Текст книги "Прекрасная месть (ЛП)"

Автор книги: Кения Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Их люди постоянно приходили к нам, искали отца. Все из-за денег, которые он им задолжал.

Тело положили у моих ног.

Я поднял палец:

– Последний, Моник.

– Слава Богу.

– После этого ты сможешь уйти домой.

– Хорошо, – она глубоко вдохнула, потом выдохнула. – Давай.

Я подвел палец к телу и указал.

Как только Моник увидела лицо, она закричала от ужаса:

– Нет! Господи, только не это!

Что случилось?..

– Пожалуйста, нет! – она вырвала руку из моей и рухнула на колени. – Папа! Папочка!

Черт.

– Папа, прошу тебя! – Моник поползла к телу. Колени и ладони тут же размазали кровь по полу. Она вцепилась в мертвого. Одна из палочек выпала из его глаза и покатилась в сторону.

– Папа!

Чен шагнул вперед, будто собирался схватить ее.

Я вскинул руку, не давая ему вмешаться.

– Нет, папочка, нет!

Дак и Ху отступили, молча наблюдая.

Остальные замерли. Полная тишина.

– Нет! – Моник обняла тело отца – безрукое, окровавленное, и перепачкала в крови свою пижаму.

– С тобой все хорошо. Все хорошо. Я знаю это.

Чен провел обеими руками по волосам, словно не знал, куда себя деть.

Что мне делать? Как ее поддержать?..

– С тобой все хорошо, папа… – она укачивала труп на руках. С тела капала кровь, впитываясь в ее джинсы.

Она закрыла глаза, по щекам потекли слезы.

– Бог не мог забрать вас обоих… Не мог…

Черт.

Я даже не знал, сколько времени мы так простояли. Мы ведь не впервые стоим посреди кровавой бойни.

В Парадайз-Сити это было обычным днем. Кровь, смерть – мы к ним привыкли. Я видел вещи и похуже. Гораздо хуже. Разрезанное на части тело – ерунда. Даже отрубленная голова, катящаяся по полу, давно уже не вызывала никаких эмоций.

Нас мало что могло по-настоящему выбить из колеи. Но то, как Моник, захлебываясь в рыданиях, укачивала на руках изрезанное тело своего отца – это парализовало всех.

Дрожащими пальцами она вытащила из его рта смятые пачки денег. Ее голос был едва слышным шепотом:

– Ты вернул деньги… Правда ведь?.. Ты… пытался…

Потом она аккуратно вынула последнюю пару палочек из его глаз:

– Ты не был таким уж плохим. Правда?

Черт бы тебя побрал, отец.

– Ты принес деньги обратно… – она снова прижалась к трупу. По ее щекам текли слезы.

– Прости меня, папа. Мне так жаль…

И у меня что-то оборвалось внутри.

– Я должна была тебе доверять… – всхлипывала Моник. – Прости, папочка… пожалуйста… прости.

Глава 9

Темный момент

Лэй

Моник стала очередной жертвой моего отца. Ей просто повезло остаться в живых. Но это не значит, что она не столкнется с последствиями его кровавой бойни. Ей придется барахтаться в том же ужасе и боли, в которых варюсь я последние дни.

Что с тобой стало, отец? Как ты превратился в такое чудовище?

Прошло несколько минут, прежде чем мы смогли уговорить Моник отпустить его тело.

К тому моменту пентхаус уже заполнился копами из Парадайз-Сити и медиками. Они рассыпались по комнатам, снимали отпечатки, уносили тела.

А потом пришли горничные отеля, одна за другой, тихо, как будто по расписанию. Начали убирать за отцом и его людьми, методично, без лишних эмоций. Они даже не моргнули, глядя на кровь, и я понял: смерть здесь не редкий гость.

Ху следил за всеми, и за нашими, и за копами, чтобы не упустили ни малейшей зацепки, указывающей на отца. Параллельно он разбирался с менеджером – Биллом, который стоял, побелев, с лицом цвета вареного рака, едва увидев мертвых Датча и Сноу.

Это будет проблемой.

Я стоял посреди бойни, лицом к балкону.

Чтобы дать Моник подышать, Дак вывел ее наружу, на огромный балкон пентхауса. Шириной футов двадцать, длиной тридцать. Несколько стеклянных столов и кресел были разбросаны вокруг высоких цветочных горшков. Повсюду валялись окурки и смятые банки из-под пива.

Дак оперся о стеклянную дверь, не сводя с нее глаз.

Я тоже смотрел только на нее.

Что теперь с ней будет?..

Моник просто стояла в центре балкона, уставившись на свои окровавленные руки. Раз в несколько секунд она моргала. Если бы не это, я бы подумал, что она застыла, будто в коме.

О чем ты сейчас думаешь, Моник?

У меня разрывалось сердце. Та его часть, что еще оставалась живой. Оно сжалось, вывернулось, раскрошилось в груди.

Я должен это исправить. Это все из-за меня.

Если бы я сразу поехал в Глори, как только понял, что за убийствами стоит мой отец, он бы уже был мертв. А отец Моник все еще был бы жив.

Да, он, может, и украл бы деньги. Но думаю, Моник была права. Он собирался вернуть их Датчу и Сноу.

Держу пари, мой отец приехал как раз в тот момент, когда отец Моник отдавал деньги.

Ты знал, кто он. И все равно убил. Именно поэтому.

У меня не было никаких сомнений. За те несколько минут, что отец провел рядом с Моник, он успел решить, что станет ее ебанутым ангелом-хранителем. Он хотел вылечить ее жизнь. Проблема в том, что для него «исцеление» всегда означало одно – смерть. Его решения всегда были пропитаны кровью.

Он вечно пытался «помочь».

Ты убил Шанель, потому что считал, что она мне не пара. Ты знал, что, пока она жива, в моей жизни не будет никого другого.

Я сунул руки в карманы и сжал два предмета, окровавленный лоскут с рубашки Шанель в левой и крестик-оберег в правой. Вина будто разрывала остатки сердца на куски.

Ты убил отца Моник, потому что тоже посчитал, будто он ей только мешает. Думал, без него ей будет лучше.

Я сжал крестик крепче, вспоминая мамино улыбающееся лицо внутри медальона.

И ты всерьез думаешь, что служишь Богу? Нет. Это не Бог тебе нашептал все это. Это был дьявол.

Чен подошел ко мне, захлопнул телефон и убрал его в карман.

– Тетя Мин и тетя Сьюзи уже в Глори, – сказал он, встав рядом. – Заселились в единственный нормальный отель – «Роял Пальм». Привезли с собой оружие и людей.

– С ними разберемся потом.

– Только не жесткачом, ладно? – Чен вытаращил глаза.

– Без применения силы.

– Отлично. Просто будь вежливым, выслушай их. Все-таки Лео – их брат. Они будут упрашивать тебя оставить его в живых.

– Этого они не получат. Но я с ними поговорю.

– И главное, ни в коем случае не пей их чай, – добавил Чен и перевел взгляд туда, куда смотрел я. – Что будем делать с ней?

– Хотел бы я вернуть ее отца...

Чен провел рукой по волосам.

– Лэй, если бы я умел воскрешать мертвых, я бы уже давно разгуливал по миру с целой армией.

– Ей понадобятся деньги на похороны и все, что дальше. Это моя вина, так что...

– Это не твоя вина, – покачал головой Чен. – Не надо.

– Как бы там ни было, проследи, чтобы мы взяли на себя все расходы.

– Сделаю, – буркнул он и уставился в пол. – Значит, мы заберем его тело с собой?

Я кивнул.

– Можем положить его в фургон к телу Шанель, – тяжело вздохнул Чен. – Хотя... это еще одна тема, о которой нам надо поговорить...

– Оставь, – отрезал я и снова посмотрел на Моник.

– Ладно. Будем кататься с двумя трупами в машине, – пробормотал он и покачал головой. – Прямо идеально.

Я стиснул зубы.

Он все-таки продолжил:

– Хорошо хоть копы на нашей стороне. А то объяснять наличие двух трупов было бы, мягко говоря, сложно.

Я взглянул на него:

– Город называется Глори, но ни капли славы тут нет.

На его лице промелькнула тревога.

– Тебе нужно отдохнуть, кузен.

– Только когда Лео будет мертв.

– Ага, уже на «ты» с ним, да? – хмыкнул Чен.

– После этого я никогда больше не назову его своим отцом. – Я сжал кулаки. – Он знал, что это был ее отец. И все равно убил. Причинил Моник боль просто так. Без причины.

– Думаю, дядя Лео верил, что помогает ей, – тихо сказал Чен.

– Лео умрет, – резко бросил я и снова перевел взгляд на Моник. Сейчас именно забота о ней удерживала меня от того, чтобы заорать от злости.

Чен тяжело вздохнул:

– Нам стоит отвезти Моник домой, где бы она ни жила. И поставить охрану у ее двери. Лео наверняка захочет навестить ее.

Я сжал челюсти.

Я не подпущу его к ней. Никогда больше.

На балконе Моник вытерла слезы с глаз, и размазала по щекам кровь своего отца. Осознав это, она сжала руки в кулаки, прижала их к бокам и закричала.

Я напрягся всем телом.

К счастью, ее крик не прорвался внутрь пентхауса.

Иначе он бы окончательно добил меня.

Дак отошел от стеклянной двери, подошел к ней и обнял. Просто прижал к себе. Я застыл. Он никогда не делал этого ни с кем, кроме наших теток и моей матери.

Чен тихо спросил:

– Что дальше, Лэй?

Ты работаешь на дьявола. Не на Бога.

Чен встал прямо передо мной, перекрыв обзор.

– Что ты хочешь сделать с ней, Лэй?

Я сжал губы, нахмурился еще сильнее:

– Бога нет.

Чен кашлянул, подбирая слова:

– Скоро начнет темнеть. День был... слишком тяжелым. Может, стоит последовать примеру теток и остановиться в «Роял Пальм»? Сделаем из него базу. С утра продолжим...

– Тут нет ничего, кроме нас, животных. – Я покачал головой. – Нет никакого Бога. Только твари, что шарятся по земле, трахаются, убивают и выжидают момент.

– Лэй... – тихо сказал Чен.

Я посмотрел на него.

– Тебе нужен перерыв, кузен.

– Я не могу. – Я стиснул зубы. – Надо закончить все, пока он не навредил еще кому-то…

– Ты не машина, – Чен положил руку мне на плечо. – Робот мог бы продолжать без эмоций, без сна, без еды. Но ты – человек.

– Я не отдохну, пока...

– Тебе нужно поспать! – повысил голос Чен, потом опустил руку и пригладил пиджак, будто громкость голоса смяла ткань. Следующие слова он произнес спокойно: – Тебе нужно поесть. Ты об этом даже не думал последние дни.

– Я спал по пути сюда. И съел чашку риса сегодня утром.

– Ты спал тридцать минут, максимум. – Он поднял бровь. – И рис был вчера утром. И ты не съел все, Лэй. Ты съел пару ложек и отодвинул чашу.

Чен развел руками:

– Я волнуюсь за тебя.

– Свою заботу направь куда-нибудь в другое место, – бросил я и посмотрел поверх плеча Чена на Моник, стоящую на балконе. – Если бы Бог действительно был, зачем он тогда забрал у меня Шанель? И зачем отнял у Моник отца? Она ведь хорошая. Ну правда хорошая.

– Все случается не просто так, Лэй. У всего есть причина.

– А тем временем Бог оставил моего отца в живых. – Я сжал кулаки. – Вот уж где настоящий бред. Он позволил ему бегать по миру и убивать всех подряд.

– Со временем, когда мы взрослеем, смерть начинает приобретать смысл.

– Да пошел он, этот смысл. – Я стиснул зубы. – И Бог туда же.

На балконе Моник вышла из объятий Дака и сделала шаг назад. Ее губы задвигались. Я не видел, отвечает ли ей Дак – он стоял ко мне спиной. Но Моник вдруг начала говорить быстро, сбивчиво, будто в панике.

Я нахмурился:

– Чен, скажи мне, что Моник говорит Даку на балконе.

Он обернулся:

– Хочешь, чтобы я читал по губам?

– Да.

Чен вздохнул, прищурился:

– Ладно. Она говорит… что-то о сестре. Нет, о сестрах. Нескольких.

Моник показала в нашу сторону.

– Так. – Чен кивнул. – Она просит Дака передать деньги ее сестрам.

Я приподнял брови.

Чен снова вгляделся:

– Они живут на юге Парадайза.

Точно. У нее там семья.

На балконе Дак коротко кивнул.

Моник отступила на шаг. На ее лице появилось облегчение. Она грустно улыбнулась Даку и что-то еще сказала.

– Что она сказала? – спросил я.

Чен нахмурился:

– Сказала: «Спасибо, Дак».

Я весь напрягся.

Моник развернулась – и побежала. Но не туда, куда надо.

Что ты творишь?!

Вместо того чтобы пойти обратно в пентхаус, она рванула к самому краю балкона.

Дак кинулся за ней.

Нет!

– Останови ее! – закричал я, сорвавшись с места. Перепрыгивал через мертвые тела, расталкивал полицейских.

Чен бежал рядом:

– Она хочет покончить с собой!

Естественно, блядь!

С каждым ее шагом сердце било сильнее. Дак был совсем рядом, тянулся к ней, и промахнулся. Всего дюйм.

Я рванул стеклянную дверь так резко, что обжег пальцы.

– Хватай ее, Дак!

– Не делай этого, Моник! – закричал он и потянулся к ее руке.

До края оставалось три фута.

В трех футах от выступа она подпрыгнула в воздух.

– Хватай ее! – заревел я. В груди все гудело от напряжения. Душа выворачивалась наизнанку, я мчался вперед, на грани.

Я почти добрался.

Но ее тело рванулось вперед.

Господи, нет!

Она взлетела выше, словно парила в воздухе. Носки ее ботинок коснулись верхушки перил.

– Нет! – закричал я, и горло обожгло.

Дак рванулся за ней и схватил за талию.

Осторожно!

На долю секунды мне показалось, что они оба полетят вниз. Но прямо в воздухе Дак дернул ногами в обратную сторону, закрутив их с Моник обратно, и они рухнули на пол.

Я подбежал к ним и упал на колени.

Дак отпустил Моник и откинулся в сторону.

Я схватил ее за руки, резко притянул к себе. Злость пульсировала в венах, кипела в крови. В глазах, наверное, стоял безумный огонь.

Моник затряслась от страха.

– Это то, что мне нужно было увидеть сегодня?! – рявкнул я, приближаясь к ее лицу. Между нами оставалось едва два дюйма. Она дрожала. Я сжал ее сильнее. – Думаешь, мне нужно было в этом месяце снова увидеть мертвое тело красивой девушки?!

– Н-нет... – всхлипнула она.

– Вот что ты подумала, да?!

Слезы потекли сильнее.

– Н-не-е-еет...

– Хочешь умереть – делай это при ком-то другом!

– П-прости...

– Лэй, хватит. С ней все в порядке, – Чен попытался оттащить меня. – Успокойся.

Но я не отпускал. Сжимал ее руки и лихорадочно осматривал. Поднял одну, потом другую, проверил ладони, потом перешел к ногам – все ли цело, не вывихнула ли, не сломала ли ничего.

Она моргнула:

– Я... не... не ранена.

На лице – засохшая кровь. Вся дрожит, разбитая, слезы катятся одна за другой.

На балкон высыпали копы.

– Ты! – рявкнул я, указывая на одного из них. – Дай мне свои наручники!

Моник удивленно подняла брови.

Чен протянул руки вперед, словно пытался остановить меня:

– Лэй, я не знаю, к чему ты ведешь, но может, пересмотришь...

– Быстро! – гаркнул я на копа.

Тот поспешно подошел, наручники болтались у него в руках.

Я отпустил Моник, вскочил на ноги и выхватил их.

– Встань.

Коп выпрямился. Остальные тоже замерли.

– Не вы, – процедил я. – Ты. Встань.

Моник коснулась груди окровавленной ладонью:

– Я?..

– Нет! Конечно же, не ты! А та сумасшедшая, что пыталась сигануть с балкона! – рявкнул я.

Моник всхлипнула, встала, вытерла слезы:

– Просто... день был тяжелый.

– День? – Я щелкнул замком наручников и застегнул один браслет на ее запястье – быстро, четко. – У нас был не день. У нас был пиздецовый месяц.

Она уставилась на наручник:

– Ч-что ты делаешь?

Чен скрестил руки:

– Ты ее, получается, арестовываешь, Лэй?

Я защелкнул второй браслет на своем запястье.

– Теперь она никуда от меня не уйдет.

– Отлично, – буркнул Чен и пошел к копу. – Дай мне ключи.

Коп почесал затылок:

– Кажется, ключи у меня в машине... внизу...

– Так иди за ними! – вскипел Чен. Это был, пожалуй, самый громкий момент за весь день от моего обычно тихого кузена.

Коп помчался.

Чен, как обычно, пригладил одежду.

Моник смотрела на край балкона и бормотала:

– Святые угодники… Святые угодники… Святые угодники…

Я скривился:

– Ага, «святые угодники» – это двадцать этажей вниз.

– Коп не уверен, где ключи. Ты это вообще слышал? – Чен вернулся ко мне и протянул руки. – Лэй, мне кажется, приковывать ее к себе – не лучшая идея.

Я оскалился:

– Серьезно?

– Более чем, – отрезал он. – Мы вообще-то тут на охоте за психопатом.

Я нахмурился:

– И ты можешь предложить хоть одно решение получше, чем наручники?

– Ага! – Чен всплеснул руками. – У меня прямо сейчас в голове всплывает сотня вариантов получше, чем приковывать ее к себе наручниками!

– Обсудим потом, – рявкнул я и рванул вперед. Наручники потащили за мной Моник.

Она тут же поспешила ко мне, запинаясь:

– Я… я уже… в порядке…

– Лэй! – крикнул Чен.

– Чего?! – огрызнулся я.

– Вернись. – Он поспешил ко мне. – Нам нужно решить, что делать дальше. Например, где искать Лео и… что вообще делать с Моник?

Я остановился.

– Заселимся в тот отель, о котором ты говорил.

– О. – На лице Чена проступило облегчение. – Отлично. Это хорошо.

– Однако сегодня я не собираюсь общаться с нашими тетушками.

– Ладно. Я возьму их на себя. – Он сделал два шага вперед, как будто боялся, что я сорвусь с места. – А насчет Моник… Может, отвезем ее домой и приставим охрану?

Осколки моего хрупкого спокойствия разлетелись к чертям.

– Я уже поставил охрану! И она все равно попыталась сигануть с балкона!

Чен потер лоб.

Моник покачала головой:

– Это не Дак виноват. Это я.

– Нет. Лэй прав, – сказал Дак. – Я должен был быть ближе. Я видел, что ты на гране срыва.

– Вот. – Чен развел руками. – Дак понимает, что к чему. Моник тоже. Думаю, можем уже снять с нее наручник и отвезти куда-то…

– Она остается с нами! – рявкнул я и пошел дальше.

Моник чуть не споткнулась, вваливаясь со мной в пентхаус:

– Я… я не могу просто вот так остаться. У меня…

– У тебя что? – Я резко обернулся. – У тебя планы?

– Нет. Обязанности.

– А! – Я закивал. – Так вот почему ты летела с балкона, как чертов Человек-паук? Прямо в объятия своих обязанностей?

Она странно на меня посмотрела:

– Ты, кажется… хотел сказать Супермен?

Я прищурился и подался вперед:

– Что ты сейчас сказала?

– С… Супермен умеет летать. А Человек-паук – нет…

– Ты сейчас пытаешься пошутить, да?!

– Нет. Я просто… – Глаза у нее увлажнились. – Я не могу пойти с тобой, Лэй. Мне надо заботиться о сестрах.

– Я слышал, что ты сказала Даку, перед тем как сбежала. Не волнуйся. Я распоряжусь, чтобы мои люди в Парадайзе передали деньги твоим сестрам на Юг. Позже дашь адрес.

На ее лице отразилось недоумение:

– Как ты вообще слышал, что я говорила на балконе?

– Неважно.

– Но я все равно не могу остаться с тобой надолго. Мне нужно заботиться о сестрах.

– А кто сейчас с ними?

– Тетя Бетти и мой кузен Бэнкс. Но это временно.

Бэнкс?.. Черт. Она напрямую связана с бандой с Роу-стрит.

Надеюсь, Чен этого не услышал. Он бы сорвался к черту. Когда мы украли тело Шанель, Чен настоял, чтобы мы надели зеленое – якобы это собьет «Воронов Убийц» с ее следа. Хотя бы на время. Пока я не пойму, нахрен мне вообще было нужно это тело.

На следующий день ее сестра, Кашмир, ворвалась в квартиру главы банды с Роу-стрит – Марсело, и наставила ему пушку в лоб. Марсело долго это будет помнить. До тех пор отношения Востока с Югом и Запада с Югом останутся, мягко говоря, напряженными.

Какого хрена Моник оказалась связана с Роу-стрит?

Голова гудела. Я потер виски свободной рукой.

– Ты останешься со мной, пока я не убью своего отца.

Она застыла:

– Что?..

– Осталось недолго.

Моник посмотрела на залитый кровью ковер, потом на наручники:

– Я все это время буду прикована к тебе?

– Зависит от обстоятельств..

– От чего? – Она подняла взгляд.

– Ты закончила с попытками себя убить?

Она кивнула:

– Это был… темный момент. Я просто сорвалась на балконе. Просто хотела сдаться. Просто…

– А теперь?

– Теперь… вроде нормально.

– Посмотрим. – Я дернул ее за собой.

Глава 10

Исцели меня и я исцелю тебя

Моник

Папочка. Мамочка. А... дальше что?

Мы спустились на лифте вниз.

Из-за наручников Лэй стоял вплотную ко мне.

Позади – Чен, Дак и еще несколько мужчин.

Должно быть, я выглядела как зомби. Мой рот был приоткрыт. У меня не было сил закрыть его. Мои веки медленно опустились. Я сутулилась, с разбитым сердцем весом в две тонны.

Что я скажу Джо, Хлое и Тин-Тин?

Я обвела взглядом пространство. И подумала, как сильно изменилась с того момента, как зашла в этот лифт.

Тогда я была той, прежней Мони. Теперь – другая. Сломанная. Раздавленная. Вся в крови.

Чен заговорил:

– Надо отвезти ее к родственникам, если такие есть в Глори.

Голос Лэя зазвучал с жесткими нотками:

– Отвезем. Когда она оклемается.

А я вообще когда-нибудь оклемаюсь?

Эмоции накрыли меня с головой, все внутри будто онемело. Я стояла, будто охваченная туманом. Мои мысли блуждали между обрывками прошлых воспоминаний о моем отце. Перед глазами всплывали смутные, уже выцветшие моменты, о том как он заставлял меня улыбаться. Как мы вместе хохотали. Как плакали. Как я тогда была уверена, что без его любви, без его объятий, без уверенности, что он меня любит, я просто не смогу жить.

Чен прошептал:

– Лэй, ей нужно будет много времени, чтобы прийти в себя.

Лэй зарычал:

– Значит, пусть будет так.

– Как твой заместитель, я обязан объяснить, что это займет у нее много времени. Это может затянуться даже после истории с Лео, – тихо сказал Чен. – Может и вовсе выйти за рамки всего, что мы делаем на Востоке.

Лэй снова зарычал:

– Думаешь, я этого не понимаю?

– Думаю, ты не до конца осознаешь, что это значит.

В разговор встрял Дак:

– Я бы не возражал, если бы она была прикована ко мне. Я возьму ответственность. Это я облажался. Я опозорил тебя, Главный.

Лэй сжал зубы:

– Заткнись, Дак.

В моей голове снова и снова прокручивался последний раз, когда я видела отца – день маминых похорон, когда я сказала ему, чтобы он больше никогда не появлялся в нашей жизни.

Я не должна была это говорить. Я думала, у нас еще будет время – простить друг друга, залечить раны.

Но теперь... все, что я чувствую, – это вина, разъедающая душу, будто тьма затопила меня изнутри.

Но жизнь. . . она такая хрупкая. . .Такая быстротечная…

Горло сдавило, как будто меня душили. Что-то тяжелое навалилось на грудь, и стало трудно дышать.

Я все испортила, связавшись с Лео.

Я ведь правда думала, что живу правильно. Что слушаюсь Бога, стараюсь быть хорошей. Думала, если верить и не сдаваться, все наладится – для меня и для сестер. Но жизнь раз за разом била меня по лицу. А теперь еще и смерть отца. С ней все пошло к чертям. Моя жизнь перевернулась окончательно.

– Она тебе не бездомный щенок, Лэй, – вздохнул Чен. – Она взрослая женщина.

– Я буду защищать ее лучше, – вставил Дак.

– Прекрасный порыв, Дак, но это лишнее, – сухо отозвался Чен. – Прости, но мы не обязаны возиться с самоубийцами…

– Это я решаю, чем мы занимаемся, – ярость звенела в голосе Лэя. – И я не хочу больше слышать о самоубийстве!

– А можно тогда сказать похищение? – вмешался Чен. – Потому что именно это сейчас и происходит. Это похищение.

Лэй фыркнул:

– Ты, что, боишься полиции?

– Я больше боюсь, что кто-то с Юга вмешается, потому что ты держишь у себя их родственницу. А это даст Марсело повод...

– Все. Разговор окончен, – отрезал Лэй.

Он повернулся ко мне и пристально посмотрел. В другой ситуации я бы, наверное, потупила взгляд. Может быть, мне стало бы неловко. Но не сейчас. Сейчас я была на грани. Я посмотрела прямо в его глаза – темные, полные безмолвной силы, и будто выдохнула в них свою мольбу.

Спаси меня. Дай мне хоть какой-то шанс выбраться отсюда.

Помоги...

Клянусь, он меня услышал.

Он взял меня за руку и мягко притянул к себе. Мое предплечье прижалось к его руке. В этой физической близости чувствовалась успокаивающая нежность. Тепло, исходящее от него, проникало в самые замерзшие уголки моей души.

Мгновение назад мне казалось, что я замерзаю. А в следующее, будто я оказалась перед включенным обогревателем.

Лэй сжал мою ладонь. В этом было столько поддержки, прикосновение кожи к коже заземляло, придавало устойчивость. Окутывало, словно кокон, в котором я могла хоть чуть-чуть успокоиться.

Лифт остановился. Двери мягко разъехались в стороны.

Я стояла, захлебываясь в собственной боли, не веря, что смогу сделать хоть шаг вперед.

– Нет... – вырвалось у меня.

– Не бойся, – Лэй обернулся и посмотрел мне в глаза. – Я рядом. Я держу тебя.

Дак обошел нас и поставил ногу в проем, не давая дверям закрыться.

Я не двигалась. Просто смотрела в пустоту за дверьми.

– Где... – прошептала я.

Лэй нахмурился:

– Что?

– Где тело моего отца?..

– Его спустят на следующем лифте и сразу погрузят в фургон.

– Хорошо, – выдохнула я и сделала первый шаг. – Спасибо тебе, Лэй.

Мы пошли вперед – вместе.

Я не смогу точно сказать, как мы дошли до машины. Что вообще происходило в дороге. Я просто крепко держала Лэя за руку и шагала. Наручники все время терлись о запястье, и я старалась концентрироваться только на этом, лишь бы не думать ни о чем другом.

Когда мы добрались до машины, Дак открыл дверь. Он посмотрел на меня, будто хотел что-то сказать. Приоткрыл рот… но так и не произнес ни слова.

Лэй отпустил мою руку. Чен уже собирался садиться внутрь.

– Нет, – остановил его Лэй, указывая свободной рукой на фургон позади. – Все едете там.

– Что? – Чен удивленно поднял брови. – Ты уверен?

Лэй тяжело выдохнул:

– Мне нужно... немного тишины.

Дак нахмурился:

– Я хочу остаться рядом с ней.

– Уходи.

Гнев заполнил взгляд Дака, но он промолчал.

– Ладно. Мы с Даком поедем, Лэй, – Чен отошел от дверцы. – Но Ху должен остаться с тобой. Для твоей же безопасности.

Лэй стиснул зубы:

– Хорошо.

– Я поеду следом и забронирую номера в отеле, – сказал Чен, засовывая руки в карманы. – Раз уж мы заговорили про отель, где будет спать Моник? Хочешь, чтобы ее номер был рядом с твоим? Или, может, Дак…

– Она будет в моем люксе.

Чен кашлянул:

– Я могу взять двухкомнатный номер.

Лэй метнул в него злой взгляд:

– Она будет в моей спальне.

Чен нахмурился:

– Это потому, что она все еще будет прикована к тебе этой ночью?

– Да, такая мысль была.

Чен потер лоб:

– А ты хотя бы рассматриваешь вариант снять с нее наручники?

Лэй проверил их, будто опасался, что они могли куда-то деться:

– Возможно.

– С этим я могу работать, – кивнул Чен. – Увидимся в отеле.

Он развернулся и ушел. За ним последовал Дак.

Еще один мужчина прошел вперед и сел на место пассажира. Наверное, это был Ху. У него в руках был пистолет, весь в полосах, будто шкура тигра.

Я выбрала этот момент, чтобы наконец-то забраться внутрь. Лэй вошел следом и сел рядом со мной. Один из его людей закрыл за нами дверь. Водитель рванул с места.

Я уставилась на свою пижаму, пропитанную кровью. На джинсы. Я всерьез сомневалась, что когда-нибудь смогу снова увидеть Коржика и не расплакаться.

Этот гребаный день… Ну вот серьезно…

Завибрировал телефон. Я достала его и посмотрела на экран. Имя Джо светилось синим. Я не ответила. Если бы я сейчас услышала ее голос, я бы точно все выложила. Рассказала про папу. А я была не готова произносить это вслух. И уж точно не хотела рушить и без того сумасшедший день моих сестер.

Я расскажу им завтра. Спешить некуда.

Телефон снова завибрировал.

Лэй посмотрел на экран:

– Кто это?

– Моя сестра.

Звонок прекратился.

Через пару секунд пришло сообщение.

Я опустила взгляд и прочитала его.

Джо: Девочка, тетка Бетти уплыла в круиз с каким-то молоденьким бойфрендом. Настоящая пантера!

Когда я печатала ответ, на моем лице появился намек на улыбку.

Я: Ты взяла ключ из-под горшка и сама зашла?

Джо: Не пришлось. Бэнкс был дома.

Я с облегчением выдохнула.

Сразу посыпались новые сообщения:

Джо: Теперь Бэнкс готовит свои отвратительные макароны с сыром и тунцом.

Джо: Хлоя уговаривает его сделать курицу.

Джо: Но он сказал, что не может, у него сегодня охрана какой-то девицы.

Я набрала:

Я: Как там Тин-Тин?

Джо: Она в восторге, что так близко к Озеру Грез.

Джо: Думает, что на этой неделе мы будем искать сокровища.

Я чуть приподнялась духом, представив себе, как светятся ее глаза от надежды. Тин-Тин всегда была тем самым огоньком в самую темную пору.

Вздохнув, я набрала:

Я: Скажи Тин-Тин, что я лично отвезу ее к Озеру Грез, когда приеду.

Джо: А когда ты приедешь? Что там с Датчем и Сноу?

Перед глазами вспыхнуло воспоминание – их мертвые тела.

Я сглотнула тревогу и написала:

Я: Все решено. Все нормально. Не переживайте.

Джо: Тогда, может, нам уже возвращаться домой?

Одна только мысль… Вернуться в ту квартиру… С выбитой дверью после Сноу и Датча. С фотографиями родителей, улыбающихся со всех стен… Она разбила меня.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, прежде чем я смогла напечатать:

Я: Нет.

Я уставилась на телефон, не зная, что еще можно ей сказать. Наверняка Джо сейчас в полном ахуе от моих сообщений.

Мне нужно держаться ради сестер. С какой стати я вообще подумала, что можно просто прыгнуть с балкона и все этим закончить?

Я отправила последнее сообщение:

Я: Утром поговорим. Люблю тебя.

Я убрала телефон. Он завибрировал несколько раз, но я не хотела смотреть. Джо захочет услышать ответы, а у меня их нет.

Я никогда не считала себя склонной к суициду.. Но тогда, на балконе, я реально попыталась обогнать смерть.

Кто-то бы потом подошел к моему телу – разбитому, мертвому, растекшемуся по асфальту. Я бы оставила в головах людей такую рану, что она не зажила бы никогда.

Я чувствовала себя безумной. Слабой. Виноватой. И такой, блядь, грустной.

Этого больше не повторится.

Хоть боль и была невыносимой, я знала, что как-нибудь, но выкарабкаюсь. К тому же… все должно измениться.

Я не вернусь в ту квартиру. Ни за что. Не могу на все это даже смотреть. И уж тем более не пойду обратно в этот чертов стрип-клуб, натягивать уродский парик, карабкаться на каблуках и подносить дрочерам выпивку.

И с подработкой на птицефабрике тоже покончено. Больше никаких переломанных костей на бесконечном конвейере.

Боже, ты вообще существуешь? Поможешь мне выбраться из этого дерьма?

Тишину в машине нарушил хриплый голос Лэя:

– Деньги в чемодане – твои. Они сейчас у моих людей. Сегодня вечером тебе их доставят.

Может, Бог и правда есть.

Я выдохнула, сбрасывая ком в груди:

– Спасибо.

– Не мне, – Лэй потер виски. – Это от моего отца.

Я моргнула, услышав имя Лео:

– Он…

Лэй приподнял брови.

– Это правда, что твой отец устроил весь тот ад в пентхаусе?

– Большую часть да. Но, возможно, дядя Сонг повесил их на люстры.

Я моргнула:

– Почему ты так думаешь?

– Это его фишка. Когда-то давно, в Шанхае, он нашел их мать… после того как она повесилась. Тогда он был подростком. С тех пор почти не разговаривает. Может молчать месяцами, не произнеся ни слова.

Что? А сегодня он болтал без умолку.

Лэй продолжил:

– Когда он или мой отец убивают, они всегда подвешивают тела.

Я уцепилась за его слова, как за спасательный круг, лишь бы не думать о собственной реальности:

– А Сонг тебе кто?

Лэй кивнул:

– Он мой дядя. И отец Чена и Дака.

Я сидела, ошарашенная.

Вздохнув, Лэй провел ладонью по лицу и уставился в окно:

– Я не понимаю, зачем дядя вообще в это ввязался. Убить отца и так было бы чертовски сложно. А теперь дядя еще притащил своих отмороженных монахов, чтобы его охранять.

– Ты правда хочешь убить собственного отца? Это из-за того, что он убийца?

– В моем мире быть убийцей – не преступление, – он печально улыбнулся. – За это я бы его не тронул.

Я удивленно распахнула глаза:

– Тогда за что?

– Он убил единственную женщину, которую я когда-либо любил, – пальцы Лэя сжались в кулаки. – Он просто отнял ее у меня.

Сердце болезненно сжалось:

– Он… убил твою девушку?

Лэй нахмурился:

– Она не была моей девушкой.

– Прости. Жена?

Он покачал головой:

– Мы никогда... ну, мы не были вместе.

– Но ты ее любил?

– Всем сердцем. Ее звали Шанель.

– Она знала, как сильно ты ее любишь?

Лэй отвернулся:

– Не думаю. Может быть.