Текст книги "Прекрасная месть (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Я приподнял бровь:
– Но?
– Я не уверен, что это будет хорошо для тебя. Может, Дак или я могли бы выйти вместо тебя.
Я снова перевел взгляд на коробку и отстегнул застежку:
– Отец хочет, чтобы его смерть стала легендой. Битва отца и сына. История, которую на Востоке будут рассказывать детям из поколения в поколение.
Я приподнял крышку. Петли скрипнули – тихо, как шепот из прошлого.
Внутри, на подкладке из потертого голубого шелка, лежала Парящая Драгоценность. Лезвие переливалось и искрилось, будто дыша собственным светом.
– Бля... – Дак зажал голову руками. – Дядя Лео, похоже, настроен серьезно.
Я протянул руку и взял меч. От холодного прикосновения стали меня пробрала дрожь. Казалось, он живой.
Я медленно провернул меч перед собой, любуясь его совершенством.
В последний раз я держал его в руках, когда был еще мальчишкой, сражавшимся с тридцатью шестью людьми на церемонии посвящения. А теперь мне предстояло убить собственного отца... И это будет все равно что драться против пятидесяти.
Сердце сжалось.
Я аккуратно положил меч обратно в коробку.
Чен достал телефон:
– Я займусь лагерем на горе Утопия. Отец прав, нам нужно начинать тренировки немедленно.
Дак посмотрел на меня с тревогой:
– Ты точно уверен? Даже если дядя Лео хочет умереть, он все равно не даст тебе убить его без боя.
Я сжал кулаки:
– У меня нет выбора. Я не могу позволить, чтобы из-за отцовского эго или моей упрямости погибали невинные люди.
Дак посмотрел за мою спину:
– А что насчет Моник? Нам стоит отправить ее в «Цветок Лотоса» или в другое место?
Я обернулся через плечо.
Моник все это время в полном шоке уставилась на конверт с дарственной. Услышав свое имя, она перевела взгляд на нас.
Я невольно залюбовался ею. Вот же старый лис, мой отец – все еще устраивает сватовство, то дарственной, то всем этим балаганом. Наверняка он изо всех сил старался свести нас вместе.
Было бы так просто отправить ее подальше или просто игнорировать, чтобы не дать его планам сбыться.
Но я не мог.
Моник дарила мне покой. Она медленно растапливала те части меня, что давно окаменели.
Но больше всего... Тот поцелуй.
Я должен был оставить ее рядом. Хотя бы ради того, чтобы поцеловать еще хоть раз.
Острое чувство вины полоснуло меня изнутри.
Что бы подумала Шанель? Я предаю ее?
Я закрыл глаза, охваченный ужасом, словно ее призрак стоит совсем рядом, и болью. Она ушла совсем недавно... а я уже целую другую.
И вдруг Моник заговорила. Ее мягкий голос скользнул по мне, как прикосновение:
– Лэй, я пойду туда, куда ты скажешь. Эти восемь дней и так станут для тебя... кошмаром. Так что решай сам. Я могу быть рядом, а могу уехать.
Я открыл глаза:
– Как я уже сказал, ты нужна мне рядом. И ничего не изменилось.
Глава 23
Гаснет свет
Моник
Остаток ночи провалился в густую, липкую тишину, тяжелую, как туман, заполнивший всю комнату. Лэй согласился на смертельный поединок со своим отцом – бой, который должен был состояться всего через каких-то восемь дней.
Вес его решения, все возможные последствия и исходы, навалился на нас так, что мы даже слова сказать не могли, пока молча готовились ко сну.
И я теперь почетная гостья Лео? Да какого хрена это вообще значит?
По очереди мы с Лэем сходили в ванную, переодеться в пижаму, умыться, почистить зубы... Все как обычно, только молча.
Я несколько раз украдкой смотрела на него. И каждый раз ловила его взгляд, отрешенный, будто застекленный. Лэй явно блуждал где-то в своих мыслях, в таком далеком и непонятном для меня океане, до которого мне было не дотянуться.
Когда мы наконец закончили, Лэй щелкнул выключателем, и комната погрузилась в густую, непроглядную темноту.
Слабый лунный свет пробивался через окно.
Лэй залез в постель и повернулся ко мне спиной.
Сказать что-нибудь?..
Нервничая, я осторожно забралась в кровать и повернулась к нему лицом.
Признаться, спать в одной постели с почти незнакомым человеком, такого уж точно не было в моих планах на этот год. Все-таки это... слишком интимно. А мы тут, как старые соседи по койке.
По идее, меня должно было это дико напрягать. Но рядом с ним я неожиданно почувствовала полное, странное спокойствие.
И все же минуты тянулись в тягостной, вязкой тишине.
Я никак не могла решить, что делать.
Сказать ему что-нибудь? Но что вообще можно сказать человеку, который собирается убить собственного отца? "Эээ... Удачи с убийством того, кто подарил тебе жизнь"? Или: "Надеюсь, тебе полегчает, когда перережешь ему глотку"?
Я хотела утешить его, поддержать, хоть как-то дать опору посреди той бури, которая, наверняка, уже бушевала у него внутри.
Но слова просто не шли.
Может, и не стоило ничего говорить.
Я понимала, что в голове у Лэя сейчас бушует целый мир мыслей. Он наверняка снова и снова прокручивал, как будет сражаться в том бою.
Но эта тишина... она царапала мне сердце.
Прошло еще несколько минут. Я начала гадать: может, он уже спит? Но ровное, неспокойное дыхание, как легкая зыбь на воде, выдавало – нет, не спит.
Ладно. Просто проверить, как он. И все. Если с ним все нормально... тогда и я спокойно засну.
– Лэй? – шепотом позвала я и осторожно коснулась его сильной руки.
Он не ответил, но я почувствовала, как его тело напряглось под моей ладонью.
– Ты... в порядке? – прошептала я.
В ответ – только молчание.
Наверное, все-таки спит.
Когда я уже начала убирать руку, Лэй вдруг перехватил мои пальцы, снова положил их себе на руку, и накрыл своей ладонью.
– Я просто... – я сглотнула. – Просто хотела узнать, могу ли хоть чем-то помочь.
Его ладонь – шершавая, наверное, от многих лет боев, чуть сжала мою. Молча, но так искренне. Его тепло медленно проникало в мою кожу, растекаясь по всему телу.
Он заговорил почти шепотом:
– Как ты думаешь... что происходит с человеком после смерти?
Ох.
Я глубоко вдохнула, обдумывая каждое слово, которое собиралась сказать:
– Я верю, что смерть – это не конец... но, конечно, я не знаю наверняка.
Лэй медленно перевернулся ко мне лицом, заставив меня убрать руку. Полоска лунного света осветила одну сторону его лица.
– Значит, ты веришь в рай или что-то вроде того? – тихо спросил он.
Я опустила ладонь на кровать рядом с собой:
– Я не уверена насчет рая. Иногда мне кажется, что Бог – это не какой-то мужчина на облаке, а нечто безграничное... – я замялась.
– И?
– А наши души вечны. И, может быть... каждая жизнь – это просто новое путешествие. Но не принимай мои слова за истину. Я сама до конца еще не разобралась.
Я подумала о том, что ему предстоит через восемь дней, и почувствовала ту бурю, что бушевала у него внутри.
– Ты... – осторожно начала я, – ты считаешь, что так важно понять, что такое смерть... из-за грядущего боя?
– Из-за всего, – тихо ответил он. – Из-за того, что отец сам мечтает о смерти. Из-за... недавней смерти Шанель и даже Ромео. Я все думаю... где они теперь? Смотрит ли она... – его голос оборвался.
На меня накатила волна печали.
Я медленно положила ладонь ему на грудь и ощутила сильный, ровный стук его сердца.
Лэй опустил взгляд на мою руку.
– Потому что, может быть... смерть определяет, как мы живем.
– К-как? – прошептала я.
Он ответил, и в его голосе впервые проскользнула едва заметная поспешность:
– Если мы верим в загробную жизнь, в реинкарнацию или в вечную душу, это формирует наши поступки, нашу мораль... саму цель нашего существования. Особенно если мы боимся смерти.
– Возможно, ты прав, – тихо сказала я. – Наш страх смерти, своей и чужой, может определять всю нашу жизнь. Но, может быть...
– Да? – его голос стал чуть мягче.
– Может быть, нам не стоит позволять страху неизвестности управлять нашими поступками. Будь то перерождение, небеса или просто небытие – все это потом. А сейчас... сейчас важно жить полной жизнью. Здесь. И сейчас.
Лэй на несколько мгновений замолчал, а потом шепотом сказал:
– Я согласен, но...
Я вопросительно подняла брови.
– Как я должен прожить эти дни на полную? – спросил он.
– Делай все, что захочешь, Лэй, – ответила я. – Да, ты Хозяин Горы. Но ты еще и человек, до глубины души убитый смертью Шанель. И... – я сглотнула. – Ты – сын, который уже сейчас страдает от мысли о смерти отца. Чего ты хочешь?
– Положить этому конец.
– И как именно ты хочешь это сделать?
– Убить отца.
Меня передернуло.
– Ты думаешь... ты сможешь?
– Думаю, да. Хотя он не сдастся без боя.
– А... – я тяжело вздохнула. – Думаешь, ты останешься в порядке... после того, как убьешь его?
– Моник, – тихо сказал он. – Я перестал быть в порядке в тот день, когда увидел тело Шанель.
У меня задрожала нижняя губа.
– Тогда скажи... как я могу тебе помочь?
– Ты и так знаешь.
– Оставаться рядом?
– Пока все не закончится.
– Обещаю. Мы вместе в этом. Даже если... даже если мне придется выйти в ринг вместе с тобой.
Он тихо, печально усмехнулся:
– Это было бы самоубийством.
– Ну... я ведь не сказала, что буду сражаться, – пробормотала я.
Он поднял руку к моей, все еще лежавшей у него на груди, и нежно погладил мои пальцы.
– Спасибо, что ты рядом. Даже несмотря на то, что я, по сути, втянул тебя во все это, – тихо сказал он.
– Ты меня не заставляешь, Лэй. Я сама хочу быть здесь. Мне нужно твое тепло так же сильно, как тебе – мое.
– Знаешь что? – его голос стал каким-то особенно мягким.
Я моргнула.
– Что?
Он вздохнул и медленно коснулся ладонью моего лица.
Сердце с силой ухнуло куда-то вниз.
– Потому что... – начал он.
Я приоткрыла губы, пытаясь понять, к чему он клонит.
Но Лэй ничего не сказал. Вместо этого он наклонился ко мне.
Я резко вдохнула.
Каждая клеточка моего тела затрепетала.
Тепло стремительно разлилось по венам.
– Потому что в этой жизни я никогда не смогу стать тем мужчиной, которого ты действительно заслуживаешь... – прошептал он, едва коснувшись моих губ легким, почти невесомым поцелуем. – Особенно после того, как убью своего отца.
Я не успела ответить, он снова накрыл мои губы.
Наши языки соприкоснулись, и по всему телу пронеслась волна электричества.
Он тихо застонал в мой рот, и я словно расплавилась под ним.
Как и раньше, он распалил меня до предела, и я невыносимо нуждалась в большем.
Меня захлестнула эмоция, которой я даже не могла найти название.
И прежде чем я успела осознать, что происходит, я уже лежала на спине, а Лэй склонился надо мной, продолжая жадно целовать.
– Моник... – снова простонал он сквозь поцелуи.
Его возбуждение твердо упиралось в мое бедро – горячий, тяжелый член давил через тонкую ткань.
Мои нервы натянулись до предела.
Он оторвался от моих губ и кончиком языка провел по линии подбородка, оставляя за собой огненную дорожку, а затем опустился к шее.
Я извивалась под ним, но Лэй крепко удерживал меня.
– Лэй... – сорвалось с моих губ.
С тихим стоном он вернулся к моему лицу и посмотрел мне в глаза.
– Мне вообще-то надо спать, – пробормотал он. – Завтра будет тяжелый день. Чен разбудит нас еще до рассвета. А Дак и Ху будут лупить меня до самого заката.
Я тяжело дышала, чувствуя, как грудь быстро вздымается и опускается.
– Но... я не хочу спать, – его взгляд скользнул вниз по моему телу. Голос стал хриплым, низким, почти звериным. – Я хочу выплеснуть всю свою злость, свою растерянность, свою боль... на твоем теле.
– Я-я...меня это полностью устраивает., – выдохнула я.
Даже в темноте я увидела, как на его лице расползается хитрая ухмылка.
– Моник? – негромко позвал он.
– Да? – откликнулась я.
– Завтра нам стоит обсудить правила... как мы будем утешать друг друга.
Я едва сдержалась, чтобы не заскулить от нетерпения:
– Завтра?!
Он кашлянул, отстранился и перекатился на спину:
– Завтра.
Я стиснула зубы.
– Но...
Моник, у него сейчас башка забита по самое не хочу. Перестань жадничать.
Лэй протянул руку, обнял меня и прижал к себе так плотно, что у меня просто не осталось другого выбора, кроме как устроиться щекой на его крепкой груди. Я слышала ровное, спокойное биение его сердца. Легкими движениями он провел кончиками пальцев по моей бритой голове.
По телу тут же пробежала дрожь.
Он прошептал:
– Но что, Моник?..
Я хотела сказать, что между ног у меня уже все мокро, а он – твердый как камень. И никакие гребаные «правила» или разговоры завтра нам не нужны.
Нам уже сегодня пора трахаться!
Но... сказать ему это вслух я не смогла. Мне стало неловко. А если я даже парой предложений не могу с ним поделиться, то и раздеваться перед ним пока точно рано.
– Неважно, – пробормотала я. – Может... ты и прав. – Я глубоко вздохнула. – Спокойной ночи, Лэй.
– Спокойной ночи, красавица, – отозвался он.
Я вспыхнула, как школьница, болтающая с парнем, который ей нравится.
Лэй снова нежно провел пальцами по моей голове, а потом опустил ладонь мне на шею, словно отмечая меня как свою.
Я еще сильнее прижалась к нему, уложив свое дыхание в тот же ритм, что бился в его груди.
Кажется, у него очень даже внушительный член...
Я закрыла глаза.
Хватит думать об этом, Моник. Просто хватит. Нужно отдохнуть.
В молчаливом лунном свете мы лежали так, словно вечность, два почти незнакомых человека, держась друг за друга, потерянные в бездне боли и жажды мести, связанные между собой неумолимыми узами судьбы.
Сон постепенно подкрался, трогая края моего сознания. И я уснула в объятиях Лэя, зная, что здесь, с ним, я в безопасности.
Глава 24
Фрикадельковый скандал
Моник
Как и предсказал Лэй, раздраженный стук Чена в дверь разнесся по комнате задолго до рассвета.
Лэй недовольно застонал.
Зевая, я выползла из его теплых объятий и перекатилась на другую сторону кровати. В голове все еще клубилась легкая дезориентация, слишком резко вломилась реальность.
Стук продолжался.
А потом, с другой стороны двери, донесся противно бодрый голос Чена:
– Ты же знаешь пословицу, Лэй. Кто рано ложится и рано встает, тот здоровье найдет, богатство приумножит и ума наберется!
Лэй тер глаза:
– Клянусь, до конца дня я ему ноги переломаю.
Чен снова постучал, еще настойчивее:
– Подъем! Подъем! Подъем!
Я снова зевнула:
– Могу помочь тебе, – пробормотала я.
Лэй рявкнул:
– Заходи!
Замок заскрипел.
В следующую секунду Чен влетел в комнату, неся в руках две чашки кофе и синюю кожаную сумку.
– Доброе утро, мои дорогие друзья! – весело пропел он.
Лэй приподнялся на кровати:
– Дай сюда кофе.
– Увы, – Чен покачал пальцем перед его лицом, – эти чашки не для тебя. Ты же знаешь правила: никакого кофеина во время тренировок!
– Да-да, – буркнул Лэй и поднялся с кровати... демонстрируя более чем впечатляющую эрекцию, натянувшуюся под пижамными штанами.
Да уж... он реально охренительно большой.
Прерывая мой поток мыслей, Чен подошел и протянул мне чашку кофе:
– Привет, Моник.
– Привет, спасибо, – улыбнулась я.
Чен расплылся в довольной улыбке:
– Вижу, тебя до сих пор не приковали наручниками. Это, я бы сказал, серьезный прогресс!
– Спасибо, что напомнил, – пробурчал Лэй и потянулся к алмазным наручникам, лежащим на тумбочке.
Чен тут же нахмурился:
– Ты не можешь тренироваться, если будешь прикован к Моник.
Наручники весело покачивались в руках Лэя:
– До Горы Утопии нам еще ехать. Я вполне могу пристегнуть ее по дороге...
– Поправочка, – перебил его Чен, отхлебывая кофе. – Ммм... какой вкусный кофе.
Лэй раздраженно проворчал:
– Поправочка?
Чен с нежностью уставился на свою чашку кофе и мечтательно улыбнулся:
– О да. Ты будешь тренироваться в фургоне вместе со мной и Ху, а Моник поедет в одном из внедорожников с Даком.
Я тут же повернулась к Лэю.
В его глазах мгновенно вспыхнула ярость, ноздри вздулись от злости.
– Прошу прощения?! – прорычал он.
– Мы не можем терять ни минуты, – спокойно продолжил Чен. – До твоего боя с дядей Лео осталось всего семь дней. Время пошло.
Он подошел ближе к Лэю:
– Даже в ограниченном пространстве фургона можно выполнять целый ряд упражнений, чтобы поддерживать тело в тонусе и оставаться в форме на пути к Горе Утопии.
Лэй недоуменно уставился на него:
– И что, по-твоему, я должен там делать в этом чертовом фургоне?!
– Растяжка шеи, вращение плечами, круговые движения руками, скручивания в сидячем положении, проработка корпуса, разгибания ног, тренировка силы хвата... – начал перечислять Чен.
– Все-все, я понял, – Лэй зло уставился на него. – Но Моник все равно может ехать в фургоне вместе с нами, пока я...
– Нет, не может, – перебил Чен. – Суть в том, чтобы сохранить свободу движений даже в тесном пространстве, поддерживать кровообращение и держать мышцы в тонусе. Как только мы доберемся до Горы Утопии, ты будешь сражаться весь оставшийся день.
Лэй развел руками:
– И каким боком это мешает Моник ехать с нами?
Чен молча указал на его эрекцию.
Лэй нахмурился, опустил взгляд вниз, вытаращил глаза и тут же скрестил руки на коленях, прикрывая внушительную выпуклость.
– Это... обычное утреннее явление, – пробормотал он.
Чен закатил глаза:
– Ты что, забыл, что я каждое утро тебя бужу? Это ни разу не "обычно".
Я вспыхнула, как мак.
– Нам нужно, чтобы ты был сконцентрирован, – покачал головой Чен и сделал глоток кофе. – Выезд через пять минут. Приведи себя в порядок, Хозяин Горы.
Бурча себе под нос, Лэй швырнул наручники на кровать, выхватил у Чена синюю кожаную сумку и, топая, направился в ванную:
– Нет никакой необходимости, чтобы Моник сопровождал Дак. Найди кого-нибудь другого.
Чен снова отпил кофе, как ни в чем не бывало:
– То есть ты предлагаешь посадить Моник в машину с кем-то, с кем ей будет некомфортно, и заставить ее трястись в дороге до самой горы? Думаю, это будет очень разочаровывающая поездка. Особенно после всего, что с ней вчера случилось. Мы вообще о ее нуждах подумали, Хозяин Горы?
Да уж, поехать с Даком, точно лучше, чем еще какие-то сюрпризы... Спорить не стану.
– Ладно, – проворчал Лэй и с грохотом захлопнул за собой дверь ванной.
Чен повернулся ко мне:
– Спала хорошо?
– Да, – улыбнулась я.
– Нервничаешь?
– Все происходит так быстро, что я уже не понимаю, что должна чувствовать, – сказала я, все еще сжимая чашку кофе, и поднялась с кровати.
Чен нахмурился:
– Прости нас за то, что мы тебя фактически похитили. Я собираюсь разобраться с этой ситуацией как можно скорее.
– Я не считаю, что меня похитили, Чен, – спокойно ответила я.
– Ты в этом уверена?
– Уверена. Я хочу помочь Лэю.
– Хорошо, – кивнул он.
Я подняла чашку к губам и сделала глоток. Сладкий, сливочный вкус растекся по языку.
Правда очень вкусный кофе.
– Кстати, – понизив голос, добавил Чен, – сейчас как раз подходящий момент для важного разговора. Дак – мой брат.
Я сглотнула и посмотрела на него:
– Э-э... понятно.
– Мне кажется, Дак начинает испытывать к тебе чувства, – продолжил Чен. – В другое время это не было бы проблемой.
Я опустила чашку.
– Однако... – Чен кивнул в сторону алмазных наручников, лежащих на кровати. – Думаю, в ближайшие дни нам стоит быть особенно осторожными.
Я вспыхнула от смущения:
– Я вообще-то не собираюсь ничего предпринимать с Даком.
– Тем лучше, – кивнул Чен. Но кофе пить не стал, вместо этого на его лице застыла серьезная, почти суровая гримаса.
– Я рад, что ты так думаешь. Однако... Дак больше не должен тебя кормить.
– Я знаю.
– Я решил, что на пути к Горе Утопии ты все-таки поедешь с Даком, чтобы вы могли нормально поговорить о будущем поведении.
Я удивленно приподняла брови:
– То есть ты хочешь, чтобы я сама объяснила ему, что с флиртом пора завязывать?
– Именно, – кивнул Чен.
– Я и сама собиралась с ним поговорить, – сказала я. – Хотя должна тебе признаться, что вчера флиртовала скорее я с ним.
К моему удивлению, Чен широко улыбнулся:
– Я отлично знаю своего брата. У него своя философия, если он сможет засунуть женщине еду в рот, значит, сможет засунуть туда и свой хер.
Я распахнула глаза от шока.
– И вообще, – добавил Чен, – люди уже шепчутся об этом.
– Почему? О чем вообще можно сплетничать? Ничего ведь не произошло.
– Они уже успели назвать это... Фрикадельковым скандалом.
– Ого... – пробормотала я, чувствуя, как начинает стучать в висках. – Да все просто раздули из мухи слона...
– Лэй никогда раньше не вставал из-за стола вот так, – продолжил Чен. – И давай не будем забывать, он тогда злобно уставился на Дака и просто схватил тебя за руку, чтобы увести.
– Лэй только что потерял Шанель и теперь должен сразиться с отцом, – тихо ответила я. – Он сейчас вообще не ведет себя, как обычно.
– У него на губах была твоя помада.
Я прикусила нижнюю губу.
– Лично я рад, что ты здесь, – сказал Чен. – До тебя я не мог заставить Лэя ни нормально поесть, ни поспать, ни даже помыться.
У меня болезненно сжалось сердце.
– Твое присутствие всего за один день будто начало возвращать Лэя к жизни.
Я опустила взгляд на чашку кофе.
– Просто хочу, чтобы ты была осторожнее в своих поступках. Теперь за тобой будут внимательно наблюдать.
Я подняла глаза на него:
– Почему?
– К сожалению, у меня нет столько времени, чтобы все тебе объяснить, – сказал Чен. – Просто поверь мне.
Он сделал длинный глоток кофе, подошел к двери в ванную и постучал:
– Твое время вышло, Хозяин Горы!
С той стороны раздраженно рыкнул Лэй:
– Иду!
– Ах да, – Чен вдруг вспомнил что-то, полез в карман и вытащил мой телефон. – Я забрал его, чтобы попробовать отследить Лео, но ничего не вышло. Вот, держи.
– Спасибо, – сказала я, принимая телефон.
В этот момент дверь ванной распахнулась, привлекая все мое внимание.
Черт...
Лэй вышел… без рубашки.
И выглядел он... как воплощение силы и дикого мужского начала.
Господи...
Каждая мышца на его теле была идеально очерчена, туго натянутая под кожей, ритмично напрягаясь и расслабляясь с каждым его шагом.
Вот это да...
Я сделала еще один глоток кофе, наслаждаясь его сладостью. Но даже она не смогла отвлечь меня от зрелища перед глазами.
Мой взгляд скользнул по рваным шрамам, разбросанным по его спине. Наверняка он получил их в бесчисленных сражениях.
Может быть... Я все-таки могу посидеть в фургоне, пока он будет тренироваться.
Я продолжала впитывать глазами его фигуру: обтягивающие синие тренировочные штаны плотно облегали его сильные ноги, подчеркивая рельеф бедер и икр.
Теплая волна прошлась по моему телу.
Ммм...
Я сделала еще один глоток кофе, и еще один украдкой брошенный взгляд.
Он поймал меня на этом.
Чашка застыла на полпути к моим губам.
Наши взгляды встретились.
Искра вспыхнула где-то глубоко внутри меня, когда он медленно провел языком по губам, заставляя меня затаить дыхание.
Так, спокойно.
Такой крошечный жест, а сердце затрепетало, словно пойманное в капкан.
Между нами пронеслась безмолвная беседа. Чистая, дикая, до неприличия откровенная. Сотни молчаливых обещаний и шепот самых грязных фантазий.
Каждое желание, каждая мысль передавались напрямую: от моих глаз – к его, в этом раскаленном до бела взгляде, полном чистой, необузданной страсти.
Продолжай в том же духе, и вместо фургона мы потренируемся в спальне.
Громкий кашель Чена прорезал атмосферу, как нож:
– Мы готовы, Лэй?
Лэй, лицо которого с каждой секундой все сильнее искажал гнев, медленно перевел взгляд на Чена и сузил глаза:
– Ты обязательно должен всегда... все портить?
Чен пожал плечами:
– Семь дней.
Лэй с досадой выдохнул и зашагал прочь:
– Увидимся на Горе Утопии, Моник.
Я не сводила глаз с того, как под синим трикотажем красиво работали его ягодицы.
– Увидимся, – выдохнула я. – И еще как.
Чен пошел следом:
– Дак будет ждать тебя в лобби через десять минут, Моник.
Лэй остановился в дверях:
– Мне стоит поговорить с Даком перед отъездом...
– У нас нет на это времени, Лэй. И поверь мне, – Чен распахнул дверь, – на пути к Горе Утопии никаких фрикаделек между Даком и Моник не будет.
– К тому же, – добавил он, – Дак будет сидеть спереди, а ты – сзади. Места будет достаточно.
Бурча себе под нос что-то недовольное, Лэй вышел из комнаты.
Они оба скрылись в коридоре.
Дверь захлопнулась.
Почему-то я снова взглянула на алмазные наручники, лежащие на кровати, и прикусила губу.
Будет ли этот день таким же безумным, как вчера?..
Я перевела взгляд на балконную дверь. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Небо затянуло глубоким, густым индиго.
Пора собираться.
Отпив еще кофе, я включила телефон.
Мгновенно раздалась целая симфония писков и вибрации – очевидно, меня завалили голосовыми, сообщениями и пропущенными звонками.
Блядь.
Я опустила взгляд на экран: пять пропущенных от Хлои, а следом – целая лавина сообщений. Одно за другим, отчаянные попытки разобраться, что происходит, мольбы объяснить, хотя бы как-то успокоить после нашего внезапного и беспричинного исчезновения.
Черт. Черт. Черт.
Сердце болезненно сжалось. Я была так поглощена горем, шоком и безумным миром Лэя, что совсем забыла выйти на связь с сестрами.
Они ведь до сих пор не знают про папу... Как я вообще скажу им об этом?..
Десять пропущенных вызовов от Джо.
Черт... Придется связаться с ними до того, как Джо примчится сюда сломя голову.
Но больше всего меня встревожил последний пропущенный звонок – от Бэнкса. Причем еще ранним утром.
Блядь. Это точно ничего хорошего не значит. Что случилось?
Бэнкс всегда был человеком спокойным, уравновешенным и никогда не звонил без серьезной причины. Его звонок был болезненным напоминанием о том, насколько серьезно все становится.
Отличное утро, блин.
Допив кофе, я подошла к столику у шкафа и поставила чашку.
Пора это исправлять.
Я открыла общий чат с Джо и Хлоей, в котором мы всегда переписывались, и начала печатать сообщение. Они вряд ли уже проснулись, но будет лучше, если первым делом, открыв глаза, они увидят мой текст.
Я: Привет, ребята.
Я: Люблю вас, со мной все нормально.
Я: У меня не было телефона.
Хлоя: Ты офигела?!!!
Я нахмурилась и набрала ответ:
Я: Перестань ругаться.
Джо: Где ты?
Хлоя: Серьезно, где?!
Я: Я в Глори.
Джо: Но где именно? Я попросила свою подругу отвезти меня к квартире.
Джо: Тебя там не было.
– Чего?! – буркнула я, хмурясь. – Господи... а если бы там был Лео?
Я быстро набрала:
Я: Сиди на своей заднице в Парадайзе, пожалуйста.
Хлоя: Почему тебе можно ругаться, а мне нет?!
Я: Потому что я взрослая, а ты – нет.
Я: Джо, ты где сейчас?
Джо: В Парадайзе.
Я: Отлично. Оставайся там.
Джо: Но почему в нашей квартире какой-то старый китаец жарит рис?..
Я застыла на месте.
Телефон снова пискнул.
Я усилием воли вырвалась из ступора и прочитала следующее сообщение:
Хлоя: Это что вообще? Мы что, квартиру сдаем?
Руки дрожали, когда я судорожно набрала номер Джо и прижала телефон к уху.
Она ответила после первого гудка:
– Мони, что вообще происходит...
– Что там с этим стариком, Джо? Расскажи мне все! – перебила я.
– Что?
– Старик, Джо, – я вздрогнула. – Что случилось? С тобой все в порядке?
На том конце слышались звуки какого-то мультфильма – значит, она смотрела телевизор с Тин-Тин. Похоже, они всю ночь не сомкнули глаз, переживая за меня.
Блядь... Я все запорола.
– Во-первых, Мони, – спокойно сказала Джо, – дед оказался очень даже клевым. Так что да, со мной все нормально.
И, судя по голосу, она еще и улыбалась!
– Лео даже вручил мне косарь и сказал, что присматривает за нашей квартирой.
Вы уже, значит, на «ты» с этим гребаным Лео...
– О-о-окей... – мое сердце бешено забилось. – Расскажи мне все, что произошло...
– Нет, ты мне скажи, что происходит! Этот чувак теперь живет у нас в квартире с целой стаей монахов, слушает рок 50-х и попивает вино...
– ЧТО?!
– Да. Ты разве не знала?
– Э-э... – я положила руку на лоб. – Ладно... так это... Лео?
– Да, он так сказал.
– И... эмм, Лео решил проблему с Сноу и Датчем?
– Он и это сказал. А вот что я не понимаю, так это как ты вообще оказалась с этим типом знакома?
– Помнишь, я ездила в Чайна-таун искать папу?
– Да.
– Так я и встретила Лео, – сказала я, не в силах остановить дрожь. – Он дал мне деньги и помог. А теперь давай вернемся к тебе. После того как ты поговорил с Лео, что случилось дальше?
– Лео не позволил мне вернуться с моей девчонкой. Он сказал, что ему не нравится ее энергия, и отправил ее, а один из его монахов отвез меня обратно в Парадайз.
Глаза наполнились слезами.
– Так... ты... в порядке?
– Я уже сказала, что все нормально, Мони. Что старик может мне сделать?
Я выдохнула, освобождая грудь от всего напряжения, которое так долго носила в себе.
– Перестань ругаться.
– Ладно, – продолжил она, – монах любит хип-хоп.
Я морщила лицо от недоумения.
– Извини, что?
– Я подключила свой телефон к его машине и включила классического Тупака. Он сошел с ума, орал все слова.
– Э-э... ладно.
– Мы прибыли в Парадайз, и вот тогда все пошло по-настоящему наперекосяк, – сказала она.
Я подошла к кровати и села на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Несмотря на то, что он был монахом, этот чувак катался на роскошном синем Кадиллаке с культовой золотой решеткой. Мягкая кремовая кожа. Современная аудиосистема...
– Джо!
– Что?
Я сжала зубы.
– К делу, где все стало по-настоящему наперекосяк.
– О, да. Мы заехали на Юг, и народ начал следовать за нами на байках, все в зеленой одежде. Потом подъехал Бэнкс с целой бандой, все с оружием. Монах припарковался перед домом, и ты бы видела лицо Бэнкса, когда я вышла из машины.
– Что ты имеешь в виду?
– У Бэнкса глаза чуть не вылезли, он так удивился, что я выхожу из машины монаха. Потом он начал орать, чтобы я уходила от Йонга.
– Йонг?
– Это было имя монаха. Йонг.
– Так ты отходишь от Йонга, а потом что происходит, Джо?
– Да хрен его знает, потому что Бэнкс запихнул меня в дом, как маленького ребенка. В любом случае, через несколько минут он вернулся в дом, засыпал меня вопросами, и я рассказала ему про Лео.
– Окей, – пожала я плечами. – Казалось ли тебе, что Бэнкс знал Лео?
– Черт. Почему-то, когда я сказала имя Лео, у Бэнкса лицо стало таким, как будто он обоссался.
– Ох.
Значит, Бэнкс знает Лео... Ну да, он ведь знает Лэя.
Джо продолжила:
– Потом я показала Бэнксу тысячу долларов. Он мне начал говорить, что я должна вернуть бабки, а я такая: к черту это! Нам это нужно, чтобы поесть.
Голова все сильнее разламывалась.
– Оставайся в Парадайзе. Я заберу вас всех через семь-восемь дней, и потом...
– Восемь дней!
– Джо, это вообще какая-то странная фигня, в которую я сейчас ввязалась, но все в порядке. Я просто помогаю другу, который мне помог с проблемами с Датчем и Сноу.
– То есть, этот китайский чувак?
– Да. Что-то вроде того. И можешь оставить тысячу, потому что у меня есть еще деньги...
– Ты там не... этим не занимаешься, да?
– Что? Нет.
– Я просто говорю, Моник. Ты уезжаешь на неделю. Что за фигня?
– Я помогаю другу.
Голос Джо стал серьезным:
– Если тебе нужен перерыв, я понимаю. Но если ты ввязалась в какую-то реально безумную херню ради нас, я хочу, чтобы ты остановилась.
– Это не перерыв. Это задача. Миссия. И со мной все нормально.
