Текст книги "Прекрасная месть (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Глава 27
Сапфировый Саммит
Лэй
Двадцать лет назад мой отец основал на вершине Горы Утопии лагерь «Сапфировый Саммит». Это был долгосрочный лагерь, раскинувшийся по всей вершине и вмещавший более шестидесяти человек.
В самом центре располагалась огромная площадь, украшенная монументальной бронзовой статуей моего отца. Он возвышался там, как самодовольный страж лагеря.
От площади расходились вымощенные гладкими речными камнями дорожки, вдоль которых на ночь зажигали бумажные фонари.
Каждая из шестидесяти палаток представляла собой роскошную конструкцию: королевский синий брезент был натянут на прочные бамбуковые каркасы.
У входа золотые узоры сверкали на фоне синей ткани.
А внутри гостей ждали роскошные стеганые покрывала, мягкие шкуры и шелковые занавеси.
Не верится, что я снова здесь... и все ради того, чтобы готовиться к бою с собственным отцом.
Как только мы поднялись на Гору Утопии, началась нескончаемая рутина – тренировки, поддержание физической формы и сосредоточенности. Все ради одной цели, драться с отцом.
Чен погнал меня на пятнадцатиминутную пробежку. Потом мы несколько минут прыгали на скакалке. А затем – силовые упражнения: отжимания, приседания, планка, подтягивания.
И только после этого Чен разрешил мне позавтракать.
Но вместо привычного утреннего набора – улун, креветочные пельмени и огромная миска конги с черными грибами и каплей кунжутного масла, меня ждал тофу-скрэмбл на цельнозерновом тосте и банановый смузи.
Я скривился на весь завтрак.
Тем временем Чен напомнил мне, что на завтрак мне нужна еда, богатая белками и сложными углеводами, чтобы хватило сил на всю тренировку. Я в ответ объяснил ему, что пока я готовлюсь к бою с отцом... возможно, мне предстоит еще и избить его как следует.
Чен проигнорировал мою реплику. После завтрака я занялся растяжкой и балансом – йога, упражнения на гибкость, тренировки равновесия.
Потом настало время отработки техник – тени, удары в воздухе, немного работы с грушей.
И вот настал полдень.
Чен вел меня вдоль периметра лагеря.
– Ты готов к бою? – спросил он.
– Не дождусь, когда набью кому-нибудь морду, – откусил я протеиновый батончик. – Моник уже здесь?
– Я же сказал, что дам знать, как только Дак ее привезет.
– Они опаздывают, – проворчал я.
Мы прошли мимо зоны для медитаций – место, отмеченное кольцом древних, скрученных сосен, что шептали о покое.
Чен взглянул на часы.
– Сейчас еще раз проверю.
– Убедись, что Дак дал тебе весточку, – сказал я.
– Я этим занимаюсь, Хозяин горы.
– В смысле?
– Я уже пытался с ним связаться, но пока безуспешно...
– Что? – Я резко остановился и прожег Чена взглядом. – Ты хочешь сказать, Дак все это время не отвечает на звонки?
– Я уже отправил людей в отель. Все будет в порядке. – Чен махнул рукой, давая знак идти дальше, и сам ускорил шаг.
– Найди их, – процедил я сквозь зубы. – Немедленно.
– Твоя тренировка важнее, – указал Чен на широкую площадку для спаррингов. Там уже толпились люди, ждавшие меня.
Именно эта огромная арена когда-то стала причиной, по которой мой отец основал лагерь. Здесь все бойцы «Четырех Тузов» оттачивали свои навыки под небесами, целующими вершины гор.
– Поднимайся, – сказал Чен, выуживая телефон из кармана. – Я догоню. Здесь лучше ловит связь.
– Убедись, что скоро будешь с новостями, – бросил я ему.
Я знал, что с Даком и Моник все будет в порядке. Бог уже достаточно разбил мне сердце в этом году. Не могло быть, чтобы с ней или с моим кузеном случилось что-то плохое.
Оставалась другая возможность.
Куда, черт возьми, Дак ее увез? Опять выпендривается, как с той чертовой фрикаделькой?
Солнце приятно согревало мою голую кожу, когда я подошел к спарринговой площадке.
Порыв ветра взъерошил мои волосы.
Я обернулся через плечо и увидел Чена. Похоже, он ушел в другую сторону: теперь он был футов в сорока, орал в телефон и метался туда-сюда.
Я стиснул зубы.
Что бы там ни случилось с Даком и Моник, вряд ли мне это понравится.
Я добрался до первого импровизированного ринга – грубый круг из больших валунов, внутри которого была утоптанная земля.
– Добрый день, Хозяин горы, – произнес Ху, выходя в центр круга.
Обычно мой Соломенный Сандал отвечал за безопасность. Сегодня его роль изменилась – он стал моим беспощадным тренером по спаррингам.
Возле его обуви, аккуратно за пределами каменного круга, лежал автомат Калашникова с оранжево-черными полосами.
На лице Ху играла усмешка.
– Как прошло утро, Хозяин горы?
– Раздражающе и бесяще, – нахмурился я и скрестил руки на груди.
– К несчастью для тебя... – Ху махнул рукой, приглашая мужчин зайти внутрь каменного круга, – я не собираюсь облегчать тебе день.
– Отлично. – Я сжал и разжал пальцы. – Надеюсь, ты сам тоже сегодня окажешься на ринге.
Ху оскалился.
– Ты хочешь сказать, что тебе не терпится меня побить?
– Эти идиотские упражнения для шеи в фургоне с утра... После них я собираюсь сделать куда больше, чем просто ударить тебя.
Ху рассмеялся.
– Ты тогда был невнимательным. Пришлось тебя взбодрить.
– Я был внимательным.
– Просто одна новая красавица отвлекает твои мысли.
Я снова посмотрел на Чена, который все еще орал в телефон. Теперь его пиджак был расстегнут и хлопал на ветру, что ясно показывало: он был в крайней степени взбешен.
Что, черт возьми, там натворил Дак?
Я снова посмотрел на Ху.
– Я не отвлечен.
Он покачал головой.
– Посмотрим.
Внутрь каменного круга вошли десять бойцов, готовые наброситься на меня разом.
Я расправил руки и хрустнул шеей.
Сердце забилось быстрее от возбуждения.
Ху хлопнул в ладони.
– Время развлечься.
Первый мужчина рванул ко мне, но я легко ушел влево, увернулся от удара и врезал ему в живот. Тот согнулся пополам, рухнул на колени и захрипел, хватая ртом воздух.
Не теряя времени, я перешел к троим другим. Они обступили меня и начали размахивать кулаками во все стороны. Я пропустил пару ударов в спину, увернулся от тех, что шли сбоку, и вмазал первому так, что он рухнул на землю без сознания.
Второй и третий рванули на меня с новой яростью, но я оказался слишком быстрым для них. Я увернулся от правого хука второго парня, выбил ему ноги подсечкой и сбил с баланса. Прежде чем он успел опомниться, я врезал локтем ему в шею, тот сразу рухнул на землю. Третий оказался крепче. Он сумел вмазать мне по челюсти.
Я даже не дернулся.
Вместо этого резко ударил его ногой в живот, заставив отлететь назад. Не теряя времени, я перешел к следующей группе противников, валя их одного за другим с той легкостью, какой меня учил отец.
Каждое движение было отточено, выверено, слито в единый поток.
Еще больше бойцов бросились на меня.
Пот лил с моего лица, мышцы горели от напряжения. Но я стиснул зубы и продолжал драться, ощущая, как адреналин разгоняет боль по венам.
Последние двое рухнули на землю.
За пределами круга несколько бойцов из «Четырех Тузов» заорали и начали подбадривать меня.
– Убирайтесь, – Ху махнул на тех, кто уже валялся на земле, и кивнул другой группе. – Ладно. Закончили. Следующие.
Я моргнул.
– Еще?
– Дядя Лео справился бы с этими за полминуты, – ухмыльнулся Ху.
Я закатил глаза.
– Чушь собачья. Он тебе не Супермен.
– Следующие! – хлопнул в ладони Ху.
Проворчав от раздражения, я смахнул пот со лба и приготовился встретить новую группу.
Они поспешно зашли в круг и начали обходить меня по дуге, как голодные волки.
На полуденном солнце поблескивали их оружия: пятеро сжимали в руках тяжелые деревянные палки – так крепко, что костяшки пальцев побелели. Остальные держали толстые плети.
Я нахмурился.
– Да вы, блядь, издеваетесь?
– Практика есть практика, Хозяин горы, – невозмутимо отозвался Ху.
Я сжал кулаки.
Ху поднял руки, давая сигнал к атаке.
И без промедления мужчины рванули вперед.
Палки и плети с жутким свистом рассекли воздух.
Рыкнув, я увернулся от их атак, легко вращаясь между ними.
Один все-таки сумел ударить меня по левой руке, но я проигнорировал боль и продолжил сражаться.
Другой с перекошенным от злости лицом бросился на меня с палкой.
Рефлексы сработали сами собой: я ушел от удара, перехватил его запястье и, используя его же инерцию, швырнул парня на землю. Его тело проскользило по утоптанной земле, подняв за собой облако пыли.
– Отлично, – хлопнул в ладони Ху. – Против многих нельзя стоять на месте.
Я не останавливался ни на секунду: нырял, кувыркался, всегда в движении, ни разу не задерживая взгляд на ком-то одном.
Я метался между ними, словно быстрый поток воды, бил резко, жестко и сразу уходил до того, как они успевали собраться.
Это же бред. Ху с Ченом угробят меня быстрее, чем это сделает мой отец.
Справа раздался треск плети, рассекающей воздух.
Я резко развернулся, поймал хвост плети и дернул мужчину на себя. Он взвизгнул, когда мой кулак врезался ему в челюсть. Парень рухнул на землю.
Кто-то со всей силы ударил меня в бок палкой.
– Помни, Лэй! – заорал Ху. – Толпа – это и щит, и меч! Пользуйся этим!
Измотанный, я толкнул одного нападавшего прямо под замах другого.
Палка впечаталась ему в живот, и он сложился пополам.
Эхо одобрительных криков моих бойцов разнеслось по горным вершинам.
И вдруг в шуме я уловил голос Чена, срывающийся на ветер:
– Черт побери, Дак! Ты серьезно?! Ты ебанулся?!
Что?
Я обернулся, чтобы посмотреть на Чена.
В этот момент кто-то со всей силы ударил меня палкой по ноге.
Я согнулся от боли.
Блядь!
Тут же плеть обвилась вокруг моей шеи и рванула вниз.
А-а-а!
Я захрипел, хватаясь за плеть обеими руками.
Ху крикнул:
– Твой ум – такое же оружие, как кулаки и ноги! Держи концентрацию, Лэй!
Но я не мог.
Мысли вихрем неслись в голове – Дак, Моник...
Я крепче вцепился в плеть, сдавливавшую мне горло, и, с трудом держась, начал подниматься на ноги.
Оставшиеся бойцы с палками и плетями не теряли времени даром – их атаки становились все яростнее, каждую секунду.
Черт возьми!
Я сосредоточился на дыхании, отгородился от всего шума вокруг.
И когда разум очистился, во мне взорвалась новая волна силы.
Мужчины с палками и плетями на секунду замерли, явно почувствовав перемену в моей энергии.
Я поднялся, рывком стянул плеть с шеи и отбросил ее в сторону.
В следующее мгновение я рванул вперед и с градом ударов начал валить их одного за другим – кулаки, удары ногами, вспышки ярости.
Когда последний противник рухнул на землю, я остался стоять, тяжело дыша.
Пот ручьями стекал по телу.
Я снова взглянул на Чена.
Он уже отключил телефон и сейчас отдавал распоряжения четверым мужчинам перед собой.
Что, черт возьми, происходит?
– Ладно, следующая группа! – крикнул Ху.
Я резко обернулся к нему.
– Следующая? Да с меня уже хватит.
– Практика приводит к совершенству, – невозмутимо бросил он.
Я увидел, как в круг заходят новые бойцы. На этот раз у них в руках было настоящее оружие – сверкающие ножи и мечи, рассекающие воздух с угрожающим свистом.
Я поднял руки.
– Хватит, Ху. Я более чем готов.
– Тебе предстоит сражаться с дядей Лео с оружием, – сказал Ху, давая знак начинать. – Запомни: против клинков твой лучший друг – дистанция.
– Да ну нахер, – процедил я сквозь зубы и снова смахнул пот с лица.
Первый мечник бросился на меня, его клинок сверкнул в стремительном ударе.
Тело само увернулось вбок, уклоняясь буквально на волосок от лезвия. И, не теряя темпа, я вложил всю инерцию в удар – вертушкой пробил ему по голове.
Он рухнул без сознания еще до того, как коснулся земли.
Мои бойцы взревели от восторга.
Я поднял с земли меч поверженного бойца и повернулся к остальным.
Ху замахал руками:
– Положи меч, Лэй. Это тренировка.
– Если бы я выбил меч из рук отца, я бы его поднял и...
– Ты никогда не выбьешь меч из рук дяди Лео, – прервал меня Ху и кивнул на землю. – Бросай.
Ворча себе под нос, я отшвырнул меч в сторону.
Два мечника одновременно двинулись на меня. Их клинки ярко сверкали на солнце.
Я отступал, удерживая нужную дистанцию.
Ху одобрительно кивнул:
– Вымани их вперед и действуй по плану.
И вдруг весь накал тренировки сбил мощный ритмичный бит хип-хопа.
Бас гремел так, что казалось, вибрирует воздух, но разобрать слова я не смог.
Что за хрень?
Мечники передо мной тоже обернулись на источник звука.
Ху свистнул.
– Перерыв.
– Ага, – кивнул я, развернулся и зашагал прочь от ринга. – Кто, блядь, там такую музыку врубил?
Чем дальше я отходил от круга, тем громче и четче становилась музыка.
И только когда подошел ближе, я наконец узнал голос рэпера.
Это что, Тупак?
Вскоре из-за поворота показалась машина.
Пыль взметнулась вокруг гладкого синего автомобиля. Басы так били, что казалось, гудит сама земля. Машина ревела, поднимаясь по горной дороге.
Все мы уставились на приближающийся транспорт.
Музыка все громче.
Чен перестал отдавать приказы своим людям и покачал головой.
Я подошел к нему и остановился рядом.
– Что, блядь, происходит?
Чен тяжело вздохнул:
– Много всего.
– Ты хоть понимаешь, кто это едет?
– Почти уверен, что за рулем Йонг.
– Какого хрена наш маленький кузен сюда прется? – Я развел руками. – Он же выбрал носить крестик, а не таскать пушку!
– Так... – в уголках глаз Чена напряженно собрались морщины. – Сегодня в отеле засветилась банда Роу-стрит.
Все мое спокойствие испарилось.
– Что?!
– Дак и наши парни... вляпались в драку в лобби, – сказал Чен.
Я почувствовал, как ярость вскипает внутри.
– А Моник? Она в безопасности?
– Пока я разговаривал с Даком, позвонил отец и сказал, что привезет Моник в лагерь.
Я выдохнул, долго и тяжело.
– Черт побери, Дак...
Прямо перед нами синяя машина резко затормозила, взметнув облако пыли.
Двигатель тихо урчал.
Громкость музыки убавили.
Из пассажирской двери спокойно выбрался дядя Сонг.
Подпрыгивая в такт песне Тупака, он весело усмехнулся, обошел машину сзади и распахнул заднюю дверь.
У меня болезненно сжалось сердце, когда наружу вышла Моник – в синем облегающем наряде, подчеркивающем каждый изгиб ее тела.
Желание вихрем смешалось с яростью, закипающей у меня в груди.
Ее вид – такая чужая здесь, но при этом до невозможности завораживающая, заставил мир вокруг потерять четкость.
Все внутри меня кричало – стой, готовься к драке.
Но стоило мне увидеть ее – уязвимость в ее глазах – и меня, как мотылька на огонь, потянуло к ней.
Я ощутил в груди мощный прилив желания защитить ее, смешанный с той странной, необъяснимой тягой, с которой я никак не мог справиться.
– Чен, – постарался я говорить спокойно. – Когда Дак приедет, скажи ему, чтобы шел ко мне на спарринговую площадку.
Чен прокашлялся.
– Я мог бы сам с ним поговорить... уладить все...
– Просто скажи Даку, чтобы пришел ко мне на спарринг, – отрезал я.
– Да, Хозяин горы.
Я направился к Моник.
Глава 28
Напряженный разговор
Лэй
Когда я двинулся к Моник, каждый шаг давался тяжелее предыдущего.
Ладони вспотели, по венам разливалась странная смесь напряжения и предвкушения.
Дядя Сонг, кажется, почувствовал мое волнение и отошел в сторону, оставив ее одну.
Его голос прозвучал мягко, но твердо:
– Отныне держи ее рядом, племянник.
Я прекрасно понимал, какой тяжелый путь ждет меня впереди. Но также знал – Моник станет моим маяком, который выведет меня через эту тьму.
Она была для меня не просто спутницей, она стала спасательным кругом в этом бурном, предательском море неопределенности.
Осторожно я протянул руку и взял ее ладонь в свою.
Тепло ее кожи разлилось по моим пальцам, укутывая меня в странное чувство уюта.
– Ты в порядке? – я мягко сжал ее руку, мой голос был едва слышен, я пытался успокоить ее... и заодно себя.
– Все хорошо, – ответила она спокойно.
Но глаза ее выдали. Она явно нервничала, хотя я не понимал почему.
Я повернулся к дяде Сонгу и почтительно кивнул ему:
– Спасибо, что привезли ее.
– Конечно, Хозяин горы, – отозвался он и направился к Чену. Там они тут же погрузились в шепотливый разговор.
Тяжело вздохнув, я повел Моник прочь от остальных:
– Пойдем прогуляемся.
Она огляделась, внимательно осматривая огромный лагерь вокруг нас.
Мы шли молча.
Единственным звуком был хруст листвы под нашими шагами.
Я мельком взглянул в сторону спарринговой площадки.
Ху и остальные мои бойцы смотрели на нас с явным интересом.
Я отвернулся и повел Моник в противоположную сторону.
День был прекрасный: солнце согревало лица. Но в моей голове царил полный бардак.
Голос стал грубым:
– Что случилось, Моник?
Она прикусила губу и подняла на меня свои огромные красивые глаза:
– Ну... Я бы сказала, что в лобби отеля Бэнкс и Дак устроили соревнование, у кого больше. И, по-моему, победителя так и не нашли. Зато точно кому-то прилетит огромный счет за ущерб.
Я стиснул зубы.
– Дак должен был думать только об одном, о том, как уберечь тебя и вернуть ко мне.
– Бэнкс наставил на Дака пушку, и, думаю, Дак это не особо оценил. Как только Бэнкс отвел ствол в сторону, Дак сразу на него набросился, – объяснила Моник.
Я закатил глаза.
– Там все куда глубже.
Она уставилась на меня:
– Правда?
– У них давняя вражда. Все началось с того, что оба встречались с одной девушкой по имени Джейд.
– Хммм, – Моник округлила глаза. – Кажется, я помню, что Бэнкс встречался с какой-то Джейд.
– Лет пять назад?
– Да.
– Так вот, в то же время с ней встречался и Дак.
– Охренеть. – Она покачала головой. – Зная моего кузена, он точно не отступит, если речь идет о соревновании из-за женщины.
– Дак до сих пор считает, что Бэнкс увел у него Джейд. Когда он подошел к нему поговорить об этом, твой кузен кивнул, признал, что да, увел... и добавил, что, наверное, все дело в том, что у него банально на несколько дюймов больше.
– Дюймы? – Моник цокнула языком. – То есть все-таки соревнование у кого больше член.
– Именно, – покачал я головой. – Бред полный. Они враждуют уже несколько лет, и все только хуже. Хотя Джейд в итоге изменила им обоим с каким-то парнем на Севере. Теперь она замужем и с детьми. Им бы уже пора остыть.
Мы снова замолчали, продолжая идти.
Меня напрягала эта тишина.
Для Моник было совсем не характерно вот так молчать.
Что-то явно было не так.
На лице Моник появилось тревожное выражение.
– У меня... куча вопросов, – сказала она.
Почему-то от этих слов у меня внутри сразу все напряглось.
Я увел ее подальше от любопытных взглядов бойцов.
– Какие вопросы?
– Ты... возглавляешь банду "Четыре Туза"?
Я напрягся.
– Я бы не назвал нас бандой. Мы – семья.
– Но вы же занимаетесь... бандитскими делами?
– Да. – Я внимательно посмотрел на нее и сильнее сжал ее руку. – Что ты об этом думаешь?
– Я не дура. При всем этом оружии и охране я с самого начала понимала, что вы опасны, но...
– Теперь это трудно игнорировать? – закончил я за нее.
– Да, – выдохнула Моник. – Честно говоря, то, чем ты занимаешься, меня не касается. Больше всего меня бесит, что Бэнкс и Марсело до сих пор увязли в криминале.
Я хмыкнул:
– Марси.
Она остановилась и мрачно на меня посмотрела:
– Не называй его так. Дак уже так сказал, и это точно не помогло.
– Ты не понимаешь, Моник, – с грустной улыбкой ответил я. – Марсело всех нас дико бесит. Называть его Марси – это была бы маленькая, но сладкая месть.
Ее взгляд стал еще жестче.
– Но ты все равно не будешь его так называть.
Я едва сдержал раздраженный вздох и кивнул:
– Ради тебя – не буду.
– И прикажи Даку тоже не называть его так.
У меня дернулась челюсть.
– Ладно. Передам и Даку.
– Спасибо, Хозяин горы, – произнесла она с легкой насмешкой.
Я приподнял брови.
– Так... Ты расскажешь, почему тебя зовут Хозяином горы? Или это тоже какая-то секретная часть "Четырех Тузов"?
Я усмехнулся:
– Никакой это не секрет.
– Хорошо. Тогда почему тебя так называют?
– Горы часто используют как символ силы, устойчивости и власти.
– Ладно... – протянула она.
– Для нас метафорическая гора – это сами «Четыре Туза». А я – Хозяин. Тот, кто всем управляет. Высшая вершина.
– Вау... – прошептала она, разомкнув губы.
Мы углубились в лагерь и прошли западную сторону, где располагалась кухня. Открытая зона, с несколькими печами и духовками на дровах. Над длинными гранитными столами свисали медные кастрюли и сковороды. Из огромных воков поднимался пар – повара суетились, готовя обед. По всему лагерю разносились такие аппетитные запахи, что у любого потекли бы слюнки.
Я снова перевел взгляд на Моник.
Под полуденным солнцем ее теплая кожа сияла, будто светилась изнутри.
Черт, какая же она красивая...
Я облизнул губы.
Она поймала мой взгляд, покраснела и быстро отвела глаза вперед.
– Мне сегодня нужно будет поговорить с Бэнксом и все ему объяснить, – сказала она.
Я нахмурился.
Она продолжила:
– После всего, что сегодня произошло, я уже понимаю: он не хочет, чтобы я была рядом с вами.
Мне не нравилось, куда все это катится.
– Но... – она кашлянула, собираясь с мыслями, – Бэнкс не сможет запретить мне быть с тобой.
Я застыл на месте.
– К тому же я дала обещание, что буду рядом, пока ты... – она замялась, – не сразишься со своим отцом.
Только тогда мое внутреннее напряжение немного отпустило.
Мы вышли на тропинку, где по обе стороны стояли синие палатки. Их пологи мягко трепетали на ветру, спускающемся с гор.
Мы вышли на восточную сторону лагеря, где находилась купальная зона.
Горный ручей был искусно направлен так, что образовал водопад, падающий в большое каменное озеро.
Я остановился, чтобы в полной тишине впитать эту картину.
Кристальная вода стекала непрерывным потоком.
Это место всегда дарило передышку после самых изнурительных тренировок.
Моник повернулась ко мне.
– Но, Лэй... Мне нужно знать одну вещь.
Я встретился с ней взглядом. и снова утонул в этих потрясающих карих глазах.
В них плескались сила, стойкость и открытое сердце.
По телу прошла странная горячая волна.
– Лэй, – начала она, ее голос был едва слышным шепотом, – у тебя... тело Шанель?
Я моргнул.
Вопрос был таким неожиданным, что сбил меня с ног.
Воспоминания о Шанель, о моей болезненной любви к ней и ее преждевременной смерти, хлынули в голову с такой остротой, что перехватило дыхание.
В груди сжался тугой узел.
Рана, которая едва начала затягиваться, будто снова разошлась, кровоточа по-живому.
Я выпустил руку Моник и сделал шаг назад.
Она внимательно наблюдала за моей реакцией.
В тот момент я хотел только одного, избежать этого вопроса.
Да что там, я бы с куда большим удовольствием вернулся к Ху и его адским тренировкам. Пусть бы на меня разом кинулись десять или даже двадцать бойцов с ножами и мечами.
Было бы легче отбиваться от них один за другим, чем разбить в дребезги то, как Моник видит меня.
Черт.
Тело сковал страх.
Леденящий ужас, что правда оттолкнет Моник, что она не сможет это принять... не сможет понять.
Что сказать? Что сделать?
Я не мог солгать.
Не ей.
Не после всего, как она приняла мою темную сторону, как сочувствовала моему стремлению победить отца.
Я сглотнул и встретился с ней взглядом.
Блядь.
И тут по венам ударила новая волна паники.
Я не мог позволить ей уйти.
Не после всего тепла, которое она мне отдала.
Не после того, как своим сердцем она начала лечить мои раны.
Я стиснул зубы.
Кто, блядь, ей рассказал?
Я не мог вынести одной только мысли о том, что потеряю Моник. Не после всего, что было между нами. Я уже слишком многое потерял. И если вдруг Моник решит уйти из-за того, что у меня осталось тело Шанель… Я все равно не отпущу ее.
А это уничтожит не только меня – это разрушит все прекрасное, что между нами только начало рождаться. Пальцы невольно потянулись к месту, где обычно лежали наручники.
Моник подняла брови:
– Лэй, мне нужна полная честность.
– Я... – голос сорвался на хрип.
Я глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки.
Она чуть наклонила голову, не сводя с меня глаз.
– Да, – я скрестил руки на груди, – тело все еще у меня.
Тишина после моих слов была оглушительной.
Я не отводил взгляда от Моник, борясь внутри между страхом и надеждой.
Готовился к ее реакции, к шоку, к следующим вопросам.
Но она молчала.
Просто смотрела на воду, где рябь отразила полуденное солнце.
Ее лицо было непроницаемым.
Меня охватила настоящая паника.
Что у нее сейчас в голове?
Не оборачиваясь, Моник тихо спросила:
– Почему ты забрал ее тело?
– Потому что... если бы ее похоронили, если бы ее тело ушло в землю... – я с трудом выговорил слова, в горле стоял ком, – тогда бы она действительно исчезла навсегда.
У меня защипало в глазах.
По позвоночнику пробежал холодный озноб.
– Потому что... с тех пор как мой отец убил ее, я ощущаю... всепоглощающую утрату и отчаяние.
Но когда она рядом...
Я все еще чувствую связь.
Могу даже притвориться, будто... она не совсем мертва.
– Ты... – Моник обняла себя за плечи. – Ты ходишь к ее телу?
Я нервно провел рукой по волосам.
– Я не навещал ее с тех пор, как похитил тебя.
Она посмотрела на меня:
– Но... когда ты ходишь к ней, что ты там делаешь?
Сердце болезненно сжалось.
Я глубоко вдохнул, прежде чем ответить:
– Я сижу рядом с Шанель и разговариваю с ней. Рассказываю обо всем, что происходит. Иногда я...
Моник внимательно наблюдала за мной.
Слезы жгли глаза, но я заставил себя моргнуть и поднял взгляд к небу.
И тут увидел: два черных ворона парили в прохладных потоках воздуха, закручиваясь в спирали вокруг вершины Горы Утопии.
Голос Моник вернул меня на землю:
– Иногда ты что?
Я снова посмотрел на нее – и слеза скатилась по щеке.
– Иногда я расчесываю волосы Шанель... вспоминаю с ней наши моменты... Но я перестал это делать день назад. Потому что... – голос задрожал, – пряди начали выпадать из ее кожи...
– Тело начинает разлагаться? – тихо спросила Моник.
– В похоронном агентстве ей сделали бальзамирование, – я стер слезу и снова уставился в небо.
Но ворон там больше не было.
– Чен сразу предупреждал: эти растворы не смогут полностью сохранить тело. Они только замедляют разложение.
Моник продолжала внимательно меня изучать:
– И?..
Я посмотрел на нее.
– И что?
– Ты... делаешь еще что-то?
Я нахмурился.
– Почему все думают, что я сплю с телом Шанель?
Моник распахнула глаза:
– Потому что само наличие у тебя тела – это настолько ебануто, что в голову лезет все, что угодно!
– Ты серьезно считаешь, что я ждал всю свою жизнь, чтобы сохранить девственность для Шанель, а потом впервые переспал бы с ее трупом?!
– Я только познакомилась с тобой.
Я мрачно посмотрел на нее:
– И все равно знаешь меня лучше, чем большинство.
– Правда?
– Правда.
Моник снова посмотрела на воду:
– Кого Шанель оставила после себя?
– Мать, младшую сестру, друзей, родственников...
Моник покачала головой:
– Лэй, ты не просто затягиваешь свою скорбь по ней. Ты еще и не даешь им всем проститься с ней.
Я почувствовал, как плечи напряглись.
На ее лице читалось разочарование.
– Это неправильно, Лэй.
Между нами снова повисла тишина – тяжелая, давящая, будто весь воздух вокруг сгустился.
Слова Моник звучали в голове гулким эхом.
Я знал, что она права.
Но сама мысль отпустить Шанель, даже мертвую, казалась невыносимой.
Моник посмотрела на меня.
– Как ты собираешься это исправить, Лэй?
У меня дернулась челюсть.
– Я мало что знаю о Синдикате «Алмаз», «Четырех Тузах» или даже банде «Роу-стрит». Черт, я вообще о многом не знаю, – Моник пожала плечами. – Но я знаю одно, ты лучше этого. И если ты Хозяин горы, тогда ты должен быть настоящим примером для своих людей.
Сердце сжалось от ее слов.
– Когда умерла моя мама, я тоже хотела удержать ее тело рядом... – Моник разжала руки и приложила ладонь к груди. – Но мне пришлось проститься с ее телом. Потому что в итоге она все равно осталась жить здесь. И эта часть ее никогда не покинет меня. То же самое будет и у тебя.
Ее слова ударили по мне сильнее, чем любые удары на тренировке сегодня.
Моник указала на меня пальцем:
– Мне нужно, чтобы ты пообещал вернуть тело Шанель ее семье.
Я хотел зарычать или хотя бы сверкнуть глазами, но не смог.
Если бы это сказал кто-то другой, я бы проигнорировал такую просьбу.
Но только не Моник.
Она протянула ко мне руки:
– Сегодня я поговорю с Ченом, чтобы он передал тело моего отца Бэнксу. Может, ты тоже позволишь ему заняться тем, чтобы вернуть тело Шанель ее семье?
Сегодня Шанель уйдет от меня? Нет.
Я даже не смог ничего ответить, только покачал головой.
– Тогда когда, Лэй?
Я выговорил сквозь стиснутые зубы:
– Самое раннее... после того, как не станет моего отца.
Только тогда я хочу сесть рядом с телом Шанель и рассказать ей об этом.
– Ее душа все увидит, Лэй. Тебе не нужно держать у себя ее тело. Позволь ее семье похоронить ее по-человечески.
– Это мое решение.
– Это нечестно по отношению к ее родным, Лэй. Ты ведешь себя безумно и эгоистично.
– Мне плевать.
С глухой болью в голосе Моник прошептала:
– Тогда... прости, но я не смогу быть рядом с тобой.
Ее слова пронзили воздух, будто ядовитые стрелы.
Внутри все перевернулось от боли и ярости.
Она посмотрела через мое плечо:
– Дядя Сонг все еще здесь. Я поеду с ним обратно.
Моник развернулась и пошла прочь.
Я сорвался с места.
Она взвизгнула.
Я перехватил ее за руку и резко притянул к себе, прижимая ее теплое тело к своему.
Моник дрожала, запрокинула голову и распахнула глаза:
– Отпусти меня.
– Этого я тоже не могу сделать.
