Текст книги "Прекрасная месть (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 21
Хозяин Горы
Моник
Теплая, крепкая рука Лэя мягко направляла меня прочь от изысканного ужина.
Я обернулась через плечо.
Все так и стояли, склонив головы.
Ничего себе. Это безумие.
Я до сих пор не понимала, как правильно реагировать на проявление такого уважения к Лэю. Конечно, я знала, что он человек немалой важности, об этом говорили и его люди, и тот факт, что он мог без проблем забронировать отель Royal Palm. Но я даже представить себе не могла, что он настолько могущественный.
Я снова повернулась вперед и, шагая рядом с Лэем, направилась в коридор.
Признавать это было слегка стыдно, но привлекательность Лэя в моих глазах взлетела выше небес.
Эй, не будь такой поверхностной. Ты лучше этого.
Я всегда гордилась своей независимостью и внутренней силой. Конечно, Лэй был чертовски сексуальным. Его точеные черты лица, его мощная, атлетичная фигура, все это невозможно было не заметить.
Но сейчас дело было уже не только в его внешности.
Меня зацепила его сила.
Моник, соберись.
Я украдкой на него взглянула, и внутри у меня началась настоящая борьба. Феминистка во мне негодовала от мысли, что мужчина казался мне еще привлекательнее из-за своей власти. В конце концов, мне не нужен был сильный мужчина, чтобы чувствовать себя полноценной или чтобы кто-то меня защищал.
И все-таки, находясь рядом с ним, я чувствовала, как по моему телу разливается какой-то необъяснимый трепет.
В его статусе Хозяина Горы было что-то по-настоящему притягательное. И главное, Лэй обращался со своей властью так, как мало кто умеет: без грубого давления, без тирании. Все было в меру, спокойно, сдержанно, уважительно. Пока что я ни разу не видела, чтобы он унижал кого-то или пользовался силой ради самоутверждения.
Наоборот, его власть была словно закаленной, сдобренной редким качеством, которое подкупало – скромностью.
И это было. Блядь. Сексуально.
Я сглотнула.
Моник, прекрати немедленно.
Как только за нами с громким стуком захлопнулись двойные двери, в коридоре отразилось легкое эхо – скрип стульев, шум голосов. Наверняка гости снова рассаживались по местам и возвращались к еде.
Но почему он ушел так рано? Еду ведь только начали подавать.
Лэй крепче сжал мою руку, и я почувствовала, как нежное тепло его ладони проникает в мою. С легким движением он потянул меня за собой вперед, его шаги были уверенными и широкими. Небольшая группа его людей шла следом, все одетые в темно-синюю форму.
Мы шли молча, и единственным звуком был стук нашей обуви по мраморному полу.
Когда мы подошли к лифту, Лэй ткнул кнопку указательным пальцем, а потом посмотрел на меня:
– Ты еще голодна?
– Да.
Он вновь перевел взгляд на двери лифта:
– Я попрошу, чтобы персонал принес тебе несколько блюд.
– Спасибо, – улыбнулась я. – Хозяин Горы.
Он резко повернул голову ко мне:
– Ты издеваешься?
– Что? – я моргнула. – Нет. На самом деле я... довольно впечатлена. Я, правда, не знаю, что именно значит "Хозяин Горы", но звучит чертовски круто.
Он посмотрел на меня с легким подозрением:
– Кто тебе вообще сказал о моем титуле?
– Дак.
Лэй явно не обрадовался:
– И что еще Дак тебе наговорил?
– Он объяснил мне все правила и нормы поведения.
– Например?
– Вставать и склонять голову, когда ты входишь. Не садиться, пока ты не позволишь. И не начинать есть, пока ты не дашь знак. – Я задумалась, вспоминая еще кое-что. – Ах да, нужно подстраиваться под твой темп за столом. Если ты ешь медленно, нам тоже следует есть медленно. Никаких личных вещей на столе. Дак сказал, что оставить телефон на столе в твоем присутствии считалось бы проявлением неуважения.
В общем, тебя надо было почитать как императора.
Лэй закатил глаза и снова повернулся к лифту.
Моя улыбка стала еще шире:
– Тебе не нравится все это?
– Это лишнее.
– Почему?
– Моему отцу казалось, что все эти традиции важны для Востока. А я считаю, что это все ни к чему.
– Что? – я изумленно распахнула глаза. – Почему?
– Потому что времена королей и императоров давно прошли.
– Но, по-моему, всем нравится относиться к тебе именно так.
– Почему ты так думаешь?
– Я когда-то брала курс по социологии, там как раз обсуждали, почему людям так нравится иметь королевские фигуры. Как в Англии, например.
– И что там говорилось?
– Императоры и короли – это не просто лидеры. Они... – я запнулась, подбирая слово, – это иконы. Личности, которые кажутся больше самой жизни. Их поступки. Их решения. Даже их присутствие пропитано ореолом тайны, который отделяет их от всех остальных.
Почему-то во мне вдруг вспыхнул азарт.
– Эта тайна их и манит. Черт, меня тоже. Она всех затягивает. Делает жизнь, которая иногда бывает до ужаса скучной... ну... делает ее ярче, интереснее, волшебнее.
Я покраснела:
– Ну кто бы устоял перед Хозяином Горы?
Он медленно скользнул взглядом по моему телу и облизнул губы.
Так-так, господин Хозяин Горы... Да я сама сейчас на эту гору взберусь!
Лифт звякнул, и двери открылись.
Лэй тяжело вздохнул и мягко подтолкнул меня вперед.
Мы вошли внутрь.
Металл наручников холодно звякнул о мое запястье.
Его люди попытались пойти за нами.
Лэй вскинул руку:
– Возьмете следующий.
Один кивнул.
Остальные остановились у дверей.
Лифт захлопнулся, отрезая нас от них.
Тихий выдох сорвался с моих губ, когда я украдкой бросила взгляд на Лэя.
Его присутствие притягивало меня словно магнит, хотела я того или нет.
В этом синем дизайнерском костюме, явно сшитом на заказ, чтобы подчеркнуть его спортивную фигуру, он выглядел безупречно элегантно.
В нем было что-то неотразимо утонченное, и отвести взгляд становилось все труднее.
Мои глаза невольно скользнули к его волосам – длинным, гладким, черным, как вороньи крылья, аккуратно собранным в прическу, напоминающую стиль Дака.
Уголки моих губ дрогнули в легкой улыбке.
Почему здесь все такие чертовски красивые? Весь Восток что ли состоит из сплошных красавцев?
Когда я приезжала на лето к своей кузине, мы всегда оставались на Юге.
Там все было залито оттенками зелени, вокруг – простые люди, которые просто старались выжить и жить как могли.
Мы с сестрами проводили там месяц-другой: плавали, устраивали безобразия на шашлыках и, как полагается детям, постоянно влипали в неприятности.
Мама всегда укладывала нам в чемоданы одежду зеленого цвета и строжайше запрещала носить синее, желтое или красное.
Мне это казалось смешным, пока однажды летом я не услышала по новостям, что на западе, в боулинге, несколько человек в зеленом были расстреляны.
Я толком не понимала, что там произошло, но с тех пор у меня в голове крепко засело: с цветами явно связано что-то серьезное.
Я украдкой снова глянула на Лэя.
Если я вдруг решу жить в Парадайз-Сити, мне, пожалуй, придется прикупить парочку синих нарядов и наведаться на Восток.
Там, судя по всему, полно чертовски горячих парней.
Я тихонько усмехнулась, представляя, как Бэнкс с Сидом сорвутся с катушек.
Лэй повернулся ко мне, вскинув бровь:
– Что смешного?
– Да так, – я улыбнулась. – Думаю о том, сколько бы бед я натворила, если бы вдруг начала носить только синее. Мои кузены бы точно взбесились.
По линии его челюсти дрогнула жилка.
– Бэнкс, верно?
– Да, – кивнула я. – Ты, наверное, его не знаешь, но...
– Я знаю Бэнкса.
– Правда? Откуда?
Он странно на меня посмотрел:
– Мы все объединены под флагом Синдиката «Алмаз».
– Ага, – я снова кивнула. – И это что такое?
– Бэнкс особо не рассказывал тебе... о своей работе?
– Когда я бываю в Парадайз-Сити, всегда заскакиваю в бар моих кузенов – «Изумрудное Логово». Поддерживаю их как могу. Я вообще очень горжусь Бэнксом и Сидом – они сами открыли свое место.
Лэй пристально на меня посмотрел.
Я пожала плечами:
– Но это все, что я знаю об их делах. Что такое Синдикат «Алмаз»?
Вместо ответа он задал свой вопрос:
– Ты знаешь Марсело?
Я улыбнулась:
– Ты про Марси? Конечно, знаю. Марси – лучший друг Бэнкса, с незапамятных времен. Еще с тех пор, как они в подгузниках бегали.
Лэй кашлянул, словно сдерживая улыбку:
– Марси?
– Я дала ему это прозвище одним летом, когда он позволил мне заплести ему две длинные косички. Он выглядел таким милым, что мы с сестрами стали звать его Марси, и он не возражал.
Я подняла свободную руку:
– Но тебе так его называть нельзя. Только я и Джо, мы единственные, кому он это позволяет.
На лице Лэя отразился чистый шок:
– Ты говоришь про Марсело? Темные волосы. Больше шести футов ростом. Широкие плечи и руки. Боксер.
– Чемпион, между прочим, – подмигнула я. – Да, конечно, это Марси.
Я благоразумно умолчала о том, что Марси был моим первым поцелуем, когда нам обоим было по тринадцать.
Лэй продолжал смотреть на меня так, будто я сказала что-то невозможное.
Я покачала головой:
– Просто не верится, что ты знаешь и Марси, и Бэнкса. Для меня, выросшей в Глори, Парадайз-Сити всегда казался чем-то огромным, целым миром. А оказалось, мир-то на самом деле тесный.
Шок на его лице так никуда и не делся:
– Похоже на то.
Лифт остановился.
Двери скользнули в стороны, открывая стильный, современный коридор отеля.
Лэй повел меня вперед, его ладонь все так же согревала мою руку.
Впереди у нашего люкса стояли новые охранники в темно-синей форме.
Наручники на моем запястье снова громко брякнули.
Я посмотрела на них и вздохнула:
– Эй... Лэй.
– Да?
– Нам больше не нужны эти наручники.
– Слишком броские? Слишком много драгоценностей? – спросил он.
– В смысле? – я снова посмотрела на них и только теперь заметила – платина, усыпанная алмазами и сапфирами. – Ну... выглядят они, конечно, шикарно, но...
– Чен их купил.
– Это круто, но...
– У нас есть и другие, если хочешь.
Я хихикнула:
– Нет, Лэй. Я вообще-то хотела сказать, что нам они уже не нужны.
– Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
– Как я уже говорила, я могу быть рядом и без наручников.
Когда мы подошли к двери, один из его людей поспешил открыть ее.
Лэй направил нас внутрь:
– Когда я проснулся, тебя уже не было.
– Я же объяснила почему.
Дверь за нами захлопнулась.
– Этого больше не должно повториться, – сказал Лэй, останавливая нас в гостиной и разворачиваясь ко мне лицом. – В ближайшие дни нам предстоит пережить многое. И, к сожалению для тебя, я...
Я подняла бровь:
– Что?
– Я отчаянно нуждаюсь в тебе.
Сердце у меня вспыхнуло жаром.
Лэй подошел ближе. Его взгляд стал таким пронзительным, что у меня перехватило дыхание.
– Мы знаем друг друга совсем недолго, но... ты даже не представляешь, насколько ты сейчас для меня важна.
Я сглотнула, тяжело дыша:
– Я сделаю все, что тебе нужно. Но...
Он чуть приподнял бровь:
– Но?
– Мне бы хотелось установить некоторые границы в этой... ситуации.
– Говори.
– Никаких наручников.
Его лицо посуровело:
– Наручники остаются.
– Тогда я хотела бы хотя бы установить границы для их использования. С уважением, Хозяин Горы.
Жесткость в его взгляде чуть смягчилась:
– Тебе правда нравится так меня называть?
– Это же круто, – я ухмыльнулась. – Но, император ты или нет, спать рядом с тобой в наручниках было бы, скажем так... не очень удобно. Само по себе спать рядом будет уже... странно. Мы ведь едва знакомы, а теперь должны не только делить комнату, но и кровать. Надо бы хоть какие-то правила установить, чтобы это все не стало еще безумнее.
Лэй задумался:
– Без наручников во время сна. Согласен.
– И еще... – осторожно добавила я.
Он склонил голову набок:
– Еще?
– Ну да. Без наручников, если одному из нас нужно в туалет.
– Это справедливо.
Ах да. Более чем справедливо.
Я подергала наручники:
– Еще было бы неплохо без них есть. Связанной с тобой это будет... не очень.
– Ты вполне можешь есть, будучи прикованной ко мне.
Я тяжело выдохнула:
– Лэй, это безумие.
– Кстати, раз уж мы заговорили о еде...
Я моргнула:
– Да?
– Давай добавим еще одно правило: тебя могу кормить только я.
– Что? – я развела руками. – Какое-то странное правило. Меня же никто не кормит...
– Дак тебя кормил.
Лицо Лэя снова стало жестким, почти каменным. В глазах полыхнула ярость.
– Ах да, – я вспомнила ту самую фрикадельку. – Точно. Он ведь действительно меня кормил.
Лэй сжал зубы:
– Именно.
Срань господня.. Он что, реально бесится из-за этого?
Осознание обдало меня холодной волной.
Неужели Лэй... ревнует?
Я прикусила губу, с трудом сдерживая смех.
Это было настолько абсурдно, думать, что Лэй, этот властный человек, которого почитают, как императора, способен волноваться из-за какой-то одной крошечной фрикадельки, которую Дак сунул мне в рот.
Лэй смотрел на меня внимательно:
– Этого больше никогда не должно повториться. И я еще поговорю с Даком об этом.
Напряжение тут же сковало мои плечи:
– Подожди. У Дака ведь нет из-за этого проблем? С ним все нормально?
– Мне вообще не понравилось его поведение сегодня. И вообще, все остальное тоже.
– В смысле, ты о чем? – нахмурилась я.
– Флирт.
Я открыла рот от удивления:
– Лэй, какой еще флирт?
– Я отлично знаю своего кузена. Он флиртовал. Его шуточки про то, чтобы засунуть тебе яйца в рот, –все это было его способом затащить тебя в постель.
– Так. Во-первых... – я запнулась, – ты вообще как это услышал? Ты же сидел далеко.
– Чен умеет читать по губам.
Я моргнула:
– Чего?!
– Пока я сидел за столом, я попросил Чена читать ваши разговоры по губам. И были моменты, когда он даже не мог разобрать, что говорит Дак, потому что... – Лэй почти выплюнул слова, с трудом сдерживая злость. – Потому что губы Дака были слишком близко к твоему уху.
Я стояла в полном ступоре.
Мысль о том, что Лэй переживает за меня, пусть даже в такой странной и абсурдной ситуации, почему-то согрела изнутри.
Господи, у него же целый гарем женщин, готовых одеться так, как он захочет, и вытворять для него всякое странное дерьмо руками и ногами.
А я... я была просто девушкой, которую он встретил на пути к своему отцу.
Но все же... эта его маленькая вспышка ревности заставила мои щеки запылать, а сердце – забиться чуть быстрее, отвлекая хоть ненадолго от боли потери.
В груди затрепетало теплое чувство.
– Так вот... – я сглотнула. – Мы с Даком просто дурачились. И, если честно, это была в основном моя вина.
– Почему? – спросил Лэй.
– Пока я ждала, когда ты спустишься, я выпила минимум два бокала Муту.
– Маотай? – уточнил он.
– Да, – кивнула я. – Прости. Маотай. И после этого я была уже немного навеселе, особенно учитывая, что пила на голодный желудок.
– Но я все равно не понимаю, при чем тут ты, если Дак с тобой флиртовал.
– Слушай, – я вздохнула, – когда мне грустно и паршиво, я люблю уходить в запой, курить и... ну, ты понимаешь...
– Что? – спросил Лэй, нахмурившись.
– Секс, Лэй, – я пожала плечами. – Я люблю заниматься сексом, чтобы заглушить грусть.
Его лицо мгновенно исказилось от ярости.
О нет.
Он сократил расстояние между нами и прижал свою твердую, мускулистую грудь к моей. Его голос резко поднялся, эхом разносясь по люксу:
– Ты собиралась переспать с Даком?!
– Нет! – я попятилась. – Что? Да нет же, я совсем не это имела в виду.
Он нахмурился:
– А тогда что?
Я отступила еще на шаг:
– Я просто хотела немного мужского внимания. Это я с ним флиртовала, а не он со мной.
– Это было очень опасно, – процедил он и снова придвинулся ко мне.
Сердце бешено заколотилось в груди.
– Если тебе нужно мужское внимание, ты идешь ко мне, а не к нему.
Я понизила голос:
– Ко... к тебе?
Его взгляд скользнул вниз, к моей груди, а потом вернулся к лицу:
– Да.
– Я просто... – я прочистила горло, чувствуя, как щеки заливает жар, – я думала, это не вариант... из-за твоего траура...
– Мы оба в трауре, – тихо сказал он.
Я отвела взгляд:
– Да, но ты оплакиваешь любовь всей своей жизни. Это... совсем другое, чем моя тоска по отцу.
– Иди ко мне, Моник, – мягко сказал он, поднимая свободной рукой мой подбородок, заставляя снова посмотреть ему в глаза. – Ты утешаешь меня. Я утешаю тебя.
Но... включает ли твое «утешение» член?
Я, конечно, не рискнула озвучить эту мысль вслух.
Может, это алкоголь заставлял меня вообще об этом думать.
А может, все дело в этой опасной близости между нами, которая крутила мое тело и разум в каком-то эротическом вихре.
Щеки запылали от накатившего вожделения.
Такой поворот событий я совсем не ожидала, но он внезапно вселил в меня странную надежду.
Посреди всего этого хаоса Лэй, с его императорской осанкой и ревнивыми правилами, неожиданно стал для меня каким-то маяком света в темной мгле сегодняшнего дня, и я сама не заметила, как начала тянуться к нему.
Несмотря на платиновые наручники, несмотря на боль утраты, несмотря на все дерьмо, что обрушилось на мою голову, я вдруг начала видеть тонкую серебристую нить надежды в этом странном плену рядом с ним.
Лэй глубоко вдохнул мой запах.
Я вздрогнула.
Он прошептал:
– Ты понимаешь?
– Да, – выдохнула я.
– Хорошо, – сказал он и большим пальцем нежно провел по моим губам.
Сердце пропустило удар.
Он опустил голову к моей.
Дыхание перехватило.
Из его груди вырвался низкий стон.
Я чуть не поднялась на носочки, жадно, до отчаяния желая его поцелуя.
Эта... потребность... в нем... Я уже понимала... она будет таким же наркотиком, как любой дурман, и я невольно потянулась вперед, почти готовая умолять – хоть об одном глотке его вкуса.
– Моник, – прошептал он. Его губы были так близко... Еще один сантиметр, и я бы с жадностью впилась в его рот, впилась в его язык.
– Ты была лучшим, что случилось со мной за этот день... этот месяц... быть может... за весь этот год.
– Лэй... – прошептала я.
– Да?
Я вздрогнула, прижавшись к нему:
– Поцелуй меня.
Не колеблясь ни секунды, он накрыл мои губы своими, целуя так жадно и сильно, что я подумала, не чувствует ли он, как бешено колотится мое сердце.
Потом его язык прорывался внутрь, настойчиво, жадно, закручиваясь и переплетаясь с моим.
Боже мой.
Я заскулила и без остатка растаяла в его руках.
Тело вспыхнуло, готовое взорваться в оргазме.
Соски напряглись, болезненно наливаясь от желания.
Между ног стало влажно, теплая пульсация росла и набухала.
И это было не просто желание прикосновений, это было нечто большее. Его поцелуй был словно небеса, и я жаждала большего: его рук на своей коже, его члена внутри себя.
В этот момент в дверь постучали.
Лэй полностью проигнорировал стук, будто потерялся в нашем поцелуе, и, черт возьми, я была этому только рада.
Да пошли все к черту, кто бы там ни был.
В дверь снова постучали.
Лэй раздраженно застонал, но продолжил посасывать мой язык.
Да, к черту их. Продолжай меня целовать.
Я подняла свободную руку и провела пальцами по его мощной руке.
За дверью раздался голос Чена:
– Лэй, мы входим! Это важно!
Лэй недовольно проворчал, оторвался от моих губ, но отпускать меня не спешил.
Я, вся в тумане, смотрела на него снизу вверх, губы распухшие и влажные, а тело до сих пор пылало от его поцелуев.
Чен снова постучал:
– Лэй, ты не спишь? Нам правда нужно поговорить!
Лэй не сводил с меня взгляда и рявкнул:
– Я сейчас очень занят!
– Лэй, – раздался голос за дверью. – Открой. Немедленно.
Лэй напрягся, его лицо исказилось от ярости.
Он вытащил из кармана ключи и начал снимать с нас наручники.
– Если начнется драка, – сказал он резко, – ты выбегаешь из комнаты и уходишь с моими людьми.
Черт. Что, блядь, происходит?!
Он сунул наручники в карман и устремил тяжелый взгляд на дверь:
– Входите!
В голове у меня все спуталось – страх, злость, непонимание.
– Но кто там, за дверью? – выдохнула я.
– Дядя Сонг, – ответил Лэй.
Глава 22
Цветок Лотоса
Лэй
Отголоски поцелуя Моник все еще горели на моих губах, вместе с остатками желания.
Она ответила на мой поцелуй с такой страстью, что это одновременно захватывало дух и пугало до чертиков.
Пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля, я заставил себя сделать шаг в сторону.
Будь ты проклят.
Я тряхнул головой, будто так можно было прогнать наваждение, грозящее затмить разум.
Дядя Сонг скоро сюда ворвется вместе с кем-то еще. Мне нужно было быть Хозяином горы, а не мужчиной, одурманенным украденным поцелуем.
Какого хрена я вообще думал? Конечно, она должна была быть на вкус такой сладкой. Мне незачем было это проверять.
Я откашлялся и глубоко вдохнул, но в легкие тут же ворвался сладкий аромат духов Моник, снова притягивая меня в тот самый момент.
В штанах дернулся член.
И вот она, прямо рядом.
Так чертовски близко.
Я скользнул взглядом по Моник, ее щеки все еще пылали.
Стоило мне только протянуть руку, и она снова оказалась бы в моих объятиях.
Сердце грохотало в груди, словно обезумевший барабан, отбивая ритм воспоминаний о том, как ее губы слились с моими.
Но я не мог позволить себе снова потеряться в ней, не сейчас, когда меня ждало кое-что куда более важное.
Я сосредоточился на том, чтобы вернуть самообладание, выровнять голос, разгладить морщины на лице, придав ему холодное, равнодушное выражение.
Ну давай же.
Дверь распахнулась.
Я шумно выдохнул.
Когда в комнату вошли дядя Сонг, Чен и Дак, я распрямился, примеряя на себя ту самую стойкую маску, которую от меня ждали.
Любопытные до чертиков, их взгляды тут же заметались по комнате, будто читая без слов все, что здесь произошло.
Или мне это просто казалось?
Дядя Сонг перевел взгляд с Моник на меня, и усмехнулся. В его глазах мелькнуло веселье.
Взгляд Чена таил в себе плохо скрытое любопытство.
На лице Дака промелькнуло удивление.
Но я встретил их взгляды с холодной уверенностью и скрестил руки на груди.
Дядя Сонг подошел ближе, неся в руках тяжелый длинный деревянный ящик. Сверху на нем лежал толстый конверт. Как всегда, он выглядел как настоящий титан, в темно-синих одеяниях, под которыми скрывалось почти два с половиной метра живой силы. Ткань свободно спадала с его могучей фигуры.
Он остановился передо мной, не говоря ни слова.
В груди клокотали противоречивые эмоции. Я любил этого человека, моего наставника, моего проводника, мою семью. Он научил меня, что такое честь, зачем нужна традиция и какой груз несет наша родословная.
В зеркале его глаз я увидел отражение того человека, каким всегда мечтал стать – сильным, мудрым, несгибаемым.
Но как бы я ни уважал и ни почитал дядю Сонга, в глубине души уже пустило корни семя обиды.
Он прекрасно знал, что мой отец – его брат, окончательно слетел с катушек и давно заслуживал, чтобы его остановили.
И все же дядя выбрал быть одним из тех, кто стоял у меня на пути.
Я надеялся, что он не вмешается, потому что в глубине души не хотел причинять боль и ему тоже.
Глухая тоска разъедала мое сознание на краях.
Чен, встав слева от меня, сунул руку в карман и незаметно протянул мне шелковый платок, понизив голос:
– У тебя на губах помада.
Блядь.
Я выхватил у него тряпку и быстро стер помаду. Красавчик, блин, строю из себя грозного Хозяина Горы, а на роже следы от поцелуев Моник. Когда убедился, что все чисто, сунул платок Чену обратно.
– Спасибо.
Чен, ни слова не говоря, спрятал тряпку в задний карман и встал между мной и своим отцом, как будто собирался судить наш боксерский поединок.
К моему удивлению, Дак подвалил к Моник и встал рядом с ней.
Я прищурился.
– Серьезно? Ты вообще в курсе, что у тебя и так уже полно проблем со мной?
Дак отвел глаза.
Чен негромко покашлял, привлекая мое внимание:
– Отец, вы хотели поговорить с Лэем. Как его заместитель Хозяина Горы, я настаиваю: объясните немедленно, что происходит и зачем вы сюда пришли.
Дядя Сонг повернулся к Чену:
– Ты делаешь мне честь, сынок.
Щеки Чена залились краской.
– Я всегда знал, что ты отлично справишься, когда займешь мое место.
– С-спасибо, отец, – выдавил Чен.
Дядя Сонг снова перевел взгляд на меня:
– Лэй, ты не рассказал своему заместителю о решающей битве, которая должна пройти через восемь дней?
– Не было нужды, – отрезал я. – Потому что ее не будет.
Дядя Сонг смерил меня неодобрительным взглядом:
– Церемония – единственный способ все закончить.
– Я могу придумать другие, – парировал я.
– Ты никогда не найдешь Лео. Половина тех, кто сейчас с тобой, охраняет его, – спокойно заметил дядя Сонг.
Внутри меня вскипела ярость.
– И дело тут не в неуважении, Лэй, – продолжил он. – Просто для них Лео тоже как отец.
Чен поправил очки:
– Какая еще решающая битва?
Дядя Сонг повернулся к нему:
– Через восемь дней мы все соберемся в назначенном месте в традиционных нарядах...
– Этого не будет, – перебил я и сверкнул на него взглядом.
Дядя Сонг даже бровью не повел и продолжил говорить с Ченом:
– Будет устроен пир, с фотографом, который все заснимет.
Чен провел рукой по волосам.
– В конце этого пира Лэй и Лео сразятся насмерть. Дуэль в стиле ушу, под лунным светом.
Дядя Сонг перевел взгляд на Моник:
– Она будет почетной гостьей Лео.
Моник обернулась через плечо, как будто проверяя, вообще о ней ли речь.
– Ого. Стоп-стоп, – Моник уставилась на нас и ткнула пальцем себе в грудь. – Я? Я почетная гостья Лео?
Дядя Сонг кивнул:
– И этот конверт тоже для тебя. Сними его с коробки и открой. Лео хотел извиниться.
– Эээ... – Она неуверенно пошла вперед.
Я выхватил толстый конверт:
– Что там внутри?
Дядя Сонг нахмурился:
– Это для Моник, Лэй. Не для тебя.
– Мой отец уже "порадовал" Моник сюрпризами на всю ее гребаную жизнь, – буркнул я и порвал конверт.
Дядя Сонг глянул на меня хитро:
– Гляди-ка, ты стал таким заботливым, Лэй?
Вздохнув, я вытащил несколько страниц на плотной, дорогой бумаге.
В самом верху бумаги золотом поблескивала официальная печать Парадайз-Сити.
Толстые мазки чернил выводили изящную каллиграфию – каждое слово аккуратно выведено вручную.
Ты, блядь, издеваешься, отец?
Чен подошел ближе и заглянул через плечо:
– Дарственная? Почему Лео дарит Моник дарственную?
Я пробежался глазами по тексту, и напрягся:
– Потому что мой отец передает «Цветок Лотоса» Моник.
Моник подалась ко мне, едва коснувшись руки, пахнув своей сладкой кожей. От ее близости меня потянуло снова вкусить ее губы... а не разбираться с очередными выкрутасами отца.
Соберись.
Моник подняла на меня глаза:
– А что такое «Цветок Лотоса»?
– Дом на востоке Парадайза, – объяснил я. – Это был первый дом моих родителей, еще до того, как они построили дворец и перебрались туда.
– То есть... – Моник оглядела нас всех в полном шоке. – Лео дарит мне дом?
Дядя Сонг кивнул:
– Лео никогда не хотел его продавать. И всегда отказывался сдавать его в аренду. Дом стоял пустым много лет, хотя раз в месяц туда наведывались уборщики и мастер по хозяйству, чтобы все содержать в порядке.
Моник замотала головой и сделала шаг назад:
– Я не могу принять дом от Лео.
Дядя Сонг равнодушно пожал плечами:
– Придется. Он хочет извиниться... за все. И, кроме того, с юридической точки зрения дом уже твой. Лео надеется, что ты сможешь заботиться о своих сестрах. Он хочет, чтобы через девять дней ты переехала туда.
Потому что он хочет, чтобы ты была рядом со мной после его смерти.
Цветок Лотоса находился совсем рядом с дворцом,пешком пройтись было делом пары минут. Я мог видеть дом прямо из окна своей спальни. И это было не случайно: мать тогда страшно нервничала из-за переезда во дворец, и отец специально выбрал место так, чтобы она всегда видела старый дом из всех окон северной стороны.
Я аккуратно положил дарственную обратно в конверт и передал его Моник.
Она растерянно взяла его в руки.
В глазах дяди Сонга появилось тепло:
– Ты полюбишь «Цветок Лотоса», Моник. Там сад с плакучими ивами и красивым прудом с карпами кои. Воспринимай это не просто как документы на дом. Это приглашение в тихую гавань. В кусочек рая на востоке Парадайза, который ждет, чтобы ты назвала его своим домом.
У Чена отвисла челюсть.
Моник опустила глаза на дарственную:
– Эм... передайте Лео... спасибо.
– А теперь к следующему пункту, – сказал дядя Сонг. – Ты уже знаешь, что это, Лэй.
Он попытался передать мне деревянную коробку.
Я нахмурился.
Дядя Сонг тяжело вздохнул:
– Если ты не возьмешь это и не пообещаешь провести церемонию, у Лео есть план: каждый день убивать по одному невинному человеку и вешать их тела прямо перед этим отелем.
Из груди Моник вырвался тихий вздох.
Меня накрыла волна ужаса:
– Что?
– Лео уже составил список. Никто не в безопасности. Ни женщины, ни дети. Его люди следят за будущими жертвами, чтобы он мог ударить в любой момент. Каждое повешенное тело будет напоминать тебе о долге и давить на совесть. Ты предупрежден.
Моник задрожала рядом со мной.
Мне так хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо. Но это была бы ложь.
– Этого ты хочешь, племянник? – дядя Сонг слегка склонил голову. – Ты сомневаешься, что Лео способен пролить кровь?
Я с трудом сглотнул и сжал кулаки, чувствуя, как во мне нарастает злость и бессилие.
В глазах дяди Сонга появилась мольба:
– Такая битва важна для Востока. Ты обязан это сделать.
– Мой отец не заслуживает славной смерти, – процедил я и нехотя взял деревянную коробку из рук дяди.
Чертова коробка оттянула мне руки своим тяжелым весом.
– Но... еще больше невинных людей не должно погибнуть.
Дядя Сонг кивнул:
– Ты всегда был умным и скромным Хозяином Горы. И я полагаю, ты согласен на бой.
Я процедил сквозь зубы:
– Согласен.
– Восемь дней. Место тебе сообщат на седьмой день, – сказал дядя Сонг и перевел взгляд на Чена и Дака. – Отведите Лэя на гору Утопия. Тренируйте его. Увеличьте время медитаций. Пусть отточит «Спираль Лазурного Дракона», «Золотого Феникса» и «Змею из Нефрита». Это три приема, от которых Лео всегда с трудом защищался.
У Дака задрожала нижняя губа.
– И проследите, чтобы накануне боя Лэй постился, – дядя Сонг коснулся виска. – Его разум должен быть чистым.
Дак и Чен склонили головы в полупоклоне:
– Да, отец.
Дядя Сонг снова посмотрел на меня и тяжело вздохнул:
– Лэй, я понимаю, как это трудно для тебя. Но запомни: это не просто бой между тобой и Лео. Это битва между старыми идеалами и новыми. Ты сражаешься за честь нашего народа и за наследие, которое оставил твой отец.
Я сжал кулаки:
– Я хочу только одного – отомстить за Шанель и Ромео.
– Тогда ты будешь сражаться и за это тоже, – дядя Сонг положил мне руку на плечо. – Ты справишься, Лэй. Я верю в тебя. И запомни: твой отец любит тебя. Он может не показывать этого, но это правда.
С этими словами дядя Сонг поклонился, развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине с Моник, Ченом и Даком.
Моник подняла на меня глаза – полные тревоги.
Я отнес коробку к столу и аккуратно поставил ее.
Дак подошел поближе:
– Как думаешь, что внутри, кузен?
Чен встал слева от меня:
– Это точно меч.
Я провел пальцами по древней деревянной коробке. Казалось, я касаюсь самой истории. Взгляд скользил по сложным резным узорам, целый лабиринт, танцующий на старом дереве.
Я посмотрел на Чена:
– Что ты думаешь о битве?
– Для Востока это будет хорошо, но...
