Текст книги "Один темный трон (ЛП)"
Автор книги: Кендари Блэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Живот Катарины сжался от удовольствия, по спине скользнуло холодом.
– О, ты не можешь… – прошептала она. – Ты чувствовал бы себя хорошо, если б увидел, как твоя будущая королева ударит свою прекрасную сестру ножом в грудь?
Николас улыбнулся.
– Я родом из солдатской семьи, королева Катарина, и видел и худшее, – он снова отпил вина, и то окрасило его губы алым. – И не люблю возвращаться к прошлому.
Пульс Катарины ускорился, сердце забилось так быстро, словно в груди оно было не одно. Его взгляд заставлял её краснеть. Она прежде чувствовала такой взгляд от Пьетра – словно он притянет её к себе вот-вот и уложит в постель.
– Натали предпочитает, чтобы я убивала безопасно. Так делают Арроны, тихо и утончённо. Ничто не радует их больше приятного ужина, заканчивающегося чужой смертью.
Николас позволил своему взгляду скользнуть по её телу.
– В этом есть своя прелесть. Но я вижу, как твои руки сжимают их горло. Воспоминание для нашей брачной ночи.
Жизель громко прочистила горло.
– О, простите, моя королева.
– Жизель… – улыбнулась Катари. – Мы немного увлеклись… Я не услышала теюя.
Жизель перевела взгляд с Катарины на Николаса и покачала головой.
– Натали послала за вами, – промолвила горничная. – Сказала, что к тебе гость.
– Я занята другим.
– Она говорит, что ты должна прийти.
Катарина вздохнула.
– Прошу, иди, – промолвил Николас. – Не заставляй её ждать.
Катарина ступила последний раз на ступеньку и шагнула в коридор.
– Натали, – начала она. – Ты послала за… – остальные слова не сорвались с её губ – потому что посреди комнаты – с прямой спиной и сверкающими, словно у испуганного кролика глазами, стоял Пьетр.
– Я знала, что ты тут же пожелаешь его увидеть, – улыбнулась Натали. – Не пугай его, Катари, я и так отчитала его за то, что он так надолго тебя оставил.
Но, конечно, он пожелает этого. Из страха, что она отправит его в Волрой так далеко, что он никогда больше не увидит солнце. Из ужаса, что она прикажет Бертрану Роману разбить ему голову. Или сделает это сама.
– Все всяких сомнений, вы хотите побыть наедине, – промолвила Натали.
– Вне всяких сомнений, – согласилась Катари.
Клетки с мёртвыми птицами и грызунами с прибытием Николаса убрали из комнаты Катарины, но хотя её окна открывали каждый день, чтобы победить запах, он всё ещё задержался, и она наделась, что Пьетр почувствует его, когда войдёт в комнату. Запах смерти. Боли. Не её.
Он вошёл в комнату перед нею, потому не видел, как она взяла со стола нож. Её спальня… Словно он имеет право быть здесь!
Он ударил по стекляной стенке клетки змеи, и змея подняла голову.
– Я вижу, с нею всё в порядке, – промолвил он, и Катарина прыгнула на него.
Она потащила его на кровать, упёрлась коленями о матрас, чтобы схватить его со спины. Одна рука поймала его за волосы, вторая прижала нож к горлу.
– Катари, – задыхаясь, прошептал он.
– Это будет отвратительно, – она сильнее прижала нож к его коже. Это не займёт много времени. Он остёр, артерия близко. – Жизель принесёт мне новое покрывало. Но Натали права, отравителя не отравить.
– Катари, прошу.
– Что прошу? – прорычала она, сжимая его голову. Его пульс бился у неё под руками, но даже когда она хотела перерезать ему горло, она помнила, как это было – прижиматься к нему. Пьетр, которого она любила, который говорил, что любит его. Его прекрасный запах заставлял её плакать.
– Как ты мог, Пьетр!
– Прости, – прошептал он, когда нож оставил шрам на горле.
– Я тебя огорчу, – прошипела она.
– Я должен был! – закричал он, пытаясь её остановить. – Катари, прошу! Я думал, что должен!
Её хватка не ослабевала.
– Зачем?
– Заговор. Натали рассказала мне за несколько дней до Белтейна, что Жрицы решили сделать с Мирабеллы королеву-белоручку. После того, как ты плохо показала бы себя, они хотели разрезать вас на куски и скормить огню!
– Но я показала тебя хорошо! – Катарина надавила на лезвие.
– Но я не знал! Когда ты пришла ко мне, к пропасти, я думал, ты от них бежала. Я не мог видеть, как они прикасаются к тебе, – его рука потянулась к её руке, и она напряглась, но он не пытался убрать нож. Он просто коснулся её. – Я думал, они придут тебя. И не мог позволить. Лучше уж я.
– И ты толкнул меня в эту дыру! – сквозь зубы проговорила Катарина. Её тело дрожало от ярости. Шок и смятение, испуг…
Он совершил преступление. Предательство. Она должна перерезать ему горло и смотреть, как из его жил вытекает кровь.
А она вместо этого отступила и швырнула нож в стену.
Пьетр пошатнулся вперёд, зажимая рукой рану на горле.
– Ты меня порезала, – недоумённо и мягко промолвила она.
– Я должна была сделать ещё хуже, – он обернулся, чтобы посмотреть на неё, и она наслаждалась страхом в его глазах. – И ещё могу. Я пока не решила.
Умный, расчётливый Пьетр. Та же голубая рубашка, та же тёмная куртка и нравившиеся ей длинные волосы. Она смотрела на него на своей кровати и ненавидела, злилась на него, но он всё ещё был её Пьетром.
– Я не могу винить тебя, Катари, но мне жаль, – он смотрел на её округлые плечи. – Ты выглядишь иначе.
– А чего ты ожидал? Никто не возвращается оттуда таким же.
– Я давно хотел вернуться к тебе.
– Конечно. К власти Арронов.
– К тебе, – его пальцы дрожали от желания, и он поднял руку, чтобы коснутся её щеки.
Катари ударила его.
– Ты не знаешь, к чему ты вернулся, – промолвила она. Она сжала его голову, поцеловала так сильно, чтобы это стало наказанием. Укусила его за губу. Слизнула кровь с пореза на горле.
Он обнял её за талию и притянул к себе.
– Катари, – вздохнул он, – как же я люблю тебя.
– Как же так, – она тяжело дышала. – Как же ты должен любить меня, Пьетр, – промолвила она, отступая к Николасу, – но ты больше никогда не будешь со мной.
Волчья Весна
В доме было тихо – поразительно для дома Природы. Обычно он был наполнен лаем и криками, шумом с кухни или с улицы. Джулс глубоко вздохнула и вновь втянула носом воздух, а после сделала глоток горячего ивового чая и погладила по голове Камдэн, лежавшую у неё в ногах.
Они с кошкой стали ещё ближе с той поры, как она узнала о проклятии. Они цеплялись друг за друга, не зная, что всё это могло означать для их связи. Мысль о том, что она могла проснуться и обнаружить, что Камдэн не была её частью, казалась страшнее военного дара.
Мадригал вернулась с рынка с руками, полными корзин. О, что случилось с миром?
– Ты мне поможешь? – спросила она. – Хочу сделать печенье со сливками и с твоим любимым сыром.
– Что случилось? – подозрительно спросила Джулс. Она взялась за корзину с моллюсками и высыпала их в раковину, чтобы помыть.
– Ничего, – Мадригал уложила всё остальное на стол. – Но когда всё будет готово, можешь переместить чаши на стол для нас
Джулс нахмурилась.
– Это так не работает.
– Да с чего ты взяла? – спросила Мадригал. – Военный дар столько слабел, что никто о нём ничего не знает.
И вправду. Всё, что Джулс слышала о Войне, было преданиями. Только слухи. О народе в Бастионе, что так хорошо метал ножи и стрелял из лука. Почти невозможные выстрелы были так точны, словно оружие само было волшебным.
Но у Джулс ничего не получалось. Она работала одна, скрывалась, с ужасом удивляясь тому, что могла делать.
Мадригал в раковине вытирала моллюски, почти справлялась с этим, как раньше. Она вытерла лоб, под глазами залегли круги, дыхание было тяжёлым…
– Всё в порядке? – спросила Джулс.
– Всё хорошо. Как дела? Это ивовый чай? Нога болит?
– Мадригал, что случилось?
– Ничего, – ответила она. – только… – она запнулась, высыпая моллюски в горшок. – Только то, что я беременна, – она обернулась и быстро улыбнулась, потом перевела взгляд на руки. – У нас с Мэтью будет ребёнок.
Ария нервно прыгнула на стол, и звук шелеста её крыльев разрезал тишину.
– У тебя, – промолвила Джулс, – и у Мэтью тёти Караф будет ребёнок?
– Не называй его так. Он не её.
– Её! И мы всегда будем так думать.
– Честно, Джулс, – тон Мадригал был отвратителен, – после Джозефа и королевы Мирабеллы, мне казалось, ты повзрослела.
Джулс вспыхнула, и нож на столешнице подпрыгнул сам по себе.
– Не надо, Джулс, – Мадригал отступила. – Не делай этого.
Нож остановился.
– Я не… Я не хотела!
– Твоя война сильна. Ты должна позволить мне отпустить её.
– Бабушка Каит говорит, что я должна только то, чего сама хочу.
– Это держит тебя.
Джулс смотрела на нож. Она могла заставить его двигаться. Летать. Убить. Ничто в Природе не считалось таким злым и бесконтрольным.
Мадригал поймала нож, и Джулс, успокоившись, задышала спокойнее.
– Полагаю, ты ребёнку не рада. Но ты не можешь его ненавидеть, Джулс. Просто злись на меня. Правда?
– Нет, – мрачно ответила Джулс. – Я буду хорошей сестрой.
Мадригал посмотрела на неё, а после швырнула картофель на столешницу и принялась нарезать его.
– Я думала, что буду счастлива, – пробормотала она, – думала, что этот ребёнок осчастливит меня.
– Как жаль, – ответила Джулс, – что никогда не бывает так хорошо, как ты хочешь.
Вторая ворона, больше Арии, пересекла кухню и пристроилась на столе с письмом в клюве. Это была Ева, фамилиар бабушки Каит, а письмо – от Чёрного Совета. Каит вошла следом и перехватила злой взгляд Джулс.
– Я так понимаю, ты рассказала ей о своём ребёнке.
– И почему в этой семье все узнают всё куда раньше, чем я?
– Джулс, ты справишься.
Она лишь кивнула на письмо Евы.
– Что там?
– Волчья Весна будет переполнена. Другие королевы и их сопроводители прибудут на эту летнюю ночь. Где Арсиноя?
В лесу, с Брэддоком.
– Тебе б лучше пойти и рассказать ей.
Джулс поднялась из-за стола, и они с Камдэн выскользнули на улицу. Они поспешили по дороге вниз, разминая больные ноги – и столкнулись с Джозефом на вершине холма.
– И что так поторопило тебя? – спросил он, когда она поймала его за руку и потянула за собой.
– Новости для Арсинои. Рада, что ты тут, никуда не придётся ехать.
– О нет, – промолвила Арсиноя, когда Джулс и Джозеф вышли на луг. – Опять новости? – она наблюдала за тем, как Брэддок жевал виноградную лозу, орудуя зубами так же хорошо, как человек ругами.
– Мирабелла и Катарина будут тут, – сказала Джулс. – В день летнего солнцестояния. И каждая прибудет со сторонниками. Письмо от Совета.
Плечи Арсинои поникли. Королевы тут, незнакомцы в Волчьей Весне…
– А я так пыталась уберечь город от Мирабеллы.
– Мне это не нравится, – прорычала Джулс, и Камдэн тоже навострила уши. – Мы не сможем тебя охранять. Это хаос!
– Да, будет нелегко, – согласился Джозеф. – Но мы будем дома. И знаем, что да как.
– До летнего Солнцестояния меньше недели, – промолвила Арсиноя. – И Билли не предупреждал ни о чём. Какая польза от шпиона в Ролансе, если он не может предупредить никого?!
– Роланс вряд ли знает больше нашего, – ответила Джулс, но это было маловероятно. Даже в заговоре Арроны вынуждены были бы попросить разрешение у храма.
Арсиноя вздохнула.
– Природа. Всегда всё узнаём последними.
– После твоей победы в Совете будет природа, – отметил Джозеф, – и Волчья Весна поставит этот остров на место!
Арсиноя и Джулс переглянулись. О, Джозеф – вечный оптимист!
– Билли написал? – спросил он. – Он здоров? В безопасности?
– Дважды. А обещал каждый день, – Арсиноя скрестила руки на груди. Два формальных, смущённых письма, и в них ни слова о том, как он скучает.
Она посмотрела на своих друзей, стоящих на лугу, как давным-давно. Летнее солнце отбрасывало на землю тени, и эти тени казались призраками детства, что умерло под этими деревьями.
– Наш счастливый конец, – тихо промолвила она.
– Арсиноя, – начала Джулс. – Тебе надо что-то сделать. Ты понимаешь, зачем они тут.
Не стоит и говорить. Глупо полагать, что разговор остановит Мирабеллу от её огненных шаров.
Арсиноя наблюдала за тем, как играл в кустах Брэддок. Она не хотела подвергать его опасности. И Джулс. И Джозефа. Они – всё, что у неё есть. Её друзья и её магия.
Грэйвисдрейк-Мэнор
Катарина бережно взяла змею в руки и надавила на железы, извлекая её яд. Жёлтая жидкость стекала по бокам стеклянной банки – так мало! Маленькая змейка не могла и дно склянки покрыть своим ядом.
Николя наклонился пониже, пристально глядя на неё.
– Как странно, – прошептал он. – Так мало, а может так навредить.
Катарина безропотно вытащила змею из склянки и вернула её обратно в клетку. Та извивалась, пыталась кусаться, но больше яда у неё не осталось.
Николас отвернулся, и Катарина захихикала, возвращая крышку на место.
– И зачем ты это делаешь? – спросил он.
– Может, просто так, – она наблюдала за тем, как растекался яд по стеночкам, – просто хотела, чтобы она была немного со мной, ведь придётся её оставить. А теперь пошли! – она игриво стянула его с кровати и коснулась пальцами в перчатках.
Натали, ждавшая у двери, изогнула бровь. Но она не ругалась, напротив, беззаботно улыбнулась, увидев, как они держались за руки.
Снаружи красовалась тёмная повозка – Арроны и яды, – и длинный караван, что растянулся на дороге, заворачивающейся в петлю.
– Дождаться не могу, как увижу лица этих дураков с Волчьей Весны, когда мы прибудем, – промолвила Катарина, – они, вероятно, сойдут с ума!
Домашние выстроились в очередь, чтобы попрощаться с ними, и когда пришёл черед Жизель, Катарина протянула руку и сжала её плечо. Жизель отпрянула, вперив взгляд в каменные ступеньки.
Она боялась её. Все боялись её, даже Эдмунд, непоколебимый дворецкий Натали.
Катарина улыбнулась Жизель и поцеловала её в щёку, словно ничего не заметила. Она отвернулась, когда услышала, как к ней приближались лошади.
Она не поедет в повозке, как остальные. Пьетр прибыл на высокой чёрной кобыле и привёл за собой двух седловых лошадей – любимого Полумесяца Катари и коня Николаса, того, что с материка.
– Так люди смогут увидеть тебя, – промолвила Натали.
– Увидеть, что ты здорова, – начала Женевьева, но запнулась, поймав взгляд сестры.
Остров увидит живую королеву – не оживлённый сгнивающий труп, – и слухи стихнут.
– Какая б ни была причина, я рада оказаться на свежем воздухе, – промолвила она. Да, конечно, всё это будет двигаться со скоростью улитки, а на холме ещё медленнее!
Пьетр уже спешился, чтобы помочь Катарине запрыгнуть в седло.
– Не стоит утруждать себя, Ренард, – Николас не называл Пьетра Арроном только для того, чтобы разозлить его. – Я помогу королеве.
– Она ещё не твоя королева, – пробормотал Пьетр, и Катарина усмехнулась, прежде чем приняла помощь Николаса.
– Осторожнее, Пьетр, – прошептала она, когда Николас отошёл к своему коню. – Иначе Натали и Женевьева сошлют тебя прочь, – она взяла поводья, но Пьетр всё ещё держался за уздечку Полумесяца.
– Они могут делать всё, что угодно, но я всё равно не уйду, – промолвил он. – Я буду тут до того мига, пока меня не прогонишь ты.
Катарина почувствовала, как быстрее забилось сердце. Взгляд Пьетра, которым тот одарил Николаса, был столь мрачен, что она задалась вопросом, хорошо ли это, что они оба остаются в Грэйвисдрейке. Если их соперничество зайдёт дальше, однажды она зайдёт в гостиную и найдёт Николаса или Пьетра с ножом в спине.
– Мы можем поехать впереди? – спросил Николас, подводя свою лошадь поближе. – Если заедем слишком далеко, сможем вернуться обратно… Если твоя лошадь не устанет.
– Это невозможно, – Катарина погладила Полумесяца по гладкой шее. – Он может несколько дней скакать без передышки, это лучшая лошадь острова!
Они скакали вместе с караваном, за охранниками и разведкой. День был жарким, но с прохладным лёгким ветерком – настоящее предшествие Летнего Солнцестояния. Возможно, это хорошее предзнаменование.
– А что там? – Николас махнул в сторону хвоста каравана.
Множество женщин в бело-чёрном, жрицы Храма Индрид-Дауна благословляли её. И когда они подошли ближе, Катарина заметила, что жрицы Коры не было.
– Так много повозок, – промолвила одна из жриц, имя которой Катари не помнила. – Волчья Весна будет переполнена.
– И вправду, – кивнула Катарина. – Когда я уйду, они могут стать на одну королеву беднее, но на много золотых монет богаче. Вы пришли даровать благословление Богини?
– Да. Сегодня вечером мы в горах будем молиться и жечь олеандр.
Полумесяц занервничал, и Катарина сжала поводья в руках.
– Все знают, что храм поддерживает Мирабеллу, – промолвила она. – Но вы жрицы Индрид-дауна и служите отравительницам.
– Все королевы священны, – ответила жрица.
Катарина покосилась на Николаса, гарцевавшего на коне.
– Я знаю, что вы не любите меня, – прошептала Катарина. – Знаю, что вам кажется, что я ошибаюсь, даже если вы не пророните ни единого слова.
– Все королевы священны, – вновь ровно и спокойно повторила жрица.
Катарина хотела бы толкнуть её в грязь. Превратить в смесь алого и мёртвого. Но караван был совсем рядом, поэтому она широко улыбнулась ей.
– Да, – промолвила она. – Все королевы священны, даже те, которых вы бросаете в яму.
Роланс
Женщина со своим мужем преклонили колени пред храмом. Вода бурлила тёмно-синим, такая спокойная внутри красивой белой мозаичной чаши.
– Благословите, королева, – пробормотала женщина, и Мирабелла коснулась её головы. Она узнала их – торговцы шёлком и драгоценностями из центра. Она увидела женщину через окно своей кареты, когда та кричала что-то рабочим.
Мало кто из Роланса проводит её в Волчью Весну. С той поры, как сказали, что Луна Луны будет здесь, многое следовало сделать.
– Спасибо, – Элизабет приняла чашу, а Бри сжала руку Мирабеллы.
Оказавшись внутри, Мирабелла глубоко вздохнула. На открытом воздухе храм пах розами, а теперь их затопила соль морей. Сегодня они направлялись в долгий путь в Волчью Весну. Повозки уже были нагружены запасами, а в Вествуд-Хаус паковали в сундуки гардероб.
– Ты кажешься такой грустной, – Бри миновала южную колонну. – Ты не взволнована?
Мирабелла остановилась пред ликом королевы Шеннон, штормы и молнии и золото краски. Кажется, королева погоды смотрела на неё.
– Я не должна волноваться. Я должна быть готова. Указы Чёрного Совета не заслуживают доверия, пока он в руках Аррона.
Бри отвела взгляд.
– Теперь ты говоришь в точности как Лука. Разве это не хорошо? Убьёшь Катари и Арсиною, и тогда у нас останутся только пиршества и женихи до коронации на Белтейн.
Кажется, все в Ролансе, вдохновлённые за годы Лукой, верили в Мирабеллу.
– Тебя трудно будет защитить в Волчьей Весне, – промолвила Элизабет. – Там дикие люди, а храм должен быть нейтрален, и Ро не поможет.
– Её дар сохранит её, – уверенно сказала Бри. – И мы. Для того и нужны опекуны.
Она погладила Мирабеллу по руке, но ведь они всегда полагались на жриц. Вествуды разучились себя охранять.
– Ты боишься, Мира? – спросила Элизабет.
– Это странные чувства. Не люблю покидать Роланс. И это не наша идея, – и она не могла перестать думать о словах Билли. Это не Арсиноя послала медведя. И она не сопротивлялась в Ашбурне, не навредила ей…
Она взглянула в громадные глаза Элизабет.
– Я боюсь только своего долга.
Элизабет обняла королеву.
– Всё будет хорошо, – промолвила она, и её дятел выбрался из капюшона, уседаясь на голову Мирабелле.
– Ему стоит оставаться на деревьях, – прошептала Бри. – Рискованно водить его в храм, учитывая, сколько тут жриц
– Знаю, – Элизабет опустила голову, и тот скрылся в её одеждах. – Но трудно прогнать его, когда я нервничаю или расстроена.
– Так не нервничай и не расстраивайся! Мира нас не подведёт!
Когда они проходили мимо открытой кладовой, то увидели склонившегося к бочке Билли и его Харриет, восседавшую на ящиках и заквоктавшую при виде девушек. Билли выпрямился и стряхнул пыль с головы.
– Ого! Вы застали меня врасплох.
– Что ты тут делаешь? – спросила Мирабелла.
– Откладываю вещи, чтобы проводить к Волчьей Весне. Помидоры, ежевика – твои любимые блюда.
– Мне казалось, тебе стоит научиться готовить получше. Мира уже так тонка, что половину платьев перешивать придётся!
– Ну так, Бри, научи меня. Если справишься, съем свою шляпу!
Элизабет захихикала.
– Бри едва ли нарежет сыр для бутерброда.
– Просто некому! – Бри шагнула в кладовую, чтобы помочь Билли в поисках. – А что случилось с городскими покупками? – спросила она, и голос её напрягся. – Моя мать дала тебе денег, а жрицы осмотрели все твои покупки.
– Возможно, эти деньги остались в прекрасном ресторане на Дейл-стрит или в парочке пабов на рынке.
– Билли Чатворт! – воскликнула Мирабелла. – Ты пировал, а я ела твои бутерброды!
Билли усмехнулся.
– Я пытался выйти на рынок, но торговцы плевали на Харриет, как на фамилиара.
Улыбка Мирабеллы исчезла. Оскорбление людей утихнет. Лука говорит, что остров воссоединится сразу после коронации.
– Может быть, мне следовало пойти… – начала Бри, а после раздался крик Элизабет.
Она качнула головой и зажала рот рукой. Дятел вырвался из складок её одежды, накручивая шумные круги по кладовой, его маленькое тельце в панике забилось о стены.
Элизабет махнула куда-то обрубком своего запястья.
Жрица, лежавшая за бочками, не была мертва. Щёки её всё ещё розовели, кудри мягко спадали на лоб. Словно спала… но только если не смотреть ниже шеи. А дальше – это был кошмар из распухших кровеносных сосудов, так выпиравших, что они казались трещинами на её груди. Лиф окровавленного платья плотно прижимался к коже, синяя ткань пропиталась кровью, а ногти девушки сохранили следы её плоти – словно та пыталась вырваться из неё.
– Тихо, тихо, – Билли схватил Элизабет, пытаясь её успокоить. – Мирабелла, стой.
В коридоре раздались шаги – жрицы пришли на крик.
– Спрячь дятла! – прошипела Бри.
Но бедная птица паниковала. Мирабелла поспешно ринулась к двери, споткнулась, чтобы отвлечь внимание, пока Элизабет успокоит его.
– Что это?! – требовательно воскликнула первая жрица. Она осмотрела Мирабеллу с ног до головы, а остальные рванулись в кладовую. Когда они увидели мёртвую, кто-то застонал от ужаса. Она была одной из них.
Одной из них.
Лука замерла, чтобы коснуться волос Мирабеллы. Она лежала на диване в покоях Луки, устроившись между бри и Элизабет, опустив голову на вышитую подушку.
Дверь открылась, но это была просто новопосвящённая, с подносом с чаем и печеньем, которое послушно попробовал Билли, хотя никто и не собирался к нему прикоснуться.
– Я не хочу, чтобы ты это делал, – сказала Мирабелла.
– Я тут для этого, – мягко сказал он. – Я знаю риски. И отец, пославший меня сюда, тоже.
– Ты был здесь для этого на словах, – поправила его Лука. – И потому твой отец мог обмануть нас. Думаю, он сумасшедший – поставить тебя на пути отравительницы, даже при учёте моих жриц!
– Никто больше этого делать не будет, – промолвила Мирабелла. – Никаких дегустаторов. Нет! – лицо покойницы всплыло в её голове, сражаясь с маленькой, милой Катари.
Дверь вновь отворилась – Ро. Она сняла капюшон, и алые волосы рассыпались по плечам.
– Кто? – спросила Лука.
– Новенькая, Ребекка.
Лука закрыла лицо руками. Мирабелла не знала её, видела только в храме.
– Она была… амбициозной, – пояснила Лука, наконец-то сев в мягкое кресло. – Должно быть, проверяла платье…
– Одна? – спросила Ро. – Надев его?
– Она была хорошей жрицей. Посвящённой. С фермы в Варинге. Я напишу её семье, выражу свои соболезнования. После сожжения мы поместим пепел в урну, если её мать пожелает получить останки.
Мирабелла содрогнулась. Так быстро, так по-деловому…
– Она страдала? – спросила Мирабелла. – Мне всё равно, если ты считаешь это слабостью, Ро. Я хочу, чтобы ты ответила.
Ро сжала челюсти.
– Полагаю, я не могу ответить, моя королева. Если судить по коже у неё под ногтями, мой ответ будет положительным. Но действие этого яда было достаточно быстрым. Никто не слышал её криков. И она не позвала на помощь.
– И что это было? – спросила Лука.
– Что-то кожное. Раны на лифе, там, где платье прилегает к телу. Мы всё изучим, может быть, там какие-то скрытые лезвия.
– Катарина, – прошептала Мирабелла, – какая ты теперь ужасная.
– Ребекка никогда не должна была надевать это платье, – промолвила Ро.
– Но она не знала! – запротестовала Бри. – Разве не видно? Платье – синее! Оно было отравлено не для королевы, а для одной из нас! – она посмотрела на Ро. – Зачем она это сделала?
– Отравительница умна. Если она не может действовать напрямую, убьёт семью.
– Она не умна, – голос Элизабет звучал глухо, и она утёрла слёзы ладонью. – Она жестока.
Волчья Весна
На поляне под изогнутым деревом Арсиноя позволила Мадригал взять крови из её руки. Тонкие зелёные листья шелестели на древних ветвях.
– Вот, – кивнула Мадригал. – Этого хватит.
Арсиноя зажала рану тряпкой.
– Есть что-нибудь поесть? – спросила она, и Мадригал швырнула ей сумку с сидром и сухим мясом.
Она ела, но кровопотеря не беспокоила её. Руки уже так покрылись шрамами, что она не могла засучить рукава весь сезон.
Мадригал медленно склонилась над маленьким костром, который по прибытию создала из веток. Срок её беременности был несколько месяцев, но живот уже виднелся.
– Ты хочешь девочку? – спросила Арсиноя.
– Хочу, чтобы ты сосредоточилась, – ответила Мадригал пламени.
– Ну если б ты могла выбрать.
Мадригал устало посмотрела на неё. Она никогда не теряла энтузиазм относительно магии – и ребёнок упивался силой.
– Это не имеет значения, – она села на бревно. – У Милонов только девочки, у Сандринов только мальчики, – она положила руку на живот. – Потому подождём и увидим, чья кровь сильнее.
Ветер был таким холодным в это время года, что костёр шипел, словно змея.
– Идут королевы, – Мадригал вдохнула ветер. – Если ты хочешь проклясть сестёр, то пора.
Арсиноя кивнула. Воспоминания… Катарина – и ромашки в её волосах. Мирабелла крепко держала её, спасла от жриц… Она оттолкнула их.
Ей надо сосредоточиться. Половина проклятия – намерение.
– Неужели Джульена знает, что ты попросила меня помочь тебе? – спросила Мадригал.
– Да.
– И она не попыталась остановить тебя?
– Ты отвлекаешь, как на женщину, что ждёт от меня сосредоточенности. Что будет делать это проклятье? – спросила Арсиноя.
– Не знаю.
– Как?!
– Это не то же самое, что руна или приворот, – ответила Мадригал. – Проклятье – это отправленная в мир сила. И как только ты высвободишь её, не сможешь остановить. Всё, что сегодня пройдёт через дым – твоя воля и воля богини. Но оно самосознательно.
Низкая магия всегда такая. Вот почему она в тот шторм связала Джозефа и Мирабеллу? Порезы на руке пульсировали, и она чувствовала цену, которую не могла платить.
Мадринал налила кровь Арсинои в огонь. Пламя прыгнуло вперёд, съело её без единого звука. Она кормила его верёвками, пропитанными старой кровью. Бормотание – словно к ребёнку…
Позади заскрипело дерево, и Арсиноя напряглась, но это глупость! Оно не могло двигаться. Оно не проснётся и не освободится от своих корней.
– Подумай о них, – сказала Мадригал.
Арсиноя подчинилась. Маленькая девочка, смеющаяся и брызгающая водой. Мирабелла, суровая и готовая заступиться.
Она любила их. Обеих.
– Мадригал, остановись.
– Остановиться? – переспросила Мадригал, разрывая зрительный контакт с пламенем.
Огонь поднялся волной и потянулся к Мадригал. Арсиноя закричала, прыгнула, прижав её к земле и сбивая пламя с рубашки. В один миг остался только дым, но так и не пропал палёный запах волос и кожи.
– Мадригал? Ты слышишь?
Арсиноя сжала её лицо руками. Её плечо покраснело, но Мадригал этого не замечала.
– Ребёнок, – бормотала она. – Ребёнок…
– Что? – живот Мадригал был в порядке, она не падала. Ребёнок в порядке. – Мадригал? – она увидела слёзы на её щеках.
– Мой ребёнок, ребёнок! – закричала она. – Моё дитя!
– Мадригал! – Арсиноя ударила её. Почти неощутимо, как играющая Каит, но Мадригал пришла в себя.
Пустая банка с кровью Арсинои, всё ещё алая, выпала у неё из руки и покатилась по земле. Арсиноя осмелилась посмотреть на дерево – но оно казалось таким невинным.
– Что случилось?
– Ничего.
– Мадригал, что ты видела?
– Ничего! – она быстро утёрла лицо. – Дело в тебе, и это не реально! – она встала, руками закрывая живот. Да, дело в ребёнке, и что-то ужасное…
Арсиноя вновь посмотрела на дерево, на свящённое место. Низкая магия не делала только то, что планировалось, но и не лгала. Склонённое дерево не лежало, и шип страха засел в сердце – за Мадригал, её ребёнка, Джулс, что так полюбит братика или сестрёнку.
– Ты права, – успокоила её Арсиноя. – Это я виновата, не могла сосредоточиться. Всё ещё видела воспоминания… Можем попробовать ещё раз…
– Не можем! – Мадригал бросилась прочь с поляны и не оглянулась, когда Арсиноя вновь позвала её.
Арсиноя смотрела на холодный пепел, заместивший огонь. Она могла поробовать сделать это сама, но отчего-то знала, что в том не будет никакой пользы. В эту летнюю ночь у неё будет не больше преимуществ, чем те, что она уже успела отвоевать у собственной жизни.
– Идут королевы, – обратилась к дереву Арсиноя. – А ты хочешь увидеть их здесь.
Летнее Солнцестояние
Дорога Веллейвуд
Спускаясь следом за Караваном, Катарина глубоко втянула воздух. Они были близ Волчьей Весны, и она почти чувствовала запах рыбного рынка. Говорят, тут лучший улов на всём острове, и надеялась на это, потому что Натали хотела ядовитой рифовой рыбе.
– Ты расскажешь мне больше о фестивале Летнего Солнцестояния? – спросил Николас. Они с Пьетром ехали по обе стороны от неё, так близко, что Полумесяц фыркал от нехватки места. – Я понимаю, пиршества, огни…
– Фонари в гавани, – вздохнул Пьетр. – И есть кого травить. В Волчьей Весне хватает пьяниц, будет полно людей, а Арсиноя не приведёт медведя, – он покосился на Николаса, и Катарине пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
– Медведь меня не пугает, – сказала она. – У меня для него припасено что-то особенное.
Николас улыбнулся. Катарина отыскала длинные острые гарпуны, идеально подходившие для медведя. Он с одобрением любовался на них в Грэйвисдрейке.
– Расскажи мне больше о королевах. Природа и Элементали. Так всегда было? Я слышал о других, о пророчицах, о Королевах-Королев…
– Королев-пророчиц не было веками, – сказала Катарина, – одна сошла с ума на троне и казнила несколько семей в совете, решив, что они что-то против неё замышляют. Точнее, будут замышлять в будущем. Сказала, что предвидела это. Так что, королев с таким даром топят.
Она ожидала, что он побледнеет, но он вместо этого только кивнул.
– Безумие нельзя пускать в правительство. Но война? Почему нет королев-воинов?
– Никто не знает, почему ослабел дар Войны. Утопленные королевы – вот причина, почему Санпул, город пророков, опустел, но Бастион стоит. И Война жила бы. Тем не менее, поколениями не рождались девушки с таким даром.
– Что за позор, – вздохнул Николас. – Хотя ты, прелестная Катарина, достаточно воинственна для меня.
