Текст книги "Один темный трон (ЛП)"

Автор книги: Кендари Блэйк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Караф пошла в комнату со своей шоколадной гончей и тут же бросилась к Арсиное и поцеловала её. Та могла только смотреть – пока Вилла отогнала Караф и приложила ладонь к её лбу.

– Лихорадки нет, – заключила Вилла. – Удачливая.

– Удачливая?! – возмутилась Джулс. – Сколько раз она почти умирала? Три? Четыре?

– Десять или одиннадцать, – Арсиноя попыталась сесть. Караф и Джулс вздохнули, но Вилла поспешно впихнула под неё вторую подушку.

– Пусть сидит, это хорошо для лёгких. И, отравительница, она выздоровеет скорее.

– Отравительница… – протянула Арсиноя. – Мой секрет перестал быть секретом.

– Она знала, – ответила Джулс.

Арсиноя протянула руку и погладила гончую по голове. Гладкие, тёмные глаза пса заставляли её плакать. Она так скучала!

– Тебе стоило удивиться, оказавшись здесь, – промолвила Караф.

– Я удивлена, что вообще где-то… – она вспомнила охоту на королев. Злобный взгляд Катари. – Брэддок?

Джулс покачала головой.

– Не знаю, Арсиноя. Пришлось убегать так быстро… – она больше не говорила, но Арсиноя знала, что отравители не оставят медведя живым. Они так злы… Бедный Брэддок. А она была дурой, знала, что не сможет его защитить.

– Билли… – внезапно промолвила она. – Он должен думать, что я мертва. Все…

– Все, – кивнула Джулс. – По крайней мере, те, кто видел…

– Можно продумать, прошли века… – Вилла направилась к двери. – Теперь, когда она проснулась, надо заняться овощами. Она с детства много ела. Пошли, Караф!

Караф кивнула, но, прежде чем уйти, коснулась щеки Арсинои.

– Мне жаль, что тебе в спину попала стрела. Но я всё равно рада тебя видеть.

Она улыбнулась и поджала губы, почти мрачная. Караф никогда не была так легка, как Мадригал, но в одном её жесте было больше, чем в дюжине объятий её сестры.

– То, как она на меня смотрела, – промолвила Арсиноя, когда они с Джулс остались одни. – Она словно вообще не видит этих шрамов!

– Она не изменилась. По крайней мере, не настолько.

– Как так?

Джулс запрокинула голову назад.

– Просто так странно видеть её здесь. Словно она дома. Я знаю, теперь это её дом, но…

– Я понимаю. Я тоже хочу, чтобы она вернулась домой.

Джулс поймала Камдэн за кончик хвоста и перебирала мех, пока кошка не вывернулась из рук.

– Скажи, что произошло. Помню, что мне выстрелили в спину. А потом ты тянула меня в седло.

– Я воспользовалась даром войны, – ответила Джулс. – Оттолкнула Катарину от тебя. Кажется, она трижды кувыркнулась.

– Хотела б я видеть это.

– Не знаю, как сделала это. Проклятие… Дар войны не так и силен, а я просто сделала это. Потому что должна была.

– Не могла бы ты повторить это ещё раз? – спросила Арсиноя.

– Даже ради всех тортов Луки – нет.

Арсиноя почти спросила себя, как чувствует себя Джулс. Проклятие… Но она не смогла. Джулс в порядке, в безопасности, вопрос только разбудит в ней беспокойство.

– Джулс, – Арсиноя прищурилась. – Когда я приходила в себя… Говорила ли я тебе, что пользовалась низшей магией на тебе и Джозефе.

– да.

– Я сказала, как мне жаль? Что не сознавала, то творю?

– Да. Это неважно. Мы никогда не знаем, дело ли в твоей магии или в красоте Мирабеллы. Или в том, что Джозеф был полумёртв и легковозбудим.

Арсиноя усмехнулась.

– Ну. И я простила его.

– Да?

– Да, – кивнула Джулс.

Камдэн повела ушами.

– Что это? – спросила Арсиноя. Они прислушались. Со стороны гор доносился стук копыт. Джулс подошла к окну. Если это Чёрный Совет, то у них не было времени.

Арсиноя отбросила одеяло и содрогнулась, выбираясь из кровати.

Джулс повернулась и нахмурилась.

– Арсиноя! Ты должна оставаться в постели! Ты больна!

– Больна? Да я чуть не умерла.

Но Джулс не слушала. Глаза её расширились, она побелела и сжала штору.

– Оставайся тут, – промолвила она. – Это Джозеф.

– Джозеф? Камдэн, останься и помоги мне!

Но Камдэн сорвалась с кровати и бросилась вслед за Джулс, такая же взволнованная, как и девушка.

– Глупая кошка, – пробормотала Арсиноя. Она дотянулась до прикроватной тумбочки, потом до подлокотника кресла и каким-то образом добралась до окна.

Прямо на коттеджных ступеньках Джулс и Джозеф обнимали друг друга. Он всё ещё не выпутался с поводьев, вероятно, Джулс вытащила его из седла. Мадригал тоже была там, такая прямая, и смотрела прямо на Караф.

Арсиноя повернулась, вышла из комнаты, прижавшись к стене. Когда она добралась до двери, Джозеф был так увлечён Джулс, что даже не заметил её, но когда увидел…

– Арсиноя!

– Арсиноя, – Мадригал улыбнулась ей, и Арсиноя коротко кивнула, прежде чем Джозеф осторожно обнял её, сжав, впрочем, слишком крепко.

– Осторожно. Меня правда прострелили.

Он поцеловал её в щёку и повернулся к Джулс.

– Ты сделала это, Джулс! Ты спасла её!

– Да, она жива, – Вилла поднялась на крыльцо. – И так популярна. Сегодня я вас, конечно, угощу, но завтра прочь! Вопреки всем размерам, в Чёрном Коттедже нет места гостям!

Грэйвисдрейк-Мэнор

Женевьева лежала на шезлонге в кабинете Натали и ела инжир. С середины лета она вела себя так, будто была в прекрасном мирке, пела и покупала роскошные платья в любимых магазинах, будто убийство Арсинои уже подарило им корону, и это нервировало Натали.

– Почему ты не в Волрое? – спросила она.

– Сегодня я там не нужна, – ответила Женевьева. – Они обсуждают просьбу о средствах на восстановление Театра в Ролансе.

– Ты должна находиться там. Дать совет.

– Они знают, что я посоветую. Наши глаза в Ролансе говорят, что они перенапряжены, ремонтируя центральный район. Потеряют все деньги и попросят корону их выручить, – она слизнула яд с пальцев. – Только Лукиан Марлоу будет на их стороне и станет говорить, что казна короны для всех, а не для нах. Представляешь?

Натали смотрела мимо Женевьевы в окно, где светило солнце. Катарина была где-то там, каталась верхом с Пьетром и женихом. Она одна заслуживала праздника, а не совет. Они должна продолжать готовиться к поездке на Луну Луны!

– Если я умру, – внезапно промолвила Натали, – ты возглавишь семью.

Женевьева отложила еду.

– Сестра? Тебе плохо?

– Я в порядке, – Натали подошла к окну, надеясь увидеть Катари. Она подарила ей нового роскошного жеребца, чёрного, с длинными, худыми ногами и быстрым шагом. Он не заменит Полумесяца, но лишним точно не будет.

– Тогда откуда такие мысли?

Женевьева села и отложила тарелку.

– Полагаю, я вспоминаю мать. И что она сказала бы, будь жива, увидев это.

– Мама, – содрогнулась Женевьева.

Да, их мать была ужасающей. Она держала Совет и королеву Камиллу в своих руках. Когда она контролировала Арронов, их боялся весь остров. А Арроны боялись только её.

Хоть Натали и пыталась, она не стала такой, как мать. И Женевьева. Женевьева унаследовала всю её жестокость, но весь её ум достался Натали. Она не знала, когда бить.

– И что сказала бы мать? – спросила Женевьева.

Натали скрестила руки на груди.

– Конечно, она сказала бы, что мы отвратительные производители. У нас обеих нет детей, только мальчик у Кристофа.

= Но у Антонина будет много детей!

Женевьева о себе не говорила. Она никогда не заводила много любовников, а если и заводила, женщин, а Натали же Богиня послала Катари.

Она улыбнулась, наблюдая за тем, как Катари и Пьетр катались бок о бок у деревьев. Новый жеребец встал на дыбы, когда Катари постаралась замедлить её. Она казалась такой хрупкой на его спине, но вскоре заставила послушно идти по кругу.

Натали вздохнула.

– Достаточно. Есть что-то о девочке Милонов? Тело Арсинои?

– Ничего, и никто и не ждёт. Природа знает лес, и если она спрятала труп, никто его не найдёт, – Женевьева изогнула бровь. – Эта девочка Милонов – настоящая проблема. Так сильна и проклята? С даром Войны? С этим надо что-то делать.

– Мы и сделаем, – ответила Натали. – Но пока рано. – Проклятье даром – это та ещё мерзость. Я могу предположить, что Храм сам озаботится о ней и без нас, а значит, мы не замараем руки с Волчьей Весной.

Натали повела глазами.

– Ты долго не сможешь так продолжать, сестра, – промолвила Женевьева.

– Что продолжать?

– Прятаться в своём поместье на вершине холма. Вскоре Катарина станет королевой и будет жить в восточной башне с королём-консортом, и у тебя не будет больше ни единого оправдания, чтобы продолжать избегать своей работы в Совете.

– Не смей мне напоминать об этом, – Натали с прищуром наблюдала за всадником, что приближался по длинной, обсаженной деревьями дороге. Всадник, спешит. Катарина перехватила письмо, вскрыла его. Натали напряглась – и бросилась из комнаты, когда Катари закричала.

Катари глазила своего нового жеребца по шее. Они с Пьетром и Николасом скакали по лесу, и жеребцу не хотелось останавливаться, но она не отпускала поводьев, пока конь не успокоился.

– Будем пить чай? – спросила она парней. – А потом в городе купим сардин для медведя моей бедной сестры.

– Не стоит, – протянул Пьетр, и она закатила глаза. В городе Пьетр каждый раз содрогался, когда слышал шум. – Катари, нельзя так поступать с фамилиаром.

– Пьетр, я тоже так думала, но с тех пор, как я стала его кормить, он стал милее.

– Возможно, после её смерти он и не фамилиар, – добавил Николас. – В любом случае, это прелестное зрелище, королева Катарина! Может, стоит поохотиться на него во время Белтейна в этом году?

Она немного занервничала.

– Возможно.

Стук копыт заставил их замолчать. Они остановили своих лошадей и ждали скакуна.

– Здравствуйте, королева Катарина, – промолвила девушка, запыхавшись от быстрой езды. Она поклонилась настолько низко, насколько это было реально в седле. – У меня есть сообщение для госпожи Аррон.

– Я возьму, – Катарина протянула руку в перчатке, и посланница отдала конверт, поклонившись.

Катарина разломила восковую печать и вскрыла конверт. Письмо упало на землю. Она поспешила его поднять, Пьетр придержал коня. Когда она развернула письмо, увидела сине-чёрный воск Роланса – от Мирабеллы.

Катарина прочитала и тихо вскрикнула.

– Катари? – Пьетр быстро спешился. – Катари, что?

Она смяла письмо в кулаке. Оно не было адресовано ей. Никому. Это было уведомление, найденное в Волрое.

Пьетро сжал её плечи, но она вывернулась и закричала так громко, что лошади отсахнулись, а жеребец бросился к конюшням. Николас изо всех сил сдерживал свою кобылу и сам подрагивал.

– Катарина! – услышала она Натали, бегущую через двор. – Катари! Что в порядке?

– Сколько?! – прокричала Катари. Она бросилась к Натали и Женевьеве, сжимая бумагу в кулаке. – Сколько?! Вы знали! Вы должны были мне рассказать!

– Да что случилось? – воскликнула Женевьева, когда Натали наконец-то отобрала письмо.

– Вызов, – ответила Натали. – Мирабелла бросила вызов Катари в Индрид-Дауне на Арене.

– Что? – переспросил Пьетр. – Когда?

– В следующее полнолуние.

Женевьева простонала. Две недели!

Натали схватила сопроводительное письмо от совета.

– Там пишется, что они повсюду! – промолвила Катарина. – По всему Индрид-Дауну!

– Но как ей это удалось? – прошетала Женевьева. – Ведь нужна маленькая армия, чтобы проделать такой трюк.

– Значит, у неё была маленькая армия, – ответила Натали.

Катарина сжала зубы. Она выдернула резкий голос из воспомионаний.

– Дуэль. Это случится в полнолуние в июне в нашей великой столице. Все желающие могут засвидетельствовать конец Вознесения и начало правления элементалей… – Катарина схватилась за волосы и завизжала. – Кто видел?!

– Неизвестно, – промолвила Натали. – Но я бы отправила гонцов повсюду, если бы знала, удостоверилась бы, что вызов слышал весь остров.

– Все должны быть свидетелями этого? – прошипела Женевьева, придержав кобылу Пьетра. – Даже кони? Мне позвать слуг с кухни?!

– Нет, – Катарина принялась вышагивать, грызя ногти. – Мы не планировали. Мы не должны… Мы должны были опозорить её в рожном городе, – она сердито кивнула на письмо. – Все свидетели! Медведь! После Арсинои!

– Я не понимаю, как.

Катарина глубоко вздохнула. Она разгладила свои распущенные волосы. Мирабелла не справится. Сестра проживёт достаточно долго, чтобы пожалеть о своём вызове.

– Катари, – мягко промолвил Пьетр. – Какая разница, триумфовать тут или в Ролансе? Это будет ещё приятнее, что все увидят, как ты выросла. Смелость Мирабеллы всё лишь облегчит и сделает её поражение сладким.

Катарина запнулась, а после выдохнула, и все чуточку расслабились.

– Может, ты и прав. Она всё равно умрёт. Мы сделаем всё так, как хотим, и мне не придётся принуждать медведя к путешествию, – она схватила пьсмо Натали и разорвала его на кусочки, разбрасывая клочки по дороге. – Я поприветствую её сегодня вечером на балу.

– Да, – кивнула Натали. – Это прекрасная идея.

Катари кивнула и моргнула, такая испуганная на вид.

– Натали, мне жаль. Я хотела сделать всё иначе…

– Всё в порядке, Катари, но тебе нужно сдерживаться. Что случилось? Ты вела себя, словно элементаль.

Катарина опустила голову. Она присела в реверансе и одна зашагала к дому, но Пьетр скоро догнал её.

– Поединок, – промолвил он. – Катари, что делать? Риск слишком велик, не понимаю, как храм позволил это.

– Она думает, что победит, – промолвила Катарина, когда они вошли в усадьбу, позволяя холодной тьме успокоить жжение на коже. – Что богиня на её стороне, – она подошла к подносу с беладоной и бросила горсть в рот.

– Она может победить, – предупредил Пьетр. – На открытом пространстве Арены у неё будет преимущество.

– У неё не будет никакого преимущества!

– Катари. Слишком много ягод, – он взял её за руку, но она вывернулась и вновь ела, а сок бежал по подбородку. – Катари, ты заболеешь!

Катарина рассмеялась.

– А если Мирабелла права? – спросил Пьетр. – что, если Богиня и вправду на её стороне?

Катарина повернулась к нему и усмехнулась, полная яда, и на миг её лицо затуманилось, сделавшись таким же пустым и тёмным, как и пропасть.

– Это не имеет значения. Они на моей.

Роланс

Магия воссоздала почерк Мирабеллы чёрно-синими чернилами на каждом из посланий – а сама королева разослала послания всюду, а оригинал отправила в ворота Волроя.

– Они всюду? – спросила Мирабелла.

– Всюду, – ответила Бри. – И в Бастионе, и даже в солнечном городе.

– И в Волчьей Весне?

– Конечно.

– Хорошо. Надеюсь, семья Арсинои приедет увидеть смерть отравительницы, – она улыбнулась.

– Ты весела?

– Представляю себе лицо Катарины, – но улыбка не задержалась на губах Мирабеллы. Злой легко было думать о смерти Катарины, но когда гнев исчезал… Нет, она его не отпускала.

Элизабет от волнения потёрла своё обрубленное запястье.

– Ты в порядке, Элизабет? – спросила Мирабелла. – Всё ещё болит?

– Нечасто, – ответила Элизабет и посмотрела на порозовевшие шрамы. – Только вот татуированный браслет… Странно такое украшать.

Элизабет повернула запястье, показывая браслет из ленты и бусинок. Вскоре они совершат ритуал, и чёрные полосы зачернят её кожу, а она станет жрицей и будет навеки принадлежать храму.

– Твоя рука не уродлива, Элизабет! – горячо воскликнула Бри. – Уродливо то, что сделали с тобою.

– Когда церемония? – спросила Мирабелла.

– Когда соглашусь. Я была посвящённой три года.

– И ты сделаешь это? – спросила Бри. – Не стоит. Сбрось это и оставайся с нами, тебе всегда будут рады в Вествуд-Наус, – голос Бри звучал сильно и уверенно. Она не понимала, почему Элизабет оставалась с ними после всего, что случилось. Бри не могла так служить.

– Я не решила. Я бы оставалась ещё немного посвящённой… Пару лет. Всегда. Тогда я бы всё ещё была с фамилиаром и могла уйти.

Мирабелла посмотрела на свой эскорт. Они далеко ушли, но она была уверена, что ещё слушали, и она сжала локоть Элизабет.

– Ты скажешь нам? Нам можно присутствовать?

Элизабет кивнула, и Мирабелла расцеловала обеих подруг, прежде чем расстаться к ними и пойти к Луке.

Она отыскала Верховную жрицу в её далёких покоях, она как раз утирала пролитый чай с подушки.

– Полотенце? – предложила Мирабелла, и Лука содрогнулась.

– Мира, ты испугала меня, – она подняла грязную подушку, опечаленно вздохнула, а после бросила её рядом со своим столом. – Ты разминулась с Ро.

– О, – Мирабелла была не в силах притвориться разочарованной. – Опять планы?

– Не понимаю, о чём ты.

– Конечно, понимаешь. Я слышала шепотки о Белтейне и ваши прелестные идеи о том, как бы сжечь моих сестёр в огне и сделать меня королевой-Белоручкой, – она наблюдала за тем, как Лука пыталась оставаться равнодушной. – Твои жрицы забывают, что у меня ещё есть уши. Когда они говорят, становятся небрежными. Но, вопреки всем вашим интригам, я не могу поверить, что ты не одобряешь этот поединок.

– Одобряю я его или нет, это уже не имеет значения, ты объявила о нём перед всем городом.

– А ты думаешь, нам следовало позволить ей приехать в Роланс?

– По крайней мере, дома у нас были бы преимущества, она чувствовала бы себя чужой!

– О да. И как это сработало с Арсиноей? Вот что хочет Катари. Чтобы я рухнула в Ролансе. Униженная перед своим же народом. Я никогда не была её мишенью в Волчьей Весне, только Арсиноя! Арсиноя!

Лука тихо рассматривала её из-под белого капюшона.

– Возможно, мы упустили свой шанс, – промолвила Лука. – Ты была избранной королевой, а теперь всё изменилось.

– Поединок на арене на моей стороне, – настаивала Мирабелла. – Элементарные королевы прежде были нередким явлением.

Лука вернулась к пролитому чаю и вновь налила остатки в первую чашку. Когда она пила, тот капал на мантию.

– Я чувствую Богиню, Лука, и ты должна верить мне.

– Возможно, мы руки её, – мягко промолвила Верховная Жрица, – но, Мира, Богиня не всегда добра. Мы не можем знать её воли. Даже в те моменты, когда я чувствовала себя такой близкой к ней, когда думала, что я поняла меня… – она развела руками. – Потом она уходила.

– Но откуда знать, что правильно?

– Ниоткуда, но мы делаем всё возможное, зная, что выбора нет, а она пойдёт по своему пути.

«Good,» Mirabella says. «I would have Arsinoe’s family there to see the poisoner fall.» She chuckles slightly.

«You are jovial?»

«Only when

Чёрный

Коттедж

По пути на кухню Вилла прошла мимо Арсинои.

– Сегодня пирог с гусём и луком, – Вилла потрепала её за подбородок.

– Ммм, – неуверенно ответила королева. – Я это любила?

– Не помнишь?

– Нет, – Арсиноя последовала за ней через гостиную, рассматривая картины и мебель. Ничто не изменилось, ничто не запомнилось. – Мирабелла всё помнит, и будь она здесь, Мира обнимала бы этот стул.

– Даже в детстве Мира обладала слишком большим достоинством для этого, в отличие от тебя. Как исцеление?

Арсиноя дошла до кухни и дёрнула плечом. Рана от арбалетного болта скоро превратится просто в шрам. Она чувствовала, как на спине, как и на лице, появляются мёртвые пятна от очередной её гибели.

– Всё в порядке.

– Хорошо, сможешь уйти, – Вилла сняла миску с утрешним тестом, и Арсиноя фыркнула.

– Ты всегда была так ласкова, или мы спали на досках?

Вилла рассмеялась.

– Мы не обманывали королев в семь веков… – а после она запнулась и остро посмотрела на Арсиною. – Да не хочу я, чтоб ты уходила, думала, никогда не свидимся, но если Чёрный Совет тебя тут увидит, меня с Караф повесят.

– Ненадолго… – промолвила Арсиноя. – Как только Мирабеллу коронуют, и Арронов сменят Вествуды, всё изменится. Они могут даже отпустить Караф.

– Возможно, – Вилла сжала губы, но не сумела скрыть улыбку.

Арсиноя склонила голову.

– Этого ты хочешь? Потому так сделала? Потому нас подменила?

Старуха плеснула тесто на прилавок.

– Почему думаешь, что это я подменила детей?

– А кто ещё?

– А кто тут ещё был? – спросила Вилла. – Королева. Твоя мать. Я просто акушерка, а акушерки исполняют приказы.

– Но почему?

– А ты хотела, чтобы она этого не делала? – Вилла резко взглянула на Арсиною. – И она не сказала. Знаю, Арроны не были добры, и когда она правила, не думаю, что ей особенно нравилось то, что она видела в Совете отравителей. А в Мирабелле она увидела королеву, королева всегда знает, что делать, вот и ничего не было в том, чтобы подменить других.

– Подменить других, – повторила Арсиноя, сжав зубы.

– Королева Камилла была милой девочкой, но единственным, кто любил её, был её король-консорт. Она была рада уйти, исполнив долг.

– Эх, – вздохнула Арсиноя. – Это должно бы вызывать жалость, но не выходит.

– Это не потому, что ты королева. Ты не похожа на других матерей или дочерей. На других людей.

Арсиноя взяла нож и принялась нарезать лук – вид теста вызывал голод.

– А она ушла? – спросила Арсиноя. – С королём-консортом, жить счастливо далеко от острова?

– А откуда мне было знать? Может быть. Именно этого она, в конце концов, и хотела. Хотя говорят, что слабые не так-то уж и долго живут после рождения тройняшек… Жизнь королевы славна и коротка, независимо от того, правит она или умирает в Год Вознесения. И муки ничего не меняют.

– Слабые, – Арсиноя принялась нарезать грибы. – Но Мирабелла будет королевой, которая будет править много лет. У неё будут свои близнецы, и они где-то грандиозно умрут, старуха.

– Не сокрушай меня, – грубо промолвила Караф, ударив по крупу одну из лошадей, на которых прибыли Джозеф и Мадригал. Они теснились в маленькой конюшне, раздражаясь от близости.

– Раньше ты пользовалась даром. Или ты его потеряла?

Караф сжала зубы и посмотрела на красавицу-сестру.

– Я никогда не пользовалась даром для таких мелочей, как чистка конюшен.

Она открыла стойло и прислонила вилы к стене, прежде чем двинуться дальше. Она насыпала зерно лошади и погладила его по носу.

– Нечестно, – Мадригал с недовольством фыркнула. – Нет, не делала ты такого, фривольность – это только моё дело, да?

– Я этого не говорила.

– Конечно, ты никогда не говоришь, что думаешь.

Караф сжала зубы. Она оглядела чёрного коня и вдохнула его мускусный запах.

– Я не видела таких воспитанных конец уже долго. Где ты взяла эти седла?

Мадригал упёрла руки в бедра и топнула ногой. Она была в коттедже неделю и уже дрожала от вида Караф.

– Чего ты хочешь, Мадригал?

– Поухаживать за своей дочерью.

– Я не о том. Сейчас. Что ты хочешь сказать? – её взгляд скользнул по животу Мадригал. – Не трудись, я вижу, что ты беременна.

Мадригал посмотрела на свой живот. Да, рано, но уже заметно.

– Джулс, должно быть, рада, что станет сестрой, – продолжила Караф. – Я счастлива, что она выросла крепкой и счастливой. О Джозеф… Так похож на Мэтью. Я чуть не бросилась ему на шею.

Мадригал сжалась и пробормотала что-то себе под нос.

– Мэдди, говори.

– Не смей так меня называть!

Но Мадригал хотела ей сказать. Что-то стояло у неё в горле, сжимало её…

– Ребёнок, – промолвила она, – от Мэтью.

Пальцы Караф схватились за дверь стойла. Каждая лошадь в сарае бросила еду, даже коричневый мул Виллы. Мэтью, её Мэтью, больше ей не принадлежит.

– Мне просто хотелось самой тебе об этом сказать, – с сомнением в голосе промолвила Мадригал. – я не хотела, чтобы это заявили Джулс или Джозеф, – она мягко, нерешительно подошла к ней поближе. – Караф?

– Что?

– Скажи хоть слово.

– Что сказать? Что я ждала, как дура, когда нечего ждать? Всё меняется, только не здесь? Не рассказывай, я буду старая и сгорбленная, как Вилла, и тебе не нужно моё благословение.

– Всё не так, – промолвила Мадригал, когда собака Караф взвыла.

– Тихо. Вопли вызывают компанию, а от компании надо прятаться.

Старик с поросёнком неторопливо двигались к Чёрному Коттеджу. Хорошо, потому что это дало Арсиное достаточно времени для того, чтобы устроиться в укрытии под окном. Всмотревшись, она увидела Джулс и Джозефа в конюшнях. Кто знает, где Мадригал…

Когда старый Вустер добрался до дома, Вилла помогла ему разгрузить мешки с зерном и кувшинами вина в месте с тремя или четырьмя посылками. Они говорили о чём-то целую вечность, прежде чем он вновь зашагал по тропинке в обратном направлении. Большинство разговоров касались, кажется, именно письма, которое он ей принёс. Она стояла посреди продовольства и перечитывала его раз за разом, пока Арсиноя не потеряла терпение. Она встала и толкнула створку.

– Вилла! Что это?

Вилла спрятала письмо обратно в конверт, когда остальные повыбирались из конюшен, словно белки из нор.

Арсиноя выхватила письмо и принялась читать.

– Что там? – спросила Джулс, когда королева оторвала взгляд от бумаги.

– Мирабелла вызвала Катарину на Дуэль.

– Это мудро? – спросила Мадригал. – Охота рискованная, но не настолько. Столкнуться лбами… Они обе могут умереть.

– Богиня не позволит, – ответила Вилла.

– А вам откуда знать? – спросил Джозеф.

– Потому что за всю долгую историю все королевы не умирали. И я должна знать, половина библиотеки тут – история королев.

– Но не все королевы погибнут, – возразила Джулс. – Если Мирабелла и Катарина умрут во время дуэли, Арсиноя всё равно будет жива.

Каждый взгляд скользнул к ней.

– Может, это план, – промолвила Джулс. – План Богини.

Но Уилла замахала руками.

– Нет, Мирабелла станет королевой, и королева Камилла знала об этом. Весь остров знал. Арсиное даровали тайную жизнь, и всё.

– Ты не видела, сколько раз она её спасала, – промолвил Джозеф. – И вернула. Жить в бегах? Не верю.

Арсиноя закатила глаза. Они просто сошли с ума!

Она прошла мимо них, шагнула к громадному гобелену, что висел на стене и изображал охоту на оленей, ритуал, исполняемый женихами во время года Вознесения на Белтейне. Молодые люди скалились, сверкали ножами. Один лежал впереди, олень, на которого они охотились, пал. Так много крови, удивительно, что у ткача не закончилась алая нить… Это ведь мог быть и Билли, истекающий в долинах кровью.

– Все эти жестокие традиции… – спокойно проронила Арсиноя.

– Арсиноя? – переспросила Мадригал.

Арсиноя долго мечтала об этом. Сбежать. Исчезнуть. Но Богиня возвращала её, как пешку, туда, куда хотела. Даже дала ей Джулс, проклятую войной, что всегда, как говорил Лука, была рядом. Чтобы дать ей свободу? Или корону?

В любом случае, Арсиноя устала удивляться. Она с трудом сглотнула и почувствовала жжение в шрамах. Она будет делать то, что хочет, с этого мига.

– Нам надо в Индрид-Даун, – промолвила она.

– Да! – Джулс зааплодировала. – Мирабелла и Катарина падут, и ты будешь ждать там!

– Нет, Джулс. Вилла права, и Мирабелла – избранная. Я думаю, меня пощадили, чтобы я могла помочь ей, – она смяла в кулаке вызов. – Я еду в столицу и помогу Мирабелле убить королеву отравителей!

Королевская дуэль

Роланс

Повозка Мирабеллы была украшена чёрными перьями и серебром. Синие знаки элементалей красовались на флагах рядом с чёрными. А белые повозки, запряжённые белыми лошадьми, везли жриц, чтобы весь Индрид-Даун знал, что храм на её стороне.

– Ты уверена, что не хочешь отправиться морем? – спросила Сара, упаковывая вещи в сундуки. – Безопаснее.

– Она может выступить в мой город, – промолвила Мирабелла. – я не дам.

Сара взяла платье.

– Это для бала?

Мирабелла едва взглянула на него, сверкающий атлас, лиф да ремни.

– Всё в порядке, – она шагала по маленькой комнатушке в Вествуд-Хаусе. Она чувствовала себя опустошённой, словно говорила слишком громко, и голос был эхом.

– А драгоценности?

– Не чёрный жемчуг. Катари его любит, не хочу, чтобы мы были одинаковыми.

– Вы не сможете быть одинаковыми, – промолвил Билли.

Мирабелла и Сара обернулись. Билли стоял в двери, и Сара вздёрнула бровь в ответ на его малиновую рубашку. Он не должен был носить траур по другой королеве, объявив себя мужем Мирабеллы, но никто не просил его снять это. Да и Природа будет на его стороне.

Сара опустилась в реверансе и ускользнула, оставляя их наедине.

– Сколько ещё будет длиться траур? – спросил Билли.

– Недолго.

Скоро пропадут свечи и алое. Молитвы для Арсинои притихнут. О побеждённых королевах не говорят после Года Вознесения. В Волрое нет зала с её портретами. Даже имена никто не помнит.

– Ты готов? – спросила она. – У тебя есть одежда для бала?

– Да. Но не поверю, что мы будем пировать с ними за день до её смерти.

– Бал – это ответ Катари. Мой – дуэль, её – бал. Всё прозрачно. Но не сработает.

Билли протянул длинную прямоугольную коробочку.

– Это тебе, – он открыл её и вынул колье с чёрными драгоценными камнями, что красовались на чернёном серебре. Они сверкали, ловя каждый, даже самый крохотный лучик света, и она задалась вопросом, как давно он это купил и кому это предназначалось. Но она не испортит момент вопросом.

Мирабелла подняла волосы, когда он застёгивал украшение на её шее.

– Они прекрасны.

– Красивее, чем у отравителей. Они могут одевать маленькую ведьму, как им вздумается, но она останется просто ведьмой.

– Не говори этих слов, – предупредила Мирабелла. – Мы не произносим слово ведьма. Независимо от того, что мы чувствуем по отношению к Катарине, в столице следует оставаться осторожными, мне нужен популярный король-консорт.

Билли закусил губу.

– Конечно. Но она этого заслужила.

– Знаю.

– Ненавижу её. Она отобрала её у меня. У нас.

Рука Билли задержалась на её плече, и Мирабелла коснулась его пальцев.

– Я встречался с Катариной перед Белтейном. Мой отец хотел, чтобы я познакомился со всеми вами прежде, чем все остальные.

– Ты никогда не приходил ко мне.

– Я выбирал Арсиною, но вот что странно… когда я встретил Катарину, она была такая милая, такая безвредная. Я действительно пожалел её. Девушка, с которой я встретился, ничем не отличалась от той, кого я увидел в Волчьей Весне. Но, полагаю, я видел только то, что она хотела показать.

– Согласна, – кивнула Мирабелла. – Билли, прежде чем мы отправимся, я хочу попросить тебя написать письмо в столицу.

– Письмо? И что там сказать?

– Сказать, что ты будешь моим королём-консортом и не предоставишь чести Катарине. Говори так, как ты хочешь. Но это будет ещё один удар для неё, прежде чем мы повстречаемся на балу.

Индрид-Даун

Натали и Женевьева быстро шагали по оживлённым улицам столицы, наблюдая за тем, как улучшили Арену, отремонтировали места, покрасили поручни, расширили место, сделали мягким поле, посеяли траву и убрали камни. Прошло много времени с той поры, как тут проводили что-то, кроме ярмарок и карнавалов. Давно остров не видел поединка или королеву войны, которой нравилось наблюдать за подобным.

– В отелях будет много номеров, – промолвила Женевьева. – На обочине палатки. А люди всё равно останутся на улице!

– На несколько дней. Пусть тратят деньги, пока здесь.

Шагая вверх и вниз по главной улице, они видели витрины, заставленные товарами. Нагруженные утками и фруктами телеги, что ездили туда-сюда между кладовыми. Это был шанс для не-отравителей из торгового люда, и до рассвет в портовых доках уже шумело.

– Они будут тратить и зарабатывать, – промолвила Женевьева. – Элементали понаставляют киосков, будут продавать своё стекло и картины.

Натали наблюдала за сестрой. После поединка Женевьева, несомненно, купит несколько драгоценностей и новый шарф, а лучшие, несомненно, из Роланса.