Текст книги "Один темный трон (ЛП)"
Автор книги: Кендари Блэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Может, поедим? – спросила Женевьева, косясь на любимый магазин с сыром.
– Попьём чаю в Хайбёрне. Нам всё равно надо пойти туда из-за бала, – Натали переступила канаву и поторопила Женевьеву, дёрнув её за рукав. – Улыбайся. Нас не должны увидеть с сердитыми выражениями лица.
– Но мы обеспокоены, – ответила Женевьева, – ведь поединок всегда был катастрофой. Лицом к лицу, пока одна не умрёт! Словно Вознесение закончится с ними, запертыми в башне, вот чего мы боялись!
– Значит, не стоило. Катари больше не та слабая королева. Не знаю, что изменилось, но она проснулась.
– Ты знаешь, что изменилось, даже если и не говоришь. Ты знаешь, что случилось, когда она пропала после Белтейна. Должна.
– Нет.
– Она теперь такая странная! – с холодным прищуром ответила Женевьева. – Ножи, безумный смех, столько яда и наслаждение от боли!
– Не говори так о ней. Катари не странная.
– Она не твоя дочь, она королева. Прекрати называть её Катари.
Натали остановилась и сжала кулаки. Если б они не были посреди оживлённой улицы, она бы ударила Женевьеву по лицу.
Женевьева прочистила горло и опустила глаза.
– Прости. Я слишком напряжена.
Натали вновь зашагала вперёд. Они были рядом с Хайбёрном, уже видели флаги.
– Не бойся, Женевьева, – тихо протянула Натали. – Катари достаточно умна, чтобы у нас был этот бал. Завтра вечером Мирабелла будет здесь, в толпе, есть, и когда всё закончится, на дуэли она не сможет предоставлять никакой угрозы.
– Ты собираешься отравить её? – стараясь не отставать, спросила Женевьева.
– Не насмерть, чтобы у Катарины было время на арене. Она сможет убить её перед всем островом, не напрягаясь.
– Но как?! Ты ловка, но нас к ней не пустят. Тебя точно.
– Мне и не нужно, – ответила Натали. – Как ты думаешь, почему я хваталась за союз с Чатвортом всё время? Почему, по-твоему, он ввёл себя в доверие к Вествудам? – она расправила плечи. – Он это сделает.
– Мы не можем доверять этому из материка! А если старая Лука его завоевала?!
– Это невозмжно. У храма нет столько денег. Мирабелла думает пригнать грозовую тучу в столицу, но когда я пройду мимо, она даже не сможет вызвать дождь.
Хайбёрн
Хайбёрн был куда более изящным местом, чем что-либо в Ролансе. Потолки отеля простирались высоко над головой, украшенные чёрным и золотым. Колоны в бальных залах были позолочены, а люстра – самая большая, что только видела Мирабелла. В своих покоях она узрела громадные золото-красные покрывала на не менее больших кроватях.
– Как приятно тут жить, – хмыкнула она. – словно я тут не ради смерти.
Мирабелла села у окна и смотрела на крыши. Индрид-Даун был красив, и запах громадного города так высоко не поднимался, потому ветер был свежим и тёплым. Хайбёрн находился прямо напротив западной башни Волроя, отделённой только широкой улицей и длинным внутренним двором с розовыми кустами и сиренью. Она даже видела клетку в кустарниках, коричневый, неподвижный меховый холм – пленник, медведь Арсинои. Что ж, после смерти Катарины прекратится и это, хотя Мирабелла не до конца понимала, что будет делать с фамилиаром.
Кто-то постучал в дверь, что отделяла её комнату от гостиной, и она вскинула голову.
– Мирабелла, выходи и держись, – тихо промолвил Билли. – Я принёс почти неготовленную еду.
Почти неготовленную. Неудивительно.
Мирабелла присоединилась к нему в гостиной, где он резал хлеб и сдабривал его маслом. А ещё ядовитые яблоки и синеватый сыр…
– Скучаю по фартук, – промолвила она, и он рассмеялся.
Они несколько минут ели в тишине. На верхнем этаже было тихо, но внизу, должно быть, шумели, готовясь к завтрашнему балу. Сара, Бри и Элизабет, Лука с её жрицами, Арроны…
– Ты видел медведя? – тихо спросила Мирабелла.
– Его зовут Брэддок, – голос Билли был серьёзен. И да. Я кормил его засахарёнными орехами.
– Никто тебя не останавливал?
– У клетки даже забора нет. Полагаю, они не думают, что какой-то дурак будет лезть к клетке. Возможно, и мне не стоило.
– Не глупи. Он всё ещё фамилиар, даже если её нет, и помнит тех, кого любил.
Билли закусил губу.
– Мы отпустим его после того, как это всё закончится? Отпустим в лес, где она его нашла?
– А она этого хотела бы?
– Не знаю. Наверное. А может, она бы хотела, чтобы его забрала с собой Джулс, – Билли провёл рукой по лицу.
Мирабелла глубоко вздохнула и оглядела комнату. Та была спокойной и элегантной, окна прятали от шумных улиц и вооружённых жриц там, снаружи.
– Скоро всё закончится, – проговорила она. – Одна бессонная ночь. Один бал. Один поединок.
– И одна королева.
Мирабелла кивнула. До этой поры всё было так поспешно и решительно. Собрать жриц и Вествудов, думать, как противодействовать Катарине. Но теперь она тут, лицом к лицу со своей судьбой, и впереди столько времени, что уверенность начинала таять. Что Лука знала о Богине? Просто повиноваться?
– Мирабелла, всё порядке?
– Не совсем.
– Что?
– После дуэли я буду королевой, но меня не коронуют до весны, таким образом, у тебя будет осень и долгая зима до коронации.
Билли утёр уголок рта салфеткой. Он предпочёл бы ждать ещё дольше. Прежде чем её коронуют, эту сделку можно будет поставить под сомнение…
– Мы друзья, да, Билли? А дружба в браке – прочная основа.
Он беспомощно скользнул рукой по столу и перевернул ладонь вверх, а она столь же нерешительно вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь.
В ней не было искры, не было ускорения пульса, а взгляд его не напоминал о Джозефе, но она сжала его руку.
– Я не она, – вздохнула Мирабелла. – Не Арсиноя. И если во время Белтейна ты не пожелаешь участвовать в охоте и не захочешь становиться королём…
Он легонько сжал её руку.
– Не думай об этом сейчас. Впереди много времени. Только… Я не думал, что будет охота, ведь мы уже всё огласили.
– Формальность. Николас Мартель всё ещё может поучаствовать, попытаться убить тебя и одержать корону, но на охоте будут жрицы, и они тебя защитят.
– Замечательно… – саркастично протянул он и обернулся к окну. – Что за звук? Напоминает пение.
Они подошли к окнам и посмотрели вниз. Там собралась достаточно большая толпа для того, чтобы перекрыть улицу между Хайбёрном и Волроем, и повозки не могли проехать. Те, кто в центре, смотрели на неё. Проклинали. Приказывали вернуться в Роланс
– Мира… Ты улыбаешься.
– Да? – она посмотрела вниз и хихикнула. – Хочу услышать, как Лука говорит, что весь остров болен от отравителей, а я – спасительница. Что за сказка…
– Для некоторых это чистая правда.
Она призвала свой дар. Внизу формировались тёмные тени – грозовые облака собирались над отелем. Люди перестали кричать. Она запустила молнию в воздух, и они сыпанули в разные стороны.
– Что ты делаешь? – спросил Билли.
– Ничего, – ответила она. – Только убеждаюсь, что они в курсе, что королева элементалей здесь.
Грэйвисдрейк-Мэнор
Пьетр смотрел на Николаса, что стрелял из лука, на сей раз верхом. Каждый раз, когда Николас скакал мимо, Катарина видела, как Пьетр желал его падения. И каждый раз, когда Николас стрелял, она содрогалась и ждала, что болт пробьёт стекло и проткнёт грудь Пьетра.
– С ним что-то связано, Катари, – промолвил Пьетр. – Не только материк.
– Пьетр, отойди от окна.
– Тебе надо от него избавиться. Он не станет королём-консортом, Натали собирается выбрать мальчика Чатворта.
Катарина скривилась. Чатворт сейчас с Мирабеллой, а совсем недавно был с Арсиноей.
– Не понимаю, о чём она думает, – промолвила Катарина. – Как это будет выглядеть после его союзов с моими сёстрами? Он мне даже не нравится!
– А ты влюблена в Николаса? – Катарина не ответила. – Это смешно.
Сначала видеть ревность Пьетра было прелестно. Его страдания. У неё всё получилось, но шутка перестала быть шуткой. Она кипела, когда сталкивалась с холодом Николаса. А когда тот почувствует власть, то избавится от Пьетра. Унизит или убьёт – он может.
Они были в бильярдной, но не столь сосредоточены для того, чтобы играть. Она собирала шары и толкала их, не наблюдая за траекториями, а глядела на Пьетра и думала, как он красив.
– Мне не нравятся идеи, которые он вкладывает в твою голову. Он призывает тебя к безрассудству! – Пьетр оторвался от окна и подошёл ближе, сердито вложив в карман шар.
– Может быть, тебе надо уйти, – прошептала она, но он только издевательски скрестил руки на груди, словно не хотел говорить. – Николас подходит для меня куда больше. Больше тебя.
Он метнул в неё пылкий взгляд.
– Катари, это неправда.
– У нас более схожие цели. Мы схоже мыслим. И если я решусь бросить вызов Натали, он будет сильным королём-консортом, – она склонила голову и попыталась добро улыбнуться – Это несправедливо, то, что происходит. Думать, что мы сможем быть вместе. Эта надежда… – однажды она думала, что Пьетр будет её любовником, кем бы ни стал её муж, но эта мечта принадлежала другой Катари. – Пьетр, я хочу, чтобы ты ушёл.
– Ушёл? – спросил он. – Куда ушёл?
– Мне всё равно. Прочь. В деревню. Но ты должен уйти.
В его ярких голубых глазах мелькнуло что-то вроде сожаления. Заплачет ли он? Если он заплачет, она не сумеет его прогнать. Вместо этого она бросится к нему.
– Почему ты так говоришь?
Когда она не ответила, он неумолимо покачал головой.
– Я не могу уйти сейчас. Дуэль через два дня, ты не понимаешь, о чём говоришь. Это вознесение… выбило тебя из колеи. Когда ты придёшь в себя, ты будешь рада, что я остался.
Он говорил с нею, как с ребёнком, шептал ей… Она почувствовала, как пальцы сами скользнули к отравленном клинку, и она вынула его из ножен, сама не понимая, что творит.
Пьетр повернулся к ней спиной. Ошибка… Но он в последний миг обернулся, и нож разрезал воздух, а не его кожу.
– Катарина!
– Я сказала уйти.
– Катари, остановись.
Она снова ударила, и тёмно-серая ткань окрасилась алым. Он отступил к бильярдному столу и, сбив поднос, выпил любимое отравленное бренди Натали.
– Это для твоего же блага, – несчастно прошептала она. – Тут ты в опасности.
– Мне всё равно. Я не оставлю тебя, Катари, и ты любишь меня, вопреки всему.
Катарина остановилась.
– Всё, что во мне ещё может любить, любит тебя…
Прежде чем он успел заговорить, она подняла нож и провела острием по лицу, вдоль волос и уха, словно отсекая маску, и алая кровь скользнула по белой коже, стекая в лиф.
– Катари… – прошептал он. – Моя Катари…
– Пьетр Ренард, – грациозношагнула к нему она. – Я не была твоей Катариной, когда ты швырял меня в пропасть.
Пьетр отшатнулся в оцепенении. Катарина сказала ему уходить, но он не мог. Вместо этого он ринулся в конюшню, оседлал лучшую лошадь, которую сыскал. Руки его дрожали, но он мог видеть лишь то, как она разрезала себя.
– Это не её вина, – он спешно вывел лошадь из стойла и вскочил в седло. – Моя. Моя. И я всё исправлю.
Пьетр пришпорил лошадь и бросился вниз по пути, спеша к дороге, что тянулась вдоль столицы и Принна. Он будет ехать днём и ночью, не уснёт, просто сменит лошадь…
Он проедет всю эту дорогу до долины. Вернётся к холодному сердцу острова.
К Пропасти.
Дорога в Индрид-Даун
– Джулс, – промолвила Арсиноя. – Ты часами смотришь на эту карту.
Они путешествовали по тихой дороге в тени горы, и все верхом, только Арсиноя на злобном коричневом муле Виллы. Он был липким, низким, но Джулс и Караф настаивали на том, чтобы придерживать его своей силой.
– Джулс, хорошо, что ты природа, иначе твой конь давно бы уже ударил тебя лицом в деревь за всё твоё внимание.
Джулс кивнула, но от карты столицы взгляд не оторвала.
– Пусть, Арсиноя, – Джозеф подъехал к ней поближе. – Если она изучит это сейчас, то в Индрид-Дауне будет чувствовать себя, как рыба в воде.
– Тебе всё равно тоже придётся это учить, – проворчала Джулс.
– Тогда отдавай, – протянул он руку, но она отпустила карту. – Вот на что я надеялся.
– Это военный дар? – тихо спросила Арсиноя. – стратегия? Подготовка?
Джозеф пожал плечами, а Джулс только нахмурилась. Никто не знал, ведь в военном даре столько всего заключалось!
Арсиноя сняла капюшон, поправляя короткие волосы.
– Какой бриз…
– Верни капюшон на месте, – промолвила Караф, вертясь на своей толстой каштановой горной кобыле.
– Да пусть, – возразила Мадригал. Она и свой откинула тоже, запрокинула голову назад и поймала ветер. – Мы никого не видели с тех пор, как покинули дом, и ты сама говорила, что тут почти пустынно.
– Это не значит, что пора терять осторожность.
– Ты никогда не должна была выходить с нами. Если поймают, будут неприятности.
– Мадригал, – мягко промолвила Караф. – Мы путешествуем с мёртвой королевой и проклятым беглецом. Если нас поймают, моё отдаление от коттеджа – это самое маленькое из наших преступлений.
Мадригал нахмурилась и обернулась на Джулс.
– А когда мы доберемся до Индрид-Дауна?
– Завтра. Днём или до темноты.
– Хорошо, – кивнула Арсиноя. – Хочу к Брэддоку…
Джулс опустила карту. Уведомление о поединке было не единственной новостью от Вустера. Он сообщил о том, как победоносно вернулась в столицу Катарина с фамилиаром-медведем.
– Да, я знаю, – кивнула Джулс, – но рисковать нельзя. Когда все отвлекутся на дуэль, Караф и Мадригал прокрадутся и освободят его. А потом ты его увидишь.
– Но я оставила его умирать! Мне надо пояснить, почему я позволила ему попасть в клетку…
Камдэн ткнулась мордой в колено Арсинои, а потом прыгнула в седло, пытаясь её оградить от ветра.
– Спасибо, Кэм, – Арсиноя покосилась на облизывающуюся кошку. – Но ты злишь мула…
Камдэн зевнула, проигнорировала фырканье мула и ударила его по лицу хвостом.
– Камдэн, будь к нему добрее, – Джулс посмотрела на Арсиною. – Брэддок – добрый медведь, и он тебя простит.
Арсиноя притихла, позволив Джулс сконцентрироваться на карте. Она сделает куда больше всех остальных, когда они прибудут в столицу. Ей придётся воспользоваться даром войны, останавливать ядовитое оружие Катарины, безопасно проводить их… Это заставляло Арсиною сжиматься даже от обыкновенных мыслей.
Джозеф видел её хмурое лицо, подъехал ещё ближе и легонько похлопал по колену.
– Всё будет хорошо, – промолвил он.
Порт
Лодка была пристроена на берегу Бардонской гавани. Внутри Натали лежала в объятиях Уильяма Чатворта, засыпая под покачивание воды.
– Я удивлен, – он задохнулся в сигаретном доме. – Не думал, что ты придёшь так надолго в день бала…
– Надолго… – Натали с улыбкой наблюдала за кольцами дыма. Долго? Нет. Но приятно. Они много месяцев не виделись, и она с удивлением обнаружила, что соскучилась. Чуть-чуть.
Чатворт вытащил руку из-под головы и потянулся к сигаре.
– Значит, у тебя есть? – спросил он.
– Конечно. Это ж была главная причина моего прихода.
Она протянула ему маленькую бутылочку, и он осторожно зажал её в руке.
– Не бойся, – промолвила она. – Можешь выпить, и тебе ничего не будет. И не навредит, если попадёт на руки…
Он сел на маленькой кровати и добрался до её одежде, которую она бросила куда-то на пол.
– А если он так слаб, то зачем?
– Подстраховка. Выбить ветер из этого элементаля. Моя Катарина хочет её унизить, вот так и буде, – Натали встала и поправила последнюю подвязку. Чатворт, вялый и уверенный, валялся в кровати. Возможно, слишком уверенный, и ей подумалось, что в нём никогда не было больше, чем просто деньги.
– Если тебя поймают… – она умолкла на миг. – Не попадайся.
– Не переживай. Там доверяют сыну, да и Сара Вествуд доверяет мне.
– Неужели она ещё глупее, чем я полагала?
– Не ревнуй, – промолвил он, но имел в виду обратное. Он так тщеславен и красив… Интересно, а станет его сын таким же тщеславным и высокомерным? Трудно ли будет с ним, когда он станет королём-консортом Катарины?
– Вернись спать.
– Нет времени.
– Но ты мне так нравишься в этом наряде… – он попытался поймать её, но она ускользнула, ударив его по рукам.
– Просто отрави эту элементарную королеву, и всё, – она оставила его за спиной, хихикая, и собиралась незамедлительно вернуться домой.
Королевский бал
Джулс возвращалась, когда слуга с вином почти врезался в неё. Он назвал её дурой, она сжала зубы в реверансе. Склонить голову… Джозеф сказал, что её двухцветные глаза очень заметны, даже если Камдэн сидит в соседней конюшне. «За твою голову оглашена награда, не ходи туда…»
Но Арсиноя не могла не посмотреть хотя бы на Мирабеллу, вот Джулс и была здесь.
Джулс опустила подбородок и шагнула по коридорам, что граничили с кухней, расположенной близ северного бального зала. Гости уже были внутри, слуги шастали туда-сюда, и сколько изобличительных взглядов у входа – они пытались увидеть королев! Но как только Мирабелла и Катарина придут, людей там станет поменьше.
Джулс скользнула в коридор, чувствуя, как громко ступает по камням. Эти полы и стены создавали жуткое эхо, и хотя коридоры были широкими и просторными, Джулс задыхалась здесь. В столице ничего не было достаточно открытым, и она скучала по дому – по полям и по докам.
Она обернулась и притворилась, что поправляет вазу, когда мимо прошёл ещё один слуга.
– По крайней мере, тут ничего не случится, когда придут эти жрицы и люди, – пробормотала она, прежде чем поняла, что Камдэн не рядом. Она осталась с Джозефом и Арсиноей, или пошла с Караф и Мадригал… Иначе её бы тут же поймали.
– Ну что? – прошептала она, скользнув по очередному коридору.
Мирабелла и Билли ждали на лестнице снаружи, у восточного входа в бальный зал, ещё две статуи среди хаоса – кто-то приукрашивал Мирабеллу, поправлял её платье и костюм Билли. Мирабелла держала Билли за руку. На второй лестнице, и она в этом не сомневалась, так же стояла Катарина с Николасом Мартелем.
Билли смотрел на неё. Его колье сверкало на её шее, и он улыбнулся. Её будущий король-консорт. Её друг.
На другой стороне у большой бархатной двери утихали звуки бала, и она слышала глухой голос Луки, что объявляла о выходе.
– Пора, – шепнула Сара, и дверь распахнулась.
– Улыбаемся и Киваем? – спросил Билли. – Как играть на толпу, что желает тебе смерти?
Мирабелла рассмеялась. Это нарушило тишину, и гости зашептались. Они бормотали о её платье. О её драгоценностях. О том, как прекрасно она смотрелась рядом со своим женихом. Билли помог ей дойти до стола Вествудов, и они встали, дожидаясь Катарины.
Та не заставила скучать. Когда она появилась, гости притихли, и отравители, и элементали. Юбка Катарины вспыхивала от её шагов, волосы кудрями разлетелись по плечам. Она не казалась крохотной, не была бледной девочкой на вершине скалы, когда Мирабелла впервые увидела её.
– Королева-нежить, – прошептали они, но она никогда не казалась более живой.
– Она хочет этого больше, чем я, – промолвила Мирабелла, налюдая, как Катарина что-то шепнула Николасу на ухо.
– Это не имеет никакого значения, – жестко ответил Билли. – Она всё равно ничего не получит.
Прежде чем Катарина с женихом заняли своё место среди Арронов, змей и скорпионов, Катарина склонила голову к Мирабелле и подмигнула. Николас улыбнулся Билли и незаметно плюнул на пол.
Билли сжал зубы.
– Ты прав, это не имеет значения, – Мирабелла сжала его руку.
– Замечательно. Но если он примет участие в охоте в этом году, он точно будет неприятно удивлён.
Она не сомневалась в том, что это правда. Билли так походил на Арсиною. Какой бы они были прекрасной парой, если б она выжила! Думая об Арсиное, она пристально наблюдала за Катариной, пока Хайбёрн не сокрушил сильный порыв ветра. Гости содрогнулись.
– Завтра, – прошептал Билли. – Держись, – он тихонько толкнул Мирабеллу под столом, и та оторвала взгляд от сестры, а ветер стих.
Завтра.
Музыканты завели очередную мелодию. Слуги разносили виноград и вина. В воздухе застыло волнение. Люди были радостными, праздновали и, казалось, испытывали некое облегчение. Одна королева погибла, две сражаются за корону, так и надо…
Бри оттолкнулась от стола и потянула Мирабеллу и Билли.
– Танцевать!
Они ступили на пол, толпа сдвинулась в сторону, жрицы застыли по краю. Бри замерла лишь на миг, улыбнулась, прошла по кругу и бросилась на поиски партнёра. Проблем у неё не будет, ведь Бри просто сияло, её праздничное платье было красивым – её обнажённые плечи, черная ткань, серебряные бусы, вшитые в неё…
Билли прижал Мирабеллу к себе, держась близко к столу Вествудов.
– Ты прекрасный танцор, – промолвила Мирабелла.
– Меня шесть лет силком учили. Большинство официальных танцев я знаю.
– Наверное, среди них много таких, о которых я и не слышала.
– Может быть, но не переживай, я хороший учитель, – его глаза потеплели, став очаровательными, но на мгновение Билли показалось, что на него смотрит Арсиноя, и он оступился.
– Что случилось?
– Ничего, – быстро проговорил он. – Мне показалось, я видел… Неважно.
Она сжала плечо Билли.
– Я тоже её чувствую, – прошептала она.
Они танцевали, но очень скованно. А когда он повернул её к столу отравителей, она перехватила взгляд Катарины и понадеялась, что младшая сестра чувствует их ненависть.
– Послушай, – промолвил Билли, когда они вернулись к Вествудам. – Тут мой отец.
Уильям Чатворт перегнулся через стол и разговаривал с Сарой, и его рукава почти упали в вино.
– Он не сказал мне, что будет здесь, – Билли закружил её быстрее. – Наверное, рассердился, что я не рассказал ему о помолвке… – он почти уронил её.
– Ой!
– Прости… – его взгляд быстро метнулся к отцу, что обошёл стол и занял свободное место рядом с Сарой. – Ничто не отвлекает меня так, как он. Я сделал тебе больно.
– Нет, ты… – она застыла. На миг ей показалось, что Джозеф смотрел на неё из толпы. – Что ты…
Джозеф покачал головой. Он отступил назад, чтобы раствориться среди гостей, но Бри тоже его увидела и бросилась к нему в танце.
– Бри! – позвала Мирабелла, и Бри, поджав губы, потянула Джозефа за собой.
– Его здесь быть не должно, – железной хваткой сжимая его руку, прошипела она.
– Почему нет? – спросил Билли. – Он ведь мой сводный брат, да?
– Билли, – Джозеф оглянулся, и его синие глаза скользнули по Мирабелле. – Тут Джулс.
– О, – Билли немного отстранил Мирабеллу. – Что она тут делает? Когда она вернулась?
– Сейчас не могу сказать… И не могу остаться. Потом найду, – он оттолкнул Бри и пропал в толпе.
– Это странно, – промолвила Мирабелла.
– Я расскажу жрицам! – воскликнула Бри, но Мирабелла остановила её.
– Нет, Бри. Ничего не случилось.
Она, кажется, засомневалась, но кивнула и вновь нырнула в толпу.
– Я бы узнал, что случилось с Арсиноей… – начал Билли. – Куда отвела её Джулс? Я хочу знать…
– Я тоже, – Мирабелла вновь повернулась к Катарине.
Джулс перехватила чёрную фигуру, когда они замерли, смотрела из-за полуприкрытой двери за танцами. Она поймала силуэт, зажала рот и с силой потянула обратно, даром, что столь крохотна.
– И что ты творишь?! – спросила она, срывая капюшон и запихивая Арсиною в угол.
– Прекрати меня держать! – прошептала Арсиноя, упираясь руками в плечи Джулс. – Ты нас обоих выдашь, – она потянула капюшон обратно, скрывая лицо. – Я просто хотела увидеть…
– Я сказала тебе оставаться. Я прослежу. Ты мне не доверяешь? Как ты ускользнула от Джозефа.
– О, это было тяжело! – саркастически промолвила Арсиноя. – Вот Камдэн – это проблема.
– А где они сейчас?
– Наверное, тут, ищут меня.
Джулс закусила губу. Она сжала плечо Арсинои и толкнула её в сторону улицы.
– Ты безрассудна!
– Я знаю, но… – Арсиноя вывернулась из её рук.
– Не заставляй меня пользоваться даром войны, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.
– Ты не станешь, – Арсиноя улыбнулась, но улыбка сошла с её лица. – Ты видела, как танцевали Мирабелла и Билли?
Джулс обняла её, и толкнула к двери уже куда мягче.
– Мирабелла тебя любит, Билли тоже, но они считают тебя мёртвой, Арсиноя. Им не хватает тебя.
– Но он станет её королём-консортом, да? И если я останусь мёртвой, я… Я не смогу убежать с ним… – она опустила глаза. – я должна сказать ему, Джулс.
– Я знаю, что это сложно, но нельзя. Каков толк? Просто надо помочь Мирабелле, а потом решим, что делать дальше.
– Хорошо, – прошептала Арсиноя и позволила Джулс увести её в темноту столицы.
Катарина прищурилась, глядя на Мирабеллу. Красотка-сестра, любимая островом. Одарённая. Для неё всё так легко и всё незаслуженно. Незаслуженно!
Николас всё кормил её и комментировал наряды. Муха, зудевшая ей на ухо! Катарина сжала виноградину в перчатке, но ткань была такая толстая, что её шрамы от ядов не испытали боли от сока.
– Пусть она опять посмотрит на меня, – прошептала Катарина. – Пусть переживает.
Но Мирабелла этого не сделала. Она так танцевала к парнем Чатвортом, словно к её спине привязали шест.
– Что ты сказала, моя королева? – спросил Николас.
– Ничего, – ответила она. Все смотрели на Мирабеллу, и она никогда не видела столько спин Арронов. – Предатели…
Катарина оттолкнулась от стола и встала. Она так мало внимания привлекла, что могла быть и вовсе незаметной.
Так и есть.
Катарина появилась из неоткуда и, будто змея, скользнула между Билли и Мирабеллой, так, что никто не успел ничего сделать. Все остановились, Лука приказала музыкантам прекратить играть.
– Играйте! – приказала Катарина. Она сжала рукой в перчатке запястье Мирабеллы и потащила её на середину зала.
Музыка – неловкие звуки.
– Что ты творишь? – широко распахнула глаза Мирабелла.
– Танцую со своей сестрой, – ответила Катарина. – Но это не танец! Ты что, из дерева?
Мирабелла сжала челюсть и схватила Катарину за запястья.
– Ты так боишься… – Катарина красиво улыбнулась. – Избранные не боятся.
– Я не боюсь, я зла.
Катарина потянула Мирабеллу, и они медленно обошли вокруг столов, мимо людей с раскрытыми ртами, слуг, застывших с подносами. Когда они миновали стол Вествудов, Лука встала и шагнула к стулу Натали.
– Ничего не будет, Катарина.
– Тогда что ж мы делаем? – Катари склонила голову, рассматривая Мирабеллу. – Ты прекрасна, сестра. Такие волосы… Такие щёки, без всяких красок и порошков. Ни шрамов, ни сыпи после всех моих даров. Скажи, и кого я отравила?
– Жрицу.
Катарина щёлкнула языком.
– Бедная девочка… Но это твоя вина, что они вмешаются в наши дела.
Она отступила и закружила Мирабеллу. Они единственные двигались в комнате, и музыка играла так неуклюже, словно даже скрипачи смотрели на них.
– Знаешь, что я думаю? – спросила Катарина. – Ты позор. Пустышка.
Её пальцы скользнули по коже Мирабеллы с отменной завистью.
– Ты сильная. Ты можешь. Но ты вблизи так разочаровываешь… Твои глаза насторожены, словно у пьяного пса, но тебя никогда не били. Не как меня – ни яда, ни волдырей, ни рвоты до слёз. Вот почему я выиграю! – она вновь закружила её. – Может, я самая слабая, но я королева. Даже если я мертва до крови и костей.
– Катарина, прекрати немедленно, – голос Мирабеллы звучал жалко, и она задрожала, когда Катарина склонилась к ней.
– Ты знаешь, что они делают с мёртвыми королевами, сестра? – спросила Катарина. – Знаешь, что они творят с их телами?
Она остановила этот танец, рванулась к Мирабелле, пока та не вырвалась.
– Они швыряют их в Пропасть, чтобы та поглотила их! И хочешь, расскажу тебе секрет?
Губы Катарины прижались к уху Мирабеллы почти в поцелуе.
– Они устали от этого.
Пропасть
Пьетр медленно вёл кобылу через Иннисвул. Она устала, и он тоже. Он в последний раз останавливался у горного перевала и не спал с той поры, как был в повозке. Два дня путешествия в повозке, три – верхом, но он смог. Или так думал. Он был здесь лишь во время Белтейна, и без чёрно-белых палаток всё казалось таким незнакомым…
Пьетр подъехал к южному краю леса. Он не решался зайти внутрь. Вопреки слепившему солнечному свету, в долине не было безопасно. Он чувствовал себя слишком настороженно.
Когда они вошли в лес, кобыла запнулась, и он спешился. Если она испугается на краю Пропасти, она просто спихнёт его вниз. Он медленно вёл её, гладил по морде. Ей не нравились деревья, лишённые птиц, мёртво-тихий лес…
Вскоре земля переменилась, копыта задевали мелкие камешки. Пьетр запрокинул голову и увидел Пропасть, хотя был готов поклясться, что это иллюзия.
Пропасть. Дыра посреди острова. Чернее воронова крыла, темнее ночи. Туда бросали тела побеждённых королев, туда он бросил свою Катари, когда подумал, что жрицы обезглавят её.
Пьетр бросил поводья кобылы, привязал её к ветвям. Длинный, узловатый канат в седельной сумке он купил в Принне, и тот бил лошадь по крупу всю дорогу, но он сомневался, что этого хватит.
Он рассматривал деревья, но ни одно не казалось достаточно крепким. Даже те, что казались толстыми, как он… Он предпочёл бы, чтобы те были толще его лошади. Он подумал, что лучше зацепиться дважды, но если лошадь будет бежать, то она потянет его обратно… И, кроме того, это отберёт у него дополнительную длину.
– Давай, – прорычал он, убивая тишину. – Я никуда не уйду, – он похлопал кобылу. – Если мне повезёт, – промолвил он, – то я увижу то, что видела Катари.
Лошадь моргнула. Не стоит быть природой, чтобы понять, что он лжёт. Если Пьетру повезёт, он ничего не увидит.
Он выбрал дерево, обвязал верёвку и спустился в устье. Лоб покрылся потом, руки дрожали. Он боялся дыры в земле. Как потом будет смеяться над ним Николас Мартель!
Пьетр бросил верёвку вниз, и долгие секунды та падала в пропасть. Он не слышал удар о дно, просто та вдруг закончилась.
Возможно, дна не было.
Он вернулся к лошади, взял маленькую лампу из седельной сумки, привязал её к поясу, наполнил карманы спичками. Глубоко вздохнул, подошёл к краю и упал на колени.
Верёвка облегчала движение. Ноги не скользили, руки держали крепко. Но он не сводил глаз с бело-синего пятна неба над головой. Когда то стало слишком маленьким, он наконец-то огляделся. Просто скала, и он не понимал, как Катарина перестала падать.
Он спускался всё глубже и глубже в темноте, пока его ноги в поисках узла не нашли пустоту.
Руки Пьетра сжались в попытке отыскать прежнюю точку опоры. Трудно было не паниковать – как далеко ему ещё падать?! И было так темно, что он не видел верёвку.
Ветер коснулся его плеч. Он дёрнулся, с болью ударился о камень. Но это был просто ветер, плевать, что пах он смертью и гнилью. И что эха его смеха не было.
Тут ничего не было. Никого. Просто пустая трата времени.
Он потянулся к лампе, зажёг её и посмотрел вниз. Но когда пальцы отыскали узел, ему не хотелось делать этого. А вдруг он рядом с дном? Увидит их всех? Мёртвые королевы – груды костей и оборванных чёрных платьев, пустые глазницы и челюсти…
Или Катари, его Катари, гниющая там, куда он её бросил, царапины на камнях, то, что заняло её место…
Нет. Глупости. Фантазия.
Он зажёг лампу.
Он изо всех сил пытался засветить что-то. Оранжевое пламя коснулось одежды, верёвки, камня. Он осторожно отвязал лампу, посмотрел под ноги.
Ничего. Ни костей, ни дна скалы, просто пустота, и чудо, что он спустился так далеко. Верёвки, которой хватило бы до дна, не поднять его коню. Он может просто бросить лампу и увидеть, когда она приземлится.
