Текст книги "Небеса подождут"

Автор книги: Келли Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 6

Я сбежала вниз по скрипучей лестнице, рывком открыла входную дверь и увидела перед собой улицу. Небо было расчерчено оранжевыми, красными и золотыми облаками, со всех сторон слышалось жужжание загорающихся фонарей. План. Мне нужен был план. Как насчет… Стоп. Почему у меня так стучат зубы? И почему старик, остановившийся на другой стороне улицы, глазеет на меня так, словно к нему разом пришли все Рождества в его жизни?

Проклятье! На мне по-прежнему была простыня, и ее края распахнулись!

Зажав простыню на груди, я захлопнула дверь и помчалась назад, в свою комнату. Одежда. Мне нужна была одежда. Хорошая, подходящая. Но как следует одеться, если собираешься навестить своего горюющего возлюбленного и сказать ему: «Приветик! А вот и я! Небось думал, что больше никогда меня не увидишь?»

Я рванула на себя ящик комода, выхватила из него черные трусики и бюстгальтер, из другого ящика достала джинсы «Gap», полосатые носки и мягкий серый джемпер. Я быстро оделась. Натянув джинсы, я втянула живот – так, словно все было совершенно обычно. Заметив свое отражение в большом зеркале у двери, я улыбнулась. Я снова стала похожей на себя. На себя – Люси Браун, ростом пять футов и семь дюймов, размер одежды сорок второй (а перед месячными – сорок четвертый), зеленые глаза и каштановые волосы до плеч. Я выглядела в точности такой, какой меня помнил Дэн.

Только тогда, когда за мной захлопнулась входная дверь, я осознала, что понятия не имею, где нахожусь. Снаружи все напоминало самую обычную лондонскую улицу – дома с террасами и небольшими палисадниками (одни были завалены мусором, а другие смотрелись ухоженно, аккуратно). Голуби склевывали с асфальта пятнышки жевательной резинки, издалека доносился вой сирен полицейских и пожарных машин. Издалека – но откуда именно? По противоположной стороне улицы шагал мужчина со строгим, холодным выражением лица. За ним семенила женщина на высоченных шпильках и, стоило ему уйти немного вперед, кричала:

– Майк! Подожди меня!

Я подумала, не догнать ли их, но не успела я решиться, как они исчезли за дверью одного из домов.

Мне нужно было спросить у кого-то, где я нахожусь, – если кто-то мог это знать. Чуть дальше по улице я заметила троих подростков. Они сидели на невысоком кирпичном заборе перед домом, болтали, размахивали руками и истерически хохотали. Я направилась к ним, стараясь не нервничать. «Выгляди своей, – уговаривала я себя. – Мысли рэпом. Ты крутая». Я глянула на свое отражение в окошке припаркованной у тротуара машины. Вид у меня был, как у Эминема[22]22
  Эминем (наст. имя Брюс Мэтерс Маршалл, р. 1972) – американский рэпер, неоднократный лауреат премии «Грэмми» и других музыкальных наград.


[Закрыть] после инсульта.

– Извиняюсь, – проговорила я, поравнявшись с подростками, – а что это за райончик?

Один из мальчишек – тот, у которого на голове была бейсболка с эмблемой «Burberry», подмигнул мне.

– Что, повеселилась вчера, подруга?

– Да нет. Я…

– Ты – шлюха, да? – спросила девушка, сунув большие пальцы под пояс приспущенных джинсов и обнажив пупок, в который было вставлено колечко.

– Ой, а ты говорить умеешь! – простонал один из ребят.

– Пошел ты, Джейс, – ругнулась девица, зыркнув на парня, и, вернувшись взглядом ко мне, повторила: – Ты – шлюха.

– Пожалуйста, – пробормотала я. – Может, просто скажете мне, где я? Мне домой надо.

– Дай десяточку – скажу, – усмехнулась девица и протянула руку с длинными накрашенными ногтями.

– Ладно, не надо, – вздохнула я. – Сама дорогу найду.

Подростки загоготали. Я пошла дальше. Я еще слышала, как они мяукали и визжали, когда я прошла улицу до конца, повернула за угол и чуть не налетела на столбик автобусной остановки. Вытаращив глаза, я уставилась на номер на табличке с указанием маршрута. О, господи, я находилась в Килберне, всего-то минутах в десяти от Западного Хэмпстеда, где жили мы с Дэном.

Я стала рыться в сумке в поисках мелочи. В этот момент из-за угла выехал автобус. У меня в бумажнике оказалось двести фунтов. Откуда они взялись? И куда подевались мои банковские и кредитные карточки, мои водительские права, библиотечное удостоверение? Все документы, на которых стояло мое имя, исчезли.

«Вот черт, – думала я, расплачиваясь за проезд, – надо было прочесть это идиотское руководство». Автобус повез меня к Дэну. Я стала смотреть в окошко. Куда бы ни упал мой взгляд, я видела людей. Они шагали, разговаривали, спорили и смеялись; они собирались небольшими группами около букмекерских контор, они стояли в очереди к компьютерам в интернет-кафе, входили в мини-маркеты и выходили из них, покачивая пластиковыми пакетами с молоком, хлебом и пивом. Я смотрела, как загораются окна в квартирах над магазинами, люди возвращались с работы и устраивались перед телевизором, приносили из кухни тарелки с едой и задергивали шторы, словно бы отгораживаясь от меня. Все жили обычной жизнью, как будто ничего не произошло. И на самом деле ничего не произошло. Я ведь не была принцессой Дианой, Анной Николь Смит[23]23
  Анна Николь Смит (1967–2007) – американская супермодель, актриса. Умерла от передозировки наркотиков.


[Закрыть] или Хитом Леджером.[24]24
  Хит Леджер (1979–2008) – голливудский актер, родившийся в Австралии. Роли в фильмах «Горбатая гора», «История рыцаря», «Темный рыцарь». Умер от передозировки транквилизаторов.


[Закрыть] Я не была ни знаменитостью, ни важной персоной, меня не обожал весь народ. Я была просто Люси Браун, двадцати восьми лет от роду, из Лондона. Только горстка людей на всем белом свете знала, что я умерла, и никто, кроме моих новых соседей по дому, не ведал о том, что я вернулась.

Пожилая женщина, сидевшая по соседству со мной, принялась рыться в сумке, и я перевела взгляд на нее. Она была маленького роста, сухопарая, в прозрачной пластиковой шапочке от дождя, надетой поверх седых кудряшек, выкрашенных в голубой цвет. Шапочка покрывала морщинистый лоб старушки. «Бедняжка, – подумала я, глядя, как она достает измятую ириску со дна своей сумочки и отправляет в рот, – наверное, она жутко боится умирать. И наверняка она ужасно одинокая». Самое меньшее, что я могла сделать для нее, – это заговорить с ней и помочь унять страх. В конце концов, я теперь была отчасти экспертом в этих делах.

Я кашлянула.

– Прошу прощения.

Старушка посмотрела на меня и улыбнулась.

– Хотите ириску? – спросила она и снова сунула руку в сумочку. – Кажется, у меня есть еще одна.

– Нет, спасибо, – отказалась я. – Я просто хотела с вами поговорить.

– Вам одиноко? – Старушка ласково похлопала кончиками костлявых пальцев по моей руке. – Это ничего, милая. Нам всем порой бывает одиноко.

– Нет-нет, – покачала головой я. – Мне просто хотелось поговорить с вами о смерти.

– О смерти? – переспросила старушка, нахмурив брови.

– Да, – ответила я, и мои глаза наполнились слезами сочувствия. Я бережно сжала хрупкую руку старушки. – Я только хотела сказать, что смерти бояться не нужно. Все, кого вы любили и потеряли, ждут вас в раю. Вам нужно только…

– Помогите! – прокричала старушка, резко отодвинулась от меня и обвела салон автобуса диким взглядом. – На помощь, кто-нибудь! Меня завлекают в секту. Помогите! Помогите!

– Да нет же! – с часто бьющимся сердцем возразила я. Все пассажиры, как один, уставились на меня. – Вы меня не так поняли. Я просто хотела…

Прежде чем я что-либо поняла, по проходу ко мне подошел мужчина средних лет и сердито указал на меня пальцем.

– Вы! – рявкнул он. – Если вы не барабаните нам в двери в любое время дня и ночи, то пристаете к пенсионерам в автобусах. Вам должно быть стыдно!

– Я… Я… – забормотала я, глядя за окошко и в отчаянии пытаясь найти объяснение, на фоне которого я бы не выглядела законченной шизофреничкой. – Я… Ой, моя остановка.

Несколько секунд спустя автобус резко затормозил. Я вскочила, со всех ног бросилась к дверям и спрыгнула со ступеньки на тротуар. Солнце ушло за горизонт, на город опустилась сумеречная дымка, рассеиваемая только мигающими и жужжащими уличными фонарями, отбрасывающими на асфальт пятна оранжевого света. А вот и она – белая табличка с черными буквами и цифрами. У меня от волнения засосало под ложечкой. Уайт-стрит, 6. Мой дом.

Я дождалась, пока мимо автобусной остановки пройдет толпа народа. Я пристроилась в конце и шла, пока не поравнялась с ближайшим к дому фонарем. Там я спряталась в тени.

Свет был включен, шторы не задернуты, мерцал экран телевизора в углу гостиной. У дальней стены рядом стояли два стеллажа. Один был заполнен моими книгами, другой – DVD и компьютерными играми Дэна. Наверху стояли вырезанный из дерева слон, приобретенный мной во время поездки в Таиланд, две церковных свечи в черных металлических подсвечниках, серебряная статуэтка – приз, выигранный командой Дэна на лондонской выставке рекламы, и горшок с весьма унылого вида хлорофитумом. Перед стеллажами стоял диван. Кто-то лежал на нем, поджав колени и обхватив одной рукой подушку.

Это был Дэн.

Пока ехала в автобусе, я представляла себе, как подбегу к двери, нажму кнопку звонка и брошусь на шею Дэну. А теперь у меня взмокли подмышки и пересохло в горле. Что я скажу? Что скажет Дэн? Не каждый день твоя подружка воскресает из мертвых и стучится в дверь.

Я все еще пыталась собраться с храбростью и что-то предпринять, когда экран телевизора вдруг стал ярче, и свет озарил лицо Дэна. Он, похоже, смотрел на фотографию. У него задрожали плечи, и по щекам потекли слезы. Сердце до боли сжалось у меня в груди. Я была готова лишиться чувств. Я никогда не видела, чтобы Дэн так плакал. Никогда.

Я сделала шаг к окну и постучала.

– Дэн, – произнесла я одними губами. – Я вернулась.

Дэн поднял голову. На его опухшем от слез, покрасневшем лице застыло выражение изумления.

– Это я! – прокричала я, отчаянно подпрыгивая на месте. – Я вернулась! Прости за скандал, Дэн. Я просто полная дура. Я не хотела ничего такого говорить.

У меня на глазах выражение лица Дэна изменилось. На смену волнению пришло разочарование. Я замерла с поднятыми руками. Что произошло? Почему он перестал улыбаться? Он злился на меня? Я сорвалась с места и добежала до двери.

«Скорее, – думала я, нервно переступая с ноги на ногу, – скорее, Дэн. Просто открой дверь и впусти меня».

Заскрипели половицы, послышались тяжелые шаги.

Дверь медленно приоткрылась.

– Здравствуйте, – проговорил Дэн. – Могу я вам чем-то помочь?

– О, как смешно, – отозвалась я, чувствуя, что вот-вот взорвусь от радости. – Просто впусти и обними меня.

– Извините? – Дэн озадаченно нахмурился. – Я вас не расслышал. Будьте добры, повторите.

– Я умерла. Я знаю, – проговорила я, продолжая безумно улыбаться. – И я все еще мертва, типа того… но я вернулась к тебе. Только сначала мне надо выполнить задание. Я должна…

– Кто вы такая? – спросил Дэн, смерив меня взглядом с головы до ног. – И что вам нужно?

Мне стало худо. Глаза Дэна смотрели на меня как-то неправильно. Он выглядел холодным и далеким и совсем не радовался моему появлению.

– Дэн, это я, – сказала я, просунула руку в приоткрытую дверь и погладила его по щеке. – Это я, Люси. С тобой все хорошо? Ты шокирован, да?

Дэн вздрогнул, как от ожога, и грубо оттолкнул мою руку.

– Какого черта вы делаете, а?

– Впусти меня, – умоляюще простонала я, а Дэн был готов закрыть дверь. – Перестань шутить. Ты меня пугаешь.

– Если вы потеряли голос, – буркнул Дэн, – дальше по улице есть аптека.

А потом он захлопнул дверь у меня перед носом.

– Дэн! – воскликнула я и забарабанила по двери обоими кулаками. – Дэн! Это я, Люси. Это Люси! Впусти меня!

Дверь снова открылась.

– Послушайте, – произнес Дэн сквозь зубы, глядя на меня с отвращением. – Не знаю, кто вы такая и что вам нужно, но мне этого дерьма точно не надо. Просто ступайте прочь.

Он снова закрыл дверь, а я уставилась на блестящую поверхность, выкрашенную светло-голубой масляной краской, на серебристые цифры номера квартиры 33 и сглотнула слезы. Что произошло? Почему Дэн не узнал меня и не впустил?

Я еще пару раз тоскливо побарабанила в дверь, выкрикивая имя Дэна, но он не вышел. В полном отчаянии я перебежала к окну и постучала в стекло. Дэн сидел на диване, обхватив голову руками.

– Я вернулась, Дэн! – крикнула я. – Я вернулась к тебе!

Он встал, подошел к окну и в упор уставился на меня. На краткий миг мне показалось, что он узнал меня. Но он тут же задернул шторы и исчез за ними.

Я не сразу возвратилась в Дом потенциальных призраков. Я дошла до Примроуз-Хилл,[25]25
  Живописный зеленый район в Лондоне, в полутора километрах от центра. С вершины холма Примроуз открывается великолепный вид на город.


[Закрыть] села на скамейку в темноте и долго смотрела на мерцающие огни Лондона. Зрелище показалось бы красивым, если бы мне не было так гадко и одиноко.

Я никак не могла забыть лицо плачущего Дэна. Я никогда, никогда не видела его таким несчастным. На самом деле за семь лет, что мы прожили вместе, он плакал всего четыре раза. А именно:

Когда он приехал ко мне после гибели моих родителей.

Когда его мать сообщила ему о том, что у нее – рак молочной железы. При ней он не плакал, а потом приехал ко мне, уткнулся носом мне в шею и рыдал.

Год спустя, когда мать оповестила его о том, что у нее официально признали ремиссию.

Когда мы смотрели «Список Шиндлера» на DVD. В конце фильма, когда Шиндлер сжимает кольцо, сделанное для него евреями, и кричит: «Я мог бы спасти больше… еще одного еврея, еще двоих!», Дэн вдруг всхлипнул. Когда я включила свет, у него глаза были красные от слез.

Для такого крепкого мужчины, каким был Дэн, наверное, и этого многовато, а я вообще раньше ни разу не видела плачущих мужиков. А то, как Дэн страдает из-за моей смерти, стало для меня самым жутким зрелищем. И в ту долю секунды, когда мне показалось, что он узнал меня, я поняла: я приняла верное решение, вернувшись на землю. «Нет ничего важнее, – подумала я, глядя на мигающее вдали „Око Лондона“, – чем то, чтобы мы с Дэном снова были вместе». Сколько раз он спасал меня, пока я была жива. А теперь ему была нужна я. Даже если стану всего-навсего призраком, по крайней мере, он будет знать, что я забочусь о нем.

Я решительно встала со скамейки. Для того чтобы выполнить задание, мне следовало вернуться в Дом потенциальных призраков и выяснить, почему Дэн меня не узнал. Нельзя было терять ни минуты.

ГЛАВА 7

Все окна в Доме потенциальных призраков горели, поэтому я повернула дверную ручку и резко потянула дверь на себя. Она оказалась запертой.

– Брайан! – крикнула я в щель почтового ящика, боясь, что и сюда меня не впустят. – Это Люси! Можешь меня впустить?

С верхнего этажа донесся грохот. Потом послышались шаги по лестнице, и дверь открылась.

Брайан вырядился во все военное – рубашку цвета хаки, камуфляжную куртку и штаны. Через плечо была переброшена пара армейских ботинок, связанных шнурками. На обеих его щеках красовались три черные полоски.

– А, Люси, – облегченно выдохнул Брайан. – Слава богу, ты вернулась.

– Рада, что ты по мне скучал, – сказала я. Хотя бы Брайан знал, кто я такая. – Мне нужно задать тебе множество вопросов. Во-первых, я хочу узнать, почему…

– Поговорим потом, – прервал меня Брайан, подняв руку. – Сначала мы должны спасти Клер.

– От чего?

– Дословно она сказала вот что, – вздохнул Брайан, натягивая тяжелые черные ботинки: – «Я этой сучке голову оторву. Приходи и помоги мне».

– Что?! – воскликнула я. – Ты же не станешь помогать Клер кого-то избивать?

– Конечно, нет, – хмыкнул Брайан, отодвинул меня в сторону и захлопнул дверь. – Я хочу помешать Клер. И ты мне поможешь.

– Ну уж нет, – буркнула я. – Клер со мной себя вела по-свински, и…

Брайан уже вышел за калитку и трусцой побежал по улице, словно чокнутый спецназовец.

Я повернулась к двери и толкнула ее плечом. Дверь не поддалась. Черт! Я обернулась. Я поняла, что нужно догнать Брайана и идти с ним; в противном случае мне придется сидеть на ступеньках и ждать возвращения моих дорогих соседей.

Я опрометью помчалась следом за Брайаном. Быстрый бег давался мне нелегко. Разболелись бедра, напомнил о себе шов, оставшийся после удаления аппендикса. Надо же – мертвая, но при этом такая хрупкая, уязвимая. Разве это справедливо?

– Брайан, – выдохнула я, когда мы поравнялись с автобусной остановкой, – ты, случайно, в территориальной армии[26]26
  Территориальная армия в Великобритании в отличие от регулярной является вспомогательной и формируется из резервистов.


[Закрыть] не служил?

Брайан кивнул и утер пот со лба.

– Служил, было дело. А как ты… Автобус, – сказал он.

И точно, из-за угла выехал красный двухэтажный автобус. Он остановился рядом с нами. Брайан заплатил за проезд и быстро поднялся на верхний уровень. Я пошла за ним и поднялась по ступенькам, держась за поручень. Брайан остановился на верхней ступеньке и стал резко вертеть головой то вправо, то влево – совсем как судья на теннисном матче.

– Ищу место, где бы нас не подслушали, – объяснил он шепотом с таким видом, словно мы с ним выполняли какое-то секретное военное задание.

Я протиснулась мимо него, поскольку мне ужасно хотелось поскорее сесть, и плюхнулась на переднее сиденье.

– Если мы будем сидеть здесь, – сказала я, потянув Брайана за руку, – то сможем смотреть в окошко и следить, не увяжутся ли за нами подранки.

– Ты, наверное, хотела сказать «подрывники», Люси, – шепнул Брайан, осторожно пристроившись на краешке сиденья, чтобы не прикасаться ко мне.

Я почувствовала, что краснею.

– Да.

– Мы никаких подрывников не ищем, – нахмурив брови, объяснил мне Брайан. – Мы ищем Клер. Она сказала мне, что находится в пабе под названием «Дублинский замок» в Кэмдене.

Я изумленно уставилась на него, ошарашенная тем, что он только что сказал. Не то было важно, что Клер – порядочная сучка, и не то, что Брайан – вонючка, а то, что мы могли общаться мысленно. Как вам это, а?

– Ты и мои мысли можешь читать, Брайан? – с надеждой спросила я. – Можешь сказать, о чем я сейчас думаю?

– Конечно, нет. – Он отодвинулся на самый край и посмотрел на меня, как на чокнутую. – Я говорил с Клер по телефону, Люси. В коридоре есть телефон, рядом с кухней, в шкафу.

– О, вот как.

Повисла пауза. Я стала смотреть в окно, щелкая замком сумочки. Внизу, на улицах северного Лондона, еще кипела жизнь. Сердитые водители раздраженно сигналили, парни стояли около закусочных, курили и бросали взгляды вслед проходившим мимо девушкам. Мужчины в деловых костюмах, отчаянно мечтавшие поскорее попасть домой, проталкивались через толпы хохочущих подростков. Влюбленные парочки, рука в руке, останавливались перед витринами ресторанов и рассматривали меню.

– Брайан, – наконец выговорила я, – как это могло получиться, что у меня в бумажнике появилось двести фунтов, а мои карточки и все прочее исчезло?

Брайан усмехнулся.

– Ты еще не прочла руководство?

– У меня времени не было, – сказала я, повернувшись к окну и уставившись на страстно обнимающихся у окошка паба влюбленных. – Я отправилась навестить своего жениха.

– И?

– Это было просто ужасно, – призналась я. У меня задрожала нижняя губа, и я всеми силами постаралась сдержать слезы. – Он не узнал меня, Брайан.

– Ох, Люси, – вздохнул мой попутчик. – Если бы ты прочла руководство, ты бы поняла, что этого следует ожидать.

– Но я выгляжу, как раньше, – возразила я, обернувшись и посмотрев на Брайана. – Я смотрелась в зеркало.

– Я знаю, – кивнул Брайан. Его глаза были полны сочувствия. – Я вижу тебя такой же, какой ты видишь себя в зеркале. И Клер тебя такой видит. Но другие люди, живые, видят нас немного иначе, Люси. Это называется временным сдвигом восприятия.

– Что это означает? – опасливо спросила я. Прозвучало страшновато.

– Представь себе, что я держу в руках фигурку из мягкой глины, изображающую человека. – Брайан вытянул перед собой руки. – А потом я ее слегка сжимаю. – Он сдвинул ладони. – Это по-прежнему фигурка, изображающая человека, но теперь она выглядит чуточку иначе. Вот что происходит с нами.

– Но Дэн узнал меня, – возразила я. – На краткий миг он меня узнал!

Брайан кивнул.

– Временной сдвиг происходит не мгновенно. Всегда бывает маленькая задержка.

– А на наши голоса это тоже влияет? – спросила я. – Дэн меня поэтому не слышал?

– Нет. Это явление называется «искажение знакомства», – объяснил Брайан. – Правило пятьсот двенадцать, пункт шесть: если попытаешься обратиться к кому-либо, кто был с тобой знаком до момента смерти, твои попытки связаться с ним будут отвергнуты. Ты говоришь, но тебя не слышат. Если же ты попробуешь обратиться к такому человеку в письменной форме, то буквы превратятся в каракули. Ты бы об этом знала, Люси. Если бы удосужилась прочесть…

– Руководство. Да, Брайан, ты мне уже говорил.

Я все еще пыталась уложить в голове понятие временного сдвига, когда автобус повернул за угол Кэмден-Хай-стрит и свернул на Парквей. У станции подземки «Кэмден» толпились вечерние гуляки. Из клубов, пабов и ресторанов доносилась музыка. Готы,[27]27
  Представители молодежной субкультуры, зародившейся в начале семидесятых годов XX века. Для готов характерен мрачный имидж, интерес к готической музыке, хоррор-литературе и мистике.


[Закрыть] эмо,[28]28
  Эмо (англ. emo: от emotional – эмоциональный) – молодежная субкультура, образовавшаяся на базе поклонников одноименного музыкального стиля. Выражение эмоций – главное правило для эмо-кидов. Их отличает: самовыражение, противостояние несправедливости, особенное, чувственное мироощущение.


[Закрыть] панки, металлисты, хип-хопперы[29]29
  Хип-хоп (англ. hip hop) – культурное направление, зародившееся в среде рабочего класса Нью-Йорка. К элементам хип-хоп-культуры относятся брейк-данс, рэп, граффити, битбоксинг – голосовая имитация различных ритмических рисунков.


[Закрыть] и бродяги рекой выливались из метро и вливались в ночь. Со всех сторон нас окружали жизнь и энергия. Неудивительно, что Клер не усидела дома.

– Однажды я увидела маму в Ковент-Гардене, – сказала я, сглотнув подступивший к горлу ком. – Или мне просто померещилось. Это случилось примерно через месяц после ее гибели. – Я повернулась к Брайану. – Как думаешь: это значит, что она вернулась на землю, чтобы выполнить задание?

– Вполне возможно, – рассудительно ответил Брайан.

– Но с тех пор она больше мне не являлась как привидение. Думаешь, ей не удалось справиться с заданием?

Брайан покачал головой.

– Порой люди выполняют задание, но предпочитают не становиться призраками.

– Но почему? Это же бессмысленно! Зачем проходить через такие испытания, а потом не явиться тому, кого ты лю…

Брайан поднял руку и встал.

– Наша остановка.

В «Дублинском замке» народу было – не протолкнуться. Я ориентировалась на темную шевелюру Брайана. А он протискивался между толпами выпивающих завсегдатаев к двери в дальней стене зала. Над дверью красовалась черно-красная вывеска, на который самым уродливым шрифтом, какой я только видела, было написано LU$T BOYS.[30]30
  Название группы можно было бы перевести, как «похотливые мальчики», но букву S заменяет знак доллара.


[Закрыть] Когда мы подошли ближе, высокий тощий парень в обтягивающей черной футболке и еще более обтягивающих джинсах предостерегающе поднял руку.

– Сколько? – осведомился он, выглянув из-под жиденькой челки, свисавшей ниже кончика носа.

Брайан порылся в бумажнике и вытащил двадцатифунтовую банкноту.

– Двое.

Жердяй проворно сцапал деньги и поставил мне и Брайану на тыльной стороне ладони печать с изображением черной тильды.[31]31
  Типографский знак в виде волнистой черты, который в ряде языков ставится над буквами.


[Закрыть]

– Входите, – сказал жердяй.

Дверь за нами захлопнулась, и на мои барабанные перепонки обрушился жуткий стук, скрежет и барабанные дроби. В этом зале было темно, пахло пивом и потом, было почти невозможно дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Пожалуй, тут было похуже, чем в чистилище. Брайан приподнялся на цыпочки и вгляделся в полумрак.

– Люси! – гаркнул он мне на ухо. – Я заметил Клер и вижу кровь.

– Кровь, – повторила я. – Погано.

Я посмотрела в ту сторону, куда Брайан указывал пальцем, и стала протискиваться через толпу, не обращая внимания на то, что меня толкали локтями и наступали мне на ноги тяжеленными ботинками. В какой-то момент что-то ударило меня по спине, и теплая жидкость пролилась на мой джемпер, потекла вдоль позвоночника, к крестцу.

«Пожалуйста, пусть пиво будет светлое», – мысленно взмолилась я, продолжая проталкиваться к сцене.

Группу я увидела почти сразу. Невысокого роста пергидрольный блондин визгливо выкрикивал слова в микрофон, а толстый, как бочка, барабанщик лупил палочками по барабанам и тарелкам с таким остервенением, словно его терзал судорожный припадок. Только басист стоял совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. Только движения его пальцев, пощипывающих струны, показывали, что он не спит.

– Смотри, – проговорил Брайан, схватив меня за плечо. – Вон она.

Клер лежала на спине на полу. Ее черные ботинки болтались в воздухе, юбка задралась до талии, обнажив толстую задницу и ноги в сетчатых колготках. Одна ноздря Клер была испачкана кровью, несколько дредов расплелись. Верхом на ней восседала блондинка. Она вцепилась в волосы Клер и дубасила ее затылком об пол, а Клер держала девушку за грудки и наносила по своей противнице не слишком меткие удары. Обе драчуньи были красные как раки и еле дышали.

Впечатление было такое, будто две готические свеклы ведут бой без правил.

Брайан в изумлении словно приклеился к полу.

– Эй! – крикнула я, стукнув его по руке. – Сделай же что-нибудь. Разними их.

Брайан шагнул вперед, остановился и попятился назад.

– Не уверен, что моей базовой военной подготовки для этого хватит, Люси.

Я сделала большие глаза.

– Ой, ради бога. Просто растащи их. Я тебе помогу.

Адреналин и собственная тупость вытолкнули меня из толпы к дерущимся девицам.

– Хватай ее, – распорядилась я, указав Брайану на костлявую блондинку. – А я возьму на себя Клер.

Брайан резко наклонился, обхватил руками противницу Клер и оторвал ее от пола, а я сжала руку Клер и попыталась поднять ее на ноги. Но не успела я и глазом моргнуть, как другая рука Клер взметнулась вверх, и ее кулак врезался мне в подбородок. Я отшатнулась назад. У меня слегка закружилась голова, но в следующий момент я снова потянулась к Клер.

– Отцепись! – взвизгнула она. Ее дреды болтались вокруг головы, словно змеи горгоны Медузы. – Я сама за себя постою.

– Ради бога, Клер, – крикнула я, потирая подбородок, – я пыталась помешать этой девахе убить тебя!

– Я не могу умереть, – прошипела Клер. – Забыла?

– Ага! – прокричал какой-то малый из толпы зрителей. – Мы все будем жить вечно. Рок-н-ролл!

Тощая блондинка пыталась вырваться из цепких рук Брайана. Она колотила его кулаками по вискам. Брайан сжал зубы и молчал, но я видела: ему больно.

– Клер! – гаркнула я. – Ты хочешь, чтобы Брайана тоже побили?

Клер зыркнула на Брайана, и ее взгляд немного смягчился.

– Ладно, – буркнула она и поднялась с пола. – С ней я завтра разделаюсь.

Толпа презрительно улюлюкала нам вслед, когда мы выбирались к выходу. Клер всю дорогу истерически хохотала.

– Смотрите! – крикнула я, когда мы вышли на улицу. – Вон наш автобус.

– Пошел он, – буркнула Клер. – Я не в себе. Добегу до дома на своих двоих.

С этими словами она сорвалась с места.

– Клер! – крикнула я. – Стой!

Автобус проскочил мимо меня, я в отчаянии проводила его взглядом.

Черт.

Я знала, что следующий придет не раньше, чем через час – если придет вообще. И что мне теперь делать? Я смотрела, как Клер исчезает вдалеке. Еще пара секунд – и ко мне пришло решение. Я должна была догнать ее. В конце концов, она еще совсем ребенок. Поддерживая одной рукой груди, чтобы не болтались, я потрусила следом за ней… «Ура, – в тоске подумала я. – Мы снова бежим».

– Отцепись от меня, – прошипела Клер, когда я нагнала ее.

– Не могу, – выдохнула я. Клер перешла на шаг. – Я пропустила автобус.

– Вот и отлично.

– Да, отлично.

Мы пошли молча. В голове у меня вертелись разные слова. Длинные фразы у меня не получаются, мне от них не по себе. Чем длиннее становится предложение, тем страшнее мне оттого, что слова, которые на самом деле у меня на уме, вылетят из меня, как из пушки. Я искоса глянула на Клер. Эгоистичная-Сучка-Толстая-Корова-Готка-Недоделанная.

– Ну, – проговорила я, натужно улыбнувшись, – ты мне расскажешь, что сегодня произошло?

– С чего это я должна тебе что-то рассказывать? – хмыкнула Клер и снова перешла на бег.

Я затрусила рядом с ней, твердо решив не отставать.

– С того, что я пыталась тебе помочь, а ты мне врезала, вот с чего.

– Умная очень, да? – буркнула Клер. – Много будешь знать, скоро состаришься. Ну да ладно. Если ты так хочешь знать, то эта блондинистая сучара спала с Кейтом. Сказать ей я ничего не могла из-за этой долбаной мутации, вот и решила врезать ей как следует.

– А кто такой Кейт?

– Господи, девочка в тоге! – Клер презрительно глянула на меня. – Ты совсем отсталая, да? Кейт Кранк – вокалист из Lust Boys. Он же на сцене сегодня стоял, тупица.

– А тебе какое дело до того, что она спала с Кейтом? – спросила я, решив не обращать внимания на «тупицу».

– Потому что она переспала с ним через полчаса после меня.

– Сегодня?

– Нет, за три часа до моей смерти.

– И ты…

– Покончила с собой. Да.

Что можно было сказать в ответ? Раньше я ни разу не разговаривала с самоубийцами. И вообще с умершими.

– Кейт был твоим бойфрендом? – спросила я наудачу.

Клер пожала плечами.

– Фиг его знает. Секс пять раз считается?

– Не уверена.

– Между прочим, он – поэт, – продолжала Клер, подозрительно поглядывая на меня. – Он очень милый и чувствительный и, когда не поет, работает в приюте для собак.

– В приюте для собак, – повторила я. – Понятно. И как ты с ним познакомилась? Ты – фанатка группы?

– Да нет! – воскликнула Клер с такой страстью и возмущением, словно я только что обозвала ее фанаткой Westlife.[32]32
  Ирландская мальчиковая группа.


[Закрыть] – Я пыталась поступить в группу. И не смотри на меня так удивленно, Люси. Я чертовски крутая гитаристка.

– И почему же тебя не приняли?

– А ты много толстух видала в группах? – буркнула Клер, поворачивая за угол.

Я призадумалась. Нужно было сказать ей что-то утешительное. Нужно было вспомнить кого-нибудь, кто послужил бы для нее вдохновительным примером.

– А как насчет Мамы Кэсс из Mamas and Papas?[33]33
  Мама Кэсс – прозвище Кэсс Эллиот, самой колоритной фигуры в американском квартете «Mamas and Papas». Кэсс умерла от инфаркта в 1974 году во время гастрольного турне.


[Закрыть] – спросила я. – Она была толстая, но талантливая, и она с собой не кончала. Она умерла, жуя сэндв…

– Иди ты знаешь куда, Люси! – рявкнула Клер. – Какая же ты сучка.

Больше она мне по дороге до дома не сказала ни слова.