Текст книги "Под кожей (ЛП)"
Автор книги: Кайла Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Я злюсь от его имени.
– Это реально отстой.
Лукас кивает.
– Я смирился с этим, по-своему.
Я хочу снова назвать его неудачником, но сдерживаюсь. Слова застревают у меня в горле. Он не хочет говорить об этом. Я прекрасно знаю, каково это.
– Существует связь между творчеством и психическими заболеваниями, – продолжает Лукас. – Творческие люди больше чувствуют, больше думают. Они чувствительнее. Большинство людей стараются не замечать болезненные вещи, а художники зацикливаются на них. Папа всегда говорит, что мама слишком много думает. Слишком много бульона портит кастрюлю. Или что-то в этом роде.
Мы продолжаем идти, и я слушаю, что он рассказывает. Он кажется таким нормальным человеком, совсем непохожим на поверхностных придурков, которые нас окружают. Я не разговаривала так уже много лет. Забудьте об этом. Я вообще ни с кем не разговаривала. Мое сердце сжимается.
Порыв ветра поднимается, развевая пряди волос по моему лицу. Я дрожу.
– Тебе холодно. Ведь сейчас середина октября в Мичигане. Мне не следовало приводить тебя сюда.
– Во-первых, ты никуда меня не «приводил». А во-вторых, я в порядке.
– Нет, ну правда. Здесь капец как холодно. – Он поворачивается и прикрывает глаза рукой, как будто это поможет ему лучше видеть в темноте. Костер – лишь отблеск на горизонте.
– Я знаю, как согреться, если ты хочешь, – предлагает он.
Я отшатываюсь от него, мои руки уже сжались в кулаки. Какой же дурой я была, думая, что он чем-то отличается от остальных? Он прочитал слова, нацарапанные на плитке в душевой над туалетом для мальчиков, и теперь думает, что ему тоже перепадет. Он думал неправильно. И я тоже. Я опять облажалась.
– Иди на хрен, придурок. Если ты думаешь…
– Эй. Эй. – Он снова поднимает руки, в одной зажата зажигалка. – Притормози. Я собирался спросить, не хочешь ли ты побегать.
Я уставилась на него в недоумении.
– Побегать?
Уголок его рта приподнимается.
– Да, например, быстро двигать ногами? Это повышает температуру тела.
Теперь я действительно чувствую себя идиоткой. Но и дикое, глупое облегчение. Я снова позволила себе дышать.
– О. Я имею в виду, хорошо. Я думала…
Он машет рукой.
– Не парься. Я занимаюсь бегом. Это моя фишка. В своей старой школе я выиграл региональные соревнования и занял второе место в штате. Я даже занял третье место на дистанции 1600 метров на юношеских Олимпийских играх. Мне нравится бегать. А тебе?
– Я ненавижу бег. Я почти всегда пропускаю пробежку, а когда все же появляюсь, то хожу пешком, сколько бы тренер Тейлор ни кричал на меня.
– Это другое дело. Хочешь попробовать? Ты даже кроссовки уже надела.
– И джинсы, – поддакиваю я.
Лукас просто ухмыляется, его лицо серебрится в лунном свете. У него красивые черты лица, а темные глаза теплые и напряженные. Его взгляд вызывает во мне дрожь, которая не имеет ничего общего с погодой.
– Я не буду спешить.
Итак, мы бежим. Мои ноги стучат по влажному, набитому песку. Я пытаюсь согласовать свое дыхание с его дыханием. Но он длинный, долговязый и тренированный. Лукас почти сразу опережает меня, несется по песку, как антилопа, легко и грациозно. Я не свожу глаз с его спины, но как бы быстро ни бежала, не могу за ним угнаться. У меня заболел бок. Джинсы царапают и натирают свежие порезы на бедрах при каждом шаге. Но все исчезает, кроме ночного неба, усыпанного звездами, серебристых волн, пульса прилива и ритма моего собственного неровного дыхания.
Мы возвращаемся слишком быстро.
Я наклоняюсь и хватаюсь за бок, задыхаясь.
– Тяжело? – спрашивает Лукас, подбегая ко мне. Он даже не запыхался.
– В порядке, – хриплю я. – Или буду через минуту.
Снова звучит музыка. Пары танцуют или обнимаются на одеялах. Девушки кутаются в милые кардиганы или толстовки своих парней. Илай и группа ребят бросают футбольный мяч на пляже, кричат и гогочут, обгоняя друг друга.
– Хочешь поплавать?
– И замерзнуть до смерти?
– Ладно, глупый вопрос. В моей голове это звучало гораздо лучше. – Лукас проводит пальцами по волосам, от чего они еще больше растрепываются. – Если честно, я просто пытаюсь найти способ провести с тобой больше времени.
Моя кровь в венах превращается в лед.
– Зачем?
– Потому что ты умная. Ты не такая, как все эти бараны. Ты мне нравишься.
Я качаю головой. Почему ему надо обязательно всё испортить?
– Я никому не нравлюсь, ясно? Только если они чего-то хотят. Так чего именно ты хочешь? Что ты задумал?
Его брови взлетают вверх.
– Ничего подобного. Я просто подумал, что ты интересная.
– Что ж, это не так.
Его улыбка меркнет.
– Я не хотел тебя расстраивать.
– И все же тебе это удалось.
– Прости. Я просто стараюсь быть дружелюбным.
Я смотрю на плещущиеся волны. Мое сердце – кусок льда.
– Разве я просила о друге?
Он двигается рядом со мной. Голос меняется, становится более жестким.
– Черт возьми, Сидни. Тебе необязательно быть такой злой. У меня тоже есть чувства.
Вина накатывает на меня, но я ничего не могу с собой поделать.
– Я никогда не просила тебя говорить со мной.
– Слушай, если ты этого хочешь, я оставлю тебя в покое.
Какая-то часть меня шепчет, «пожалуйста, не надо». И я не хочу оставаться одна. Но другая, более сильная контролирует ситуацию: жесткая, шипастая часть меня, которая не подпускает к себе никого и ничего.
– Хочу.
– Ладно, хорошо.
Я чуть не подавилась этим словом.
– Прекрасно.
Подходит Ксавьер, ухмыляясь своими светящимися в темноте зубами.
– Адская вечеринка, а, Шоу?
– Просто жопастическая.
– Спасибо.
– Это не комплимент, чувак, – замечает Лукас.
Ксавьер только хмыкает и поворачивается к нему.
– Пицца-бой! – кричит он, словно они лучшие приятели. – Мне нужна твоя помощь. Нам нужно больше еды, больше утолителей жажды. Я ни за что не пущу этих неудачников в дом моей бабушки. Я доверяю тебе, чувак.
– Что ты хочешь?
– Разве я только что не сказал? В холодильнике еще восемь упаковок. Принеси их сюда для меня. И не наступай на белый ковер. Нани убьет меня. Илай! Нам нужно пополнить запасы!
Илай подбегает и стучит кулаком по плечу Лукаса.
– Привет, старик. Как дела?
– Не очень.
Ксавьер передает Илайе ключи от дома.
– Я должен присматривать за всем здесь, если ты понимаешь, о чем речь. – Он подмигивает, когда Найя проскальзывает под его рукой и сжимает его талию.
– Пойдем, – говорит Илай Лукасу. – Давай поторопимся.
Лукас смотрит на меня. Я вижу тень в его глазах, тонкую линию рта. Он расстроен, и это из-за меня. Мой желудок сводит спазмом. В груди болит не только от бега. Так или иначе, это к лучшему. Я – плохая идея, просто все остальные уже знают об этом.
Лукас и Илай бегут по песчаной дорожке, а я направляюсь к столику с бочонками. Мне нужно выпить. Я тянусь за очередной порцией пива, когда кто-то сбивает меня с ног.
Я устремляюсь вперед, ударяюсь головой о стол, опрокидывая его. Желтые пивные бочонки падают на песок. Я оказываюсь на перевернутом столе. Одна нога сильно ударяется о холодильник, разбрасывая повсюду кусочки льда. Боль пронзает позвоночник, вспыхивает в колене.
– Вот растяпа, – раздается слишком знакомый голос.
Глава 15
Я поднимаюсь на ноги, вытираю песок с футболки и джинсов и встаю лицом к Жасмин. За ней стоят Марго, Найя, Пейтон, Ксавьер, Изабель и еще несколько человек. В кровь выплескивается ледяной адреналин. Я должна действовать умно. Здесь некуда бежать, нет угрозы со стороны учителей, чтобы предотвратить нападение. Слишком трусливые, чтобы встретиться в честном бою, они срежиссировали ситуацию. Они превосходят меня числом шесть к одному.
– Как жаль, что некоторые люди приходят без приглашения, – начинает Марго своим сиропным голосом, который использует прямо перед тем, как выцарапать вам глаза.
– Убирайтесь с дороги, мерзкие паразиты. – Мой голос срывается. Меня пронзает гнев, и вместе с тем страх. И они это знают.
Губы Марго кривятся в злобной улыбке. Она встает прямо передо мной. Так близко, что я вижу складки ее макияжа, расширенные поры на носу.
– Что вы думаете, девочки? Почему она тратит время на Пицца-боя? Неужели решила, что он и правда собирается пригласить ее на свидание?
– Ага, куда-нибудь со «шведским столом»! – Пейтон хихикает.
– За еду она может много сделать, – усмехается Жасмин, глядя на Марго.
– Именно, – соглашается Марго. – Она просто даст ему то же, что и всем парням. И почему только прикидывается недотрогой, знает ведь, что на самом деле ее никто не хочет?
Мои руки сжимаются в кулаки.
– Ты всегда такая идиотка или сегодня приложила особые усилия? Слушай, ты, чертова тупица. Отвали от меня или сражайся честно. – Я смотрю мимо Марго на Жасмин. Мой гнев пылает белым пламенем, жарче, чем пламя костра, лижущего небо. – Почему бы тебе для разнообразия не поучаствовать самой в своих битвах? Я здесь.
Марго усмехается.
– Давайте дадим ей то, что она хочет. Тащите ее на землю.
Найя и Пейтон хватают меня за руки. Я вырываюсь, но Марго бьет меня по лодыжкам. Я теряю опору на песке и падаю на землю.
– Снимите с нее футболку. Она шлюха. Так пусть и выглядит как шлюха.
Они держат меня за руки. На моих ногах тоже чьи-то руки, не позволяющие мне двигаться.
Марго наклоняется надо мной.
– О-у. Посмотрите, как она настаивает на том, чтобы все усложнить. Глупая, глупая девочка.
Самое разумное – это подчиниться любым унижениям, которые они запланировали, пусть я им надоем, как кошкам бурундук. Потом они отпустят меня, и все останется по-прежнему. Именно так поступают все остальные трусливые, сутулые уроды, ботаники и уродливые девчонки в этой школе.
Но я не они. Я лучше умру, чем позволю таким, как Марго Хантер, взять надо мной верх. Ярость расцветает во мне, и я позволяю ей разгореться. Она проходит через меня и взрывается в моем черепе.
Я бью изо всех сил и попадаю во что-то мягкое.
Кто-то кричит. Надеюсь, я сломала чей-то нос.
Я царапаю плечо Пейтон. Вырываю руку из ее хватки и хватаю горсть песка. Швыряю песок прямо в лицо Марго.
Она визжит и отшатывается назад, яростно вытирая глаза.
– Ах ты, сука!
– Хватай ее за запястья! – визжит Найя.
Я кричу, кручусь и извиваюсь, но их слишком много. Они зажимают меня. И все. Я проиграла.
Беспомощность переполняет меня, превращая легкие в свинец. Музыка стучит и бьет по костям. Мои нервы взвинчены, мозг в огне. Тени от толпы падают на мое лицо. Все смотрят, их телефоны уже наготове, щелкают фото и снимают видео.
Я замечаю Арианну. Она стоит немного позади плеча Ксавьера. Ее лицо потеряло цвет. В глазах паника. Все ее друзья-красавчики пялятся на меня. Я ненавижу ее больше всех.
– Снимайте с нее футболку. – Марго потирает веки. Кто-то протягивает ей бутылку с водой, и она промывает глаза. – Клянусь, если бы эта шлюха ослепила меня…
Найя сидит у меня на животе. Она тяжело дышит, ее грудь вздымается при каждом вздохе.
По крайней мере, они не могут стащить с меня футболку, пока мои руки прижаты к земле. Если они попытаются, я выцарапаю кому-нибудь глазные яблоки. Без шуток.
Ксавьер протягивает Найе что-то блестящее. Она открывает это. Перочинный нож.
Мои глаза расширяются. Я борюсь изо всех сил, дергаюсь и извиваюсь как могу. Горячие слезы унижения и страха жгут мне глаза.
– Чего ты ждешь? – рычит Марго. – Сделай это уже!
Найя хватает мою футболку и разрезает ее ножом. Она откидывает две половинки ткани, как будто сдирает с меня кожу. Как будто выставляет на обозрение толпе мои внутренние органы, а не выцветший лифчик и валики мягкого живота.
– Она похожа на выброшенного на берег кита.
– Куча мусора.
– Эм, серьезно? Просто мерзость.
Холодный воздух покрывает мой живот мурашками. Стыд охватывает меня. Горло жжет, словно оно покрыто кислотой. Я обнажена, выставлена на всеобщее обозрение. Их презрение и насмешки сыплются на меня как камни. Кровь стучит в моем черепе. Я хочу свернуться калачиком и умереть. Хочу причинить им такую же боль, как они причиняют мне.
– Оставьте меня в покое! Отпусти меня, мерзкая сука!
– Что мы должны сделать, чтобы преподать ей урок, Джаззи? – спрашивает Марго.
Жасмин закусила нижнюю губу. Ее лицо выглядит напряженным, испуганным.
– Я не знаю.
Марго закатывает глаза.
– Где твои мозги, когда они нам нужны? – Она поднимает что-то с песка. Это черный маркер со стола с бочонками. – Что скажешь, Джаззи?
– Я не знаю, – снова повторяет Жасмин.
Марго хмурится.
– Я просто не могу поверить, какая ты тупица. – Она протягивает маркер Найе. – Покажи этой шлюхе, кто она такая.
Найя колеблется.
– Поторопись, черт возьми, – рявкает Марго.
Найя качает головой. Ее глаза расширены.
– Может, нам не стоит…
– Ты что, серьезно сейчас? Я сделаю это сама. – Марго отталкивает Найю и хватает маркер.
Она садится на меня и пишет на моем животе. Маркер холодный, когда она вдавливает его в мою кожу. Я не могу сказать, что это за слово, но догадываюсь.
Марго ухмыляется.
– Отличное начало. Но этого недостаточно. – Она протягивает руку и выхватывает перочинный нож из руки Найи. – Нам нужно вырезать это на ней. Она ведь и так уже мастер по резке. Думаю, не будет возражать против еще нескольких шрамов на своем отвратительном теле, верно, Джаззи?
– Марго. – Я узнаю голос Жасмин, дрожащий и нерешительный. – Разве мы не сделали достаточно? Пойдем.
Марго поворачивается к ней.
– Я что, спрашивала твое мнение? Нет? Так я и думала. А теперь закрой свой поганый рот или проваливай.
Из глубины толпы я слышу, как несколько человек бормочут: «Пошли». Но остальные, те, что окружают меня, пьяны и обезумели. Они хотят шоу, и Марго дает им его. Никто не кричит, не издевается, вообще не шумит. Они просто стоят и смотрят, телефоны подняты, глаза остекленели.
Желчь жжет горло. Я задыхаюсь. Снова пытаюсь вырваться из их хватки, но меня держат крепко. Ужас пронзает меня насквозь.
Лицо Марго в отблесках и тенях костра искажается в маске, похожей на череп. Ее глаза полыхают красным.
– Не двигайся, иначе будет хуже, – предупреждает она низким, холодным голосом. Острие ножа упирается в мою кожу. Я задыхаюсь, ожидая боли.
Музыка замолкает. Кто-то стучит по одному из столов позади меня. По громкой связи телефона звучит высокий голос.
– Алло. Это 911. Что у вас случилось?
– Я нахожусь на пляже около дома по адресу 9775 Бич Грасс в Сент-Джо, – громко объявляет звонящая девушка. – Здесь пьяная вечеринка, несовершеннолетние подростки вышли из-под контроля. И напали на человека! Пожалуйста, вышлите полицию как можно быстрее.
В этот же момент толпа рассеивается. Руки, удерживающие меня, исчезают. Все в спешке бегут к своим машинам. Я переворачиваюсь на живот, задыхаясь и захлебываясь воздухом.
– Ты труп, – ядовитым голосом произносит Марго. Я слышу ее шаги, удаляющиеся вслед за остальными. Только когда поднимаюсь на ноги, понимаю, что она обращалась не ко мне. Арианна стоит в двадцати футах от меня, опустив руки по бокам, в правой зажат телефон.
– Ты? – выдавливаю я из себя. Мое горло саднит. Какого черта признанный член «Отряда стерв», звонит в полицию, сдавая своих же лучших подруг? Мой разум пытается осмыслить происходящее. – Какого дьявола ты это сделала?
Она смотрит на меня. Все ее тело дрожит.
– Я не могла позволить им. Я не монстр, что бы ты ни думала.
Я качаю головой, все еще не веря, что это реально.
– Я подожду с тобой полицию.
– Черт, нет. Мне нужно выбираться отсюда.
Она бросает на меня выразительный взгляд.
– Это наверняка незаконно. Она фактически напала на тебя.
Я обматываю разорванные края футболки вокруг себя.
– Никаких копов. Я не могу.
– Она перешла черту. Ты должна заявить в полицию.
Я только сильнее качаю головой.
– Ни за что. Почему ты все еще стоишь здесь? Пошли.
Она идет за мной вверх по тропинке. Мы уже почти наполовину поднялись, когда Лукас встречает нас на спуске.
– Почему ты все еще здесь?
Лукас разводит руками.
– Я услышал крики о копах. Спустился, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Похоже, что я в порядке?
Он смотрит на меня, потом на Арианну. Его взгляд опускается на мою футболку.
– Подожди. Что сейчас произошло?
– Ничто не проходит мимо тебя, Шерлок.
Сирены завывают вдалеке.
– Я должна идти. – Меня накрывает паника. Я пускаюсь бежать. Огибаю дом и бегу по подъездной дорожке. Только я пробегаю мимо машины Лукаса, как он догоняет меня.
– Я отвезу тебя домой.
Я не останавливаюсь, с трудом произношу.
– Нет. Я не поеду домой. Я не могу вернуться домой. Не так. Не сегодня.
– Тогда куда ты собираешься идти? – спрашивает он, недоумевая.
– Какое тебе дело? Я думала, мы договорились, что ты оставишь меня в покое.
– Я все равно хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Черт возьми, Сидни. Сбавь обороты.
Я больше не могу дышать и говорить. Я останавливаюсь. Пытаюсь соединить две стороны своей футболки вместе, но тело трясется, а пальцы немеют. Посттравматический стресс или что-то в этом роде.
Лукас смотрит на мою футболку.
– Кто это с тобой сделал?
– А ты как думаешь, кто?
На его лице мелькнуло что-то резкое и сердитое. Он срывает с себя толстовку и протягивает ее мне.
Я не хочу ничего у него брать, но у меня нет выбора. Натягиваю его толстовку на себя так быстро, как только могу. Он замечает буквы на моем животе и задыхается.
– Может, сказать копам?
– А что они сделают? Просто унизят меня еще больше, а потом не предпримут ничего? Нет, спасибо.
– Ты уверена?
– Некоторые из них дружат с моим отцом, ясно? Знаешь, что он со мной сделает, если узнает, что я была здесь? – Если узнает, что я здесь с парнем. Я не могу произнести эти слова. Мысль о том, в какую ярость он придет, что может сделать… Чистый ужас пронзает меня насквозь.
Лукас поднимает руки.
– Будь по-твоему, но я все равно не оставлю тебя здесь. Просто пойдем со мной, хорошо?
Я бы предпочла страдать от тысячи укусов пчел, чем сесть с ним в этот джип прямо сейчас. Не после того, как отвратительно я с ним обошлась.
– Ни за что.
Арианна догоняет нас, держась за бок и задыхаясь. Она хватает меня за руку.
– Ты можешь переночевать у меня дома. Мои родители даже не узнают, что ты там. Поверь мне.
Внезапно я разозлился на нее. На них обоих. Я чувствую себя голой, беззащитной. Они видели меня. Они все видели меня. Марго и Жасмин унизили меня. Все это видели. Я отстраняюсь от нее.
– Нет, спасибо, Королева Красоты.
– Тогда куда ты пойдешь?
Вопрос повис в воздухе на фоне воя сирен.
– Мы же не собираемся считать здесь овец, – торопит Лукас. – Нужно принять решение. У тебя меньше минуты.
– Пойдем со мной, – снова предлагает Арианна.
Я уперлась в кирпичную стену. У меня нет других вариантов. У меня нет выбора, и они это знают.
– Ладно. Все равно. Твоя взяла.
– Что насчет твоих родителей? Тебе нужно им позвонить? – спрашивает Лукас.
Я пожимаю плечами.
– У них будет эпическое похмелье, и они даже не заметят, что меня нет до завтрашнего ужина, если вообще заметят.
– Тогда решено. – Арианна поворачивается к Лукасу. – Только вот, на самом деле, меня никто не подвезет. Я приехала с Жасмин. Ты можешь отвезти нас ко мне домой?
– У кошки девять жизней?
– А?
– Это значит да, очевидно. Поехали.
Лукас везет нас к дому Арианны. Она хотела сесть со мной сзади, но я настояла, что все нормально. Тогда она села впереди рядом с Лукасом, но все время крутится, чтобы посмотреть на меня.
– Прекрати, – шиплю я на нее. – Я в порядке.
Но на самом деле у меня легкое головокружение. Мигающие за окном огни создают длинные полосы, пересекающие мое зрение. Мои глаза горят, и каждый мускул в теле ноет. Все, чего я хочу, это лечь и уснуть навсегда.
Глава 16
На следующее утро я не вылезаю из гнезда одеял и подушек на гусином пуху, которые приготовила для меня Арианна, почти до полудня.
– Ты в порядке? – спрашивает Арианна. Она уже одета, накрашена, волосы убраны во французскую косу. Арианна сидит за своим столом с ноутбуком и раскрытым учебником по государственному управлению. Она делает домашнее задание. В субботу утром.
– Я – потрясающе. Великолепно. Лучше не бывает, – отвечаю ей. Но чувствую себя паршиво, прямо-таки отвратительно. – Что ты делаешь?
– Заканчиваю работу над нашим докладом по анализу проблем.
Я поднимаю брови.
– Разве это не жульничество? Ты делаешь всю работу?
Она пожимает плечами.
– В следующий раз я позволю тебе выполнить большую часть. Всё будет честно.
– Как знаешь.
Она кивает на телефон, лежащий рядом с ее локтем на столе.
– Он выпал из твоего кармана, пока ты спала. У тебя несколько сообщений.
Я хватаю телефон.
– Ты шпионила за мной?
Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
– Нет, конечно, нет.
Прокручиваю сообщения, все они от Лукаса, в основном говорят одно и то же: «Ты в порядке?». Я пишу ответ: «Офигенно». Затем: «Спасибо». Натягиваю джинсы, и засовываю телефон в задний карман.
Озираюсь по сторонам. В комнате Арианны все залито белым светом, пастельно-розовые занавески, а по всей кровати с четырьмя столбиками развешаны гирлянды.
– Хорошие апартаменты.
– Это просто дом. Пойдем, я приготовлю тебе завтрак.
Она ведет меня на кухню. В гостиной – плюшевые кремовые ковры, восточные ковры и высокие потолки. На кухне пол из сланцевой плитки, столешницы из настоящего мрамора и гладкие белые стеклянные шкафы. Она выглядит как картинка из журнала. Даже семейные фотографии не загромождают стены и тумбы.
– Скорее особняк.
– Он слишком большой для трех человек. – Арианна жестом приглашает меня сесть за большой остров. – Мне не нравится весь этот мрамор и сталь. Слишком строго.
Богатые люди все одинаковы. Они понятия не имеют, сколько у них есть. Все тело болит, когда я сажусь, напоминая мне о событиях прошлой ночи.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как будто у меня адское похмелье, хотя я не выпила ни капли. – Я задираю толстовку Лукаса, которая все еще на мне, и проверяю свой живот. Черные буквы высотой около трех дюймов начинаются слева от моего пупка. «ШЛЮХА». Я стараюсь не вздрогнуть. Не хочу, чтобы Арианна видела, как я ненавижу это слово, как мне больно, как будто его действительно вырезали на моей плоти. – Никакой оригинальности. Как будто «шлюха, сука и потаскуха» – это предел их жалкого словарного запаса. Ох, черт, извини. Думаю, мне не стоит говорить гадости о твоих подругах.
– Они не мои подруги, – тихо говорит Арианна. – Во всяком случае, больше нет.
Часть меня хочет спросить, почему она это сделала. Но я не могу. Мой язык не желает произносить эти слова.
– Что вы здесь едите? Пожалуйста, скажи мне, что эта великолепная кухня не только для вида.
Арианна смотрит на часы на микроволновке.
– Уже время обеда. Я могу приготовить арепа кон кесито, кукурузные лепешки с мягким белым сыром, или хуэвос перикос? Это вроде яичницы с помидорами и луком.
– Все это звучит вкусно, но я простая девушка. У тебя есть арахисовое масло?
– Да. Хочешь, я сделаю тебе сэндвич?
– Никакого сэндвича. Просто арахисовое масло и ложка. Мне не нужно ничего готовить. – Я не хочу быть в долгу перед ней больше, чем есть. Я уже пытаюсь придумать, как мне уравнять счет. Ненавижу быть обязанной людям. Ненавижу рычаги, которые они получают.
– Ты уверена? Я могу приготовить строганов или азиатский салат?
– Ты что, повар-стажер или типа того?
Слабый румянец окрасил ее щеки.
– Вообще-то, я люблю готовить. – Она протягивает мне арахисовое масло и причудливо выглядящую ложку.
Банка не вскрыта, поэтому я отклеиваю закладку и погружаю ложку в кремовую массу. Я так голодна.
– Серьезно? Ты такая тощая.
Она проводит руками по животу. Он такой плоский, почти вогнутый. Я вижу косточки ее бедер сквозь лавандовые леггинсы.
– Не совсем.
Я ничего не отвечаю. Такие девушки всегда говорят о том, какие они толстые, чтобы их подруги подхватили: «Ты такая худая и красивая, бла-бла-бла». Никто из них не знает, что делать с реальной проблемой.
Арианна наливает мне стакан молока.
– Обязательно используй подставку. Следы от воды – это зло, как говорит моя мать-невротик.
– Чья мать не страдает от невроза? – бурчу я, набивая рот арахисовым маслом. – И где она? Где твоя семья?
Арианна обхватывает руками свой стакан, но не пьет. В ее глазах мелькают тени.
– Я единственный ребенок.
– Твой отец – пастор, верно? – Я вспоминаю нечеткие детали наших сеансов с доктором Янгом.
– Да. Вообще-то он сейчас проповедует. Вчера вечером он и моя мама вели семинар по браку. Вторая часть была сегодня утром, а третья будет сегодня вечером, я думаю, кульминацией станет его проповедь о священных брачных узах или что-то в этом роде в воскресное утро.
– Похоже на идеальных родителей.
– Не совсем. Ты не возражаешь, если я что-нибудь приготовлю? Я немного нервничаю. Готовка меня успокаивает.
– Я съем все. – Я слизываю арахисовое масло с пальца.
Что-то пушистое касается моей ноги. Сердце бешено подпрыгивает. Я должно быть подскочила на три фута в воздух.
Арианна смеется.
– Поздоровайся с Клео.
Чистый белый пушистый кошачий комок обвивается вокруг моих лодыжек. Я тянусь вниз и провожу пальцами по ее шерсти. Она выглядит так, будто стоит дороже маминой машины.
В этот момент к подъезду подкатывает гладкий черный «БМВ». Арианна напрягается.
– Черт. Я думала, они вернутся только после обеда. Заранее прошу прощения.
Отец Арианны открывает дверь и придерживает ее для своей жены.
– Ола, дорогая, – произносит ее мать, входя в дом. На ней коричневый тренч, доходящий до голеней, а под ним – приталенный белый брючный костюм. Черные волосы коротко подстрижены, с рыжими бликами, и завиты вокруг ушей. Она худая, худее Арианны, если это вообще возможно, а черты лица мелкие и острые, как у птицы. Наверное, когда-то она была красива, но сейчас ее кожа слишком натянута вокруг глаз, а брови чересчур изогнуты. Они выглядят нарисованными карандашом.
– Буэнос диас, моя дорогая, – здоровается ее отец с легким акцентом. Он снимает пиджак и протягивает руку жене. – Представь нам свою подругу.
Он высокий и подтянутый, его волосы и усы почти полностью седые.
– Ох, гостья, – воркует ее мать, когда Арианна обнимает каждого из них. – Мне очень жаль, что дом в таком состоянии. Я не ожидала гостей. – Она пристально смотрит на Арианну.
– Папа, мама, это Сидни Шоу.
Ее отец протягивает руку через остров. У него крепкое, сильное рукопожатие.
– Приятно познакомиться. Я пастор Торрес. Служу пастором в церкви на Калвер-стрит.
– Сидни – какое красивое имя, – замечает миссис Торрес.
– Ты тоже выпускница? – спрашивает пастор Торрес.
– Ага.
Арианна прижимает руки к животу.
– Мы как раз собирались подняться в мою комнату, чтобы немного позаниматься.
– О, а вы не хотите остаться и немного посидеть? – Ее мать бросает еще один взгляд на Арианну. – Ари так редко приглашает друзей.
Лицо Арианны мрачнеет, но родители, кажется, этого не замечают.
– Как семинар?
Пастор Торрес улыбается блестящей белоснежной улыбкой. На его зубах, должно быть, стоят виниры. Они слишком идеальны, как аккуратный ряд белого домино.
– Все прошло великолепно. Прихожане с восторгом восприняли мою речь. Я думаю, мы предотвратим по крайней мере один развод в эти выходные, не так ли, Паола?
– М-м-м… – Миссис Торрес перебирает пальцами золотой крестик на своей шее. Она с отвращением смотрит на мою банку арахисового масла, опустевшую почти на треть. – В самом деле, девочки. Разве вы не знаете, насколько жирное арахисовое масло? Ты ведь планируешь влезть в свое выпускное платье, Ари? Продолжай соблюдать самодисциплину, иначе ты никогда не избавишься от лишнего жира на попе.
– Да, мама, – отвечает Арианна сдавленным голосом.
– Помните, девочки. Что вы едите наедине, то и носите на людях. – Она убирает банку со стола и протягивает каждой из нас что-то, что я даже не могу назвать едой. – Вот, возьмите рисовые лепешки. Ешьте их, если вам нужно перекусить между приемами пищи. В ней всего сорок калорий!
Люди действительно едят эти штуки? Это какая-то вафля в форме диска, совсем непохожая на пирожное. Это не еда. Я злюсь от имени Арианны.
– Вообще-то, – говорю я, подражая чопорному голосу миссис Торрес. – Я пытаюсь набрать вес.
Мать Арианны выглядит потрясенной. Она хотела бы поднять брови, но они и так слишком высоко вскинуты. Она открывает рот, но ничего не говорит.
Пастор Торрес смеется.
– Вот это девушка. Как тебя зовут? Мне нравятся все, кто может лишить мою Паолу дара речи, хотя бы на мгновение. Чем занимаются твои родители?
Губы миссис Торрес сжались в тонкую линию. Она сжимает пальцы вокруг золотого креста. Судя по всему, ей не нравятся юмористы.
– Я – опекаемая государством, – заявляю ему, раздавливая рисовую лепешку между пальцами.
Родители Арианны обмениваются взглядами, словно не понимая, что я смотрю прямо на них.
– Мне жаль это слышать, – наконец говорит пастор Торрес. – Ну, а как насчет колледжа? Уже подготовила документы? Начала писать эссе? Арианна собирается в медицинскую школу, как и ее мама. У нее почти готовы документы в Северо-Западный, Массачусетский и Нотр-Дам.
– Она не пойдет в Нотр-Дам. – Миссис Торрес пренебрежительно машет рукой. – Ей не поступить с такими оценками. Ты же знаешь Ари, она никогда не прилагает усилий.
Арианна смотрит прямо перед собой, ее лицо лишено всякого выражения.
– Я поступлю, мама.
Миссис Торрес укладывает локон на место и снова поворачивается ко мне.
– Ты занимаешься спортом? Упражнения очень ускоряют обмен веществ, знаешь ли.
Арианна быстро встает.
– Мы можем идти? Нам нужно еще много сделать.
– Приятно познакомиться! – восклицает пастор Торрес, когда мы торопливо поднимаемся по лестнице. – Приглашаем тебя в церковь на следующей неделе!
Арианна остановилась на вершине лестницы.
– Я извинилась заранее. Не забывай об этом. Они просто ужасны.
Я пожимаю плечами.
– Не так уж и плохо.
– Ложь. Моя мать – кретинка.
– Видала и хуже. – Я следую за ней по коридору в комнату. – И какого черта все эти разговоры о диете?
– Я не влезла в платье для выпускного, которое она мне купила.
Качаю головой. Я не могу представить, чтобы кто-то подумал, что Арианне еще есть куда худеть.
– Она все время такая?
– Достаточно часто.
Я хожу по комнате Арианны, стараясь не думать о том, заметила ли мама или Фрэнк мое отсутствие. Все в ее комнате оформлено в оттенках белого и кремового. Нигде ни пылинки. На розовой пробковой доске над комодом, французском антикварном предмете с витыми ножками и состаренными оловянными ручками, приколота куча лент из оркестра и сольных концертов. На доске также прикреплены несколько розовых канцелярских листков. «Расписание» написано фиолетовой ручкой. Арианна расписала свою жизнь до получаса: занятия на флейте, домашние задания, встречи по изучению Библии. Ежедневные упражнения по часу: 50 отжиманий, 100 подтягиваний, 200 приседаний и т. д. На другом листе она разбила расписание тестов, контрольных работ и домашних заданий на всю неделю с указанием сроков сдачи и предполагаемого времени на их выполнение.
