Текст книги "Кровь избранных"
Автор книги: Кай Дзен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
12
Шанхай,
апрель 1920
(2)
– Я просил быть максимально осторожным… так или не так?
– Да, но…
– Никакой инициативы до моего возвращения.
– Но ситуация…
– Так или не так?!
– Так.
Китаец поскреб абсолютно лысую голову. Над левым виском темнело коричневое родимое пятно.
Два человека, освещенные снизу керосиновой лампой, неподвижно сидели друг напротив друга на низеньких скамейках.
– Еще и эти двое придурков из общества «Зеленый круг»… И как такое могло прийти тебе в голову?
– Только дурак против Триады и пойдет, да и то его еще поискать… – Сунь Сюнь покорно улыбнулся.
Дерюйтер вскочил, чтобы собеседник не увидел по его лицу, как сильно он раздражен. Ганс не умел скрывать эмоции, когда обдумывал ситуацию или вспоминал о людях, на которых работал и которых ежедневно обманывал. За пределами светового круга фигура голландца казалась бесформенной и пугающей.
– Через этих идиотов могли добраться и до нас, – угрожающе произнес Ганс за спиной у китайца.
– Мы нашли их раньше, и проблемы больше нет.
– Проблема есть. – Дерюйтер тяжело задышал. – Из-за твоих придурков «Триада» переправила профессора в тайное место, скорее всего, подальше от Шанхая, поближе к военному правителю и к империалистам. Скорее всего, так, а может, и нет. О судьбе барона даже я ничего не знаю. Чтобы найти Хофштадтера, нужно время, а у меня его нет. Не хочешь поделиться своим?
Возле шеи Суня сверкнуло лезвие ножа, и капля пота скатилась по лбу китайца.
– Вряд ли ты найдешь другого такого помощника, Ганс.
По погребку раскатилась гортанная голландская ругань.
– Без тебя знаю. Но не забывай ощущение, которое сейчас испытал, Сунь. Никогда. Убийцу всегда должен сопровождать страх смерти.
Выйдя из пропахшего винным запахом погребка папаши Вона, Дерюйтер долго без цели бродил по улицам между Жэнь-минем и Чжунхуа. Он жадно дышал, но влажный воздух не приносил ни облегчения легким, ни ясности разуму. Стоял жаркий вечер. Старики сидели на улице на низеньких скамеечках из бамбука и лениво наблюдали, как женщины стирают белье.
Голландец не заметил, как очутился перед оградой сада Мандарина, который представлял собой великолепное отображение южного пейзажа с буйной растительностью и множеством мелких озер с обрывистыми берегами. Рукотворный ландшафт создал около пятисот лет назад один из высокопоставленных городских чиновников для тяжелобольного отца. Чтобы тот мог из окна любоваться красотой природы, сын пошел на благородный обман. Такие подделки всегда раздражают, как всякая дерзкая попытка выдать одно за другое. Сад Мандарина существовал уже пять веков, а сколько удастся продержаться махинациям Дерюйтера? Наверное, не слишком долго. А ведь Ганс мог заранее предугадать и нетерпение Сунь Сюня, и последовавшее предательство. Овну сейчас вообще не везло. После бойни Первой мировой адепты Хнума ограничили деятельность мелкими ячейками, а оперативные полевые группы стали совсем маленькими. Поэтому важнейшую миссию Дерюйтер вынужден был доводить до конца в одиночку, опираясь на таких бестолковых и продажных исполнителей, как Сунь.
Дерюйтер опередил барона Хофштадтера в монастыре, но совершил ошибку, не взяв сосуды, так как боялся их повредить. В то время миссия Ганса заключалась в том, чтобы найти амфоры и сохранить. За несколько дней до поездки голландца в Шаолинь почему-то погибли восемь из десяти носителей Аль-Харифа, и его собратья не были уверены, что найдут остальных. Поэтому нужно было сохранить два основополагающих компонента «дыхания Сета». Цель общества Овна заключалась в том, чтобы законсервировать зло и держать его подальше от людей, но не уничтожать.
Ночью, за несколько дней до визита профессора, Дерюйтер вместе с крестьянами, которым он хорошо заплатил, пробрались во внешний дворик монастыря. Много лет назад, когда голландец еще не родился, один из собратьев счел это место самым надежным и зарыл сосуды в землю под одной из колонн. И вот пришел час, когда Овен вернулся, чтобы взять принадлежащее ему по праву.
Ганс с крестьянами тихонько откопал амфоры, а затем велел им отнести находки в деревню, сообщив, что подойдет позже. Когда мужчины скрылись в глубине леса, голландец повернулся к мощным контрфорсам монастыря и долго стоял неподвижно, очарованный мрачностью этого места. Дерюйтер и сам не знал, почему монастырь так действует на него.
Ускользнуть от наблюдения монахов труда не составляло: красть здесь было нечего, поэтому охрана обеспечивалась слабо. Дерюйтер брел по залам, трогая бедную утварь – достояние обитателей монастыря. Перед ширмой из грубой ткани в маленьком молельном зале голландец замедлил шаг. Ганс не разбирался в тонкостях буддизма, и вряд ли у него получилось бы истолковать хоть половину увиденного, но внутри осталось ощущение отрешенности. То, что Ганс узрел тут, совершенно не сочеталось с его образом жизни и взглядом на мир. Здесь свойственная кальвинисту Дерюйтеру мрачноватая покорность сталкивалась с чем-то другим, но не враждебным. От той ночи у агента Овна остались странные воспоминания: молитвенные барабаны, каменные тарелочки. И загадочные письмена, утешавшие душу.
Вскоре удача снова отвернулась от Дерюйтера. Едва он с бесценным грузом отплыл из Шанхая, как корабль атаковали пираты. В этих водах морские разбойники не были событием, выходящим из ряда вон, но и обычным такое нападение тоже не назовешь. Появление бандитов Ганс посчитал очередным дурным предзнаменованием и, как всегда, выругался сквозь зубы по-голландски. Судно затонуло, а Дерюйтер чудом спасся, ухватившись за плавающий бочонок. Оседлав ненадежное плавсредство, Ганс продержался до рассвета следующего дня, пока его не подобрал торговый пароход.
Голландец решил остаться в Шанхае и понаблюдать за портом, ожидая развития событий. Собратья тем временем обнаружили Аль-Хариф еще у пяти носителей. Следовательно, сосуды могут покоиться на дне Восточно-Китайского моря, а Ганс будет за ними присматривать.
Прошло два года.
Размышляя о недавнем прошлом, голландец сидел в чайной комнате с выходом в сад. Величавый дракон на городской стене, казалось, в упор Ганса разглядывал, угрожающе разинув пасть. Еще один дурной знак? Дерюйтер понимал, что становится смешон со своим суеверным пессимизмом. Абсурдная смесь протестантской жесткости и восточных верований – вот во что превратился оперативник Овна.
Ганс стал продумывать дальнейшие шаги. Надо выследить барона по возможности без услуг Сунь Сюня. Ему нужен другой помощник, и лучше всего, если тому ничего не будет известно. Кто не знает – не предаст. И тут мысли голландца обратились к ассистенту старика Хофштадтера, пареньку универсальных и зачастую подозрительных занятий. Из парня получился бы отличный связной… Как же его зовут?
13
Нанава, Гран-Чако,
август 1944
– Доброе утро, Хиро, доброе утро, Артур. – Хофштадтер присоединился к завтраку.
Опухшие веки и круги под глазами говорили про бессонную ночь. Длинный стол был заставлен чайниками, кувшинами, чашками и корзиночками. Но Дитрих только налил черного кофе.
– Завтра поутру будет отправляться груз для нашей работы, – сообщил немец. – Сегодня мы поедем на базу, чтобы уточнить некоторые частности. Подчиненные Артура уже несколько месяцев собирают материал, а мои люди завершили строительство лаборатории. Надо сказать, подборка подопытных превзошла все ожидания.
– Где вы их нашли? – Отару медленно цедил чай, поглядывая на Дитриха поверх чашки.
Филмор пошел за очередным беконом, а Хофштадтер ответил:
– После войны в Чако осталось множество вдов и сирот, которые никому не нужны. С нас вообще не спросят, куда делись иммигранты из Аргентины и Бразилии, рубщики квебрачо. Речь идет о нищих и бродягах. Одним предложили работу, другим вообще ничего не сказали. Мы собрали все интересующие нас типы: детей, женщин, мужчин и стариков. Боевые действия в этих местах обеспечили нам не только жертвы, но и палачей. – Штурмбанфюрер посмотрел в сторону Филмора. – Наемники бродят здесь в поисках «работы».
Артур налил себе в стакан молока и, как обычно, стал пояснять японцу:
– Когда закончилась война, «Стандард ойл» и «Ройял датч шелл» ушли из Парагвая и Боливии, а наемников, которые помогли им набить карманы, рассчитали, и дело с концом. Одни из них нанимались надсмотрщиками к аргентинским латифундистам. [50]50
Латифундизм – система сельского хозяйства, основу которого составляют крупные помещичьи владения – латифундии.
[Закрыть] Другие подались в Европу и в Африку. Но многие остались здесь и занимаются грабежом местного населения.
– Но все набеги стихийны и неорганизованны, – вмешался Дитрих.
Англичанин залпом выпил молоко и вытер рот салфеткой:
– Промышляют кто чем может. Пришла пора их задействовать.
В густом лесу, в нескольких километрах от боливийской границы, расположился комплекс строений, обнесенных массивными стенами со сторожевыми башенками по углам. Подъехав к входу, Филмор просигналил два раза. С деревьев с шумом поднялись несколько птиц. Со сторожевого пункта сверкнули на солнце окуляры бинокля. Ворота, сделанные из стволов темного дерева, открылись внутрь, и джип въехал на территорию базы.
– Древесина квебрачо тверже мрамора, – произнес англичанин. – Чтобы разрушить ворота, понадобится танк. И, черт возьми, единственная машина поблизости, которая осталась на ходу, принадлежит нам.
В центральном здании на столе, как скатерть, была расстелена большая карта. Здесь шло какое-то возбужденное обсуждение. Один из спорщиков, низенький и коренастый, лицо которого обрамляли бакенбарды, усердно тыкал в карту указкой.
Хофштадтер, Отару и Филмор вошли, принеся с собой тучу дорожной пыли.
Дискуссия разом смолкла.
– Ну что, Джордж, не ждал нас так быстро? – поприветствовал спорщика с указкой Артур.
Коренастый растянул губы в широкой улыбке:
– Господа… Добро пожаловать. Мы знали, что вы прибудете с минуты на минуту. – Он обменялся понимающим взглядом с Филмором. – Заседание назначается на сегодняшний вечер. Можете идти.
Когда остальные вышли, Джордж Понтичелли обратился к Дитриху:
– Мистер Хофштадтер, рад вас видеть.
Немец кивнул, а тот уже тряс руку японца:
– Вы мистер Отару? Я много о вас слышал. Это вам мы звонили за океан?
Ладонь коренастого стиснула пальцы Хиро. Жест почему-то не понравился японцу, но он приветливо ответил на рукопожатие.
Филмор прервал церемонию представления:
– Ладно, будем считать, что условности соблюдены. Покажи-ка нашим друзьям переезд, намеченный на завтра.
– Да, сэр. – Понтичелли с некоторой долей сарказма щелкнул каблуками. – Мы находимся здесь. – Указка остановилась на точке в Чако.
Он огляделся, проверяя, все ли слушают внимательно.
– Машины поедут на север, потом на северо-восток, продвигаясь к Северному Чако. Если не возникнет затруднений, то через пару дней будем у аванпоста генерала Эудженио Гарая и капитана Пабло Ладжеренца. Там заправим автомобили и на другой день возьмем курс на Пуэрто-Бахия Негра. Ночью встретимся с капитаном Фернандо Себастьяном Фуэнтесом де ла Роса. Утром двадцать третьего груз на судне «Горда Рубья» будет переправлен морем, а затем по реке Рио-Парагвай вверх по течению. Мы будем сопровождать корабль до места назначения, где передадим полномочия команде мистера Эйч. [51]51
Здесь пародируется характерное для американцев использование аббревиатуры имен. Мистер Эйч – это Хофштадтер: Hofstadter, чья фамилия начинается с буквы Н. (Прим. ред.)
[Закрыть] Все очень просто… Ужин готов, если желаете. Отбивные по-техасски.
И он вышел, широко шагая и шаркая сапогами по полу. Остальные последовали за ним. Дитрих посторонился, вежливо пропустив Отару, и подошел к Филмору:
– Артур, скажи своему приятелю, чтобы попридержал язык насчет японцев.
– Сегодня же вечером с ним поговорю. – Англичанин поглядел на идущего впереди Понтичелли. – Знаете, мистер Хофштадтер, эти янки из колоний – все невежи.
Двери бараков, обитых листовым железом, были открыты. На крылечках женщины кормили младенцев, а неподалеку играли ребятишки. В окнах виднелись мрачные лица мужчин с глазами, устремленными в пустоту. Чуть поодаль расположилась покурить и поболтать компания военных. И какое-то странное спокойствие окружало площадку, где на дереве болталось тело повешенного.
– Кто-то попытался сбежать, – произнес Понтичелли, указывая на труп. – Они не понимают, зачем находятся здесь. Хотя эта деревня мало чем отличается от поселков квебра-черос. Там тоже рабочих и их семьи стерегут с оружием. Люди привыкли и не задают вопросов. За исключением некоторых. – Джордж осклабился и подмигнул в направлении повешенного. – Один пример – и в головы перестает лезть всякая чепуха.
За ужином американец без устали болтал. Окончив трапезу, Отару позволил себе закурить.
– Сколько людей в нашем распоряжении для экспериментов, герр штурмбанфюрер? – спросил японец. За весь вечер он ни разу не повернулся в сторону Понтичелли.
Хофштадтер взглянул на Филмора.
– Если я не ошибаюсь, Артур, то в этой экспедиции мы получим еще двести единиц к тем, что уже на месте. Если будет необходимость, Джордж раздобудет еще. По телеграфу мы будем время от времени сообщать ему свои требования.
– Никаких проблем, мистер Эйч, – вмешался американец. – Сырья здесь предостаточно, и оно стоит всего лишь миску супа да чашку мате.
На другой день рано утром Понтичелли уже вовсю жевал табак, сплевывая через равные промежутки времени. В грузовики загнали людей, и колонна приготовилась к отъезду. Ее сопровождала пара джипов. Дула автоматов служили лучшим убеждением для любого, даже самого строптивого пассажира. Юноша гуарани потерял сознание от удара прикладом по голове, и его просто закинули в кузов. Американец лично проверил каждый автомобиль. На одно транспортное средство полагалось двое вооруженных конвоиров, даже если там ехали женщины с детьми. По команде водители завели моторы. Со всех сторон глядели испуганные и покорные глаза пленников.
Сырость проникала под одежду. Пришлось плотно закутаться в одеяла, чтобы хоть ненадолго заснуть. Дитриху что-то приснилось, но, когда его на рассвете разбудили, он ничего не помнил.
За завтраком, в то время как охранники Понтичелли заканчивали приготовления к отъезду, Отару, Филмор и Хофштадтер в прекрасном расположении духа поздоровались, словно старые приятели. Хиро прихлебывал чай возле окна и наблюдал за людьми, сновавшими по двору. Некоторые были босы, на других болтались наскоро сплетенные сандалии, а на ногах самых везучих красовались стоптанные башмаки.
Хофштадтер словно прочитал мысли японца:
– Они понятия не имеют, что их ожидает, и для них, знакомых только с войной и нищетой, любое другое место покажется лучше.
Отару отрицательно покачал головой:
– Дело не в том, хуже или лучше, им все едино. Просто они истощены, поэтому у них мало сил.
Дитрих отметил про себя поведение японца. Еще несколько недель назад Хиро с отсутствующим видом просто погладил бы полы куртки. Странно, но они становились друзьями.
Тут вернулся Филмор, проверявший погрузку, и Отару снова замкнулся.
– Все готово, – сообщил англичанин.
– Мм… – Дитрих посмотрел на небо. – По-моему, будет дождь. Поезжайте вперед. Я укрою багаж и догоню вас на джипе.
Немец направился к своей комнате и, завернув за угол, увидел Понтичелли с сумкой. Когда Дитрих подошел ближе, американец указал на свою ношу и сообщил:
– Взрывчатка. На случай проблем на дороге.
Джордж положил сумку на землю, достал из жестяной коробки щепотку листьев и принялся жевать. Он протянул табакерку штурмбанфюреру, но тот отказался.
– Слушайте, мистер Эйч, это не мое дело, поскольку вы за все платите, но на вашем месте я не доверял бы японцу. Ненадежный народ. Вспомните хотя бы Пирл-Харбор [52]52
Пирл-Харбор – гавань на острове Оаху, Гавайи. Большая часть гавани и прилегающих территорий заняты центральной базой Тихоокеанского флота Военно-морских сил США. 7 декабря 1941 года Япония совершила нападение на Пирл-Харбор, что послужило поводом вступления США во Вторую мировую войну.
[Закрыть] и гребаных камикадзе.
В ту же секунду Понтичелли оказался прижат к стенке – он подавился табаком и закашлялся. Хофштадтер крепко держал его в нескольких сантиметрах от земли. Американец задергался.
– Слушай, ты! – У Дитриха загорелись глаза. – Я действительно за все плачу, и если не прекратишь давать мне советы, клянусь, следующие расходы будут на твои похороны.
Немец выпустил Понтичелли и почувствовал, как от гнева кровь пульсирует в висках. Скрипнув зубами, штурмбанфюрер резко повернулся и, не оглядываясь, зашагал к нужному бараку.
Машины с грузом и остальной транспорт отбыли чуть погодя. Огромная железная сороконожка, извиваясь, запылила по равнине Чако. Пока колонна продвигалась к генералу Гараю, Филмор, проехав несколько километров, сделал большой крюк, чтобы посадить Хофштадтера и Отару на самолет.
Дитрих снял с носа чехол, крутанул пропеллер и очистил от пыли окна и дверцу. Артур разблокировал колеса и попрощался:
– Мистер Отару, желаю вам счастливого полета. Увидимся через три-четыре дня.
Хиро сдержанно поклонился.
Немец вынул из кабины перчатки, шлем и очки.
– Тебе надо поторопиться, Артур, иначе не догонишь колонну.
– Не беспокойтесь, мистер Хофштадтер, я сделаю остановку в Нанаве и присоединюсь к вам в Пуэрто-Бахия Негра. Джордж отлично справится, он ощущает себя пастухом при стаде. Я предпочитаю раньше них добраться до границы с Бразилией и убедиться, что не будет никаких сюрпризов от этого бандита де ла Роса. Увидимся в назначенном месте.
Дитрих пожал англичанину руку и проникновенно заглянул в глаза:
– Прекрасно, лучшего сотрудника я и желать не мог. Спасибо – и до скорой встречи.
Взлетев, немец сделал на самолете вираж. Филмор снизу махал им рукой.
Примерно через полчаса полета внизу показался конвой, и они несколько минут следили за его ленивым передвижением. Хофштадтер заговорил первым:
– Думаю, до первого привала у них не будет никаких проблем. Аванпост не случайно оказался здесь: между генералом Гараем и капитаном Ладжеренцем усложнились отношения. Никто не решится сунуть нос в такую дыру. Там равнину окружают невысокие холмы, и в это время года из-за дождей часто случаются оползни.
Отару взял бинокль, чтобы поглядеть на грузовики:
– Долго мы еще будем их видеть?
– Не очень. – Из-за шума мотора Дитрих почти кричал. – Еще несколько миль – и мы свернем на северо-восток, пересечем Северный Парагвай и окажемся в бразильском небе. Дальше будем двигаться вдоль русла реки до самого Корумба. Возле порта произведем посадку, где встретимся с моей командой. Нам нужно дня на два опередить Артура и Понтичелли. В городе отдохнем и восстановим силы, затем встретим в Суаресе «Горда Рубью» с грузом.
Японец еще несколько секунд наблюдал за колонной, потом перевел взгляд на облака, предвещающие дождь.
В ночном небе Новой Германии [53]53
Новая Германия – немецкая колония, основанная в Парагвае в конце XIX века Элизабет Ницше, сестрой философа Фридриха Ницше, и ее супругом Бернардом Фёстером, антисемитским деятелем.
[Закрыть] между звезд Ориона ярко сверкала Бетельгейзе. В коттедже Хофштадтера стояла тишина. Кроме Фелипы, «ведьмы», как звали ее в деревне, все спали.
Первая карта: четвертый аркан, «Император». Перевернута. [54]54
При гадании на картах Таро значение карты «Император» – реализация замыслов. В перевернутом виде – замыслу не дано воплотиться. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Девушка поднялась со стула с колодой Таро в руке, прикоснулась к карте безымянным пальцем и прошла к другой стороне стола.
Фелипа закрыла глаза, стараясь представить себе лицо Дитриха. Она могла смошенничать со звездами, превратить тирана в праведника, но только по одной причине. И лишь один раз.
Вторая карта: двадцатый аркан, «Суд». [55]55
Значение карты «Суд» – преображение. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Путь к открытию собственного наследия чуть приоткрылся. Теперь Дитрих снова приблизился к отцу.
Тонкие руки креолки поглаживали края колоды. Она знала, какое изображение откроется следующим. Личность, которая заставит «Императора» признать «Суд». Фелипа улыбнулась и перевернула рубашку. Закрыв глаза, она расположила все три карты треугольником, а когда посмотрела на них, на ее лице появилось довольное выражение.
Третья карта: девятый аркан, «Отшельник». [56]56
Значение карты «Отшельник» – внутреннее духовное руководство. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Молчаливый носитель знания свидетельствует о самопознании. Отару. Эту пару связывают особые отношения. Геометрическое расположение знаков ошибочным не бывает.
Фелипа быстро перемешала колоду. Свеча освещала ее смуглое лицо и длинные пряди курчавых волос. Девушка внимательно следила за движениями пальцев. В полумраке позванивали браслеты. Когда креолка увидела следующий аркан, губы ее сжались в узкую щель и она принялась пристально разглядывать новую фигуру. Поколебавшись, Фелипа медленно положила карту.
Настоящее можно читать как открытую книгу, а вот будущее туманно, его трудно схватить. У грядущего орлиные перья, оно выскальзывает из рук, как призрак. На пару с прошлым его надо расчленять осторожно, вынимая каждую косточку.
Еще один треугольник.
Первая карта: шестнадцатый аркан, «Башня». [57]57
Значение карты «Башня» – обретение истины, резкие перемены. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Если лезть слишком высоко, то обязательно упадешь. Справедливое наказание для того, кто злоупотребляет знанием.
Сердце ее сжалось от нежности. Она глубоко вздохнула и хотела опять обойти стол, но шулеру судьба, как правило, дает только один шанс. Нужно прочесть остальные арканы, истолковать их и надеяться.
Вдруг отчаянное мяуканье Овилло [58]58
Ovillo (исп.) – Клубочек, кличка кота. (Прим. перев.)
[Закрыть] из сада вернуло ее к действительности. Капли воска стекали в подсвечник, силуэты предметов то уменьшались, то увеличивались в ярком сиянии свечи. Фелипа подошла к окну и увидела маленькую тень, освещенную луной. Кот искал в темноте тайну, которую ищут все кошки.
Креолка вернулась на место.
Вторая карта: первый аркан, «Дурак». [59]59
Значение карты «Дурак» – важное решение, удачная возможность. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Предательство.
Девушка не дала себе времени подумать. Затаив дыхание, взяла еще одну карту и сложила треугольник.
Третья карта: двадцать первый аркан, «Мир». Перевернутый. [60]60
Карта «Мир» в перевернутом виде означает задержку в реализации замыслов. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Слеза побежала по щеке. Фелипа застыла и просидела неподвижно до тех пор, пока не угасла свеча и не загорелась заря.
