Текст книги "Кровь избранных"
Автор книги: Кай Дзен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
11
Шанхай, август 1922
Последний омерзительный кухонный наряд по вытаскиванию мышей, сварившихся в суповом котле с кислым варевом, последняя прогулка – и все. Еще несколько часов – и Вэй выйдет из тюрьмы. А потом надо забрать документы, над которыми все так трясутся и которые ему лично неинтересны. И он отправится утешаться с девчонками из заведения папаши Вона, сыграет партию-другую в кости, а может, и поставит в Ренмине на свою любимую лошадку. Ни больше ни меньше. Такова его жизнь.
В длинном узком коридоре, ведущем со склада на кухню, пахло сыростью и тухлой капустой. Вэй тащил на плече тяжелый тюк с корешками для похлебки. В просвете двери напротив входа в помещение, где хранились продукты, он увидел сидящего на корточках Гон Во. Тот вертел в руках какие-то грязные кубики, и парень понял, что дурачок играет в кости. Вэй спустил на пол поклажу и озадаченно поскреб затылок. Все, кто общался с умалишенным, сразу начинали забавно жестикулировать, чтобы сделать понятнее сказанное.
– Если будешь играть с самим собой, никогда не победишь.
Гон широко улыбнулся:
– Так ведь и не проиграю.
Похоже, он не так глуп, как о нем думают.
– Тогда почему этим занимаешься?
– А мне интересно, да и время проходит быстрее.
Вэй задумался. Когда он играл на интерес, ничего не поставив на кон? Парень отогнал образ сестры, которую зарезали солдаты Хан Хо. Оказывается, парень никогда не бросал кости просто так. Наклонившись к отекшему лицу дурачка, юноша предложил:
– Давай перекинемся партейку. Если выиграешь, получишь двойную порцию за обедом.
На самом деле это было скорее наказание, чем награда, но глупый Бо разницы не заметил.
– Но мне нечего поставить! – Гон снова улыбнулся.
– Ладно, сегодня не считается.
Дурачок кинул кости, и ему выпало максимальное число. Вэй искоса на него взглянул и заявил:
– Играем до трех бросков?
Умалишенный и бровью не повел.
На втором броске максимум выпал Вэю, а на третьем снова победил Гон Бо: семь к трем.
– Давай до пяти!
И снова придурок не обратил внимания на явное жульничество парня и с готовностью швырнул кости. Выиграл Вэй. Настало время пятого броска.
Трижды получался одинаковый результат, а потом у Гон Бо выпала двойная шестерка.
– Ладно, ты выиграл. Сегодня съешь двойной обед, я дал слово.
Торжественно пожимая руку умалишенному, Вэй еле удержался, чтобы не расхохотаться. Глупый Бо заволновался. Казалось, он не может поверить в свалившуюся на него радость: наверное, обиженный богами ни разу в жизни ни у кого не выигрывал. Дурачок вскочил и благодарно обнял парня. В глазах его стояли слезы.
– Я тоже хотел бы что-нибудь подарить, но нечего.
– Да ладно тебе. – Вэй отстранился. Но Гон Бо, казалось, его не слышал.
– Я не могу дать то, чего у тебя нет, но зато могу сказать то, что тебе неизвестно. – Эти слова он произнес с нажимом, будто знал бог весть какую тайну.
– И что же, по-твоему, я не знаю?
Придурок взял Вэя за руку, притянул к себе и зашептал:
– Сунь Сюнь нынче убьет твоего друга.
Улыбка сбежала с лица юноши.
– Что?
– Сунь сам смастерил оружие. Он работал вместе со мной в стекольной мастерской. Кинжал у него уже готов. При мне все говорят и делают что угодно не стесняясь: ведь я дурачок. – Глаза его остановились на парне, и тому показалось, будто он смотрит гораздо осмысленнее, чем обычно.
В сущности, Вэю было наплевать на то, что он сейчас узнал. Свое задание игрок выполнил, и Дерюйтер не давал указаний нянчиться с Шань Феном. Земляк списал ему крупный долг в обмен на кошмарное погружение, а после того, как со дна подняли сосуды, разыскал его и предложил работу в «Нефритовой бабочке». Друг детства отнесся к нему по-доброму, он славный парень. Но с Сунем Шань Фен должен разбираться сам, и Вэя это не касается.
По дороге на кухню, чтобы отвлечься, игрок думал о партии в кости с Гон Бо. Парень снова воспроизвел в уме все броски и цифры выпадавших очков. Сначала максимум у дурачка, потом большая сумма у него, затем семь – три в пользу умалишенного, а после снова выиграл он. И наконец, пятый бросок: трижды ничья и двойная шестерка у придурка. Вэй с досадой старался понять, что же напоминает ему эта партия.
И вдруг то, что ускользало от него, всплыло перед глазами. Игра целиком повторяла первую партию в его жизни. С той лишь разницей, что теперь победные броски были у Гон Бо, а проиграл Вэй, так же как когда-то внук правителя провинции. Сам не зная почему, парень вдруг понял: надо спешить.
В считаные секунды юноша домчался до камеры, а вслед ему летели насмешки дежурных стражников:
– Эй, малыш, что так быстро назад? По конуре соскучился?
Там находилось меньше половины обитателей, и ни Шань Фена, ни Сунь Сюня не было.
– А где остальные? Повару на кухне нужна помощь, – спросил Вэй у охранников. Глупая причина, но сочинить что-либо другое он не успел.
– Твоего дружка и Суня отправили на уборку в восточное крыло, а остальные – вон, во дворе развлекаются. – Стража снова захохотала, но Вэй уже бросился прочь.
Игрок обнаружил обоих в коридоре возле последней камеры пустующего здания. Существование незаселенного участка на территории тюрьмы Тиланьцяо казалось абсурдным. В этом заведении никто не имел права одиночества. Наемник вряд ли нашел бы место лучше.
Издали казалось, будто два человека стоят, обнявшись. Не раздумывая, Вэй бросился вперед и притянул к себе за шею Суня, которого земляк крепко держал за руки. Опытный убийца, поняв, что оказался в меньшинстве, чуть повернулся и, высвободившись на секунду из захвата ненавистного врага, сделал быстрое движение в сторону второго противника. Шань Фен схватил наемника за голову, изо всей силы стукнул лбом о шершавую стену и оттолкнул, опрокинув на землю. Используя локоть как рычаг, парень зафиксировал шею Суня и резко нажал. Послышался сухой щелчок, убийца обмяк, и из носа у него хлынула кровь.
Шань Фен поднялся, с отвращением глядя на лежащего в неестественной позе противника. Потом, глубоко вздохнув, повернулся к приятелю:
– Если бы не ты, не знаю, чем бы все кончилось… Спасибо.
Вэй тихо кашлянул и подумал: «Да уж, завершилось бы по-другому, это точно…» Рукой он держался за бок, чуть пониже груди, и из-под пальцев струился рубиновый ручеек. Острый кусок стекла, который Сунь вонзил ему в печень, большой боли не причинял.
В это же время неподалеку от тюремной стены появилась тележка рикши. Там сидел Дерюйтер и дожидался Вэя. Голландец заплатил перевозчику за весь день вперед, так как не хотел слышать жалобных причитаний, а затем послал китайца в соседнюю лавку, чтобы тот купил себе миску риса. Плечо все еще болело, и Ганс откинулся на сиденье. Моряк принял решение: они сразу же заберут записки Хофштадтера, и больше никто в Шанхае о нем не услышит. Голландец возненавидел ненадежный город, полный мерзкого копошения, как в банке с червями.
На случай неожиданности Дерюйтер подкупил несколько человек в Тиланьцяо, чтобы те предупредили Вэя: его ждут.
Часа через два из запасного выхода здания тюрьмы быстро вышел человек в форме и направился прямо к европейцу, со скучающим видом сидевшему в тележке с сигаретой в зубах. Наклонившись, он шепнул ему на ухо несколько слов. Ганс закрыл глаза и вспомнил о судьбе.
12
Из записной книжки Генриха Хофштадтера
День 1
С сегодняшнего дня, со 2 февраля 1919 года, я решил кроме рабочих дневников записывать свои впечатления, не относящиеся к научным изысканиям.
Благодаря русским связям мои сотрудники вернулись на родину. Я остался один. Китайскую границу я пересек без особых трудностей. Визы, выданные в немецком посольстве, действовали отлично, и полагаю, что они еще не раз мне пригодятся.
Местный проводник, нанятый за перевалом, лопочет на каком-то тарабарском языке, и мне не ясно, как будем понимать друг друга. И все же мы уже в пути. Многодневные дожди окрасили все ручьи и речки в кофейный цвет. На улице холодно.
Я столько лет в поисках, но теперь чувствую, что уже близок к цели. Вот-вот мне удастся разгадать тайну, которая тысячелетиями передавалась от отца к сыну. К древней секте принадлежали и киргизские кочевники. Организация уже исчезла, но воля и силы, чтобы довести дело до конца, сохранились.
Власть «дыхания Сета», должно быть, действительно огромна. Обладать Аль-Харифом для посвященного означает вершить судьбы народов и вести их по пути абсолютного знания. Мы сможем возродить к жизни утопию, которой могли наслаждаться разве что Атлантида [95]95
Атлантида – легендарная земля (остров, или архипелаг, или континент), предположительно находившаяся на месте современного Атлантического океана. Согласно Платону, Атлантида опустилась на морское дно около 11 500 лет назад в результате Всемирного потопа, либо землетрясения, либо другого катаклизма вместе со своими жителями – атлантами.
[Закрыть] и Гиперборея. [96]96
Гиперборея – в древнегреческой мифологии и наследующей ее традиции легендарная северная страна, где обитают гипербореи, мудрецы, хранители тайного знания. Многие античные авторы называли Гиперборею именем Туле. Гиперборее посвящено немало литературы, в основном паранаучного или оккультного толка. Авторы локализуют Гиперборею в различных местах. Немало ученых полагают, что миф о гипербореях лишен конкретной исторической подосновы и является частным случаем характерных для самых разных культур утопических представлений об окраинных народах.
[Закрыть]
М. из Берлина сообщил, что А., будучи в Англии, наводит мосты в Китае, чтобы обеспечить для меня необходимую поддержку.
Мне прислали также вести о Дитрихе. Он решил стать военным и успешно учится. Жаль, что в такой важный момент я не могу быть рядом с ним. За эти годы характер сына основательно окреп. Он, как и все юноши его возраста, несносен и склонен к авантюрам и часто нуждается в родительском совете. Но то, чем мне довелось заниматься все эти годы, имеет такое огромное значение, что я сам уже не в счет.
На меня возложена миссия.
День 59
После двух месяцев поедания баранины и сухофруктов, едва оказавшись в районе Хунаня, я решил приспособиться к местной кухне. Рыбьи головы, сыр тофу, [97]97
Тофу – японское блюдо, творог из соевых бобов, спрессованный в массу, по структуре напоминающую мягкий сыр. По-китайски такой творог называется дау-фу.
[Закрыть] холодные картофельные макароны с уксусом и красным перцем… В этих краях раскладывают латук по крыше, дают ему подгнить, а потом используют в качестве соуса. Сказать по правде, после трапезы с новым проводником я не стал есть зелень, а перешел сразу к граппе. [98]98
Граппа – крепкий виноградный алкогольный напиток. Изготавливается путем перегонки виноградных отжимок, оставшихся в процессе изготовления вина.
[Закрыть] К счастью, этот человек владеет официальным китайским, [99]99
Официальный китайский – официальное наречие, позволяющее жителям разных провинций, говорящим на разных диалектах, понимать друг друга. Официальным языком владели прежде всего люди образованные.
[Закрыть] и мне не надо прибегать к языку жестов, чтобы он меня понял.
Здесь, в Саньмэнься, около реки Хуанхэ, зима довольно суровая, но рыбакам все нипочем, и они каждое утро выходят на лодках полураздетыми. Наверное, я выгляжу нелепо в надвинутой на глаза меховой шапке.
Территория, которую мы сейчас проезжаем, считается священной, она окутана тайной. Согласно легенде, император Чэн Тан [100]100
Чэн Тан – легендарный император, основатель династии Инь. Даты жизни и время правления Чэн Тана в различных источниках сильно отличаются.
[Закрыть] прилетел сюда на летающей колеснице, которую в 1766 году до нашей эры сконструировал Ки Кунши. Экипаж сразу уничтожили из страха, что кто-нибудь завладеет секретом полета. Мистики считают, будто именно здесь явился некогда мудрец на белом коне, который донес до людей индийское учение о сутрах.
Завтра мы поедем в монастырь Молодого Леса, Шаолинь, [101]101
Монастырь Молодого леса, или монастырь Шаолиня, – буддистский монастырь в Центральном Китае, расположенный на горе Суньшань в провинции Хэнань. Это так называемый Северный монастырь монахов Шаолиня. Считается, что в нем зародились цзен-буддизм и боевое искусство кун-фу. Есть еще Южный монастырь, который находится в провинции Фу-цзянь.
[Закрыть] который возле священной горы Сунынань основал Бодидарма. [102]102
Бодидарма – персидский монах, ярый сторонник и последователь учения Будды. Считается, что помимо дзен и кунфу Бодидарма принес в Китай также чай.
[Закрыть] Персидский монах создал философскую школу, объединяющую душу и тело, дыхание и движение. В его учении борьба воплощается в аскезе. Может быть, в обители мне удастся найти секрет Аль-Харифа.
День 87
А. списался со знакомыми и нашел для меня дом в Шанхае, а теперь ищет мне помощника. Погода в последние недели испортилась, но сегодня, к счастью, эти великолепные места озарило солнце. Город ожил, улицы наполнились народом.
На территории рынка машина, которая везла меня на станцию, еле пробивалась сквозь толпу. Множество людей хлопали по грязным стеклам и пытались мне что-то всучить. Какой-то человек с корзиной специй споткнулся, и на автомобиль посыпалась золотистая пыль. Из лавчонок поднимались облачка пара: там резали и жарили гусей и мелких собак. Старухи продавали в мешках тонких черных змей, которые извивались внутри.
Китай – невероятная страна. Проведя в ней несколько месяцев, путешественник может решить, будто тысячелетняя культура клонится к закату. Как Эдвард Гиббон, [103]103
Гиббон Эдвард (1737–1794) – знаменитый английский историк.
[Закрыть] почувствует он себя свидетелем конца империи.
В монастыре я не нашел того, что искал. Шаолиньские монахи, несмотря на все свое гостеприимство, не пожелали помочь. Но кое-что удалось выяснить, побеседовав с хозяином деревенского постоялого двора. Не так давно храм осквернили, повредив одну из колонн и перелопатив всю землю вокруг. Для черного дела некто нанял местных людей. Конец работы они отметили, изрядно напившись. Под действием паров рисовой водки крестьяне хвастались, что неплохо заработали, всего-навсего отрыв какие-то глиняные кувшины, хотя и пришлось попотеть, сдвигая с места тяжелый камень…
Похоже, таинственного незнакомца никто в лицо не видел. По выговору это был шанхаец. В ту же ночь он отправился в сторону Лояна.
Вот и все, что мне известно. Нужно положиться на интуицию и надеяться все-таки напасть на след Аль-Харифа. Не для того я приехал в эти края, чтобы сдаться. Надеюсь, А. предоставит обещанную помощь, иначе мои разыскания превратятся в поиски иголки в стоге сена.
После неудачи в монастыре Шаолинь я совсем пал духом. Надо было дать себе передышку. Я снова вернулся на север и посетил буддистский храм Белого Коня, построенный в первом веке до нашей эры, и пещеры у Врат дракона – Лунмэнь, [104]104
Лунмэнь (с кит. буквально «Каменные пещеры у Врат дракона») – комплекс буддийских пещерных храмов в китайской провинции Хэнань, в 12 км к югу от Лояна. Наряду с Могао и Юньганом считается одним из трех наиболее значительных пещерных храмовых комплексов Китая. По официальным оценкам, здесь имеется 2345 гротов и углублений с 43 храмами. Обустройство храмов началось в 493 году при династии Северная Вэй.
[Закрыть] посвященные культу предков. Монахи несколько столетий рыли коридоры и кельи в холме над рекой. Затем несколько дней я провел в Лояне, пытаясь понять, как быть дальше.
13
Горы Блю-Ридж, Виргиния, США,
май 1948
– Я решил немного отдохнуть. Думаю съездить сначала во Флориду, а потом, вероятно, на Ки-Уэст, маленький остров, где живет писатель Хемингуэй. Мой двоюродный брат Нед сообщил, что там настоящий рай, и лучше увидеть его сейчас, пока туда не зачастили туристы. Или, может, махну на Кубу. Сигары, азартные игры, местные девочки…
Понтичелли расхохотался.
Его приятели и соседи по гостинице «У одинокого оленя» ответили дружным эхом, подняв бокалы с холодным пивом. Со стены на них стеклянными глазами глядело чучело оленьей головы.
– А когда собираешься к себе, в Арканзас? – спросил человек в клетчатой куртке, с губами, перепачканными в пивной пене.
– Не знаю, Бадди. Скорее всего, домой не поеду. – Джордж сделал большой глоток и снова захохотал, обнажив ряд гнилых зубов. – А что я там не видел? В Арканзасе обитает моя бывшая… Вот и лишний повод, чтобы наведаться на Ки-Уэст или в Гавану.
Понтичелли подмигнул приятелям и пару раз качнул бедрами вперед-назад:
– Эй, горячая девчонка… иди к ковбою!
Дверь заведения распахнулась, и вошел человек в военной форме. Во дворе виднелся джип с включенным мотором.
– Не дадут поохотиться с друзьями… – пробурчал Джордж. – Черт побери, я всего десять дней как приехал!
Военный поднес руку к козырьку.
– Да иду я, иду! – нехотя произнес Понтичелли и, взглянув на приятелей, добавил: – Скоро вернусь.
Они вышли. После кислого пивного духа свежий горный воздух казался Джорджу целебным бальзамом. Военный шагал впереди.
– Лейтенант Роутон, не знаю, почему вы забрались так далеко от Арлингтон-Холла, [105]105
Арлингтон-Холл – главный штаб сначала АБВС, а затем АНБ. Расположен в пригороде Вашингтона, штат Виргиния.
[Закрыть] но думаю, не лишним будет напомнить, что я работаю не на Агентство безопасности вооруженных сил, а на ЦРУ. Свое задание я выполнил: доставил то, что мне поручили. А сейчас хочу поохотиться, только поэтому я и торчу до сих пор в Виргинии.
Роутон и бровью не повел:
– Артур Филмор мертв, сэр.
Джордж отпрянул назад, вытаращив глаза:
– Что вы несете? Когда, как, где?
Лейтенант поправил берет и, разгладив манжеты гимнастерки, ответил:
– Убит пятнадцатого мая выстрелом из пистолета. В Нанаве, в Парагвае, сэр.
Понтичелли поморщился и пробурчал про себя:
– Чертов бюрократ…
– Как вы сказали, сэр?
Джордж взглянул на джип:
– Ничего, это я так…
14
Вилья-Хайес – Асунсьон, Парагвай,
май 1948
В пустой комнате на столе лежал бумажный журавлик с клювиком и сложенными крылышками. В пыльном дворе какой-то маленький мальчуган играл с Овилло. В нескольких километрах от Вильи-Хайес в междугородном автобусе сидели Фелипа и Отару, на коленях у них лежала карта.
– Как только прибудем в Асунсьон, я смогу снять еще денег, – произнес Хиро. – Хофштадтер назвал мне номер здешнего банковского счета. А потом решим, что делать и куда двигаться.
Девушка постучала пальцем по звездочке, обозначавшей на карте Асунсьон:
– Что делать, я не знаю, а вот двигаться, думаю, надо в Буэнос-Айрес.
День ото дня японца все больше поражала сила воли Фелипы. Девушка рассказала, что только по случаю его приезда Хофштадтер решил объявить ее простой служанкой, а на самом же деле она была любовницей Дитриха. Хиро начинал понимать, почему штурмбанфюрер ею увлекся. Первой женщиной японца стала проститутка из борделя в Осаке. В студенческие годы он привык делить время между университетом, работой и публичным домом. Год шел за годом, но ни одна дама так и не задела сердца Отару. И только родителей ученый вспоминал с любовью.
– Хиро, вы меня слушаете?
Он задумчиво прищурился:
– Извини. Так о чем шла речь?
– О том, что мы не знаем, куда ехать из Асунсьона. Или в Буэнос-Айрес, или… – Впервые после отъезда на губах Фелипы заиграла улыбка без оттенка печали.
– Я приехал в Южную Америку четыре года назад из Европы. Не спрашивай зачем, это длинная история. Тогда я стремился в аргентинскую столицу, но теперь обстоятельства изменились. Мне надо вернуться в Японию. – Поправив очки, Отару продолжил: – Единственный путь туда, минуя Соединенные Штаты и Европу, – по морю. Корабли в мою страну отправляются только из Лимы.
– Длинное путешествие, как бы по дороге чего не случилось… – Девушка задумалась. – Вы считаете, вас будут искать?
– Именно поэтому легче затеряться в больших пространствах. Они решат, что я захочу убраться отсюда как можно скорее и станут дожидаться в аэропорту Буэнос-Айреса или Рио, где есть международные линии.
– Ехать в Перу – значит провести еще много дней в пути. И почему вы решили, что за судами, отплывающими из Лимы, тоже не следят?
– У меня нет другого выбора.
– Это так важно? – поинтересовалась креолка, взглянув на багажный отсек, где лежал чемоданчик. И тут же прикусила губу.
Проследив за взглядом Фелипы, японец снял очки и принялся протирать их платком:
– Теперь я и сам не знаю, важно или нет.
В Асунсьоне, на Авенида-Колон, между дворцами колониальной эпохи и зданиями в стиле модерн, сновало множество народу. Не смолкая гудели автомобили. Стиснув в руках чемоданчик, Хиро сидел на скамейке. Он надвинул на глаза фетровый котелок, чтобы восточные черты лица стали менее заметны. Японец плохо переносил наступившие холода и первым делом, как когда-то, купил себе пальто. Фелипа уже на полчаса опаздывала на встречу.
Отару дал ей ключ от ячейки и код авторизации. Вполне возможно, что если люди из УСС идут по следу, то они наблюдают и за банками в столице.
На другой стороне улицы по ступеням спускалась креолка: значит, все прошло хорошо. Вдруг к ней приблизился какой-то мужчина. Хиро застыл, костяшки пальцев, сжимавших чемодан, побелели. Фелипа на что-то указала рукой, и незнакомец жестом ее поблагодарил. Только когда она спокойно подошла, Отару успокоился.
– Управляющий мне все объяснил. Есть поезд из Формосы до Сальты, а оттуда до границы с Боливией идет «Трен-де-лас-Нубес». [106]106
«Тren de las Nubes» (исп.) – «Поезд, идущий за облаками». (Прим. перев.)
[Закрыть] Этот состав проезжает через Кордильеры на высоте четырех тысяч метров. А потом до Перу можно будет добраться на местных электричках.
– Железные дороги в Аргентине все английские, однако… – Хиро поежился, изо рта у него вырвалось облачко пара. – Незамеченным остаться все равно не удастся. Японец в Андах, конечно, привлечет к себе внимание, и не исключено, что железнодорожную компанию уже предупредили. Другой выход из положения – река. Если подняться по Пилькомайо до Сукре, в Боливию, а оттуда ехать в Лиму, все было бы гораздо проще. А теперь пойдем-ка в гостиницу и выпьем этой… как ее… каньи. [107]107
Канья – спиртосодержащий напиток из сахарного тростника. В парагвайском варианте в канью добавляют мед.
[Закрыть] Мне надо согреться.
Густой, как сироп, напиток сильно обжег желудок, и по всему телу разлилось тепло.
– Нам остается только купить теплые вещи, и в путь. Однако я не уверен в маршруте.
Поставив рюмку, Отару расправил на кровати карту.
– «Трен-де-лас-Нубес» едет действительно быстро, максимум часов пятнадцать дороги. Он возит местных и туристов в Сальту и обратно. Как только перевалим Кордильеры – считай, полдела сделано. А там на попутках доберемся до первой же боливийской станции, откуда идет транспорт в Перу.
Японец вытряхнул на кровать содержимое принесенной из банка сумки, и пачки банкнот разлетелись в разные стороны.
– Нам нужно оружие.
Фелипа рассеянно кивнула. Мысли ее, похоже, блуждали далеко. Еще по глоточку каньи, и Отару начал пересчитывать деньги. Часть банкнот вместе с записками Хофштадтера он положил в сумку Фелипы, предварительно отделив несколько пачек:
– Это тебе.
Девушка нахмурилась.
– Не спорь. Деньги твои – и баста.
Они очень долго изучали карту, пока наконец приняли решение.
На следующий день полупустой туристский автобус перевез их через аргентинскую границу. Они приоделись, и у них вполне хватило денег, чтобы откупиться от пограничников и членов местных уважаемых кланов. В Формосе Отару приобрел аргентинскую модель браунинга «НР 35». Заряженный пистолет улегся на дно сумки.
Закутавшись в пальто и надвинув на глаза широкополую шляпу, Хиро ждал, когда вернется Фелипа с билетами на поезд до Сальты. Холода немного отступили, и по пыльным улицам покатили малолитражные грузовички. На душе у Отару было неспокойно: любое слово, произнесенное с иностранным акцентом, заставляло его вздрагивать. Из-под сомбреро он напряженно следил за каждым, кто приближался, и когда креолка сзади тронула его за плечо, резко обернулся, готовый ударить.
– Успокойтесь, это я.
– Прости, я не хотел… – смутился Хиро. – Когда выезжаем?
