Текст книги "Кровь избранных"
Автор книги: Кай Дзен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
– Ну-ка, подвинься! Быстро!
Мецке у нее за спиной перелез через переборку и куском дерева с пропиленной на конце бороздой прицепил ее весло к своему.
– Теперь можешь отдохнуть, но весла не бросай. Если Скряга заметит уловку…
Девушка попыталась повернуться к шасу, но тот ее сразу остановил:
– Не оборачивайся, Скряга на нас смотрит.
Мира застыла с опущенной головой. Рядом с ней сидел Акмин, которому Гамир приказал плыть вместе с ними.
Капитан какое-то время наблюдал за ними, потом занялся своими делами. Все дни он проводил стоя на юте – задавал ритм гребцам и командовал сменами. За ним по пятам всегда ходили два старых, тощих телохранителя, которым мореход платил за то, чтобы те держали на расстоянии непокорных гребцов, надоедливых кредиторов и вообще всех, кто проявлял излишнюю навязчивость. Старики исправно исполняли свою работу. Оба виртуозно владели ножом и секирой, традиционным оружием моряков. Единственным изъяном охранников была непреодолимая тяга к вину. Каждую ночь перед сном у ног парочки валялся пустой кувшин, а они лежали рядом на палубе. Мира старалась им не попадаться. Их запавшие глаза, впалые щеки, обостренные скулы делали их похожими на мумии. Одни тела, а душ нет. До самого заката стражники как привидения шныряли по корме, а потом отправлялись в трюм распечатывать очередную амфору. И так день за днем. Чтобы снова увидеть их на верхней палубе, Скряга каждый раз дожидался утра.
К вечеру поднялся ветер, паруса надулись, и у гребцов появилась возможность отдохнуть. Мецке вынул рейку, соединявшую два весла, и сунул ее под сиденье.
– Пригодится в следующий раз, – шепнул он, подмигнув.
Внезапно за их спинами появился капитан.
– Эй, вы двое, помогите раздать еду.
Все трое, держась за канаты, начали подниматься на верхнюю палубу, но на уровне склада почувствовали едкий запах. Скряга опустился на колени возле бортика и, зажав нос одной рукой, другой приподнял сетку. Оба телохранителя, как дохлые собаки, неподвижно лежали на настиле. Глаза их были вытаращены, губы покрыты густой пеной. Мира сразу же заметила возле тел раскрытую суму, а один из доверенных ей сосудов покоился у их ног. Выражение ужаса, застывшее на лицах, не оставляло сомнений: до такого состояния охранников довело не вино. Пока дочь жреца и Мецке спускались на нижнюю палубу, капитан, пользуясь темнотой, вытащил кинжал и приставил его к горлу девушки:
– Это твой мешок, я хорошо помню! Что находилось в кувшине? Какое зелье ты возишь с собой, маленькая шлюшка?
Клинок давил на горло, не давая дышать.
– Ты что, с ума сошел, старик? Оставь ее в покое! – Кочевник снова пришел на выручку Мире.
– А ты не суйся! – Капитан схватил дочь жреца за волосы и ткнул ее лицом в кувшин. – Они не успели его выхлебать… Ну что ж, значит, допьешь ты.
Мира отпрянула от горлышка сосуда:
– Нет, пожалуйста… Ты не знаешь… Я не могу… Никто не должен пить…
Заплакав, она не смогла произнести название.
– Никто не должен пить что? Спрашиваю последний раз, какое зелье в кувшине? – Глаза капитана вылезли из орбит.
Мецке выхватил из-за пояса нож и шагнул к нему:
– Только попробуй ее тронуть, горько об этом пожалеешь!
Девушка обернулась. Заметив, как сверкнуло лезвие в руках сына песков, она рухнула на колени. Ей снова приходится видеть смерть вблизи. В ее голове пронеслись мысли об отце, о товарищах кочевника, погибших в пустыне, и обо всех остальных адептах Овна. Бежать уже некуда, пришло время лицом к лицу встретить «дыхание Сета». Дочь жреца подняла сосуд и поднесла его ко рту.
– Не надо, остановись! – Голос Акмина прогремел в трюме как удар грома.
Старик ослабил хватку и впился в девушку недоверчивым взглядом. Мира выпила «дыхание Сета». Глоток густой красноватой жидкости чуть пощипывал горло. Она подождала, подняв глаза к потолку. Сейчас на нее спустится тьма, и бесконечному кошмару наступит конец.
2
Библос, [126]126
Библос – древний финикийский город, расположенный на берегу Средиземного моря, в 32 км от Бейрута – нынешней столицы Ливана.
[Закрыть] Финикия,
2501 год до нашей эры
Пять дней спустя корабль причалил в узком заливе к югу от Библоса. Его без приключений отбуксировали на стоянку. По ровному, прибитому волной песку легко было таскать грузы. Сложенные на причал ящики охраняли двое матросов. Остальные моряки, рассредоточившись по берегу, приводили в порядок багаж. Кое-кто уже двинулся вверх к дороге, соединяющей Библос с Сидоном. [127]127
Сидон (др. назв. Сайда) – древнейший финикийский город, расположенный на берегу Средиземного моря, в 48 км к югу от Бейрута – нынешней столицы Ливана. Сейчас Сидон третий по величине город Ливана.
[Закрыть] На борту остался только капитан. Новый экипаж прибудет не раньше чем дней через пять. Мира вгляделась в солнечные блики на воде и подошла к сидевшему на скале Акмину. Глаза ее блестели от слез. Тот погладил девушку по руке:
– Нам пора. Тебе не в чем упрекнуть себя, Мира. А тем двум дуракам нечего было рыться в твоем мешке.
– Объясни: почему их конец такой ужасный, а я осталась цела? Мы же пили из одного и того же сосуда.
Юноша поднялся и взял ее за руки.
– Хнум простерся над тобой и уберег тебя. Так он подал своим ученикам знак надежды.
Мира вытерла слезы, голос ее окреп.
– Ты думаешь, наш бог…
– Не думаю, а уверен. Гамир велел мне сесть на корабль и оберегать тебя, хотя и поручил охрану Мецке. Я его послушался. Он сказал, что наемные убийцы везира, засевшие на причале, вряд ли обратят внимание на одинокую женщину и ты пройдешь спокойно. А потом – двое пьянчуг и чертов Скряга… Но божественный Хранитель сосудов, Великий Овен, Начало Начал, увидев оружие в руке кочевника и заметив твой страх, вмешался, чтобы спасти. Не зря мы целые дни напролет читали гимн Эсны. Он сделал тебя нечувствительной к «дыханию Сета», оставив безбожного старикашку с разинутым ртом. Я тоже сначала удивился, а затем понял. Мы все расскажем на совете Справедливых, и они признают у дочери жреца пророческую силу Хнума.
Сидевший неподалеку Мецке от комментариев воздержался. Кочевник увидел столько необъяснимого, что уже ни в чем не был уверен. Поправив тунику, он поднял суму девушки и сделал друзьям знак следовать за ним.
– Мира, ты не устала? Есть хочешь? У меня с собой ячмень и финики.
– Съем несколько плодов по дороге. А от ячменя мне всегда делается плохо, – улыбнувшись, ответила дочь жреца.
Солнце спустилось за морской горизонт. Всю ночь они провели в пути. Акмин хотел добраться до Библоса раньше, чем в укромном месте соберется совет Справедливых.
К городской окраине Мира и ее спутники добрались за два дня. Нужный им дом находился на холме за стенами города. Когда они подошли неприметному строению, их поджидал темнокожий подросток. Паренек стоял у двери, завернувшись в плащ бирюзового цвета. Узнав ученика Гамира, он кивком головы пригласил его войти. Дочери жреца и Мецке пришлось ждать. Кочевник встревожился, но виду не подал.
Вскоре на пороге показался взволнованный Акмин:
– Мира, иди, старейшины ждут тебя.
Члены совета сидели полукругом в глубине зала. Колеблющееся пламя светильников выхватывало из темноты отдельные черты. Девушка насчитала девятерых, но ни одно лицо не было ей знакомо. Следуя за Акмином, она робко подошла к маленькому алтарю.
– Это Мира, дочь великого Гамира. – Голос юноши прорезал тишину и привлек внимание сидевших.
Самому старому члену совета помогли подняться, и он внимательно посмотрел на девушку.
– Акмин все рассказал, и у нас нет оснований сомневаться в его словах. Мы благодарны тебе и твоему отцу, юная Мира, за то, что вы сохранили «плоть Гора» и «дыхание Сета» и привезли его сюда. Теперь мы отправим сосуды в надежное место в Дамаск, а таблички доставят в Дилмун. [128]128
Дилмун – древнее государство, располагавшееся на территории острова Бахрейн. Порт Дилмуна был важным торговым узлом мира, связывающим Шумерское царство в Месопотамии с долиной реки Инд. В XXIII веке до н. э. государство Дилмун вошло в Шумерское царство.
[Закрыть] Твое деяние вернуло всем последователям Овна силу и надежду, чтобы идти дальше по пути спасения. Поэтому совет Справедливых решил наречь тебя жрицей Палестины. Ты первая из женщин, кто удостоился этого титула. Отныне тебя будут именовать «Та, что пьет из сосуда». Когда амфоры будут на месте, твое звание узаконят торжественной церемонией.
Девушка смутилась. Дочь жреца была польщена, но в то же время ее мучило смутное предчувствие. Из головы не шли мысли об отце, на которого открыта настоящая охота. Вспомнилось его усталое, изборожденное морщинами лицо, когда они виделись в последний раз перед отъездом.
– Мой отец… Когда он к нам присоединится? – робко спросила Мира.
Старейшины, собравшиеся вокруг дочери жреца, опустили глаза. Никто не решался ответить. Ни у кого не хватало мужества сказать, что старика арестовали, а вернее, что они сами выдали его Хеопсу. Дурное предчувствие девушки оправдалось. У отца не осталось времени что-то разъяснить фараону, как тот собирался. Перед приездом Миры совет Справедливых решил заключить договор с верховным правителем Верхнего и Нижнего царств.
Царь, отстранив от себя Хопера, начал преследовать адептов Овна, считая их виновными в краже сосудов и в убийстве по меньшей мере четверых королевских стражей. Члены совета встретились с гонцами из Египта. Они потребовали, чтобы им выдали «второго из главных предателей», как те называли бедного Гамира. Взамен чиновники фараона обещали сохранить жизнь Двум-Из-Трех и другим последователям Хнума, томившимся в тюремных застенках. Причем об амфорах речь не шла даже намеком.
С арестом везира и убийством его приспешников Солнцеликий считал дело закрытым. Правитель Обоих Царств страстно желал забыть обо всем, включая и сосуды. Хеопс считал, будто верховный жрец все выдумал, чтобы создать иллюзию величия своих деяний и выиграть время. На самом деле отступник всего лишь хотел захватить власть.
Как только совет понял, что с выдачей белого жреца никто не будет больше преследовать оставшихся на свободе последователей Овна, а всем арестованным сохранят жизни, отца Миры без колебаний сдали представителям царской власти. Деяние жестокое, но необходимое. Слово Хнума распространилось по всей земле между двух рек, подчиняя себе все новые и новые города, завоевывая множество приверженцев. Старейшины решили, что потеря Гамира будет вполне приемлемой ценой. А нарекая его дочь жрицей Палестины, они надеялись хотя бы частично загладить свою вину.
– Твоего отца арестовали, Мира, нам очень жаль… – Старик опустил глаза, чтобы во взгляде не проскользнула ложь. – Мы сделаем все возможное, чтобы спасти ему жизнь.
Девушка упала на колени, схватив его за тунику. У нее не было сил ни говорить, ни плакать. Смущенный советник потянул одежду на себя, высвобождая ее из пальцев дочери Гамира. Взмахнув жезлом, он вышел из зала. По его сигналу удалились и все остальные.
Стоявший в стороне Мецке услышал, как по залу разнеслись рыдания Миры. Свечи догорали, на пол капал воск. В зале стало темнее. Девушка еле слышно умоляла Осириса [129]129
Осирис – в Древнем Египте бог растительности и мертвых, супруг Изиды. Был предан и разрублен на части братом-злодеем Сетом.
[Закрыть] забрать ее в свое царство из страны, где она была пришлой и носила чужое имя.
«Та, что пьет из сосуда».
Часть пятая
Прощай, Жестокий Мир
1
Техас, дорога на Остин,
декабрь 1957
(1)
Серп луны блестел за длинными рядами нефтяных насосов, огромных стальных страусов, ритмично сующих головы в песок. Хромированные крылья темно-синего «Крайслера 300В» отражали ночные огни. В салоне быстро мчавшейся машины единственным светящимся пятном был огонек сигареты. За окнами мелькали черные бесконечные холмы. Автомобиль ехал мягко, как самоходные сани по снегу. Колеса отбрасывали кусочки высохшей земли, и они превращались в пыль на асфальте. Мотор работал на полную мощность, и в его шум вплетался гул, доносившийся из контейнера в багажнике.
Заяц и надеяться не мог на такое везение: когда койот его уже совсем догнал, между ними вдруг возникло что-то огромное, сшибло преследователя и оторвало ему голову. Визг покрышек притормозившей машины – и полная тишина.
– Черт… И что теперь делать?
Погасив окурок в пепельнице, молодая женщина открыла дверцу и вылезла из машины. На капоте в тусклом ночном свете поблескивала лужица густой жидкости. В желтых лучах фар плясали пылинки. Бампер согнулся в форме широкой буквы V, и посередине торчала голова убитого койота.
Девушка подавила приступ тошноты. На ней все еще было платье, которое так нравилось Рону, черное, с разрезом сбоку. Его любимые колготки, стоившие целое состояние, сразу же покрылись порошинками. Красотка взглянула на лакированные туфли на шпильках и вздохнула: они тоже запылились. Опершись рукой на крышу кузова, женщина постучала по ней длинными красными ногтями, пытаясь собраться с мыслями.
Сняв обувь, она бросила ее в салон и направилась к багажнику. Как только его дверца распахнулась, сразу сильнее стало слышно жужжание проклятой штуковины и почувствовалось идущее от нее тепло. Даже не взглянув в сторону контейнера, девушка взяла инструментальный ящик. Орудуя разводным ключом как рычагом, женщина оторвала голову сбитого животного от бампера, и тут же на нее брызнул теплый красный фонтанчик.
– Пакость, мерзость, дерьмо! – Девица в ярости отшвырнула ключ. – Будь проклят и Техас, и койот, и вся эта дрянь!
Женщина провела руками по лицу и собрала волосы в пучок на затылке. Она испугалась, растерялась и очень нервничала. Все, что происходило с ней в последнее время, казалось проклятием, и выхода из сложившейся ситуации видно не было.
Стало холодать, ветер задул сильнее. Техасская пустыня явно не отличалась гостеприимством. Снова усевшись в салон, девица осторожно закрыла дверцу и осмотрела красные пятна на темном платье: их почти не было видно. Красотка поглядела на себя в зеркало заднего вида, проверив, в порядке ли макияж. Там отразились скривившиеся в гримасе губы. Женщина закурила еще одну сигарету и включила двигатель. Машина тронулась. Босой ногой она с силой надавила на акселератор. На лице появилось подобие улыбки.
И мерзкая зверюга, и Ронни кончили одинаково. Таков был знак судьбы.
2
Берлин,
март 1933
Поверхность Шпрее светилась мрачными бликами. Хофштадтер, имевший теперь чин капитана, шел по набережной к санаторию Крейцберга, погруженный в свои мысли. На приветствие группы людей в форме СА он не ответил. И город, и вся страна гордились штурмовиками, [130]130
Штурмовые отряды – военизированные формирования НСДАП. Известны также как штурмовики и коричневору-башечники. Созданы 3 августа 1921 года на базе некоторых подразделений «Добровольческого корпуса» (добровольцев, бывших военных) под названием «Гимнастический и спортивный дивизион». Название «штурмовыеотряды» получили 4 ноября 1921 года. Являлись орудием физической расправы с противниками нацистского режима, и прежде всего коммунистами. Штурмовики носили коричневые рубашки из запасов, предназначенных для колониальных войск. После Первой мировой войны Германия утратила свои африканские колонии, и на складах залежалось большое количество «африканской» униформы, которую и скупил по дешевке Геринг для создаваемых штурмовых отрядов. После «пивного путча» в 1923 году СА были запрещены, но продолжали действовать под другим названием. Были вновь легализованы в 1925 году. Руководители штурмовиков на местах постоянно вступали в конфликт с руководством НСДАП, что в 1930 году вылилось в «мятеж Штеннеса», после которого Гитлер лично возглавил СА. Штурмовые отряды сыграли решающую роль при подъеме национал-социалистов. К началу 1934-го СА насчитывали около трех миллионов членов. После прихода НСДАП к власти штурмовые отряды короткое время имели статус вспомогательной полиции. Опасаясь роста влияния лидеров СА, становившихся серьезным препятствием на пути к установлению единоличной диктатуры, Гитлер предпринял 30 июня 1934 года кровавую чистку верхушки штурмовиков, организовав так называемую «ночь длинных ножей». Было уничтожено около 1000 человек, в том числе около 200 человек руководящего состава штурмовиков во главе с Эрнстом Рёмом. После событий 30 июня СА потеряли значение главной боевой организации НСДАП. Из штурмовых отрядов организационно выделились отряды СС, ранее находившиеся в подчинении командования СА.
[Закрыть] и казалось, будто им поручат самые ответственные дела. Все шло хорошо. Гитлер добился звания канцлера. Пожар в здании Рейхстага пришелся как раз кстати. Теперь пришло время объявить о приостановке гражданских прав, пользуясь декретом о чрезвычайном положении. Газеты сообщили: по обвинению в поджоге арестованы несколько активистов-коммунистов, и среди прочих – Маринус ван дер Люббе, опасный бунтарь из Голландии. Дитрих понимал, что за всем происходящим в стране стоят не фанатики в коричневых рубашках, а совершенно другие люди.
Хофштадтер резко свернул к Бранденбургским воротам, [131]131
Бранденбургские ворота – триумфальная арка, расположенная в центре Берлина, один из символов города.
[Закрыть] потом взмахнул рукой и остановил такси. Сначала он решил прогуляться до санатория пешком, но большое скопление военизированных отрядов действовало ему на нервы.
Из-за массивной стены клиники, выходившей к Ландверскому каналу, выглядывал маленький кусочек зелени. Хофштадтер быстро прошел по входной аллее, обсаженной молодыми кипарисами. На скамейке, уставившись в пустоту, сидел пациент в распахнутом на груди халате. За ним наблюдали двое санитаров. Едва офицер приблизился, оба вытянулись в военном приветствии.
– Как он отреагировал на последнюю инъекцию? – спросил Хофштадтер, не здороваясь.
– Полная кататония в течение нескольких часов, капитан, – ответил невысокий мужчина.
– Отведите его внутрь и запахните на нем халат, ради бога. Место и без того невеселое, к чему такие гротескные зрелища? И потом, мне бы не хотелось, чтобы он схватил воспаление легких.
Санитары поправили одежду на больном и силой подняли его, держа под мышки. Как только капитан отвернулся и двинулся к главному корпусу больницы, высокий крепыш, пробурчал:
– Ясное дело, воспаление легких. Этот тип совсем не двигается.
Хофштадтер вошел в кабинет, небрежно бросив пальто на диванчик в стиле либерти, [132]132
Стиль либерти – одно из названий стиля модерн в Западной Европе конца XIX – начала XX века.
[Закрыть] стоявший возле письменного стола из красного дерева. «Весьма спорное сочетание», – подумал Дитрих в очередной раз. Директором клиники он стал совсем недавно, и у него не нашлось ни времени, ни желания заняться обстановкой комнаты. Хофштадтер послал за Бауманом. Когда врач появился на пороге, капитан резко спросил, отбросив светские условности:
– Ты увеличил дозу сегодня утром?
– После того, что случилось с остальными, я предпочел подождать.
– Но я не об этом тебя просил!
– Ты химик, Дитрих, и тебя интересуют только смеси и реакции, а я врач и оцениваю результаты своих действий по самочувствию моих…
Хофштадтер фыркнул:
– Твоих кого? Пациентов? Григор – кататоник, безразличный к любому внешнему раздражителю. В наши задачи не входит здоровье слабоумных.
– Чтобы он умер в судорогах, покрытый кровоподтеками, как остальные, мы тоже не добиваемся.
Дитрих закрыл лицо руками, опершись локтями на стол, и раздраженно произнес:
– Ты что, думаешь, меня это очень развлекает? Я ведь не какой-то идиот из СА. У нас просто нет времени осторожничать. Если ничего не получится с Григором, нам придется ставить эксперимент сразу на троих.
– Но это безумие!
– Нет, это называется по-другому: статистика. А вот твое поведение считается нарушением субординации и может дорого тебе стоить.
Девицу звали Вента, как реку в Прибалтике. Так она сказала. По происхождению латышка.
– Странное имя для девушки, – заметил Шань Фен. – Вода мужского рода. Вот земля – женщина.
– Это всего лишь имя, – ответила она.
Вента не любила тонкостей, вернее, к этому обязывала работа, которой та занималась. Женщине было плевать, черный или белый, плохой или хороший. Прошло три года, как слуга Хофштадтера познакомился с ней возле синагоги. Шань Фен сразу оценил одну особенность своей подружки: она не смотрела на него как на диковину. Конечно, разницу девица видела, но не придавала никакого значения. Вента стала лучшим приобретением китайца с той поры, как нога его коснулась германской земли.
Дитрих проводил эксперименты без Шань Фена. Китайцу отводилась роль экзотического ординарца. Хофштадтер предъявлял живую диковину в обществе, чем производил впечатление на благовоспитанных дураков. Но, если не учитывать внешность, иммигрант еще мог считаться счастливчиком: Венте жилось куда хуже, хотя та и не подавала виду.
Девушка уже давно ничего от него не требовала, но он, как обычно, оставлял ей деньги на ночном столике.
– Отчего ты не уедешь из этой страны, Вента? Здесь скверное место для жизни.
– Предлагаешь сдаться? Ты словно не знаешь: ведь они делают все, чтобы заставить эмигрировать таких, как я.
Шань Фен не особенно разбирался в еврейском вопросе, но кивнул.
А женщина продолжила, дурачась:
– Я бы могла сменить национальность. Мой дядя, большой мастер подделок, изготовит мне паспорт арийки. Слушай, а документы и вправду сделали бы меня знатной дамой чистой расы? – Она приподняла полные, тугие груди, безо всякого стыда сидя на постели.
Китаец рассмеялся:
– Нет, ты слишком красива, чтобы претендовать на непорочность.
3
Техас, дорога на Остин,
декабрь 1957
(2)
Шелли Копленд уже забыла о койоте. Она ехала быстро, удобно развалившись на кожаном сиденье и слегка опустив боковое стекло. Девица выглядела бледнее обычного и поэтому казалась еще более привлекательной. Мысли беспорядочно метались, но женщина старалась держать себя в руках. Шелли обладала сильным мужским характером, поэтому сослуживцы за глаза называли ее «баба с яйцами». При знакомстве с девушкой сначала бросались в глаза определенность и точность, а потом уже ум и красота. «Странно, что эта особа считает себя дамой» – так говорили о ней болваны из ведомства, одетые в костюмы с дешевой распродажи в Алабаме и в жесткие воротнички, подпиравшие шеи.
Родилась Копленд в Нью-Йорке. Этот город и Калифорния считались единственными приличными местами в Штатах, оазисами в беспредельной пустыне «красных шей». [133]133
Красная шея – мужлан, деревенщина. В южных штатах так называли белых батраков, у которых вечно обгорали шеи на солнце.
[Закрыть] Техасцев девица ненавидела. Шелли усмехнулась собственной мысли: ее послали сюда, чтобы она держала их под контролем.
Ей вспомнились слова злосчастного водителя грузовика из Кливленда, сказанные по радио двадцать третьего ноября: «Около одиннадцати часов ночи я вез скотину. Вдруг на поле слева увидел яркое красное сияние. Немного погодя светящаяся штука, словно охотясь за мной, пролетела в нескольких шагах от машины. Мотор сразу заглох, фары погасли, а в воздухе слышалась какая-то вибрация. Я ужасно испугался…» Эту историю потом постарались замять всеми силами.
Служба наблюдения НЛО немало поработала с местными руководителями в Лэнгли. [134]134
Лэнгли – комплекс зданий штаб-квартиры ЦРУ, расположенный в 8 милях от Вашингтона, в городе Маклин, графство Фэрфакс, штат Виргиния.
[Закрыть] В тот момент не допускалась ни малейшая утечка информации. Копленд и других сотрудников отправили проследить за развитием событий, но судьба неожиданно повернула жизнь Шелли в другом направлении.
Наступила глубокая ночь.
Ведя машину по пустому шоссе, девушка, как киноленту, стала прокручивать в мозгу недавние события. Шелли подумала о дыре в голове Рона Фолберга и тут же вспомнила, как стреляет в него из пистолета. Угрызения совести? Да на свете не существовало более презренного и ничтожного шовиниста, чем этот тип. Тем не менее с ним пришлось как следует побороться. Ведь миллион долларов на дороге не валяется, но суть заключалась в другом. Шелли произвела чистку. Уничтожила шакала. И никак не могла считать себя виноватой.
В Остин она доберется перед рассветом. Однако раннее утро не самое лучшее время, чтобы появиться в незнакомом маленьком городке. Движение там и так небольшое, и есть риск попасться на глаза. Конечно, от такого автомобиля, как у нее, за версту несет федеральной полицией. С одной стороны, это должно обеспечить ей безопасность, а с другой – может привлечь внимание какого-нибудь местного шерифа. Багажник слишком разогрелся. При беглом осмотре гудение, конечно же, услышат, а ее пропуск ЦРУ только усложнит дело. Глубоко вздохнув, женщина покрутила ручку радио, чтобы найти приличную станцию. Из динамика послышался лихой бибоп. [135]135
Бибоп – джазовый стиль, сложившийся в начале 40-х годов XX века. Характеризуется быстрым темпом и сложными импровизациями. Бибоп отделился от доминировавшего тогда свинга и оказал большое влияние не только на джаз, но и на многие музыкальные направления.
[Закрыть]
Шелли снова обдумала сложившуюся ситуацию. Деньги лежали в ячейке одного из почтовых отделений Остина. Девушка пошарила рукой за воротом и нащупала ключ, висевший на золотой цепочке. Усмехнувшись, женщина стала подпевать трубе.
В багажнике, рядом с инструментами, вымазанными в крови койота, лежал приземистый тяжелый контейнер, который непрерывно гудел. Как она поняла из разговоров с Фолбергом, внутри находилось устройство, подобное портативному холодильнику.
В нем хранилось сверхсекретное вещество.