Текст книги "Потомки"

Автор книги: Кауи Харт Хеммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

33

Мы медленно идем по лужайке. Впереди маячит маленький дом.

– Что я ему скажу? – невольно вырывается у меня, и я тут же жалею о своих словах. Нельзя проявлять слабость. Моя дочь должна думать, что я знаю, что делаю.

– Скажешь, что мама умирает, – спокойно отвечает Алекс. – Сделай так, чтобы вы остались наедине. Я думаю, это будет нетрудно. Когда он узнает, кто ты, он сам постарается увести тебя из дома.

– Прости, что втянул тебя в эту историю, что рассказал о делах матери. Я просто эгоист.

– Да ладно, я и так все про нее знаю. – отвечает она.

Она ничего не знает. Не знает о том, как ее мать боролась за Брайана и за их совместную жизнь. О том, чего она боялась, как любила свою дочь. Она ничего не знает, впрочем, и я тоже.

В кухонном окне мелькают две головы, затем за сетчатой дверью показывается миссис Спир с тарелкой котлет для гамбургеров.

Алекс подталкивает меня локтем. Я боюсь ее напугать. Господи, зачем мы здесь?

– Привет! – говорю я.

Алекс машет рукой.

Сетчатая дверь распахивается, и перед нами возникает миссис Спир. Трудно сказать, рада ли она нашему приходу.

– Привет, – отвечает она. – Как дела? Очень хорошо, что зашли. Мы тогда убежали, и я даже не успела…

Мы стоим возле ступенек крыльца.

– Я просто идиот, – говорю я. – Я же знаю вашего мужа, я об этом только сейчас вспомнил. Мы возвращались в отель из «Тики», я увидел на пляже ваших мальчиков и решил заскочить к вам, чтобы поздороваться. И повидаться с Брайаном.

Алекс смотрит на меня и одними губами произносит;

– Здравствуйте.

– Заходите в дом, – говорит миссис Спир. – Вы не поверите, я как раз рассказывала мужу о вас и поняла, что мы даже не познакомились. После того, что вы сделали! Меня зовут Джули.

– Мэтт Кинг, – представляюсь я. – А это Алекс.

Мы поднимаемся по ступенькам. Мне кажется, имя Джули не идет миссис Спир. Я повторяю это про себя несколько раз.

– То-то я удивилась, когда вы сказали, что не знаете Брайана. Я была уверена, что вы наверняка где-то встречались. Он же целыми днями пропадает на работе.

– Да, – отвечаю я, – и в самом деле. Не понимаю, о чем я думал. Наверное, я на секунду отвлекся.

– Знаете, он так редко бывал дома. Я даже начала думать, что мы его вообще никогда не увидим. Но ничего, надеюсь, все уже позади. Хотите гамбургер?

– Спасибо, мы только что пообедали, – отвечаю я.

– Ну что ж, дело ваше.

Я прислоняюсь к перилам крыльца. Алекс становится на край ступеньки и опускает пятки. Потом поднимается на носках и снова опускает пятки.

– Решила немного поразмяться? – говорю я ей.

– Нет, – отвечает она, – извини.

Она сходит с крыльца и усаживается в шезлонг. Джули держит в руке кухонную лопатку, потом пристраивает ее на перила. Я слышу шум океана и крики детей.

– Значит, завтра, да? – спрашивает Джули. – Все будет известно завтра. – Она опускает глаза. – Извините. Я зря это сказала. У вас конфликт интересов. Не умею вести деловые разговоры. Я сказала глупость.

– Ничего, все в порядке, – говорю я.

Она смеется, прислоняется к перилам, трогает ладонями ноги, потом поднимает руку и смотрит на свои ногти. На ней джинсы и белая футболка, влажные волосы собраны на макушке в тугой пучок.

– Завтра все закончится, – говорю я.

– Да. – отвечает она, – и слава богу.

Наступает долгая пауза. Волны разбиваются о берег и с шипением откатываются назад. Я вижу детей и ярко-оранжевый огонек сигареты Сида. Потом огонек исчезает.

– Может быть, хотите чего-нибудь выпить? – спрашивает миссис Спир.

– Хотим, – в один голос говорим мы с Алекс. Джули отходит от перил, и лопатка падает в темную траву. Я хочу спуститься и поднять ее, но Джули машет рукой и спускается сама. Я слышу, как открывается сетчатая дверь; за ней возникает силуэт Брайана. Затем появляется он сам и смотрит на меня и Алекс.

– Привет, – говорит он и протягивает мне руку. – Я Брайан.

Джули поднимается на крыльцо. К ее теннисным туфлям прилипли мокрые травинки.

– Брайан! – Я с жаром жму его руку, и потом он несколько раз встряхивает ладонь. – Мы с вами встречались, – говорю я, глядя на Джули. – Кажется, на собрании акционеров. Я Мэтт Кинг. Мою жену зовут Джоани. А это наша дочь Алекс.

Улыбка тотчас вянет. Он бросает быстрый взгляд на Алекс, отводит глаза и смотрит второй раз, наверное отыскивая сходство с любовницей.

– Это Мэтт. Я рассказывала тебе о нем. Он спас Кристофера.

Брайан смотрит на меня.

– Пойду принесу чего-нибудь выпить, – говорит Джули. – Обмыть наше знакомство.

У нее в руках металлическая лопатка. Я замечаю, что снизу она ржавая.

– Отлично, – говорит Брайан и легонько хлопает жену по спине.

Он открывает перед ней дверь. Сразу ясно, что он никогда этого не делал, потому что она не сразу понимает, чего он хочет.

– Вам помочь? – спрашивает Алекс.

За миссис Спир закрывается сетчатая дверь.

– Нет-нет! – кричит она в ответ.

Когда она скрылась в доме, я говорю Брайану:

– Она умирает. Я решил дать вам возможность попрощаться.

Он весь напрягается. Пакет с пшеничными булочками, который он держит в руке, выглядит нелепо.

– Для этого я к вам и зашел. Только для этого.

– Папа не хочет травмировать вашу семью, – говорит Алекс. – Мы просто делаем то, чего хотела бы мама, а она, что тут скрывать, хотела вас. – Она смотрит ему в лицо, затем переводит взгляд на пакет с булочками. – Одному Богу известно почему, – добавляет она и обращается ко мне: – Не понимаю, что она в нем нашла?

– Замолчи, Алекс, – строго говорю я и добавляю: – Не знаю.

– Не могу. – Брайан оглядывается на дверь. – Мне очень жаль. Никогда не думал, что все так получится.

– Вам очень жаль, – понимающе кивает Алекс. – Это меняет дело. А о чем вы жалеете? Что моя мать умирает, или что вы ее трахали, или что вываляли в дерьме моего отца?

– Нет, – отвечает он. И смотрит в пространство перед собой. – Да. Мне жаль, что все так получилось.

– Есть рейс в девять пятнадцать, – говорю я. – Уверен, вы сумеете что-нибудь придумать, чтобы отлучиться из дому.

– По этой части вы, наверно, мастак, – говорит Алекс.

– Алекс! – укоризненно говорю я, хотя он не слышит ее слов. Он думает о своем. – Тогда вы попадете в госпиталь сегодня или завтра утром. Вы, конечно, хотите ее увидеть и что-нибудь ей сказать. Мы вам не будем мешать.

– Что?

– Мы вам не будем мешать.

– Ладно… Послушайте. – Он оглядывается на дверь, потом поворачивается ко мне и говорит, понизив голос: – Вам нельзя здесь оставаться. Понимаете?

Джули выходит из дома с бокалами красного вина для нас и колой для Алекс.

– Я думаю, это вам понравится. – При виде наших лиц улыбка сходит с ее лица.

– Превосходное вино, – говорю я, сделав глоток.

– Брайан, хватит деловых разговоров. Я уже сделала эту ошибку. – Она весело подмигивает Алекс.

– Какую ошибку, Джули? – спрашивает Брайан. – О чем ты?

– Ни о чем, – отвечает она. – У вас были такие серьезные лица, я и подумала, что вы говорите о… сделке века.

– Нет, – говорит Алекс. – Мы говорили о любви.

– Вот оно что, – говорит Джули и легонько подталкивает плечом Брайана. Тот смотрит на нее; у него мрачный вид, на лбу пролегла глубокая складка. – А что именно? – спрашивает Джули.

Ей никто не отвечает. Брайан смотрит на меня и хмурится. Мне ужасно хочется сказать ему, чтобы не смотрел на меня с таким видом.

– Ты влюблена? – спрашивает Джули, обращаясь к Алекс. – В того мальчика на плоту?

– Нет, – отвечает она. – Тот мальчик – мой друг. У нас много общего, только и всего.

– Иногда с этого все и начинается, – говорит Джули.

Она обнимает мужа за талию и слегка прижимает к себе. Когда так делала Джоани, это означало, что она просит меня не быть букой и принять участие в общем разговоре.

– Нет, – упирается Алекс. – Между нами только дружба, и больше ничего.

– Но я видел, как вы целовались, – говорю я и понимаю, что не должен вступать в разговор. Алекс просто начала игру, которую один из нас должен закончить. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне нужно знать.

– Ой, папа, ради бога. Мы всего лишь друзья, но Сид – парень и, как все парни, хочет, чтобы мы занимались сексом. Как любой мужик, – добавляет она, глядя на Брайана.

– Нам пора, не правда ли? – спрашивает Джули, глядя на мужа.

– Что – пора?

– Я о мальчиках. Пора звать их ужинать. Будь любезен.

– Пусть поиграют, – говорит Брайан и отодвигается от жены.

Ее рука бессильно опускается. Он кладет пакет с булочками на стол, рядом с круглой вазой, в которой лежат разноцветные гладкие стеклышки.

Я слышу, как один из мальчишек кричит: «Нет! Назад! Назад!»

Мы смотрим в сторону берега.

Алекс бросает на меня тревожный взгляд, и я отвечаю таким же: что делать?

– Как мне нравится этот старый дом! – говорит она, взглядом давая мне понять, чтобы я сделал хоть что-нибудь.

– Да, – подхватываю я, – хороший старый дом. Давно я здесь не был. Между прочим, в нем когда-то жила моя прабабушка.

Брайан сейчас, наверное, кипит от злости. Я мог просто ему позвонить. Мог сделать все иначе, но ведь я приехал сюда затем, чтобы увидеть его реакцию.

– Интересно, – продолжаю я, – изменилось что-то внутри или нет? Новые жильцы наверняка что-нибудь сделали с нестругаными досками. Когда мы были детьми, то проводили здесь летние каникулы, и мой кузен Хью вечно сажал себе занозы, когда дотрагивался рукой до стены.

– Если хотите, я покажу вам дом, – говорит Джули.

– О. Брайан. – оживляется Алекс, – может быть, вы сами покажете папе дом? А мы с Джули пока поболтаем о любви.

Женщины обмениваются улыбками.

– Отлично! – восклицаю я.

– В самом деле. – говорит Брайан. – Хотя я, в общем-то, здесь не живу. Пожалуйста, я вам все покажу, но…

Должно быть, он ловит на себе взгляд жены, поскольку мгновенно замолкает. Брайан открывает дверь и пропускает меня вперед. Алекс мне кивает. Не знаю, что это означает, не знаю, отчего у меня так стучит сердце. Я смотрю в спину Брайана так, словно на его синей футболке написаны ответы на все мои вопросы.

– Вот, смотрите, – говорит он, обводя рукой просторную теплую комнату.

На стенах теперь обои. Потолочные балки кажутся мне светлее, чем я запомнил.

Я прохожу в дальний угол и усаживаюсь в кресло-качалку, сделанную из дерева коа. В этом доме никогда не было удобной мебели. Вся она принадлежала миссионерам, и теперь наши гостевые домики превратились в склады старых диванов, кресел-кроватей, корзинок, гавайских одеял и антимоскитных сеток. В доме напротив, что стоит возле церкви, все та же старинная печь, старинная дверь, состоящая из двух половинок, маслобойка, станок для снимания сапог и лампы с китовым жиром. Потолки низкие, лестница узкая и шаткая, крыша похожа на островерхую шляпу пилигрима.

Брайан кладет руки на пояс. Показывая мне комнату, он сделал широкий жест рукой, смех да и только. Может быть, он вообще потешный малый?

– Дело обстоит так, Брайан, – говорю я. – Как я уже говорил, я хочу устроить вам последнюю встречу с Джоани. Вы будете одни. Больше я ничего не могу для вас сделать. За этим я и приехал – сказать, что я все знаю: что она вас любила и что вы собирались… – Я делаю неопределенный взмах рукой. Пусть додумывает сам. – Приходите с ней проститься. Вчера отключили аппарат искусственной вентиляции легких. Она протянет неделю, может быть немного дольше.

У него такой вид, словно я его обманул, а на самом деле всего лишь хотел увидеть дом.

– Как вы познакомились? – спрашиваю я. – Любопытно узнать.

– Довольно, я больше не могу, – отвечает он.

– Поверьте, – говорю я, – я тоже.

– Вы приехали сюда ради меня?

– Конечно. Чтобы познакомиться с вами и привезти вас к ней. Я хочу, чтобы с ней простились все, кого она любила, а вы в их числе. Спрашиваю второй раз, поскольку не могу узнать подробности у Джоани. Как вы познакомились? Я хочу это знать.

– По-моему, вы сказали, что приехали сюда сообщить мне о ней. Только за этим.

– Я передумал, – отвечаю я. – Так как же вы познакомились?

Я оказался прав. Он действительно свеженький и чистенький. Аккуратно причесан, волосы уложены назад, макушка блестит от геля, и теперь мне даже нравится, что я небрит. Нравится, что на коже осталась морская соль и что от меня пахнет алкоголем. Жаль, что я не попросил у Сида сигарету. Было бы еще эффектнее.

– На вечеринке, – отвечает он.

Сказав это, он опускается на тахту слева от меня. Мне хочется сказать ему, чтобы он немедленно встал. Это моя тахта!

– На какой вечеринке?

– Просто на вечеринке. По случаю Суперкубка.

Я понял, о какой вечеринке речь. В честь прошлогоднего Суперкубка. Новая Англия против Каролины. У меня в этот день шел судебный процесс: наш штат против Дорин Веллингтон. Накануне я работал всю ночь. Джоани пришла домой в шесть часов вечера, в отличном настроении, но к концу обеда ни с того ни с сего разозлилась – сначала на меня, потом на Скотти.

– Мы всегда должны есть фахитас [45]45
  Блюдо мексиканской кухни – кусочки жареного мяса с луком и овощами.


[Закрыть]по воскресеньям? Надоело!

Я спросил ее, как прошла вечеринка, решив, что она чем-то расстроена.

– Это была лучшая вечеринка за много лет, – ответила она. – Я отлично провела время.

Но лицо у нее было печальное.

Почему я это запомнил? Печальное лицо, фахитас?

– Вечеринка была у Митчеллов, – говорю я.

Брайан кивает, взглянув на меня так, будто я ему надоел.

– Да, – отвечает он.

Качнувшись в кресле назад, я пытаюсь остановить его так, чтобы мои глаза были на одном уровне с глазами Брайана. Я ставлю бокал с вином на ручку кресла, что в детстве нам строго запрещалось.

– Ну что, полегчало? – спрашивает он. – Когда вы все узнали?

– Эй, – отвечаю я, – между прочим, я делаю вам одолжение. – Я отпиваю глоток вина. – Могли бы и повежливее, – (Он тоже отпивает глоток вина.) – Слушайте, у вас не найдется пива? – спрашиваю я. – Я не могу это пить.

– Я тоже.

Он встает, чтобы принести чего-нибудь другого. Я качаюсь в кресле-качалке. Я его сделал, этого Бранна. Я на минуту закрываю глаза. Мне хорошо даже в этом жестком и неудобном кресле. Здесь тепло, но не душно и не сыро, и здесь, в этом доме, я чувствую, что за моей спиной стоят люди – тетя Люси, дед и бабушка Хью и родители Хью – люди, которые меня любили, хотя давно умерли. Брайан возвращается, протягивает мне пиво, наши взгляды встречаются, и на одну секунду он становится просто парнем, который протягивает мне пиво, а я – просто парнем, которому он его принес. Я хотел отдать ему свой бокал с вином, но вместо этого ставлю его на пол.

– Что было потом? – спрашиваю я. – Выяснилось, что вы болеете за одну команду? Вам понравилось, как она одевается? Вы были потрясены тем, что такая шикарная женщина может смотреть футбольные матчи и обсуждать их со знанием дела?

– Да, примерно так, – говорит он.

– Одни носят сексуальную одежду, другие имплантируют силикон. Джоани любила смотреть футбол и гоняла на катерах. Это был ее способ нравиться мужчинам. По-моему, тут нет ничего странного.

Брайан смотрит на свое пиво.

– Как вам хватило смелости предложить ей встречаться?

Он качает головой.

– Нет, я серьезно. Мне в самом деле хочется знать, что заставляет человека переступить черту.

Он молчит, и я знаю, что он не ответит. Он смотрит в окно на противоположной стене. Я смотрю туда же и вижу его жену. На лице у нее выражение недоверия и ужаса, а потом я слышу смех моей дочери. Джули делает глоток вина. От вида Джули, беседующей с моей дочерью, мне становится грустно. Алекс как будто в самом деле хохочет, но она обманывает Джули. Как и все мы.

– Я слышал, у вас наклевывается выгодная сделка, – говорю я, не отрывая взгляда от окна. – Джоани хорошо постаралась, чтобы я принял предложение Дона. Отличный был план.

– Все совсем не так, как вы думаете, – говорит он.

– Что я думаю? Откуда вам знать, что я думаю?

– Что я бессовестный, – говорит он. – Что строил козни против вас. По-моему, вот что вы думаете. Мы с Джоани. Просто так случилось, и все.

– Ничего не случается просто так, – говорю я.

– Иногда случается. – говорит он.

– Да уж. Когда вы узнали, кто она, то решили завести с ней роман. Или наоборот – сначала роман, потом узнали? И попросили ее помочь вам, так? Потому что, приятель, знали бы вы, как она стояла за Холитцера! Подобные вещи просто так не происходят.

Он молчит. Он снова смотрит в окно, не глядя на меня. Я делаю большой глоток пива. Я вижу, как Джули откидывает крышку гриля и тычет лопаткой в бургеры. До меня доходит, что она сама разожгла угли. Потрясающе. Она больше не кажется мне ни хрупкой, ни глупенькой.

– Слушайте, – говорю я. – Я даже рад, что моя жена была влюблена, рад, что вы сделали ее счастливой. Наверное, вам нелегко. Теперь, когда все так обернулось.

Он по-прежнему смотрит в окно. Алекс и Джули стоят к нам спиной и смотрят на океан. До меня доходит, какую он избрал тактику. Он не отвечает, и я вынужден все время говорить. Выговорюсь и прощу его, без всяких усилий с его стороны.

– Она собиралась меня бросить? – спрашиваю я. Я не жду, что он скажет правду или хотя бы ответит, но он говорит:

– Собиралась. Но разводиться не стала бы.

– Почему? Из-за Скотти или как? Вы испугались, что Джули узнает?

– Нет, – отвечает он. – Я не бросил бы Джули, потому что люблю ее. – Он наклоняется вперед, выражение его лица меняется. – Пожалуйста, ничего ей не говорите. Пожалуйста. Я сам не понимаю, что я наделал.

Я вижу в его глазах страдание – то, зачем я сюда приехал. Но страдает он не из-за моей жены и не из-за меня. Неожиданно в голову приходит мысль, которая раньше у меня не появлялась.

– Джоани вас любила? – спрашиваю я.

Он кивает и подносит к губам стакан с пивом. На его штанине мокрый кружок от бутылки.

– А вы ее? – спрашиваю я.

Он делает большой глоток и ставит бутылку точно на мокрый кружок на штанине.

– А вы ее не любили. – Мне нужно сказать это еще раз. – Вы не любили.

Я слышу, как океан обрушивается на берег, в комнату влетает морской бриз, полный запахов соли и водорослей.

– Вы просто ее использовали, – говорю я, – чтобы подобраться ко мне.

Он вздыхает:

– Нет. Я не пытался к вам подобраться. Это был просто роман. Влечение. Секс. – Он смотрит мне в лицо, проверяя, не разозлился ли я. – Она предложила, и я не стал отказываться.

Он сидит ссутулясь. Будто мы играем в шарады, а он сделал ход, который наконец вывел меня на правильный ответ.

– А после сделки вы отделались бы от нее, – говорю я. – Все, что случилось, вам только на руку. Теперь Джоани ничего не может сказать, и вам даже не нужно придумывать, как от нее избавиться.

– Ничего подобного! Я и не думал ее использовать! – говорит он и встает. – Она сама это придумала. Я ни о чем не просил.

Он делает несколько шагов по комнате, возвращается на место, смотрит в потолок.

Я представил себе Джоани. Да, она любит во все влезать, даже в проекты, которые ее вовсе не касаются. Пытается всем указывать, всеми управлять, всех наставлять. Я думаю об Алекс и о себе. Нас Джоани тоже наставляла, указывала, направляла. Я встаю и делаю шаг к окну, но останавливаюсь на середине комнаты.

– Бедная девочка, – говорю я.

Мою жену обвели вокруг пальца. По счастью, она никогда не узнает, как жестоко ее одурачили. Впервые в жизни я думаю, что Джоани была не такой уж сильной.

Я вижу профиль Алекс. Она поворачивает голову и смотрит на меня. Господи, думаю я, это же моя дочь! Эта девушка за окном – моя родная дочь.

– Итак, насколько я понял, прощаться с Джоани вы не собираетесь?

– Я очень люблю Джули, – отвечает он. – Я люблю свою семью.

– Я тоже люблю свою семью.

Я подхожу к Брайану и протягиваю ему пустую бутылку из-под пива.

– Что дальше? – спрашивает он, показывая рукой на сетчатую дверь. – Хотите еще что-нибудь сказать?

Я качаю головой.

– Разве ваше место не рядом с ней? – спрашивает он.

– Да, – говорю я и направляюсь к двери.

Я прохожу мимо портретов своих предков, расплывчатых, мутных дагеротипов. Я прохожу мимо своего прапрадедушки, который смотрит на меня с обидой и горечью. Мне кажется, я физически чувствую суровый взгляд его темных глаз.

Брайан уходит на кухню, чтобы выбросить пустые бутылки и поставить бокалы в раковину. Я распахиваю сетчатую дверь и выхожу на крыльцо.

– Спасибо, что приняли нас, – говорю я Джули Спир.

– Спасибо, что зашли, – говорит она. – Алекс мне столько о вас рассказала, что теперь мне кажется, будто мы давно знакомы.

Она многозначительно улыбается, глядя на Алекс.

– Мне тоже так кажется, – говорю я. Сквозь сетку на двери я смотрю на Брайана. Тот с тревогой следит за мной. – По-моему, у нас с вами много общего.

Я беру руку миссис Спир и легонько ее пожимаю.

Она тоже отвечает мне легким пожатием. У нее влажная ладошка. Затем она мягко отнимает руку.

– Пока, Алекс, – говорит она. – Может быть, встретимся завтра на пляже.

– Доброй ночи, – говорит Алекс.

Она ступает с крыльца на темную траву В небе полно звезд, и сияет месяц, тонкий, как щепка.

Когда Алекс отворачивается, я беру Джули за плечи и целую. Я наклоняю голову, приоткрываю рот и целую ее. Потому что я этого хочу, потому что она жена Брайана, потому что у нас одинаковая судьба, потому что хочу, чтобы мой поцелуй ей понравился, потому что хочу, чтобы она почувствовала себя оскорбленной, смущенной, взволнованной, беззащитной, счастливой. Потому что я этого хочу.

Оторвавшись от ее губ, я не смотрю ей в лицо, я смотрю на ее губы. Она проводит по ним кончиком языка, словно хочет стереть мой поцелуй. Не говоря ни слова, я поворачиваюсь и ухожу, оставив ее с ее семьей.

Я иду к пляжу. Я чувствую, как внутри меня что-то освобождается, но вовсе не потому, что я наконец-то могу расслабиться. Что-то внутри меня сдалось, отказалось от борьбы, вернулось ко мне, ничего не принеся с собой.