Текст книги "Том 16. Анонимный звонок"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Глава 5

Кендалл сам отворил дверь псевдоанглийского загородного дома и, увидев на крыльце меня, неторопливо кивнул.

– Я ждал вас, – сказал он, – проходите.

Я проследовал за хозяином дома в гостиную и наблюдал, как он выбивает трубку и набивает ее табаком, аккуратно разравнивая волокна указательным пальцем. Все это походило на тщательно соблюдаемый ритуал.

– Что с вашим лицом? – неожиданно спросил он.

– Чересчур поспешно брился тупой бритвой, – без запинки ответил я.

– О! – Он сунул трубку в уголок рта и немного помолчал. – Вы видели Джеки Лоррейн вчера вечером?

– Конечно.

– Ну, как она? – с явной неохотой выдавил из себя Кендалл.

– Замечательно.

– Вас не назовешь неиссякаемым кладезем информации, а, Холман?

– Я не уверен, что человеку интересно слушать о бывшей любовнице, которую он не видел почти год, – правдиво объяснил я.

– Я хочу знать, что она сказала про пьесу! – фыркнул Кендалл.

– Сказала, что ничего об этом не знает. По словам мисс Лоррейн, ей пришлось уйти отсюда неожиданно и очень быстро.

– Я застал Джеки в постели с другим мужчиной и вышвырнул вон, что еще? – желчно бросил драматург. – Вы поверили тому, что она сказала насчет пьесы?

– В подобной ситуации нужно располагать доказательствами, прежде чем кому-либо верить или не верить. В противном случае придется подбрасывать монетку, чтобы решить, врет ли человек, говорит правду или просто о чем-то умалчивает.

– Ложь умолчанием? – Кендалл на мгновение просиял. – Интересная мысль. Вы уже успели столкнуться с конкретными примерами?

– Хелен Кристи, – отчеканил я.

Его лицо окаменело.

– Кто вам про нее рассказал?

– Важно то, что этого не сделали вы. – Я пожал плечами. – Вы уверили меня, что написали пьесу сами, что история Боулера – сплошное вранье, и это превращало его в шантажиста, по всей видимости сфабриковавшего какие-то доказательства в надежде одурачить вас и заставить раскошелиться. Я вам поверил, а вы мне солгали, утаив очень существенные подробности. Почему вы умолчали о Хелен Кристи?

Спичка слегка подрагивала в пальцах Кендалла, когда он заново раскуривал трубку.

– Разумеется, вы правы, – наконец пробормотал он. – Мне следовало рассказать вам про Хелен, но я побоялся, что, если я это сделаю, вы не поверите всему остальному. Теперь-то я понимаю, что поступил крайне глупо, и очень сожалею об этом.

– Мне нужны не ваши чертовы извинения, а правда, – буркнул я.

На несколько секунд Кендалл скрылся от меня в облаке дыма, потом ровным и бесстрастным голосом начал рассказ:

– Я споткнулся на третьем акте и никак не мог его выправить. Я был уверен, что это не связано ни с темой, ни с кульминацией. Просто какая-то техническая неувязка. Недели две я мучился с этой проклятой закавыкой, но чем больше старался, тем беспомощнее себя чувствовал. Потом Майлз посоветовал мне обратиться к Хелен Кристи. Она считается очень авторитетным специалистом на Восточном побережье, а сейчас живет здесь, совсем рядом. Хелен не понадобилось много времени, чтобы ликвидировать огрехи, поскольку они не имели принципиального значения. Она посоветовала мне разделить одну сцену на две и присоединить ко второму акту. Благодаря этому третий акт приобрел целостность и завершенность. В общем, получилось как раз то, что надо.

– За что вы ей и заплатили?

– Разумеется. Хелен с радостью приняла от меня десять тысяч долларов за свою работу.

– Черт знает какая огромная сумма за то, что вы поработали ножницами и клеем, верно?! – воскликнул я.

Он усмехнулся:

– Как говорится, вся соль в том, чтобы определить, где укорачивать, а где удлинять. Без помощи Хелен Кристи я не мог этого сообразить.

– Вы заключали с ней какое-то соглашение, что-нибудь вроде контракта?

– Майлз совершенно непреклонен в подобных вопросах. Конечно, мы подписали контракт.

– Он у Хиллана?

– Нет! – Драматург покачал головой. – Майлз страшный формалист, но при этом самый неаккуратный человек в мире. Зато у меня страсть держать всю документацию в идеальном порядке, и в моем кабинете настоящая бухгалтерия с десятками папок.

– Я бы хотел взглянуть на этот контракт, – сказал я.

Он кивнул:

– Сейчас принесу. Это не займет много времени.

Примерно через минуту после того, как Кендалл отправился на поиски, в гостиную вошел Майлз Хиллан. При виде меня его полуприкрытые тяжелыми веками глаза стали еще холоднее. Он вынул изо рта сигару и принялся в задумчивости стряхивать пепел на ковер.

– Уж не знаю, что приключилось с вашей физиономией, – злорадно заметил он, – но это явно пошло ей на пользу.

– Как видно, в наши дни трудно раздобыть хорошего дворецкого? – самым светским тоном спросил я. – Во всяком случае, если судить по тому, сколько стараний вы прилагаете, чтобы выпроводить гостя из дому…

– Послушайте, вы… – Он поперхнулся и проглотил остаток фразы. – Я рассчитывал найти здесь Рейфа.

– Он сейчас вернется. Пошел искать для меня контракт, про который все забыли упомянуть. Знаете, тот самый, по которому Хелен Кристи получила десять тысяч долларов за «излечение» пьесы.

– О! – На какой-то миг Хиллан просто растерялся, потом с вызывающим видом вновь сунул в рот сигару. – Что ж, Рейфу некого винить, кроме себя самого. Я говорил, что связаться с вами – дурацкая затея. Будь вы хоть на что-то годны, сразу поняли бы, что Рейф никак не мог стянуть пьесу у Хелен Кристи, и…

– Так вы считаете, что за организацией шантажа стоит эта дама? – с любопытством спросил я, оборвав его на полуслове.

– Не знаю. – Он сердито пожал плечами. – Как-то плохо верится, что подобная особа могла так низко пасть, но, как вы сами заметили вчера вечером, когда речь идет о сумме, равной почти миллиону, трудно доверять кому бы то ни было.

Тут в комнату влетел Кендалл, с перекошенной от испуга физиономией:

– Его нет в папке! Кто-то, видимо, выкрал проклятый документ!

Хиллан побледнел:

– Ох, Рейф… Ты уверен?

– Не будь таким тупицей, Майлз! – огрызнулся Кендалл. – Естественно, уверен. Я ведь точно знаю, где эта бумага должна находиться.

– Контракт – всего в одном экземпляре? – спросил я.

– В двух. Один – у меня, второй – у Хелен Кристи.

– Великий Боже! – Хиллан был настолько потрясен, что ему пришлось снова вытащить изо рта сигару. – Ты понимаешь, что это значит?

– Да, теперь мы не имеем никаких доказательств, что Хелен Кристи уплачено за обычную литературную правку, – бросил Кендалл. – Я не настолько глуп, Майлз!

Хиллан с надеждой посмотрел на меня:

– Ну и что нам теперь делать, Холман?

– Продолжать поиски, – мрачно ответил я, – у нас остается еще два дня до встречи в кабинете вице-президента банка. Может быть, вторая копия у агента? Кто он такой?

– Кто? – Хиллан смотрел на меня, ничего не понимая.

– Агент Хелен Кристи. Как его зовут?

– Не знаю. – Он с надеждой взглянул на Кендалла. – Рейф сам обо всем договаривался, так что должен быть в курсе.

– Рейф договаривался? – медленно повторил я. – А мне он только что сказал, что это было вашей идеей.

– Да нет, Майлз прав, – промямлил Кендалл. – Я просто позвонил Хелен, сказал ей, что у меня неприятности, и спросил, не согласится ли она помочь. Она тут же приехала, и мы с головой ушли в пьесу, так что я вспомнил о финансовой стороне дела только после того, как все было в ажуре. Мы посоветовались с Майлзом, Хелен сумма более чем устроила, Майлз тут же набросал контракт, и мы вдвоем его подписали. Она забрала свою копию и чек, я оставил у себя второй экземпляр.

– Так она даже не упомянула имени своего агента?

– Может, и упоминала, – пробормотал Кендалл, – но я не обратил внимания. Забрала с собой копию, вернулась на следующий день, сказав, что все прекрасно, и подмахнула мой экземпляр. Почему бы мне не позвонить мисс Кристи прямо сейчас? Если у нее сохранилась ее копия, а я не вижу причин для того, чтобы она исчезла, тогда вся проблема будет решена, верно?

Я покачал головой:

– Я не стал бы этого делать.

– Почему?

– Потому что ваша копия не просто исчезла, ее украли ради шантажа. В данный момент представляется весьма вероятным, что за этой неприглядной историей стоит именно Хелен Кристи. Позвонив ей и попросив предъявить вам копию контракта, вы тем самым собственноручно вручите этой даме миллион долларов.

– Но как еще мы можем доказать…

– Пока не знаю, но просить помощи Хелен Кристи не стоит. Ключевая фигура в этой истории – некто, живущий здесь и расписавшийся за доставку присланного по почте экземпляра пьесы.

– У вас есть какие-нибудь догадки насчет того, кто бы мог это сделать? – спросил Кендалл.

– Нет, но я продолжаю работать в этом направлении. – Я взглянул в лицо Хиллану. – Вы ведь управляющий делами, правильно?

– Разумеется! – Он кивнул.

– Все приходо-расходные документы поступают сначала к вам, вы изымаете свой процент, а остальное выплачиваете мистеру Кендаллу?

– Верно.

– Один из моих друзей – первоклассный бухгалтер-ревизор, – как ни в чем не бывало продолжал я, – вы не против, если он проверит все ваши гроссбухи… – Я нарочито медленно посмотрел на часы, – допустим, через час.

– Не стану притворяться, будто я в восторге, – проворчал Хиллан, – но, учитывая обстоятельства, это разумно. Звоните своему приятелю, Холман, и попросите его приехать ко мне домой через час.

– Ну, коли подобная перспектива вас не пугает… – Я повернулся к Кендаллу. – Как зовут парня, которого вы нашли в постели Джеки Лоррейн?

Драматург на минуту задумался:

– Райнер, Пит Райнер. Это одно из наименее удачных знакомств Антонии. Но какое отношение имеет Райнер к…

– И на сей счет пока ничего не могу сказать, – покачал я головой. – Вы с ним виделись после той ночи?

– Вы, очевидно, шутите? – ощерился Кендалл. – Я выставил этого типа из дому вместе с Джеки. Даже у такой скотины, как он, не хватило бы наглости возвратиться. В особенности потому, что Антония была со мной, когда я застал их в постели.

– Это каким же образом? Я имею в виду, как вышло, что дочь явилась с вами?

– Ей позвонили, якобы из ресторана, где я ужинал, и сказали, будто я прошу немедленно туда приехать. Антония сразу отправилась в путь, оставив Райнера наедине с Джеки. Когда мы возвратились, она подумала, что парень устал ждать и уехал. Мы оба поднялись наверх, все еще обсуждая таинственный звонок, поскольку он оказался чистейшей липой. Потом я открыл дверь в комнату Джеки… – Кендалл вдруг побагровел. – Кажется, я издал звериный рев, когда увидел, что происходит, Антония тут же примчалась, заглянула в комнату… Остальное не важно… Почему вас это так интересует, Холман? Думаете, тут есть какая-то связь с нынешней историей?

– Я вовсе не уверен, что это так, – терпеливо ответил я. – Просто надо тщательно собрать все факты, какими бы пустяковыми они ни оказались.

– Если вы будете так долго копаться во всем этом мусоре, – насмешливо обронил Хиллан, – Рейф наверняка распрощается со своим миллионом.

– Не сомневайтесь, я об этом помню… Ну, как будто мне здесь больше нечего делать.

– Я провожу вас до двери, – торопливо предложил Кендалл.

Мы вышли из гостиной, где Хиллан как-то слишком нервно попыхивал своей сигарой. Выйдя в холл, драматург плотно прикрыл за собой дверь.

– Вы знаете, мне пришлось по душе ваше предложение вызвать ревизора для проверки гроссбуха Майлза, – отводя глаза в сторону, буркнул он.

– Вы подозреваете, что он вас обманывает?

– Не знаю, но это возможно. Если я ошибаюсь, то по понятным вам причинам удобнее, чтобы инициатором ревизии были вы.

– Признаться, у меня нет приятеля-бухгалтера, – усмехнулся я, – но, конечно, я кого-нибудь разыщу, и как можно скорее.

– Тем лучше. Найдя подходящего человека, позвоните мне. Я задержу Майлза, пока не получу от вас сигнала, тогда он не сможет намухлевать со счетами…

– Хорошо. – Я кивнул. – Но возможно, будет лучше, если бухгалтер сам вам позвонит, все равно ему надо заручиться вашей поддержкой. А пока предупредите Хиллана, что я передумал и, в конце концов, проверка никому не помешает.

– Прекрасно. – С минуту он задумчиво посасывал чубук трубки. – Есть ли что-нибудь такое, чего вы мне не сказали, Холман?

– Например?

– Не знаю. Меня насторожили все эти вопросы о Райнере, Джеки и Антонии…

– Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать два года. Это важно?

– После Райнера у нее появлялись новые приятели?

– Нет. – Он медленно покачал головой. – Полагаю, опыт той ночи оказался таким ужасным потрясением, что девочка все еще не вполне оправилась. «Все мужчины – предатели!» Понимаете, что я имею в виду?

– Женщины – тоже, – напомнил я. – Джеки Лоррейн была равноправным партнером, не забывайте.

– Полагаю, не с точки зрения Антонии.

– А по-моему, вы приписываете дочке много такого, что ни в коей мере не соответствует истине. Сколько лет прошло со смерти вашей жены?

– Она не умерла, я с ней развелся… – Он вновь принялся посасывать пустую трубку. – Знаете, на свете нет большего глупца, чем муж, влюбленный в собственную жену. Так вот, я узнал, что она целых три года путалась с другим… – Он невесело засмеялся. – Три года! И, будь оно все проклято, это творилось буквально у меня под носом!

– Где она сейчас?

– Не имею понятия. Все это было очень давно, почти двадцать лет назад. Конечно, тогда дело обстояло совсем по-другому. У меня не было ни денег, ни перспектив. Говорят, будто первый роман всегда бывает автобиографическим, и моя первая пьеса не явилась исключением. Я взял за основу свою женитьбу и предательство супруги и описал ее в форме чуть иронической исповеди. И представьте, эта пьеса прославила меня как драматурга и сделала богатым. Возможно, мне следует благодарить бывшую жену?

– Кто знает? – глубокомысленно изрек я и поспешил туда, где оставил машину, предоставив Кендаллу и дальше философствовать в свое удовольствие.

У Фредди Хоффмана нашелся приятель-бухгалтер, как я и рассчитывал, но у меня ушел почти час на то, чтобы разыскать его и убедить, что Рейф Кендалл с лихвой заплатит за срочный вызов и проверку гроссбухов. Я стоял рядом, пока парень звонил Кендаллу и обо всем договаривался, а тот, тщетно пытаясь скрыть ликование, обещал, что мистер Хиллан будет ждать его.

В конечном счете я добрался домой уже около шести, то есть день практически подходил к концу.

Ровно в половине седьмого раздался звонок в дверь. Я пошел открывать не без некоторых опасений, но, увидев в глазок симпатичную блондинку, мигом излечился от всех своих страхов, настежь распахнул дверь и широко улыбнулся.

– Как раз вовремя, Сэнди Гиббс! – похвалил я.

Сегодня она надела белое шифоновое платье с двумя гофрированными воланчиками от ворота до подола, не достигавшем трех дюймов до колен. Но волосы остались того же пшеничного цвета, а губы – столь же манящими. Она подарила мне вежливую улыбку, но, когда мы оказались в гостиной, мигом посерьезнела, уселась на кушетку и закинула ногу на ногу. Подол приподнялся еще на три дюйма, и я пожалел, что с нами нет поэта, а то он сочинил бы что-нибудь душещипательное о ее коленках. Но, поразмыслив, я все же решил, что, к счастью, и поэт, и его приятель-актер успели очухаться и благополучно отбыли домой. Эта пара отнюдь не способствовала бы установлению контакта между мною и потрясающим оперативником из детективного агентства Трушмана.

– Как насчет стаканчика? – спросил я не подумав, скорее по привычке.

– Вам же известны мои взгляды, мистер Холман? – укоризненно заметила она.

– Да, верно… – Я глубоко вздохнул. – Никакого панибратства… Ну что ж, начинайте рапорт.

Она вытащила из сумочки записную книжку и быстро перелистала странички:

– Боюсь, у меня мало информации для вас. Боулер вышел из квартиры сегодня в десять утра, явился в офис через двадцать минут и пробыл там до десяти минут второго. Потом он отправился в ближайший бар, один посидел там полчаса и вернулся обратно. Пару часов я потратила на то, чтобы расспросить в доме о его друзьях-приятелях. Ответ был всегда один и тот же: таковых не имеет. Соседи считают Боулера человеконенавистником, потому что он не желает перемолвиться ни с кем ни единым словечком. С четырех я опять дежурила у конторы. Боулер ушел с работы в пять и поехал прямиком домой. Конец донесения. – Закрыв записную книжечку, она вздохнула.

– Его офис? – поинтересовался я.

– Тоже в Западном Голливуде. Не совсем дыра, но нечто близкое.

– Каким бизнесом он занимается? Куплей-продажей белых рабов?

– Полагаю, можно это назвать и так. – Она кивнула. – Боулер – творческий агент.

– Кто-кто?

– Творческий агент. Вот только не знаю, есть ли у него клиенты. В том здании много других офисов, поэтому я не имела возможности определить, приходил кто-нибудь из многочисленных посетителей к Боулеру или нет.

– Подождите, подождите… – простонал я, хватаясь за телефон.

Фредди Хоффман не ответил по домашнему номеру, поэтому я перезвонил ему в контору. Хрипловатый голосок, окрашенный фрейдистскими обертонами, протянул:

– Офис мистера Хоффмана.

– Вы все еще сидите у него на коленях? – полюбопытствовал я.

– Ах, это вы? – презрительно спросила она. – Могу сказать вам одно, мистер Холман: вы единственный в своем роде!

– Неужели? – скромно переспросил я.

– Точно, – фыркнула она. – Кому еще пришло бы в голову пытаться подглядывать по телефону?

Небольшая пауза, и я услышал голос Хоффмана.

– Неужели ты совсем не спишь и не прекращаешь работать? Ну почему ты меня все время дергаешь? – жалобно произнес он.

– Один важный вопрос, Фредди. Ты знаешь агента по имени Макс Боулер?

– Да.

– И что скажешь о нем?

– Боулеру цена тридцать центов, – задумчиво ответил Фредди. – Прежде было двадцать, но недавно он немного вырос. Раздобыл пару стоящих клиентов, каковых ничуть не заслуживает.

– Кого, например?

– Ну… – Я почти слышал, как Хоффман шевелит мозгами. – Во-первых, Джонни Фоули. Потом этот певец, как бишь его фамилия? Да, Лид Хевен, и еще, конечно, Хелен Кристи.

– Ты хочешь сказать, – я даже поперхнулся, – что Боулер – агент Хелен Кристи? И ты знал об этом, когда я звонил тебе сегодня утром?

– Разумеется.

– Так почему же, черт возьми, ты не сказал мне тогда?

– Ты меня не спросил, – последовал резонный ответ.

– Ну, Фредди, колоссальное тебе спасибо. Ты можешь спокойно посадить свою блондинку обратно на колени.

– Почему ты решил, что она с них слезала? – хихикнул он.

Я повесил трубку, вернулся к креслу напротив дивана и молча сел. Пару секунд назад я готов был поклясться, что Сэнди Гиббс наблюдает за мной с нескрываемой симпатией.

– Надеюсь, новости не очень плохие, мистер Холман? – обеспокоенно спросила она. – Можно подумать, у вас шок?

– Шок? Верно сказано… Мне необходимо выпить.

– Ну что ж! – Она захлопнула свою книжечку и опять убрала в сумку. – Оставляю вас наедине с бокалом. Вы хотите, чтобы я и завтра продолжала следить за Боулером?

– Нет! – воскликнул я с жаром. – Я хочу, чтобы вы остались здесь и защищали меня сегодня вечером.

– Защищала вас? – Ее глаза округлились. – От кого?

– Как бы выразиться поточнее? От современной Клеопатры, которая теперь подсовывает своего аспида другим. А вместе с ней бродит подобие ночного кошмара по имени Пит, не расстающееся с дубинкой.

– Как интересно! – Она неуверенно улыбнулась и очень быстро вскочила. – Глубоко сожалею, но не смогу ждать встречи с ними, мистер Холман, я только что вспомнила об очень важном свидании.

– Вы не вправе подвести меня, когда я так нуждаюсь в вашей помощи и защите!

– По-моему, вам куда нужнее помощь психиатра, мистер Холман, – сухо отрезала она. – До свидания, мистер Холман.

– Думаете, я морочу вам голову? – Я грустно улыбнулся. – Посмотрите-ка на мое лицо!

– Вы наткнулись на кирпичную стену? – спросила Сэнди.

– Вчера ночью меня так отделали Клеопатра с Питом. На затылке тоже есть несколько шишек, если угодно, можете убедиться.

– Возможно, этим все и объясняется, – несколько смягчилась мисс Гиббс. –  Я Имею в виду галлюцинации. – Она глубоко вздохнула, и оба волана затрепетали от шеи до украшенных пикантными ямочками коленей. – Если это какая-то игра для двоих, мистер Холман, на меня не рассчитывайте. – Сэнди решительно двинулась к выходу и успела сделать шагов пять, когда в дверь позвонили. Резко остановившись, мисс Гиббс в легкой растерянности повернулась ко мне: – Ну что ж, идите, раз звонят. Если на крыльце мои галлюцинации, впустите их. Они в любом случае войдут.

– Вы не можете говорить серьезно о… о…

Звонок затренькал еще нетерпеливее.

– Пойдите и посмотрите сами, чего вы медлите? – усмехнулся я.

– Ладно… – Она повыше вздернула подбородок. – Я могла бы добавить, что это ваше последнее задание агентству Трушмана, мистер Холман… – Она покачала головой. – По-видимому, вы просто псих!

И поскольку трель звонка нарушила тишину уже в третий раз, Сэнди Гиббс неохотно отправилась в прихожую. Я же рванул в спальню, открыл второй ящик бюро и вытащил пистолет 38-го калибра вместе с кобурой. Как только он удобно устроился под пиджаком, я почувствовал себя готовым к встрече с Питом Райнером.

Выйдя в гостиную, я увидел, что там стоит Клеопатра, а рядом Сэнди Гиббс, в чьих глазах застыло недоверие.

Антония Кендалл насмешливо улыбнулась мне:

– Крайне сожалею, что вынуждена прервать ваши развлечения с этой чересчур пышной блондинкой, но вы сами во всем виноваты, не так ли? Не пожелали прислушаться к дружескому совету вчера вечером!

Я внимательно осмотрел комнату, но здесь не было ни единого места, где бы мог спрятаться человек.

– Ну а где ваш высокий свирепый брюнет? – поинтересовался я.

– Где-то в логове Джеки Лоррейн, – махнула она рукой. – Сколько на ваших часах?

Я взглянул на них:

– Пять минут восьмого.

– Прекрасно.

По сравнению с улыбающейся Антонией и ядовитая змея показалась бы мне милым дружелюбным созданием.

– Через пять минут Пит начнет ее обрабатывать, если я не позвоню ему и не сообщу, что вы переговорили с моим отцом и отказались от его задания.