Текст книги "Звезда Комо (СИ)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Лоренц удивлённо посмотрел на меня.

– Я не это имел в виду. Ты должна сосредоточиться на учёбе. У тебя есть уникальный шанс сдать экзамен 5 уровня. Это огромная честь. Ты не можешь просто так всё бросить.

– Полностью с ним согласна, – поддержала его Лиана. – На данный момент всё тихо, и даже Объединённый Магический Союз благосклонен к вам. Попытайся просто наслаждаться временем, даже если это не так просто, когда тебе всё время кажется, что нормальная жизнь и повседневное счастье в любую секунду могут закончиться.

– Это верно, – задумчиво сказала я. – Мы с Адамом до сих пор практически не жили в мире и спокойствии.

Дульса с пониманием кивнула, и именно в этот момент в коридоре что-то застучало. Немного погодя Ширли просунула голову в кухню. Она выглядела уставшей и изможденной.

– Вечер игры в Драбеллум? – спросила она, и я увидела улыбку в ее глазах.

– Да, – ответила Лиана и подошла к духовке. – Макаронная запеканка почти готова. Осталось самое большее 5 минут, – она опытным взглядом оценила коричневую корочку сырного слоя. – Потом начнем. Только не говори, что ты не слышала ни одного из моих десяти приглашений.

– Возможно, я услышала после третьего, – улыбнувшись ответила Ширли. Она зашла в кухню и села с нами. – Как прошел твой день?

– Хорошо, – ответила Лиана и достала тарелку и столовые приборы для Ширли. – По средам всегда более спокойно. С завтрашнего дня начнутся закупки на выходные. Кстати, я планирую открыть специальный отдел магических продуктов. Наподобие того, как было сделано в новом книжном магазине.

– Хорошая идея, – кивнула Ширли.

– А как прошел твой день? – Лиана с интересом посмотрела на Ширли, и у меня на душе стало спокойнее оттого, что они каждый вечер вели этот разговор и присматривали друг за другом.

– Смена в «Гостиной Шёнефельде» была скучной, но я пересмотрела статью, которую написала весной. Речь шла о заболеваемости сенаторов, – когда Ширли начала рассказывать о своей работе в качестве журналистки, выражение её лица изменилось. Она выпрямилась и с энтузиазмом посмотрела на нас. – Я подумала написать своего рода обновление. Безусловно будет интересно узнать, улучшилась ли с тех пор ситуация или нет.

– Я помню статью, – ответила я, наклоняясь к Ширли. – И какое положение с заболеваемостью теперь? С тех пор, как для чтения осталась только «Хроника Короны», у меня такое чувство, что всё в порядке.

– Это заблуждение, – с триумфом ответила Ширли. – У меня есть контакт в палате сенаторов, и ситуация после летнего перерыва всё больше ухудшается.

– Сенаторам требуется больше свободного времени?

– Либо так, либо у них серьёзные заболевания, – заметила Ширли. – В пиковое время половина сенаторов болели одновременно. Только у Ладислава Энде и Густава Джонсона, кажется, очень стабильное здоровье.

– Это может быть совпадением, – ответила Дульса.

– Но если не совпадение, тогда это серьёзная проблема, – сказала я.

– Верно, – ответила Ширли. – При принятии важных решений, может получится нездоровое распределение голосов.

– Что ты имеешь в виду? – с беспокойством спросила Лиана. – Я думала, что сенаторы могут принимать решения только когда все присутствуют.

– Это касается важных решений, – ответила Ширли. – Но есть много таких, для которых достаточно простого большинства голосов сенаторов, например, когда речь зашла о том, можно ли продолжать продавать книгу Хеландера Бальтазара.

– В самом деле? – удивилась я.

– Ладислав Энде подал запрос о её запрете, но когда принималось это решение, четыре сенатора, которые поддерживают Ладислава Энде, были больны, поэтому книгу разрешили продавать дальше.

– Это безумие, – с негодованием сказала Лиана.

– Это опасно, – Дульса задумчиво посмотрела в окно, где ветер теперь раскачивал голые верхушки деревьев.

– Таким образом власть примуса становится слабее. У тебя есть какое-нибудь подозрение, почему сенаторы так часто болеют? – я с интересом посмотрела на Ширли. Но к моему разочарованию она покачала головой.

– Осторожно, запеканка, – внезапно выкрикнула Дульса.

Лиана испуганно повернулась, схватила кухонные перчатки и быстро открыла духовку.

– Как раз ещё повезло, – с облегчением сообщила она. – Хотя теперь она очень поджаристая, но это не помешает.

Лиана разложила запеканку по тарелкам, и мы поели с хорошим аппетитом.

– Было очень вкусно, – Лоренец довольно отодвинул пустую тарелку в сторону. – Сейчас помоем посуду, а потом начнём наш первый Драбеллум-турнир в этом сезоне. Надеюсь, вы готовы стать свидетелями моей феноменальной победы.

– Твоей феноменальной победы? – насмешливо спросила Лиана, собирая пустые тарелки и складывая их в раковину. – Да ты сам в это не веришь, – затем она перевела взгляд с раковины на Лоренца. – Посуду я сама завтра помою. Давайте начнём прямо сейчас.

– Согласен, – ответил Лоренц, встал и нашёл свою сумку. Из неё он с серьёзным выражением лица вытащил большой огнеупорный мешочек, который с триумфом поднял вверх. – С этими маленькими богатырями я выиграю любую игру.

– Это мы ещё увидим, – Лиана прошла в свою комнату, где она уже на столе в середине комнаты установила игровую доску.

Мы все последовали за ней, и даже Ширли, похоже, решила принять участие, потому что прошла в свою комнату, чтобы тоже взять драконов.

– Может вы оба заблуждаетесь, и сегодня выиграю я, – улыбнулась Ширли, когда села и повернула стрелку.

Затем она начала игру с атаки на Лоренца.

– Только подождите, – уверенно произнесла Лиана. – Мы ещё даже по-настоящему не начали.

Лиана оказалась права. После часа игры победителя так и не наметилось. Зато стало ясно, что вечер будет очень долгим. Как раз, когда я размышляла над тем, хочу ли сражаться с Лианой, Лоренцем, Ширли и Дульсой за победу до самого утра, в дверь позвонили.

– Адам собирался ещё прийти? – спросила Лиана, когда встала, чтобы открыть дверь.

– Вообще-то нет, – ответила я. – Он хотел встретиться с Ленноксом.

– Что ж, тогда посмотрим, кто так поздно удостоил нас чести. Надеюсь, с Мирой ничего не случилось, – Лиана подошла к двери с обеспокоенным взглядом.

Не прошло и минуты, как она вернулась с серьёзным видом.

В сочетание со сладким покалыванием, только что проснувшемся в животе, меня охватило нехорошее предчувствие. Должно быть случилось что-то плохое, раз Адам пришёл сюда без предупреждения.

– Всё в порядке? – испуганно спросила я и встала, а потом увидела, почему Лиана не улыбается. Позади неё в коридоре стоял Торин. Его светлые волосы были влажными и растрёпанными, а карие глаза такие серьёзные, что я забеспокоилась. Прямо позади него стоял Адам, и его вид был не лучше.

– Что случилось? – глухо спросила я.

– Господин Лилиенштейн уехал, – ответил коротко Торин.

– Что это значит? – я вопросительно посмотрела на Адама.

– Для нас это значит, что сейчас никто не ищет Звезду Комо, – ответил Адам.

Я многое услышала в его голосе: гнев, печаль, разочарование. Те же самые чувства, которые проснулись во мне, пока я пытала понять его слова.

– Вы с ним разговаривали? – я вопросительно посмотрела на Адама.

Господин Лилиенштейн не исчез бы просто так, не сказав ни слова. Он был надёжным человеком.

– Он закрыл свой разум и не отвечает на сообщения, – ответил Торин глухим голосом. Затем его щеки покраснели, и я почувствовала его откровенное разочарование. – Я до сих пор не могу этого понять. Пока я путешествовал и пытался отыскать следы этой легенды, он упаковал свои вещи и уехал. Оставил мне только записку.

– И что там в записке? – спросила я, бросив на Ширли осторожный взгляд. Она неподвижно сидела и смотрела на Торина, не говоря ни слова. – Может его похитили? Может его поймал Бальтазар или люди Ладислава Энде?

– Я так не думаю, – ответил Торин. – Он оставил дом в полном порядке. Кроме того, написал, что из-за неотложного дела должен пока прервать поиск и даст о себе знать, как только снова появится время. Такого никто не будет писать, если его насильно выволакивают из дома, тем более я уверен, что господин Лилиештейн может себя защитить и без проблем одолеет своих противников.

– Это тоже верно, – задумчиво сказала я.

– Он в последнее время путешествовал или встречался с кем-нибудь? – спросил Лоренц в стиле агента. Затем довольно вздохнул. – Наконец-то снова захватывающее дело. Медленно, но верно мне начинают надоедать детские вечеринки. Вечеринки в честь избирательных компаний и то были более захватывающими.

– Я не знаю, – ответил Торин, прислонившись к косяку комнаты Лианы. – Он проводил большую часть дня в доме. Сидел в своём кабинете, делал заметки и обменивался сообщениями с разными людьми. Он всегда был в курсе текущих событий в Шёнефельде.

– И он не оставил тебе никаких дополнительных инструкций для поиска атрибута власти? – недоверчиво спросила я.

– Нет, – опечалено отозвался Торин и теперь посмотрел прямо на Ширли, которая всё ещё бледная и неподвижная, сидела за столом для игры и смотрела на Торина, как будто не могла поверить в то, что он действительно был здесь. – Я хотел его найти, – тихо сказал он, и мне показалось, что теперь он разговаривает только с Ширли, и эти слова предназначены только для неё. – На данный момент для меня ничто другое не имеет значение. Но я больше не знаю, где искать. Хотя я и выяснил ещё парочку деталей об этой легенде, но стало ясно, что этот след ведёт в никуда. Не знаю, что ещё можно предпринять, и я не уверен, что господин Лилиенштейн знает. Поэтому он ушёл. Потому что рыться в пыли больше не имело смысла.

– Может он где-нибудь в другом месте пытается найти зацепку и не хотел давать тебе напрасную надежду, – попыталась успокоить я.

Торин с трудом отвёл взгляд от Ширли и посмотрел на меня. В его глазах вспыхнули гнев и разочарование.

– Да ты сама в это не веришь, – ответил он, немного повысив голос. – В течение нескольких недель я верил, что господин Лилиенштейн знает, что делает и много работал. Но всё было напрасно, – он посмотрел на Ширли с выражением глубокой печали. – Мне очень жаль, – хрипло прошептал он, и я увидела, как Ширли плотно сжала губы. А затем, лишь на одно мгновение, я заметила, что у неё на глаза навернулись слёзы.

– Я уверен, что есть объяснение поведению господина Лилиенштейна, – успокаивающе сказал Адам.

– Конечно. Всегда есть логичное объяснение, – ответил мрачно Торин, не отрывая от Ширли взгляда. – Но для меня будет уже поздно. Я возвращаюсь в Чёрную гвардию. Если уж с господином Лилиенштейном я не могу ничего найти в этой пустоши, то один тем более.

Его слова прозвучали как извинение, и внезапно в комнате стало тихо, в то время как Ширли и Торин молча смотрели друг другу в глаза.

– Это было не напрасно, – в конце концов прошептала Ширли матовым голосом. – Ни один шаг на этом пути не может быть напрасным, даже если он не ведёт прямо к цели.

– Что теперь? – спросила Дульса. – Мы можем что-нибудь сделать? Например, что-то найти? Или провести расследование? Неважно что, я с удовольствием вам помогу.

– Спасибо, Дульса, – сказал Торин, оттолкнувшись от дверного проёма. – Но у меня, к сожалению, у самого больше нет идеи, где ещё можно было бы начать поиски. Дедушка Сельмы нашёл очень хороший тайник для Звезды Комо. Такой хороший, что этот атрибут, вероятно, больше никогда не найдут. Так, как он и хотел. При условии, что это действительно был он. Может, это была его бабушка или кто-то ещё. Я больше не знаю, во что верить. Всё было напрасно.

– Мне жаль, – сказала я.

Но Торин больше не ответил. В последний раз он обвёл нас взглядом. Затем кивнул Ширли и отвернулся. Быстрым шагом он направился к входной двери и молча покинул коммуналку.

Казалось, что Ширли хочет броситься за ним. Но потом её взгляд вспыхнул, и она страдальчески закрыла глаза.

– Что он будет делать теперь? – спросила я с неприятным ощущением и посмотрела на Адама, который убрал со лба влажную прядь волос.

– Он пойдёт домой, выспится, а завтра утром явится на службу в Чёрною гвардию, – ответил тот.

– Мне бы хотелось как-нибудь ему помочь, – сказала я Адаму. – Мне сложно видеть его таким несчастным.

– Я знаю, Сельма, – Адам с сожалением кивнул, подошёл ко мне и обнял. – Я бы тоже с удовольствием помог ему, но что я могу? Я не знаю, куда пропал господин Лилиенштейн, и я понятия не имею, где Звезда Комо. Мы зашли в тупик, и это сводит меня с ума, – Адам сжал губы.

– Знаю, – тихо сказала я. – Это бессилие намного хуже, чем сразиться с кучей Морлемов.

Лоренц прочистил горло и осторожно положил руку на плечо Ширли.

– Ты не хочешь дать ему ещё один шанс? – осторожно спросил он. – Ведь с тех пор многое изменилось. Родители Адама в Хаебраме. Денег больше нет и хорошей репутации тоже. Вы же оба несчастны. Положи этому конец, Ширли. Вы можете быть вместе. Сейчас ведь ничто не мешает.

Ширли открыла глаза и страдальчески посмотрела на Лоренца.

– Я не могу, – сказала она и глубоко вздохнув, расправила плечи. – Торин – патриций, и я тоже. А законы остались всё ещё теми же. То, что палата сенаторов в настоящее время смотрит на всё сквозь пальцы, на мой взгляд, ничего не значит. Это просто потому, что у Ладислава Энде ни на что другое не остаётся времени. Он только и занят тем, что пытается предотвратить вторжение Бальтазара и Морлемов в Шёнефельде. Но ситуация рано или поздно изменится, и тогда всё снова будет как прежде, – Ширли встала и прошла мимо нас. – Мне нужно выйти на свежий воздух, – выдавила она. Затем схватила куртку и вышла из квартиры, как будто больше не могла вынести наши вопросительные взгляды.

– Думаю, пара сегодня заканчивать, – тихо заметила Лиана, убирая игровую доску.

– Да, – ответил Лоренц. – У меня как-то пропало желание играть.

Мы собрали вещи, попрощались с Лианой и с мрачными лицами отправились домой, хорошо понимая, что наш остров счастья становится всё меньше и меньше.

Письмо

Я задумчиво разглядывала латинскую надпись на входной двери в медиатеку. Если бы я немного лучше знала старый язык, то, наверняка, смогла бы понять значение слов. В некоторых отношениях языки были похожи. Но доктор Швиммер и в этом семестре не собиралась давать мне поблажек. Она уже и в прошлом году была строгим учителем, однако требования, которые предъявляла теперь, могла, собственно, выполнить только Хелена. Уже в течении всей недели у меня было такое чувство, будто урок она ведёт только для неё, а все остальные безуспешно пытались следить за быстрой сменой тем.

Я отмахнулась от мысли о лекциях и открыла дверь в медиатеку. Над головой, как всегда, возвысился купол зала, в то время как я быстро прошла мимо МУПа, направившись в заднюю часть медиатеки.

Была пятница после полудня, и в отделе с книгами никого не было, кроме Конрада, который сосредоточенно расставлял стопки книг по полкам. Он даже не заметил, как я быстрым шагом прошла между высоких полок, направившись в лабораторию Парэльсуса. Будем надеяться, что тот здесь.

Мне нужно было решить парочку срочных вопросов, а он был единственным, кто мог помочь. Всю неделю у меня из головы не выходили полные отчаяния лица Ширли и Торина. Я понимала их боль, понимала Торина, но и Ширли тоже. Ее слова сильно меня задели, и казалось, что я все это время себя обманывала.

Конечно, возможно, что палата сенаторов сейчас не придавала особого внимания нашей с Адамом свадьбе, но Ширли сказала правду. Уже на следующей неделе все могло выглядеть совершенно иначе. И до тех пор, пока не изменятся правовые законы, нам не на что было полагаться. Даже то, что в последние недели мы вместе появлялись в общественных местах, могло для нас плохо кончиться.

Я осторожно постучала в дверь лаборатории. Некоторое время прислушивалась, но всё было тихо.

Я постучала энергичнее, с нарастающим нетерпением поглядывая на контрольный ящичек рядом с дверью. Парэльсус должен был быть здесь. Он же сам говорил, что профессор Эспендорм снова вызвала его сюда, а так как я всю неделю не встречала его за обедом или где-либо еще, то он мог торчать только тут.

Я постучала еще раз и, в конце концов, за дверью что-то щелкнуло, и она медленно отворилась.

– Сельма, – прокряхтел Парэльсус, как будто мое появление могло означать только работу или проблемы.

– У вас есть немного времени? – вежливо спросила я.

– Ну как я могу сказать нет?

Вздохнув, он шире открыл дверь, давая мне войти.

– Значит вы снова в Теннебоде, – заметила я и огляделась в лаборатории. В ней как всегда был хаос. На столах лежали стопки книг и бумаг, некоторые документы даже валялись на полу. Среди всего этого я заметила различные металлы и наполовину собранную аппаратуру, из которой торчали проволока и болты.

– Конечно, я снова здесь, – ответил Парэльсус и сел на один из стульев за своим рабочим столом.

– Это вовсе не само собой разумеющееся, – прокомментировала я. – В конце концов, вы сбежали отсюда, потому что сенатор Пфайффер пригрозил отправить вас в Хаебрам за расхищение денег, выделенных на исследовательскую работу. Он хотел получить от вас результаты и тому, что вы снова так спокойно здесь сидите, есть только одно объяснение.

– От тебя ничего не ускользает, – вздохнув ответил Парэльсус, видимо ему не нравилось, что я интересовалась его проблемами.

– Что вы дали палате сенаторов? – напряженно спросила я. – Надеюсь не фиолетовую дверь?

– Нет, – ответил Парэльсус, глядя на меня большими глазами. Он поправил очки и пригладил седые волосы, чтобы более или менее привести их в порядок.

– Что тогда? – Я сосредоточенно смотрела на Парэльсуса.

Однако он выдержал мой взгляд и глазом не моргнув.

– Ты же, наверняка, пришла не для того, чтобы узнать на какие сделки я пошел с палатой сенаторов.

– Нет, – правдиво ответила я. – Хотя меня это очень интересует, – я набрала в легкие воздуха и серьезно посмотрела на Парэльсуса. – Господин Лилиенштейн исчез. Он не отвечает на сообщения, поэтому мы не знаем все ли с ним в порядке. Мы предполагаем, что он отправился на поиски звезды Комо. Торин вернулся в Черную гвардию, и нам нужен новый подход для поиска последнего атрибута власти.

– Значит новый подход? – Парэльсус испытующе смотрел на меня. – Если бы я знал, где спрятана эта штука, то уже давно нашел бы ее и уничтожил, – сказал он в конце концов. – Я один из первых, кто не может дождаться, когда эти привилегированные патриции, наконец, лишатся власти.

– Это я понимаю, – ответила я. – Я здесь, чтобы спросить у вас, где господин Лилиенштейн. Вы следите за многими вещами и, наверняка, знаете, куда он пропал. Он нам нужен. Если у кого-то и есть идея, где спрятан атрибут, то у господина Лилиенштейна.

– У него ее нет, – возразил Парэльсус, даже не попытавшись более тактично преподнести эту новость.

– Значит, вы знаете, что господин Лилиенштейн прекратил поиски? – удивленно спросила я. – Вы знаете, куда он исчез?

– Нет, – пробурчал Парэльсус и переплёл пальцы. – Я не знаю, где он. Ему каким-то образом удалось уйти от моих МАК. Вот только как? – он посмотрел на стену лаборатории, словно ожидая увидеть на ней ответ.

Я смотрела на него молча и не дыша. Может он проговорится о чем-то, чего не хочет говорить. Временами с ним такое случалось, когда он глубоко погружался в мысли.

– МАК? – также задумчиво произнесла я.

Мне только что пришла в голову одна идея.

– Да-да, – оборвал Парэльсус. – Как я уже сказал, мне неизвестно куда исчез господин Лилиенштайн. А то, что у него нет никакой идеи насчет того, где может находиться звезда Комо, он сам часто говорил. Если ты хочешь найти поддержку где-то ещё, то тут я мог бы тебе помочь. Константин Кронворт, например, все еще сидит на Халлернских ледниках и наслаждается отдыхом.

– Я уже знаю. Спасибо, – ответила я. – Вельф Боргерсон с Черной гвардией на Корво, Гюнтер Блум снова работает в палате сенаторов, а Рокко Гонден вернулся к своим обязанностям в Южной Америке.

– Я смотрю, ты хорошо проинформирована, – признал Парэльсус. – Тогда предлагаю каждому из нас заняться своей работой.

– Погодите, – сказала я. – У меня есть еще один вопрос.

– Да, – простонал Парэльсус.

– Меня беспокоят некоторые вещи, происходящие в палате сенаторов.

– В самом деле, – Парэльсус недоверчиво посмотрел на меня.

– Вы же всегда точно знаете, что там происходит.

– Когда-то знал, – быстро произнёс он.

– Теперь вы больше уже не интересуетесь этой информацией?

Я удивленно посмотрела на его нервное выражение лица.

– Нет, – протянул он, и мне в тоже мгновение стало ясно, что он лжёт.

На моем лице мелькнула улыбка. Его поведение подтвердило мои подозрения.

– Так как вы ни за что не отдадите палате сенаторов фиолетовую дверь, а о дальнейшем развитии МУПа не может идти и речи, по понятным причинам кстати, то есть только одна вещь, которую вы передали палате сенаторов – я наблюдала за окаменевшим лицом Парэльсуса. – Вы рассказали сенатору Пфайфферу о МАКах и возможно даже о том, как он может защититься от такого рода шпионажа. Вот только сенатор Пфайффер не знает, что вы единственный, кто владеет МАКами и шпионит за разными людьми. Пока об этих вещах не будут писать в «Красном Мстителе», никто, конечно, и не узнает, что его прослушивают. Так ведь? – я решительно кивнула. – В принципе, вы просто могли сказать сенатору Пфайфферу, что достаточно сжечь несколько целебных трав, чтобы предотвратить прослушивание. Ему всего лишь нужно ощущение, что он может что-то предпринять для устранения угрозы.

– Мм, – через некоторое время промычал Парэльсус. Было неясно разозлили его мои откровения или нет. – Даже если это и так, тебя это не касается.

– Значит я права, – задумчиво заметила я. – Я вас ни в чем не упрекаю и не буду ни с кем говорить об этом. Также не обязательно подробно объяснять мне, что такое эти МАКи. Хотя мне очень интересно. Я просто хочу знать, с чем связаны болезни сенаторов. Некоторые важные решения были направлены не в ту сторону.

– Ты, наверное, имеешь в виду низкопробное чтиво Бальтазара. – Парэльсус презрительно фыркнул.

– Именно так, – ответила я. – Распространение его литературы опасно, также, как и то, что это решение вообще могло пройти через сенат. Что если, будут приниматься другие решения, угрожающие всеобщей безопасности? Что если, будет принято новое решение по поводу защитных заклинаний?

– Для принятия таких решений должны присутствовать все сенаторы, – заметил Парэльсус. – Но это действительно сложный вопрос. Мы долгое время думали, что это была просто лень с их стороны. Но теперь должен согласиться, что речь действительно идет о серьезных заболеваниях. И болеют всегда разные, поэтому маловероятно, что там действует кто-то посторонний. То это желудочно-кишечное заболевание, то грипп, то несчастные случаи с опасными видами животных. В том числе даже укус огненного питона. За этими случаями не стоит никакой логической системы, поэтому до сих пор я не смог определить однозначную причину. Лечит сенаторов друид. Но он делает всё, что в его силах, и я не смог обнаружить никаких махинаций с его стороны.

– Это действительно странное совпадение, – прокомментировала я.

– Возможно, что это именно совпадение, – ответил Парелсус, вставая. Казалось, он хочет выставить меня за дверь. – Прискорбное совпадение. Такие вещи случаются. Никто от этого не застрахован.

– А что насчёт Морлемов? – продолжила я. – Палата сенаторов выяснила что-нибудь, что скрывается от общественности?

– Насчёт Морлемов они сами никак не придут к соглашению. Защитные заклинания были на месте, как и сейчас. Созданные Бальтазаром Морлемы не смогли бы проникнуть за их пределы. Это невозможно. Всё же они были там, и их видело несколько свидетелей. Твой маленький школьный дружок был не единственный, кому они сказали, что хотят убить Сельму. Кстати, на вашем месте я бы не стал жениться.

– Правда? – я удивлённо посмотрела на Парэлсуса.

– Да, Густав Джонсон уже ждёт, когда ты предоставишь ему причину арестовать тебя. То, что Ладислав Энде и его последователи считают вас с Адамом героями, не особо поможет.

– И вы не могли сказать мне об этом немного раньше? – раздражённо спросила я.

Теперь я почти должна была благодарить Морлемов за то, что они расстроили мою свадьбу.

– Да, наверное, так было бы лучше, – промолвил рассеянно Парэлсус. – И поскольку ты здесь. Его глаза вспыхнули любопытством. – Ты ведь учишься вместе с Хеленой фон Торен?

Я растерянно посмотрела на Парэлсуса.

– Да, учусь, – смирившись ответила я. Мне был знаком этот взгляд. Он появлялся у всех профессоров, как только они слышали о Хелене.

– Как думаешь, ты смогла бы уговорить её прийти в медиатеку. Мне очень хочется с ней познакомится.

Казалось, Парэлсусу было сложно выразить свою просьбу сладким и дружелюбным тоном. Только благодаря своему сильному желанию встретиться с этим вундеркиндом он смог это сделать.

– С Хеленой фон Торен? – недоверчиво спросила я. – Это действительно невероятно, что все так ей интересуются.

– Она исключительно талантлива, и я не имею в виду ту магию, которую господин Лилиенштейн приобрёл, благодаря книге из Мантао. Она сражается, но не разрушает. Она творческая и чувствительная натура. Она прозрачная и настолько чуткая, что, вероятно, даже не думает об использовании элементов, а просто делает это интуитивно.

– Такое возможно, – задумчиво сказала я. – Посмотрим, что я смогу сделать.

– Было бы очень мило с твоей стороны, – напыщенно ответил Парэлсус.

– Да, было бы, – согласилась я. – Может тогда, при случает, вы тоже могли бы сделать для меня что-то милое.

Дружелюбное выражение лица Парэлсуса застыло, и я с трудом сдержала улыбку.

– Конечно, – в конце концов ответил он.

– Если я снова окажусь в опасности, которую не заметила, вы могли бы, например, просто предупредить меня, – предложила я.

– Без проблем, – ответил Парэлсус.

– Отлично, – попрощалась я. – Тогда до скорого.

– Да, до скорого.

Парэлсус ещё проводил меня до двери, и я вышла в медиатеку, в то время как дверь уже снова захлопнулась позади меня.

Я задумчиво поднималась по лестнице в вестибюль. Тот факт, что Парэлсус тоже не знал, почему и куда исчез господин Лилиенштейн, делало это обстоятельство ещё более странным. Но как бы сильно мне не было интересно, что заставило господина Лилиенштейна исчезнуть, всё же я не могла больше тратить на это время. Я должна найти другое решение для нашей проблемы, вместо того, чтобы продолжать надеяться на господина Лилиенштейна.

Я пересекла вестибюль и вышла во двор. У меня была запланирована встреча с бабушкой. Она хотела провести со мной ещё один урок обучения на духовного странника.

Но это была не единственная причина, почему я хотела поговорить с ней. Последним человеком, которому принадлежала Звезда Комо, был мой дедушка, и я решила расспросить бабушку ещё раз. Может мы до сих пор упустили из виду какую-то деталь, которая могла бы помочь нам в поиске. Любимое место, несколько невзначай сказанных слов о друзьях, какой-то улицы или местности, где дедушка часто бывал – всё могло быть в помощь.

Я быстрым шагом пересекла двор замка и спустилась в Шенефельде. Идя по рыночной площади, я наладила контакт с Адамом и рассказала ему о разговоре с Парэльсусом.

– Значит палата сенаторов все еще следит за нами, – недовольно заметил он. – Прости, что я это недооценил.

– Мы оба недооценили, – ответила я, шагая под голыми ветвями каштанов и шурша опавшей листвой под ногами. После затяжных дождей, осень наконец-то показала себя во всей красе. Вышло солнце и немного согрело воздух во второй половине дня. – Честно говоря, я тоже не знала, что сенатор Густав Джонсон так пристально наблюдает за мной.

– Ширли была права насчёт своих опасений и принципов, – с горечью промолвил Адам. – Я поддался искушению и наслаждался моментом, при этом мы далеко не достигли цели. Я отчетливо ощущаю, что скоро произойдут изменения.

– Знаю, – сказала я, повернув в Каменный переулок. Не нужно было быть ясновидящей, чтобы понять, что в данный момент все было на грани краха.

– Увидимся позже, – ответил Адам, когда я подошла к двери дома.

В нашем доме пахло кофе и пирогом. Я поставила сумку и прошла на кухню. Там за столом сидели Лидия и Леандро вместе с бабушкой и Жизель.

– Наконец-то ты здесь, – промолвила бабушка. – Мы уже начали.

– Конечно, – отозвалась я и сделала себе кофе. – Я была у Парэльсуса. Немного задержалась у него.

Держа чашку кофе в руке, я заняла место за столом. Бабушка с любопытством посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Парэльсус? – Лидия с любопытством взглянула на меня. – Я видела его всего один раз на первом семестре, во время ознакомительной лекции в медиатеке.

– Думаю, я не преувеличу, если скажу, что он почти никогда не покидает медиатеку, и особенно свою лабораторию. Мне кажется, мадам Виллури регулярно приносит ему еду, иначе он бы уже умер с голоду во время своих экспериментов. Вы справляетесь с этой теснотой в Тенненбоде? Как проходят лекции? – я выжидающе посмотрела на брата и сестру.

– Справляемся, всё в порядке, – отмахнулся Леандро. – Я делю комнату с моим хорошим другом, да и вообще, то что аудитории переполнены, по сравнению с тем, как было в начале, это не так уж плохо. У профессоров трудности запомнить все имена, поэтому можно без проблем затеряться в толпе. Профессор Пфафф не сразу поймет, если я забуду выполнить упражнения.

– Да, в этом есть свои положительные стороны, – подтвердила Лидия. – Расскажи нам, пожалуйста, об этой Хелене. – Лидия смотрела на меня, округлив глаза. – В нашей жилой башне только о ней и говорят.

– О, да, – сказал Леандро.

– О Хелене фон Торен? – спросила бабушка с тем самым любопытным и заинтригованным выражением лица, которое я слишком часто видела в последнее время.

– Да рассказывать то особо и нечего, – я попыталась не слишком вдаваться в подробности. – Хелена необычайно талантлива, производит магию, даже когда спит, кроме того, сейчас она здорово держит Скару под контролем, и только уже поэтому, она мне симпатична.

– Будь осторожна, – совершенно неожиданно произнесла Жизель. До сих пор она только отщипывала кусочки пирога с посыпкой и слушала наш разговор.

– Я осторожна, – серьёзно ответила я. – Я всегда помню, что Хелена почти двадцать лет находилась под властью Бальтазара, и я понятия не имею, что на самом деле сделало с ней это время. Я не знаю, какой она была до похищения, поэтому не могу сравнивать её поведение. И не знаю, действительно ли ей на пользу то, что все так чрезмерно ей интересуются.

– Насколько я могу судить, она не сильно изменилась, – заметила бабушка. – Двадцать лет назад она уже тоже привлекала много внимания. Думаю, она к этому привыкла.

– Я буду осторожной, – сказала я, обращаясь к Жизели.