Текст книги "Время падать, время летать (СИ)"

Автор книги: Кармаль Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава седьмая

В школу мы возвращались в угрюмом молчании, закрывшись неверием и шоком как щитом. Стерли в кровь ноги, но не хотели останавливаться ни на секунду. За эти несколько часов мы не сказали друг другу и десятка слов. Криста и Шани выглядели потрясенными и подавленными. Я понятия не имела, как выгляжу сама, но сейчас меня это не волновало. Случившееся с Нейдом… даже не толчок, удар наотмашь. Мы были непозволительно неосторожны, мы позволили страху одержать вверх. Я позволила.

Я вспоминала, как тянулась к нему. Но… я была слишком медлительна. Что, если Нейд погиб из-за моей слабости? Как я буду смотреть в глаза его родителям, когда вернусь домой? Когда постучусь в их дверь, и они откроют? Когда настанет время сказать, что их сын погиб на моих руках, на дереве, истекая кровью из откушенной лодыжки?

При мысли об этом меня снова замутило – при мысли о том, что мне придется самой им все рассказать. А потом полиции и моей собственной маме. Когда мы вернемся домой.

Если мы вернемся.

Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что вздрогнула, услышав вскрик. Кричала Шани, указывая вперед, на виднеющуюся вдали темную точку.

– Школа! Я знаю, это школа!

Я думала, мы слишком устали, чтобы надеяться. Были слишком обозлены, чтобы снова верить. Я ошибалась, и, наверное, это к лучшему.

Мы ускорили шаг. Криста хромала – из-за натертых мозолей на ногах. Шани шла, припадая на здоровую правую ногу – рана на левой воспалилась. Я же только сейчас поняла, что у меня сильно изранены губы: искусала их в ожидании, когда Нейд откроет глаза. Металлический привкус теперь преследовал меня постоянно. «Эпоха крови», – почему-то подумалось мне.

Споткнувшись о камень, Криста махнула рукой – попыталась удержать равновесие. Блеск, отраженный от ее руки, заставил меня прищуриться и приглядеться.

– Криста?

Она остановила на мне отсутствующий взгляд.

– Что это за кольцо на твоей руке? Его не было раньше.

– Нашла в земле, когда копала для Нейда могилу, – сухо сказала Кристабелла.

– Дашь посмотреть? – Я шагнула к ней.

На мгновение мне показалось, что она отведет руку назад. Что-то было такое в ее взгляде… Нет, пожала плечами.

– Да смотри.

На толстой печатке из, кажется, черненого серебра, была выгравирована змея, обвивающая огромную кость.

– Зачем ты его надела? – нахмурилась Шани, разглядывая кольцо.

Криста снова пожала плечами.

– Не знаю. Просто понравилось. – Опустив руку, она пошла вперед.

Переглянувшись, мы с Шани последовали за ней.

Точка на горизонте росла, мало-помалу превращаясь в здание школы. Я должна была ощутить облегчение, но… не ощутила. Слишком много других эмоций – горечи, усталости, боли, чтобы оставить место для других чувств.

Мы подошли к школе с боковой стороны и Шани была первой, кто увидел…

– Кровь.

Я кивнула, снова вгрызаясь зубами в губы. Только не это. Пожалуйста.

Кровавый след тянулся от самой баррикады. Куда он вел, никто проверять не стал. Шани подошла к баррикаде и постучалась. Я не могла. Уже просто не было сил.

– Ребята, это мы! Мы вернулись!

Кто-то завозился внутри, раздался шум, и шкаф начал медленно отползать в сторону. Я зашла внутрь и обернулась.

– Криста? Ты идешь?

Она стояла на прежнем месте: руки безвольно повисли вдоль тела, взгляд устремлен на кровавое пятно на земле.

– Криста… – с растущей тревогой повторила я. – Все закончились. Мы в безопасности. Идем.

Она неохотно оторвала взгляд от земли.

– Да. Для Нейда все точно закончилось.

Я вздрогнула, и дрожь в руках вернулась. Криста протиснулась в проем и поднялась по лестнице, ни разу не обернувшись.

Я знала, что что-то случилось – видела это по лицам ребят. И все же… Дура, наверное, но я по-прежнему надеялась на лучшее: после смерти Нейда мне было это необходимо. Мне нужны были хорошие новости: они одолели какую-нибудь зверюгу, и, может даже, зажарили ее на обед. Я не была голодна, и вообще сомневалась, что когда-нибудь снова смогу начать есть, но… хорошие новости мне нужны были сейчас как воздух. Я должна была услышать, что мы убили хотя бы одну проклятую тварь.

– Мистер Моррис мертв, – безжизненно сказала Рози. Ее ногти, которыми она исступленно чесала руку, были сгрызены до мяса.

Ноги Шани подкосились. Мартин подхватил ее, прижал к груди, зашептал что-то успокаивающее на ухо. Я пыталась понять, что Рози хочет этим сказать. Я прекрасно слышала ее слова и каждое по отдельности понимала, но вместе они складывались в какую-то белиберду.

– Что? – глухо переспросила я.

– Мистер Моррис умер. Его загрызла тварь… Она… – Рози разрыдалась.

Я все еще не могла понять. Или просто поверить.

Не помню, как поднялась на третий этаж. Двигалась как сомнамбула, пока не оказалась в самой библиотеке. Девочки плакали, парни их успокаивали. Кристабелла сидела в углу, обхватив себя руками за плечи. Ее подруга Вероника, плача, что-то спрашивала, теребила подругу. Хелена плакала на груди Вика. Джоэл, бледный как сама смерть, замер у окна. Впервые со времени нашего знакомства альбома в его руках не было.

Вошел Мартин, аккуратно поддерживая Шани, и Блейз – с растрепанными волосами, с ободранными костяшками и запекшейся на тыльной стороне ладони крови – бросилась к ней.

Я видела мир какими-то рваными кусками, слышала обрывки чьих-то фраз. «…невероятно», «…что нам теперь делать?», «…это было ужасно». И десятки раз: «мистер Моррис». Больше всего происходящее в библиотеке походило на церемонию прощания… без тела и гроба.

Одна безымянная могила в лесу и одни похороны, посвященные двум разным людям.

Я долго стояла, а чужие взгляды скользили по мне. А рты молчали. И это… это меня убивало.

– Вы что, даже не спросите? – хрипло спросила я. Терять мне уже нечего – все и так смотрели на мою футболку, перемазанную кровью и землей.

– Спросим о чем? – не понял Мартин. – Что с тобой случилось?

Я зло качнула головой. Процедила:

– Куда подевался Нейд.

Ребята переглянулись. Шани побагровела, отлипла от груди Мартина и оглядела притихший зал.

– Вы что, даже не заметили, что он… Что он исчез?

– Да он всегда сидел на втором этаже, писал что-то в своей тетрадке, – виновато пробурчал Гарви.

– Просто… мистер Моррис… – Вероника всхлипнула и опустила глаза. Сидящая рядом с ней Криста смотрела куда-то в пустоту.

– Мы посчитали наших, – попытался оправдаться Клифф – один из тех, кто получил от мистера Морриса нож. – Посчитали всех, кто остался после… ну…

– Метаморфозы, – мрачно подсказала Блейз, удивив меня.

– Ну да. – Клифф беспомощно посмотрел на нее. – Я даже не понял, что Нейд тут. Он такой тихий.

«Был», – подумала я. Перевела взгляд на мистера Ронаса. Он стоял у дальней стены, сгорбив плечи – словно под тяжестью невидимого груза. С самого начала я думала, что он станет нашим лидером. Сильный, достаточно взрослый, чтобы быть по-настоящему умным, но еще молодой, чтобы сохранить в себе дерзость и боевой задор. Во всяком случае, мне так виделось. Тот, на кого я – и, ручаюсь, не только я – возлагала такие надежды, стоял сейчас с потерянным взглядом, как у выброшенного на улицу кота. А истинный лидер погиб.

Два лидера – если бы Нейду дали шанс… он обязательно заставил бы всех себя уважать.

– А вы, мистер Ронас? Вы тоже не знали, что Нейд здесь?

– Конечно, знал, – устало сказал он. – Я составил список, когда мы с мистером Моррисом распределяли провизию. Просто в этой суете…

– Поразительно. – Мой голос сорвался. – Вы про него забыли. Все вы.

Так хотелось спросить: а если бы я не вернулась, вы бы не заметили этого тоже? Хотелось, но… речь сейчас не обо мне.

– И где Нейд? – тихо спросил Джоэл.

– Мертв. – Голос Кристы показался мне кукольным, лишенным всяческих эмоций.

Мисс Гейс глухо вскрикнула, приложив ладонь к пухлому рту.

– Это наказание за грехи наши, – хрипло сказала Малкович. – За кровь невинных на наших руках, за тьму в наших душах.

Я смотрела на нее во все глаза. Никогда не замечала за ней подобной набожности. Впрочем… так ли много я знала о тех, с кем жизнь сталкивала меня каждый день? Об учениках, об учителях… даже о соседях? Каждый из нас старательно прячет скелеты в своих шкафах. Разница лишь в том, насколько темные и страшные у каждого секреты.

Они, пленники Бездны, были шокированы открывшейся правдой. Но знаете что? Проходила минута за минутой, час за часом… Бледная до синевы мисс Булочка накрыла на стол – уже почти традиция. А ребята говорили все только об одном. О мистере Моррисе. И… о еще одной жертве Бездны. Нейда почти не называли по имени. Говорили именно так: «еще одна жертва» и «как же это жестоко».

Я уважала мистера Морриса. Всегда. И для меня его смерть стала сильным ударом. Но то, что происходило, было несправедливо по отношению к Нейду. Даже после смерти он так и остался безликой тенью. Призраком, невидимкой – одним из многих, кого предпочитают не замечать, пока для этого не появится серьезная причина. Но так же нельзя.

Так не должно быть.

Я не могла молчать. Как бы ни было тяжело ощущать на себе чужие взгляды, от которых хотелось спрятаться и убежать… убегать я не имела права.

– Я знаю, вы тоскуете по мистеру Моррису. – Говорить я начала с прикрытыми глазами. Так было немного легче. – Он был… хорошим человеком. Но я… – Пришлось откашляться – голос стал сиплым и едва слышным. – Я должна сказать, что, если бы не Нейд… Я знаю, что многие находящиеся здесь его не любили. Поэтому вы почти о нем не вспоминаете. Поэтому вам не жаль. И это не справедливо.

Я поразилась тому, какая тишина повисла в библиотеке. К концу моей тирады на меня смотрели абсолютно все. Но, наверное, впервые за всю мою жизнь мне было на это наплевать. Слишком важным сказать то, что сидело внутри меня этим подросткам, которые даже сейчас, став свидетелями чужой смерти, не могли преодолеть свое высокомерие и свои дурацкие предубеждения. Не говорили о Нейде, будто бы его смерть для них была облегчением. Будто бы он не ходил с ними в одну школу или класс, будто бы не они каждую пятницу читали новый выпуск его газеты.

– Он – герой, слышите? – Никогда прежде не слышала, чтобы мой голос звенел. Или никогда прежде не осмеливалась говорить так громко и твердо. – Нейд не показывал страха, когда мы боялись – знал, что хотя бы один из нас должен быть спокоен и хладнокровен. Он спас нас. Не дал нам заблудиться, не дал умереть. Он отогнал того зверя от Шани. Если бы не Нейд… Мы бы умерли там. Мы лишь немного опоздали. Но если бы он вовремя не вывел нас из леса… звери растерзали бы на части каждого из нас. Вас должна ужасать его смерть так же, как смерть мистера Морриса. Потому что Нейд… он достоин, чтобы о нем вспоминали.

Будь я достаточно сильной, я бы не расплакалась. Но я уже ощущала на щеках соленые дорожки. Договорив, я вышла из библиотеки, с трудом удерживаясь от того, чтобы не бежать. Еще долго стояла в пустом кабинете, прислонившись пылающим лбом к прохладному стеклу окна. Слушала, как тишина сменяется приглушенными разговорами.

За моей спиной послышались шаги. Не знаю, почему, но я ожидала увидеть Джоэла – он был единственным из всех в Бездне, кто поддерживал меня. К моему удивлению, это был Мартин – смуглокожий парень, один из лучших баскетболистов школы. Потоптавшись на пороге, он тихо сказал:

– Ты молодец, Лекса. – Развернулся и ушел.

Я смотрела ему вслед. Он всегда называл меня Рыжей.

Глава восьмая

В школе царила странная атмосфера. Все переменилось – раз и навсегда. Смех исчез, больше никто не пытался умирающим без заряда телефоном сфотографировать пейзаж Бездны за окном. Почти никто не читал, будто бы теперь, после смерти двоих из нас, развлекаться и веселить себя мы не имели права.

Берджи заперли в кабинете третьего этажа, рядом с библиотекой. Когда я узнала о том, что он сделал… Мне хотелось, чтобы Метаморфоза закинула его подальше в гущу леса. Одного. Без оружия, воды и пищи. Мне хотелось, чтобы он навсегда исчез с наших глаз. Кажется, никто из ребят и учителей не знал, что с ним делать. Его ненавидели – это очевидно. Блейз и Виктор – главные свидетели произошедшего, в один голос утверждали, что мистера Морриса можно было спасти. То, что сделал Берджи – лишь сведение счетов. Глупое, мерзкое и невероятно жестокое возмездие.

Случилась и новая напасть: рана на ноге Шани, которая сначала показалась мне вполне невинной, сильно воспалилась. Кожа в том месте, где содранного бедра коснулся «странный цветок» – по всей видимости, ядовитый представитель флоры Бездны, будто бы обуглилась и покрылась волдырями. Хорошо, что в каждой аудитории была аптечка. Плохо, что мази, которые мы нашли, Шани почти не помогали.

Мы раскололись на два лагеря: тех, кто убеждал, что только в школе мы можем быть в безопасности, и тех, кто считал, что нет смысла сидеть взаперти и бояться каждого шороха снаружи. Рано или поздно кончится еда. Рано или поздно, нам придется выйти. Так почему бы не сделать этого прямо сейчас? Я относилась к числу последних – раньше никогда бы подобного не могла предположить. Раньше я бы заперлась на три засова и пряталась до тех пор, пока не умерла от голода. Ничто не смогло бы выманить меня из теплого, безопасного места.

Раньше я не видела чужой смерти, не зажимала рану, из которой хлестала кровь. Не сидела на дереве, пока под ним сновал голодный зверь, для которого я была лакомым куском мяса. Была и еще одна причина, которая гнала меня вперед, за пределы школы – магия. Я не верила, что за два века она могла полностью исчезнуть. А значит, я должна найти способ ее призвать. Не знаю, как именно, но… должна.

Но мистер Ронас наотрез отказался отпускать ребят из школы. Даже группу из шести человек, вооруженную ножами. Ронас остался за старшего, так как Джоанна Малкович, которая по возрасту годилась ему в матери, не проявляла к происходящему никакого интереса. Она почти не ела, за эти дни исхудала так, что походила на живой скелет. Постоянно отлучалась в пустой кабинет, чтобы там, в окружении равнодушных стен, помолиться. Иногда с ней ходили и другие ученики – Рози, Ханна, Вероника и остальные. Иногда, проходя мимо, я слышала обрывки их разговоров – все о боге, о рае и аде, о грехах и искуплении… Невольно ежилась и ускоряла шаг.

Мы – я, Виктор, Блейз, Хелена, Джоэл и Мартин – сидели в дальнем углу библиотеки. Не знаю, как я затесалась в эту компанию. Просто разговаривала с Джоэлом, рассказывая ему о Нейде, потом пришла Блейз с новостями о Шани – ей стало хуже, поднялась температура и таблетки не помогали, потом подтянулись остальные. И уже с час мы сидели, тихо переговариваясь друг с другом. Поражаясь тому, как изменилась наша жизнь за неполные четыре дня.

– Так глупо… – вдруг прошептала стоящая у окна Хелена.

Я была так возмущена, что хотела даже выпалить: что именно в этой кошмарной ситуации ты находишь глупым?

– Я ведь и впрямь думала, что это – лишь временно, – глухо роняя слова, продолжила она. – Я заскучала, а тут, как по заказу, такое приключение! Ты сама, Лекса, говорила, что случившееся отличается от обычного Слияния. Я думала, это какой-то сбой. Думала, мы вернемся домой в следующую же ночь, и с нами – конечно же – ничего не случится. И больше такого не повторится, и мы всю жизнь будем гадать, что и почему с нами произошло. Я представляла, как в следующую же ночь закачу вечеринку в честь возвращения. И, стоя в роскошном платье, буду рассказывать всем, как я прожила в Бездне несколько часов… И все будут смотреть на меня, как… как… не знаю, на героиню? На девушку, которая пережила что-то страшное, но сумела спастись. И все мои друзья будут слушать меня и восхищаться. Я была такой дурой…

Мне не хотелось этого признавать, но… Хелена не врала, не притворялась – ради того, чтобы привлечь чужое внимание. Казалось, впервые за все это время она была совершенно искренней. Такую горечь, что звучала в ее голосе, не подделать.

– А теперь… Мистер Моррис мертв, Нейд мертв, Шани ранена, ребята не могут оправиться от шока… И меня тошнит от самой себя. Мне противно и стыдно. За то, что воспринимала перенос в Бездну как приключение. Я… – Она судорожно всхлипнула.

Блейз молчала. Опустив голову, она с мрачным видом чертила что-то ножом на полу.

– Не вини себя, – тихо сказал Джоэл. Он стоял в нескольких шагах от Хелены, глядя в соседнее окно. Будто оба они, но по отдельности, что-то искали – там, у самой линии горизонта. И, наверное, не нашли. – Ты не знала, что так все обернется. Никто не знал.

Хелена порывисто развернулась, хотела было что-то сказать. То ли не нашла нужных слов, то ли боролась со слезами – промолчала и закрыла руками лицо. Мне отчего-то стало неуютно – наверное, потому, что этим жестом Хелена напомнила мне плачущую Кристабеллу, которая после возвращения в школу окончательно замкнулась в себе.

– Эй, брось. Слышишь? – Джоэл неуверенно шагнул к ней. – Никто не должен винить себя в чужой смерти. Кроме убийц. Ты, может быть, и не самая милая девчонка на этой планете, но… Ты не заслуживаешь такого груза вины.

Хелена повергла в шок, наверное, каждого из присутствующих в библиотеке, когда, всхлипнув уже отчетливее, уткнулась в грудь Джоэла. Плечи ее дрожали.

Бедный, Джоэл понятия не имел, как себя вести. Стоял как столб с хорошо читающимся на лице ошеломлением, а потом неловко положил ладонь на узкую спину Хелены. Блейз вскинула брови и с усмешкой покачала головой. Однако я понимала: Хелене – да, впрочем, каждому из нас – поддержка и участие сейчас нужны были как воздух. Саму Блейз я все чаще находила в компании Виктора – и пусть со стороны казалось, что они что-то замышляют, да и романтические отношения между этими двумя я не могла представить в самом странном сне, Блейз должна была признать, что, как и Хелена, тянулась к людям в эти страшные дни.

Жуткий крик разорвал тишину и расплел невинные объятия Джоэла и Хелены.

Мы вскочили. Кто-то медлил, впав в ступор, кто-то бросился прочь из библиотеки. Вслед за Виктором и Мартином я выбежала в коридор. Крик повторился, и доносился он из кабинета через дверь от библиотеки. Там часть учеников, сложив на полу найденную в шкафчиках одежду, устроила одну из спален.

На «постели» с мокрым от пота лицом метался Кевин – худенький, немного нескладный паренек. Один из тех, кто регулярно ходил в «церковь имени Джоанны Малкович», как Блейз окрестила тридцать шестой кабинет, где Малкович устраивала ежевечернюю и ежеутреннюю службу.

– Что с ним? – спросила Вероника. Голос ее дрожал.

– Просто кошмары? – нахмурившись, предположила Блейз.

– Тогда почему он не может проснуться?

Кевин и впрямь не просыпался. Его трясли за плечи, прыскали в лицо водой. Он больше не кричал, но не просыпался. Не помогли даже хлопки по щекам.

– Нашатырь! – вскрикнула я и бросилась в «лазарет» – кабинет, где на ворохе одежды лежала Шани. Я задержалась на мгновение, чтобы пощупать ее лоб. Горячий, очень горячий.

Порывшись в аптечке, нашла нашатырь и вату, и помчалась назад. Нашатырь привел Кевина в чувство – к облегчению всех, кто столпился в спальне.

– Что? Что случилось? – испуганно спросил он, во все глаза глядя на нас.

– Ты не помнишь? – нахмурилась Блейз. – Что тебе снилось?

Кевин мазнул рукой по лицу. Растерянно признался:

– Не помню. Ничего не помню.

Виктор дал ему воды, которую он выпил залпом. Поняв, что опасность миновала, ребята разошлись по своим комнатам и углам.

– Ты точно в порядке? – с тревогой спросила я.

Кевин кивнул. Его снова клонило в сон.

– Мне нужно отдохнуть, – пробормотал он, откидываясь назад. Глаза уже слипались.

– Спи, – неуверенно улыбнулась я.

Повернулась, чтобы уйти. На пороге меня остановил тихий голос Кевина.

– Не волнуйся, Лекса, кошмары не вернутся. Я им не нужен.

Удивленная, я обернулась. Глаза Кевина были плотно закрыты – кажется, он крепко спал. Я долго смотрела на него, ощущая, как руки покрывают мурашки. Нервно поежившись, вышла из комнаты – мне хотелось как можно скорее вернуться к свету.

Теперь, когда каждый из нас осознал, что мы здесь застряли надолго, мисс Гейс старалась экономить найденные в кладовой свечи. В библиотеке – максимум четыре свечи, по одной еще в коридоре, лазарете и спальнях. После того, что случилось с Нейдом и мистером Моррисом, мы начали экономить и на еде. Однажды я стала свидетельницей ссоры между Ронасом, который теперь распоряжался провизией, и мисс Гейс. Она утверждала, что запасы нужно тратить разумно, мистер Красавчик – к слову, его больше никто так не называл, и вообще казалось, что его авторитет потерян – доказывал, что парням нужно больше еды. Мисс Гейс злилась. Апофеозом ссоры стала ее фраза: «Так пусть твои парни, Уилл, пойдут и добудут нам еды. Что ж они сидят в четырех стенах? На что они тратят энергию, которую получают? Вот когда станут охотниками и добытчиками, тогда мы и будем кормить их до отвала».

Улыбнувшись, я мысленно зааплодировала Деборе Гейс.

В библиотеке было слишком шумно: все что-то обсуждали, а мне, признаюсь, не хотелось ни с кем говорить. Хотя нет – был один человек, которого я очень хотела увидеть. К нему я и направилась.

В лазарете Шани была не одна – у ее «постели» дежурила Хелена. Сидела в позе лотоса и с упоением читала какую-то книгу. Я с изумлением прочитала на обложке «Медицинский справочник».

Хелена подняла голову. Захлопнув книгу, вымученно улыбнулась:

– Вот, сменила Блейз на посту. Она от Шани почти не отходит. Не скажу, что меня так заботит, что она не спит уже двое суток и вообще похожа на зомби… Но, если верить фильмам, зомби могут напасть на других. – Она невесело рассмеялась собственной шутке.

Отношения между нами все еще были напряженными: такие девушки, как Хелена Доннован, никогда не прощали другим слабости и серости, я же не могла вот так легко забыть все обиды. Но нас в школе было тридцать семь человек – вместе с учителями. Волей-неволей нам приходилось друг с другом общаться. И только запертый в комнате Берджи получил бойкот. Про него не забывали, ему регулярно носили еду, книги (как будто он их читал) и огарки свечей. Но с ним никто не разговаривал – даже мисс Булочка, самое доброе существо на планете.

Общество вынесло свой приговор: виновен.

Размышляя об этом, я каждый раз с тоской думала: как же так вышло, что спустя всего шесть дней жизни – вернее, выживания – в новом мире у нас уже появились одна могила и одна тюрьма?

– Как она? – тихо спросила я.

– Только уснула. Температуру сбить удалось, но не знаю, надолго ли. – Хелена вздохнула.

– Покажи мне рану, – попросила я.

Она осторожно развязала бинты. Рана выглядела ужасно – под воспаленной кожей набухал гной, вены вокруг покраснели.

– Сначала нам казалось, что мазь помогает – кожа побледнела и нарыв уменьшился, а потом… Эта зараза, которая сидит внутри, как будто… приспособилась.

Я хмуро кивнула.

– Лекарства нашего мира наверняка бессильны против яда Бездны. Нужно что-то… – Я оборвала себя на полуслове.

– Что? Что такое? – всполошилась Хелена.

– Есть одна идея. Пока понаблюдаем – гной должен прорвать, и тогда ей полегчает. Если этого не произойдет – если мазь не поможет, и температура вернется, нужно будет… вернуться в лес. Думаю, я знаю, что может вылечить Шани.

Хелена открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Шани, будто услышав свой голос через призму сна, открыла глаза и схватила меня за руку. Слишком крепко для хрупкой больной девчушки.

– Не дай им забрать их, – прошептала она, таращась в потолок пустыми глазами.

– Шани! – вскрикнула Хелена. Вскочила, засуетилась в поисках лекарств. – Наверное, поднялась температура! Я вколю ей антибиотики.

– Не дай их забрать! – выкрикнула Шани.

Все закончилось. Она обмякла, отпустила мою руку и устало прикрыла глаза. Через несколько мгновений дыхание стало глубоким и размеренным.

Хелена застыла в шаге от меня со шприцом наготове.

– Что это было?

– У нее жар, – вздохнула я. – Пойду, поговорю с Ронасом. Без его разрешения нас никто никуда не отпустит. Нужна вода, еда и… честно говоря, я сама толком не знаю, куда идти. Приглядывай за ней, ладно?

Хелена кивнула.

Я нашла Ронаса в библиотеке – он раздавал указания по укреплению баррикад.

– Это исключено, – сказал он, едва меня дослушав.

– Но мистер…

– Лекса, ты прекрасно знаешь, что произошло, когда две группы оказались за пределами школы. Каждая потеряла по человеку. Я не могу так рисковать – тем более, ты и сама не уверена в том, что это сработает.

– Нет, я уверена! Алексия лечила снежником свою сестру, когда у той началось воспаление. И трава заметная – мы увидим ее издалека. Просто я… не знаю, в какую именно сторону идти.

– Вот именно. – Мистер Ронас покачал головой. – Прости, это слишком рискованно.

– Вы не можете оставить Шани умирать, – хриплым от негодования голосом сказала я. – Вы и сами видите – ей не становится легче.

Он долго молчал, глядя куда-то поверх моего плеча.

– Четыре дня, Лекса. Если ей не полегчает… Я соберу самых сильных ребят, и мы отправимся на поиски этой твоей травы. Но не раньше. Еще есть шанс, что наши лекарства помогут.

«Шансов нет», – хотелось сказать мне. Но я не сказала. Почему? Наверное, я так и не научилась стоять на своем. Ронас был сильнее меня и я… отступила.

– Хорошо. Четыре дня. Но вы обещали.

– Эй. – Он мягко улыбнулся. – Я всегда держу обещания.

Я выдавила неуверенную улыбку.

Последней в этот безумно долгий день я навестила Кристабеллу. Пока остальные девочки в спальне перешептывались, спали или что-то писали в тетрадках – тех самых, что принесли с собой в школу в надежде на самый обычный день, полный нудных уроков и наблюдения за стрелками часов, Криста сидела на подоконнике, глядя куда-то вдаль.

– Привет, – тихо сказала я.

Она повернула голову в мою сторону, но, ничего не ответив, снова устремила взгляд в окно.

– Ты как?

Криста пожала плечами. Она сидела, обхватив колени руками, и поигрывала массивной печаткой, вертя ее на пальце туда-сюда.

– Нормально.

– Ты… была у Шани? – Ее отстраненность сбивала меня с толку.

– Да.

Я отчетливо видела, что она лжет. И задавалась вопросом: почему пережитое нас троих не сплотило? Мы оказались перед самым лицом смерти… и, во многом благодаря Нейду, спаслись. Почему тогда Криста так равнодушна к судьбе раненой Шани?

– Ты точно в порядке?

Она вдруг стремительно обернулась ко мне.

– А ты?

Я поморгала, не зная, что сказать. Обескураженная резким тоном и взглядом, буквально впившимся в меня.

– Вот видишь. – Криста горько усмехнулась, вновь отворачиваясь к окну. – Никто из нас не в порядке. И никогда уже не будет.

Я заставила себя повернуться и уйти.

Мы находились в Бездне неполную неделю… и неизвестно, сколько дней или месяцев нам еще предстояло здесь провести.

Но меня душил страх, что ее – Кристабеллу, Бездна уже сломала.