Текст книги "Ночь большой луны"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Честное слово, я буду хорошо управлять! Твоя мама ни в чем не будет нуждаться!

Он опустил руки, сменил шутовскую маску на презрительную и добавил:

– Ну, а дальше все само-собой покатиться. И квартиру твою никому не уступлю, и машину куплю… Из принципа!

Он засмеялся. Оборвал смех на высокой истерической нотке, грустно завершил:

– Не могу я тебя отпустить, Егорша. Я слишком устал. Понимаешь?

– Егор, он, что, псих? ― снова подал голос изумленный Степка.

– Вроде того, ― любезно ответил Ромка.

Поднялся на ноги, мстительно добавил:

– И все тебя забудут. Через год. Даже вспоминать не будут, что жил такой парень…

Он оборвал свою речь и пропел:

– Черо рагаццо э комене…*

Засмеялся и напомнил:

– Помнишь концерт Джанни Моранди?

Егор не ответил. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из ловушки.

– Соображаешь, как выбраться? ― спросил Ромка. ― Ну-ну… Соображай… Веселее будет.

Он развернулся и громко спросил:

– Нашла?

– Что-то есть, ― ответила Полина. ― Только мне одной не справиться. Помоги.

●●●

Ромка бросил на пленников насмешливый взгляд через плечо.

– Вот так! ― сказал он назидательно. ― У каждого своя судьба.

И пошел к Полине.

– Егор, ты не можешь дотянуться до моего узла? ― спросила Ника сквозь зубы.

Егор пошевелил онемевшими, почти утратившими чувствительность пальцами.

– Нет, ― ответил он тихо. Позорно всхлипнул и сказал:

– Прости меня, Ника!

– Прекрати! ― оборвала она его. ― Рано сдаваться!

Егор устыдился своей слабости.

– Я не за себя переживаю…

– Я поняла.

Ника повернула голову к Степке.

– Развязать узел можешь? ― спросила она свистящим шепотом.

Степка пошевелил ладонями за колонной и отрицательно покачал головой.

– Попытайся ослабить веревку, ― велела Ника все так же тихо. ― Повози по колонне!

Степка послушно попытался. Охнул и прикусил губу.

– Ясно, ― пробормотала Ника.

И окинула пространство нетерпеливым взглядом, словно пытаясь сообразить, чем может им помочь.

Роман с Полиной возились возле неплотно пригнанного камня слева от двери, который Егор хорошо помнил. Он еще сам удивился, почему этот камень так сильно отстает от стены…

– На себя! ― говорила Полина, задыхаясь от усилия. ― Резко!

– Понял я, понял! ― нетерпеливо отвечал Роман. ― Дай, возьмусь хорошенько!

Полина отступила в сторону. Роман двумя руками ухватился за края каменного квадрата. Присел в позе штангиста, крепкие мускулы на его спине затрещали…

– Двигается! ― крикнула Полина звонко. Эхо мячиком отскочило от одной стене к другой.

– Еще немного!

– Не могу, ― прохрипел Ромка.

Ника бросила попытки ослабить свою веревку, впилась в происходящее цепким взглядом.

– Не могу!

– Можешь!

Полина вцепилась в край камня тонкими детскими ручками.

– Ну! Ну! Поддается! Еще чуть-чуть!

Раздался длинный протяжный скрежет. Каменная плита с частью рисунка выехала из стены, а огромная каменная дверь неожиданно бесшумно провалилась в пол.

Ромка с Полиной опрокинулись на спину. Минуту они лежали, тяжело дыша. Потом Полина вскочила, крикнула:

– Сделали!

Ромка завозился на полу. Присел, помотал головой, как бык.

Обернулся на пленников, хвастливо спросил:

– Видали?

– Я первая! ― заторопилась Полина.

Она рванула к открывшемуся входу, но голос Романа жестко велел:

– Стой!

Она нехотя остановилась.

– Первым пойду я, ― сказал Ромка. Оглянулся на Егора и добавил: ― Я теперь всегда буду первым.

Подумал и сказал:

– Потерпите немного. Я вам покажу, что там, внутри. Это единственное, что я могу для вас сделать.

Пошел к открывшемуся проходу. Затормозил на пороге, громко проинформировал пленников:

– Ступеньки вниз. Много ступенек, конца не видно.

И велел:

– Поля, возьми фонарь.

Полина метнулась к Егору. Подхватила два фонаря, лежавших возле него, побежала назад, даже не взглянув на пленников.

Для нее они уже перестали существовать.

Передала Ромке один фонарь, попросила дрожащим голосом:

– Давай скорей!

Ромка усмехнулся. Бросил на Егора еще один взгляд и шагнул в темноту провала. Полина шла за ним.

– Ну? ― хрипло спросил Степка. ― Что делать будем, мои дорогие?

– Есть предложения? ― спросил Егор.

– Пока никаких.

– Вот и у ме…

Тут Егор замолчал. Потому что ему в ладонь ткнулось что-то холодное и мокрое.

«Похоже на собачий нос», ― автоматически отметил мозг.

А Егор радостно вскрикнул:

– Тюбик!

Тюбик не ответил. Он беспокойно елозил на месте, пытаясь перехватить острыми зубами край веревки, связавшей руки Егора.

– Тюбик! ― восторженно повторила Ника. ― Умница моя!

И даже Степка не удержался:

– Спрятался! Вот умница!

Тюбик не обращал на восторги двуногих никакого внимания. Его зубы быстро, но осторожно вгрызались в веревку.

– Прости меня, ― вполголоса сказал Егор. ― Сам я себя никогда не прощу, а ты прости…

Он видел только круглый мохнатый зад пса и две задние лапки, топчущиеся на месте. Ответить ему Тюбик не пожелал.

– Тюбик, миленький, скорей! ― умоляла Ника.

– Не нежничай со мной! ― вторил Егор. ― Не бойся поранить!

Тюбик, не отвечая, топтался на месте. И вдруг ладони Егора упали вниз, на пол, у основания колонны.

Он подтащил руки к своим глазам, недоверчиво осмотрел их.

– Не может быть! ― сказал Егор.

– Пошевеливайся! ― кратко велел ему Тюбик.

И Степка откликнулся яростным шепотом:

– Потом изумляться будешь, мать твою!.. Нику освободи!

– Как? ― глупо спросил Егор, пытаясь пошевелить онемевшими пальцами. ― Я не смогу развязать…

– Ножик у меня в кармане! ― застонал Степка. ― Двигайся ты, придурок! Они же скоро вернутся!

Егор торопливо поднялся на ноги. В купол головы ударил неразорвавшийся снаряд, он пошатнулся, но устоял.

Подошел к Степке, упал на колени и вытащил у него из кармана складной нож с превосходным острым лезвием. С трудом открыл его, перепилил веревку, не разбирая, кого она связывает. Васька выдернул руки, быстро растер онемевшие кисти. И пока Егор усердно пилил веревку, удерживающие руки Степки, Васька на пару с Тюбиком успели освободить Нику.

Они стояли, растирали кисти рук, к которым вместе с болью возвращалась чувствительность, и смотрели друг на друга.

– Что дальше? ― спросил Степка.

– Лампы потушите! ― сказал Тюбик. Он вел себя странно: все время то отбегал в коридор, то возвращался обратно.

– Почему? ― удивился Егор.

Степка втянул в себя воздух.

– А ведь он прав, ― сказал он зловеще. ― Ничего не чувствуете?

Ника шумно вздохнула. И вдруг побледнела.

– Метан! ― сказала она.

Только сейчас Егор понял, что едкий сладковатый запах уже давно раздражает ему обоняние!

– Метан, ― повторил он упавшим голосом.

И все одновременно посмотрели на две керосиновые лампы, висевшие высоко на стенах.

– Надо осторожно, ― сказала Ника дрогнувшим голосом. ― Чтобы с собой тучу не поднять… Метан тяжелее воздуха, он внизу стелется…

– Встанешь мне на плечи, ― сказал Степка. ― Васька, а тебя Егор поднимет. Только осторожно! Достаточно малейшей оплошности!

Он испуганно умолк. Васька, уже давно утративший свое красноречие, кивнул головой. Егор подошел к стене, расписанной яркими фресками, опустился на колени.

«Господи! ― мелькнуло в мозгу. ― Помоги!»

И сам удивился. Раньше он никогда не обращался за поддержкой к столь эфемерному помощнику.

– Становись, ― сказал он Ваське. ― Только осторожно! Не делай резких движений! Метан тяжелее воздуха, он по полу плавает…

– Слышал уже, ― пробурчал Васька.

Глубоко вздохнул и поставил босую ногу на плечо Егора. Когда он успел разуться?

Минуту Васька сосредоточенно искал точку опоры. Егор вытянул руки вверх, слабо пощелкал ожившими пальцами.

Васька ухватился за его руки. Поставил правую ногу на плечо, немного побалансировал и подтянул левую. Егор почувствовал, что Васька сидит на корточках.

– Выпрямляйся, ― велел он сквозь зубы. ― Времени мало!

– Знаю, ― ответил Васька.

И начал медленно подниматься.

– Стоишь?

– Стою.

Егор поставил одну ногу на ступню. Так он стал похож на коленопреклоненного рыцаря, принимающего посвящение. Только на плечах у него балансировал двенадцатилетний мальчишка, и мальчишка этот был довольно тяжелым.

Егор начал медленно выпрямляться. Колени задрожали от непривычной нагрузки, но выдержали и не подломились.

– Стоп! ― сказал Васька.

Егор замер на месте. Васькины ступни больно надавили на плечевую мышцу, словно он поднялся на цыпочки, и вдруг неяркий керосиновый свет над головой погас.

– Не прыгай! ― поспешно сказал Егор.

– Знаю, ― пробурчал Васька.

Опустились так же медленно. И когда Васькина нога коснулась пола, вторая лампа, горевшая на противоположной стене, ярко вспыхнула и погасла.

Темнота заключила их в плотные непроницаемые объятия.

– Слава богу, ― тихо сказал Егор и вытер мокрый лоб.

– Фонари возле колонны, ― напомнил Степка откуда-то издали.

– Помню.

– Осторожней с фонарями! ― напомнил голос Ники. ― Даже электричество может быть опасным! Включайте их повыше над полом!

Они пошли назад, к тому месту, где были привязаны. Пространство оказалось настолько освоенным, что дорогу они нашли без труда, даже в полной и непроглядной тьме. Фонарей осталось только два, остальные забрали Ромка с Полиной.

«Кстати, почему их так долго нет?» ― подумал Егор.

И не успел он додумать до конца, как услышал звук, от которого почему-то зашевелились волосы на голове.

Это был тихий короткий стон.

Вспыхнул фонарь в руках Ники. Зашарил в непроглядной темноте, отбросил прочь трон из слоновой кости с безголовым скелетом, увешанным золотом. Достал до темного прохода на месте каменной глыбы, провалившейся вниз. И из этого прохода вдруг выпала тонкая белая рука.

Упала на пол и осталась лежать неподвижно.

●●●

Минуту они молчали, потрясенные открывшимся зрелищем. Рука лежала, не двигаясь, словно была уже неживой.

– Полина! ― позвала Ника дрожащим голосом.

Эхо взметнуло имя к потолку, насмешливо переиначивая его на все лады:

– Лина!.. Ина!.. На!..

Другого ответа они не получили.

Степка откашлялся и неуверенно сказал:

– Заманивают…

– Точно! ― подхватил Васька. ― Поняли, что мы освободились, вот и подманивают к себе поближе…

– Да ты на пол посмотри, ― оборвала его Ника.

– А что?

– Внимательно посмотри! Не видишь?

Они уставились на ослепительно яркую иглу света. У земляного пола, возле неподвижной, словно сломанной, белой руки, клубились едва заметные пергаментные облака. Они росли, поднимались выше, тянули прозрачные дымные щупальца к еще живой добыче…

– Метан! ― сказал Егор хрипло.

– Они отравились, ― коротко сказала Ника. ― Стойте здесь.

– Ты куда? ― вскрикнул Егор, но было поздно.

Ника сунула ему фонарь в руку, велела:

– Выше держи!

И быстро пошла к провалу, темневшему в стене. Дошла, и вдруг отшатнулась в сторону. Егор поднял луч фонаря чуть выше.

Из провала огромными клубами выходили ядовитые газовые испарения. Они множились, как вражеская армия, обволакивали погребальный зал смертельной ватной пеленой…

– Ника! ― тревожно окликнул Егор. ― Вернись! Им уже не помочь!

Она не ответила. Отвернулась в сторону, поглубже вдохнула воздух, еще не отравленный ядовитым газом.

– Вы где? ― взвыл Тюбик откуда-то из глубины коридора. ― Я уже здесь дышать не могу!

– Беги! ― крикнул Егор. ― Спасайся!

Он погасил фонарь и побежал за Никой. Следом, не раздумывая, двинулся Степка.

– Уходите, ― сказал Егор сквозь зубы, чувствуя, как ядовитые испарения проникают в легкие.

– Только вместе, ― ответил Степка тоже сквозь зубы.

Егор схватил Нику за руку. Его глаза немного привыкли к темноте, и он увидел, что она пытается вытащить Полину из глубины провала в стене.

– Она мертва! ― сказал Егор. ― Уходим!

Метановая лапа прорвалась в гортань, цепкими пальцами обхватила ее изнутри. Егор сжал зубы и крепче стиснул ладонь Ники.

Ника не ответила. Вырвала руку, присела на корточки, попыталась поднять неожиданно тяжелое тело девушки.

– Брось! ― коротко велел Степка, выдыхая воздух.

Она не ответила. Только тихо застонала от напряжения.

«Не бросит!» ― понял Егор, холодея от злобы.

Отодвинул ее в сторону, велел:

– Я сам!

Воздух в легких заканчивался, а вздохнуть его возле этой дыры в стене было невозможно. Прав был Тюбик, ох, как прав! Эта дорога вела прямиком в метановый ад, из которого нет пути назад. Кто виноват? Их предупредили: «Боги смотрят на тебя. Храни достоинство».

Если бы не Ромка с Полиной, то на этих ступеньках сейчас лежали бы тела Егора со Степкой. Двух обезумевших от жадности дураков.

Егор вытянул из провала тело девушки, поднял ее на руки, передал Степке.

И, не говоря ни слова, ринулся вглубь метановой тучи, шедшей из черного прохода. Споткнулся на ступеньке, чуть не упал. Выдохнул остатки воздуха из легких. Глаза рвались на части от обильных отравленных слез.

Егор нащупал Ромкино тело, лежавшее недалеко от входа. Схватил вялую жилистую руку, потащил одноклассника к выходу. Там его уже дожидался Васька; схватил вторую руку то ли умирающего, то ли уже умершего мужчины, и они с удвоенной силой поволокли тяжелое тело к выходу из погребального зала.

На полпути Егор выпустил руку одноклассника, побежал вперед. Легкие рвались от напряжения, и не вздохнуть он уже не мог. Даже если вместо воздуха его ждала отравленная ядовитая туча.

Но воздух наверху еще был, хотя метановые испарения быстро заполняли зал. Егор сделал несколько торопливых вдохов, как пловец, вынырнувший с большой глубины. Вернулся назад, подхватил Ромкину руку, велел:

– Беги! Я сам справлюсь!

– Нет, ― ответил Васька упрямо.

Егора охватила злоба, смешанная с невольным уважением.

– Спасай Тюбика! ― попросил он. ― Ему хуже всех. Метан-то по полу стелется. Мы еще можем дышать, а он уже нет…

Васька мгновенно испарился.

Егор двумя руками ухватился за руки Ромки и поволок его прочь из этого ада. Конечно, нужно было бы поднять тело одноклассника повыше…

– Я не смогу, ― сказал он вслух, словно извиняясь. ― Сил нет. Потерпи.

Ромка не ответил.

Темнота коридора показалась им не такой непроглядной. Егор различил, как впереди мчится Васька, прижимая к себе Тюбика; маленького, храброго Тюбика, не желавшего спасаться в одиночку.

Следом широкими торопливыми шагами несся Степка с телом Полины на руках. Ника суетилась рядом, забегала то справа, то слева, пыталась помочь…

Глупая!

Они могли погибнуть! Все! Спасая этих двоих несостоявшихся убийц!

И замыкал торопливое отступление Егор. Вернее, не Егор, а Ромка, которого одноклассник бесцеремонно волочил за руки прямо по грязной земле. Глаза Ромки были закрыты, губы плотно сжаты.

Дышит, нет? Не поймешь…

Из-за поворота выплыл первый всадник, презрительно повернутый спиной к незваным гостям. Они миновали его, и тут же на смену явился второй. В зловещем молчании они провожали взглядом пустых провалившихся глазниц маленькую группку смертных, которым удалось уйти живыми.

Степка словно почувствовал запах мыслей мертвых воинов. Затормозил возле последнего всадника, выкрикнул, задрав голову вверх, к надменному черепу над потолком:

– Что?! Взяли?!

Воин не ответил. Челюсти ощерены в злобном оскале, в руке бронзовый меч, над головой истлевший войлочный убор с тусклыми желтыми звездочками. Золото… Плевать!

Жизнь дороже! Теперь он это твердо знает!

Егор рванулся вперед с удвоенной энергией.

– Еще немного! ― крикнул он хрипло. ― Скоро выход!

– Дойдем, ― ответил Степка сквозь плотно сжатые зубы. Воздух вырвался из его груди с хрипом, словно из старых потрепанных мехов.

– Вижу просвет! ― донесся из-за поворота ликующий Васькин голос. ― Скорее! Догоняйте!

– Быстро вниз, сынок! ― крикнул Степка. Его лицо было совершенно мокрым. ― Хватайте Тюбика, и вниз!

Но Васька, конечно, их не послушался.

Он дожидался друзей в маленькой пещерке, скрытой за густым кустарником. Сначала в ход, проделанный в стене, вломилась Ника, схватила за руки Полину, вытянула ее из черного коридора смерти. Следом вылез Степка, помог вытащить тело Ромки. И последним наружу шагнул Егор.

Теперь они едва помещались на небольшом пятачке.

– Возьми, Васька.

Егор расстегнул детский рюкзак. Быстро приладил его на Ваську, велел:

– Спускайтесь вместе с Тюбиком.

– А вы? ― начал Васька, но Степка оборвал его яростным криком:

– Делай, что говорят! Не видишь, стоять негде?!

Ника подхватила Тюбика, сунула его в рюкзак. Сняла с куста веревочную петлю, передала ее Ваське. Предупредила:

– Она мокрая. Там дождь идет.

Это был не просто дождь. В мире живых грохотала безудержная летняя гроза. Ливневые потоки заливали землю кипящим водопадом, молния озаряла вакханалию бесшумными всполохами.

И, как ни странно, весь этот кавардак успокаивал души, чуть не оставшиеся там, в мире тишины, неподвижности и затхлого запаха гниения.

Васька одной рукой ухватил веревку, другой устроил Тюбика поудобней.

– Не задерживайтесь, ― сказал он.

И Егор увидел недоумевающие глаза пса, сверкнувшие из черных колечек на морде. А потом глаза скользнули вниз, в темноту, размытую ливнем.

– Ника, вперед, ― сказал Степка.

Она помедлила.

– А вы?

– А мы разберемся, ― сурово сказал Степка, сгоравший от стыда за безумие, которое охватило его час назад.

Ника посмотрела на Егора.

– Спускайся, ― ответил он, правильно истолковав вопрос в ее глазах: ― Мы справимся.

Она взялась за веревку, выглянула вниз. Проинформировала:

– Васька в порядке.

– Вот и отлично, ― сказал Егор. ― Вперед.

Она послушалась. Ухватилась за веревку, бесшумной тенью скользнула вниз.

– Ух…

Степка шумно перевел дыхание. Они с Егором посмотрели друг на друга.

– Самобичеванием займемся позже, ладно? ― предупредил Егор.

Степка кивнул. Втянул носом воздух и тревожно сказал:

– Слушай, метаном уже и здесь пахнет!

Егор принюхался.

– Да, ― сказал он растерянно. ― Слушай, ты представляешь, какие здесь запасы метана?!

– На нас хватит, ― сказал Степка. Он выдернул из брюк ремень и торопливо перемотал запястье Полины. Сунул голову в кольцо, образовавшееся из ее рук, сказал: ― Ну вот. Дожил. Повесил себе бабу на шею в прямом смысле.

Поднялся на ноги. Полина болталась у него на груди, безжизненная, как камень.

– Не задерживайся, ― сказал Степка.

Схватил одной рукой веревку, потянул к себе. Задумчиво спросил:

– Как думаешь, выдержит, нет?

И камнем рухнул вниз.

Егор выдернул ремень из своих брюк. Прежде, чем перемотать Ромкины руки, приложил ладонь к его толстой шее.

Кажется, пульс бьется. Слабо, но бьется.

– Потерпи, ― сказал Егор однокласснику.

Перетянул Ромкины запястья кожаным ремнем, сунул голову в кольцо из Ромкиных рук. Попытался подняться, и понял, что не сможет этого сделать.

– Какой же ты тяжелый! ― сказал он вслух.

И пополз к краю площадки, волоча за собой огромное неподатливое тело. Ухватил веревку, закрыл глаза и оторвался ногами от опоры.

Ромкино тело скользнуло следом, дернуло шею Егора с такой силой, что хрустнули позвонки. И без того израненные ладони немедленно покрылись кровью. Мокрая веревка рвалась из рук, и Егор из последних сил тормозил падение, цепляясь за нее, как за соломинку.

Он даже не успел понять, как оказался на земле. Воды здесь было не меньше, чем в воздухе, только Ромкино тело отчего-то перестало давить на шею.

Егор приоткрыл глаз.

– Егор, ― отпусти веревку, ― попросила Ника.

Егор выпустил канат, намертво зажатый в окоченевшей руке.

– Все в порядке, ― сказала она.

Степка, не теряя времени на разговоры, тащил Ромкино тело в джип. Васька суетился вокруг него. Вдвоем они с трудом взгромоздили Романа на переднее сиденье автомобиля, Полина, очевидно, была уже там.

– Быстро в машину! ― крикнул Степка. ― Палатки завтра соберем!

Ника, словно очнувшись, развернулась и бросилась к джипу. Егор пошел следом. Его шатало и водило из стороны в сторону, как пьяного.

Он с огромным усилием влез на заднее сиденье, плюхнулся на него и несколько секунд сидел, ничего не соображая.

– Мне придется вам на коленки сесть, ― повторил Васька в третий раз. ― Иначе не поместимся.

– Что? А-а-а! ― сообразил Егор. ― Да, конечно.

И он покосился на худенькую Полину, сидевшую рядом у окна. Бледное лицо запрокинуто на спинку сиденья, глаза закрыты…

– Где Тюбик? ― вдруг вскинулся Егор.

Ему в колено ткнулся холодный нос. Тюбик смотрел на Егора снизу.

– Все на месте, ― констатировал Степка, усаживаясь на место водителя. ― Слава богу! Проехали, ребята.

– А вещи? ― заикнулась было Ника.

– К дьяволу эти вещи! ― загремел Степка, трогая джип с места. ― Чтоб они провалились! Чтоб их украл любой желающий! Я здесь больше ни секунды не останусь!

Егор откинул голову и закрыл глаза.

– Вам плохо? ― спросил Васька.

Егор молча покачал головой. На него вдруг навалилась дикая, нечеловеческая усталость.

– Все в порядке, ― сказал он вяло.

Ника осторожно дотронулась до его ладони.

– У тебя руки в крови, ― сказала она робко.

Егор повернул голову и встретился с ней взглядом. Ему ужасно, мучительно захотелось ее поцеловать. И это было единственное желание, оставшееся у него.

Кроме желания свалится и уснуть, конечно.

– Смотрите, ― сказал Степка. ― Чья-то тачка.

Джип тяжело переваливался на размытых ухабах. Недорого от дороги стояла потрепанная «шестерка». Пустая, как отметил Егор машинально.

– Это не станичная, ― сказал Степка, разглядывая номера. ― Даже не знаю, каким ветром гостей занесло… Интересно, чья она?

– Наша, ― прошелестел сзади голос Полины.

Степка даже притормозил от изумления.

– Ожила? ― спросил он, глядя в зеркало заднего вида.

Полина облизала растрескавшиеся губы.

– Тошнит, ― сказала она слабо.

– Сейчас мы тебя в больницу отвезем, ― пообещала Ника. ― Потерпи.

Слабая улыбка тронула губы Полины.

– Юродивые, ― прошептала она так тихо, что услышал ее только Егор.

В станицу въехали глубокой ночью. Остервенело лаяли собаки, обычно спокойные днем, бросались на машину так, что приходилось сбрасывать скорость до минимума.

– С цепи сорвались, что ли? ― недоумевал Степка.

– Сегодня Ночь большой луны, ― напомнила Ника. ― Может быть, они это чувствуют…

Больница встретила их крепко запертыми дверями. На сигналы никто не реагировал. Егор со Степкой вышли из машины и заколотили в окна.

– Эй! Есть кто живой? ― орал Степка. ― Открывайте!

Через десять минут заспанный дежурный врач отпер замок.

– Это ты? ― спросил он, узнав Степана. ― Ну, чего разорался? Роженицу привез?

– Там в машине двое, ― начал Степка. ― Газом надышались.

– Наркоманы, что ли? ― не понял врач.

Степка обозлился.

– Слушай, ты… Кто из нас медик?!

– Тащите, ― велел обиженный врач.

Ромка в себя так и не пришел. Врач, как только увидел его лицо, тихо протянул:

– О-о-о…

И спросил, цепко оглядывая мужчин:

– Где это его так угораздило?

Егор со Степкой молча переглянулись.

– В машине, ― неожиданно ответила Полина. Она сидела на длинной больничной скамейке, прислонившись к стене. ― Мы уснули, забыли выключить печку. Если бы не они…

Она не договорила и медленно съехала на пол.

– Так, все, ― засуетился врач. ― Давайте, топайте отсюда, спасатели. Грязи понанесли…

– Их машина на въезде в станицу у дороги стоит, ― на ходу объяснял Степка.

– Ладно, ладно! ― приговаривал врач, толкая их в спину. ― Разберутся.

Выставил мужчин на улицу, дверь тут же захлопнулась.

Дождь разошелся еще сильней. Молния прошивала небо раскаленной иглой, ее расплавленный конец, казалось, доставал до земли.

– Батюшки! ― сказал Степка и поежился. ― Страсти-то какие!

И поторопил:

– Чего стоим? Быстро в машину!

До дома добрались еще через пять минут. Разбуженный Дениска только хлопал глазами, разглядывая мокрых, перепачканных людей, ввалившихся в прихожую.

– Господи! ― сказал он испуганно.

– Чего смотришь? ― весело закричал Степка. ― Иди, накрывай на стол! Тащи бутылку!

– Пап, ― попытался вмешаться Васька.

– А тебя не спрашивают! ― продолжал бушевать окончательно разошедшейся Степка. ― Быстро переодевайся!

– А ты?

– А я не растаю!

– Степ, у меня нет сил, ― сказал Егор с трудом. ― Я пойду лягу.

– Подожди!

Степка схватил его за руку.

– Один момент! ― сказал он торжественно.

Открыл спортивную сумку, которую зачем-то притащил из джипа, и сказал:

– Алле-оп!

Ника тихо вскрикнула. В руках Степки были две электроновые погребальные маски.

– Как я, а? ― хвастливо спросил Степка. ― Скажете, не молодец?

Егор ожил, схватил одну маску.

– Когда ты успел? ― спросил он потрясенно.

– Не важно! ― отмел вопрос Степка. ― Главное, что все-таки успел! Как ты думаешь, сколько они могут стоить?

– Не знаю, ― ответил Егор, рассматривая изумительную тонкую работу неизвестного мастера. ― Миллион. Пять миллионов. Десять миллионов. Не знаю.

– Ничего, потом узнаем, ― утешил Степка.

Повернулся к Нике и сказал:

– Ну что, девочка? Выпьем по одной? Поблагодарим судьбу, что живые остались?

– Выпьем, ― согласилась Ника неожиданно.

– Пошли.

Степка потащил всех в гостиную. Разлил водку, поднял стопку, приготовился что-то сказать…

– Смотрите! ― сказала вдруг Ника, указывая на окно.

Приятели оглянулись. Тяжелые тучи, окутавшие небо, разошлись. Над Доном повисла огромная страшная луна и озаряла ночь мертвым фосфорным светом. Черные пятна лунного ландшафта казались абстрактной картиной. Намалеванной кистью неизвестного сумасшедшего художника.

Степка, как завороженный, двинулся к окну. Следом пошел Егор.

– Ничего себе, ― сказал он тихо. ― Никогда такого не видел…

– Ночь большой луны, ― напомнил Степка, не отрываясь от окна. ― Вот она какая… Страшно-то как, твою мать… Ой! Прости, Ника.

– Ничего, ― отозвалась Ника миролюбиво. И позвала: ― Идете, нет?

Они вернулись к столу. Степка поднял стопку, сказал коротко:

– Спасибо, боженька мой добрый, что живыми оставил. Отслужу.

И опрокинул водку в рот одним точным движением.

Егор выпил свою рюмку без всяких слов. Поставил ее на стол, сказал виновато:

– Я сейчас упаду.

– Упади, ― разрешил Степка. ― Сейчас доведу тебя до твоей спальни, и упадешь. Ника, ты сама-то дойдешь?

– Дойду, ― отозвалась Ника. Неожиданно подошла к мужчинам, приподнялась на носочки и поцеловала их в щеки. По очереди: сначала Егора, потом Степку.

– Спокойной ночи.

– Ничего себе! ― сказал Степка. Потрогал щеку и засмеялся.

– Давненько меня девушки не целовали!

– Значит, все впереди, ― ответила Ника.

– Думаешь?

– Точно знаю!

– А у меня что впереди? ― спросил Егор.

Ника посмотрела на него и сразу опустила глаза.

– Поживем ― увидим, ― ответила она уклончиво.

Степка взял приятеля под руку.

– Так, кажется, начинает штормить, ― сказал он. ― Идем, Егорша, а то дорогу до постели не найдем.

Они поднялись по лестнице, цепляясь за перила, как смертельно пьяные. Говорить не хотелось, думать не хотелось, хотелось одного: упасть в кровать.

Что Егор и сделал, едва до нее добрался. Повалился на застеленное покрывало, даже не содрав с себя мокрую грязную одежду. И последнее, что он увидел перед тем, как его утащил сон, похожий на беспамятство, была огромная луна, занимавшая половину окошка.

Но ему уже не было страшно. Все закончилось благополучно, и добрый боженька без потерь вытащил их из метанового ада. Как там выразился Степка?

– Отслужу, ― сказал Егор, обращаясь почему-то к луне.

И провалился в темноту.

●●●

Несмотря на дикую, нечеловеческую усталость, спал Егор плохо. Его мучали кошмары, вынырнувшие из далекого детства. Кавалькада всадников-скелетов преследовала Егора, убегающего по бесконечному коридору, кости лошадиных ног выбивали четкую дробь на земляном полу. Просвет был совсем близко. Егор изо всех сил рвался к нему, но ноги совершали замедленные плавные движения, и неумолимо сокращалось расстояние между ним и преследователями.

Вот первый страшный всадник поравнялся с Егором. Свистнул меч, рассек воздух возле самого его уха. Егор вскрикнул, метнулся в сторону, к стене. Но там его уже ждал другой всадник со сверкающим бронзовым мечом. Всадник наклонился в седле и вдруг крикнул прямо в ухо жертве:

– Украла! Слышишь, Егор?! Украла!

Егор сел на кровати, не открывая глаз. Что-то оттопыривалось в брючном кармане, мешало лечь набок. Он сунул руку в грязные джинсы, вынул старый фонарик, найденный в длинном коридоре посредине холма.

– Украла! ― продолжал бушевать Степкин голос. ― А я еще думаю вчера: чего это она такая добренькая?

Егор разлепил опухшие веки. Сначала он не увидел ничего, кроме ослепительного солнечного света. Потом в нем нарисовался смутный абрис человеческого тела.

Егор сощурился.

– Не ори, ― сказал он хрипло. Облизал сухие губы и договорил: ― И так голова раскалывается…

Степка сел на кровати рядом с Егором, обхватил руками разлохмаченную голову. Выглядел он ничуть не лучше, чем его приятель.

– Нет, что же это такое? ― спросил он растерянно. ― А я-то ей поверил! Думал, она приличный человек…

Егор тяжело вздохнул. Он ничуть не удивился происходящему. Больше того: он сильно удивился бы, если б этого не произошло.

– Она оставила записку? ― спросил Егор.

– Представляешь, имела наглость! ― подхватил Степка с удвоенной энергией. ― Просыпаюсь, а возле кровати на тумбочке листик лежит. Читай!

Он сунул приятелю лист, вырванный из тетради в клеточку.

Егор поднял листок поближе к глазам. Шея отказывалась шевелиться, каждое неловкое движение отзывалось резкой болью в позвоночнике.

– «Ребята, простите меня, но я должна забрать их у вас», ― прочитал Егор предложение, написанное знакомым ученическим почерком. Опустил руку на покрывало и засмеялся. Очень тихо, чтобы не было больно.

– Не понял, ― опешил Степка. ― Ты чему радуешься, придурок?! Нас кинули!

– Нет, Степ, ― ответил Егор. ― Нас не кинули. Все будет правильно. Маски попадут туда, куда должны попасть.

– И куда же они должны попасть? ― язвительно осведомился Степка.

– Например, в Эрмитаж, ― предположил Егор. ― Или в Пушкинский музей. Или в Оружейную палату. Да мало ли места…

– А как же мы? ― закричал Степка.

Он вскочил с кровати и принялся размахивать руками в такт бессвязному монологу.

– Такой кошмар пережили… Два раза чуть не сдохли! Выбрались! И что? Ничего не получим за это?! А мои кобылки?! А Васька?!

– Не ори, ― оборвал его Егор.

Степка споткнулся на полуслове и закончил немного тише:

– Это нечестно.

– Как она уехала? ― спросил Егор, морщась и растирая шею.

– На джипе, ― ответил Степка угрюмо.

– Она же не умеет водить машину! ― удивился Егор.

– А ей и не надо, ― так же угрюмо пояснил Степка. ― Этих двоих сопляков как ветром сдуло. Бросили лошадей к чертовой матери и умотали! Ничего, пусть только назад явятся! Небось, Дениска за рулем, а Васька провожает… Хорошую подружку он себе нашел, ничего не скажешь!

– Он нашел себе хорошую подружку, ― твердо ответил Егор. ― Ты сам это прекрасно знаешь. И точка.

Степка умолк. Шмыгнул носом, спросил чуть тише:

– А ты чего сидишь в позе фонарного столба?

– Похоже, Ромка мне вчера вывихнул позвонок, ― ответил Егор. ― Страшная боль. Даже пошевелиться не могу.

Степка вздохнул.

– Все не слава богу, ― сказал он. ― Удрала и оставила нас разбираться с неприятностями.