Текст книги "Ночь большой луны"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Ужас какой! ― сказал Васька, отыскавший свой фонарь. ― Их живьем закопали, да?

Ника не ответила. Камера дотошно фиксировала каждую страшную подробность.

– Меч интересный, ― заметил Егор. ― Мне кажется, или это точная копия меча с бронзовой скульптуры?

Ника поднялась на ноги, перешла к руке скелета, согнутой в локте под правильным углом в сорок пять градусов. Костяшки пальцев держали рукоятку меча, смотревшего вверх.

– Вам не кажется, ― подтвердила она. ― Это скифский меч. И головной убор тоже скифский.

Ника выключила камеру, снова уселась на корточки у лошадиных ног и деловито попросила:

– Сюда светите. Васька, помоги.

– Что надо? ― осведомился Васька из-за спины отца.

– Иди ко мне, ― повторила Ника уже нетерпеливо.

– Я боюсь.

– Не будь дураком! ― вспылила Ника. ― Они давно умерли! Настолько давно, что даже конская упряжь истлела! Остались только мелкие детали из бронзы… Осыпались на пол…

И лукаво добавила:

– Тебе, что, неинтересно, какая тогда была упряжь?

Довод оказался неотразимым. На помощь Нике пришел даже Степан. Егор светил фонарем, они ползали вдоль стены и собирали с земляного утрамбованного пола мелкие металлические детали.

– Ника, это нужно? ― спрашивал Васька время от времени. И Ника отвечала, не глядя:

– Все бери. В темноте не видно. Потом разберемся.

Наконец металлические детали упряжи перекочевали в специальный пакет, висевший у Ники за поясом.

– Можем двигаться дальше? ― спросил Егор.

– Да, пойдем дальше, ― попросил Васька, как маленький. ― Жутко здесь до смерти.

Они прошли мимо кавалькады мертвых всадников, каждый последующий из которых был точной копией предыдущего. Каждый сидел на скелете боевого коня, каждый сжимал в белых костяшках пальцев тяжелый бронзовый меч, смотревший вертикально вверх с математической точностью.

– Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, ― считала Ника вслух, а одноглазые скелеты скалились на них половинами челюсти. Второй глаз и остаток черепа прятались в земляной стене.

– Тринадцать, ― повторила Ника. ― Их здесь тринадцать. Давайте передохнем.

Она присела на пол.

Вслед за ней уселись остальные.

– Душновато здесь, ― сказал Степка, вытирая шею ладонью. ― Совсем дышать нечем. А ты говорила, не надо делать большой проход… Сейчас бы вообще задохнулись!

– Да, душно, ― признала Ника. Она положила камеру рядом с собой и нерешительно спросила: ― Может, вернемся?

Тюбик поддержал предложение умоляющим поскуливанием. Но они с Никой остались в меньшинстве.

– Ни за что! ― отрезал Егор. ― Второй раз я назад не поверну!

– А я и в первый не поверну, ― поддакнул Васька вызывающим тоном.

А Степка выразился просто:

– Интересно же… Да мы ночью не заснем, если не узнаем, что в конце!

– Как хотите, ― сдалась Ника.

Поднялась на ноги и спросила:

– Отдохнули? Тогда вперед.

Они миновали два поворота. Воздух стал таким спертым, что дышали незваные гости с трудом.

– Надо было ход пошире сделать, ― пробормотал Степка под нос.

Егор молчал. Экономил силы.

– Стоп! ― сказала вдруг Ника.

Они остановились.

– Пришли? ― спросил Степка трепещущим голосом.

– Кажется, да, ― хрипло ответила Ника и позвала: ― Егор, иди сюда.

Егор механически отметил, что Ника сказала ему «ты». Бедная девочка, как же она волнуется, если позволила себе такую ужасную вольность!

Он беззвучно усмехнулся. Отодвинул в сторону Степку, сделал шаг вперед. Глаза отчего-то сильно слезились.

– Что случилось? ― спросил он.

– Фонарь включите, ― ответила Ника.

Он поднял фонарь, нажал на кнопку. Прямо перед ним блеснуло в темноте гладкое цилиндрическое тело.

– Что это? ― не понял Егор.

– Колонна, ― ответила Ника. ― А рядом с ней ― вторая.

Она повернула рукой вправо. В трех шагах от колонны нарисовалось точно такое же гладкое цилиндрическое тело.

– Вход в погребальную камеру, ― сказала Ника, и голос ее дрогнул. ― Егор, посветите вверх.

Они одновременно подняли фонари к потолку. Два ярких луча высветили странную каменную кладку, похожую на черепицу.

– Один камень клали над другим, ― тихо сказала Ника. Кашлянула и договорила будничным пресным тоном: ― Не может быть!

– Почему? ― спросил Васька из-за спины отца.

– Потому что точно так же были оформлены гробницы в Микенах, ― ответила Ника.

– Это где? ― спросил Степка.

– Это в Греции.

– Тогда почему…

– Не знаю, ― оборвала Степку Ника. ― Даже боюсь догадываться. Хотя с самого начала надеялась…

Она умолкла. Луч ее фонаря провалился в темноту входа между колоннами.

– Открыто, ― констатировал Егор.

– Да, ― подтвердила Ника. ― Так и должно быть…

Она снова умолкла.

Тюбик тихо заворчал где-то внизу.

– Тихо! ― приказал Егор.

Тюбик обиженно умолк. Ника неловко откашлялась.

– Ну, что? ― сказала она. ― Вперед, Егор! Вам принадлежит честь войти первым!

Егор выставил фонарь перед собой, как кинжал, и пошел за длинным светящимся лучом. Погребальная камера оказалась такой огромной, что даже свет мощного профессионального фонаря спелеологов не доставал до противоположной стены.

– Не светите так далеко! ― поспешно сказала Ника. ― Светите под ноги! Не дай бог, на что-то наступите!

Егор поспешно направил луч в земляной пол.

– Всех остальных тоже касается! ― сказала Ника, обернувшись. ― Смотрите под ноги и, ради бога, ничего не трогайте!

Они шли цепочкой: впереди шагал Егор, после него шла Ника, замыкали шествие Степка с Васькой.

«Десять шагов, двенадцать шагов, пятнадцать шагов, ― считал Егор. ― Господи, неужели основание холма такое широкое?!»

И тут же уперся в противоположную стену.

Вернее, в стену, выложенную гладкими камнями. А на них были нарисованы чудесные и яркие картинки, которые историки называют «фресками».

– Боже мой! ― сказала Ника, и Егор не узнал ее голос. ― Боже мой!

– Красота какая! ― протянул Степка восхищенно.

А Васька только шмыгнул носом от полноты чувств.

Ника приложила дрожащую ладонь к холодному камню.

– Мне это не снится? ― растерянно спросила она.

Ей никто не ответил.

Минуту они стояли перед стеной и разглядывали удивительные изображения. Краски все еще хранили первоначальную яркость, мастерство неизвестного художника было высочайшим.

– Ника! Смотри! ― позвал Васька.

Луч его фонаря описал дугу по оставшимся трем стенам помещения.

Ника громко ахнула.

Все стены погребального зала были выложены каменными плитами и расписаны рукой неизвестного мастера. Это были не просто картинки, взятые из быта давно умерших людей. Это было связное логическое повествование о жизни какого-то города…

– Гелон, ― сказала Ника севшим голосом. Откашлялась и повторила: ― Гелон!

– Что это? ― спросил Степка.

Ему ответил Егор:

– Это древний скифский город, сожженный персами примерно в 512 году до нашей эры.

Степка молча присвистнул.

– Я думал, что Гелон уже найден, ― сказал Егор, обращаясь к Нике.

– Да, ― ответила она. ― Ученые отожествляли с Гелоном Бельское городище… Там много общего с этим городом, даже следы пожара имеются… Но есть одно огромное «но».

Она помолчала, пытаясь справится с волнением. Не справилась и продолжила прерывающимся голосом:

– Геродот писал, что Гелон находится на берегу Танаиса! Понимаете? Он несколько раз это подчеркивал! А Бельское городище расположено довольно далеко от Дона! Я всегда сомневалась…

Она оборвала себя на полуслове и быстро прозвала:

– Ребята! Смотрите сюда!

Луч фонаря уперся в картинку, изображавшую горящий город. Вокруг него расположилась огромная армия всадников. Чуть поодаль от воинов на коне сидел величественный высокий мужчина. У него была широкая окладистая борода, завитая в колечки и опускавшаяся на грудь. Драгоценная кольчуга и золотой шлем на голове, от которого исходило сияние, не оставляли места сомнениям:

– Дарий! ― сказал Егор, указывая на всадника. ― Царь персов.

– Да, ― ответила Ника. Ее дрожащие пальцы коснулись изображения знатного перса, словно она сомневалась, действительно ли его видит. ― Скорее всего, Дарий. Да что там! Дарий, без сомнения! А с ним персидская армия, которая вторглась в скифские земли в шестом веке до нашей эры.

– Ничего себе! ― сказал Степка.

Ника прильнула к видеокамере, пошла вдоль стены, освещая фонарем сценки, складывающиеся в логически стройное повествование. Она что-то бормотала себе под нос, иногда останавливалась перед каким-нибудь рисунком, снимала его детально, тщательно… Егор присел на пол, потому что сердце вдруг начало выбивать дикие, невозможные ритмы. Тюбик прижался к его боку. А Васька отправился исследовать огромный зал.

Несколько минут слышалось только тяжелое дыхание нескольких человек. Потом кто-то тихо охнул, и голос Васьки испуганно позвал:

– Ника! Посмотри!

Егор быстро вскочил на ноги. Он не мог пропустить ни одной подробности этого фильма, просмотр которого был отложен на двадцать восемь лет.

Они подтянулись на свет Васькиного фонарика. Сгрудились у него за спиной, несколько секунд молчали, потрясенные представшей перед ними картиной.

Луч фонаря осветил небольшое возвышение, сделанное в земляном полу. На этом возвышении стоял трон… Да, несомненно, это был трон, хотя и непривычной глазу формы. Трон был вырезан из какого-то желтого дерева… Дерева? Ни одно дерево не смогло бы так сохраниться две с половиной тысячи лет!

– Слоновая кость, ― сказала Ника, словно угадав чужие мысли. ― Слоновая кость и… золото, кажется…

Ручки трона, сделанные в форме львиной головы, были отлиты из какого-то металла. Время наложило на него бурую неприглядную краску, но Егор наклонился вперед, осторожно поскреб ногтем поверхность, и из-под бурой пыли ослепительно полыхнуло желтой искрой.

– Золото, ― подтвердил он.

Но смотрел не на драгоценные ручки трона из слоновой кости, а на того, кто восседал на этом троне.

На троне сидел скелет правителя древнего города, след которого потерялся на берегу реки Танаис. Правителя Гелона.

Лохмотья когда-то великолепных одежд все еще свисали с костей полуистлевшие, неприглядные… Но драгоценности сияли ярчайшим бессмертным блеском и слепили глаза, играя в лучах фонарей. Несколько тяжелых колец с огромными, грубо ограненными драгоценными камнями валялись прямо на земляном полу. Васька поднял один перстень, покрутил его в пальцах, сказал прерывающимся голосом:

– Са-сапфир, кажется… Синенький…

Но никто даже не посмотрел на него, такой мелочью выглядел этот камень в сравнении с остальным убранством покойного.

На груди правителя когда-то покоилась огромная подвеска из чистого золота. Скрученные золотые нити в виде жгутов заканчивались фигурками скифов на конях. Украшение было таким тяжелым, что шейные позвонки скелетов не выдержали его тяжести и обломились. Золотой диск съехал с груди правителя и застрял в тазовой кости.

– Гривна, ― сказала Ника. Она протянула руку, коснулась одним пальцем золотого диска и повторила: ― Гривна. Нагрудное украшение скифов.

– А он был высокий, ― заметил Степка, единственный из присутствующих, окончательно не потерявший хладнокровия. ― Метр девяносто, не меньше…

– Смотри, пап! ― возбужденно вскрикнул Васька. ― Золотые браслеты на ногах!

– И на руках, ― добавил Егор. Нагнулся, поднял с пола тяжелый золотой кругляш, упавший с руки покойного.

– Господи, сколько же на нем золота! ― нервно сказал Степка и сделал шаг вперед.

– Осторожно!

Крик Ники ударил в высокие своды, выложенные гладкими камнями. Степка испуганно замер на месте.

– У его ног еще один скелет! ― сказала она, не отрываясь от камеры.

– Где? ― не понял Степка и пошарил лучом у подножия трона. ― Мама!

Из темноты на него глянуло красивое женское лицо. Именно лицо, а не череп! Только лицо почему-то сияло и переливалось в свете фонаря, как будто было сделано из какого-то драгоценного металла.

– Мама! ― повторил Степка и протянул руку.

– Не трогай! ― вскрикнула Ника, но было поздно. Степка схватил сияющую маску, надетую на лицо скелета, сидевшего у ног правителя. Обнажились пустые провалы глазниц и темная впадина носа.

– Это маска! ― сказал Степка растерянно. Повертел ее перед глазами и повторил:

– Мама! Никогда в жизни ничего подобного не видел! Даже в кино!

– Положи на место! ― велела Ника. ― Ребята, ищите голову правителя! На нем должна быть такая же маска!

Они разошлись в разные стороны, зашарили по полу лучами. Золото валялось прямо под ногами, как хлам, как поломанные елочные украшения, и было его так много, что не хотелось и нагибаться. Но маска, выполненная с необыкновенным искусством, будоражила воображение.

– Это ее портрет? ― спросил Егор вполголоса, оказавшись рядом с Никой. ― Портрет его жены?

– Не думаю, что она была его женой, ― ответила Ника, не переставая обшаривать пол. ― Ее посадили на пол, у его ног. Скорее всего, это невольница.

Она кашлянула и уточнила:

– Любимая невольница.

– Нашел! ― крикнул Степка, и эхо стаей воронья взлетело к потолку.

Он высоко поднял руку, подсветил ее светом фонаря. Сверкнул драгоценный металл, почему-то не потускневший от времени.

– Почему он такой яркий? ― спросил Егор Нику.

– Потому что это электрон.

– Не понял?

– Это сплав золота и серебра, ― ответила Ника обыкновенным будничным тоном училки. ― Сплав, секрет которого ныне утерян.

Она подошла к Степану, спросила:

– Где череп?

Степка посветил фонарем вправо.

Череп лежал в двух шагах от трона.

– Держи маску, как держишь, ― велела Ника и взяла камеру. ― Егор, подсвети. Так эффектней будет…

Несколько минут она добросовестно снимала погребальную маску правителя древнего города. Оторвала камеру от лица и сказала:

– Ребята, вы хоть понимаете, что мы нашли? Нет? Это же…

Она поискала слова, но не нашла и только молча развела руками.

– Останки правителя Гелона! Фрески! Скифы никогда не расписывали стены гробниц!

– А греки?

– Иногда, ― ответила Ника. ― Но мне кажется, что роспись сделана в стиле этрусков. Вот этруски всегда украшали гробницы росписями. Да, а электроновые маски?! Такие маски были найдены только в микенских погребениях, и нигде больше! Зато украшения на скелете, бесспорно скифские. Гривна, фигурки всадников на конях… А армия на входе?! Ничего подобного археологам вообще встречать не приходилось! Причем эти воины ― скифы! Вы хоть понимаете, что мы нашли?!

– Ничего не понимаем, ― ответил Васька за всех. ― Винегрет какой-то…

Ника засмеялась, притянула Ваську за шею и звонко поцеловала в щеку.

– Милый ты мой! ― сказала она с чувством. ― Это пример того, как тесно взаимодействовали разные народы, населявший ойкумену! Да что там говорить! В Гелоне жили эллины, скифы, будины, наездами бывали купцы из самых неожиданных мест! Я думаю, были здесь купцы из Этрурии. И не только купцы. Художник, похоже, тоже был этруском.

Она обвела взглядом темноту, изрезанную тремя световыми лучами, и сказала:

– Это революция! Господи, да когда я об этом расскажу…

– А ты уверена, что нужно кому-то рассказывать? ― перебил ее Степка.

Ника споткнулась на полуслове.

– О чем ты говоришь? ― спросила она тревожно.

– Ника, ты представляешь, сколько все это стоит? ― спросил Степка.

– Это бесценно, ― ответила Ника твердым голосом.

– Вот именно! Девочка моя! Это будущее твоих детей и внуков! Это будущее всех наших детей и внуков! И правнуков! Вплоть до седьмого колена!

Ника не ответила и отступила назад в темноту.

– Куплю арабских кобыл! Против таких денег даже арабы не устоят! ― продолжал мечтать обезумевший Степка. ― Выведу новую породу! Ваську пошлю учиться за границу…

– Я не хочу, ― пискнул Васька.

– Да кто тебя спрашивать будет! ― загремел неузнаваемый Степка. ― Как милый учиться поедешь! Егорша, ты на свою долю всю Москву выкупишь. И перестроишь ее, как тебе больше нравится. Ника! А ты…

Он поперхнулся, потому что свет его фонаря, до этого отплясывавший дикий танец на потолке и стене, уперся в каменную дверь за спиной трона.

– Что это? ― спросил Степка. И велел: ― Васька, глянь!

Васька пошел вслед за лучом, вытянутым вперед. Остановился, дотронулся до камня, сказал:

– Похоже на дверь…

Ника вышла из темноты и двинулась следом. Вскинула камеру на плечо, прильнула к глазку, принялась привычно фиксировать новую находку.

– Тут что-то написано, ― сказал Васька.

– По-гречески, ― добавила Ника.

– Что? ― спросил Егор. ― Ника, можешь прочитать?

– Могу, ― ответила она, отрываясь от камеры. Повернулась к мужчинам и подчеркнуто спокойно перевела: ― «Боги смотрят на тебя. Храни достоинство».

– Не понял, ― сказал Степка. От духоты, царившей в помещении, его волосы слиплись на лбу, взгляд стал беспокойным и диким, как у безумного.

«А ведь я, наверное, выгляжу не лучше», ― подумал Егор невольно. Но тут же отогнал эту мысль.

– Тебя предупреждают, ― холодно отозвалась Ника. ― Храни достоинство.

– В смысле, не жадничай? ― сообразил Степка. ― Да ты что! Все поделим поровну, как полагается!

Он подошел к двери и спросил:

– Что там? Сокровищница?

– Не знаю, ― сказала Ника, словно через силу. Она вдруг стала неразговорчивой.

– Да ладно, не знаешь! Все ты знаешь! Ну, скажи: сокровищница, да?

– Возможно, ― ответила Ника сухо.

– Нужно открыть.

Степка нетерпеливо зашарил по каменной глыбе.

– Здоровая, блин, ― бормотал он. ― Не поймешь, где ручка…

– Пап, не надо, ― попросил Васька дрожащим голосом.

– Уйди! ― прикрикнул Степка и отшвырнул Ваську в сторону. Васька отлетел на несколько шагов и упал на пол. Ника бросилась к нему, помогла подняться. Обняла за шею, и они застыли на месте, глядя на обезумевших мужчин.

– Егорша! ― хрипло позвал Степка. ― Иди, помоги мне!

Егор словно ждал этого последнего толчка. Услышав зов, он торопливо сорвался с места и устремился на помощь другу. Проходя мимо Васьки с Никой, Егор бросил на нее виноватый взгляд, пробормотал:

– Мы только посмотрим, что там…

Она не ответила.

Егор уже почти достиг двери, когда на его пути встал Тюбик.

– Помнишь, что ты мне обещал? ― спросил он Егора.

Егор на мгновение удивился. Ему казалось, что пес от потрясения утратил способность говорить.

– Что я тебе обещал? ― спросил он нетерпеливо. Закрытая дверь манила его, притягивала, как магнит.

– Ты обещал сделать так, как я скажу, ― напомнил Тюбик.

– Когда это? ― покривил душой Егор.

– Егор! ― нетерпеливо повторил Степка. ― Ты долго еще?!

– Не открывай! ― сказал Тюбик, глядя Егору прямо в глаза. ― Там опасность!

– Какая? ― спросил Егор для очистки совести.

– Не знаю, ― признался Тюбик.

– Да в чем дело?! ― взревел Степан. ― Ты долго со своим псом цацкаться будешь?!

– Не знаешь, тогда молчи, ― ответил Егор и ногой отодвинул Тюбика в сторону.

– Здесь должен быть механизм, ― бормотал Степка, ползая вдоль стены. ― Не может быть, чтоб такую дверь вручную закрывали… Ищи, Егорша, ищи! Мы миллионеры! Какое там! Мы миллиардеры! Все, что пожелаем ― все наше!

Егор яростно сопел, шаря руками по стене вокруг двери. Пот заливал глаза, и он стряхивал его грязными ладонями. Яркие картинки плавали перед глазами, оживали, сменяли друг друга…

Не достанется ему заказ от мэрии. Хрен с ним! Он теперь может купить весь этот исторический центр! Он может купить любой исторический центр! Кто сказал, что не все продается?! Тот, у кого не было настоящих денег!

– Ищи, Егорша, ― бормотал Степка, не переставая. ― А вы что стоите?! ― прикрикнул он, обернувшись. ― А ну, помогайте!

Но Ники и Васьки на месте уже не было.

– Где они? ― спросил Степка удивленно.

– Неважно, ― ответил Егор, ожесточенно надавливая на каменные плиты в стене. ― Откроем дверь, сами спасибо скажут.

– И не го…

Тут Степка умолк. А Егор с удивлением увидел, как из темноты выдвинулась рука с носовым платком, смоченная в какой-то жидкости, и ловко прижала его к Степкиному носу. Степкины глаза закатились, тело обмякло, и он плавно опустился на пол.

– Что за… ― начал Егор, но договорить тоже не успел.

Оказывается, жидкость пахла нарциссами. Это Егор успел отметить автоматически, до того, как платок, прижатый к его собственному носу, отправил его в долгий нокаут.

●●●

То, что нокаут был долгим, Егор понял еще в беспамятстве. За это время он успел прийти в себя, осознать, что им овладело безумие, и раскаяться в нем.

Перед его закрытыми глазами чередой прошли страшные картинки: вот Васька, отброшенный отцом в сторону, пытается подняться с пола. Вот Тюбик, которого Егор ногой отпихивает с дороги. А на закуску он увидел глаза Ники. Увидел так близко, что даже испугался. Она смотрела на него с ужасом и отвращением. Такого взгляда Егор в своей жизни никогда не видел.

– Прости, ― сказал он вслух. ― Я больше так не буду.

Глаза открылись, нащупали контур человеческой головы напротив.

– Я был скотиной, ― повторил Егор, уверенный, что перед ним Ника. ― Я больше никогда так не сделаю.

– Не сделаешь, ― согласился голос, оказавшийся мужским. Только это был не Степка. ― Никогда не сделаешь, это верно.

Егор раскрыл глаза так широко, как мог. Этого не могло быть, но напротив него сидел Роман! И смотрел на школьного приятеля со странным выражением, в котором перемешивалось любопытство, сочувствие и торжество.

– Ромка? ― прошептал Егор.

Одноклассник помахал ему ладонью.

– Привет! ― сказал он насмешливо.

Егор сделал попытку ответить тем же, но рука не повиновалась. Он дернулся еще раз. Запястья отозвались ноющей болью.

Егор обернулся назад и обнаружил, что сидит на полу возле одной из колонн входа. Его руки были отведены за колонну и крепко перетянуты веревкой. С другой стороны на полу сидела Ника. Ей связанные руки находились в том же положении.

Егор быстро взглянул налево. Степка с Васькой были привязаны ко второй колонне тем же нехитрым макаром.

– Ника! ― позвал Егор через плечо.

Она шевельнулась. Ее пальцы коснулись его ладоней.

– Ты в порядке? ― спросил Егор.

– Да, ― ответила она тихо.

Егор посмотрел на Степку с Васькой. Оба в сознании, слава богу. Похоже, их одурманили каким-то слабым наркотиком.

– Что это значит? ― спросил Егор с бешенством.

И тут же поперхнулся. Из-за спины Романа выдвинулось новое лицо: немой подросток с пробивающимися усиками, которого они видели накануне! Только сейчас это лицо утратило выражение придурковатости и забитости. На Егора смотрели взрослые, холодные, умные глаза.

– Очнулись? ― спросил подросток женским голосом.

– Очнулись, ― подтвердил Ромка.

Подросток засмеялся. Поднес руку с обломанными грязными ногтями к верхней губе и принялся отдирать усики. Отдирать их было, видимо, больно, потому что подросток морщился. Но, в конце концов, справился с задачей, погладил покрасневшую кожу над верхней губой с просил у Егора:

– Все сняла?

Егор опешил. Это было сказано таким обычным будничным тоном, словно обращалась переодетая девица не к связанному человеку, сидевшему на полу в древней погребальной камере, а к соседу по лестничной клетке!

Девица подождала ответа, не дождалась и сказала Ромке:

– Еще не соображает…

– Да нет, ― ответил Ромка, не сводящий глаз с Егора. ― Соображает. Только не решил, как себя вести. Правда, Егор?

Егор промолчал. Он, действительно, мучительно обдумывал, что делать в сложившейся ситуации, и не мог найти ответ.

Ромка поднялся на ноги. Только сейчас Егор понял, что погребальный зал освещен тусклым светом двух керосиновых ламп. Они висели высоко над полом в специальных приспособлениях, сделанных для факелов.

– Еле достал, ― объяснил Ромка, проследив за изумленным взглядом Егора. ― Полина влезла мне на плечи и воткнула лампы в эти крючья. А что? Эффектная картинка, правда?

Егор обвел взглядом торжественно-мрачный зал, стены которого были украшены потрясающими фресками.

Эффектно, ничего не попишешь…

Колеблющейся мрачный свет керосиновых ламп высветил тронное возвышение, возле которого две с половиной тысячи лет назад была посажена мертвая невольница. Ее голова покоилась у ступней безголового владыки, сидевшего на троне. Две погребальные маски лежали рядом с женским черепом. Рассыпанные драгоценности были аккуратно собраны в большую сияющую горку.

– Эффектно? ― повторил Ромка.

Егор прокашлялся.

– Эффектно, ― подтвердил он против воли.

Ромка обвел зал гордым взглядом собственника. Подошла Полина, неотличимая от подростка, сказала вполголоса:

– Там еще одна дверь.

– Открывается? ― поинтересовался Ромка.

Полина пожала плечами.

– Тяжелая очень. Либо замурована намертво, либо есть какой-то механизм.

– Ты уверена? ― недоверчиво спросил Ромка. ― Механизм, которому два с половиной тысячелетия? Он давным-давно должен проржаветь!

Полина засмеялась.

– Ты просто не в курсе, ― сказала она снисходительно. ― Самые надежные механизмы в истории человечества как раз такого возраста. Древние делали очень простую и очень надежную автоматику. Так что если там есть механизм, то он не мог проржаветь.

– Ищи, ― приказал Ромка коротко.

– А ты?

– Я сейчас подойду.

Полина кивнула и отошла к двери за спинкой трона. Опустилась на пол, принялась внимательно разглядывать каменные плиты с картинками вокруг дверного «косяка».

Ромка снова присел на корточки перед Егором.

– Ты понимаешь, что застрял тут надолго? ― спросил он сочувственно.

– Делай что хочешь, только остальных отпусти, ― хрипло попросил Егор.

Ромка покачал головой.

– Егор! ― укорил он. ― Ну что ж ты такие глупости говоришь!

Егор промолчал. Он и сам понимал, что это глупости, только сделать ничего не мог.

– Ты кто такой? ― подал голос оживший Степка. Роман бросил на него насмешливо-снисходительный взгляд, но ответом не удостоил.

– Отпусти нас, ― попросил Егор, старясь говорить убедительно. ― Забирай все, что хочешь. Только отпусти. Не бери грех на душу. Ладно, я. Со мной ты можешь потом разобраться! Киллера найми, если уж так меня ненавидишь! Остальные-то при чем?

– Ни при чем, ― согласился Ромка печально. ― Такая уж их судьба.

Он поднялся на ноги, но передумал и снова присел перед Егором.

– Помнишь ту контрольную в восьмом классе? ― спросил он, щуря и без того узкие от ненависти глаза. ― По алгебре? Ту, в которой ты знаки перепутал? Я ведь слышал, как Софа тебе велела ее переписать!

Он сплюнул через плечо и презрительно сказал:

– А ты взял! И получил свою пятерку!

– Я взял, ― согласился Егор. ― А потом подумал и вернул ее обратно. На следующий день. И получил за контрольную не пятерку, а заслуженную четверку!

Он вздохнул и признался:

– Не нужно мне было ее брать… Только я не сразу это сообразил. А дома подумал и допер…

Егор посмотрел на Ромку и добавил:

– Я не так быстро соображаю, как ты.

Ромкино лицо вытянулось и стало растерянным.

– Как это? ― переспросил он недоверчиво. ― Четверку получил? Не стал переписывать?

– Не стал, ― подтвердил Егор спокойно. ― Тогда была только одна пятерка по алгебре: твоя.

Ромка быстро уставился в пол. Его начала сотрясать нервная дрожь, словно обрушившаяся новость оказалась слишком тяжелой и придавила Ромкины плечи.

– Не может быть, ― бормотал он. ― Не переписал… Вранье! Папенькин сынок! Всю жизнь в исключительных условиях…

– Ромка! ― позвал Егор.

Одноклассник поднял на Егора ошалевшие глаза.

– Я же в этом не виноват, ― сказал Егор.

Минуту царило молчание. Потом Ромка перестал дрожать, его глаза презрительно сощурились, и он отрезал:

– Это ничего не меняет!

Ника зашевелилась за спиной Егора. Завозила ногами, неуклюже забарахталась.

– В чем дело? ― спросил Ромка, не повышая голоса.

– Я хочу на вас посмотреть, ― сказала Ника.

Ромка удивился.

– На меня?

Он засмеялся. Оборвал смех и деловито сказал:

– Впрочем, посмотри. Я тоже хочу на тебя взглянуть.

Он шагнул за спину Егора, помог Нике развернуться. Теперь они с Егором сидели рядом.

– Ну? ― спросил Ромка и присел перед Никой. ― Вы та самая Ника?

– Да, ― подтвердила она спокойно. ― А меня вы тоже ненавидите?

Ромка пожал плечами.

– Да нет, ― ответил он. ― За что мне вас ненавидеть? Мне вас даже немного жаль. Да-да! Я не получу никакого удовольствия от вашей смерти! Мне даже жаль, что ситуация так по-дурацки сложилась…

Он снова пожал плечами.

– Ты знаешь, ― сказал он, обращаясь к Егору. ― Когда Амина начала меня науськивать на тебя, я сначала не придал этому значения. А зря. Смотри, как все получилось!

Он кивнул подбородком на груду драгоценностей, сложенную возле трона.

– Амина? ― переспросил Егор. ― Это ее работа?

– Ну да! Ты же отказался жениться?

– Я и не собирался, ― ответил Егор. ― Ром, я никогда…

– Не ухаживал за Аминой, ― договорил Ромка. Засмеялся и сказал: ― Господи, да я это и сам прекрасно знаю! Хочешь, скажу тебе всю правду?

– Очень! ― ответил Егор, глядя однокласснику прямо в глаза.

– Я был счастлив, что отделался от этой лживой себялюбивой сучки, считающей себя умнее всех на свете! ― отчеканил Ромка. ― Я был рад этому! Правда-правда!

Ромка несколько раз энергично кивнул головой.

– Если б ты только знал, как я ее ненавидел!

Он хрустнул костяшками пальцев.

– Как же мне хотелось ее убить! Только медленно, не торопясь, получая удовольствие от каждого ее хрипа!

Ромкины глаза сверкнули, Егор отвел взгляд от его лица. Ему стало страшно.

Ромка опомнился и взял себя в руки.

– Так что ты оказал мне услугу, ― сказал он спокойным прежним тоном, обращаясь к Егору. ― Раз в жизни, сам того не желая, оказал мне услугу! Представляешь?

Егор промолчал. Зато неожиданно подала голос Ника. Она сказала с неуместным сочувствием:

– Мне кажется, вы больны.

Егор испугался. Не за себя! Он испугался, что Ромку замкнет, и он начнет терзать Нику вместо ненавистной Амины! А Егор будет сидеть на полу, привязанный к колонне, и беспомощно смотреть на ее мучения!

Но Ромку не замкнуло. Минуту он смотрел на девушку пустым равнодушным взглядом. Потом раскрыл рот и обронил:

– Мне тоже иногда так кажется.

Вздохнул, пригорюнился. Егор решил воспользоваться моментом.

– Я отдам тебе все, что имею, ― сказал он быстро. ― Фирму, квартиру, машину… все! Только отпусти их.

Ромка поднял голову и уставился на Егора.

– Как же я устал, ― сказал он и плюхнулся на пол. Вздохнул еще раз, потер лицо ладонями, повторил: ― Как же я устал!

Посмотрел на Егора и пожаловался:

– Ты меня совсем загнал этими дурацкими соревнованиями!

– Я тебе их не навязывал.

– Нет, ― согласился Ромка. ― Не навязывал. Так получилось.

– Ты слышал меня? ― спросил Егор. И повторил по слогам: ― Я ― все ― тебе ― отдам! Отпусти их!

Ромка похлопал ресницами.

– Дурак ты, Егорша, ― сказал он беззлобно. ― Ты думаешь, мне интересно получить все просто так?

Он засмеялся.

– Не-а!

Ромка оживился, потер ладони друг о друга.

– Я и так все получу! Знаешь, как?

Он принялся загибать пальцы:

– Через какое-то время тебя объявят пропавшим без вести. Все твое имущество перейдет под опеку ближайших родственников. А это твоя мамочка. Женщина она очаровательная, только в делах понимает столько же, сколько рыба в ухе. Я, естественно, ее в беде не брошу. Предложу помощь и содействие. Начну управлять твоей компанией.

Ромка прижал руки к груди, расширил глаза и заверил с шутовской серьезностью: