Текст книги "Ночь большой луны"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Следом за Тюбиком трусил рыжий Синдбад, а уж перехватить мяч у такого соперника для Тюбика было делом чести! Он старался, как мог. Перегонял противника, первым находил мяч, хватал его острыми зубами и летел назад, к Ваське.

Синдбад недовольно фыркал и трусил следом.

– Ве-ежливый, сукин сын! ― сказал Степка восхищенно.

– Ты про кого? ― не понял Егор.

– Про Синдбада, про кого ж еще? Не видишь, что ли, он специально отстает!

– Он просто не может схватить мяч зубами, как пес, ― не согласился Егор.

– Ну, да! Не может!

Степка посмотрел на него, как на больного.

– Все он может!

– А что ж не хватает?

Степка пожал плечами.

– Да что тут непонятного? Гостю хочет приятное сделать! Вот и уступает. Делает вид, что проигрывает.

Тут Тюбик оказался прямо под ногами рыжего араба, и Егор в ужасе ахнул. Но крепкая лошадиная нога совершила неуловимое движение и ушла в сторону, даже не задев маленький комок черной шерсти.

Егор перевел дух.

– Синдбад его не затопчет? ― спросил он на всякий случай.

– Да ты что! ― возмутился Степка. ― Ни за что на свете!

Еще несколько минут они с азартом наблюдали за смешным соревнованием. Нужно ли говорить, что болели приятели за разные команды!

– Видишь, видишь! ― время от времени вскрикивал Степка. ― Специально подыгрывает!

Егор уже и сам видел, что лукавый Синдбад, действительно, уступает Тюбику мяч, но из вредности не согласился:

– Просто Тюбик более ловкий.

Степка не ответил. Постоял у окна, глядя на забавную сценку. Сказал:

– Знаешь, я себе рай представляю именно так.

– Как? ― не понял Егор.

Степка сунул руки в карманы.

– Туда попадут только те, кто умеет играть, как ребенок, ― сказал он. Посмотрел на Егора и спросил: ― Непонятно?

Егор молча почесал нос.

– Ну, извини, ― сказал Степка. ― Не умею я объяснять. Чувствую, понимаю, а объяснить не могу.

Он засмеялся.

– Нет, я в прошлой жизни точно был лошадью! Кстати, о лошадях, ― спохватился Степка. ― Слушай, ты скажи Нике, чтоб она верхом ездила только в брюках. В шортах не надо.

– Степка! ― изумился Егор. ― Ты стал моралистом?

– Да при чем тут это! ― в сердцах отмел Степка. ― Нашел тоже морально слабого! Дело в другом. Понимаешь, лошадиный пот очень едкий. Может вызвать кожное раздражение. Мы-то с Васькой мужики, у нас кожа дубленая, и то иногда бывает…

Степка помолчал и завершил с некоторым трудом.

– А у нее кожа нежная. Непривычная…

Подумал и сурово добавил:

– Скажи.

– Неудобно мне, ― запаниковал Егор.

– Мне тем более.

– Слушай, а пусть ей Васька скажет! ― осенило Егора. ― Они же дружбаны ― не разлей вода!

– Точно! ― воодушевился Степка. ― Ему и поручим!

– Где она сейчас?

– На конюшне. Они с Васькой отбывают штрафные работы. Только он, видишь, отлынивает…

Степка открыл дверь и сердито крикнул:

– Васька! А ну марш со двора! Ты почему Нику одну оставил?!

– Иду, ― ответил Васька, забирая мяч из пасти Тюбика. ― Ну, ты и ловок! ― восхищенно сказал он псу. Тюбик расцвел.

Синдбад опустил лукавую морду и слегка толкнул пса в загривок. Движение было легким, почти незаметным, но бедный Тюбик уткнулся носом в клумбу, фыркнул и отскочил в сторону.

А хитрюга-Синдбад с выражением довольства на длинной морде неторопливо потрусил к конюшне. Следом за ним отправился Васька.

– Ты позавтракай, ― сказал Степка и шагнул через порог.

– А вы?

Степка добродушно ухмыльнулся.

– Да мы скоро обедать будем! Тоже мне, спящая красавица…

И, посмеиваясь, пошел на конюшню.

А Егор пошел на кухню.

Разговор с Никой состоялся сразу после завтрака. Серьезный разговор.

Егор нашел ее в деннике Лангета. Ника тщательно полировала гладкий лошадиный бок деревянной скребницей.

– Ты мой красавец, ― приговаривала она ласково. ― Ты моя умница!

Лангет помахивал хвостом, вытягивал шею и лениво отфыркивался. Кокетничал. Егор остановился напротив него, провел рукой по белой отметине на лбу коня. Лангет посмотрел на него кроткими темными глазами и негромко стукнул копытом о деревянный пол. Поздоровался, значит.

Ника оторвалась от своего занятия, выглянула из-за лошадиного крупа.

– Ой! А я вас не услышала!

– Доброе утро, ― сказал Егор.

– Скорее, добрый день.

В ее голосе Егору почудился скрытый упрек.

– Сам не понимаю, почему я столько сплю, ― сказал он виновато. ― В городе просыпаюсь ни свет ни заря.

– Свежий воздух, ― ответила Ника лаконично и снова принялась полировать Лангета.

Некоторое время Егор молча наблюдал за ее четкими уверенными движениями. Правду Степка сказал: ловкая девочка. Не успела с лошадьми познакомиться, а уже освоила правильный уход. Есть же такие люди, у которых любое дело в руках спорится!

Егор откашлялся.

– Я смотрю, вам здесь нравится, ― начал он беседу.

– Очень, ― подтвердила Ника. ― Очень нравится. И Степан нравится, и Васька… Место чудное, про лошадей и говорить нечего…

Она погладила шею Лангета.

Неожиданно Егор почувствовал себя обделенным. Все ей нравятся, кроме него. А на него, человека, который ее сюда привез и обеспечил массу приятных впечатлений, ноль внимания!

Нет в мире справедливости.

– Вы не забыли, зачем мы сюда приехали? ― спросил он сухо.

Ника оторвалась от своего занятия.

– Забыла, ― ответила она виновато.

– Я вижу…

– Простите, Егор, ― покаялась Ника. ― Виновата. Действительно, устроила себе римские каникулы… Нужно делом заниматься.

Она отложила скребницу в сторону, на деревянную перегородку и деловито спросила:

– Когда поедем на место?

– Ну, не знаю, ― ответил Егор. ― Я думаю, нам нужно ехать вечером, чтобы поменьше народу видело наши перемещения.

– А Степан? ― спросила Ника. ― Он знает?

Она не договорила.

– Я ему ничего не сообщал, ― ответил Егор.

Ника вздохнула.

– Не одобряете? ― поинтересовался Егор.

– Не знаю. Мне кажется, скрытничать с ним и Васькой как-то некрасиво. Они к нам со всей душой, а мы…

Ника пожала плечами.

– Вы же сами говорили: чем меньше людей будет знать о нашей затее, тем лучше, ― начал Егор.

– Говорила, ― не стала спорить Ника. ― Но Степан с Васькой не первые встречные. Я бы им все рассказала. По-моему, они способны удержать язык за зубами.

– Как хотите, ― сухо ответил Егор.

– Надо им все рассказать, ― повторила Ника. ― Иначе я буду себя неловко чувствовать.

– Сами расскажите или как? ― поинтересовался Егор с некоторой горечью. Ему нравилось думать, что у них с Никой есть общая тайна. Одна на двоих. Теперь у него забирают и это маленькое удовольствие.

– Давайте я расскажу, ― предложила Ника.

– Хорошо, ― ответил Егор сквозь зубы и развернулся к ней спиной.

– Подождите, Егор!

Он глянул через плечо.

– Я так и не поняла: какой план действий?

– Посоветуйтесь со Степаном и Васькой, ― ответил Егор, не сдержав гнева. ― А потом поставите меня в известность, что вы решили. Ладно?

Она не ответила. Стояла перед ним, глаза изумленно распахнуты… Черт, ну почему он на нее «запал»?! Что в ней такого особенного? Кроме отвратительного характера, конечно…

Настроение было безнадежно испорчено. Егор наплевал на приличия и ушел на реку. Сидел на берегу, обозревал бесконечное движение воды, смаковал свои обиды.

Обида была так велика, что он не явился домой до самого вечера. Кому он там нужен? Степка без него прекрасно обойдется, у него есть любимые лошади… У Ники есть верный дружбан Васька, она отсутствия Егора тоже не заметит… Про Ваську и говорить нечего!

Егор немного послонялся по пустым станичным улицам. Нашел небольшой магазинчик, который в советское время назывался «сельпо», купил батон хлеба, кусок колбасы и бутылку теплого пива. Оприходовал паек на том же осточертевшем берегу реки неопределенного пола, которую древние греки называли «Танаис». Упивался ощущением собственной ненужности.

Интересно, что сейчас делают домашние? Ужинают, небось… А о нем даже не вспоминают.

И не надо!

– Ну и черт с вами! ― сказал он вслух.

Допил пиво, по привычке поискал глазами мусорную урну, разумеется, не нашел. Разозлился еще сильней и швырнул бутылку в речные заросли.

Ему в плечо ткнулось что-то теплое. Егор быстро обернулся.

– С ума сошел? ― укорил Тюбик. ― А если кто-нибудь поранится осколками?

– Она не разбилась, ― хмуро ответил Егор, смущенный тем, что его поймали на месте преступления.

– Может разбиться, ― не отставал Тюбик. ― Подними.

– Оставь меня в покое! ― повысил голос Егор.

Но Тюбик не обиделся. Уселся рядом и неторопливо начал вправлять приятелю мозги:

– Во-первых, не ори. Я перед тобой ни в чем не провинился.

– Извини, ― пробормотал Егор.

– Извиняю. Во-вторых, хватит дуться на весь свет. Чего ты от всех прячешься?

– А кому я нужен? ― огрызнулся Егор.

– Во-первых, за тебя беспокоится Степан. Ты ушел восемь часов назад и никого не предупредил, что уходишь надолго. Во-вторых, за тебя беспокоится Ника…

Егор навострил уши.

– Врешь, ― сказал он недоверчиво.

– Выбирай выражения, ― холодно посоветовал Тюбик.

Егор промолчал. Извиняться второй раз не стал. Хотя стоило это сделать.

– Они со Степаном уже ездили тебя разыскивать. Исколесили станицу, у холмов побывали… Степан, между прочим, даже лошадей забросил из-за тебя.

– Большая честь! ― ядовито пробормотал Егор.

– Да, ― подтвердил Тюбик. ― Большая. Я не представляю, что он может забросить лощадей из-за кого-то еще. Кроме Васьки, конечно…

Тюбик сделал паузу.

– Ну, а кроме них есть еще кое-кто, кому ты небезразличен.

– Интересно, кто же это? ― недоверчиво спросил Егор. Насмешливо фыркнул и договорил: ― Только не заливай, что Васька без меня жить не может!

– Васька может, ― сухо ответил Тюбик. ― Я вообще-то имел в виду не его, а себя. Я думал, мы друзья, прости за самонадеянность.

Егору стало стыдно. Он взъерошил волосы на голове и сказал:

– Свинья я, однако. Прости меня, Тюбик. Ты настоящий друг. В отличие от меня.

– Ладно, с кем не бывает, ― ответил великодушный Тюбик. Поднялся с травы. Отряхнулся и велел: ― Пойдем домой.

– Пойдем, ― согласился Егор.

Но прежде чем покинуть берег, он залез в речные заросли и отыскал брошенную бутылку. Показал ее Тюбику, смущенно сказал:

– Вот!

– Молодец, ― одобрил Тюбик. ― Умеешь исправлять свои ошибки!

И неторопливо побежал впереди Егора.

Дома их встретили по-разному. Васька, увидев Егора, сердито сказал:

– Ну, вы даете!

И ушел.

Ника спросила:

– Все в порядке?

А Степка, как обычно, проявил рассудительность и обронил:

– Ужин на столе.

Впрочем, остракизму его подвергать не стали. Егор уже давно понял, что долгое смакование обид здесь совершенно не в ходу. Точно такой же характер был у его бабушки. Ее гнев походил на летнюю грозу: налетал шквальным рывком, разряжался коротким проливным дождем и испарялся через десять минут после начала.

Зла в душе она не держала никогда и прошлые провинности никому не поминала.

Егор сидел в одиночестве за кухонным столом. Есть не хотелось, хотелось извиниться перед друзьями, которым он по глупости доставил столько неприятностей. В этот момент в кухню вошел Степка.

– Ты в порядке? ― спросил он.

– Извини меня, ― покаялся Егор. ― Сам не знаю, что на меня нашло.

Степка махнул рукой.

– Ерунда! Что ж тут непонятного? Сердишься, что барышня на тебя мало внимания обращает.

Он пожал плечами.

– Может, я бы на твоем месте тоже обиделся.

– Нет, ты мне скажи, ― спросил Егор, ― почему ей с Васькой интересней, чем со мной?

– Они друг друга хорошо понимают, ― ответил Степка. ― Общего много. Оба рано матери лишились, к примеру… Да и сил у них много, им еще порезвиться хочется, как щенкам.

И примирительно добавил:

– Не обижайся на нее. Она совсем девчонка.

Егор вздохнул. Злость еще тлела в душе догорающими огоньками, но уже не причиняла боли.

– Ты прав, ― сказал он Степке. ― Я вел себя как идиот.

– Вот и славно, ― завершил довольный Степка. ― Мир и дружба. Я это больше всего люблю.

И добавил:

– Пойдем картошку печь.

– Пойдем.

Расселись, как вчера, вокруг специально вырытой ямки для костра. Егор чувствовал себя немного неловко, но Ника вела себя с таким поразительным дружелюбием, что он даже удивился. Обращалась к нему через каждые пять минут, словно хотела убедиться, что Егор ей ответит. Получается, она тоже чувствует себя виноватой.

«Ладно, проехали», ― решил он великодушно.

– Ника, где ты так загорела? ― спросил Васька, с которым они без конца шушукались и пересмеивались.

– На море, ― ответила Ника.

– В отпуск ездила?

Ника энергично замотала головой. Во рту у нее была горячая рассыпчатая картошка.

– А акику, ― ответила она.

– Чего? ― не понял Васька.

– Не видишь, человек ест! ― одернул его Степка.

Ника проглотила все, что было во рту, втянула в себя прохладный вечерний воздух и перевела:

– На практику.

– Это как? ― не понял Васька.

– Есть такая вещь: археологическая практика, ― объяснила Ника. ― Студенты должны знать основы археологии. Поэтому их вывозят на полевые работы.

– Здорово! ― восхитился Васька. ― Загораешь себе на пляже, купаешься… Пойти на исторический, что ли?

– Все совсем не так, ― начала Ника, но Васька ее перебил:

– Пошутил я, пошутил! У тебя поотдыхаешь, как же… Пилишь, небось, бедных студентов, как бензопила.

– Пилю, ― согласилась Ника. ― А что делать? Должны же они чему-то научиться! Потом сами спасибо скажут.

– Вот именно! ― вклинился Степан негромко, но многозначительно.

– Ну, началось воспитание! ― с тоской сказал Васька. Оживился и спросил: ― Ника, а можно мне с тобой? На следующий год, я имею в виду…

Ника перебросила горячую картофелину с руки в руку.

– Понимаешь, Васька, ― начала она, осторожно подбирая слова. ― Это, вообще-то не отпуск.

– Да понял я, понял!

– Не приставай к Нике! ― снова одернул сына Степка.

– Дело не в этом, ― поспешно сказала Ника. ― Я хотела сказать, что на море я езжу не часто. Обычно я езжу… в другое место.

– Куда? ― жадно заинтересовался Васька.

Ника немного помолчала. Егор с удивлением почувствовал, что у нее портится настроение. С чего бы это?

– Обычно мы со студентами ездим в одно местечко… недалеко от Питера.

– А что там? ― вежливо спросил Степка. ― Историческое место?

– Историческое…

Ника поворошила угли длинным прутом. Яркие искры отплясывали в ее зеленых глазах завораживающий колдовской танец.

– Там бои шли, ― сказала она неохотно. ― В сорок первом, сорок втором… В лесу под Тихвиным наши войска попытались прорвать оборону фашистов и выйти к блокированному Ленинграду.

– Прорвали? ― игриво спросил Васька. Ника подняла голову и посмотрела на него. Огонь замерцал в ее потемневших глазах, и Васька неожиданно присмирел.

– Нет, ― ответила Ника после небольшой паузы подчеркнуто спокойно. ― Линия фронта гуляла от железной дороги до леса. Немцы вгрызлись в насыпь, построили прямо под шпалами блиндажи и доты. А в полукилометре наши соорудили из двух рядов бревен длинный сруб, прорезали бойницы, выкопали землянки… Немецкая оборона углубилась в тыл на три-четыре километра и была почти круговой: со стороны Ленинграда на них шли наши осажденные войска.

– Где-то под Ленинградом дед погиб, ― сказал Степка очень тихо. ― Может, в том самом лесу…

Откашлялся и спросил:

– А теперь там что? Музей?

– Если бы, ― ответила Ника мрачно. Тяжело вздохнула и договорила: ― Трофейщики там работают.

– Это кто? ― спросил Егор. ― Кладоискатели, что ли?

– Что-то вроде того, ― ответила Ника. ― Ищут… Только не клады. Оружие. Там этого добра не меряно. Прежде, чем костер разжечь, землю протыкают штыком: вполне может попасться старая мина, и тогда…

Она замолчала. Молчали и остальные. Дениска незаметно приблизился к костру, привлеченный рассказом, присел рядом с Васькой. Тот подвинулся, освобождая приятелю место.

– Трофейщики себя называют по-разному, ― продолжала Ника. ― Черные следопыты, падальщики… Не в этом суть. В лесу навалом ржавого железа. Окопы, провалы блиндажей, ямы пулеметных гнезд… Стоит в лесу развороченный взрывом советский танк. Взорвали его уже после войны, из баловства: ребятки понапихали в танк столько снарядов и мин, сколько поместилось. Этого добра в лесу полно: лежит, например, толстенный снаряд большого калибра с проломленным боком. К нему опытные трофейщики даже не подходят ― видна желтая взрывчатая начинка.

Она замолчала, глядя в огонь остановившимся взглядом.

– А вы со студентами что там делаете? ― спросил Степка. ― Неужели это тоже практика?

Ника помотала головой.

– Нет, ― ответила она так же неохотно. ― Какая там практика, убиться же можно!.. Ездит тот, кто хочет, под свою ответственность. Дело добровольное, родителей об опасности сразу предупреждаем…

– И отпускают?! ― ужаснулся Егор.

Ника посмотрела на него мерцающими глазами.

– Отпускают, ― подтвердила она с вызовом. ― Когда объясняем, зачем ездим.

– А зачем вы ездите? ― спросил Васька очень тихо.

– Кости собираем, ― ответила Ника. ― Их там больше, чем оружия, искать не надо… Идешь, смотришь по сторонам: вот в корнях березы застряла русская каска, а в ней ― обломок челюсти. Из лужи выглядывает кусочек берцовой кости. А в кротовых кучках на поляне валяются человеческие позвонки…

Она прервала рассказ, уткнулась подбородком в стиснутый кулак.

– Не похоронили?! ― не поверил Васька. Оглядел всех расширенными от ужаса и недоверия глазами, переспросил: ― Наших не похоронили?!

– Не похоронили, ― подтвердила Ника окрепнувшим голосом. ― Лежат так, как упали, листьями прикрытые… И никому они не нужны. Ни военным, ни милиции, ни властям… Отыскивают останки полулегальные немногочисленные отряды поисковиков вроде нашего. И все. Мы за неделю нашли одиннадцать скелетов наших солдат. В карманах брюк – пара довоенных монет, рядом фляжка… Ни на одном не было посмертного медальона. Мы их там, в лесу, и похоронили. Вырыли общую братскую могилу, неглубокую, вдруг у нашего государства совесть проснется, захотят нормально похоронить. Поставили крест…

Ее голос треснул и оборвался. Ника отвернулась и стала смотреть в сторону. Минуту царило молчание.

– А трофейщики? ― спросил Васька приглушенным голосом. ― Они наших не ищут?

Ника пожала плечами.

– Трофейщики предпочитают немцев, ― ответила она с кривой усмешкой.

– Почему? ― не понял Васька.

– Потому что выгодно, ― продолжала Ника все с той же нехорошей мрачной усмешкой, похожей на гримасу. ― Ищут кресты, медали. Знаки отличия, офицерские и солдатские жетоны… Их продают на рынках в городах, говорят, хорошо платят… Еще распарывают немецкие сапоги: в них часто бывают драгоценности, золото. Немецкие штык-ножи в ножнах с шариком на конце ценятся особо. Еще винтовки, пулеметы…

– Автоматы, ― добавил Васька.

– Нет, ― отказалась Ника. ― Автоматов под Ленинградом зимой сорок первого не было ни у наших, ни у немцев.

Она шмыгнула носом и язвительно сказала:

– А сейчас немцев искать особенно выгодно.

– Почему? ― не понял Васька.

– Да потому! ― вдруг закричала Ника. ― Потому что Германия платит деньги за перезахоронение своих солдат! Как любое нормальное государство! И за каждую немецкую кость трофейщики получают деньги! В твердой валюте, между прочим! А наши кому нужны? Сплошные непроизводительные расходы у местных властей! Место под захоронение выделять придется, а это место можно выгодно продать под особняк какого-нибудь зажравшегося вора…

Она швырнула в догорающий костер ветку, вскочила на ноги и бросилась к дому. Искры полетели во все стороны, слушатели испуганно шарахнулись прочь от костра.

– Ника! ― окликнул Егор ошарашенно, но ответа не получил.

Вернулся назад, к разворошенным углям, покрутил пальцем у виска, сказал извиняющимся тоном:

– Она что, психованная?

– А по-моему, она первый нормальный человек, которого я встретил за последнее время, ― ответил Степка, не раздумывая.

– По-моему, тоже, ― поддержал Васька. Шмыгнул носом и сказал: ― Свинство какое. Своих не похоронили… Победители называемся.

Она повернулся к Степке и спросил:

– Пап, отпустишь меня с Никой? Вдруг и дед там лежит? Не похороненный…

Степан тяжело вздохнул.

– Отпущу, ― сказал он тихо.

– И я с тобой, ― заторопился Дениска.

– Ладно, загорелись! ― приструнил Степан. ― До этого еще дожить надо!

И задумчиво добавил:

– Может, я сам с вами поеду.

– И я, ― неожиданно для себя сказал Егор.

Все посмотрели на него, и он смутился.

– Договорились, ― подвел итог Степан. ― А сейчас пошли спать. Завтра полно дел.

●●●

На следующее утро Ника вышла к завтраку позже всех. Под глазами у нее пролегли темные круги, держалась она неуверенно.

– Вы простите меня за вчерашнее, ― сказала она, поймав мужчин на конюшне. ― Завелась…

– Не извиняйся, не надо, ― ответил Степка.

– Некрасиво…

– Что некрасиво? ― переспросил Степан. ― То, что у тебя сердце болит? Благодари бога, что тебе не наплевать на такие вещи! Большинству людей, к сожалению, дела нет ни до нашей истории, ни до этих костей!

Он помолчал и одобряюще добавил:

– Не расстраивайся, девочка. Пусть немного, но помощники у тебя найдутся.

– Спасибо, ― сказала Ника. Ее губы тронула едва заметная бледная улыбка. Она бросила на Степана короткий взгляд исподлобья и договорила: ― Вы такой замечательный… И Васька тоже…

Подумала и добавила:

– И вы, Егор.

Егор почувствовал себя вознагражденным за все дни, прожитые в станице.

– Отлично! ― сказал он бодро. ― О грустном поговорили, теперь давайте о чем-нибудь веселом поговорим. Ника, вам слово.

Ника кивнула.

– Понимаете, Степан, ― начала она. ― Мы к вам не просто так приехали.

– Это я уже понял, ― заметил Степка философски.

– У нас есть подозрение, что недалеко от станицы расположено древнее погребение.

Ника замолчала.

– Погребение? ― переспросил Степка. И даже лопату отставил. ― Какое погребение?

– Древнее, ― ответил Егор многозначительно. ― Тебе же сказали!

– Насколько древнее? ― продолжал удивляться Степан. ― Сто лет, двести? Больше?

Он оглядел молчащих гостей, прислонил лопату к деревянной перегородке денника и велел:

– А ну, рассказывайте!

И они рассказали. Сначала говорили по очереди, потом начали перебивать друг друга, потом заговорили одновременно, взахлеб, и закончили уже полной какофонией. Степка только успевал переводить взгляд с Егора на Нику, с Ники на Егора. Его простодушное лицо от напряжения покрылось капельками пота.

– Вот это да! ― сказал он наконец.

Еще раз осмотрел гостей и недоверчиво спросил:

– Неужели правда?

– Мы надеемся, ― ответила Ника. ― Егор был маленький, он не уверен, точно видел все это или просто нафантазировал…

– Вот это да! ― повторил Степка восхищенно.

Его глаза мечтательно расширились.

– Это же все равно, что клад найти! Ника, я прав?

Ника переступила с ноги на ногу.

– Отчасти, ― ответила она сдержанно. ― Если там что-то есть, то нам это не принадле…

– Да ладно! ― перебил ее Степка. ― Что мы заранее шкуру полосуем! Сначала разведать надо!

Он потер руки.

– Ну, что, ― начал он деловито. ― Предлагаю перебраться поближе к холмам. Палатка у вас есть, веревки и «кошка», полагаю, тоже.

– Есть, ― подтвердила Ника.

– Отлично!

Степка немного подумал.

– Значит, переберемся сегодня же вечером. А ночью пойдем в пещеру.

– Почему ночью? ― не поняла Ника.

– Потому что свидетели нам в этом деле не нужны, ― объяснил Степка. ― Сами все разведаем, лишние глаза ни к чему. Так?

– Так, ― ответил Егор. Ника промолчала.

– Ну и славно, ― завершил обсуждение Степка. ― Я с вами пойду.

– А лошади? ― напомнила Ника.

– С лошадьми Васька останется. И Денис поможет. Ничего, денек-другой без меня продержатся…

– Вы уверены? ― уточнила Ника.

Степка умоляюще посмотрел на нее.

– Не бросай меня! ― попросил он. ― Такой шанс раз в жизни выпадает, и то не всем! Я, может, внукам эту историю рассказывать буду!

– Договорились, ― ответила Ника, смеясь. ― Обделить ваших внуков я не могу.

– Отлично! ― с энтузиазмом повторил Степка.

Хлопнул в ладоши, неожиданно совершил на месте неуклюжее вальсовое па и сказал:

– Пойду собирать вещи.

– В машину сразу загрузи, ― сказал Егор.

– А ты чего указания раздаешь? ― удивился Степка. ― Со мной пойдешь! Давай, давай, ишь, разленился!

Подталкивая Егора кулаком в спину, довел его до выхода из конюшни, обернулся и крикнул:

– Ника! Ты особенно не перегружайся! Ночью будет много работы!

– Слушаюсь, ― ответила Ника насмешливо.

Перебрались к холмам, когда начало темнеть. Вытащили обе палатки, установили их на берегу. Выкопали ямку для костра, расчистили место вокруг, чтобы искра, не дай бог, попала на сухую траву… Распаковали спальные мешки, разложили на подстилке снаряжение…

– Кто наверх полезет? ― спросил Степка.

Они одновременно задрали головы вверх.

Холм выглядел гладким, отвесным и неприступным, как вражеская крепость.

– Давайте я, ― предложила Ника неуверенно. ― Все-таки я самая легкая…

– Да нет, ― ответил Степка. ― Ты не поняла… Я имел в виду себя и Егора.

– Почему это? ― мгновенно ощетинилась Ника. ― Дискриминация? По половому признаку?

Степка приоткрыл рот от удивления и воззрился на нее.

– Что она сказала? ― спросил он у Егора через несколько секунд. ― Переведи дословно.

Егор махнул рукой. Он уже примерял на себя гладкие отвесные кручи.

– Полезу я, ― решил он. ― В конце концов, я это уже делал.

– Тридцать лет назад! ― язвительно напомнила Ника. ― Не растеряли опыт?

– Проверим, ― ответил Егор, не сводя глаз со смутно видной верхушки.

– А где вход? ― вполголоса спросил Степка.

Егор сделал несколько шагов право.

– Кажется, там, ― сказал он. И указал рукой на густые заросли кустарника под самой вершиной.

– Уверен?

Егор прошелся вдоль подножия холма. Было еще одно место, похожее на нужное.

– Не уверен, ― признался он. ― Но это не беда. Проверим.

Он повернулся лицом к друзьям и начал деловито подводить итог:

– Значит, так. Я залезу на самый верх, укреплю «кошку» и проверю кустарники. Найду вход в пещеру и сброшу вам веревку. Степка сможет влезть. Ника, а вы?

Она только обиженно фыркнула.

– Очень хорошо, ― продолжал Егор, не обращая внимания на эту маленькую обиду. ― Ника полезет первой. Степка, подстрахуешь ее…

– Это не обяза…

– Так, девочка, кончай выпендриваться, ― оборвал ее Степка. ― Это тебе не игры! Здесь можно запросто шею свернуть!

Ника прикусила губу и ничего не ответила.

«Здорово у него получается! ― с завистью подумал Егор. ― Почему я так не умею?»

И даже вздохнул.

Но осуществить восхождение этой ночью им не удалось.

Во-первых, из станицы прискакал Васька. Конечно, любопытство вполне простительный порок, тем более, если это детское любопытство… Но Ваську они договорились не вмешивать в это дело. Поэтому Егор поспешно спрятал веревку, которую держал в руке.

– Ты что здесь делаешь? ― рассердился Степка, придерживая старика Лангета.

Васька шумно обрушился с седла.

– А ты? ― огрызнулся он.

– У нас свои дела! Марш домой!

– Не хочу!

– А кто тебя спрашивает? ― возмутился Степка. ― Мал еще! Домой немедленно!

– Не поеду! ― отрезал Васька. Его уши покраснели. ― Как лошадей драить, я не маленький, а как открытия совершать, так маленький! Думаете, я не понял, что Ника с Егором не просто так сюда приехали? Ника!

Он с упреком посмотрел на нее.

– А еще друг называется, ― припечатал он жестко.

Ника молчала.

– Говорю тебе, у нас свои дела, ― снова начал Степка.

– Хорошо, ― оборвал его Васька. ― Я уеду. Но после этого я с тобой никогда в жизни ничем не поделюсь! Это будут мои дела! До самой смерти! Понял?

Степка запаниковал:

– Вась, не дури…

– Не хотите меня брать? ― спросил обиженный Васька. ― Не надо!

Он оглядел взрослых и прибавил:

– Знать вас больше не желаю!

Подошел к Лангету, сунул ногу в самодельное веревочное стремя…

– Степан! ― негромко сказала Ника.

Степка кашлянул. Васька замер на месте.

– Ладно, останься, ― разрешил Степка. И угрожающе добавил: ― Но если ты хоть кому-нибудь… Хоть одно слово…

– Понял, понял, ― зачастил Васька, кивая головой. ― Могила! Никому и ни за что!

– Лангета расседлай, ― приказал Степка.

– Сейчас, ― тут же откликнулся непривычно покладистый Васька.

А Ника задрала голову, осмотрела холм и сказала:

– Отложим, пожалуй…

– Почему? ― не понял Егор.

– Темно, ― коротко ответила она.

Темнота навалилась незаметно. Видимость не превышала одного метра, а взбираться на холм при таких условиях было рискованно.

– Все из-за тебя, ― сказал Степка сыну.

– Сами виноваты! ― огрызнулся тот. ― Сразу бы меня с собой взяли, и проблем бы не было!

– Ладно, ерунда, ― сказала Ника. ― Днем раньше, днем позже… Не принципиально.

Васька ловко расседлал Лангета и подсел к Егору, разводившему костер.

– Привязать коня не забыл? ― напомнил Егор вполголоса.

– А чего его привязывать? ― отмахнулся Васька. ― Лангет не хуже нас соображает… Далеко от палаток не отойдет.

Егор вспомнил старого Карата и кивнул.

– Лошадей вывели? ― допрашивал сына Степка.

– А то!

– Вычистили?

– А то!

– Воду поменяли?

– А то!

– Кто за ними сейчас присматривает? Дениска?

Васька открыл было рот, чтобы ответить привычное «а то!», но спохватился и просто кивнул.

– Дениска, ― пробормотал про себя Степан. Вздохнул и сказал: ― Он один завтра не справится.

– Предлагаю план, ― сказал Васька хладнокровно. ― Завтра утром мы едем домой. На время, пока работу не сделаем. А вечером возвращаемся обратно. И приступаем к плану «бэ».

Степка переглянулся с Никой.

– Толково, ― сказала она. ― Только палатки сворачивать не хочется.

– А чего их сворачивать? ― удивился Васька. ― Оставим на хозяйстве кого-нибудь…

Его глаза пробежались по лицам взрослых.

– Оставим Егора, ― предложил Васька. ― Все равно он делать ничего не умеет.

Ника нервно хмыкнула.

– То есть, я имею в виду, за лошадьми ухаживать, ― быстро поправился Васька.

– Ну, спасибо тебе, Василий, ― поблагодарил сконфуженный Егор. ― Век не забуду твоей доброты.

– Да ради боха! ― произнес Васька с украинским прононсом. ― Заходите, ежели шо…

– Не паясничай! ― строго оборвал сына Степан.

Васька умолк. Его губы терзала рвущаяся наружу ухмылка.

– Придется так и сделать, ― сказал Степан виновато, оборачиваясь к Егору. ― В одном этот паршивец прав: два раза ставить палатки ― кучу времени даром потратить… Нику тут одну не оставишь, мало ли что… Я дома нужней, чем здесь.

Он развел руками.

– Егорша, не обижайся!

– Ну что ты! ― ответил Егор. ― Весь к услугам членов экспедиции! Пользуйтесь на здоровье!

– Мы утречком домой вернемся, работу сделаем, а вечером назад, ― перетолковывал Степка план сына. ― И займемся своими делами. А ты пока посторожишь.

– Договорились, ― великодушно согласился Егор.

За его спиной послышался легкий шорох. Егор быстро обернулся. В отблесках костра мелькнула легкая, почти невесомая тень и тут же пропала в траве.

– Что это? ― спросил Егор тревожно. ― Вы видели?

– Что-то мелькнуло, ― подтвердил Васька.

– Волки?

– Да нет! Какие здесь волки! Может, собака одичавшая…

Они переговаривались вполголоса, стоя на границе света и темноты. Костер полыхал яркими искрами, вселял в души людей уверенность. Любой дикий зверь боится огня. Значит, пока горит костер, они в относительной безопасности.