Текст книги "Тень королевы, или Слеза богини"
Автор книги: Карина Тихонова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Что с рукой?
Я отмахнулась:
– Порезалась.
– Когда? – продолжила допрос соседка.
– Вчера.
– Как?
– Открыла банку сгущенки, – пустилась я в оправдания, – не удержала в руках и чуть не уронила. Схватила – и неудачно. Прямо ладонью по зазубренной крышке...
Теперь вскрикнула Вероника. Она долго качала головой, но я видела, что это происшествие ее ничуть не интересует.
– Кого убили-то? – спросила я.
Честно говоря, я не надеялась, что Вероника знает больше меня. И, как всегда, недооценила ее способности.
– Юрку Казицкого из последнего подъезда.
– Что? – не поняла я. – Он в нашем доме жил?
Вероника поджала губы и посмотрела на меня с неодобрением.
– Ирка, ну ты прямо на облаках живешь! Своих собственных соседей не знаешь!
Я промолчала. Учитывая, что в нашем доме семь подъездов и больше трехсот квартир, удивительной выглядит как раз Вероникина осведомленность.
– Ты же знаешь, у меня времени нет, чтобы со всеми соседями общаться...
– Ага, – ехидно подтвердила Вероника. – Только с некоторыми...
Я снова промолчала. Глупо думать, будто от Вероники можно скрыть наши с Лешкой полуночные прогулки.
– Его Макарыч нашел. Ну, из первого подъезда, – снисходительно уточнила Вероника. – Со спаниелем гуляет, знаешь?
Макарыча я тоже не знала, но на всякий случай кивнула.
– Он рано выходит, в его возрасте уже не спится... Короче, вышел он, спустил пса с поводка, а тот вдруг как завоет!
Вероника впилась в меня взглядом. Я изобразила на лице заинтересованность и страх.
– Ну-ну...
– Вот. Сел пес на землю, морду поднял – и давай арии выводить! Макарыч его и так уговаривает замолчать, и эдак – ни фига.
– Ну-ну...
– Макарыч его тянет подальше от окон, на первом этаже тетка скандальная живет, вечно орет, что ей собаки спать не дают... А пес не идет! Ни в какую с места не трогается! Макарыч, бедный, взмок! Ну и оставайся, говорит. И пошел за дом один. Ну и нашел...
– Бедный!
– Не говори! Старика чуть кондратий не хватил! До сих пор валерьянку глотает. Хотя, чего он так разнервничался? Можно подумать, трупов не видел! Да их каждый день по всем каналам столько показывают! И анфас, и в профиль.
– Ну, одно дело по телеку, другое – в жизни.
Вероника пожала плечами.
– Да, наверное... Жалко, что не я нашла. Я бы так не дергалась.
– Милиция уже приехала?
– Приехала. И «Скорая» тоже. Хотя, для чего ему врачи?
– Увезти-то надо.
– Это да, – неохотно согласилась Вероника. Подалась ко мне и с жаром сказала:
– Представляешь, Макарыч говорит, вокруг него вся трава кровью пропиталась! Представляешь, вся кровь вытекла! Обескровленный труп, представляешь?!
Ее глазки восхищенно засверкали. Я вспомнила бурую землю, резкий тошнотворный запах, исходивший от нее, и невольно взялась рукой за горло.
– Плохо, да? – участливо сунулась ко мне Вероника. – Тошнит, да? По утрам, да?
– Ничего подобного! – отрубила я железным голосом. Только разговоров о моей беременности мне не хватает для полного счастья!
– Ангина у меня. С высокой температурой.
Вероника испуганно шарахнулась в сторону. Больше всего на свете она боится микробов. Любых, не важно каких.
– А чего ж ты вышла?
– Долг прежде всего, – пояснила я. – Работать некому.
– Счастливо, – торопливо сказала Вероника и ринулась прочь. Из подъезда показались новые неинформированные лица.
Я неторопливо двинулась по направлению к спортивной площадке. Интересно, милиция уже перекрыла пути-дороги? Тогда мой фонарик станет частью вещественных доказательств...
Милиция суетилась вокруг трупа, но весь наш маленький парк не перекрывала. Во всяком случае, подходы к скамейке были свободны. И, конечно, именно на ней по закону подлости сидели оживленно переговаривающиеся бабуськи, а вокруг скамейки толпились любопытствующие всех возрастов!
Я подошла поближе и смешалась с толпой. По возможности незаметно оглядела пространство вокруг деревянных ножек.
Вот мой фонарик!
Я нахмурилась.
Странно, что он лежит с другой стороны. Я сидела на корточках слева и до того места, где лежал сейчас фонарик не добиралась... Впрочем, может, откатился? Странно, если так... Земля здесь ровная, не пологая... Ладно, неважно.
Я задавила подозрительные мысли и приступила к плану «А».
Делая вид, что с интересом прислушиваюсь к бабкиным разговорам, подтянула сумку к груди и принялась ее мять, как бы в волнении. Потом незаметно перевернула ее вверх дном.
– Ой!
Куча мелочей, которые я заботливо запихала перед выходом, разлетелась в разные стороны.
Бабки на секунду обернулись на мой возглас, быстро сориентировались в ситуации и утратили ко мне интерес.
Я присела на корточки и принялась подбирать свои вещи. Незаметно подхватила фонарик, закатившийся в густую траву под правой ножкой скамейки, сунула его в сумку.
Поднялась на ноги и окинула землю придирчивым взглядом: не забыла ли чего?
На этот раз как будто ничего не забыла.
Облегчение, которое меня обхватило, было настолько огромным, что я с трудом устояла на ногах.
Тщательно застегнула молнию на сумке и несколько минут постояла на месте, делая вид, что наблюдаю за действиями следственной группы. Потом сделала несколько незаметных шагов в сторону и неторопливо побрела к асфальтовой дорожке. Почему-то мне все время казалось, что сейчас мне в спину полетит грозный начальственный окрик, приказывающий оставаться на месте, но ничего подобного не произошло.
Я добралась до дорожки и пошла в сторону автобусной остановки.
Господи, неужели пронесло?
«Пронесло», – поняла я, усаживаясь в маршрутку.
По дороге я не переставала обдумывать свое жуткое положение. По идее, конечно, я просто обязана пойти в милицию и сдаться. То есть рассказать о том, что я видела. И слышала, кстати... Ведь убийца явно находился с моим покойным соседом в деловых отношениях, как это теперь говорят. Не зря же убийца спросил: «Значит, ты не согласен?»
А тот ответил: «На таких условиях – нет»...
Да. Это серьезная информация. И, думаю, она будет совсем даже не лишней в поисках убийцы.
Наверное, это мой долг не только перед правосудием, но и перед убитым человеком. Неужели его убийство так и останется безо всякого наказания?
«Можно подумать, что это будет первой убийство в нашем бардаке, оставшееся без наказания, – резонно возразил мне циничный внутренний голос. – Ты лучше подумай о том, что первая попадешь под удар, если пойдешь свидетелем. Надеюсь, иллюзий относительно программы по защите свидетелей у тебя нет?»
Таких глупых иллюзий у меня, разумеется, не было.
«И что будет тогда с отцом?» – привел внутренний голос последний сокрушительный довод.
Убедил.
Папочку мне оставить не на кого. Мир, конечно, не без добрых людей, но где гарантия, что добрые люди захотят взвалить на себя чужую проблему?
Значит, в милицию я не пойду. И моей нечистой совести придется с этим как-то примириться. Кто мне дороже: сосед, которого я до вчерашнего дня знать не знала, или отец родной? Даже спрашивать глупо!
На работу я немного опоздала.
– Ир, тебя клиентка спрашивала, – доложила мне соседка.
– Давно?
– Минут десять назад. Сказала, что пока пройдется по рынку, а потом назад вернется.
Соседка оглядела меня с некоторой завистью и спросила:
– Слушай, вот чем ты их берешь? Чего они именно к тебе возвращаются? Рынок-то большой...
– А ты красишься ярко, – ответила я честно.
– И?.. – не поняла соседка.
– Женщины за крупными покупками обычно приходят с мужьями.
– Ну?..
– Ну, и какой жене понравится, что ее обслуживает яркая, привлекающая к себе внимание баба?
– А-а-а, – протянула соседка. Минуту смотрела на меня понимающим взглядом, потом уважительно склонила голову и произнесла:
– Ну, ты психолог... Серой мышкой, значит, нужно прикинуться...
– Что-то вроде того.
– Ну, ты психолог, – повторила она задумчиво и скрылась в своем закутке.
Покупательница нагрянула через десять минут. Я сразу узнала эту женщину. Она у меня купила дубленку, обещала прийти за кожаной курткой. Она обрисовала фасон, который ей нравился, я составила с ее слов неуклюжий, но понятный рисунок и честно передала его тете Жене. И она привезла из Турции нечто похожее.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Вот, пришла, как обещала...
– Очень рада вас видеть, – сказала я искренне. Всегда приятно видеть человека, благодаря которому получаешь часть зарплаты.
– Привезли?
– А как же!
Я отправилась вглубь своей каморки и завозилась среди огромных сумок. Все-таки как удачно, что я опоздала и не успела выложить и вывесить весь товар! Курточка, заказанная дамой, находится у меня обычно на самом виду, и ее мог купить кто угодно. К счастью, пока никто не купил.
– Вот, – сказала я, извлекая куртку. – Специально припрятала пока.
– Спасибо! – расцвела клиентка. И громко позвала:
– Лелик!
Как и следовало ожидать, муж слонялся поблизости. На его лице застыла гримаса, которую я привыкла видеть на лице мужчин, обреченных сопровождать жен на вещевой рынок. Смесь скуки, нетерпения и покорности судьбе.
Жена развернула перед ним куртку.
– Как тебе?
– Блеск! – ответил тот, не глядя. – Берем!
– Как это? – обиделась жена. – Без примерки?
– Ну, давай, меряй скорей!
– Сейчас...
Дама разложила куртку на прилавке и начала тщательно осматривать и прощупывать кожу.
К этому процессу я отношусь легко. Тетя Женя – великолепный специалист во всем, что касается кожаных изделий, и никакую второсортную халтуру ей не подсунет даже самый пронырливый турецкий бизнесмен. Она исколесила вдоль и поперек всю Турцию, прежде чем нашла маленький симпатичный заводик, где шились куртки и дубленки с соблюдением всех основных технологий. Мало того. Она не поленилась узнать, кто поставляет сырье, съездила на место и проверила поставщика! Так что, насчет качества вопросов нет.
Турецкий партнер преисполнился такого уважения к профессионализму тети Жени, что тут же предложил ей работу на своем предприятии. И очень расстроился, когда «русская ханум» ему отказала.
– Вроде все нормально, – наконец сказала дама.
Она влезла в рукава, запахнула полы, стянула пояс и начала озираться в поисках зеркала.
Я торопливо вынесла наружу высокую, во весь рост, зеркальную стойку.
Дама завертелась перед ней.
– Ну как? – спросила она меня.
Я оценивающе прищурилась.
Для того, чтобы клиент поверил в искренность продавца, совершенно не нужно сразу кидаться с заверениями, что все великолепно. Этому шаблону все равно уже никто не верит.
– Даже не знаю, что вам сказать. Цвет, безусловно, ваш... Но что-то меня настораживает...
– Что? Что? – заволновалась дама. Я видела, что она почти готова купить куртку, и мысль о том, что вещь у нее отбирают, только укрепляла ее решимость.
– По-моему, сидит прекрасно! – нервно заявила дама. И потребовала поддержки у мужа:
– Лелик! Тебе нравится?
– Идеально! – ответил Лелик и скроил в мою сторону зверскую гримасу.
– Нет, что-то не то, – произнесла я с задумчивым сомнением. – В плечах не широковато?
– В плечах?..
Дама еще раз обозрела свое отражение. Так, нельзя позволить ей укрепиться в этой мысли.
– Поняла! – воскликнула я и сильно шлепнула себя полбу.
– В чем дело? – спросила дама.
– Лена! – громко позвала я свою соседку.
Та явилась немедленно.
– Ау...
Я потеряла дар речи. Ленкино лицо, пять минут назад напоминавшее лицо индейца в праздничном боевом раскрасе, было абсолютно чистым. Никакой косметики! Даже губную помаду стерла! Вот это я понимаю, деловая оперативность!
– Что, Ирочка? – кротко спросила Ленка.
– Свитер! – ответила я, когда снова обрела способность говорить. – Под эту курточку нужен свитер! Видишь, женщина в маечке, от этого кажется, что ей в плечах широко...
– Ну, где же широко? – не поверила Ленка. – Ирочка, ты же не первый день работаешь! Ясное дело, с летней майкой кожаную куртку носить никто не станет! Так, минутку...
Она окинула клиентку цепким взглядом и скрылась среди своего барахла.
– Девушка! – через минуту позвала Лена клиентку, которой явно было хорошо за тридцать.
– Да! – с готовностью откликнулась та.
– Подойдите, пожалуйста!
Клиентка торопливо засеменила на зов. Лелик, брошенный на произвол судьбы, подошел ко мне и нервно прошипел:
– Убить вас мало! Она уже брать хотела!
– Не будьте эгоистом! – укорила я.
Лелик безнадежно махнул рукой.
Через два часа клиентка уходила от нас, загруженная под завязку. Помимо курточки, она приобрела пару свитеров, великолепно с ней гармонировавших, пару сапог под цвет свитера, сумочку и пару перчаток для полного комплекта. Еще Ленка навязала ей шелковый шарфик и две пары колготок «Омса» по смешной цене.
Дама плыла по воздуху. Она была счастлива. За ней в кильватере тащился Лелик, загруженный пакетами и сумками. Его ноги, в отличие от ног жены, попирали грешную землю.
– Вот ведь как мало нужно женщине для счастья, – задумчиво сказала Ленка, провожая покупательницу взглядом. – Пара новых шмоток – и все проблемы позади.
Она стряхнула пепел с сигареты и повернулась ко мне.
– Спасибо, Ирок, – сказала она задушевно. – Ты настоящий друг. За мной не пропадет.
– Да ладно! – ответила я беспечно. – Забудь!
– Не забуду! – пообещала Ленка. – Долг платежом красен.
Я еще не знала, как пригодится мне впоследствии Ленкина помощь!
Вечером, по окончании работы, ко мне неожиданно заглянула тетя Женя.
– Как дела? – спросила она бодро.
– Прекрасно, – ответила я.
– Тогда почему у тебя такой вид, будто тебя кошка с помойки притащила?
– Не выспалась, – ответила я почти честно.
Тетя Женя сдвинула брови.
– Пора высыпаться! – сказала она строго. – Может, ты, наконец, соблаговолишь выйти замуж и перебраться к нам? Меньше будете под кустами просиживать... Полуночники...
– Я думаю, – ответила я без энтузиазма.
Тетя Женя вздохнула. Присела на одну доверху набитую сумку, потянула меня за запястье и усадила напротив. На такую же набитую сумку.
– Поговорим? – предложила она.
Я пожала плечами. О чем тут говорить?
– Ты Лешку не любишь?
– Я не знаю.
– Ир, чего ты хочешь? – спросила тетя Женя напрямик.
– Хочу получить образование, – ответила я так же прямо.
Начальница удивилась.
– Мало зарабатываешь?
– Дело не только в этом.
– А в чем?
И тетя Женя принялась загибать пальцы:
– Продавать умеешь. Я тебя не обманываю, плачу честную зарплату. Лешка у меня вполне приличный парень. Я тоже не старая людоедка. Нет, может, и старая, но не людоедка... Чего тебе еще?
– Не все так просто, – ответила я уклончиво.
Тетя Женя сделала нетерпеливый жест.
– Да ну тебя...
– Не смогу же я всю жизнь этим заниматься! – попробовала я зайти с другой стороны.
– Почему?!
– Скучно потому что!
Тетя Женя подняла брови.
– Скучно?
– Вы извините меня, – покаялась я. – Я все прекрасно понимаю. Если бы не вы, мы бы с отцом просто не выжили. Только не мое это дело – вещи продавать. Понимаете?
– Нет.
– Разве вы не хотите, чтобы Лешка поступил в вуз?
– Нет.
– Нет?! – не поверила я.
– Нет, – подтвердила тетя Женя. – Зачем? Я училась много лет, и что? Каков итог? Продаю на базаре турецкую выделку. Предположим, Лешка куда-нибудь поступит и что-нибудь закончит. И чем он будет заниматься? Продавать на базаре турецкую выделку. Так чего зря время терять? Кому оно сейчас нужно, это образование? Ты посмотри вокруг: безработица гуляет именно среди таких людей. Среди образованных, я имею в виду. Не нужны этой стране грамотные и умные. Нужны спекулянты, и только спекулянты. Я, к сожалению, дошла до этой простой мысли слишком поздно. Так хоть вы с Лешкой не повторяйте моих ошибок!
– Времена меняются...
– Не говори глупости! – вспылила тетя Женя. – Не повторяй эту благостную чушь, которую несут по телевизору для нашего успокоения! Ничего не меняется! Все остается по-прежнему! И. смотри жизни в глаза, а не в задницу! Какой бы диплом ты ни получила, с ним еще пристроиться нужно! Поверь мне: вернешься на рынок, и рада будешь, если возьмут! Так что не валяй дурака.
Я промолчала.
– Ладно, – сказала тетя Женя, резко меняя тему. – Ты устала, тебе пора отдыхать. Бери отпуск.
– Нет, зачем? – испугалась я.
– Оплаченный отпуск, чего заколыхалась? Выспишься, дурь и пройдет. Как отец?
– По-прежнему, – ответила я хмуро.
– Мне рекомендовали одного врача...
– Ой, хватит! Где только мы не были!
– Это хороший врач, – с напором сказала тетя Женя. – Слышишь, Ирка? Хороший!
– Чем он так хорош?
– Он не совсем обычный врач.
– То есть? – не поняла я.
– Ну, не профессиональный...
– Все-все! – замахала я руками. – Закончили этот разговор! Еще к шарлатанам я отца не водила!
– Он не шарлатан...
– Разговор окончен, – повторила я твердо.
Тетя Женя поднялась с сумки.
– Тяжелый у тебя характер, Ирина, – сказала она, не глядя на меня. – Категоричная ты очень. Трудно тебе в жизни придется.
– Вот спасибо, – сказала я. – А то мне сейчас так легко живется!
– Будет еще хуже, – пообещала тетя Женя, – если себя не поломаешь.
И повторила, не глядя на меня:
– Бери отпуск.
– Надолго?
– Как полагается. На двадцать четыре дня. Дальше видно будет.
– Хорошо.
– Домой едешь?
– Мы с подругой в кафе собирались, – солгала я.
– Поздно не разгуливай, – предупредила меня тетя Женя. – У нас за домом человека убили, знаешь?
– Что-то слышала.
– Пока, – сказала тетя Женя и сделала шаг к выходу из нашей тесной каморки.
Остановилась и повторила:
– Хорошо подумай, Ира.
– О чем?
– Обо всем. А Лешку пока не трогай. Если он тебе не нужен, пускай отвыкает. Нечего ему зря дергаться.
Я осталась одна. Медленно собралась, закрыла дверь и побрела на улицу.
Ни с какой подругой я встречаться не собиралась. Мне просто хотелось немного побыть одной и подумать о жизни. Или ни о чем не думать вообще.
Я вышла на оживленный бульвар и огляделась. Народ торопился к метро, но я не захотела сливаться с толпой. Над городом еще не начали сгущаться веселые майские сумерки, воздух был насыщен свежим резким запахом влажной земли, и я остановилась, жадно вдыхая.
Весна – самое бесовское время года.
Именно весной мной начинают овладевать мечты, которые в другое время года кажутся абсолютно неосуществимыми. Именно весной мне начинает казаться, что моя жизнь вот-вот переменится к лучшему. Что вот сейчас я, наконец, пойму, чего же я хочу и куда мне нужно двигаться, чтобы этого достигнуть. Что, начиная с этой весны, все в моей жизни пойдет по-другому.
По-правильному. По-праздничному.
Но одна весна сменяется другой, а все остается по-прежнему.
Моя прогулка изрядно затянулась, и домой я попала уже в начале одиннадцатого.
Проходя мимо подъезда, в котором жил убитый сосед, я втянула голову в плечи. Почему-то мне было стыдно.
На скамейке сидела незнакомая мне женщина и тихо плакала. Сначала я хотела пройти мимо, но все же замедлила шаг. Постояла в нерешительности и осторожно приблизилась к ней.
– Вам плохо? – спросила я участливо.
Женщина подняла голову. Ее лицо было мне незнакомо. Впрочем, я не могу похвастаться особенной наблюдательностью. Вполне возможно, что она живет в нашем доме.
– Плохо, – ответила женщина и снова расплакалась. Уже громче.
Я присела рядом с ней и взяла ее за руку.
– Могу я чем-то помочь?
– Нет, – ответила женщина, всхлипывая. – Мне теперь никто не может помочь.
– Хотите воды?
– Хочу, – ответила она.
– Тогда давайте зайдем ко мне, – предложила я. – Выпьете воды, умоетесь...
– Вы живете в этом доме? – перебила меня собеседница.
– Да. Только не в этом подъезде.
– А Казицкого вы знаете? То есть...
Женщина громко всхлипнула и поправилась.
– Знали?
– Казицкого? – медленно переспросила я. По коже побежали мурашки.
– Юру Казицкого! Он жил в этом подъезде!
– А вы ему кто? – спросила я.
Женщина беспомощно пожала плечами:
– Формально никто... Мы собирались пожениться, но не успели...
И она разрыдалась.
Я обняла ее за плечи и принялась укачивать, как ребенка.
Ну почему меня преследует эта проклятая история! Я хочу обо всем забыть! У меня собственных проблем выше крыши! У меня папа больной!
Благоразумнее всего было бы встать со скамейки и уйти домой, предоставив женщину ее собственной судьбе. Именно это я и сделаю.
Я поднялась с места и сказала:
– Ну, что же вы? Идемте!
Женщина покорно встала и пошла следом за мной.
Нет, все-таки я идиотка.
Дома я первым делом проверила, ел ли папочка. Ел. Только не разогревал ничего. Ладно, слава богу, что не забыл о приеме пище. Уже прогресс. Раньше забывал.
Я пошла в спальню, тихонько постучала и приоткрыла дверь.
Папочка лежал на кровати и смотрел в потолок. На мое появление он не отреагировал.
Я бесшумно прикрыла дверь и вернулась на кухню. Женщина сидела за столом и смотрела в окно. Я опасливо выглянула наружу. Тело, слава богу, увезли. Но из глаз бывшей невесты Казицкого все равно бежали слезы.
Я достала из холодильника бутылку вина и разлила его по бокалам.
– За помин полагается водку пить, – объяснила я, – только у нас водки нет. Выпьем.
Женщина молча взяла свой бокал и единым глотком осушила его. Я отпила совсем чуть-чуть. Я быстро пьянею.
– Представляете, – сказала женщина, не отрывая от окна мокрых глаз, – мы сегодня встретиться договорились. Я пришла, а Юрки нет... Ждала, ждала, за ним поехала. Думала, такой скандал закачу! А у него дверь опечатана.
Она закрыла лицо совершенно мокрым носовым платком. Ее плечи затряслись.
Я ушла в свою комнату и вернулась назад со стопкой отглаженных носовых платков.
– Возьмите, – сказала я, и подвинула стопку женщине. – Ваш совсем мокрый.
– Спасибо, – прошептала женщина.
– Меня зовут Ира.
– Юля.
– Мне очень жаль, что мы так знакомимся, – сказала я искренне.
– Мне тоже.
Женщина всхлипнула и яростно высморкалась в сухой носовой платок.
Она была не очень юной. А может, мне так показалось из-за поплывшей косметики? Но она определенно была милой. Знаете, есть такие женщины, к которым сразу проникаешься симпатией. Неизвестно, с какой стати. Просто так.
– Как это случилось? – спросила Юля.
– Я не знаю, – ответила я, опустив глаза.
– Соседка сказала, что Юру зарезали.
Я промолчала.
– Господи, бред какой, – сказала женщина больным голосом. – Юру зарезали! Юру! Да он в жизни мухи не обидел! Кто мог его зарезать? За что?
– Я его совсем не знала, – сказала я наконец. – Дом большой, соседей много. А чем он занимался?
– Юрочка был лингвистом.
– Лингвистом?
– Да. Он работал в институте истории языка и литературы.
– Переводчиком что ли? – не поняла я.
– Нет, не совсем. Понимаете, лингвистика – это...
Тут Юля прервала сама себя и договорила безжизненным голосом:
– Какая теперь разница?
Решительно взяла бутылку и налила себе полный бокал вина. Так же лихо осушила его и впечатала в стол.
– Все пропало, – пробормотала она. – Все.
Я молчала не только потому, что не знала, о чем говорят в таких случаях. Я страшно боялась ляпнуть лишнее.
– Подожди, говорит, Юлечка, – бормотала женщина себе под нос. – Все, говорит, у нас будет. Уедем, говорит, куда захочешь. Уехали.
Она горько рассмеялась.
– Он был обеспеченным человеком? – осторожно поинтересовалась я.
– Юрка-то?! Господи!
Женщина закатила глаза под лоб и быстро вернула их на место.
– Тогда откуда такие планы?
– Вот и я думаю: откуда?..
Юля снова потянулась за вином.
– Вы простите, Ира, – сказала она, налив себе третий бокал. – Но мне так и правда легче становится. Знаю, что утром будет плохо, но хоть на час забуду...
– Не извиняйтесь, – сказала я.
Юля кивнула и выпила. Уже не так быстро, как в первый раз. Мне показалось, что она насильно запихивает в себя красную пахучую жидкость.
– Друзья у него были? – спросила я.
– У Юрки? Ой!
Юля икнула и прикрыла рукой рот. По-моему, она немного опьянела.
– Не знаю. Он вообще-то не очень общительный человек... был.
Она тяжело задышала, но справилась с собой и не расплакалась.
– Почти ни с кем не общался. Самодостаточный человек... был.
Юля подперла висок кулаком и продолжала не очень связно:
– Юрка был из хорошей семьи. С корнями. Сейчас модно искать голубую кровь, а ему и искать не нужно было. Все бумаги имелись. Только он стеснялся. Его прадед был известным ювелиром. Магазин имел. В Варшаве, кажется. Раньше Польша в Российскую империю входила, знаешь?
Я кивнула.
– Ну, вот... Ян Казицкий был пожалован личным дворянством за меценатство.
Юля кивнула и пояснила:
– Искусство очень любил. Ну, и тратился на него щедро. Особенно на живопись.
– Осталось что-нибудь? – спросила я быстро. Вот вам и мотив для убийства!
– Да нет, ничего. Ограбили их то ли в девятнадцатом году, то ли в двадцатом... То есть конфисковали все. А прадеда застрелили, чтоб под ногами не мешался.
– Понятно.
Я снова замолчала.
Юля тяжело поднялась со стула.
– Поеду. Спасибо тебе, Ира, хороший ты человек.
– Не за что.
– Есть за что. Знаешь, сколько людей мимо меня прошло? Ни один не остановился. А ты остановилась.
Она пошатнулась и ухватилась за стол.
– Я провожу тебя, – сказала я и взяла гостью под руку.
– Да, пожалуй... До трассы. Там машину поймаем...
Юля посмотрела мне прямо в глаза и вдруг спросила:
– Что мне делать?
– Жить, – ответила я, не задумываясь.
– Как? Раньше все Юркой заполнялось. А теперь... пустая квартира. Фикус и две кошки. Ради чего жить?
– Хотя бы ради фикуса и кошек, – сказала я. – Они без тебя погибнут.
Минуту она молчала, потом задумчиво кивнула. Напряжение стало медленно уходить из ее глаз.
– Дело говоришь. Погибнут.
И Юля, пошатываясь, пошла к двери.
У самого выхода она задержалась и попросила:
– Можно, я буду тебе звонить? Иногда, не часто! А то одной так тяжело...
– Конечно, – ответила я. Быстренько сбегала за ручкой и написала номер телефона на отрывном листке блокнота.
– Вот.
– Спасибо, – сказала Юля. – И ты мне позванивай, ладно?
– Тогда номер оставь.
– Сейчас.
Она сощурилась, сфокусировала зрение и тщательно вывела на бумаге крупные неровные цифры.
– Ты где-то в центре живешь? – спросила я.
– Возле МИДа. Звони, хорошо?
– Я позвоню.
Мы вышли на улицу. Я поддерживала Юлю под локоть. Ее немного пошатывало.
Мы остановили старенький «Жигуленок». Водитель был пожилым и добродушным, но я, на всякий случай, демонстративно осмотрела номер машины и велела Юле:
– Приедешь – позвони.
– Зачем? – удивилась она. Впрочем, тут же сориентировалась, бросила на водителя хитрый взгляд, хихикнула в кулак и пообещала:
– Обязательно позвоню.
– Пока.
– Пока. Спасибо тебе.
Машина отъехала.
Я провожала ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду. Потом развернулась и медленно побрела домой.
Покойный Юрий Казицкий, правнук ювелира и мецената, пожалованного личным дворянством, упорно не хотел оставлять меня в покое.
То, что его предок был ювелиром, наталкивало на определенные выводы. В семье мог сохраниться какой-то раритет, передававшийся по наследству. В итоге он дошел до Юрия, а тот, вознамерившись жениться и устроить любимой женщине красивую жизнь, мог решиться на продажу.
Ясно, что эта вещь была ценной. Иначе зачем столько тайн и недомолвок? Зачем эти полуночные встречи с потенциальным покупателем? Зачем его убили?
Интересно, что это была за фамильная ценность? Картина? Вряд ли. Я видела, как убийца торопливо обшаривал карманы Казицкого. Значит, вещь была небольшой. А может, он искал ключ от сейфа или что-нибудь в этом роде? Не сошел же Казицкий с ума, чтобы держать вещь огромной ценности в собственной квартире!
Я так ничего и не придумала. Добрела до квартиры, открыла дверь и плюхнулась на невысокую банкетку с вытертой бархатной обивкой. Как же я устала!
Сил не было даже на то, чтобы совершить необходимые водные процедуры. Я с трудом поднялась, дотащилась до спальни и проверила, спит ли папочка.
Кажется, спит. Во всяком случае, лежит с закрытыми глазами.
Я дошла до своего дивана, упала на него как была, в джинсах, неумытая, с нечищенными зубами, и моментально провалилась в темноту.
Спала я долго: до двенадцати. Проснулась и первым делом возблагодарила тетю Женю за своевременный отпуск. Все-таки как здорово, что мне сегодня никуда не надо идти!
– Доброе утро.
В дверях моей комнаты стоял папочка.
– Доброе утро, папа. Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо, – вежливо ответил папочка. Он теперь все время разговаривал со мной именно так: вежливо и безразлично. Единственные эмоции, которые он иногда проявлял, были испуг и удивление. Все остальное давно осталось за кадром.
– Ты выспался?
– Спасибо, выспался.
Папочка подумал и решил проявить вежливость:
– А ты?
– Выспалась, – сказала я.
– А почему ты спишь в одежде?
– Я вчера так незаметно уснула, – ответила я виновато. – Не успела раздеться.
– А-а-а...
Папочка подумал еще немного.
– Тебе звонила Маша.
– Ох, черт! Совсем забыла!
Со всеми своими перипетиями я забыла позвонить Машке. Представляю, какой концерт ждет меня сегодня!
– Она очень сердилась из-за того, что ты ей не перезвонила.
– Забыла!
– Я сказал, что ты вчера поздно пришла, – сообщил папочка, чем растрогал меня почти до слез.
Он пытался меня прикрыть!
– Спасибо, папуля.
– Не за что. Я заварил чай.
– Иду.
Папочка вышел из комнаты.
Я вылезла из несвежей одежды, накинула на себя халат и отправилась в ванную. Размотала бинты на ноге и ладони, внимательно осмотрела свои раны.
Так. Нога, конечно, выглядит не лучшим образом, но нагноение мне не грозит, слава богу. Ладонь почти затянулась.
Я влезла в ванную, выкрутила краны до упора. Долго стояла под душем, ловила губами теплую воду и наслаждалась минутами приятного бездумья. Наконец с сожалением перекрыла воду, досуха растерлась полотенцем, накрутила на мокрой голове тюрбан, влезла в халат и отправилась завтракать.
– Ты не опоздаешь на работу? – проявил бдительность папа.
– У меня отпуск. С сегодняшнего дня.
– А-а-а...
– Машка давно звонила?
– Последний раз примерно полчаса назад, – добросовестно отчитался папа.
– Господи! Она не один раз звонила?
– Пять раз. С восьми утра.
– Ох.
И я мрачно задумалась. Очередная личная драма. Нет, на этот раз Машке придется справляться самой. На нее у меня сейчас просто нет сил.
Не успела я допить чай, как телефон затрезвонил снова.
– Я подойду, – сказала я папе и поднялась с места.
Сняла трубку и обречено сказала:
– Слушаю.
– Ты почему не перезвонила? – сразу ринулась в атаку моя подруга.
– Прости, закрутилась...
– Тебе что, все равно?
– Мне не все равно...
– Хоть бы поинтересовалась для приличия, что случилось!
Я закрыла глаза и посчитала до пяти. Потом открыла глаза и спросила.
– Маша, что у тебя случилось?
– Спасибо, что спросила, – съязвила подруга. Помолчала и добавила торжественным тоном:
– Ирка, я подаю на развод.
– Подавай, – ответила я, не успев подумать.
Машка подавилась. Она, как обычно, ждала моего противодействия.
– Как это «подавай»? – переспросила она растерянно. – А ребенок?...
– Тогда не подавай.
Машка умолкла. Я тоже молчала, потому что не знала, что еще сказать.
– Ирка, ты странная сегодня, – подала голос подруга.
