Текст книги "My Chemical Games (СИ)"

Автор книги: Карина Рэндом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Сотрудничать? С ней? – Джерард брезгливо покосился на Лизу, вольготно расположившуюся на бархатном диване, и отрицательно покочал головой. Вериго, смерив юношу презрительным взглядом, хмыкнула и принялась с интересом разглядывать собственные длинные ногти. Казалось, эту заносчивую и слишком много возомнившую о себе девицу не волнует совершенно ничего.

– Значит, ваших потенциальных соперников обсудим индивидуально после того, как посмотрим запись Жатвы. Советую присмотреться к трибутам уже сейчас. Ясно, Джерард? – с нажимом произнесла ментор. Джи апатично кивнул и без особого энтузиазма уставился в экран – там как раз показывали Первый дистрикт.

Кажется, в этот раз все шаблонно: вот классический красавчик с золотистыми волосами (его появление сопровождалось восхищенным вздохом Элизабет) занимает место мальчика – тот даже не напуган, ведь знает, что на его место претендует множество добровольцев. Блондин становится рядом с девушкой ему под стать, поджарой и энергичной – команда победителей. Во Втором все то же – крупная девушка, телосложением подходящая на взрослого мужчину, и ее коренастый напарник. С этими не стоит даже связываться – именно такие самовлюбленные красавчики, окруженные сильными, пусть и не слишком умными прихвостнями, сделали детство и юность Джи невыносимой. Но раньше можно было сбежать, укрыться, попросить помощи, в крайнем случае. А теперь, хочет он того или нет, Джерарду предстоит столкнуться нос к носу с целой шайкой этих людей.

Показали Дистрикт-3 – там трибутами стали тощая девушка, близоруко щурящаяся, и совсем еще юный паренек лет тринадцати. Последний отчаянно храбрился и даже позволил себе оставить некий нелестный комментарий в адрес ведущей из Капитолия (что, впрочем, было скрыто цензурой, разумеется). «Ему страшно», – Уэй был уверен в этом. Никто в здравом уме не станет дерзить сопровождающей на глазах у толпы – это может навлечь беду если не на самого грубияна, то на его близких – точно. На миг Джи увидел Майкоса на месте этого мальчишки – испуганного, нервного. Младший братец, скорее всего, угрюмо молчал бы, стараясь стать незаметным. Это бы его и погубило – спонсоры могли бы попросту забыть о его существовании. «Интересно, – задал себе вопрос Джерард, – а что приведет к гибели меня?»

Профи из округа рыболовов (Лиза в очередной раз томно вздохнула), парочка из Пятого… И, наконец, Шестой. Признаться, это было даже хуже, чем предполагал Джерард. Все тот же обреченный вид Майки, такой же идиотский костюм Алекса. Но вот увидеть себя со стороны парень был не готов – он выглядел как до смерти перепуганный ребенок, пытающийся казаться храбрым. Бледное лицо, безумный взгляд, нетвердая походка – это сразу ставило на Джерарде Уэе отметину потенциальной жертвы. А затем опять показали лицо Майки – снова эта боль, негодование, непонимание, страх, не успевший пройти. Всё повторилось вновь, и Джи не выдержал. Перед глазами что-то сверкнуло, живот скрутила резкая боль. Снова.

Уэй даже выпустил из виду трибутов из Седьмого, хотя менторы уже бурно обсуждали этих новых соперников между собой. Джи было все равно. Но вновь привлекло его внимание имя участницы Игр от Восьмого дистрикта. «Хелена Сорроу!» – звонко объявила капитолийка, и Джи нервно глянул на экран, желая рассмотреть трибута со столь болезненным для него именем. На сцену поднялась бледная девушка с иссиня-черными волосами. Возникало ощущение, что она попала на Жатву чисто случайно или же просто не понимает, что ее ожидает после – совершенно спокойная, она молча встала подле ведущей и устремила отвлеченный взор в никуда. Так же безразлично она встретила и своего напараника.

Дальше – Девятый. Оттуда на Игры отправлялись совсем маленькая еще девочка с ангельским личиком и роскошными рыжеватыми волосами, а также юноша с забавной копной кудрей на голове. Бойкий парень из Десятого и его хромая напарница, мальчик и девочка четырнадцати-пятнадцати лет от Дистрикта номер Одиннадцать и, в конце концов, неприметные трибуты из Двенадцатого.

– Итак, – бодро спросила Маргарет, – как вы оцениваете свои шансы?

Джерард знал, что ему придется ответить, а потому уточнил:

– Шансы умереть?

– Да, кое-кто совсем скоро сдохнет! – захохотала Лиза, поднимаясь с дивана. – «Пожалуйста, не забирайте братика, он еще так мал!» – девица издевательски посмотрела на Джи и пустила фальшивую слезу. – Очень глупо. Тед, идем, мы должны обсудить мою тактику поведения! – и, вульгарно качнув бедрами, она покинула помещение.

– Вот стерва! – буркнул Джерард, смотря вслед удаляющейся сопернице и ее ментору.

– Кем бы она ни была, шансов выжить у нее определенно больше, чем у тебя, – строго проговорила Маргарет Стамп. – Я смотрю, ты уже смирился? А как же маленький брат? Наплевать на его чувства, да?

Джи понуро промолчал, вспоминая заплаканное лицо Майки. Пожалуй, братцу сейчас еще страшнее – ведь он даже не подозревает, что сейчас делает Джерард и что будет с ним через несколько дней.

– Что ж, ты можешь молчать и дальше, я не стану переубеждать тебя. Просто подумай о том, что Майкл надеется на твое возвращение, а ты и не думаешь бороться, – ментор с укором взглянула на парня и, сухо кивнув Алексу, вышла вон из купе. Джи, вздохнув, покосился на капитолийца, самозабвенно стряхивающего невидимые пылинки с колен, и поднялся на ноги.

– Тоже уходишь? – спросил Алекс, изогнув бровь.

– Да, хочу побыть один, – несколько грубо ответил Джерард, на негнущихся ногах покидая комнату. Внутри у него горел пожар, словно раскаленная магма стекала по клеткам и органам, выжигая все на своем пути. С трудом дойдя до собственного купе, юноша обреченно опустился на кровать, не удосужившись даже расправить ее, и уткнулся носом в подушку. В голове назойливо звучало: «Мама, мы все умрем». Слова переплетались с незамысловатой мелодией в его голове, и Джи уже не мог отпустить это, снова и снова пропевая: «Мама, мы сотканы из лжи…»

Молодой человек дышал медленно, вдыхая запах свежевыстиранной наволочки, и постепенно нервное напряжение отпускало его; вскоре Джерард забылся беспокойным сном, изредка вздрагивая и бормоча что-то невнятное.

We’re damned after all

Through fortune and flame we fall

And if you can stay then I’ll show you the way

To return to the ashes you call…

***

Эта ночь стала для Джи одной из самых тревожных за всю его недолгую жизнь. Нет, парень не видел кошмаров или покойной бабушки, но сон его был мятежен, и Джерард метался в постели, ощущая, как его бросает то в жар, то в холод. При этом юноша никак не мог вынырнуть из цепких объятий Морфея. Проснулся Уэй лишь под утро, еще до рассвета, и пробуждение принесло молодому человеку новую боль, ведь его не разбудил, как это бывало обычно, бесцеремонный младший братец, со всего размаху плюхнувшись Джерарду на живот или окатив того ледяной водой из стакана, и не лежал у кровати, свернувшись клубочком, огромный кот Бабблз, не гремела посудой в соседней комнате мать, не слышен был голос отца и не гудели за окном поезда, которые отправляли из Шестого по всем направлениям. Он сам был в поезде – в том страшном поезде, который всего через несколько часов прибудет в столицу Панема.

Приподняв голову с подушки, влажной от пота и слез, Джи сглотнул и сполз с кровати. Доплелся кое-как до ванной, наугад повернул какую-то ручку на панели управления, и из душа полилась вода, теплая и гораздо более чистая, нежели в родном Шестом дистрикте. Пока парень стоял под согревающими струями, в его голове неожиданно четко прозвучало: «Тебя ждет Майки. Что станет с ним, если ты умрешь?» Вопрос был таким отчетливым и реальным, что Джерард собирался уже ответить, как вдруг осознал, что отвечать-то некому – он здесь совсем один. Так или иначе, Джи попытался представить, как Майкос будет жить, потеряй он старшего брата, и по телу его пробежали мурашки. Выходило, что без ночных посиделок двух братьев, без вечных дружеских подколов, без песен и без гитары жизнь теряла всякий смысл. Нужно было предпринять что-то, чтобы не казаться жалким публике и другим трибутам, и потому молодой человек, наспех одевшись, вышел в коридор и направился на поиски Маргарет.

– Я знала, что ты придешь, – равнодушно бросила женшина, приглашая Джерарда войти в свое купе. – Совесть замучала, да? Стыдно перед братом стало за то, что ты такой безвольный? – Маргарет старалась казаться строгой, но по ее глазам было видно: ментор рада, что Джи пришел к ней.

– Вы сами все знаете. Можете не травить душу?

– Ладно, – Маргарет пожала плечами. – Тогда давай перейдем сразу к делу, до завтрака как раз еще есть время. Начнем с Жатвы. Запомнил кого-нибудь?

– Хелена Сорроу, – против воли выпалил Джерард.

– Кто это? – ментор вскинула брови и заглянула в блокнот, где делала заметки вчерашним вечером.

– Дистрикт-8, – тихо ответил парень. Маргарет понимающе кивнула и проговорила с некоторой долей сомнения в голосе:

– Я имею в виду, запомнил ли ты кого-то из серьезных соперников, а не из таких же блаженных, как ты сам.

Джи проигнорировал сказанное в его арес слово «блаженный» и попытался вспомнить других трибутов.

– Профи, – буркнул он. – Но они все одинаковые, каждый год…

– Еще?

– Парень из Девятого выглядел крепким… – то ли спрашивая, то ли утверждая сказал Джерард. Девятый был примерно одного с ним возраста, а у тех, кто старше, как правило, всегда больше шансов. – Еще… – Джи вспомнил, что менторы и Алекс с Лизой оживленно обсуждали Дистрикт-7 и добавил: – Еще ребята из Седьмого.

– Ладно, – Маргарет кивнула. – Допустим, верю. И не списывай со счетов Лизу, она будет сильной соперницей. Послушай, по приезде в Капитолий ты перестаешь трястись и мямлить, ясно?

– И что я, по-вашему, должен делать? Угрожать профи? Да это же смешно!

– С профи старайся не общаться. Можешь вообще ни с кем не общаться. Я полагаю, мы будем делать из тебя этакого странного отрешенного парня. Ну, не от мира сего. Тебе пойдет этот образ. Мало того, это будет вкусно. Капитолий оценит.

– Я так и не понял, что делать… – Джи нахмурился.

– Веди себя странно. Отвечай невпопад. Можешь говорить о потустороннем… Ну, твое поведение мы еще обсудим. Что же касается обучения в Тренировочном центре – старайся охватить как можно больше навыков по выживанию. К оружию не бросайся, выбери что-то одно, что придется по душе, и тренируйся. Я бы посоветовала метательные ножи или дротики, может, стрельба из лука – сама лично вижу в них гораздо меньше недостатков, чем у орудий ближнего боя. Но здесь каждому свое. Так, что еще… А, да, тебе нужно переодеться. Я попрошу Алекса подобрать тебе что-нибудь…

– Не надо Алекса! – вскрикнул парень, вспоминая ужасное желтое платье и ажурные колготки сопровождающего.

– Успокойся, у него не такой уж и плохой вкус. Кроме того, одежду, модную в Капитолии, он тебе не посоветует – ее нужно уметь носить, а это редко дается детям из дистриктов. Лиддел просто подберет нечто, что бы соответствовало твоему новому образу. А в столице тобой займутся стилисты. Это, пожалуй, все. Не опаздывай на завтрак, – строго проговорила ментор и указала Джерарду на дверь.

*My Chemical Romance – Mama

========== V ==========

– Что это? – спросила женщина в лиловом парике, схватив Джи за запястье и пристально всматриваясь в исписанную чернилами кожу. – Татуировка? – она вскинула брови. Парень отрицательно покачал головой, и капитолийка продолжила: – А смотрится неплохо. Ты написал? Круто! Погоди минутку, я должна позвать Энди, думаю, он оценит. Эй, Хейзел, можешь пока не набирать ему ванну, а то все смоется!

Кареглазая девушка, одетая в белую маечку со стразами и довольно простенькие джинсовые шорты, кивнула, убирая за ухо прядь кислотно-зеленых волос, и подошла к Джерарду.

– Мама, мы все попадем в Ад… – прочитала она на предплечье юноши. – Эй, ты чего так трясешься? – спросила Хейзел, заметив, что Джи нервно покусывает губы. – Дина пошла за твоим стилистом. Обычно это полагается делать, когда трибут уже полностью готов к примерке костюма, но если мы сейчас отмоем тебя, стихи сотрутся…

– Отстань ты от парня, видишь, его трясет! – раздраженно бросил мужчина, в правой щеке которого сверкал немаленьких размеров камень, словно вживленный в кожу. Джерарда передернуло, а Хейзел, мило улыбнувшись, проворковала:

– Билл, я как раз пытаюсь его успокоить…

– Твоя задача – привести в нормальное состояние его кожу, а не чесать языком! – гаркнул мужчина. – Первый год работает, а уже огрызается!

– Прости, – пискнула девушка и отошла от Джерарда. Уэй вздохнул и принялся перебирать в голове возможные варианты своей смерти. Что бы там Маргарет ни говорила, он все равно как был трусом и неудачником, так им и останется.

Джи находился сейчас в Центре преображения – сидел на жестком стуле, одетый в скользкий, неприятный к телу халат, и слушал, как препирается его команда подготовки. Вскоре дверь помещения распахнулась, и в комнату широким шагом вошел мужчина, одетый в одни только черные шорты. Все его тело было сплошь покрыто яркими татуировками так, что не оставалось ни миллиметра чистой кожи.

– Вот, смотрите! – бодрым голосом произнесла появившаяся вместе со стилистом Дина, хватая Джерарда за руку. Татуированный мужчина, хмыкнув, пробежался взглядом по предплечью трибута и довольно кивнул:

– Будем бить.

– Что? – Джи перепуганно вздрогнул.

– Тату, говорю, бить будем. Стихи твои. Хм, надо сохранить особенности твоего почерка. Вы пока можете быть свободны, – сказал мужчина группе подготовки. – Идем, э… тебя как зовут?

– Джерард… – несколько ошарашенно проговорил парень, не до конца осознавая, что происходит.

– Отлично, Джерард. Я Энди, твой стилист. Пойдем! – с этими словами он, дождавшись, пока Джи поднимется со стула, вышел за дверь и повел трибута по широкому коридору. Вскоре они оказались в просторном светлом помещении, и Эндрю велел Джерарду сесть в странного вида кресло. Только сейчас, когда стилист принялся сосредоточенно разглядывать жутковатые приборы с толстыми иглами, до юноши окончательно дошел смысл слов «набьем тебе тату». По спине пробежал холодный пот, и Джи попытался слабо возразить:

– А может, не надо?

– Решать, что надо, а что нет, здесь буду я, – строго заметил Энди. – Сядь, – приказным тоном сказал он; Джи все еще в нерешительности топтался перед креслом, в ужасе разглядывая внушительных размеров иглы, предназначенные вводить чернила под кожу человека. Паника медленно, но неотвратимо закрадывалась в сердце парня.

Тем временем Энди, с выражением лица, как у истинного палача (ну, так казалось самому Джерарду), подбирал подходящие чернила, задумчиво вертя в руке устрашающего вида иглу. Иголки. При одной только мысли о том, как тонкий кусок заостренного металла проникает под кожу, у парня едва ли не темнело перед глазами. Кажется, это было как-то связанно с воспоминаниями из далекого прошлого, хотя сейчас точно сказать не сможет никто – за все восемнадцать лет жизни Джи столько раз получал эти самые пресловутые «психологические травмы», о которых с такой обеспокоенностью твердят все мамочки и излишне умные психологи, что уже не помнил, почему мысль о тех или иных вещах причиняет боль.

– Ну же, парень! – раздраженно прикрикнул на него стилист. – Я что, уговаривать тебя буду? Мамочка, если ты не заметил, осталась дома. Живо в кресло!

Понимая, что иного выхода у него нет, Уэй, как никогда четко осознающий, что попал в ситуацию «сейчас или никогда», предпринял решительный шаг: выдохнув, он молниеносно нырнул под стол, на котором были расставлены всевозможные пугающие инструменты. Стилист, не успевший сообразить, что же произошло, испуганно отскочил в сторону, а когда пришел в себя, Джи успел проскользнуть в небольшую каморку и закрыть за собой дверь.

– А ну, вернись сюда, идиот! – кричал Энди, безуспешно стуча кулаками по двери.

С обратной ее стороны Джерард, успевший забаррикадировать вход в свое убежище, сидел в уголке и тяжело дышал, все еще ощущая, в сколь бешеном ритме бьется его сердце. Перед глазами по-прежнему стояли иголки, десятки и сотни сверкающих игл, пронзающих его тело насквозь, истекающих чернилами и кровью. Это было воплощение безжалостного ужаса, леденящего душу. «Нет, – парень до крови закусил губу, но даже не заметил этого, – нет! Что угодно, только не треклятые иглы!»

Через некоторое время ярость стилиста, упорно налегавшего плечом на дверь, поутихла. За дверью воцарилось полнейшее молчание, и это насторожило Джи: его не могут так просто оставить в покое. Не в этом месте. Покой придет лишь после смерти.

Минут через десять, когда парень даже почти задремал в полумраке темной комнатушки, в помещении снаружи вновь послышались шаги. На этот раз Энди пришел не один: за ним следовали Алекс и Маргарет, судя по голосам. Джерард моментально проснулся и напрягся, чувствуя, что в этот раз угроза значительно серьезнее.

– Джерард! – в негодовании воскликнула ментор. – Что за детский сад ты тут устроил? Что, ни разу иголок не видел? Немедленно выходи оттуда!

– Джа… Джерардик, зайчик, – проворковал Алекс, избравший иную тактику, – выходи! Это будет совсем не больно – даже я, погляди, сделала себе татуировку – на копчике. Иди, погляди – ничего страшного нет!

Пожалуй, когда Джерард вообразил себе то, как он разглядывает эту самую татуировку чуть выше тощего зада сопровождающего, ему стало лишь хуже. Теперь каморка казалась единственным местом, где можно было скрыться ото всех этих ненормальных капитолийцев, помешанных на своих извращенных понятиях о красоте. Маргарет кричала что-то о скором начале Парада Трибутов, Алекс умолял проявить снисхождение, понимание, уважение… Напрасно – это лишь укореняло гложущий страх в сердце Джи. Это казалось каким-то обманом, попыткой выманить его, чтобы отдать на растерзание безумному стилисту.

– Почему ты не хочешь, чтобы Энди сделал тебе татуировку? – сдалась, наконец, ментор. – Ты боишься боли? Не хочешь сохранять эти надписи навсегда?

– В любом случае, это ненадолго! – совершенно не тактично вмешался Алекс. – Если ты не выживешь…

Затем послышался тоненький вскрик сопровождающего и какая-то возня.

– Ты что, хочешь, чтобы он вообще с собой покончил? – приглушенно зашипела Маргарет. – Он и так в шаге от этого! Так что же случилось, Джерард? – обыденным голосом спросила она.

Понимая, что если его страх вырвется наружу, откроется всем, он станет посмешищем и – заодно – потенциальной жертвой, Джи не знал, что ответить. Отмалчиваться? Того и гляди, нагрянут миротворцы, чтоб высадить дверь грубой силой.

– Я… – парень замялся. А молчать было нельзя. – Я просто не хочу. Не желаю уродовать себя.

– Но это же так красиво! – в праведном гневе воскликнул Алекс, но тут же был вынужден замолчать. Стилист и ментор о чем-то совещались.

– Хорошо, Джерард. Энди не будет набивать тебе татуировки, – успокаивающим голосом заверила Маргарет. – Я обещаю.

– С чего это такая милость? – едва слышно буркнул парень, не собираясь пока выбираться из каморки. Кажется, его не услышали – во всяком случае, Эндрю строго спросил:

– Эй, парень, ты так и будешь там сидеть? Сказали же, не буду я тебе татуировку делать!

– Хотя ты не представляешь, от чего отказываешься! – пискнул Алекс. – Энди – лучший тату-мастер во всем Панеме!

– Вы правда не станете?.. – Джи недоверчиво выглянул из укрытия.

– Еще раз спросишь – привяжу к креслу и набью! – раздраженно бросил стилист. – Как девчонка себя ведешь, ей-богу! Давай, выходи оттуда, времени в обрез!

Джерард с опаской отворил дверь каморки и, боязливо косясь на кресло татуировщика, встал рядом с Маргарет. Та, зыркнув на него взглядом, не предвещающим ничего хорошего, отвесила парню оплеуху.

– Еще раз услышу, что ты отказываешься выполнять требования стилиста или еще кого-либо, – плюну на спасение твоей шкуры, понял? – четко проговорила она. Джи вздрогнул, поражаясь тому, как быстро меняется тон его ментора – еще недавно Маргарет говорила почти ласково, пытаясь успокоить трибута, а теперь ее голос звучал рассерженно. – Запомни: никто с тобой здесь нянчиться не будет, – добавила женщина и, развернувшись, покинула помещение. Алекс, неловко улыбнувшись, посеменил за ней, оставляя Джерарда один на один со стилистом.

Парень нервно сглотнул и попятился, почувствовав на себе взгляд Энди; тот, вздохнув, велел, указывая на кресло:

– Садись.

– Но вы же…

– Успокойся. Сделаю имитацию. Не смотри на меня так. Вот, погляди, это не иголка, видишь? Всего лишь перманентная краска. Я не буду вживлять ее тебе под кожу, просто обведу надписи на твоей руке. Если повезет, они смоются через пару недель.

– А если нет? – Джи нахмурился.

– Ну, а если не повезет, ты умрешь раньше, чем через пару недель, – равнодушно проговорил Эндрю, дожидаясь, пока Джерард, наконец, усядется в кресло.

***

Торжественная музыка, шквал оваций, столь бурных, что Джерарду хотелось спрятаться от них как можно дальше. Безумие. Впрочем, настоящее безумие еще не началось – когда двадцать четыре трибута окажутся на арене для проведения Игр, вот тогда-то, когда каждый житель Панема замрет перед экраном в томительном ожидании, опасаясь ли за жизнь своего соотечественника или ожидая лишь эффектного зрелища, начнется подлинное сумасшествие. Вот тогда-то захочется скрыться, исчезнуть, но права сделать это отщепенцам из дальних округов не дано.

Первая колесница тронулась с места, и трибуны просто взорвались аплодисментами. Зрители восторженно встретили эту парочку из Первого. Еще бы! Роскошные наряды так нравятся капитолийцам. Далее – Вторые, торжественно выглядящие парень и девушка с каменными лицами, одетые в лаконичные, но впечатляющие костюмы; гвалт толпы не смолкает ни на миг, публика готова восторгаться чем угодно вновь и вновь, лишь бы было зрелище.

When I was a young boy,

My father took me into the city

To see a marching band.

Неожиданно перед Джи молнией блеснуло воспоминание: он, совсем еще маленький, лет восьми, стоит и наблюдает за тем, как движется нескончаемая мрачная процессия. Люди, облаченные в черное, медленно шагают по улице вслед за небольшим оркестром. Сначала мальчик не понимал, что происходит, и ежеминутно дергал отца за рукав: «А куда они идут?» «А почему они все в черном?» «А почему музыка такая грустная?» А затем он увидел его. Покойника, сына мэра, убитого на арене Игр. Юноша с неестественно желтой, будто покрытой воском кожей лежал, утопая в цветах и кружеве, в гробу из черного дерева. Лицо мертвеца будто бы затаило в себе всю боль, что довелось пережить ему перед смертью, хоть и казалось абсолютно бесстрастным. Нечеловеческий ужас окутал тогда еще совсем маленького Джерарда: мальчик, отчаянно глотавший слезы, жался к отцу, ощущая, как нечто леденящее пронизывает его тело. «Это случится со всеми, – как никогда раньше ясно понял он. – Мы все умрем». Казалось, ужасная трагедия только что случилась на глазах доброй половины дистрикта, и все вокруг должны были чувствовать то же бессилие, то же опустошение, что и сам Джи; но люди вокруг безразлично молчали, провожая взглядом маленький черный парад и оркестр, все так же играющий свою мелодию. Кажется, это никогда не закончится, и после смерти несколько музыкантов встретят тебя у врат в иной мир, наигрывая незамысловатый мотив.

Тем временем еще три колесницы показались зрителям, а значит, еще несколько мгновений, и движущаяся платформа с трибутами из Дистрикта-6 тронется с места. В этот миг Джи стало страшно, как никогда; казалось, легкое дуновение ветерка, и он упадет на землю, не устояв на ногах. Уже слышен был смех капитолийцев, собравшихся на трибунах, уже видно полное презрения лицо Элизабет, одергивающей короткую кожаную юбку… Нет, он этого не выдержит. Костюм, который Энди сделал наподобие черного военного мундира (к чему бы это?) казался невыносимо тесным. От слишком сильного аромата парфюма, мешавшегося с запахом конюшни и чем-то еще, тошнило, а зрители вопили чересчур громко. Все давние страхи, все демоны, дремавшие в душе Джерарда, пробудились. Еще пара секунд, ничтожные мгновения – о, дайте эту отсрочку! Но время не остановить – платформа тронулась.

He said «Will you defeat them,

Your demons, and all the non-believers,

The plans that they have made?»

Свершилось. Толпа безумцев в чудаковатых нарядах визжала и улюлюкала, они вопили от восторга, потому что это делали остальные. Да, каждый из них выглядит неповторимо, они кажутся уникальными, но на деле все эти люди одинаковы: в их головах пусто. Зато теперь Джерард уже не боялся свалиться с платформы, изукрашенной цветами – нет, поддержка зрителей не помогла ему, но парень будто бы смирился. Больше не о чем было волноваться: самое страшное – ожидание – позади. Но не успела колесница дистрикта лесорубов показаться из ворот, как собравшиеся вновь разразились очередной порцией оваций и восторженных воплей. Недоумевая, Джи оглядел себя с головы до ног и, к ужасу своему, увидел, что черный китель исчез, растворился, обнажая татуировки, покрывающие его руки, а также изображения рельсов, вьющиеся по его спине, плечам и груди. Джерард покосился на Лизу – неужели и ее мундир растворился точно так же? – но нет: подобное произошло с черными колготками девушки, которые будто впитались в ее стройные ноги, открывая публике белоснежную кожу, изрисованную все теми же рельсами. Определенно, это был успех, но сам Уэй был вовсе не рад этому – он не желал открываться перед этим сборищем пустых и развратных людей ни в одном из смыслов. Он ненавидел их всем сердцем за все то, что было сделано ради их развлечения – боль разлуки, леденящий ужас, унижение, одиночество, потерянные мечты. Все.

A world that sends you reeling from decimated dreams

Your misery and hate will kill us all.

So paint it black and take it back

Let’s shout it loud and clear

Defiant to the end we hear the call

И вот все двенадцать повозок выстроились полукругом перед президентской ложей, ожидая приветственной речи. Джерард ненавидел эти мгновения, он чувствовал себя оскорбленным и униженным. Никто, никто из трибутов не привлек столь сильного внимания толпы, кроме него и Лизы, словно они какие-то забавные музейные экспонаты. Впрочем, девушке нравилось то, как на нее смотрят. Пусть наслаждается. «Все равно сдохнет», – непроизвольно подумалось Джи.

Глава Панема чинно вышел на балкон и медленно, тягуче и мучительно долго принялся поздравлять присутствующих с грядущими Играми. Джерард бесцельно смотрел перед собой, пропуская мимо ушей все слова президента, и внезапно ощутил легкий холодок, пробежавший по спине. Казалось бы, в этом нет ничего особенного – ведь юноша был раздет по пояс, – но затем его будто кто-то позвал, свистящим шелестом врываясь в сознание. Джи резко обернулся, собираясь спросить у Элизабет, стоящей рядом, чего она хочет, и обомлел: прямо позади него находилась девушка. Полупрозрачная, одетая в белое платье, с короткой стрижкой и бантом в светлых волосах, она не стояла на земле, а словно зависла над платформой; огромные глаза в пол-лица глядели как бы сквозь Джерарда с бесконечной тоской, а губы почти беззвучно шептали его имя. Юноша вздрогнул и зажмурился в надежде, что видение исчезнет, растворится в воздухе, но произошло с точностью наоборот: распахнув веки, парень увидел перед собой не только эту девушку, но и парня, точно так же просвечивающего парня, чье лицо казалось Уэю до боли знакомым. Сглотнув, молодой человек повернулся в сторону продолжавшего говорить президента, ощущая, как кровь обжигает вены, а сердце неистово клокочет в груди. Кто эти парень с девушкой? Чего они хотят?

За спиной снова послышалось протяжное, шипящее «Джерард», и молодой человек, дернувшись, едва устоял на ногах. Очередной призрак показался над платформой, а затем еще, и еще… Они, отчего-то казавшиеся юноше ужасно знакомыми, буквально окружили его, и их едва слышный шепот вкрадчиво звучал в голове. Джи в панике схватился за виски и издал слабый гортанный звук – не хватало еще закричать здесь, на площади, выставив себя слабонервным истеричным хлюпиком перед двумя десятками соперников и толпой восторженных капитолийцев. А сдерживать себя было практически невозможно – все эти юноши и девушки страшно пугали Уэя.

Девушка в белом платье отчужденно протянула руку к Джерарду, коснувшись его щеки холодными пальцами, и парень вдруг понял, где он видел ее прежде. Она участвовала в Голодных Играх ровно год назад. Джи помнил ее плохо, хотя девушка была из Шестого дистрикта и жила, кажется, по соседству – и вот теперь она смотрела на него и одновременно через него, словно пытаясь сказать что-то, но Джерард не понимал. Лишь в голову его закрадывалось подозрение, что все призраки, окружившие их платформу, – погибшие на арене трибуты от Дистрикта-6; подтверждением тому были десятки, сотни полупрозрачных молодых людей, зависших над колесницами каждого дистрикта – и неужели их не видит никто, кроме самого Джи?

Внезапно платформа дернулась – парень едва не грохнулся с нее, рискуя опозориться на весь Панем, – и двинулась вперед, по направлению к Тренировочному центру. Видимо, Джерард пропустил всю президентскую речь мимо ушей, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Призрачные трибуты плыли над колесницей, представляя собой жуткое зрелище. У них был свой парад – зловещий черный парад фантомов.

Едва колесницы приблизились к воротам Тренировочного центра, привидения начали рассеиваться, оставляя на сердце Джи страшную скорбь и панику. Позже всех других растворилась в жарком летнем воздухе девушка со светлыми волосами, до последней секунды продолжавшая сверлить Уэя взглядом. Последним, что видел Джерард прежде, чем она исчезла, была капля крови, вытекшая из ее огромного глаза.

***

Парад окончен. Можно избавиться от глупых тряпок и побыть одному, этой-то возможностью парень и решил воспользоваться. Но прежде, чем скрыться в дверях лифта, он успел поймать на себе взгляд внимательных глаз Хелены Сорроу, девушки из Восьмого дистрикта. Она стояла чуть поодаль и смотрела на него то ли с жалостью, то ли с пониманием, то ли с укором, как-то болезненно выгнув бровь, будто ожидая от Джи какого-то поступка, и что-то цепкое было в этих серых очах, что-то, что заставило юношу смотреть в них из-за стеклянных дверей лифта до тех пор, пока Хелену не перестало быть видно, но и тогда, когда черноволосая девушка исчезла из виду, парень продолжал ощущать на себе ее пристальный взгляд и дрожать от странного, пугающего наваждения, ведь на какой-то миг Джерарду показалось, будто глазами Восьмой на него смотрит собственная бабушка, словно бы Хелена Ли Раш пыталась дать внуку какое-то указание свыше посредством своей тезки, девушки-трибута из Дистрикта-8.