Текст книги "Современная датская новелла"

Автор книги: Карен Бликсен

Соавторы: Ханс Браннер,Харальд Хердаль,Карл Шарнберг,Вильям Хайнесен,Улла Рюум,Пер Шальдемосе,Поуль Эрум,Бенни Андерсен,Франк Егер,Сесиль Бёдкер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Кнуд Хольст

Промокший человек
_{Перевод С. Белокриницкой}

В столовую входит какой-то тип, переводит дыхание – он промок до нитки.

И вдруг садится. За столиком сидят, но он не спрашивает разрешения, плюхается себе и все. Упершись руками в колени, уставился в стол и шмыгает носом.

Один из соседей по столику говорит:

– Здесь самообслуживание.

Промокший человек поднимает глаза.

– А-а.

– Сходите и возьмите себе, что вам нужно.

– Ага.

Промокший человек не трогается с места. Вода льет с него ручьями. Он кладет на пластиковый стол руку. До чего ж он вымок! С его руки тут же натекла лужа.

Другой сосед говорит:

– Вон, видите? Слева кофе, справа горячие блюда. Вы что, не будете есть?

– Н-нет, спасибо, – говорит промокший человек, – пожалуй, не буду.

– Ну, знаете ли, он даже и есть не будет, – громко говорит сосед, брезгливо разглядывая промокшего человека. – Мотал бы ты лучше отсюда, приятель!

– Я только капельку посижу. Простите.

Это длинный парень, он сидит сгорбившись. С его шляпы льет, как из водосточной трубы. Что-то тут нечисто, во всей этой истории. Дождя нет и не было, наверно, целый месяц. Теперь уже весь зал смотрит на него, перешептывается. Женщина в халате кричит ему что-то из-за стойки. Он – ноль внимания. Ей-богу, сейчас он захрапит. Народ начинает волноваться. Над самым ухом у него громкий голос произносит:

– Ладно, кончайте этот цирк. Слышите? Вы что, больной?

Промокший человек снова на секунду поднимает глаза: нет, он не болен, просто он хочет капельку посидеть.

Женщина за стойкой опять что-то кричит, потом подбегает. Хватает его за плечи, тут же отпускает – на ощупь он как губка – и говорит:

– Вы будете есть? Нет – так убирайтесь. Смотрите, какую грязищу развели.

– Простите, – говорит промокший человек. – Нет… Не… Не найдется ли у кого сигареты?

– Еще чего, – говорит женщина в халате. – Убирайтесь отсюда, да поживее, а не то…

– Простите, – произносит он снова, – вы… не дадите мне сигарету?

– Совсем дошел, – обращается женщина к соседям по столику. Она принюхивается к его дыханию, пожимает плечами, слегка подталкивает его:

– Идите, идите…

– Нализался, скотина? – спрашивает кто-то.

– Вроде нет, – говорит женщина, – не пахнет. Но все равно нечего ему здесь рассиживаться. Смотрите, какую грязь развел. Кто вы такой? – обращается она к промокшему человеку. – Скажите хоть вашу фамилию и адрес.

– Дал бы мне кто-нибудь сигарету, – говорит промокший человек.

– О’кей, держите-ка!

Из угла высовывается рука с сигаретой. С трудом дотянувшись, промокший человек хватает сигарету, чуть не раздавив огромными пальцами, но ему нечем ее зажечь. Появляется чья-то рука с зажигалкой, сигарета чадит, она уже промокла. Все равно он делает несколько затяжек, кашляет, поднимает глаза на женщину.

– Я только капельку посижу. Я так промок.

– Представьте себе, это заметно, – говорит она. Лицо у нее широкое и красное, судя по всему, она здесь какое-то начальство. – Будьте любезны, фамилию и адрес.

Промокший человек улыбается и кашляет еще сильнее, сигарета вот-вот погаснет.

– Какая вам разница, – говорит он, – сейчас я ухожу.

Но не уходит. Хочет докурить. Несколько клиентов поднялись, делают женщине знаки, она кивает в ответ.

Они берут его за плечи.

– Давайте, давайте! Нечего тут рассиживаться. Имейте совесть. Давайте, давайте!

Они не могут сдвинуть его с места. Он устало улыбается.

– Позвоните лучше в полицию, – говорит один из вышибал-добровольцев.

Женщина в нерешительности. Желтый халат шуршит – она качает ногой.

– Как вас угораздило так вымокнуть? – спрашивает она.

– Да так…

– Вы упали в море?

– Да, я нечаянно упал в море.

– А как же это получилось, что вы упали в море?

– Так как-то…

– Совсем дошел, – говорит чей-то голос. – Пусть катится к дьяволу! Пусть разбирается полиция! Идите и позвоните. Или хотите, я позвоню?

– Не стоит, – говорит женщина. – Я уж как-нибудь сама справлюсь. – И снова промокшему человеку: – Где вы живете?

– Я просто упал в море. Оно тут в двух шагах.

– Расскажите это своей бабушке, – огрызается женщина. – Где вы живете, я вас спрашиваю? Придется доставить вас домой, раз вы в таком состоянии.

– Можно чашечку кофе? – примирительно говорит промокший человек.

– Нет, нельзя. – Женщина в желтом халате шуршит и испепеляет его взглядом. – Убирайтесь вон! Смотрите, какую грязищу развели. Где вы живете?

– Вы все равно не знаете, где это…

– Валяй, приятель, чеши отсюда, – говорит один из клиентов.

– Это очень далеко, вы все равно не знаете, где это. Черт-те что! Взять и вдруг упасть в море! Здесь так глубоко. Я промок до нитки. Может, дадите мне чашечку кофе? Одну-единственную, христа ради.

– Я не могу разрешить вам здесь сидеть.

– Ужас – вот так вот вдруг упасть в море, – говорит промокший человек. – Я ведь буквально чуть не утонул. Это же страшная глубина! Море здесь в двух шагах, и оно такое…

– У вас есть деньги?

Женщина в халате склоняется к тому, чтобы напоить его кофе, но не хочет сдаваться слишком легко. Не слушая, он продолжает:

– Честное слово… подумать только… представляете – вдруг очутиться в море? Черт-те что! Мне бы чашечку кофе. У вас не найдется чашечки кофе? Просто кошмар, я так вымок…

Она кивает молодой девушке у кофейного автомата. Сама идет за кофе и ставит чашку перед ним.

– Пожалуйста, с вас крона, – говорит она резко. – Между прочим, к вашему сведению, здесь самообслуживание.

Он хватает чашку, пьет маленькими глотками. Никого не замечает вокруг. Костюм облепил его, как приклеенный. Руки красные. Сигарета погасла. Он кладет ее в пепельницу с рекламой фирмы Мартини. С его руки капает. По столу протягивается широкая мокрая дорожка. Промокший человек пьет. Двое вышибал-добровольцев стоят, не зная, что делать – вернуться на места или попробовать еще раз, когда он кончит.

– Садитесь себе, – говорит женщина в халате. – Он выпьет и пойдет. Зачем лишние скандалы?

Они обиженно садятся.

– Слыхали, что вам сказано? – со злостью обращается один к промокшему человеку. – С вас крона! – И, повернувшись к залу: – У него ж, у паскуды, ломаного гроша нет. Самое милое дело – пойти да позвонить в полицию.

– У меня нету сил, – бормочет промокший человек. – Может, здесь есть где-нибудь кровать?

– Еще чего!

– Совсем дошел!

– Гнать его отсюда, попрошайку!

– Хватит вам с ним цацкаться!

– Я бы на вашем месте…

– У вас есть кровать? – спрашивает промокший человек, устало глядя на женщину, которая по-прежнему стоит рядом, нервно двигает ногой и шуршит. Ее рука все еще протянута: «С вас крона!»

– Я бы капельку отдохнул и пошел… Я же упал в море, чтоб его… Оно тут в двух шагах.

Она опускает руку – она дарит ему кофе. Ропот, доносящийся из углов, показывает, что публика недовольна.

– Ужасно спать хочется, – говорит промокший человек. – Наверно, от кофе. Извините.

И тут же засыпает, положив голову на стол. Широкие мокрые плечи плоско нависают над головой, как будто его покрыли листом картона. Ноги засунуты под стол. Ботинки расстегнуты – шнурки развязались, то есть одного вообще нет. Из ботинок сочится вода, а одежда начала испускать пар. Вокруг распространяется запах сырости. Запах гнили или ржавчины. Шляпа сбилась на затылок. Хорошая шляпа, хоть и попорченная водой. Просто удивительно, до чего у него растерзанный вид – он не только промок, но и весь какой-то помятый, грязный, склизкий. Он похож на утопленника. Из-под шляпы торчат волосы, тоже мокрые и слипшиеся.

Женщина в халате некоторое время наблюдает за ним, пожимает плечами. Потом возвращается за стойку, передвигает какие-то чашки, не упуская промокшего человека из поля зрения.

Соседи отодвигаются вместе со стульями. Сидеть за одним столом с утопленником – удовольствие ниже среднего. Один за другим они поднимаются и медленно выходят из столовой. Кое-кто косится на женщину. Многие косятся. Напрасно она это допускает, что и говорить. Столовая держится на постоянной клиентуре. А кому охота терпеть такое? Девушка у автомата тоже косится. Старуха, собирающая со столов грязную посуду, вполголоса беседует с завсегдатаями. И она не одобряет всю эту историю. Она обходит стол, где расселся непрошеный гость. Две чашки, из которых пили его соседи, остаются неубранными. У женщины в халате делается напряженное лицо, но уборщица уже занялась другими столами. Проснется он когда-нибудь или нет? И неужели ей еще не надоело любоваться его непотребным видом? А грязи сколько! Под стулом настоящее болото. Так недолго и в трубу вылететь. Уборщица увозит столик на колесах с грязной посудой и спешит в туалет, прежде чем она успевает сказать хоть слово.

Один завсегдатай поднимается и подходит к женщине в халате, которая расставляет горячие блюда.

– Зря вы это, – говорит он.

– Что для вас?

– Два бифштекса с луком, с гарниром. Послушайте, зря вы позволяете этому попрошайке…

– В одну тарелку?

– Да, спасибо. Так вот, стало быть… кому охота терпеть такое? Будь эта лавочка моя…

– Прошу. – Она сует клиенту тарелку и смотрит на него в упор невидящими глазами – она не желает вступать в дискуссию.

– О’кей. – Клиент с кислой улыбкой несет бифштексы к своему столику. Оглядывается на женщину в халате, предпринимает еще одну попытку: – Я хочу сказать: ведь у проклятого попрошайки явно не все дома. Неужели вы не видите? Не будьте размазней! Зря вы позволяете ему…

– В кассу, пожалуйста, – коротко бросает она.

В столовой становится холодно. Снаружи вовсю сияет солнце, а здесь температура понижается и понижается, как будто от промокшего человека исходит холодная сырость. Девушка у автомата с усердием чистит свою машину.

– Он псих, – говорит завсегдатай своему приятелю, сев на место. – От таких надо держаться подальше. Мало ли что он натворил.

Завсегдатай проглатывает бифштексы и величественно удаляется. За ним тянутся остальные. В конце концов в зале остается один промокший человек. Он храпит. Из него сочится грязная вода. Женщина в халате безумно злится на себя, но ничего не может решить. Сама не знает, чего хочет. Бросает взгляд на телефон. Заходят несколько случайных посетителей, замечают промокшего человека и снова выходят. Уходя, они втягивают носом воздух. Он гнилой, промозглый.

Уборщица возвращается из туалета. Долго возится с грязной посудой на каталке. Исподлобья посматривает на женщину в халате. Та говорит:

– На столике возле того господина стоят две чашки.

– Ну?

– Убери их.

Уборщица сморкается, топчется вокруг своей каталки, она явно не спешит. Тоже мне господин! Она близко не подойдет к этой мрази. Кто его знает, что он натворил. Она нюхом чувствует, что дело тут нечисто. И здорово нечисто. Жутковатый тип! И ведь не из простых, а что себе позволяет! С такими бывает, с каждым на свой манер. Но уж этот до чего докатился – смотреть тошно.

Не будет она убирать за ним. Ни за какие деньги. Пускай она сама убирает, если ей так хочется.

– Он не взаправду спит, – говорит девушка, с любопытством высовывая голову из-за своего автомата.

– Оставь его в покое, – говорит женщина в халате.

– Он не спит. Глядит одним глазом.

Женщина в халате тоже смотрит. Внутри у нее происходит борьба. Почему бы просто-напросто не выставить его вон? На что он ей сдался? Но выставить его нельзя. Она сама не знает почему.

Она кричит:

– Эй, вы! Спите, нет?

Промокший человек не отвечает. Но приподнимает голову. Он все еще весь мокрый. Сухие у него одни глаза. Странные какие-то глаза. Он не из простых, но что-то тут нечисто. Где его угораздило так вымокнуть?

– Что же дальше будет? – спрашивает девушка.

– Не твое дело, – говорит женщина в халате. – Скоро я его выпровожу. У него нету сил. Он упал в море. Недотепа несчастный.

– Он же всех клиентов распугал.

– А ну их, – говорит женщина. Она нервничает, но вместе с тем преисполняется твердой решимости позволить ему сидеть здесь, сколько он захочет. Промокший человек смотрит на нее, улыбается.

– Спасибо за кофе, – говорит он.

– С вас крона, – отвечает женщина.

– Я согрелся, – говорит он. – Даже разомлел. Простите.

– Эй, вы, – говорит она, – далеко собрались?

Промокший человек сделал попытку встать. Вдруг у нее пропало желание от него избавляться. Ей хочется, чтобы он побыл здесь. Подольше. Хочется поговорить с ним. Как его угораздило так вымокнуть? Почему ей это не безразлично? Девушка начищает свою машину. За окном сияет солнце. Люди проходят мимо.

– Да нет, это я так, – говорит промокший человек. – Я как будто начинаю обсыхать.

С него течет вода.

– Вы правда упали в море? – спрашивает девушка.

– В море? – растерянно повторяет промокший человек. – Правда, упал в море, чтоб его…

Он улыбается.

– Дайте мне сигарету.

Женщина в халате бросает ему сигарету. Он ищет, чем бы ее зажечь. Женщина покорно тащится к нему с зажигалкой.

– Кто вы, где живете?

Он встряхивается. Костюм на нем сел.

– Я не нарочно, – говорит он. – Думаете, я нарочно?

– Что не нарочно?

– Ну, я хочу сказать: это был просто – как его… несчастный случай. Дурацкий несчастный случай.

– Фамилия и адрес?

– Да ну, чего уж там…

– Как вас угораздило свалиться в море? Средь бела дня! Ерунда какая-то…

– Правда! Оно же в двух шагах. И такое…

Он умолкает, закашлявшись.

– Что с вами? Вы нездоровы?

Уборщица сморкается. Девушка с любопытством выглядывает из-за своей машины.

– Н-да, – говорит женщина в халате. – Шли бы вы лучше домой. Всех клиентов распугали. Так и прогореть можно. Понятно?

– Мне ужасно неудобно. Дайте же чашечку кофе.

Женщина в халате колеблется, потом кивает девушке, и та наливает новую чашку. Женщина ставит ее перед ним. Он пьет маленькими глотками. С него больше не течет. Уборщица косится на грязную лужу под стулом.

– Как интересно, – говорит промокший человек женщине в халате. – Вы вылитая Марион. Ведь правда, интересно? Марион была как две капли воды похожа на вас. Такие же волосы и вообще. Отличный кофе. Это ваша дочь?

Девушка у автомата фыркает.

– Вам пора домой, – говорит женщина. Она всматривается в его лицо. – Где вы живете?

– Хорошо бы Марион тоже увидела вас и вашу дочь! Потому что тогда бы она… Я как будто начинаю обсыхать. Подумать только!

– Это же брехня, что вы свалились в море. Так или нет?

– Ка-ак булькнет! Вот это был плеск! Вы не можете себе представить. И вода, вода кругом… Чудно, что я всплыл на поверхность, правда? Потрясающий кофе!

– Вы бросились с моста?

Женщина в халате смотрит ему в глаза. Никакой реакции. Но она и так знает. Она сама не раз испытывала это ощущение: стоишь там наверху, и в общем-то всё дерьмо, а вода внизу так и манит. Наконец-то она догадалась! Ну, конечно. А потом он испугался. Она сразу почувствовала – это самоубийца! А потом он просто испугался.

– Успокойтесь, – говорит она. – Сейчас отвезем вас домой.

– Да ну, чего уж там…

– Думаете, бросился? – спрашивает девушка.

Женщина не отвечает, пристально глядя на промокшего человека. Он из порядочных. Он скоро придет в норму. Она правильно сделала, разрешив ему остаться. Другие тоже поймут это и перестанут ее осуждать. Внезапно она рассердилась на него. Быстро отходит в сторону.

– Конечно, бросился, – отвечает она девушке после паузы. – А потом струсил. Слабачок. Пусть посидит, придет в норму. Уберется же он рано или поздно!

За окном начался дождь. Теперь на улице так же холодно и сыро, как в зале. Промокший человек удивленно смотрит на город, заштрихованный водяными черточками. Таращит глаза. Кротко улыбается, прихлебывает кофе.

– Ну, теперь все равно вымокнешь. Интересно, правда? Просто смех, до чего вы похожи…

– Он совсем чокнутый, – говорит девушка. Женщина кивает – между зубов у нее сигарета. – Вообще-то ведь это страшно, правда? – продолжает девушка. – Если человек доходит до того, чтобы сам… правда? Надо же! С какого он моста?..

– Ну, я, пожалуй, пойду, – говорит промокший человек, но не может заставить себя подняться.

– Погодите, пока дождь перестанет, – говорит женщина. – А то опять вымокнете.

– Да, интересно, верно? Мог бы спокойно остаться там… в море, то есть. А, как по-вашему?

Теперь, когда они в курсе дела, их отношение к нему меняется. Девушка глаз с него не сводит. Уборщица подходит и забирает чашки. На лице у нее совсем другое выражение.

– Ничего, не расстраивайтесь, – говорит она. – Перемелется – мука будет. Вот увидите, стоит солнышку выглянуть…

За окном дождь как из ведра. Вдоль тротуара вырастают зонтики. Из-под автомобильных шин летят брызги.

– С одной стороны, – говорит промокший человек, – я думаю, Марион была бы довольна. Она похожа на вас. Она потрясающе похожа на вас. Как по-вашему, она была бы довольна?

– Наверняка, – говорит женщина в халате.

Эта Марион ее раздражает. Ее тянет подойти к большому мужчине, обнять его за плечи. Может, теперь они уже не похожи на губку. Ей очень хочется к нему прикоснуться. Но она берет себя в руки.

– Вызвать ему санитарную машину, что ли? – говорит уборщица.

– Узнать бы его фамилию, – говорит женщина в халате, ни к кому не обращаясь.

Вообще-то необходимости в этом нет. Полиция выяснит. В больнице выяснят. Но ей жалко расставаться с ним, ведь он чудо: он плюнул на все. Сейчас он раскис – раскиснешь после этакой передряги! – но он полежит в постели и придет в норму, он из порядочных, сейчас он раскис, но у него хватило духу плюнуть на все. От него несет промозглой сыростью, и под стулом у него лужа. Он распугал всех клиентов. Девчонка ни черта не смыслит, а старой карге мерещится всякая чушь. Но ей он всю душу разбередил. Изо дня в день сюда приходят одни и те же люди, нормальные, разумные люди, работяги. Аккуратно платят, калякают о том о сем, никогда не отпугнут даже пижона с главной улицы. Их не в чем упрекнуть. При этом у всех что-то не так, вечно они брюзжат, жалуются, все у них не слава богу, все никуда не годится. Их заедают будни. У них полно всяких забот. Но никогда они даже не пытаются что-нибудь сделать. Только языком болтают (и бывает, высказывают то, что у нее самой наболело). А лица у всех какие-то незначительные. Недовольные, но смирившиеся, опустошенные лица. Поначалу они еще сохраняют упрямство и задор. А потом устают. По лицам видно, что они напрягают все силы, чтобы не сорваться (некоторые все же исчезают, сходят со сцены тихо и незаметно, как будто рассыпаются в пыль). У нее самой такое лицо. А он другой. Сейчас он раскис, но лицо у него настоящее. Ясное, как у ребенка. У него хватило духу с этим покончить. Пусть он потом испугался, но сначала ведь он плюнул на все. Такого не каждый день встретишь. С ним жалко расставаться.

– В подсобном помещении у нас есть кровать, – говорит она вдруг. – Полежите, может, надумаете, куда вам теперь надо.

– А что случилось с вашей Марион? – спрашивает девушка.

– Спасибо, – говорит промокший человек. – Вообще-то мне некогда. Но раз такой дождь…

– Пошли, пошли, – говорит женщина. – Сейчас мы вас устроим.

Промокший человек наконец поднялся. Ну и верзила! Девушка меряет его взглядом с головы до ног: нет, ей определенно не хотелось бы повстречаться с ним в темном переулке…

– Да вы что? – говорит уборщица женщине в халате. – Это уж чересчур!

– Пошли и все… Чересчур…

Женщина в халате берет промокшего человека под руку. Она радостно возбуждена. Спасая его, она вырастает в собственных глазах. Он опирается на нее. Она теплая. Он шмыгает носом. Халат шуршит. Она очень похожа на Марион.

– Марион, – говорит он. – Хорошо, что ты была дома.

– Совсем чокнутый, – говорит уборщице девушка.

– Зря она тащит его в комнату, – говорит уборщица.

Женщине не до них. Сейчас большой мужчина ляжет в постель. В подсобке. Теперь она и есть Марион. Уж она-то не даст маху.

– Вот он, голубчик! Порядок! – слышится знакомый голос в дверях.

Это вернулось несколько завсегдатаев, портовых грузчиков. С ними полицейский. Он внимательно смотрит на промокшего человека. Направляется к нему, оставляя на полу мокрые следы.

– Здравствуйте, фру, – говорит полицейский. – Что, наделал он вам хлопот? А ну-ка…

– Его надо уложить в постель.

Женщина в халате выпустила промокшего человека, он пошатывается и шмыгает носом.

– Мы же говорили, – бормочут завсегдатаи. – Мы сразу смекнули – с этим парнем дело нечисто.

– А ну-ка, – повторяет полицейский, беря промокшего человека под руку и легонько подталкивая его к выходу. – А ну, давайте по-хорошему…

Женщина стоит и смотрит. Один из завсегдатаев говорит извиняющимся тоном:

– Ну вот, теперь все законно. Надо же, до чего дошел. Вперся на машине прямо в море. А в машине – баба. Сам-то он, сука, выбрался. Ну еще бы! А баба, значит, так и осталась сидеть мордой в тине. Крепко, а? Понятно, кто-то это видел. Народ видел, как он вылез и смылся. Ну, что, по-вашему, можно, его, гада, за человека считать? Я так и знал – тут дело нечисто.

– Будете брать что-нибудь? – спрашивает женщина в халате.

– О’кей. Положите нам два бифштекса. С гарниром.

– В одну тарелку?

– В две, пожалуйста. Да, знаете ли, чудно – вдруг увидеть эдакого фрукта своими глазами. Про такое только в книжках читаешь, так или нет? И всегда думаешь, приврал писатель маленько. Взял да и вперся, паскуда, с бабой и со всеми причиндалами. Стрелять таких надо, верно?

– Что ж, так оно и будет, – говорит женщина, подавая бифштексы.

Они платят в кассу.

Уборщица начинает подтирать грязь.

Снаружи льет как из ведра. Теперь он снова вымокнет – промокший человек среди других промокших людей. Черт-те что!