Текст книги "Собирая воедино (ЛП)"

Автор книги: Калия Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Они были сделаны в кабинете Уэса.

Ничего не могло подготовить меня к этому. Меня словно только что ударили в живот.

Я медленно сложила фотографии в стопку. Мне противно было прикасаться к ним, словно я свидетель преступления. Мои шаги были предельно тихими, пока я поднималась по ступенькам наверх, пока фотографии практически прожигали дыру в моих руках.

Идя по коридору к нашей спальне, я пыталась придумать, что скажу Уэсу, потому что прямо сейчас я не могла вымолвить ни слова. Не имела ни малейшего понятия с чего начать. Не знала, как он отреагирует. Уэс напоминал мне бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любую секунду. Не было ни единого способа предсказать, когда, почему или как он себя поведет. Я просто должна быть готова ко всему.

Войдя в комнату, я застала Уэса сидящим в желто-коричневом кресле напротив телевизора. На столе перед ним лежало много папок с документами. Некоторые были разбросаны по полу, словно недостающие кусочки пазла. Уэс снял очки и улыбнулся той очаровательной улыбкой, за которую ему бы простили убийство.

– Как прошел ужин? – спросил он.

Кровь в жилах застыла. Я не могла улыбнуться, как бы не старалась. Во мне было так много ненависти, что она душила меня.

Улыбка Уэса потускнела. Он закрыл ноутбук и озадаченно посмотрел на меня.

– Что случилось?

Я швырнула фотографии, словно это была граната.

– Я получила это по почте.

Он нахмурился, встал и поднял снимки. Он посмотрел только на первый. Его лицо побледнело.

– Ты знаешь ее? – осторожно спросила я, хотя единственное, чего мне хотелось – выцарапать ему глаза.

Он стиснул челюсть. Я видела, как он создает оправдания в своей голове. Он попытался отдать мне их назад, но я не взяла.

– Кто тебе их прислал? – спросил он.

– Сначала ответь на мой вопрос: ты знаешь ее?

– Она моя клиентка.

Я распахнула глаза. Уэс попытался сократить расстояние между нами, но я вытянула руки вперед, останавливая его.

– Виктория, она моя клиентка, но я никогда бы… – он указал на фотографии – я никогда бы этого не сделал.

Я не поверила ни единому его слову. В первый раз злость преобладала над страхом. Я не собиралась отступать.

– Почему их тогда отправили мне?

Кажется, эти слова ранили Уэса.

– Я не знаю!

Я закрыла лицо ладонями. Если мне нужны были доказательства того, что браку конец, то вот они. Но боль от этого меньше не становилась; есть большая разница между знанием правды и ее принятием.

– Виктория, ты должна поверить мне, – Уэс положил руки мне на плечи. Закрыв глаза, я представила себе старого Уэса, в которого когда-то влюбилась. Тот Уэс был причиной, по которой мое сердце медленно разваливалось теперь на части.

Я вырвалась из его рук. Больше не могла находиться рядом с ним. Я побежала вниз по лестнице. Единственной мыслью было к чертям убежать из этого дома. Куда я не знала. Мне просто надо было убежать.

– Виктория! – прокричал он, – остановись!

Не останавливаясь, я схватила сумку и ключи, и побежала к двери. Положила руку на дверную ручку. Дверь открылась на дюйм, но Уэс захлопнул ее. Он схватил мою руку и развернул меня. я больно ударилась спиной о дверь.

Он не выглядел сумасшедшим или диким, но он злился.

– Отпусти меня.

Сердце бешено стучало внутри, но я старалась говорить спокойно и уверенно, стараясь спрятать свой страх.

– Позволь мне объяснить. Ты даже не дала мне ни единой попытки.

– Потому что тут нечего объяснять. Кажется, снимки говорят сами за себя.

На секунду его взгляд помутнел. Хватка стала сильнее, но затем он опустил руки. Отошел от меня. Я повернула дверную ручку.

– Я не могу находиться рядом с тобой.

– Куда ты собираешься?

– Не знаю… скорей всего к маме.

Он шел за мной по пятам. Ненавижу, когда он идет за моей спиной. Кажется, что он вот-вот нападет на меня.

– Виктория, – я опустила окно машины и посмотрела на него, – я люблю тебя.

– Ты выбрал очень странный способ, чтобы показать это, – прошептала я.

ГЛАВА 29

Сентябрь 2014

У меня тряслись руки, когда я глушила мотор. Я уставилась на пустую улицу. На лужайках стояли велосипеды. Перед домами были припаркованы машины. Кое-где на крыльце горел свет. В нескольких домах на окнах были открыты занавески, словно люди приглашали всех заглянуть в свою жизнь. Ниже по улице кто-то играл в баскетбол.

Это была уютная улица. Словно можно взять и просто переехать сюда на постоянное местожительство.

Мне нравилось здесь.

Мне нечего было здесь делать, но я устала и больше не могла никуда ехать. Телу недоставало энергии. Но осознание того, что я так близко к его дому, снимало напряжение.

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь и уставилась на его дом. На удивление он был очень скромным. Всегда представляла его себе более величественным, как те дома, которые он строит. Но это был небольшой двухэтажный домик. На маленьком крыльце не было мебели. Я заблокировала машину и поборола в себе желание побежать по дорожке. Хотелось скорее очутиться там. Словно я принадлежала этому месту и жила тут все время.

Мои каблуки громко зацокали по дорожке. Для меня этот звук походил на оглушающие выстрелы из пистолета. Предупреждение о том, что нужно бежать отсюда.

Я нажала на дверной звонок. А затем, в добавок ко всему, громко постучала в дверь. Через несколько секунд дверь распахнулась, явив мне Синклэра.

Он открыл дверь, и я быстро вошла внутрь, пока не растеряла всю храбрость. Дом оказался не такой холостяцкой берлогой, как я ожидала. Стены выкрашены в изысканный коричневый цвет. Напротив плоского телевизора стояли два кожаных дивана. Справа находилась лестница на второй этаж. Прямо за ней длинный коридор, из чего я сделала вывод, что наверху есть еще комнаты.

– Что случилось? Ты в порядке?

Синклэр захлопнул дверь и повернулся ко мне. Я открыла рот, но не произнесла ни слова.

– Серьезно, что случилось?

Он приблизился, и я лишилась остатков самоконтроля. Я не сказала «привет». Вообще ничего не сказала. Просто обняла его за шею и всем телом прижалась к нему.

Я сделала все что могла, чтобы спрятать свои чувства. Я провела бессчетное количество часов, напоминая себе, что между мной и Синклэром Монтгомери ничего не произойдет. Я говорила себе, что нельзя испытывать чувства к мужчине, который не является моим мужем.

Но больше меня это не волновало. Что-то вселило в меня свободу. Что именно, я не знаю, но мне это нравилось.

Я прильнула к нему губами. Сначала он был ошеломлен, и отошел на несколько шагов назад. Но уже через мгновение ответил на поцелуй, простонав, и его язык сплелся с моим. Все происходило быстро, но недостаточно быстро.

Этот поцелуй был безумием. Когда я, наконец, подумала, что утолила свое желание и этого достаточно, накатила вторая волна. Если не остановиться сейчас, то просто поцелуев мне будет уже недостаточно. Но ничто не могло остановить меня. Я неистово гладила его тело руками, может быть даже немного отчаянно. Мои руки двигались по его широким плечам, по рукам, по телу.

А потом, непонятно почему, Синклэр решил все остановить. Он оторвался от меня и запустил руки себе в волосы. В нем шла внутренняя борьба, взгляд метался от меня к двери. Несколько секунд были пыткой для меня, потому что я боялась, что все кончено.

Затем он подошел ко мне и обхватил мое лицо ладонями.

– Скажи мне «нет» и это все закончится сейчас.

Я положила руки ему на талию.

– Не могу, – прошептала я.

– Тогда ты моя сегодняшней ночью.

В мгновение ока, он начал целовать меня. Крепко сжав мое тело, одну руку он обернул вокруг талии, другой водил по волосам. Мне понравилось, как крепко он меня держал. Это было подтверждением того, что он нуждался во мне, также сильно, как и я в нем.

Мы вышли из кухни. В моих венах бурлила кровь, и я не могла унять дрожь предвкушения. Двигаясь вдоль стены, я скользнула руками под его рубашку. Я жадно скользила пальцами по его животу. От моих прикосновений его мускулы напрягались. Мои руки опускались все ниже и ниже, пока я не добралась до ремня. Синклэр простонал.

Мы вошли в его, по моему мнению, спальню. Но обстановка была не важна, главную роль играла связь между нами. Она была столь сильной, что контролировала наши действия, делая нас безумными. Синклэр провел меня вглубь комнаты.

– Ты сводишь меня с ума, – простонал Сикнлэр.

– Да? – выдохнула я.

Он кивнул. Его пальцы скользили по моей шее.

– Каждый день. Каждый чертов час. Каждую секунду.

Он провел языком по моей шее, и я откинула голову назад. Мои глаза инстинктивно закрылись.

– Ты не представляешь, как сильно я этого хочу, – прошептал он.

Я отклонилась. Даже в темноте я чувствовала на себе его взгляд.

– Так покажи мне, – попросила я.

Из его горла вырвался стон, и, взяв меня за бедра, он приподнял меня. Я обняла его ногами за талию, и мы упали на мягкий матрас. Я чувствовала теплоту его кожи, ускоренное биение сердца. Его член соприкасался с моим животом. Повинуясь инстинктам, все мое тело выгнулось.

Он приподнялся на локтях.

– Снимай одежду, – приказал он.

Меня трясло, пока он раздевал меня. Взгляд Синклера был прикован к моему телу, и я изогнулась для него так, как не думала, что вообще возможно.

Я пылала изнутри и снаружи.

Он ловко расстегнул рубашку и быстро ее сбросил. Я исследовала руками его тело – его руки, грудь, пресс. Затем я продолжила исследование губами. Двигалась по тому же пути. Все мое внимание было приковано к Синклэру. Я провела языком по его шести кубикам пресса. Взглянув на Синклэра, я заметила, что его голова закинута назад. Глаза закрыты. Рот приоткрыт в экстазе.

Это была самая эротичная вещь, которую я когда-либо видела.

Закрыв глаза, я расстегнула молнию на его джинсах. От звука расстегивающейся молнии мое сердце бешено забилось. Я была близка к тому, чтобы прикоснуться к нему.

Его брюки соскользнули по ногам, и я стянула с него черные боксеры.

Он схватил меня за руки, и я взглянула на него.

– Ты не обязана этого делать.

Не отрывая от него взгляд, я обхватила его член пальцами и сжала. Синклэр резко выдохнул. Я водила рукой вверх-вниз, улыбаясь ему.

– Я хочу это сделать.

Сказав это, я заглотила член.

Синклэр схватил меня за волосы, прижимая сильнее к себе. От этого я стала сосать еще усерднее.

Он страдальчески простонал.

Когда он так реагировал, внутри меня что-то разгоралось. Я давала, он брал. Все наоборот. Я наслаждалась каждой частью этого обмена.

Я медленно водила вверх-вниз по его члену, играя языком с головкой.

– Черт! – не сдержался он.

Я продолжала пытку следующие несколько минут. И не останавливалась, потому что хотела свести его с ума. Чтобы он направлял мою голову вверх и вниз. Чтобы захотел кончить.

– Остановись, – тяжело дыша, выдохнул он.

Я остановилась и посмотрела на него.

– Иди сюда.

Он притянул меня к себе. Я вытерла рот, но не успела перевести дух, как он снял с меня трусики.

Синклэр опустил меня на матрас. Я ожидала, что он накинется на меня, но вместо этого он смотрел на меня сверху вниз. От его взгляда у меня покалывало во всем теле.

Я схватила его за плечи и притянула к себе. Идеальное тело Синклэра прижалось к моему. Его кожа казалась пламенем по сравнению с моей. Я провела языком по впадинке над губами. Он застонал и глубоко поцеловал меня. Когда Синклэр что-то делал, он выкладывался по полной. Он ничего не делал в пол силы. Наши языки переплелись.

Мы сплели руки, он поднял их и держал в плену изголовья. Мое тело изогнулось. Соски затвердели. Инстинктивно, мне хотелось быть ближе. С Синклэром я испытывала животный голод, который не испытывала ни с одним другим мужчиной. Его пальцы исследовали мою кожу, словно мое тело было Брайлем и подсказывало ему, где я хочу, чтобы ко мне прикасались, целовали, трахали.

Он наклонился, и я почувствовала, как его член уперся в меня. Все мое тело встрепенулось.

Синклэр оперся на локти. Он все время смотрел мне в глаза, пока входил в меня. Все время. Безотрывно.

Я резко вздохнула и закрыла глаза. Откинув голову, прислонилась к изголовью.

Синклэр начал медленно, двигаясь так, словно у нас с ним в распоряжении все время мира. Каждый раз, когда он входил в меня, я готова была поклясться, что он входит все глубже.

Мы нашли темп, в котором каждая часть моего тела ожила. Он двигал бедрами. Пот капал с его затылка и падал мне на грудь. Простыни с кровати сползли на пол. Кровать громко скрипела, пока мы продолжали двигаться.

Без предупреждения, Синклэр закинул мою ногу себе на талию. Так он смог войти в меня еще глубже.

На секунду, Синклэр остановился. Он, как и я, тяжело дышал. Его руки сжимали мою грудь так сильно, что я изогнулась.

– Клянусь, твое тело было создано для меня.

Эти яркие зеленые глаза были сосредоточены на моем лице и ни на чем другом. Я не отводила взгляд.

– Попроси меня остановиться, – приказал он. Его губы были прижаты к моему уху.

Прошипев, я запустила руки ему в волосы.

– Давай, Виктория. Попроси меня остановиться.

– Я не могу.

Он улыбнулся краем губ.

– Именно.

Синклэр наклонился ко мне. Наши лбы соприкоснулись.

– То что между нами, невозможно контролировать.

Синклэр улыбнулся, его губы были влажными. Он медленно вышел из меня, и снова вошел, но не полностью, оставив внутри лишь головку. Пытка. Агония. Совершенство.

Из позы, в которой я лежала, мне были видны только ресницы, лежавшие веером на его щеках, его глаза были закрыты. При лунном освещении, волосы Синклэра казались угольно-черными. Его гладкая кожа в сумрачном свете, еще сильнее подчеркивала мускулы. Я видела, как на его руках напрягаются сухожилия.

Он мой. Весь мой, подумала я про себя.

Я застонала так громко, что он закрыл мне рот рукой.

– Ты знаешь, что этот звук делает со мной?

Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Его глаза ярко сверкали.

– Мне хочется трахать тебя сильнее, входить еще глубже, чтобы ты выкрикивала мое имя, и его слышали все.

Внезапно, он убрал мои руки со своей шеи. Он схватил их и сцепил у меня над головой, сжимая запястья своими большими руками. Он вошел в меня так глубоко, что я забыла, как дышать.

Весь мой контроль был сломлен.

Я жадно хватала ртом воздух.

Мышцы напряглись, тело задрожало. Я кончила и это было блаженством. Ничего подобного я раньше не испытывала.

Мне хотелось закрыть глаза, но я не отрывала взгляд от Синклера. Я ощутила укол паники, потому что меня переполняли слишком сильные эмоции.

Это был секс душ. Не столько действие, сколько чувства, переполнявшие тебя. С каждым вздохом они усиливались.

Его имя сорвалось с моих губ.

Когда Синклэр завалился на меня, я осознала, что мое сердце выбрало его раньше, чем я это поняла.

Я бы умерла за него. Убила бы.

Я любила его сильнее жизни.

Я не могла отпустить его. Я нашла мужчину, способного раздеть меня всего лишь взглядом. Он говорил, и я была готова раздеться.

Его действия освободили меня.

ГЛАВА 30

Ноябрь 2015

С момента моей вспышки прошло два дня.

Все, включая остальных пациентов, стараются держаться от меня подальше, словно я ядовитая. Дольно фиговое положение, знаете ли, когда даже пациенты боятся тебя.

Во время завтрака и обеда я замечаю, что каждый мой шаг контролируется медсестрами. Я чувствую холодный взгляд Элис на своей спине, прожигающий дыры в моих вещах. Во время групповой терапии, я спокойно сижу, держа Эвелин. Она тихо сидит у меня на коленях. Кажется, она поняла, что я изменилась.

Наступает время арт-терапии. Все столики в комнате отдыха трансформируются в маленькую художественную студию. На каждом столе валяются ножницы с тупыми краями, мелки, маркеры, клей и цветные карандаши. Большинство пациентов погружены в искусство. Я никогда не была в восторге от раскрашивания и созидания. Но сегодня я делаю исключение. Я рисую радугу, которая похожа на творение человека, находящегося под воздействием наркотиков.

За столиком напротив меня, девушка крадет степлер у другого пациента. Она пытается «выбить» слова на своей коже. Медсестры немедленно окружают ее и вырывают у нее степлер. Девушку угомонили, но я замечаю, что она успела написать буквы «Х» и «И» на своей руке. Из ран сочится алая кровь.

Что она хотела написать? Я никогда не узнаю. Да и не хочу знать.

Ригэн сидит за другим столом. Она подмигнула мне, когда я вошла в комнату, но Сьюзан сразу же оградила меня от нее.

– Очень мило, Виктория. Очень мило, – хвалит меня преподаватель рисования. Больше чем уверена, что эта женщина, которая приходит каждый вторник, преподает рисование в местной старшей школе.

Я тупо киваю.

– И что это значит?

– Это радуга.

– Но что это значит для тебя? – она задумчиво постукивает пальцем по подбородку, – что внутри тебя нет ничего кроме света и цвета?

Ее слова настолько банальны, словно она подцепила их на курсах после школы. Хотя я пытаюсь воспринять ее слова сердцем. Я киваю головой и фокусируюсь на моем ненормальном рисунке. Но сколько бы я не смотрела на него, все равно у меня не получается увидеть там свет, о котором она упомянула.

Равновесие моего мира пошатнулось. Мысли и воспоминания смешались, и я не знаю, что думать и во что верить.

Терапия заканчивается. Медсестры собирают листы бумаги. Уносят художественные принадлежности. Комнату освобождают. В помещение остается несколько человек, и я одна из них.

Работает телевизор. Показывают какой-то сериальчик. Его смотрят только медсестры. Я же пялюсь на экран только от скуки. Там мужчина ведет оживленную беседу с женщиной, которая выглядит смущенной.

Со скрежетом отодвигаю стул и встаю. Во мне пробуждается энергия, которая не хочет угасать. Я начинаю ходить по комнате. Чувствую себя бесполезной. Я должна что-то делать. Если никто мне не поможет, я помогу себе сама.

Голова пульсирует. Вероятно, мне надо прилечь. Больше часа назад я попросила у медсестры обезболивающее. Быстро выпила. Таблетки не помогли. Боль усилилась.

Эвелин у меня на руках. Она не кричит. Только ерзает, потому что ей некомфортно.

И тут в комнату входит Ригэн и подлетает ко мне. Я напрягаюсь. Мы не разговаривали с момента моей атаки на нее. Она кивает мне головой, с хитрой ухмылкой на лице.

– Привет, Виктория.

Я смотрю на нее. Из-за нее меня заперли в комнате. Она последняя, кого мне сейчас хочется видеть.

Ригэн барабанит пальцами по столу и оглядывается. Все очень быстро перерастает из состояния напряжения в состояние неловкости. Я знаю, что должна извиниться перед ней за нападение, но не могу заставить себя произнести ни звука.

– Смотри, я решила простить тебя за все эти… – она хватает себя руками за шею и закатывает глаза, – за все эти удушения.

– Я не хотела…

Она поднимает руку вверх.

– Пожалуйста. Я знаю, что ты хотела. И знаю, что заслужила это. К тому же, ты мне нравишься, так что давай оставим это в прошлом, ладно?

Ригэн протягивает мне руку.

Перемирие с Ригэн напоминает перемирие с Сатаной. Возможно, произошедшее несколько дней назад, притянет меня ближе к аду за то, что я тянусь и пожимаю ее руку.

– Великолепно, – она наклоняется вперед и произносит так, словно берет у меня интервью. – Ну, разве теперь ты не чувствуешь себя лучше?

– Зачем ты вообще разговариваешь со мной?

– Ты мне нравишься, Виктория. Ты как лилия среди черных роз. Очевидно, что у тебя есть свои заскоки, но это место не для тебя. К тому же у нас обеих есть персона нон грата, которой запрещено появляться здесь. Мы можем стать ближе благодаря нашему сумасшествию. Ты попыталась убить меня, и, если даже это не разрушило нашу дружбу, тогда я вообще не знаю, что сможет ее разрушить

Это одна из самых честных, если не сказать самых добрых вещей, которые Ригэн когда-либо говорила мне. С секунду я просто смотрю на нее.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, входит медсестра.

– Эй, – медленно произносит она, – разве вам можно находиться рядом друг с другом?

– Расслабься. Теперь мы лучшие друзья. – отвечает Ригэн с милейшей улыбкой, – На самом деле я только что закончила расчесывать волосы Виктории, и мы обсудили последнюю серию «Скандала» (Примеч. ред. Скандал – американский драматический телесериал).

Медсестра закатывает глаза и двигается дальше.

Ригэн смотрит через мое плечо и встает.

– Похоже, мои часы посещения закончены.

Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне направляется Синклэр. Меня наполняет чувство облегчения, когда я вижу его. Думала, он больше не придет. Если бы он не пришел, я бы не стала его винить. Это унизительно, что Синклэр видел меня в тот момент, когда я так пала столь низко. Если бы я могла вернуться назад и отмотать момент, я бы так и сделала.

Он идет прямо ко мне. Улыбается, но улыбка вымученная, словно произошедшее испытывает его и высасывает энергию. На мгновение я начинаю бояться, что он пришел сюда только для того, чтобы сказать, что он сдается и никогда больше не придет ко мне. Это не должно произойти.

Прежде чем он подходит к моему столу, я встаю и иду к нему. Не хочу разговаривать с ним, когда на нас смотрит так много людей. Я указываю направо в сторону стойки с журналами.

– Пойдем туда.

Он идет так близко ко мне, что от этого у меня буквально начинает покалывать кожу. Когда мы доходим до угла, я прислоняюсь к стене. Приходится заглушить в себе порыв обнять его руками за шею и никогда не отпускать.

Банальные «привет» или «как ты» кажутся жалкими и неубедительными. И бессмысленными. Чем больше я вспоминаю прошлое и наши взаимоотношения с Синклэром, тем отчаяннее я нуждаюсь в его присутствии.

Синклэр прочищает горло. Он переминается с ноги на ногу, словно мысль о том, что он собирается сказать, заставляет его чувствовать себе неуютно.

– Думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло в той комнате несколько дней назад.

– Думаю, нам не стоит этого делать.

– Виктория…

– Я не могу говорить об этом.

– Но я должен знать, что произошло. Я вошел, а ты прижала ее к полу и душила.

Я хватаюсь за прядь собственных волос и начинаю накручивать на палец. Иногда эмоции так сильно переполняют меня, что я не знаю, как с ними бороться. Вот как сейчас. Я просто хочу распределить их на правильные места. Может быть тогда мне станет легче дышать.

Синклэр обхватывает мои запястья. Очень нежно, он отводит мои руки от головы. Я поднимаю голову, и вижу на его лице озадаченность.

– Я всего лишь хочу помочь тебе. Это все, чего я хочу последние полгода, понимаешь? – Его голос переходит в шепот. – Поговори со мной и скажи, что ты чувствуешь. Я люблю тебя, и чувствую твою боль.

От услышанных от него слов, я испытываю облегчение. Хочу быть значимой для него. Для Синклэра Монтгомери.

Я делаю глубокий вдох.

– О…она сказала, что я плохая мать.

После произнесенных слов, ярость начинает угасать, ее сменяет грусть. Это так нелепо. Мы с Ригэн все уладили. Но этот момент просто великолепная возможность показать, что ты можешь простить человека, но никогда не забудешь сказанных им слов.

– Виктория, – нежно говорит Синклэр, – это неправда. Ты же знаешь это, верно?

Я ничего не отвечаю.

– Она пыталась вывести тебя из себя.

Я начинаю смеяться и вытираю слезы с лица.

– Да, ну, у нее это получилось.

Внезапно я чувствую себя такой глупой.

Синклэр одной рукой нежно обнимает меня за плечо и притягивает к себе.

– Ты не плохая мать и никогда такой не будешь.

Я поднимаю голову.

– Хотя может она права. Она безумна, но некоторые безумцы – умнейшие из людей. Они говорят то, о чем другие только думают!

– Нет, – говорит он тихо, но яростно, – даже не смей так думать.

Я продолжаю говорить, словно Синклэр ничего и не сказал.

– Когда Ригэн все это произнесла, я посмотрела на свои руки и увидела, что Эвелин даже не со мной. Я отдала ее медсестрам.

– Все мамы нуждаются в перерыве.

– Но не хорошие мамы. Хорошие мамы защищают своих детей.

– Это неправда, – с горечью в голосе возражает он.

Мы молчим. Мне не надо открывать ему душу, чтобы Синклэр увидел, как сильно меня ранили слова Ригэн. Он уже внутри меня. Он итак все это видит.

Я отвожу взгляд от пола смотрю на Синклэра из-под ресниц.

– Ты собираешься бросить меня сейчас?

Синклэр хмурится. Видно, что это задело его. Его плечи опустились, словно слова, произнесенные мной, навалились всей тяжестью.

– Однажды я сказал тебе, что никогда не брошу тебя здесь одну и не собираюсь отказываться от своих слов.

Я смогла улыбнуться.

Синклэр оглядывается и понижает голос.

– Ты вспомнила что-нибудь еще?

Я киваю.

– Да. Прошлой ночью доктор Кэллоуэй показала мне еще несколько фотографий.

Огонек интереса мелькает в его глазах.

– Что ты вспомнила?

Я наклоняю голову вперед. Нас разделяют всего несколько дюймов. Приходится напомнить себе, что мы не одни.

– Тот день, когда мы доставляли цветы.

Он ухмыляется.

– Конечно, – на секунду он замолкает, – ты помнишь это?

– Да. Помню, как вбежала в магазин твоей сестры. Как пошла к тебе домой…Ты не ожидал меня увидеть, и я осталась на ночь, – я замолкаю. – Ты помнишь?

Синклэр опускает очки и встречается со мной взглядом. Сила его взгляда до сих пор так же могущественна. От этого его взгляда в голове происходит короткое замыкание и воздух застревает в горле.

– Я очень хорошо помню тот момент, – хрипло отвечает он.

По шее и лицу пробегает горячая волна. В голове мелькают короткие вспышки о той ночи: ногти, впивающиеся в его кожу. Его губы, скользящие по моему телу. Я отбрасываю воспоминания, пока они окончательно не поглотили меня.

Синклэр не сводит с меня взгляда, и я знаю, что он тоже сейчас видит этот момент.

– Еще что-нибудь вспомнила?

– Нет, – громко выдыхаю я, – Знаю, что близка к завершению. Чувствую это. Я вот-вот докопаюсь до истины, но так боюсь увидеть то, что привело меня сюда.

Я прочищаю горло, намереваясь сменить тему разговора.

– Видя то, какими мы были раньше и какие мы сейчас, ты бы…ты бы повторил все заново?

– Конечно. Каждую секунду, – немедленно отвечает он.

– С тобой хорошо здесь обращаются? – спрашивает Синклэр.

– В общем? Или после того случая?

– И то, и то.

Я пожимаю плечами.

– Мне кажется хорошо. Хотя все смотрят на меня, словно я сумасшедшая.

– Я так не думаю. И никогда не подумаю, несмотря ни на что.

Никто никогда такого мне не говорил. Никогда. Когда я слышу его слова, гнев угасает.

Я пребываю в растерянности, и Синклэр отстраняется. Нас разделяет стол, но это ничего не значит. Я все еще чувствую его. Ощущаю его.

Я знаю, что он тоже это чувствует.

Всего день назад мне казалось, что я схожу с ума. Существует вероятность, что так и есть, но, когда Синклэр так смотрит на меня, волны сумасшествия отходят и я практически чувствую себя человеком.

Сердце начинает стучать барабанной дробью. Это самый прекрасный звук из всех.

Не обращая ни на кого внимания, Синклэр наклоняется ко мне и сильно сжимает мое лицо, словно боится, что я исчезну. Он притягивает меня к себе, его глаза искрятся нуждой во мне.

Наш последний поцелуй был ненасытным и таким пронзительным, чтобы всю жизнь вспоминать о таком. Нынешний куда медленнее, но в нем есть срочность, словно Синклэр пытается проникнуть внутрь меня и найти ту, кем я была.

Я сильнее приоткрываю рот и Синклэр стонет.

Эмоции захлестывают меня, берут под контроль каждое мое действие.

Я больше не чувствую себя разбитой.

Я смелая.

Храбрая.

Уверенная.

Также, как и в прошлом, этот мужчина вдыхает в меня жизнь.

Руки, удерживающие мое лицо, опускаются вниз; его большие пальцы спускаются к основанию горла. Прямо туда, где бьется пульс. Наши языки двигаются так синхронно, словно мы каждый день этим занимаемся.

Я не хочу лишиться этого ощущения. Мои руки Синклэр сжимает в кулаке, я впиваюсь ногтями в ладони. Мне хочется, чтобы он сжимал меня так и дальше. Мне очень многого хочется.

Но на сейчас достаточно и этого.

И когда его не будет рядом, а слова потеряют смысл, у меня будут эти воспоминания.

– Никаких поцелуев, – появляется медсестра. Для более драматичного эффекта она хлопает в ладоши. Она приближается и тычет пальцем в сторону Синклэра.

– Вон!

Синклэр не двигается. Он смотрит прямо на меня. Взгляд наполнен желанием, и я знаю, что ему также не хотелось заканчивать поцелуй, как и мне. Я вдыхаю в себя столько воздуха, сколько возможно.

Кажется, что он хочет что-то сказать, но противная медсестра не собирается уходить.

– Вы должны немедленно уйти, мистер Монтгомери.

– Ой, да ладно! – появляется Ригэн, – это психиатрическое отделение, а не церковная группа для малолеток! Это самое захватывающее действо, что я видела здесь за последние несколько недель!

Очень медленно Синклэр встает. Я не готова так быстро отпустить его, поэтому наблюдаю за каждым его движением.

Он прячет руки в карманы, и кажется, что собирается отступить. Прежде чем я успеваю подумать дважды, я останавливаю его.

– Как ты можешь любить такую, как я? Я в тюрьме для сумасшедших. У меня нет свободы и я не могу вспомнить моменты из прошлого. Как ты можешь любить меня?

– Ты считаешь, что не заслуживаешь любви, и ждешь, что я тоже в это поверю, но я не могу. Ты уникальное произведение искусства, Виктория. Швы по краям твоей души неровны и изношены. Но ты была так создана, и я считаю, что это самое прекрасное из увиденного мной.

Я стою, совсем не зная, что сказать. Синклэр улыбается мне грустной улыбкой.

– Скоро увидимся, хорошо?

И он уходит, преследуемый по пятам, отчитывающей его медсестрой.

Я наблюдаю за тем, как он уходит, и чувствую, что что-то надломилось у меня в душе.

Я слышу отзвук сердцебиения?

Мне больно.

Мне больно.

Мне больно.

ГЛАВА 31

Я останавливаюсь перед кабинетом доктора Кэллоуэй.

Эвелин сейчас со Сьюзэн, поэтому я не переживаю.

Меня это даже не заботит.

На самом деле, нет.

Делает ли это меня ужасной мамой? Абсолютно точно.

Мой мозг словно боец на ринге, которого сбивают с ног снова и снова словами и объяснениями. Он весь в синяках и побоях, и вот-вот готов сдаться.

Я стучу, прежде чем войти. Дверь тихо закрывается за моей спиной. Я сажусь напротив Кэллоуэй, положив руки перед собой. Сдержать нервное напряжение почти невозможно. Оно кружится надо мной, словно рой пчел, готовящихся атаковать меня в любой момент.

– Виктория, ты выглядишь уставшей, – говорит доктор Кэллоуэй, – не выспалась?

– Нет, мне хорошо спалось, – бубню я. Это полнейшая ложь, но как я смогу объяснить ей, что со временем голоса в голове становятся все громче и громче, все более агрессивными, более требовательными?

Все просто: я не могу.

– Где сегодня твой ребенок? – спрашивает она, и я замечаю беспокойство в ее глазах.

– Со Сьюзэн.

– Это хорошо.

– Почему?

– Ты сделала небольшой перерыв, – объясняет она, – передышку.

– Вам виднее, – фыркаю я.

– Каждому бывает необходимо побыть наедине с самим собой, – добавляет доктор Кэллоуэй. – В этом нет ничего такого.

– Все это неправильно.

Слова срываются с губ, прежде чем я успеваю их обдумать. После этого я перестаю контролировать, что говорю, все само вырывается из груди.