Текст книги "Собирая воедино (ЛП)"
Автор книги: Калия Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Кажется, мои слова задели ее. Я улыбаюсь и уже открываю рот, чтобы продолжить свою речь. У меня тысячи фраз, которые просто ждали подходящего момента, чтобы вырваться наружу. Кто знал, что во мне столько злости?
Я вырываюсь из хватки Синклэра. Две медсестры отводят меня подальше от Ригэн. Я брыкалась ногами, стараясь бороться с ними. Синклэр смотрит на меня с болью в глазах, и я знаю, что это из-за меня. Я причинила ему боль. Я начинаю паниковать. Он видел меня в бешенстве. Он никогда не вернется. Я останусь одна, а ведь я только начала осознавать, что у меня были «мы».
– Синклэр, – говорю я.
Он ничего не произносит.
– Синклэр, прости.
Медсестры тащат меня по коридору в направлении женского отделения.
– Синклэр, прости! – кричу я.
Дверь открывается, и я изо всех сил стараюсь вырваться из хватки медсестер. Но они крепко держат меня. Дверь закрывается, и лицо Синклэра исчезает.
Я хромаю, а медсестры тащат меня в палату. Они кладут меня на кровать, я смотрю в потолок. Чувствую онемение.
Прежде чем дверь закрывается, одна из медсестер предварительно задает вопрос:
– Принести Эвелин?
Я поворачиваю голову.
Во мне должна быть отчаянная потребность увидеть своего ребенка, но ее нет. Я представляю, как держу ее на руках и всякий раз, когда смотрю на нее, внутри пусто. Что если она была там во время драки? Смогла бы я защитить ее со своим помутившимся от злости рассудком? Хочется сказать да. Но что-то не дает мне этого произнести. Я никогда не испытывала такой сильной и острой злобы, которая превратила меня в абсолютно другого человека.
Может, я правильно поступила, отдав ее медсестрам. Хоть единственный просвет в этом тяжком испытании.
– Нет.
Дверь закрывается, и я сворачиваюсь в клубок.
Чувствую, как все тело трещит по швам.
ГЛАВА 24
Мне все еще хочется причинить кому-нибудь боль. Вечером, медсестры приносят Эвелин в палату.
Она без остановки плачет. Я подхожу к ее кроватке. И смотрю на нее.
Плохая мать, плохая мать, плохая мать…
Я затыкаю уши, отчаянно желая заглушить голос Ригэн. Решаю принять лекарства, которые дадут медсестры.
Я сделаю что угодно.
Я начинаю ходить по палате, тщательно считая шаги. Моя палата маленькая. Успеваю пройти ее за 24 шага. В комнате отдыха я всех напугала. Знаю. Вспышки гнева случаются часто, но не со мной. Если бы кто-то другой смог встать на мое место и почувствовать тот страх, который бежит по моим венам, он бы понял меня.
– Зачем ты это сделала? – раздается голос у меня за спиной.
Я оборачиваюсь и вижу Уэса, сидящего в кресле-качалке. Пока он качается туда-сюда, оно зловеще скрипит. Этого мне еще не хватало. Я все еще чувствую себя, словно нахожусь в комнате отдыха, под воздействием слов Ригэн. Я близка к тому, чтобы потерять разум окончательно, и Уэс может стать последней каплей.
Я не могу сбежать от него. Не важно куда я пойду или что буду делать, он всегда будет присматривать за мной. Всегда.
– О Боже, – стону я, и зарываюсь лицом в ладони. – Оставь меня одну, – шепчу я снова и снова, и снова.
– Боюсь, что это невозможно.
Я поднимаю голову.
– Как ты попал сюда?
Уэс перестает раскачиваться и встает в полный рост. Он не улыбается.
– А ты как думаешь?
Я сжимаю ладони в кулаки. Продолжаю это делать, пока ногти не вонзаются в кожу.
– Ты заставляешь меня приходить сюда.
Я делаю четыре шага назад. Закрываю глаза, и напоминаю себе, что надо дышать.
– Нет, это делаю не я.
Внезапно Уэс уже стоит передо мной. Кладет руки мне на плечи.
– Ты. Почему ты думаешь я прихожу сюда?
Если кто-то прямо сейчас войдет в комнату, то увидит влюбленного мужчину. Обеспокоенного и заботливого. Но Уэс только играет эту роль. Поверьте, мне, ему нельзя доверять. Это игра.
– Ты снова стараешься меня запутать.
– Зачем мне это делать, Виктория?
Слишком много слов и голосов у меня на пути. Одновременно. Я не в состоянии думать.
– Я люблю тебя, Виктория.
Я сбрасываю его руки с себя и бегу в другую сторону комнаты. Уэс не следует за мной. Кажется, ему обидно, что я убежала от него.
– Скажи мне, что не так, Виктория.
– Прекрати произносить мое имя! – кричу я.
Я быстро теряю самообладание.
– Ты хочешь, чтобы я казалась сумасшедшей, – я тычу пальцем в его сторону, – но сумасшедший здесь ты. Не я.
По началу он не отвечает, просто смотрит на меня пустым взглядом. Затем направляется прямо ко мне. Мое тело застывает. Я делаю шаг назад, еще один, пока мои плечи не касаются стены. Он все это время смотрит на меня, и не останавливается пока мы не оказываемся друг от друга на расстоянии волоска. Никто не смеет так нарушать мое личное пространство.
Только Уэс.
Он кладет руки мне на плечи. Качает головой, и наклоняется так близко, что мы смотрим друг другу в глаза.
– Есть моя сторона, твоя сторона, и правда. – он поднимает бровь и ухмыляется, – Как думаешь, во что поверят доктора и медсестры?
Я ненавижу его. Ненавижу за то, что он прав.
– Почему ты набросилась на эту девушку?
– Ты это видел?
– Конечно. Она сказала, что ты плохая мать.
Его губы шевелятся, и я знаю, что он собирается сказать что-то еще.
Я не могу вынести этого. Затыкаю уши.
Уэс убирает мои руки.
– Я с тобой разговариваю! Слушай.
– Ты тоже думаешь, что я плохая мать, не так ли? – шепчу я.
– Виктория, разве я так сказал?
– Нет. Но подумал.
– Думаю, что ты захотела сама от меня это услышать, и у тебя получилось.
Я уже было открываю рот, но Уэс накрывает его ладонью. Я остолбеневаю.
– Виктория, я просто хочу убедиться, что ты в порядке, – говорит он.
Я не верю ни единому его слову. Все это игры разума.
Уэс движется к кроватке Эвелин. Я пытаюсь перегородить ему дорогу, но он очень быстр. Он заглядывает в колыбельку и улыбается. Улыбка не отражается в его взгляде.
– Что ты делаешь? Оставь ее.
Уэс игнорирует меня и берет книжку с моего ночного столика. «Баю-баюшки, Луна». Это любимая колыбельная Эвелин, слушая ее, она мгновенно засыпает. Ну, засыпала. Тогда, когда она еще любила меня.
Но мне не нравится, что Уэс держит книгу. Он словно пытается проникнуть в память, где его быть не должно.
Он открывает книгу и перелистывает страницы, читая вслух.
Спокойной ночи… Спокойной ночи… Спокойной ночи…
Он останавливается и улыбается Эвелин.
– Спокойной ночи, никто.
Его слова повисают в воздухе, кружатся над моей головой, они готовятся задушить меня.
Я вырываю книгу у него из рук. Меня так сильно трясет, что я едва могу пошевелиться.
– Ты должен уйти, – мрачно шепчу я, – сейчас же.
Уэс не движется.
– Уходи, – мой голос становится громче, – иначе я закричу и прибегут медсестры.
Может быть по моему взгляду он понимает, что я не шучу: он отступает от меня на шаг.
– Бог предлагает каждому на выбор – правду или спокойствие. Выбирайте первое или второе: иметь и то, и другое одновременно нельзя. Помни эти слова Эмерсона.
Я вздрагиваю.
– Увидимся позже, – говорит Уэс.
Я зажмуриваюсь, снова затыкаю уши пальцами. В голове крутится фраза: Выбирайте первое или второе, иметь и то, и другое одновременно нельзя.
Прижав колени к груди, сползаю по стене. За моей спиной в своей кроватке непрестанно плачет Эвелин.
Я не могу это прекратить и плачу от отчаяния, закрыв уши ладонями. Вскоре мой плач перерастает в рыдание.
Медленно, но уверенно, я чувствую, как распадаюсь на части. Я не могу так больше. Жить здесь. Слушать Уэса. Слушать страдания дочери.
Все это слишком.
Сомнения начинают проникать в мой мозг. Они хотят там обосноваться. Хотят построить маленький городок и пригласить друзей: страх, паранойю, отчаяние, боль. Я начинаю громко бормотать.
Вот как начинается безумие. Оно очень медленно к тебе подкрадывается, хватает за плечо. Ты оборачиваешься в страхе. Затем, когда тебе кажется, что уже ничего нет, оно атакует. Хватает тебя и затягивает все глубже и глубже…
ГЛАВА 25
– Тук, тук.
Я поднимаю голову, как только доктор Кэллоуэй входит в комнату. Она несет поднос с едой. Ужин. На краю подноса стоит белый бумажный стаканчик с моими лекарствами.
Она неуверенно мне улыбается, пока ставит поднос на столик рядом с моей кроватью. Я перевожу взгляд с нее на еду, ожидая ее слов, но она ничего не произносит. Просто садится на край моей кровати.
Это молчание сведет меня с ума. Мне хочется встряхнуть ее и спросить: ЗАЧЕМ ВЫ ПРИШЛИ?
Я должна сказать ей, что Уэс был здесь, но боюсь, что только все усложню. Знаю, что последует наказание, которое может оказаться, чем угодно: от лишения очков, запрета покидать свою палату до отмены посещений. Но я готова бороться. Я ничего плохого не сделала. Я отреагировала так, как отреагировал бы любой другой человек.
Наконец-то Эвелин заснула. Ее плач все еще звенит у меня в ушах. Мои нервы на пределе.
Но все, о чем я могу сейчас думать, так это о том, где сейчас Ригэн. Мне кажется несправедливым то, что я страдаю в тишине, пока она сидит безнаказанная. Поэтому я спрашиваю доктора Кэллоуэй.
– Ригэн тоже в своей комнате. Драка не была односторонней, но…
– Но я была той, кто ее начал, – перебиваю ее я.
Доктор Кэллоуэй кивает и с беспокойством смотрит на меня.
– Именно.
– Значит у меня неприятности?
Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».
– Ну, я не в восторге от того, что ты сделала. Судя по выражению на твоем лице, тебе это тоже не по душе. Поэтому ты потеряешь несколько очков.
Я поднимаю голову, и поскольку больше она ничего не говорит, мои брови от удивления ползут вверх.
– На неделю будут аннулированы часы в библиотеке и комнате отдыха.
Мы обе понимаем, что она практически спускает мне все с рук. Не помню, когда в последний раз добровольно посещала библиотеку.
– Тебя смогут навещать.
Я быстро моргаю, жду, когда она произнесет еще одну фразу, но это все. Думаю, что недоверие написано на моем лице, поэтому доктор быстро добавляет.
– Если бы я думала, что ты можешь быть опасна для себя или окружающих, я бы не была так лояльна.
– Моя жизнь беспокойна, – признаю я, – воспоминания разорваны на кусочки. Я так боюсь, что у вас не получится помочь мне.
– Ты должна остерегаться того момента, когда позволишь боли стать твоей личностью. Та ты, которую я видела в комнате отдыха, не была сломленным человеком, но, может быть, ты права. Может быть, я не могу помочь тебе, но это не значит, что я перестану стараться. Виктория, я не знаю ни одного человека на этом свете, который не был бы подавлен всей тяжестью этого мира. Все с тобой будет в порядке. Я это знаю.
В этом месте невероятно легко почувствовать себя одинокой, но, наконец-то, я понимаю, что есть кто-то на моей стороне. Я сглатываю слезы.
– Спасибо, – шепотом благодарю ее я.
Она улыбается, пожимает плечами и указывает на поднос.
– Ты должна поесть. Время ужина заканчивается через пятнадцать минут.
Я сметаю все, что стоит на подносе, и даже не смотрю, что именно ем. Просто совершаю действие. Такое обычное и постоянное. Все это время доктор Кэллоуэй сидит. Я не принимаю таблетки, и надеюсь, что доктор Кэллоуэй этого не заметит.
Я знаю, что она сидит здесь не потому что ей так этого хочется. Нет. Ей нужно мне что-то сказать. Я кладу ложку на пустой поднос и выжидающе смотрю на нее.
– Прежде чем уйти, мне хотелось бы знать, хочешь ли ты еще посмотреть фотографии.
Я открываю рот, но доктор Кэллоуэй быстро продолжает:
– Не надо соглашаться, если тебе не совсем удобно, после всего произошедшего… я пойму.
Я отвечаю, не раздумывая.
– Да.
После того, что только что произошло, это может быть плохой идеей. Мой разум разрывается на части. Эмоции зашкаливают. Кажется, что отношения с дочерью становятся хуже день ото дня. Вероятно, мне надо остановиться.
Прекратить все это.
Но для меня это словно наркотик – видеть свое прошлое. Очень медленно, я чувствую, как крепнет связь между молодой Викторией и настоящей Викторией, сильнее связывая их вместе.
Доктор Кэллоуэй достает еще стопку фотографий, и мой пульс подскакивает. Отчасти от страха, отчасти от возбуждения. Я не ожидала, что это случится сейчас. У меня не осталось времени подбодрить себя и настроиться.
ГЛАВА 26
Август 2014
Нет никакого руководства или настольной книги о том, как уйти от мужа. Никаких советов. Никаких «Пять легких шагов». Я ощущала себя, как рыба на суше – задыхающаяся и потерянная – но не могла сдаться. Если я собираюсь оставить этот брак позади, то сделаю это с широко открытыми глазами, готовая ко всему, что встанет у меня на пути.
Уэс же не собирался сдаваться.
Он боролся. Изо всех сил.
Поэтому я начала медленно повторять себе три важных правила.
Я должна быть осторожна.
Я должна перехитрить его.
Я должна выжить.
И теперь пришло время для первого шага.
Босиком, я подошла к двери в кабинет Уэса и уставилась на цифровую панель прямо под дверной ручкой. Когда мы только переехали Уэс был непреклонен, когда речь шла об установке камер и системы безопасности. Камеры были нацелены на задний двор и входную дверь, еще одна на гараж. Каждый раз, когда входная дверь открывалась или закрывалась, раздавался пикающий звук. Если же дверь была не закрыта, было всего двадцать секунд, чтобы ввести код безопасности, иначе раздавался сигнал тревоги.
Я ввела код от входных дверей: 049319
Не сработало.
Я предприняла еще две попытки. После третьей провальной попытки, экран помутнел. Затем на экране появилось четыре черных пятна и сработала сигнализация. Так громко, что у меня зазвенело в ушах.
Я слышала звук сигнализации, только когда ее устанавливали. Мужчина, который занимался установкой, объяснил, что как только она сработает, компания позвонит мне или Уэсу. Прямо сейчас, Уэс был в суде. Его телефон был выключен и звонки перенаправлялись его секретарю.
Я ждала. Прошло двадцать секунд. Затем минута. Когда я начала сомневаться, а позвонят ли мне вообще, зазвонил телефон. Я ответила после третьего.
– Здравствуйте?
Женщина по имени Тэрри торжественно сообщила мне, что они получили сигнал о сработавшей сигнализации на 4376 Бэллами Роад. Все в порядке?
– Да, это была я. Все отлично, все отлично. Я миссис Донован. Мой муж на работе, и он попросил забрать документы из его кабинета. Думала, что знаю код безопасности, но оказалось, что ошибалась. Извините, – сказала я своим самым искренним голосом.
– Ничего страшного. Такое происходит постоянно.
К счастью, звук сигнализации утих.
Она задала стандартные вопросы: имя вашей первой собаки. Девичья фамилия матери. Цвет первой машины. На все я ответила правильно.
– Он давно собирался его поменять, но вы же знаете мужчин, – рассмеялась я, – мой муж потерял бы голову, если бы она не была прикреплена к его шее.
Женщина хихикнула.
– О, я этого не знала.
Я улыбнулась. Словно гора с плеч. Я вот-вот получу код. Я чувствую это.
– У меня есть код от первой и второй сигнализации: 049319. Верно?
– Да.
– Пароль от третьей: 78910424
Бинго.
Именно это мне и нужно.
Я быстро записала цифры. Это была дата моего рождения наоборот.
– Значит это основные коды?
– Дайте мне еще раз проверить.
Тэрри замолчала, так как пробивала информацию по компьютеру.
Мой пульс ускорился: я знала, что близка к тому, что мне нужно. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Тэрри вернулась к разговору.
– Да. Это все коды.
– Спасибо огромное, Тэрри. Вы даже не представляете, как сильно выручили меня.
– Всегда пожалуйста. К тому же, куда муж без своей жены?
– Не могу не согласиться, – ответила я, с самой широкой улыбкой на лице.
Я повесила трубку и, улыбаясь, уставилась на экран.
Как же муж без своей жены?
Я нашла код доступа к кабинету Уэса.
Я схватила листок и быстрее побежала к кабинету.
Несмотря на то, что мы жили в доме уже год, в его кабинете я была всего лишь четыре раза. Единственным человеком, кто мог туда пройти кроме Уэса, была горничная, да и за ней он приглядывал, как ястреб.
Я ввела код, который Тэрри назвала мне. Это была дата моего рождения наоборот, но я все равно дважды перепроверила.
Экран помутнел. Страх парализовал меня. Я ввела неправильно? Но затем загорелся зеленый свет и замок щелкнул. Дверь медленно открылась. Я затаила дыхание, пока входила, ожидая, что вот-вот раздастся сигнал. Этого бы я уже не утаила.
Но не раздалось ни звука.
Я осмотрела комнату. Темно-синие занавески были распахнуты, впуская в комнату солнечный свет. Он косо падал на стол Уэса и на пол. За массивным столом на стене висели его дипломы. Все рамки висели идеально ровно.
На каминной полке тихо тикали часы. На большом столе в левом углу стояли две рамки с фотографиями: на одной были мы в день нашей свадьбы, на другой только я. Я взяла ее в руки. Помню этот момент. На тот момент мы встречались чуть больше трех месяцев и проводили День Независимости с моей матерью. Было ужасно жарко. На фотографии, я сидела, опустив ноги в воду, опираясь руками на полотенце позади меня. Уэс подошел внезапно, позвал меня и сделал фотографию. Даже сквозь солнечные очки видно, как сильно я в него влюблена и что мне кажется, словно так будет всегда.
Но взгляните на меня сейчас. Я прячу синяки и шпионю за спиной у мужа.
Я взглянула на книжные полки из красного дерева напротив меня. На них не было пыли. Не то чтобы я ожидала ее увидеть: Уэс был дотошным, практически склонным к обсессивно-компульсивному расстройству. Все было на своем месте, а если нет, то он раздражался. Я добавила пыль к вещам, которые выводили его из себя.
Все полки были заставлены книгами. Мои пальцы скользили по обложкам. Сомневаюсь, что он прочитал все эти книги. С момента как мы познакомились, он никогда не был заядлым книголюбом. Часть меня не удивилась бы, что они просто стоят напоказ. Я начала разглядывать заголовки. Вытащила книгу с не потрескавшейся обложкой. К страницам ни разу не прикоснулись, уголки даже не были загнуты. Последней книгой, которую я вытащила, была книга о том, как сохранить брак. Какая ирония. Убедившись, что все стоит на своих местах, я закрыла за собой дверь и включила сигнализацию.
Никогда бы не подумала, что буду шпионить за спиной у мужа. Но я на самом деле чувствовала, что мои возможности ограничены. От наших отношений остался лишь скелет. Ничего не осталось, и я должна была быть готова к тому, что будет дальше. Я должна была быть на шаг впереди.
Я знала не много. Но все менялось. Очень медленно, я возвращала себе свою жизнь.
ГЛАВА 27
Август 2014
Солнечно или облачно.
Внутри помещения или снаружи.
Без разницы. Я одевала солнечные очки, куда бы не направлялась.
Суровая реальность моего брака отражалась у меня во взгляде. Я видела ее каждый раз, когда смотрелась в зеркало. Иногда мне хотелось завесить полотенцем все зеркала в доме, чтобы не видеть правды. И, если я сама с трудом смотрела на себя, то разве мне хотелось бы, чтобы кто-то другой смотрел на меня такую?
Но сегодня у меня была настоящая причина надеть очки. На небе не было ни облачка. Это был один из тех дней, когда небо выглядит настолько идеальным, что хочется прикоснуться к нему. Я смахнула каплю пота с шеи и побежала в библиотеку.
Не могу вспомнить, когда была здесь в последний раз. Может, когда мне было девять или десять? Мы с мамой часто бродили между книжных полок. Я выбирала книгу и шла в детскую читальную комнату, где полностью погружалась в рассказы. Мне нравилось то умиротворение, которое мне приносило чтение. Внезапно вернулся тот же покой. Плечи расслабились. Казалось, что здесь боль, преследовавшая меня, куда бы я ни шла, меня не настигнет.
Старый библиотекарь поприветствовал меня. Я улыбнулась ему. Когда я не сняла очки, он подозрительно посмотрел на меня, и мне пришлось ускорить шаг, чтобы поскорее спрятаться от его взгляда, напоминая себе, что недоверчивый взгляд лучше жалости. Я ходила между полок в поисках книг по садоводству, которые мне порекомендовала Рэне. Наконец-то, я нашла правильный отдел. Освещение было слабым, и мне не оставалось другого выбора, кроме как снять очки.
Присев на колени, я достала книгу с полки.
Очень быстро мое увлечение садоводством переросло в страсть. Ненавижу бездельничать. Ненавижу идти в постель, зная, что не сделала ничего полезного. В своем саду я чувствовала себя полезной. В саду я могла поболтать с Рэне и расслабиться. Я наклонилась и начала перелистывать страницы.
– Виктория?
Я насторожилась. В последнее время, когда я слышала свое имя, то готовила себя к чему-то плохому. Я продолжила изучать книгу, надеясь, что человек сдастся и уйдет.
– Виктория? – повторил женский голос.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, прежде чем встать и обернуться на оклик.
– Тэйлор? – не веря своим глазам, спросила я.
Я не могла поверить, что это была она. Тэйлор жила со мной в одном городе, но могла бы жить на другом краю света. Она так сильно изменилась. Ее светлые волосы были подстрижены в короткий боб. Ее энергия слегка угасла. Она выглядела уставшей и немного измотанной, но тем не менее счастливой, и это все, что должно было быть важно. Двумя руками она держала коляску, в которой спала маленькая девочка. На левой руке сияло бриллиантовое кольцо. У нее есть семья, а я даже этого не знала.
Она улыбнулась и обняла меня, но все, о чем я могла думать, так это о том, чтобы надеть очки назад, чтобы она ничего не заметила.
– Так приятно увидеть тебя. Прошло столько времени, – произнесла она, пока мы разглядывали друг друга.
– Очевидно, ты была занята, – сказала я, указывая на коляску, – я даже не знала, что ты с кем-то встречаешься.
– Я начала встречаться с парнем, после того, как ты ушла из больницы. Это был бурный роман. Мы были помолвлены и… – она с любовью посмотрела на ребенка, – случился сюрприз.
Я с болью улыбнулась, но не позволила улыбке исчезнуть, боясь, что не смогу ее вернуть.
– Как ее зовут?
– Хэйли.
– Она восхитительна, – прошептала я.
– Что насчет тебя? Все еще пытаетесь завести ребенка?
Мне следовало ожидать подобного вопроса. Я должна была подготовить ответ, но вместо этого меня застали врасплох, и я нервно начала обдумывать что сказать.
– Ох… ну, мы все еще пытаемся, – солгала я. – Мы решили, что, если произойдет – значит произойдет, а пока мы просто будем наслаждаться процессом.
Я рассмеялась, и Тэйлор присоединилась ко мне. На секунду, я почувствовала себя нормально. Как прошлая я.
Мой стыд был так велик, что оставил пятно на моей гордости и достоинстве. Хотя и тут он не останавливался. Нет, он впитался в мои поры и обвил меня, как змея. Он контролировал меня.
– Ну, наслаждайтесь тишиной и спокойствием, пока это возможно.
– О, мы так и делаем, – я убрала прядь волос за ухо и начала переминаться с ноги на ногу, торопясь закончить этот разговор как можно скорее.
– Как дела у Уэса?
– У нас все хорошо… все хорошо, – я улыбнулась еще одной ослепительной улыбкой.
Тэйлор слегка нахмурилась, словно между нами повисла не самая комфортная тишина. Она посмотрела на меня взглядом медсестры. Тем, который я использовала много раз до этого. На секунду, я подумала, что она догадывается, что я пытаюсь что-то скрыть.
Я уже испугалась, что она начнет задавать еще больше вопросов, но меня спасла ее дочь. Хэйли заерзала в коляске, и Тэйлор мгновенно переключила внимание на нее, улыбаясь ей успокаивающей улыбкой, а мне извиняющейся.
– Вероятно, мне пора. Через несколько минут Хэйли начнет реветь, если я не дам ей бутылочку.
Я кивнула, будто понимала.
– Была рада встрече с тобой, – попрощалась я.
Она покатила коляску и улыбнулась мне.
– Я тоже.
Когда Тэйлор ушла, я выждала несколько секунд, на случай, если она обернется, но она этого не сделала. Я ударила ладонью по книжной полке и сделала глубокий вдох.
Встреча с ней разожгла во мне небольшой огонь. Практически незаметный. Он мог потухнуть в любую минуту. Но это было хоть что-то.
Ты можешь это сделать, шептал мне мой разум. Ты была такой же как Тэйлор, сильной и независимой, и снова сможешь стать такой.
В отделе с компьютерами было очень тихо. За одним из компьютеров сидел парень лет двадцати. Я убедилась, что нас с ним разделяется достаточное пространство. Он этого даже не заметил. На нем были наушники, и он кивал головой в такт какой-то песне.
Я в последний раз взглянула на него и вернулась к работе.
Времена, когда я пользовалась ноутбуком дома, давно прошли. Я больше не доверяла Уэсу, и мне бы не хотелось, чтобы у него было что-то, что он сможет использовать против меня.
Я пришла сюда найти кое-что важное. Я достала небольшую записную книжку из сумочки, взяла ручку и начала просматривать страницы. У меня были номера и адреса самых лучших адвокатов в округе.
С досок объявлений мне хотелось почерпнуть информацию о том, как бросить обижающего меня мужа. На некоторых были написаны предостерегающие сигналы про оскорбительное поведение, но это уже в прошлом.
Если я собираюсь бросить Уэса, то должна быть готова ко всему, что он сделает.
ГЛАВА 28
Сентябрь 2014
С того самого утра, как моя мать нагрянула рано утром, обстановка стала напряженной.
Мне больше не хотелось разговоров, которые касались бы моих отношений с Уэсом. Я чувствовала, что мама не хочет знать больше, чем уже узнала. Если она узнает нечто большее, то это выйдет за границы идеального брака, который она себе представляла.
Но сегодня она предложила поужинать вместе, и я сдалась. С Рэне мой секрет был в безопасности, но, думаю, что всегда была часть меня, которой хотелось обо всем рассказать матери и заполучить ее поддержку.
Хотя этого никогда не произойдет.
Весь ужин в ресторане, она болтала о своих друзьях и утомительных проблемах в их жизнях. Все это влетало в одно ухо и вылетало в другое, потому что в моей сумочке непрестанно звонил телефон. Я не хотела доставать его и нажимать ОТМЕНА, еще меньше мне хотелось отвечать на звонок при матери.
Даже не проверяя, я знала, что все звонки были от Уэса.
– Ты сегодня такая тихая. Как ты?
Я жевала свою еду так медленно, как только могла, пытаясь выиграть время.
– Отлично, – наконец ответила я.
– Как у вас дела с Уэсом? – мама произнесла этот вопрос как бы между прочим, но я-то знала, что это была единственная причина, по которой она решила со мной поужинать.
Ради ее же спокойствия мне хотелось соврать и сказать, что все в порядке. Что он никогда не любил меня сильнее. Так звучало бы правильно. Звучало так идеально, что я в итоге так и сказала.
Она засветилась от счастья.
– Я знала, что все пойдет лучше, я знала это! – она похлопала меня по руке. – Говорила же тебе, что парочкам приходится преодолевать различные препятствия.
Я только и смогла, что кивнуть.
Прошло несколько месяцев с момента последней вспышки Уэса, но ничто не смогло изгнать страх и опасения, живущие внутри меня. Как пара паразитов, они удобно устроились и не собирались в ближайшее время никуда уходить.
Вскоре наши тарелки опустели, и между нами повисло неловкое молчание. Словно недосказанные слова повисли на кончике языка и отказывались выходить наружу. Моя мать ощущала это. Она громко вздохнула и ослепительно улыбнулась.
– Уже поздно. Мне пора.
Я не стала говорить, что сейчас всего лишь половина десятого, потому что сама, как можно скорее, хотела закончить этот неловкий ужин.
Мы вместе вышли из ресторана. Черное небо было безоблачным, на нас смотрели сияющие звезды. Мимо, держась за руки, прошла влюбленная парочка. Мне захотелось подойти к ним и сказать, чтобы они ценили эти счастливые моменты, которые не будут длиться вечно. Моя мать обернулась и обняла меня.
– Я так рада, что у вас с Уэсом все наладилось.
Ох, если бы только она знала правду. Если бы знала, что с каждым днем мое сердце все дальше отдаляется от Уэса и все сильнее тянется к Синклэру. Наш поцелуй засел у меня в памяти. Иногда я только и думала о том, как безопасно было в его объятьях.
Мне начинало казаться, что так я буду чувствовать себя только с Синклэром.
Мы расстались с мамой, дав обещания звонить друг другу, хотя я не собиралась этого делать. Идя по парковке, я ощущала как дрожит все тело. Я так сильно сжала ключи, что они оставили отпечаток на моей ладони. Та ночь после вечеринки преследовала меня. Никогда не смогу избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной. И меня совсем не волнует тот факт, что все наладилось. Я не чувствовала себя спокойно.
Я побежала к машине, и сев на водительское кресло, инстинктивно заблокировала дверь и сделала глубокий вдох. Потом вытащила телефон. У меня было шестьдесят пропущенных вызовов. Двадцать одно сообщение. Шесть сообщений на автоответчике. Все от Уэса.
Я сделала глубокий вдох и быстро написала ему: Скоро буду дома.
Его ответ пришел мгновенно: Хорошо.
Дорога домой была похожа на пытку; я только и думала о том, что сейчас будет дома. Может мне повезет и его нет дома. А, если уж совсем размечтаться, то может быть его не будет всю ночь.
Я ехала так медленно, как только могла, и даже поехала другим путем. Я не смотрела на телефон. Не хотела видеть сколько раз он звонил.
Подъехав к дому, я осталась сидеть в машине. На нашей улице было тихо. Машины уже были в гаражах. Свет в домах был выключен, а шторы плотно задернуты. Я чувствовала, как из этих домов исходит покой.
Не так давно я смотрела на наш дом с счастьем и умиротворением. Он был для меня как чистый лист. Как шанс начать и создать счастливую жизнь, с маленькой счастливой семьей. Американская мечта.
А сейчас я едва могла смотреть на него. Я направилась к заднему крыльцу. Мне не хотелось заходить внутрь, я не знала, что меня ожидает.
Открывая дверь, я убеждала себя, что если все будет плохо, то я не должна оставаться там. Я могу уйти.
Я могу уйти.
Я могу уйти.
Я могу уйти.
Меня насторожило то, что на первом этаже везде был выключен свет. На ощупь найдя на стене выключатель, я включила свет.
– Уэс? – крикнула я.
– Я наверху! – прокричал он.
Его голос прозвучал дружелюбно. Я сделала глубокий вдох и положила ключи на столик. Они покатились по гладкой поверхности и упали на почту. Это была небольшая стопка писем, в основном состоящая из счетов. Я просмотрела их и замерла, когда увидела конверт, адресованный мне. Почерк был женским. Имя было написано размашисто, словно кто-то до этого уже много раз писал мое имя. Обратного адреса не было. Я перевернула конверт и вскрыла его. Записки не было, зато была дюжина полароидных снимков какой-то брюнетки. Если у меня и был двойник в этом мире, то я смотрела прямо на нее. Каштановые волосы. Такое же телосложение. Вообще все.
Она была в разных позах, одетая в нижнее белье или же совсем голая. На большинстве фотографий глаза были закрыты. На некоторых открыты, но они были стеклянные, словно она была под наркотой.
Я поднесла фотографию поближе к лицу, стараясь понять, откуда я знаю это место. Когда я, наконец-то, узнала место, то перестала дышать. Фотографии выпали у меня из рук.
