Текст книги "Чудовищная правда (ЛП)"

Автор книги: К.А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 13

ТАЛИЯ

– Кое-чего не хватает, да? – Я вношу в каталог исследования, пытаюсь разобраться в них. Надеюсь, что если смогу, то сумею им помочь.

В кои-то веки чувствую, что реально помогаю, что нахожусь на своем месте.

Как будто меня сюда привела судьба, в которую я до сих пор не верила, но сейчас допускаю, что кто-то свыше направил меня в лабораторию с возможностью прочитать эти исследования и помочь Катону и его людям. Он поднимает голову, приседая рядом со мной и читая надписи.

– Кажется, я оставил несколько, – пробормотал он.

– И я не успела собрать их все. Тигр напал. – Я пожимаю плечами. – Это значит, что нам нужно вернуться, если мы хотим все понять и защитить. Лучше всего оставить образцы здесь. Они первым делом будут искать в лаборатории, а когда мы не вернемся, кто знает, кого они пришлют.

– Ты права, – соглашается Катон; я удивленно моргаю и медленно улыбаюсь.

– Впервые слышу, чтобы мужчина так говорил, – смеюсь я.

Катон берет меня за подбородок и, хмурясь, приподнимает мое лицо.

– Не мужчина, Талия, а чудовище. – Он отходит в сторону, что-то собирая и складывая в пакеты. – Если мы хотим получить результаты исследований, нам нужно пробраться в лабораторию. Она находится на территории Акуджи, он может позволить мне войти, но если его люди обнаружат меня и человека в ненавистном им месте? – Катон качает головой, и тепло, которое разливалось по моему телу от его прикосновений и слов, исчезает, сменяясь холодным страхом. Так легко забыть о том, что я должна бояться монстров, ведь Катон ни разу не причинил мне вреда. Он добрый, мягкий и умный, так что да, легко забыть, но он говорит очень серьезно, так что я решительно киваю.

– Я буду вести себя тихо.

– Ты? Тихо? – Катон снова усмехается, когда подходит ко мне, закидывая сумку на плечо. – Я в это не верю, Талия. – Он подмигивает. – Мы проберемся тайком. Мне придется нести тебя через их землю, так меньше шансов, что мы оставим следы и запах, к тому же я быстрее и тише. Мы проберемся и выберемся. Ты все время должна быть рядом со мной, поняла?

Часть меня раздражает его строгий приказ, но вижу беспокойство в глазах Катона и понимаю, что он делает это только для моей защиты.

– Поняла.

Возвышаясь надо мной, он внимательно смотрит на меня.

– Я серьезно, Талия. Я буду защищать тебя, но запомни, пожалуйста. Мы сознательно, без приглашения входим на землю другого племени и вторгаемся в разрушенное святилище, где погибли многие из наших. Мы должны быть осторожны и умны.

Я беру руку Катона в свою и сжимаю.

– Я поняла, Катон. – Мне почему-то нужно, чтобы он мне поверил, и когда Катон вздохнул с облегчением, стало ясно, что он поверил.

– Давай я отвлеку внимание, и расчищу путь, – пробормотал Катон и ушел. Я жду за дверью, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения.

Во мне борются страх и волнение – страх перед опасностью, ведь за стеной все опасно, и волнение от того, что я наконец-то выберусь из лаборатории и получу в свои руки недостающие исследования. Может быть, мы даже найдем Арию, ведь именно с нее все началось.

Как бы мне ни нравилось находиться в лаборатории, я скучаю по свежему воздуху, по солнцу и небу.

Скучаю по свободе.

Весь мой мир изменился с тех пор, как оказалась за стеной. Разум все еще пытается разобраться во всем, но в некоторых деталях я уверена.

Во-первых, монстров создали люди.

Во-вторых, ученые ставили на них опыты и причиняли им боль, пока не началась война.

В-третьих, люди построили стену, чтобы скрыть свои преступления.

В-четвертых, ученые хотят вернуть свои исследования.

Логично предположить, что это нужно для того, чтобы они могли продолжить свои эксперименты, чего я допустить не могу. Посмотрите, что случилось в прошлый раз. Мы потеряли тысячи людей, как и монстров, и наши жизни безвозвратно изменились.

В-пятых, я доверяю Катону свою жизнь, причем гораздо больше, чем когда-либо доверяла человеку.

В-шестых, я могу принести пользу здесь. Я могу помочь.

В-седьмых, Ария может быть ранена или в опасности, и я должна ей помочь.

В-восьмых, хоть монстры страшны, но и не такие уж злодеи, какими их выставляют.

В-девятых, я не скучаю по своей жизни за стеной, только по безопасности и уверенности, которую она давала.

Разве это не странно?

Я все еще привыкаю ко всему, а Катон по доброте душевной отвечает на все мои вопросы, один из которых касался электричества, и он с гордостью заявил, что сумел починить сеть для всех них.

Умный монстр.

Катон возвращается, берет меня за руку и спешит вниз по лестнице. Я чуть не спотыкаюсь, пытаясь угнаться за ним, и Катон поднимает меня на руки, неся как невесту, и просто прыгает вниз по лестнице. Мы движемся слишком быстро, чтобы видеть, и у меня начинает кружиться голова, поэтому я зарываюсь головой в его горло, плотно закрывая глаза, даже когда чувствую толчки от нашего движения, а затем нас обдает ароматом свежего воздуха. Но даже тогда Катон не замедляется, и я сохраняю максимальную неподвижность, глубоко вдыхая и напрягаясь от его запаха.

Аромат, который словно проникает в мое тело и пробуждает каждую его частичку.

Он мускусный, мужской, томный, практически чужой, но такой пленительный, что окутывает меня защитным, чувственным пузырем, заставляя пульсировать каждый сантиметр моего тела, даже когда расслабляюсь. Я чувствую себя одновременно в безопасности и возбужденной. Боже, надеюсь, Катон не заметит, но, похоже, он не отвлекается, двигаясь все быстрее и быстрее. Я чувствую, как мы прыгаем и поворачиваем за углы, но не поднимаю головы.

Если бы я это сделала, мне бы стало плохо.

– Ты в порядке, Талия? – бормочет Катон, мне на ухо, и голос у него совсем не запыхавшийся несмотря на то, что он несет меня на руках и бежит, словно за ним гонятся черти из ада.

– Отлично, – пискнула я, и услышала что-то вроде мурлыканья и смеха, что заставило меня улыбнуться, даже когда я прижалась ближе к нему. Он крепко держит меня за бедра, надежно притягивая к себе.

– Мы уже близко, только не шуми, хорошо? – говорит он.

Я киваю, не доверяя своему голосу, и просто держусь. Сначала концентрируюсь на нем, а не на том, как порхают бабочки в животе, перехожу от восхитительного запаха Катона к осязанию его кожи под моими пальцами. Ослабляю смертельную хватку и легонько поглаживаю его покрасневшую кожу. Она такая мягкая, как бархат, а на ощупь – словно чистый шелк. У него такие крепкие мышцы и тело, я глажу плечо Катона, исследуя его до тех пор, пока Катон не издает рык, и тогда замираю.

– Талия, перестань отвлекать меня, – хмыкает Катон, но в его голосе слышится веселье, и я краснею, понимая, что, по сути, ласкала его.

Господи, Талия.

Сначала нюхаю его, а теперь ласкаю? Слава богу, мы наконец-то у цели. Я открываю глаза и вижу, как мы врываемся в здание лаборатории. Остановившись, тщательно обнюхав и осмотревшись, Катон мягко ставит меня на ноги. Я покачнулась, и он не отпускал мои руки, пока я не кивнула и не сделала первый шаг. Катон отступает и идет следом за мной к двери лаборатории.

Я оглядываюсь назад и на мгновение моргаю, когда воспоминание об Арии в этом самом месте смешивается с его нынешним образом. Тряхнув головой, я поспешно спускаюсь по ступенькам, чуть не упав, когда не вижу там Арии. Я знаю, что шансов было мало, но надеялась...

– Талия? – зовет Катон.

– Извини, – бормочу я и направляюсь в первую лабораторию, загружаю компьютер и вхожу в систему, указав свои данные. Когда он загружается, я поднимаю глаза и вижу, как Катон оглядывается по сторонам, и понимаю, что, вероятно, место навевает неприятные воспоминания. Черт, я такая бесчувственная.

– Если хочешь, можешь подождать снаружи, – мягко предлагаю я.

Катон недоуменно смотрит на меня.

– По логике вещей, места не хранят воспоминаний или призраков... – Он прерывается и на мгновение замолкает, после чего продолжает: – Но это место всегда кажется мне неправильным, с привидениями, и их крики до сих пор звучат у меня в голове.

– Я не могла больше жить в особняке моих родителей. Мне казалось, что в нем живут их призраки. Я ненавидела его. Раньше он был таким теплым и наполненным жизнью, а теперь стал просто фасадом, – говорю я Катону и протягиваю руку. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, но лучше, когда ты не один.

Катон берет меня за руку и позволяет затащить его в лабораторию.

– Я не могу стереть то, что было сделано с тобой и твоим народом здесь, но я могу попытаться помочь. Я могу попытаться сделать так, чтобы это никогда не повторилось, с твоей помощью.

– У тебя есть такая возможность, – машинально отвечает Катон, заставляя меня улыбнуться ему.

– Тогда давай начнем работать. – Я сжимаю его руку, а затем отпускаю и снова поворачиваюсь к компьютеру.

– Давай, – кивает Катон.

~

Спустя несколько часов я откинулась от компьютера. Скопировала все с компьютера и защитила паролем, так что, если кто-то получит к нему доступ, я буду знать. Катон проверял всю лабораторию и переносил содержимое исследований в сумки, которые мы здесь нашли. Мы планируем перенести их обратно в его лабораторию на хранение, чтобы образцы были в безопасности от рук людей.

Когда начальство узнает о моем предательстве, я потеряю работу или даже хуже, но так надо. Я не могу позволить ученым остаться безнаказанными.

– Ну, вот и все, пожалуй. – Катон кивает, вставая и вытягивая руки над головой. На его рогах отражается свет, как будто они всасывают его в свои тени, и я быстро отворачиваюсь, не желая быть снова пойманной за пристальным взглядом.

– Талия? – спрашивает Катон, и я издаю нечленораздельный звук. – Я знаю, что это тяжело для тебя. – Черт, он думает, что я беспокоюсь о людях, что, наверное, так и есть, но больше всего меня беспокоит то, что я увлеклась монстром. Но я не могу этого сказать.

– Да. – Я просто пожимаю плечами, не зная, что еще сказать.

– Это сделали люди. Они довели нас до предела, и именно из-за них началась война. Теперь они явно хотят новой. Я знаю, что это тяжело, но ты поступаешь правильно, – мягко рассуждает он.

– Да? – спрашиваю я, оглядываясь на Катона. – То, что они сделали? – Я качаю головой, чувствуя себя больной. – Но что, если твой народ использует эти...

Катон придвигается ближе и берет меня за руку.

– Мы не будем этого делать, ты меня хорошо знаешь. Да, есть те, кто хочет начать новую войну с людьми, в основном это Дарклинги, которые сошли с ума, но есть и мы, Акумен и Ночной Клык, которые просто хотят, чтобы их оставили в покое и дали жить своей жизнью. – Он пристально смотрит на меня, а затем вздыхает. – Давай я покажу тебе, почему ты должна нам доверять.

Катон ведет меня через лаборатории в угол, где смотрит на меня сверху вниз.

– Помни, мы не виним тебя, Талия. Я не виню. – Это пугает меня настолько, что я сосредотачиваюсь, и когда Катон ведет меня по коридору, ужас и отвращение разъедают меня.

Он показывает мне камеры, где их держали и причиняли боль. Они продолжаются бесконечно. Ступеньки ведут дальше в лабораторию, к новым камерам, и чем дальше мы проходим, тем сильнее тошнота сжимает мне горло. В некоторых из них еще есть засохшая кровь, а в некоторых кости мертвых монстров... такие маленькие.

Похоже это дети.

– Стой, – умоляю я, останавливаясь и опуская голову, слезы застилают глаза. – Пожалуйста, остановись.

– Талия. – Он вздыхает, поглаживая меня по спине. – Все нормально, это наша история...

– Это не нормально! – кричу я. – Ничего из этого! – Я жестом показываю вокруг нас. – Мы даем клятву: не навреди; проводим исследования, которые могут помочь людям, а не это – попытка играть в бога, чтобы причинить боль и вред невинным.

Я отшатываюсь от Катона, обхватывая себя руками, и у меня текут слезы.

– Ты должен ненавидеть меня, ты должен убить меня. Я бы не винила тебя. Посмотри на это место! Я практически чувствую чистейшую агонию и безнадежность в этих стенах. И дается мне они закрывали на все глаза, либо им было все равно, либо они не хотели знать. – Я снова качаю головой, переводя взгляд на Катона. – Я понимаю, почему твой народ ненавидит нас, так почему ты не ненавидишь меня?

– Потому что ты – не они, – сурово отвечает он, останавливаясь передо мной. – Ты не чудовище, как они, Талия. Ты добрая. Я вижу это в твоем взгляде. Так же как не все монстры злые, так и не все люди, я знаю это. Да, то, что случилось с нами, ужасно и продолжает ранить наш народ до сих пор, но мы свободны, и ты поможешь нам остаться такими, правда? Разве не для этого ты хотела прийти сюда?

Я киваю, и Катон смягчается, его взгляд теплеет.

– Вот почему я не ненавижу тебя, Талия. Как я могу ненавидеть тебя, когда тебе тоже лгали? То, что ты родилась человеком, не делает тебя такой же, как и то, что я родился монстром, не делает меня убийцей. Да, мы должны ненавидеть друг друга, но я не ненавижу тебя. Ты ненавидишь меня, Талли? – Мягко спрашивает Катон, склонив голову, чтобы заглянут мне в глаза. Клетки исчезают, и я вижу только черные глаза и знакомую улыбку.

– Нет, я не ненавижу тебя, – бормочу я, и его взгляд блуждает по моему лицу, пока я запираю слова в себе.

Я вовсе не ненавижу его. На самом деле, он мне слишком нравится, и это меня пугает.

ГЛАВА 14

КАТОН

После того как помог собраться Талии, я перекладываю сумки и кладу ту, которую не могу нести, ей на колени, снова поднимая ее на руки. Она прижимается ко мне, такая мягкая и теплая, и на мгновение я просто смотрю на Талию сверху вниз, любуясь светлыми волосами, бледной кожей на фоне моего красного цвета лица, мягкостью ее изгибов на фоне моих твердых мышц. Мне кажется, что это правильно, что ее место здесь, в моих объятиях.

Проглотив эту мысль, направился обратно в город, желая поскорее убраться с территории Акуджи, пока кто-нибудь не нашел меня, потому что если они хотя бы взглянут на Талию... К черту соглашение, я убью их.

Она моя.

Я спешу по городу, чуть медленнее, чем обычно, потому что видел, как она побледнела по дороге сюда, а я этого не хочу. Хотя каждая секунда здесь подвергает нас риску, это лучше, чем если бы Талия хоть немного почувствовала себя больной. Когда мы пересекаем границу моих земель, я еще немного сбавляю скорость, и она поднимает голову, чтобы оглядеться, пока я иду по улицам, намеренно избегая мест, где установлены камеры и где патрулируют мои люди. Они услышат меня, если я подойду слишком близко, но я обычно брожу вокруг, так что они даже не будут сомневаться в этом. К тому же, ветер скрадывает голос Талли, когда она говорит тихо, и им нужно быть совсем близко, чтобы услышать биение ее сердца.

В городе, полном чудовищ, она в полной безопасности.

– Здесь красиво, – шепчет она, оглядываясь по сторонам. – Прекрасно, несмотря на разруху и запущенность. В городе так много живности. Я всегда думала, что все мертво. – Она качает головой, наблюдая за пролетающими совами, жуками, ищущими убежище на ночь, и ночными животными, разбегающимися по зданиям. – Но это не так. Он полон жизни, такой невинный и чистый.

Я оглядываюсь вокруг, стараясь посмотреть на все ее глазами.

– Да. Я люблю свои земли. Это приют для всех, место знаний, обучения и сохранения красоты.

Талия кивает, глядя на работу, которую мы проделали, чтобы починить здания и навести порядок, насколько это в наших силах.

В отличие от Дарклингов, которые разрушают, и Акуджи, которые позволяют всему рушиться, мы восстанавливаем.

– Я могу ув...

Я закрываю ей рот, сужая глаза и раздувая ноздри. И тут же слышу его шаги. Я бы узнал его шаги где угодно.

Зарычав, оглядываюсь по сторонам и вижу витрину магазина. Прижимаю палец к ее губам.

– Идет один из моих людей, сиди тихо и не высовывайся, – шепотом требую я, спеша подойти и поставить ее в витрину, а затем закрыть занавеску, которую повесил один из моих людей. Отойдя как можно дальше, я беру сумки в качестве оправдания того, где я был, пока он приближается, выходя из-за корпусов зданий. Увидев меня, он не удивляется и останавливается только тогда, когда доходит до меня.

– Брат, – приветствует он.

– Брат. – Я приветственно беру его за руку, и когда он оглядывает меня, то рычит: – Черт возьми, я же говорил тебе, чтобы ты не возвращался туда. Акуджи убьет тебя.

– Сначала ему придется меня поймать, – шучу я, не сводя глаз с укрытия Талии, хотя мне хочется убедиться, что с ней все в порядке. Это почти физическая потребность, и я оказываюсь спиной к ней, чтобы защитить от него, прежде чем осознаю, что делаю. – Что ты вообще здесь делаешь? – спрашиваю я, переключаясь в режим лидера. Я знаю, что сегодня у него единственный свободный вечер от охраны нашего народа. Обычно он проводит ее, сопровождая женщин, чтобы согреть свои меха, или напиваясь.

– Ищу тебя. – Он закатывает глаза, стуча пальцем по рогам. – Поскольку я не видел тебя в последнее время, то подумал, что мы могли бы пойти на разведку или еще куда-нибудь.

– Мне...

– Нужно заниматься исследованиями, – закончил он, передразнивая меня, а затем усмехнулся. – Понятно. Ты и вправду дрянной монстр.

– Хочешь, чтобы я заревел на луну и разорвал какое-нибудь животное? – Я смеюсь, заставляя своего соплеменника смеяться.

– Нет, но я соглашусь на спарринг или даже на постель с женщинами, по крайней мере, или с мужчинами, если тебе это нравится.

Я на мгновение отворачиваюсь, и он наклоняет голову.

– Что не так? Ты ведешь себя странно, более чем обычно.

– Нет, это не так, – огрызаюсь я.

– Брат, я знаю тебя с детства. Ты не можешь мне лгать, никогда не мог. Ты хороший лидер и отличный друг, но ты ужасный лжец. – Он усмехается, но усмешка исчезает, когда я просто смотрю на него. – В чем дело?

Я вижу его беспокойство, и меня гложет чувство вины за то, что я лгу брату.

– Ничего, я просто устал.

– Врешь, – отвечает он, и я фыркаю, ненавидя, что он способен так читать меня, хотя то же самое относится и к нему. Что-то явно беспокоит моего друга, но я даже не спросил, слишком волнуясь за Талли. Я плохой друг и плохой лидер, но есть кому защитить мой народ, в то время как у нее только я, так что я немного побуду эгоистом.

– Катон, – требует мой друг, – что происходит?

Я не знаю, как ответить, я не хочу лгать другу, но у него достаточно причин ненавидеть людей, и я знаю, что он возненавидел бы Талию. Он убил бы ее, чтобы защитить мой народ, и от одной этой мысли во мне едва не вспыхивает дымка.

– Катон? – спрашивает он, подходя ближе. Друг настороженно смотрит на меня, ища признаки того, что происходит. Причина, по которой он так хорошо защищает наш народ, заключается в том, что он очень наблюдателен, но даже самый тупой монстр не смог бы упустить то, что произошло дальше.

Талия чихает. Это маленький, милый звук, но по тому, как громко он нарушает тишину, его можно принять за признание вины.

Мой друг бросает взгляд на занавеску, срывает ее, и открывает Талию. Он рычит, хватает ее за волосы и тащит к выходу.

– Человек, брат. Смотри, кого я нашел. – Очевидно, он думает, что я не знал о ее присутствии или не знаю Талию, потому что он бросает ее на землю, готовясь убить или напасть на нее. Видя, как Талия сворачивается в клубок, как ее лицо искажается от ужаса, я делаю то, о чем никогда бы не подумал раньше, – нападаю на него, повалив его на землю.

Выражение лица моего друга меняется на потрясенное, в его глазах плещется боль, а за ней гнев. С рыком отбрасывает меня, и кидает на меня предательский, обвиняющий взгляд.

– Брат.

– Оставь ее, – требую я. – Это приказ.

– Она человек! – брызжет слюной мой друг и бросается на меня. Я отклоняюсь и отбрасываю его назад, и вскоре между нами завязывается настоящая драка: сталкиваемся рогами, мы скрестили когти друг с другом. Мы находимся в равных условиях, поскольку тренировались вместе, но затем мне удается прижать его к себе – беспокойство за нее делает меня сильнее.

Меня практически затянула дымка, но мне удается немного отодвинуть ее, чтобы прорычать:

– Она моя!

Друг замирает подо мной, расширяя глаза..

– Катон...

– Она моя! – со всей мочи прорычал я. – Ты не тронешь ее! – Я ударяю кулаками в землю по обе стороны от его головы, и бетон трескается, а он настороженно наблюдает за мной.

– Ты убьешь своего брата из-за человека? – тихо спрашивает он, и в голосе его звучит такая обида, совсем как в детстве.

Дымка отступает, и я сажусь, бросая на него взгляд.

– Нет, но если ты снова попытаешься причинить ей вред... – Я прервался и повернулся к ней. Талли стоит на коленях, прикрыв рот рукой. – Талия, ты в порядке?

Она икает:

– Да, – затем поднимается на ноги и идет ко мне. Подхватив Талли на руки, я качаю ее и зарываюсь головой в ее шею, успокаивая свой страх запахом моей Талии.

Я едва не потерял ее.

Я чуть не потерял ее.

Дымка снова окутывает меня, и я крепче прижимаю Талли к себе, нуждаясь в ее близости. Я провожу руками по ее телу, проверяя, нет ли повреждений.

– Прости меня, мне так жаль. Я ничего не могла поделать. Прости, Катон, – бормочет она снова и снова.

– Тише, Талия, все в порядке, – бормочу я, целуя ее волосы. Прижав к груди ее голову и обернув ее ноги вокруг моей талии, я поворачиваюсь к брату, который смотрит на меня с ужасом и отвращением.

– Ты, Катон, совершил чертовски большую ошибку, – рычит он, и я понимаю, что брат прав – я не только укрывал человека, но и напал на брата, своего соплеменника, защищая ее.

Отступив назад, друг смотрит на меня как на незнакомца, и это вонзает нож мне в сердце.

– Брат, я...

– Ты ответишь перед племенем за свое преступление, – рычит он, раздувая от гнева ноздри, глядя на Талию в моих руках. – И твой человечек тоже.