Текст книги "Чудовищная правда (ЛП)"

Автор книги: К.А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Серия «Заброшенный город», книга вторая

Переводчик: Фрея

Редактор: Персефона

Вычитка: Ведьмочка & Джелато с шоколадом (до 12 главы)

ПРОЛОГ

ТАЛИЯ

Судорожно выдохнув, я еще раз окидываю взглядом место, где мне предстоит работать. «Нано Индастриз» – лаборатория в жилом районе Атеса ‒ впечатляет.

Самое высокое здание в городе, как сияющий маяк, и я буду в нем работать. Более того, я получаю возможность что-то изменить и повлиять на то, как мы живем. Компания наняла меня за мою специализацию в области генетики, но о своей истинной страсти я помалкиваю, пока не заслужу их доверие. Знаю, что придется пройти путь с самого низа, но надеюсь, что после того, как я завершу исследования, которые они хотят, и предоставлю им результаты, я смогу заняться тем, что мне нужно ‒ нет, необходимо.

Я хочу исследовать влияние выращиваемой нами пищи на жителей бедных слоев населения нашего мира, особенно на детей. Я перевела взгляд на трущобы, виднеющиеся за высокими зданиями. Я бывала там несколько раз, пыталась помочь, чем могла, раздавала еду и одежду, но после последнего раза, когда дала маленькой девочке пальто, а на следующий день нашла ее с перерезанным горлом, перестала туда ходить. Поняла, что так я не смогу помочь. Нет, мне нужно было сделать что-то более значительное и важное, чтобы изменить наш образ жизни.

Богачи живут по другую сторону моста, не испытывая недостатка в еде, а денег столько, что и не потратить за всю жизнь, бедняки же страдают от болезней, искорененных много лет назад, слабого здоровья и даже врожденных дефектов, которых можно было бы легко избежать. Во многом это связано с продовольственными пайками, которые раздают время от времени, но дело не только в этом. Стали болеть и дети богачей. Случаев мало, но мой друг в больнице дал мне посмотреть на их показатели, и я оказалась права.

Наши тела и химический состав меняются.

Мне нужно выяснить, почему и как это остановить, пока не стало слишком поздно.

«Нано» для этого самое подходящее место. Расправив плечи, откидываю назад светлые волосы, поправляю очки в черной оправе и врываюсь в здание, словно на войну.

Большая часть утра проходит в спешке. Меня отправляют в службу безопасности, где сканируют отпечатки пальцев, а также сетчатку глаз, тело и руки. У меня берут кровь, а также измеряют мой рост и вес. Перед тем, как дать мне допуск, меня осматривают и проверяют. На подобные углубленные тесты я в удивлении приподнимаю брови, но, думаю, в таких проверках есть смысл. Исследования, которые здесь проводят ученые, очень важны, и не хотелось бы, чтобы кто-то, кому они не принадлежат, заполучил их в свои руки.

После проверки службой безопасности меня ведут по вестибюлю и сканируют через турникеты. Я уже ждала лифт, когда возникла тревога, заставившая меня и сопровождающего мужчину обернуться, чтобы посмотреть.

Какая-то женщина борется с охраной, забрасывая их вопросами.

На шее у нее на толстом ремешке висит камера. Черные волосы девушки, словно ловят и поглощают весь свет. Смелая и безрассудная, она совсем не похожа на меня. И тело у нее шикарное по сравнению с моим, особенно в нелестном джемпере и брюках, в которые она одета. На ней облегающий белый топ, заправленный в черные джинсы с большим ремнем, и кожаная куртка. Глаза девушки сверкают, когда она продолжает бороться с ними и кричит, пока охранники выводят ее из вестибюля.

– Журналисты, – огрызается он с негодованием в голосе, но потом выдавливает из себя улыбку, глядя на меня. Я игнорирую его улыбку. Уже привыкла к мужчинам, которые используют против меня свой рост и телосложение. На меня всю жизнь смотрели свысока. Не имело значения, что я родилась богатой или что родители были стипендиатами до своей смерти. Важно лишь то, что я пытаюсь попасть в сферу, где доминируют мужчины, и они это ненавидят. Из-за этого они начинают нервничать и чувствовать себя слабаками. У меня хорошо подвешенный язык, но я научилась не поднимать глаз, позволяя своей работе говорить за меня.

Я работала усерднее, чем любой другой человек, чтобы получить степень доктора медицинских наук, и сейчас не собираюсь трусить. Я всю свою жизнь посвятила исследованиям и надежде улучшить наш мир.

Я запрокидываю голову и киваю с хорошо отрепетированной улыбкой – насмешливой, но не вызывающей. Мамочка гордилась бы мной. В конце концов, я взяла с нее пример.

Она была еще одной женщиной, пытавшейся изменить мир, созданный мужчинами.

– Пожалуйста. – Мужчина жестом просит меня войти в лифт, и войдя, поворачиваюсь лицом к дверям, и мы поднимаемся вверх навстречу моему будущему.

ГЛАВА 1

Три года спустя

ТАЛИЯ

Сбросив кроссовки, я со стоном падаю на диван, не удосужившись включить свет, после того как в изнеможении зашла в пентхаус и заперла двери. Лунный свет из панорамных окон рисует игривые тени по всей просторной современной квартире, пронизывая сердце ощущением безудержного одиночества. Никто не ждет меня дома, никто не беспокоится, что я опоздаю, и никто не переживает, что меня не было здесь уже два дня.

Когда-то был, но больше нет.

Он предал меня. Я думала, что он любит меня... да, и я думала, что люблю его, но, наверное, я больше любила саму идею о нем. Мне нравилось не чувствовать себя одинокой и иметь кого-то, кто разделяет те же ценности и идеалы, но все это оказалось ложью. Я начинаю понимать, что в одиночестве есть сила, но в такие ночи, как эта, я скучаю по своим родителям.

Я поворачиваюсь, глядя на их снимок над камином. Фотография висела в их особняке, но я никогда не хотела жить их жизнью. Мне хотелось проложить свой собственный путь, поэтому особняк остался нетронутым, а единственное, что я забрала, – это картину. Мамины карие глаза и светлые волосы, а также серые глаза отца, в которых бушевала буря, как и в моих, когда я злюсь, заставляют меня скучать по ним еще больше.

Сегодня я скучаю по ним еще сильнее. Как бы мне хотелось позвонить им и услышать их голоса еще раз, чтобы родители напомнили мне, что я достойна того, что делаю. Но разве они не будут разочарованы? Три года назад я решила проложить себе путь на вершину, чтобы изменить ситуацию и помочь людям, но вот я здесь. Я не занимаю никакого поста, я просто лакейский ученый, перепроверяющий исследования и работающий над тем, что мне вроде бы доверяют.

Ничего важного или чего-то меняющего мир.

Я застряла в безвестности, работая каждый день. Киваю покорно мужчинам, которые смотрят на меня свысока, мужчинам глупее меня, и молчу о своих идеях, боясь того, что может случиться снова.

– Мама, что мне делать? – вздыхаю я, рассуждая вслух, как часто делаю, чтобы разобраться в своих проблемах. Она говорила, что у всего есть логическое решение, но сейчас оно ускользает от меня. – Остаться и надеяться, что когда-нибудь я смогу делать то, что хочу? Или уехать и попробовать себя? У меня достаточно денег. Я могу купить здание, открыть свою небольшую лабораторию и сделать себе имя. Это будет трудно, почти невозможно, если «Нано» заблокирует меня, а я думаю, что так и будет. Они не любят, когда с ними соперничают... Думаю, я совершила ошибку, работая на них. Я знаю, что они делают добро и помогают людям, но мне начинает казаться, что это происходит только за их счет и на их условиях. Разве я не права?

Ответа нет, поэтому я поднимаюсь и иду на кухню. Я на скорую руку готовлю полезную еду из курицы, риса и овощей, но после первых нескольких кусочков отталкиваю ее от себя. Она напоминает о том, что люди сейчас голодают, и это не дает мне спокойно поесть. Я замотала головой, заставила себя принять душ, чтобы смыть с себя следы дня, взглядов и комментариев, и голышом рухнула на огромную кровать.

Мокрые волосы беспорядочно разметались по шелковым подушкам, а очки остались лежать на стопке тетрадей и учебников, которые я держу рядом с кроватью. Мой бывший парень называл меня «тройной угрозой» – красивой, умной и покорной. Однажды он действительно назвал меня так, сказав, что я знаю, когда нужно прикусить язык, и я ненавижу, что он был прав. Я так легко отступаю. Единственное, когда я этого не делаю, – это когда речь идет о чем-то, что меня по-настоящему увлекает, в противном случае я пытаюсь найти логический выход, что часто вводит людей в заблуждение, заставляя их думать, что я холодна и безэмоциональна.

«Сука-робот» – прозвище, которое я часто слышу.

Второе – «членодразнилка», и все потому, что я решила принять свою женственность и сменила свободную одежду на облегающие платья, в которых я чувствую себя способной одолеть весь мир.

Я переворачиваюсь на спину, глядя в белый потолок своей скучной квартиры, и мне хочется, чтобы что-нибудь изменилось. Хочется чего угодно. Эта холодная, стерильная жизнь меня утомляет, а исследования, которые когда-то приводили меня в восторг, больше не радуют. Мне кажется, что я напрасно растрачиваю свой потенциал.

И я засыпаю с надеждой в сердце.

ГЛАВА 2

КАТОН

Свет ярких звезд пробивается сквозь стеклянный купол надо мной, в то время как я лениво обмахиваюсь хвостом о деревянную ножку скамейки, на которой лежу. На моей груди лежит недавно взятая из библиотеки книга. Левая рука свисает, касаясь некогда красивого мозаичного пола моего любимого места.

Вздохнув, я встаю, крепко держа книгу, как драгоценное сокровище. Разминаю мышцы, затекшие от чтения. Внимательно оглядываю комнату. Я нахожусь в художественном отделе музея. Картины составляют мне компанию, когда я брожу по залам. Веревки, которые когда-то защищали бесценные произведения искусства, давно исчезли, большая часть стен в пятнах, а некоторые картины пропали, хотя я старался сохранить как можно больше. Листья залетают в открытые входные двери, уносясь вглубь музея.

Памятник забыт, как и мы.

От огромного куполообразного потолка в следующей секции, как всегда, перехватывает дыхание. На создание замысловатых мраморных конструкций и росписей, наверное, ушли годы, а теперь они оставлены гнить, и никто, кроме меня, не может оценить их красоту.

Не стоит заблуждаться, мое племя ценит красоту, искусство, науку и знания, но большинство предпочитает проводить свое время в человеческих библиотеках или изучая наш народ. Это благородное дело, и мне следовало бы сосредоточиться на нем, но что-то позвало меня этой ночью. Шепот, и я не смог устоять. Он привел меня сюда, и теперь какое-то чужое чувство стучит в моем сердце.

Перемены – вот на что это было похоже, но я не мог логически объяснить почему.

В отличие от соплеменников Ночных Клыков, которыми правит мой друг Акуджи, доверяющим своим инстинктам, чтобы сохранить жизнь, я предпочитаю ориентироваться на то, что я знаю и могу доказать. Однако я не могу игнорировать свои инстинкты, которые кричат, что скоро все изменится. Нахмурившись, я заставляю себя ускориться. Я вырываюсь из некогда двойных парадных дверей на потрескавшиеся ступени здания. Передо мной площадь, которую мой народ считал своей.

Посередине гордо возвышается неповрежденный фонтан, в центре – огромная бронзовая статуя, вокруг – львы, а между ними гордо стоит человек со свитком – профессор Атеса, человек, создавший науку и общество в том виде, в котором мы его знаем.

Проходя мимо статуи, я замечаю горящие в библиотеке свечи и тихо улыбаюсь, зная, что там будут мои друзья, мой народ, но я прохожу мимо и направляюсь к нашему дому.

Передо мной простирается университетский городок. Когда-то между ним и музеем были здания, но во время войны они были разрушены, и мы построили дорожки, по которым можно легко добраться до нашей базы, или логова, как ее называют воины племени. Раздается рев, и я поднимаю голову, вглядываясь вдаль и сощурив глаза. Это было далеко, в землях Дарклингов. Это не мое дело, но все же я еще мгновение стою здесь, гадая, какое бедное чудовище было убито сейчас.

Нет, это не мое дело.

Пожав плечами, чтобы снять напряжение, я вошел в двойные двери старого здания из красного кирпича. Главное здание университета, каким-то образом уцелевшее во время войны, занимает целый квартал, выполненный в потрясающем архитектурном стиле. Раньше в нем располагались учебные аудитории, театр и актовый зал, но благодаря нам все изменилось. Мы сделали его своим. Мы расширили территорию для нашего племени, создав подземные переходы между зданиями по обе стороны, которые раньше были частью университета. Мы не часто принимаем изгоев, но иногда принимаем скитальцев из племени воинов.

В конце концов, я сам когда-то был таким.

Питомник нуждается в расширении, поскольку только за последние месяцы в нем родилось несколько детенышей. Питомник находится в центре комплекса и является наиболее защищенным. В отличие от племени воинов Акуджи, мы не живем все время под землей. Мы переоборудовали подвал для тех, кто предпочитает оставаться под землей, а несколько лет спустя построили барьер из окон и дверей, которые опускаются с восходом солнца, чтобы защитить наших людей. Это позволяет нам работать днем, если это необходимо, и более эффективно использовать помещения здания. Туннели под университетом также проходят далеко от центра города, чтобы не ограничивать себя из-за солнечного света.

Одна из моих главных исследовательских задач – уменьшить влияние солнца. Хоть мы и ночные создания, кое-кто из нашего народа, включая меня, считает, что мы могли бы ослабить наше естественное отвращение к солнечному свету, чтобы следующее поколение нашего народа имело самые лучшие условия.

Звук горна оповещает, что до рассвета осталось несколько часов. Сигнал для бдительности тем, кто рассредоточен по городу, и тем, кто охраняет периметр наших земель. Днем включаются камеры, и мы можем наблюдать за людьми. Не то чтобы они сюда забредали, но нельзя проявлять излишнюю осторожность. Ночью они подзаряжаются от лунного света. Это просто гениально, даже если я сам так считаю, ведь это я их создал.

Оказавшись внутри, я приветствую своих соплеменников, отвечаю на вопросы и общаюсь с ними, после чего поднимаюсь в лабораторию. Лаборатория находится на верхнем этаже и была переоборудована из старого кабинета научной лаборатории, поэтому она не такая современная, как мне хотелось бы, но достаточно хорошая. Даже самые смелые из наших людей не любят находиться днем на солнце. Я доверяю нашему творению и подаю пример. Кроме того, это дает мне возможность после тяжелой ночной работы, когда я руковожу племенем, сосредоточиться на своих исследованиях в одиночестве.

Мне нравится руководить своими людьми, но я больше ученый, чем руководитель. Но они все равно продолжают избирать меня из года в год, говоря, что я лучший из всех, кто у них когда-либо был. Логически я понимаю, что продвинул наше племя и расширил территорию, а также установил мир между племенем Ночных Клыков и нашим, Акуменом, но иногда разделение времени заставляет меня раздражаться.

Отсюда необходимость в тишине.

Здесь я могу оценить свои сложные чувства и бушующие инстинкты. Я долго и упорно боролся за то, чтобы сохранить контроль над своим зверем и быть логичным, а не эмоциональным созданием, но иногда это трудно. В нас заложено стремление сражаться, спариваться, следовать инстинктам зверя, но это не значит, что я должен быть только монстром.

Я могу быть гораздо большим, и я это сделаю.

Вздохнув, я отложил книгу у двери, вымыл руки и надел лабораторный халат. Он снова стал мне тесен – уже в четвертый раз за год. Придется сшить новый из обрезков, найденных в городе, но его ношение возвращает меня к логичной человеческой стороне, а не к неуклюжему монстру, играющему в ученого.

Я знаю, что другие племена уважают знания, которые мы можем дать, но они считают нас странными. Но это нормально, ведь не все из нас должны быть одержимы борьбой и убийствами. В нашем городе хватит места для всех, поэтому мы и разделились на племена.

Сев за свои записи, я грызу ручку, перечитывая. Еще одна формула для проверки устойчивости к солнечному свету. Я никогда не испытываю их ни на ком, кроме себя, но чувствую, что уже близок к цели.

Ближе, во всяком случае.

Но чего-то не хватает, чего-то, что я не могу ни синтезировать в нашей ДНК, ни понять.

Что сделали люди, чтобы создать нас, остается загадкой, несмотря на те исследования, которые мне удалось найти. Если бы у меня было больше, я мог бы все изменить...

Я мог бы спасти наш народ от нашей собственной природы.

Если бы только...

ГЛАВА 3

ТАЛИЯ

Ворча, я отрываю взгляд от микроскопа и снимаю очки, потирая переносицу, и на мгновение откидываюсь на спинку стула. Вновь перепроверяю чьи-то исследования, и снова все неправильно, а значит, мне придется потратить всю следующую неделю на исправление, не получив за это никакой оценки.

Я вскакиваю, когда позади меня раздается шум. Обернувшись, обвожу взглядом лабораторию, но ничего не нахожу. Все ушли на обед, оставив меня одну в лаборатории, занимающей всю боковую часть этого этажа. Сузив глаза, я замечаю человека, идущего по дорожке, соединяющей эту стеклянную лабораторию с лабораторией напротив. Видимо, оттуда и доносился шум.

Сокрушаясь по поводу своей глупой и нервной натуры, я надеваю очки и потягиваюсь. Хватаю планшет, собираясь начать корректировать формулу, как вдруг слышу звук открывающейся двери лаборатории. Сначала я не придаю этому значения, но когда не слышно ни разговоров, ни звуков надеваемых халатов, я слегка поворачиваюсь и вскакиваю на ноги. Ударившись о свой рабочий стол, я смотрю на человека, стоящего передо мной с приподнятой бровью.

– Доктор Хейс. – Я осматриваю себя, чтобы убедиться, что выгляжу презентабельно. Смотрю на него, мои щеки пылают от его холодного взгляда. – Чем я могу вам помочь?

В конце концов, не каждый день главный врач исследовательского центра приходит к тебе на работу. На самом деле, я встречалась с ним всего один раз, во время собеседования, и он привел меня в ужас. Я читала его исследования во время обучения в магистратуре. Это новаторские исследования. У него первоклассный ум, и он был жесток на моем собеседовании, а то, как он наблюдал за мной... ну, это меня напугало.

Сейчас мистер Хейс смотрит на меня с тем же блеском в глазах, как будто я эксперимент, но потом он моргает и это исчезает.

– Мисс Леджер, не так ли?

– Э-э, да. – Я склоняю голову, чтобы скрыть вспышку раздражения. Конечно, он забыл как меня зовут. Я никто, но это не мешает мне досадовать, ведь он сам нанял меня, и я была здесь, выполняя всю тяжелую работу.

– Мне нужно с вами поговорить, – прямо говорит он.

Меня охватывает волнение. Слышал ли мистер Хейс о моем исследовательском проекте, который я планирую представить в этом году?

– Конечно, сэр. Если речь идет о предстоящей научной презентации, то я готова...

– Нет, не об этом. – Он дает понять, что даже не понимает, о чем я говорю, и я опускаю руки, а затем киваю. – Приходите ко мне в офис через десять минут. – С этими словами он уходит, даже не удостоверившись в моем согласии.

Ублюдок.

Ворча, я оглядываюсь на исследования, которые мне нужно закончить. Я знаю, что буду работать допоздна, чтобы завершить его, если мне придется прерваться на эту встречу.

Будем надеяться, что это важно.

⁓

Я нервничаю, когда стучусь в дверь доктора. Кабинет мистера Хейса находится на самом последнем этаже небоскреба. Меня заставили ждать в холле его кабинета двадцать минут несмотря на то, что он сам меня сюда вызвал. Чем больше я ждала, тем больше злилась и волновалась, вплоть до того, что чуть ли не подпрыгивала на месте, досадуя на чопорную женщину средних лет за стойкой администратора.

– Входите, – зовет кто-то, и я поспешно вхожу внутрь. Заглянув в его кабинет, я обомлела.

Он занимает весь верхний этаж, а из окон от пола до потолка виден город Атеса и стена за ним. На мгновение я замираю от этого зрелища, а затем оглядываюсь по сторонам. За окном – каменный балкон с местами для отдыха и обогревателями. Внутри кабинет оформлен с безупречным, если не сказать холодным, вкусом. Повсюду современные произведения искусства и фотографии его исследований. На полу – паркет, а не ковер, и он неприветлив, как и человек, сидящий за огромным письменным столом. Напротив него сидят четыре незнакомых мне человека – все среднего возраста и невзрачные, и еще два пустых стула. Я прочищаю горло и делаю шаг вперед.

– Вы хотели меня видеть, доктор Хейс? – тупо говорю я.

Он жестом указывает на стул, и я киваю, спеша занять место на краю.

Я киваю мужчинам, сидящим в других креслах, но они просто смотрят на меня. Что-то в их глазах заставляет меня отвернуться. Чувствуя себя неловко, я жду, пока доктор Хейс заговорит, зная, что он терпеть не может, когда его прерывают и задают вопросы.

– Мисс Леджер, у нас есть важное задание по полевым исследованиям, для которого, как нам кажется, вы идеально подойдете. – Он положил руки на стол перед собой. Солнечный свет обрамляет его, и я не удивлюсь, если на каждой встрече он передвигает свой стол, чтобы произвести такое впечатление.

И тут меня осеняет то, что он сказал...

Полевые исследования? Я никогда не работала в полевых условиях. В моей области знаний я работаю в лаборатории, и мне это нравится. В полевых условиях все может усложниться, и исследования становятся запутанными, поскольку приходится учитывать слишком много факторов, но это первое задание, в котором мне предложили принять участие, и я не могу от него отказаться.

– Я буду ведущим специалистом? – спрашиваю я.

Он смотрит на мужчин, едва улыбаясь.

– Конечно.

Быть ведущим в полевом задании для доктора Хейса? Это откроет двери, которые позволят мне исследовать то, что я хочу. Я смогу сделать себе имя.

– Вы можете рассказать мне об исследовании? – спрашиваю я, и он кивает.

– Да, но вы подпишете соглашение о неразглашении. Ничто не должно выйти за пределы этой комнаты. Это совершенно секретно. – Это заставляет меня приподнять брови, но я киваю, и доктор Хейс продолжает, как будто ждет моего подтверждения, перед тем как рассказать, что именно он хочет от меня. – Мы исследуем монстров, – он произносит это слово, – и пытаемся понять, что произошло, как мы можем помочь им и как мы можем обрести мир.

Я молчу. Я не знала, что они исследуют монстров, но в этом есть смысл. Они – феномен. Природа удивительна, и хотя то, что произошло между нашими видами, было ужасно, я не могу отрицать, что это невероятные образцы.

– Но когда началась война, некоторые важные исследования остались в нашей лаборатории в Заброшенном городе.

– Понятно. – Не совсем. – И вы хотите, чтобы я...

– Вернули его, конечно. – Он улыбается, как будто это легко.

Я смеюсь, оглядываясь по сторонам, думая, что они шутят, но это не так, поэтому я быстро трезвею.

– И как же я это сделаю?

– Конечно же, пройдя за стену.

Я вздрагиваю от нового голоса – глубокого, темного, уверенного, который я узнала бы где угодно. Я кручусь в кресле, разглядывая человека, которого до сих пор не видела. Прислонившись к стене, он смотрит на город, которым управляет. В конце концов, он же президент.

Что здесь делает президент Атеса?

Все гораздо серьезнее, чем я думала. Я сажусь прямо, гордость, которую я испытываю от того, что меня выбрали, почти заставляет меня смотреть на них. Наконец-то меня признали, и я не могу не гордиться этим, но затем падаю духом. Как я это сделаю? Несмотря на то, что это потрясающая возможность, я бы точно не справилась.

– Через стену... Я не выживу, – говорю я в замешательстве.

– У нас есть знакомая... женщина из трущоб, которая, судя по всему, может проходить за стену и обратно. По словам нашего собеседника, она делает это уже много лет.

– Зачем? – спрашиваю я в шоке.

– Ради денег, конечно. Зачем же еще? В любом случае это нас устраивает, – пренебрежительно отвечает он, отмахиваясь от меня. – Она согласилась взять вас с собой днем. Таким образом, вы будете в безопасности. Она сможет доставить вас туда и обратно до наступления ночи. С вами ничего не случится, и у нас будут необходимые исследования. – Он видит, что я колеблюсь, и наклоняется вперед, умоляя: – Для нашего народа это будет означать прогресс и понимание там, где есть сомнение. А для вас, мисс Леджер, это будет означать открытый контракт и бесконечное финансирование для исследований, каких только пожелает ваше сердечко.

Я смотрю на него, потрясенная. Он говорит мне, что если я сделаю это, то смогу исследовать все, что угодно?

Да. Я прочитала это в его глазах. Это хороший стимул, отличный, и в глубине души я знаю, что это единственный способ добиться успеха. Иначе меня никогда не заметят, оставят чахнуть и умирать в лаборатории, выполняя чужие работы.

Я действительно думаю об этом?

Не может быть, это безумие. Я даже не люблю выходить на улицу!

– Почему я? – спрашиваю я вместо того, чтобы прямо отказать им в их просьбе.

– Мы видим ваш потенциал, мисс Леджер, и это ваш шанс показать нам, мне, почему я должен доверять вашей преданности делу. К тому же вы станете первым ученым за стеной, первым ученым, исследующим природу монстров. Подумайте об этом...

Он прав.

Но я не могу этого сделать, правда не могу. Я не только не люблю находиться рядом с другими людьми, но и не представляю, что делать в городе, кишащем монстрами. Кем бы ни была женщина, которую они наняли, она явно сумасшедшая, раз постоянно туда возвращается.

Но финансирование... исследования. Я могла бы спасти стольких людей.

– Хорошо Я пойду.

Слова срываются раньше, чем я успеваю обдумать их последствия.

Я отправляюсь за стену.

Я совсем потеряла рассудок.