Текст книги "Жестокие ангелы"

Автор книги: К. Лерой Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Естественно. Я потёрла лоб. Посягательство на собственность независимой системы неотвратимо создаст больше врагов, чем друзей. И что того хуже, их неудержимый поток низвергнется на вас самих. Просто повторять «Эй, кто-то пытается использовать врата в военных целях, давайте-ка их разберём!», пожалуй, было делом неосуществимым и не имеющим шансов на успех. Особенно с дипломатической точки зрения.

Холодный, безликий голос вернул меня к действительности.

– Транспортный контроль Эразмуса обращается к кораблю, предварительно идентифицированному как Миранда I. Ваше приближение зафиксировано нашими телескопами. Вы должны назвать идентификационные коды своего корабля, сопровождающих вас летательных аппаратов и пилотирующего их персонала в течение шестидесяти секунд, иначе будут предприняты контрмеры.

Я отвела глаза от иллюминатора и пристально вгляделась в экран, лежащий у меня на коленях. Увеличила картинку с изображением зоны, из которой было отправлено это приветственное послание, и, как только один из пилотов настроил наш телескоп на крупный план, проследила за осторожно и легко вращающимися рядами консервных банок и золотистых кораблей, которые демонстрировали нам ракетные пусковые установки в состоянии готовности, направленные в нашу сторону.

– Контрмеры, – произнесла Сири. – Я так люблю эти устаревшие ритмы диалектов диаспоры.

– Не говоря уже об их устаревших понятиях о гостеприимстве, – ответствовала я.

Само собой разумеется, я была абсолютно уверена в наших пилотах, но мне, однако, пришлось потрудиться, чтобы удержаться и не вцепиться руками в подлокотники кресла, без остановки считывая длинную последовательность цифр идентификационных кодов пяти кораблей. В конце концов, что может быть лучшим оправданием для начала военных действий, чем обвинение кучки кораблей из Солнечной системы в контрабанде или каком-либо ещё нарушении суверенитета? А потом эти корабли можно просто выкурить из чёрного небесного пространства. Действия возымели бы несомненный пропагандистский эффект среди систем-союзников.

– Бывают дни, когда я ненавижу своё воображение. – Я в двадцатый раз разминала руки.

– Ха! И ты тоже? – тихо спросила Сири.

Мы улыбнулись друг другу, и, потрясённая, я вдруг осознала, как взволнована. Я уже думала, что больше никогда не стану заниматься этим. Годами передо мной рисовалось будущее без всяких миссий, без каких бы то ни было шансов применить свои умения и защитить свой дом и всех людей, населяющих две дюжины вселенных, которым по рождению принадлежало право жить в мире. И не важно, чем бы я всё это время ни занималась, меня не покидало чувство, что я лишена в своей жизни чего-то существенного.

Перед моим внутренним взором возникал Дэвид, стоявший одиноко, опустив плечи, в саду на плоской крыше, возникала Джо, с плохо скрываемым гневом в глазах, и надо мной нависало чувство вины. Оно захватывало меня и накладывало свой отпечаток, но я отражала его натиск.

«Позволь мне использовать этот шанс, – обращалась я к нему. – Только этот, только однажды и больше никогда. Позволь мне почувствовать, как здорово делать свою работу».

–  Миранда I, для вас получен допуск, – произнёс голос, принадлежавший Службе лётного контроля Эразмуса. – Можете приступить к стыковке с Обитаемой зоной 2, придерживаясь обозначенных координат и параметров.

Я начала освобождаться от своих ремней и взглянула на Сири:

– Пора одеваться к обеду.

Длительное пребывание в невесомости не слишком благотворно сказывается на физиологии человека, хотя вы и жаждете полностью сохранять свою активность и поддерживать свою душу и тело в бодром состоянии. Во всех маленьких мирах находят способы справляться с этой проблемой. Самый распространённый – приспособить свою одежду для жизни в подобных условиях. Рубашки, брюки и обувь можно легко сделать более тяжёлыми, используя с этой целью местные камни и металлы. В Эразмусе эта необходимость была не только поднята до уровня особого искусства, но и стала своеобразным показателем статуса, которому должны были соответствовать и мы. В противном случае никто не воспринял бы нас со всей серьёзностью.

Пока пилоты вели стыковку с Обитаемой зоной 2, мы надели парадно-полевую форму. Это не та элегантная форма, которую мы носим, появляясь в общественных местах и на парадах. Полевой наряд предусматривает возможность внезапного применения силы, и частью его является чёрный бронежилет, специально усиленный и утяжелённый согласно окружающим условиям. Блестящие ботинки имеют толстую подошву, укреплённый мысок и квадратные каблуки. Вид брони смягчается искусно скроенной голубой туникой с яркой каймой, утяжелённой изнутри и усиленной бело-золотой тесьмой снаружи. Само собой, существует ещё давняя традиция демонстрировать на груди фруктовый салат из заслуженных наград и знаков пройденных испытаний. Мы даже водрузили на головы остроконечные бело-голубые шляпы, поскольку стыковочные отсеки по правилам дипломатического этикета считаются внешним пространством.

А ещё было оружие. Не смертоносное, а просто так, на всякий случай, висевшее за спиной на широком белом ремне. Большая часть населения из диаспоры наслышана о том, что стражи не убивают. Мы не держим это в секрете. Но чужаки не прекращают яростных попыток доказать, что понятие «не убивают» неприменимо к группе людей, которые публично появляются вооружёнными. Они задаются вопросом: является ли это «не убивают» всего лишь слухом, или мы на самом деле подразделение с особой лицензией? Это означает, что люди умные отрешаются от всякой жестокости, по крайней мере на какое-то время, и лишь глупцы стремятся к ней.

Могу сказать по собственному опыту, что иметь дело с глупцами гораздо проще.

Нас было полдюжины – официальных стражей, которые собрались в главном банкетном зале. Я обвела взглядом наш немногочисленный личный состав. Для такой миссии нам следовало бы иметь в три или четыре раза больше оперативных сотрудников, но персонала просто не оказалось на месте. Он был разбросан по дюжине миров, таких как Фридэм, Гэнджис Харт и Дрэгонс Энд, населённых диаспорой. Мне пришлось угрожать Мисао и ещё четырём вышестоящим начальникам своей отставкой со службы в случае, если у нас не будет своего врача. На Гвин были надеты ослепительно-белые перчатки, и она была на голову выше всех нас. Интересно, являлось ли такое телосложение её собственным выбором?

Стыковочные крепления с резким металлическим звуком соединились, раздался шум и свист, когда мы оказались внутри. Корабль прошёл, сопровождаемый чередой сигналов и оповещений. Я воспользовалась моментом, чтобы выстроить своих подчинённых и проинспектировать их внешний вид. Я поправила кайму на тунике Сири и стряхнула несколько пылинок с её плеча. Она что-то пробубнила себе под нос, за что ей вполне могло от меня достаться.

После того как все они прошли смотр, мы построились рядами по двое, вытянувшись в струнку, расправив плечи, подняв голову, стоя наготове перед дверями, которые вот-вот должны были открыться.

Сначала мы пропустили к выходу гражданских. Это стандартная процедура. В конце концов, какой смысл наряжаться, если не собираешься правильно обставить свой выход и произвести своим появлением должный эффект?

Хотя нас было всего шестеро, мы подняли впечатляющий шум, спускаясь по трапу в похожий на глубокую пещеру белый стыковочный отсек. Гражданские, тридцать человек, которые уже были там, стояли, выпрямившись, гордые этим представлением. Несколько человек, слонявшихся у выхода, тоже вытянулись при виде нас.

Когда я со своими людьми проходила мимо гражданских, в отдалении, в самом конце толпы сотрудников гуманитарных организаций, я мельком увидела Виджея. Если бы не рост, ни за что бы не узнала. Кожа его приобрела приятный цвет загара, а бритый наголо череп поблёскивал в свете мерцающих огней. Но что изменилось по-настоящему, так это его лицо. Они изуродовали его шрамами. Воспалённые белые порезы пересекали под глазами крест-накрест его щёки. Нос превратился в расплющенную шишку. Странные сложные линии украшали лоб и шею, будто кто-то дал малышу нож вместо карандаша и позволил разрисовать кожу Виджея.

В конечном счете складывалось впечатление, будто оптимизированного когда-то ребёнка поглотил гнев и заставил его заниматься членовредительством. Он поймал мой взгляд и мгновенно прищурился. Мы отвели глаза, и моё внимание сосредоточилось на небольшой делегации, прибывшей встретить нас.

Их было четверо: двое из Солнечной системы и двое эразмианцев. Эразмианцы уставились на нас. Собратья из миров Солнечной системы усмехнулись.

Я узнала Лян Чэня по тем видеозаписям и посланиям, которые мы изучили вдоль и поперёк. Его тёмные волосы были зачёсаны назад и собраны в длинный конский хвост, а брюки, рубашка и ботинки служили доказательством необычайной практичности.

– Добро пожаловать в Эразмус, полевой командир Дражески. – Он протянул мне обе руки, загрубелые и мозолистые, но не задержал мои ладони ни секундой дольше, чем требовала необходимость. – Позвольте представить вам командира Фэйвора Баркли из службы безопасности Эразмуса.

Местный протокол предписывал мне в этот момент поклониться.

– Командир Баркли.

В отличие от Ляна эразмианцы оделись так, чтобы произвести впечатление. Их чёрно-алые униформы, отделанные сияющей золотой тесьмой, бросались в глаза на фоне белых стен, которые полировали приземистые роботы-уборщики. Наиболее драматично выглядела, однако, чёрная накидка до пят, переброшенная через одно плечо, лишь отчасти скрывающая весьма компактное огнестрельное оружие, которое выглядывало из кобуры на бедре. Оружие, которое, по всей вероятности, было гораздо более смертоносным, чем то, что висело за моей спиной.

Баркли вежливо поклонился в ответ:

– Полевой командир Дражески. Это капитан Амеранд Жиро. – Он жестом указал на мужчину, стоявшего позади него, который быстро шагнул вперёд. – Он будет вашим сопровождающим и контактным лицом на протяжении всего пребывания здесь.

Я поклонилась, и он поклонился мне в ответ. Капитан Амеранд Жиро был высоким и худощавым, но исключительно гибким и крепким мужчиной, не сознающим своей притягательности, которая распространялась на окружавших его людей.

– Надеюсь, что не отниму у вас слишком много времени, капитан.

– Ну что вы, командир. Это часть моей работы.

– Орри Батумбе вам знаком. – Лян указал в сторону второго представителя Солнечной системы, и я посмотрела туда, где он стоял.

Мы пожали друг другу руку.

– Рада видеть вас, Орри.

– И я рад вас видеть, полевой командир.

У него стали появляться морщины, в волосах пробивалась седина, и он похудел фунтов на пятнадцать с тех пор, как мы вместе выполняли задание на Нью-Атлантис. Глаза Орри по-прежнему оставались ясными, но взгляд стал более суровым, чем прежде.

– Моя помощница, полевой координатор Сири Байджэн, – произнесла я, обращаясь к встречающим. Сири учтиво поклонилась с вежливо-нейтральным выражением лица, но взгляд её молниеносно промчался по стоящим впереди мужчинам, запоминая подробности и детали. Те подробности, к примеру, что шесть человек, стоявших за спинами делегации, все были эразмианцами, все облачены в чёрные пальто с высокими воротами и такие длинные, что касались задников их чёрных ботинок.

У всех были планшеты. Ни один из них не был представлен.

Перед нами стояли эразмианские клерки, которые были почти так же знамениты, как их тяжеловооруженный Лётный контроль, и, по крайней мере, так же опасны.

Лян обернулся к командиру эразмианцев:

– В целях экономии времени я останусь здесь и прослежу за выгрузкой.

– Очень хорошо, – живо ответствовал Баркли. – Мы располагаем тремя клерками, которые окажут вам содействие. – Интересно, а чем же будут заниматься трое остальных? – Мы, конечно, получили ваши декларации груза и пассажиров, но нам необходимо их перепроверить. – Баркли пожал плечами, как бы говоря: «Что поделаешь? Бюрократия…»

Он обернулся ко мне:

– Капитан Жиро доставит вас на Луну-3 после скрининга.

– Скрининг? Вот это поворот.

– Обычная проверка в целях безопасности, – любезно изрёк Баркли. – Вас ведь наверняка проинформировали?

Нет, нас не проинформировали. И я уверена, что он об этом прекрасно знал. Однако, если бы я что-нибудь сказала, он бы с таким же успехом приподнял брови и заявил: «Я потрясён». Мы бы начали пререкаться, но в конце концов я бы поступила так, как говорили они, иначе мы бы просто больше никуда не попали.

– Мы получили огромное количество протоколов службы безопасности… – запинаясь, промямлила я. Когда проваливаются все планы и рушатся надежды, нет ничего лучше, чем изобразить дурочку. Может, позже они недооценят тебя в чём-то по-настоящему важном. – Давайте забудем об этом. Мои извинения. – Я напустила на себя застенчиво-глуповатый вид и обратилась к капитану Жиро: – Если вы только покажете нам, куда идти?..

Капитан Жиро снова поклонился, но поднял на меня взгляд. Я обратила внимание на то, что кожа его была цвета золотистого песка и от этого глубоко посаженные глаза казались ещё темнее. Густые вьющиеся волосы цвета корицы были коротко подстрижены.

Красавец.

Я говорила себе, что он слишком молод для меня, чтобы допускать такие мысли, но от этого не почувствовала себя лучше. Потом подумала о световых годах, наполненных молчанием, которые простирались между мной и Дэвидом, и почувствовала себя ещё хуже.

Орри пристально наблюдал за мной, и мне было интересно, что открывается его взору. Возможно, слишком многое. Орри был романтиком и любителем чувственных наслаждений, грешившим верой в то, что бесконечные ухаживания являлись неотъемлемой частью жизни каждого, как и его собственной.

К счастью, ни время, ни место не позволяли Орри потворствовать своим желаниям, и он, отделившись от остальных, вместе с Ляном и нашими людьми направился обратно к пристыковавшимся кораблям.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – произнёс Жиро.

Я жестом пригласила Сири, единственную из моей команды, кто получил санкционированное разрешение отправиться на Луну-3 вместе со мной. Нам не было позволено показываться на своих кораблях где-либо дальше обитаемых зон, во всяком случае, пока их тщательно не проинспектируют и не выдадут лицензии для нашего персонала и нашего транспорта. Я поспорила с Сири, что лицензии не появятся раньше чем через две недели.

Существует очень веская причина того, что Джаспер и Фелиция Эразмус основали свою империю посреди лун и станций. Это намного облегчало контроль над передвижением людей, грузов и информации.

За нашими спинами эхом отражались от белых стен звуки, свидетельствовавшие о том, что была организована выгрузка. Лян участвовал в этом вместе с Баркли и Клерками, а Орри пытался как-то сглаживать ситуацию. Да, у них впереди был нелёгкий день.

Краем глаза я заметила, как Сири посмотрела на одного из роботов-уборщиков. Она перехватила мой взгляд, быстро мигнула, переустанавливая свои камеры, и слегка подтолкнула робота мыском ботинка. Он издал предупреждающий сигнал и двинулся прочь, но ушёл не слишком далеко.

«Ах, сколько нянек! Для нас или для эразмианцев?» Я наблюдала за капитаном Жиро, но его взгляд был устремлён прямо вдаль.

Он провёл нас через повреждённый переходной шлюз в следующую комнату, белую, арочной формы и меньшего размера, такую же сияющую и стерильную, как и первая. Эта белизна в глубине души терзала меня. Что же такое попало сюда, что понадобился изолятор?

«Что они ожидают, способного вызвать потребность в изоляторе?»

Пульт управления и сканирующее устройство дугообразной формы были установлены посреди одной из секций, на которые было разделено помещение. За пультом, представлявшим собой блестящий металлический блок с экранами, выдававшими какое-то расплывчатое изображение, сидела худая бледная женщина в традиционной медицинской форме. Она выглядела так, будто была создана для этого вызывающего ощущение тревоги места.

– Доктор Эмилия Варус будет проводить сканирование вам и вашим людям, – сказал капитан Жиро.

Я кивком поприветствовала доктора Варус. Её лицо выдавало неудачницу. Костлявое тело, проницательные глаза, посаженные слишком глубоко. То, через что прошла в своей жизни эта женщина, не придало ей ни мягкости, ни непринуждённости.

– Для официального оглашения: мы – полевой командир Тереза Дражески и капитан Сири Байджэн, – произнесла я. – Вы должны были получить наши биологические характеристики с указанием особенностей. Полный список всех неорганических модификаций был предоставлен вместе с приказом, санкционирующим наше прибытие. – Я говорила чётко и понятно, чтобы мои слова дошли до всех присутствующих и до тех, кто слушал меня на расстоянии.

– Я уверена, что это правда, – произнесла доктор Варус, – однако нам необходимо перепроверить и подтвердить информацию в целях безопасности.

– Меньше всего я хотела бы, чтобы кто-то чувствовал себя неуверенно. – Я изобразила на лице самую лучезарную дипломатическую улыбку, на какую была способна.

Доктор Варус нахмурилась ещё сильнее и неодобрительно посмотрела в сторону Амеранда Жиро.

– Извините, – сразу же добавила я. – Заявление было неуместно, и мы конечно же понимаем всю важность сканирования. Нас часто подозревают в том, что мы ходячие передающие устройства или сами по себе используемся в качестве оружия.

Жиро многозначительно взглянул на приклад, видневшийся из-за моего плеча.

– И что, это правда?

Вопрос был удивительно прямой, и я едва заметно улыбнулась капитану:

– Не на этой неделе.

Уголок его рта приподнялся.

– Так чем же вы занимаетесь на этой неделе?

– На этой неделе я просто пытаюсь оказывать помощь.

Сири провела языком по внутренней стороне щеки, оттопырив её, и отвела взгляд. Её глаза-камеры следили за роботами-уборщиками, один из которых передвигался по полу, а другой – по стенам.

– На этой неделе, – повторил капитан Жиро, но я просто обернулась к доктору Варус:

– Что за процедура?

– Пройдите под арку, пожалуйста.

Взгляд Варус снова скользнул по капитану Жиро. Мне подумалось, что или эти двое знают друг друга, или она почему-то доверяет ему даже меньше, чем нам. Да, во всём этом было что-то, чему она не доверяла. Её движения были резкими и осторожными, будто она не могла правильно оценивать расстояния и с трудом замечала углы.

Я отстегнула своё оружие и протянула Сири. Жиро опять нахмурился, но не сделал и шагу, чтобы забрать его. Оно было перерегистрировано и разрешено службой безопасности Эразмуса. Смерть Бьянки послужила причиной того, что эразмианские власти выразили готовность позволить нам определённые средства самозащиты.

Место под аркой, на которое мне указала доктор Варус, было глянцевитым и, что ничуть не удивительно, белым, но экраны индикаторов и встроенные панели управления переливались всеми цветами радуги. Я вошла в маленькую кабинку, подобно ассистентке иллюзиониста, и дверь, издав щелчок, захлопнулась за моей спиной. Я закрыла глаза и погрузилась в бесконечное пространство внутри себя. Я заставила себя дышать глубоко, пока вокруг жужжали и поблёскивали лампочками приборы, а пол вибрировал под ногами.

«Дверь снова откроется. Всё почти закончилось. Дверь сейчас откроется».

– У нас нет полной и правдивой информации по Госпиталю, – говорила мне Сири на первых совещаниях.

– Они ограничили доступ к информации о Госпитале?

– Из соображений безопасности, говорят. – Сири сделала особый упор на последнее слово. – Чтобы предотвратить «волнение», которое могут проявить Дэзл, Маркет и Обливион, выдвигая претензии к единственному месту, которое всё ещё приносит системе доход.

– Как? Чем же они располагают, чтобы каждый считал расходы на отправку туда своих людей делом стоящим?

Сири уставилась на меня широко открытыми глазами:

– Лучше спроси, чем они не располагают.

Большинство стран, большинство миров, включая миры Солнечной системы, накладывают строгие ограничения на проведение определённых медицинских процедур. Существуют действия, которым врачей не обучают и за которые они могут быть арестованы. Это привело к созданию своего рода чёрного рынка, который предоставляет услуги врачей, прошедших подготовку, не дозволенную местными правилами. Луна-2, Госпиталь, очевидно, и была тем местом, куда вы могли отправиться, чтобы подвергнуться процедурам, запрещённым в вашей родной системе.

Эти воспоминания ничуть не утешили меня, когда я стояла в белоснежной кабинке со сканирующим прибором. Я сжимала кулаки и стискивала зубы в ожидании момента, когда дверь наконец откроется.

Первое, что я заметила, когда снова ступила в открытое пространство отсека, – это то, что доктор Варус не выглядела довольной. Она уставилась на цифры, мелькающие на экране параллельно с красочными линиями, обрисовывавшими контуры моего тела, и нашёптывала вопросы в какое-то громоздкое устройство, закреплённое возле её уха. Я ждала.

– У вас за правым ухом имеется рубец на ткани.

Они не могли выведать всё. Никто не хочет вмешиваться в то, что находится так близко от мозга, больше, чем того требует необходимость.

– Откуда он?

«Не ваше дело».

– Я выполняла задание в городе, отличавшемся гораздо менее терпимым отношением, чем ваш. Меня заключили в тюрьму и подвергли пыткам.

Я ожидала хотя бы какого-то проявления сочувствия или, возможно, уважения. Не последовало ни того ни другого. Лицо доктора Варус сморщилось от неприязни и отвращения, когда она пристально вглядывалась в цифры и контрольные данные по моему профилю.

– Над вами недавно хорошо потрудились.

– Всё, что касается этого, детально отражено в направленных вам бумагах, – ответила я. Моё терпение улетучивалось. – Как и то, что относится к обнаруженной у меня рубцовой ткани.

Она вернулась к своему пульту, развернула другой экран и впечатала ещё несколько заметок, используя древнюю клавишную панель.

– Всё верно, – наконец произнесла она. – Следующий, пожалуйста.

Сири вздохнула, протянула мне своё оружие и, в свою очередь, направилась в белую кабинку. Я почувствовала, как мои ладони в перчатках начали потеть, но не могла понять почему.

– За что? – вдруг спросил капитан Жиро.

– Прошу прощения? – Я оторвала взгляд от белой кабинки.

– За что вас посадили в тюрьму?

– Мне об этом так и не сказали.

Доктор Варус звякнула ключами и что-то пробормотала в своё устройство.

Разноцветные очертания Сири выступили на одном из экранов, и она сопоставила их с изображением на втором и снова, на третьем. Я повесила оружие Сири на согнутую в локте руку, чтобы активизировать часы на обратной стороне моей перчатки. Щелчки отсчитывали секунды. Две минуты, три, четыре. Я не была там так долго.

В конце концов дверь с шипением отворилась, и Сири прошествовала ко мне, чтобы вернуть своё оружие. Я протянула его, бросив многозначительный взгляд в сторону доктора Варус, которая по-прежнему вертела головой, глядя то на один экран, то на другой, сравнивая изображения.

Я коснулась перчатки, чтобы активировать клавиши для передачи сообщений.

«Сири, что у тебя с собой?» – отстучала я.

Она сложила ладони чашечкой, чтобы прочитать написанное на экране, а потом ответила: «Ничего».

«Никакой лжи. Могут возникнуть ГРОМАДНЫЕ проблемы. Чёрт подери, Сири, если ты и вправду провезла что-то недозволенное, я лишу тебя всех званий и чинов и отфутболю домой своим собственным ботинком!»

«Ничего!» – повторила она.

Я еле сдержала вздох и отправила новое послание. Я наблюдала за доктором Варус. Все экраны погасли. Она сидела, уставившись в черноту. Рядом с ней, проявляя беспокойство, переминался с ноги на ногу капитан Жиро. Он мельком скользнул по мне взглядом, и наши глаза встретились.

«Я буду поддерживать тебя, Сири, обещаю. Но ничем не смогу помочь, если они устроят нам засаду».

Жиро наблюдал за движениями моих пальцев.

От Сири пришёл ответ: «Клянусь, у меня нет ничего, что я не заявила в декларации».

«Им или Мисао?»

От ярости с лица Сири сошла вся краска, но я не отступила. Я не могла забыть, с каким жаром она говорила о том, что Бьянка, возможно, жива и находится на Госпитале, о котором нам ничего или почти ничего не известно. Я отвергла эту идею, потому что признание её сделало бы невозможным выполнение моей работы. Но я знала: Сири не рассталась со своей мыслью. Она не смогла наплевать на всё это.

И как раз когда я шевельнула пальцами, чтобы приступить к написанию нового послания, доктор Варус схватила капитана Жиро за руку и потащила в сторону. Оказавшись вне пределов слышимости, она стала настойчиво в чём-то его убеждать. Жиро нахмурился, но потом его взгляд смягчился. Он коснулся её руки. И жест этот говорил о дружбе или, возможно, о любви. Я пристально посмотрела на Сири. Она едва заметно кивнула. Не движение, а тончайший намёк на него. Потом дотронулась до своего устройства. То же сделала и я. И вдруг услышала:

– Амеранд, ты можешь задержаться, пока я не закончу со сканированием? Мне понадобится слетать на Фортресс.

– Ты договаривалась об этом, Эмилия?

– Договорюсь. – Она говорила категорично и возбуждённо.

Жиро колебался.

– Что происходит?

– Ничего, но я собираюсь доложить лично, не используя линию связи, и надеялась заполучить приличного пилота.

Это звучало неубедительно, даже для меня. Она обнаружила нечто неожиданное. Если Сири что-то скрывала от меня… Может, она умудрилась провезти с собой Джеримайю посреди всей этой паранойи.

У меня не было возможности послать ей ещё одно сообщение, потому что капитан Жиро направлялся к нам.

– Несколько изменились требования к графику полётов, – сказал он. – Никому не дозволяется вылетать до получения разрешения. Мне придётся просить вас подождать на борту корабля. – Его жест в сторону люка стыковочного отсека был таким же спокойным и дружелюбным, как произнесённая им ложь.

Я достаточно долго наблюдала за ним, чтобы увидеть, как его спокойствие слегка пошатнулось. Он решил, что мы не заметили? Да. Он пока ещё не воспринимал нас всерьёз. Я почувствовала, как растёт и ширится моя гордость.

Я думала о том, что они тянут время, готовятся выдвинуть какие-то требования. За эти несколько секунд в моей голове пронеслась дюжина разных сценариев, но в конце мне не осталось ничего другого, как только смириться с этой задержкой.

– Конечно. – Я изобразила фальшивую милую улыбку на лице.

Капитан Жиро прошёл мимо нас, решительно расправив плечи, а мы последовали за ним, возвращаясь к суматохе и хаосу основного отсека.

«Как ты думаешь, что это было?» Послание Сири слабо светилось на моей ладони.

Я сжала руку вместе с этими словами в кулак. Это, капитан Байджэн, было только начало.