Текст книги "Жестокие ангелы"

Автор книги: К. Лерой Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Ты назвал меня свиньёй? – Здоровый-Мерзкий-Тип выпрямился. Стало заметно, что кое-что от мужчины в нём всё-таки было. Виджей был как минимум на шесть дюймов выше этого парня и, возможно, тяжелее. Семьдесят пять фунтов.

Но у Здорового-Мерзкого-Типа были дружки, и два головореза сдвинулись с места и встали за ним. Их угрожающие взгляды были прикованы к Виджею.

– Ты сам это затеял, – отметил Тук.

«Да».

– Может, я называю свиньёй твою мамашу, – сказал он Здоровому-Мерзкому-Типу.

Тот кинулся на Виджея, стремясь схватить за горло. Но Виджей был к этому готов. Он как раз вовремя поднял руку, чтобы блокировать удар, а кулак другой с силой угодил в солнечное сплетение мерзавца.

– Какого дьявола ты делаешь! – взревел Мик, и Виджей бросился бежать.

Он делал такие шаги, на которые только были способны его длинные ноги. При слабой гравитации и на открытом пространстве он почти летел. Забыл о своей боли, практически не помнил о четырёх отморозках, обозлённых головорезах у себя на хвосте и просто бежал.

– Ууууххх! – выкрикнул Тук.

– Заприте ворота! – вопил Мик. – Он грабит меня!

У головы Виджея просвистел выстрел. Охранники пытались закрыть ворота. Раздался ещё один выстрел, и ворота застыли на месте, не успев до конца закрыться.

– Что за чертовщина! – заорал один из сотрудников безопасности. Он рванул за перекладины, но ворота не поддавались. Виджей схватил его за плечи и отбросил назад, прямо в небольшую шайку Здорового-Мерзкого-Типа.

Виджей пролетел через ворота как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сири свесилась через балкон, а потом упала на мост, расположенный под ним.

«Сири? Что она делает здесь?»

– Спасает твою задницу.

У неё за спиной было оружие, и теперь ему стало понятно, благодаря кому ворота остались открытыми.

– Она всегда была чертовски прекрасным стрелком.

«О да».

Свирепо оскалив зубы, Виджей перемахнул через поручень и приземлился на балконе внизу. Сморщившись от боли в ладонях, он раскачался на перилах, подобно мальчишке, который раскачивается на брусьях, лазая на детской площадке, и, прыгнув, оказался уровнем ниже. Очевидцы происходившего стали пронзительно вопить и разбегаться, на ходу выкрикивая ругательства, но вскоре все эти звуки остались далеко позади. Сири вела его вперёд, прыгая с моста на мост, пока, наконец, не нырнула в перекошенный дверной проём.

«Она не может зайти слишком далеко. Она всё ещё в деле, и Тереза позволила ей выходить вооружённой…»

– Беги. Думать будешь потом.

Переполненный надеждой и адреналином, Виджей стрелой ворвался в какое-то здание, похожее на перенаселённый дом, и помчался по коридору, следуя за Сири к лестнице чёрного хода.

– Он приближается, Сири.

«Я слышу».

Сири пробиралась во тьме неиспользуемого подземного тоннеля.

Она не намеревалась оставлять в живых существо, созданное её разумом. Она собиралась идти за ним по пятам, найти место, где встретит его, как если бы это на самом деле был Виджей, а потом придумать способ завлечь его сюда.

Но всё получилось даже лучше, чем она планировала. Оно следовало за ней, не задавая вопросов.

Прямо как сделал бы сам Виджей. Сири сглотнула образовавшийся в горле комок.

Тень перекрыла вход наверху. Сири подняла голову. Существо не воспользовалось лестницей. Оно перегнулось через перила и бросилось вниз, легко приземлившись на пальцы.

«О, отлично».

– Ты не можешь поговорить с ним, Сири. Не можешь дать ему шанс добраться до тебя.

«Знаю».

Существо оглянулось по сторонам, но она спряталась во тьме у входа в тоннель, а его глаза к ней ещё не привыкли. Оно переместилось из света в пространство под лестницей, прислонилось спиной к стене.

«Боится, чтобы что-нибудь не подкралось сзади».

Сири прицелилась в существо и выстрелила. Эпоксид ударил прямо в левое плечо, заставив существо дёрнуться назад, и пригвоздил его к стене.

– Какого чёрта! – закричало оно.

Её второй выстрел угодил в его правую руку до того, как оно успело увернуться. Ещё выстрел, и ботинки намертво припечатались к полу.

Сири перекинула оружие через плечо и шагнула вперёд, на свет.

– Сири? – сказало оно, и его покрытое шрамами лицо сморщилось. Прекрасная имитация смущённого Виджея. – Сири, что происходит?

Она не ответила. Шон был прав. Она не должна с ним разговаривать.

– Ну же, Сири, ты пугаешь меня. Что происходит?

Одной, по-прежнему свободной рукой оно внезапно попыталось дотронуться до Сири, когда она приблизилась, но она перехватила его руку. Вывернула, и в его локте что-то хрустнуло. Она отпустила обвисшую, бесполезно болтавшуюся руку. Существо задыхалось от боли.

Она вскинула голову, внимательно прислушиваясь. Там. Она слышала какое-то невнятное бормотание в его горле. Конечно, в горле. Там, скорее всего, и находится контейнер.

Сири вытащила нож, принесённый специально с этой целью:

– Я выпущу тебя, Виджей. Не волнуйся, любимый.

Сири вскинула лезвие, и существо закричало.

– Сири!

Она резко дёрнулась. Появилась ещё одна тень. Из другого конца тоннеля. Сири пригнулась, чтобы взять оружие на изготовку, но она не могла поднять его, не уронив при этом нож. Тень подняла руки, чтобы было видно: она не вооружена.

– Это Тереза!

– Полевой командир. – Сири встала по стойке «смирно», но потом внезапно закралось подозрение. – Откуда вы знали, где я буду?

– Я не знала. Мне пришлось угадать, куда ты отнесёшь то, что тебе необходимо сохранить, поскольку ты покинула свой пост без предупреждения. – Голос Терезы стал суровым. – Не хочешь объяснить, почему мне не следует делать тебе выговор за уход в самоволку?

«Глупая, глупая, глупая…»

– Я собиралась рассказать, как только освобожу Виджея. Я знаю, что нужны доказательства…

За её спиной существо часто и тяжело дышало сквозь стиснутые зубы. Тереза бросила на него быстрый взгляд.

– Ты права. Нужны, – сказала она. – Но я понимаю, как всё это важно.

Сири расслабилась, почувствовав облегчение.

– Значит, вы понимаете, что действительно происходит?

– Почти всё. Кое-что ясно не вполне.

– Ничего. Я смогу объяснить это, как только освобожу Виджея. – Она снова подняла нож и обернулась к существу.

– Сири, подожди. Я хочу, чтобы разрез сделала доктор Гвин. Мы же для этого и брали её с собой, в конце концов. Если сделать всё слишком поспешно, есть риск повредить Виджея.

Сири застыла на месте. Её взгляд метнулся с ножа на существо. Оно съёжилось.

– Вы правы, правы. – Следовало подумать об этом. Сири прижала ко лбу ладонь. – В последние дни было так тяжело. Только я и Шон.

Тереза положила руку ей на плечо:

– Тебе повезло, что у тебя есть Шон.

– Да. – Сири взглянула на своего командира и улыбнулась. – Мне не следовало жаловаться. Простите.

– Всё хорошо. – Тереза похлопала её по спине. – Послушай, со мной Гвин и её бригада. Они наверху. Позволь привести их сюда, чтобы успешно довести дело до конца. – Она кивнула в сторону существа. – И мы все вернёмся на базу.

Сири не верила своим ушам.

– Вам надо тотчас же вызволить Виджея! Я не уверена, что он продержится долго.

– Чтобы провести операцию, его нужно доставить в помещения со стерильными условиями, – напомнила ей Тереза. – Нам неизвестно, какого рода инфекция может содержаться в органическом контейнере.

– Она говорит дело.

«Знаю, но мне это не нравится».

– Надо торопиться. Голос Виджея становится слабее.

– Я понимаю. Поверь мне. – Тереза шагнула в луч света, струившегося сверху, и крикнула: – Всё чисто!

Первой спустилась доктор Гвин. Остов винтовой лестницы сотрясался под тяжестью её шагов. Следом за ней шли два ассистента с носилками. Тереза протянула Гвин несколько капсул, растворяющих эпоксид, потом снова обернулась к Сири.

– Мы обязательно узнаем, что здесь произошло, Сири. Клянусь.

– Мы знаем, что произошло, – ответила Сири. – По крайней мере, практически всё. Вот только освободим Виджея, и останутся ещё одна-две проблемы, с которыми надо разо…

Наконец наркотическое вещество подействовало. Мир перед глазами растворился, превратившись в разноцветное пятно. Последнее, что видела Сири, было лицо Терезы, склонившейся над ней с иголкой в руке и со слезами в глазах.

Глава 32
АМЕРАНД

Во дворе и в вестибюле здания организации Всеобщего дела, когда я вошёл туда, было так же шумно и суетливо, как и всегда, и, как обычно, Лян и Орри Батумбе находились в гуще событий. Праведники стояли плечом к плечу, читая какие-то бумаги, целая кипа которых была в руках у Ляна.

Я подождал, пока Лян оторвёт от них взгляд и увидит меня. Сначала он посмотрел поверх меня. Потом остановился, посмотрел снова, подметив, что я в форме и один. Стоявший рядом с ним Орри Батумбе отступил, менее уверенный в правдивости происходящего, чем его начальник.

– Если вы ищете полевого командира Дражески, то она отбыла пару часов назад, – сказал Лян. – И я не знаю куда. – Он не потрудился скрыть свой гнев по этому поводу.

Я проигнорировал данный факт:

– Вы единственный, с кем мне хотелось бы поговорить, сеньор Чэнь.

Лян нахмурился, но протянул свои листы Батумбе. Мы прошли в его офис. Я следовал за ним молча, как клерк, пока он не запер за нами дверь. Меня всегда интересовал этот засов. Он, казалось, не мог бы остановить и решительно настроенного ребёнка, но у меня было отчётливое ощущение того, что он точно запоминал всех, кто входил и выходил в эту дверь.

– У вас всё в порядке, Амеранд? – спросил меня Лян, и мне показалось, что он и вправду этим интересуется.

Я кивнул:

– Более или менее. Но я прошу об одолжении.

Он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

– Сейчас не совсем подходящее время. Здесь всё вот-вот как будто забурлит.

По крайней мере, о Хамаде он уже знал. Меня это не удивило. Он интересовался, что я делаю здесь. Не следовало снова надевать форму.

– Лян, – спокойно сказал я. – Это очень важно. И это – очень личное.

– Почему бы вам не спросить Терезу?

Его намёк был абсолютно ясен. Когда я отправил своего отца с посланием к праведникам, я отправил его к Терезе, а не к Ляну, который помогал мне годами. В глазах Ляна это выглядело чем-то наподобие предательства.

«Кто, чёрт побери, знал, что праведники руководствуются такими аргументами?»

Истина заключалась в том, что я как раз думал о том, чтобы обратиться к Терезе, но в последний момент не решился. Тереза не доверяла Эмилии. Разве мог я обратиться к ней с просьбой помочь тому, кому она не доверяла?

– Тереза не может войти в сеть безопасности, а вы можете, – сказал я. – Лян, пожалуйста.

Он вздохнул. Взглянул на меня, потом на дверь:

– Ладно. Всего разок, – устроился за столом.

– Спасибо.

Лян кончиками пальцев коснулся клавиш и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей:

– Амеранд?

– Да?

– Я доверяю вам, Амеранд. Вы всегда были со мной честны и открыты, но командир втянула вас в какие-то дела стражей. Я – не страж. Я не давал присяги, которую должен соблюдать, и от меня зависят и мои люди, и ваш народ.

Я кивнул:

– Я сказал правду, Лян. Это личное.

– Ладно. – Осветился экран компьютера. Лян открыл одно активное окно и развернул клавиатуру. Коснулся чёрной поверхности с одной из сторон, и открылось новое окно. Его пальцы двигались по ней, набрасывая какие-то цветные линии и перенаправляя их в разные стороны. На долю секунды они вспыхнули зелёным, и окно исчезло. – У вас десять минут. – Лян величаво прошествовал к выходу, и за ним захлопнулась дверь. Засов сам собой задвинулся. Я даже не дотрагивался до него.

Я тяжело сглотнул и обошёл стол кругом. Я не мог заставить себя сесть в удобное кресло. Положил пальцы на клавиши. Когда я коснулся их, они вспыхнули синим. Я с трудом ввёл команды и свои пароли. Молча. Не чувствуя ничего, кроме прохладной поверхности под своими пальцами.

Компьютер Ляна был единственным терминалом, который могли использовать праведники из организации Всеобщего дела для связи в нашей системе. Подразумевалось, что это – возможность шпионить за их контактами с нашими людьми. Я сам устанавливал соединение. С тех пор не умолкали споры о том, действительно ли нам удавалось перехватывать всю проходящую через него информацию. Лично я никогда в это не верил, но никогда и не старался наладить процесс. Меня вполне устраивало дать Ляну возможность некоторой приватности и уединения.

Я напряг слух. Какой-то приглушённый шум прокрался в моё сознание, оттеснив мысли, и я понял, что моё воображение вызвало звук работающего робота-уборщика, который жужжит где-то за моей спиной.

Медленно я пробрался в сеть безопасности, оттуда через Фортресс – на Госпиталь.

С моих бровей свисали капли пота, хотя руки похолодели, как ледышки. Они наблюдали за мной. Они должны были наблюдать за мной. Они могли видеть сквозь стены. Они могли слышать мысли. Они, в своей тишине, ожидали, чтобы я обнаружил себя. Когда это произойдёт, всему настанет конец.

Но я, по крайней мере, узнаю, что на самом деле случилось с семьёй Эмилии. Смогу помочь ей, пусть хотя бы немного. Именно эта мысль заставляла меня продолжать. Пусть хотя бы однажды я буду тем, кем считаю себя, кем хочу быть. Одно дитя Обливиона докажет свою преданность другому.

Сети не были связаны ничем, только потоками. Ещё один способ держать нас подальше друг от друга. Но по мере того как я медленно и осторожно продвигался вперёд, основные функции практически не менялись. Я обратился к поиску. Ввёл идентификационные коды, полученные для Эмилии, когда перевозил её в качестве пассажира в своём шаттле.

Экран посветлел. Вспыхнул жёлтым.

Гул был порождением моего воображения. Они не могли в реальности видеть меня, не могли читать мои мысли.

Промелькнули цифры и коды, потом картинка застыла, прояснилась, и я смог прочитать:

«ОБЪЕКТ В4291 94AOB21D

Известен оставшийся в живых прямой потомок: ребёнок мужского пола Амеранд Лэос Жиро 571BG000912AB24».

Я в изумлении уставился на своё имя. Перечитал снова, чтобы увериться. Почувствовал, как сдавило горло. Ребёнок мужского пола. Амеранд Лэос Жиро.

Рапорт касался моей матери. Моей матери. Как коды Эмилии привели меня к моей матери? Почему рапорт с Госпиталя? Её забрали на какие-то работы. Её ранило? Заболела? Во рту совершенно пересохло. Смотрел и не видел, с трудом соединяя слова в цепочки. Неужели я потратил зря всё это время на то, что просил Ляна разведать хоть что-то о моей матери, когда должен был спрашивать об этом Эмилию?

Я заставил себя сконцентрировать взгляд. Вынудил себя читать.

Я прочитал всю информацию, которую Эмилия так скрупулёзно собирала и связывала. Для меня. Я читал до тех пор, сколько мог всё это выдержать, и откинулся на спинку удобного кресла Ляна.

Она мертва.

Я знал на каком-то подсознательном уровне, но не верил. Я сумел найти отца и вытащить его. И я верил, что могу сделать то же самое для моей матери. Как-нибудь. Однажды. Они рискнули всем ради меня. Как я мог не отплатить тем же? Я был всем, что у них осталось.

Но она мертва. Убита на Госпитале.

Мы все подозревали, что они используют нас в экспериментах. Шептались об этом в темноте. Но они отрицали это, и мы никогда этого не видели, потому что те секции Госпиталя были вне пределов досягаемости для нам подобных. Поэтому слухи оставались слухами, и ничего не изменилось.

Знала только Эмилия. Эмилия оставила для меня эту информацию.

Где Эмилия?

Мои пальцы пробежали по клавишам. Я даже не потрудился замести следы. Использовал свой настоящий идентификационный код. Настоящее имя. Мне было всё равно. Мне, во всяком случае, был известен ответ. Я просто искал подтверждения. Никто не мог вменить мне в вину поиски подтверждения смерти моего друга.

Друга, умершего в 12:30:34:14:09 по местному времени.

«Она узнала об этом в последнюю минуту. Они убили её, потому что она узнала. Она всегда говорила, что её считали пригодной только как сканируй-и-штопай. Её и близко не подпускали к лабораториям». Так и должно было случиться. Не могло быть по-другому. Если бы было по-другому, меня бы не оставили в живых.

Я снова посмотрел на экран, на дату и время смерти Эмилии. Причина не указана. У меня не было права знать так много.

Конечно нет. В конце концов, она не принадлежала мне. Она принадлежала им. Она принадлежала им, как и я, и мои родители, и Капа. Чтобы воспользоваться нами, когда потребуется. И ни один из нас ничего не мог с этим поделать. Дети Обливиона были рождены, чтобы кануть в забвение.

Экран на мгновение осветился красным, затем почернел. Должно быть, мои десять минут истекли. Я поднялся и вышел, закрыв за собой дверь. Умный замок Ляна наверняка позаботился об остальном. Я прошёл через вестибюль. Самым краешком глаза я заметил Терезу, которая стояла у белой входной двери в клинику рядом с лысым, изуродованным шрамами мужчиной. Она не увидела меня, и я не остановился. Для неё и для меня всё было кончено. Больше ни для одного из нас праведники не смогут ничего сделать.

Я был на полпути к выходу из внутреннего двора, когда из тени вышел мой отец.

Всегда помнящий о роли моего слуги, отец поклонился.

– Я подумал, вам может потребоваться… кое-что, – сказал он тихо.

Я на миг прикрыл глаза. Выворачивало внутренности.

– Нет, ничего.

Я не мог втягивать его в это. Не хотел говорить, что он чуть не потерял своего последнего сына.

– Амеранд, – прошептал он. – Пожалуйста.

Моя решимость через секунду поколебалась. Я кивнул, и мы перешли на середину двора, где нас окружал гул голосов. Один из парадоксов жизни под наблюдением. Самое уединённое место – среди толпы.

Я приглядывался к изменчивой массе людей, к одетым в лохмотья незнакомцам, которые были для меня такой же семьёй, как когда-то кровная родня. Мы все прошли путь от тюрьмы до ловушки. Все пытались спастись, бежать или освободить самых дорогих нам людей.

Всеобщий провал.

Очень тихо я поведал своему отцу, что случилось и что я узнал.

Он качнулся, и я положил руку ему на плечо. Он не смотрел на меня. Лицо его оставалось каменным, лишь одна-единственная слеза скатилась по его щеке.

– Мне следовало знать, – прохрипел он. – Правда, мне следовало знать.

– Узнать было неоткуда, – пробормотал я.

– Это она заставила нас сесть на корабль, она забрала нас с Обливиона, – сказал он. И по-прежнему не смотрел на меня. Как будто утратил способность двигаться. – Я никогда не спрашивал, как ей удалось, но она спасла наши жизни. И потом, это была её идея – устроить тебя в службу безопасности. Она не смогла спасти твоих братьев, но собиралась спасти тебя, даже если… если… – Его голос осёкся.

Я пытался воскресить воспоминания о матери. Хоть какие-нибудь. Ничего. Ничего. Лишь чернота пустого тоннеля. Прошлое покинуло меня.

– Иди к праведникам, – сказал я отцу. – Попроси убежища. Они заберут тебя отсюда.

Он повернул голову, поднял на меня глаза:

– Почему?

– Потому что я собираюсь заставить Кровавый род заплатить за то, что он сделал с нами, – произнёс я.

Минуту мы стояли так, мой отец и я, глядя друг на друга, видя самую глубину друг друга, видя черноту тоннелей, прошлое и будущее, растворившиеся в тенях.

Отец медленно покачал головой.

– Делай что должен, – сказал он. – Меня не используют против тебя.

Я кивнул. Он избрал свой конец так же, как я избрал мой. Мы оба будем свободны.

Я сжал его плечо. Потом повернулся, пошёл прочь и потерялся в толпе.

Глава 33
ТЕРЕЗА

– Что они сделали с ней, Тереза? – спросил Виджей.

Я стояла, прислонившись к стене, рядом с изолятором. Бригада доктора Гвин внесла Сири внутрь и захлопнула дверь прямо перед моим носом. Виджей отказался от любого лечения, и ему всего лишь наложили временную повязку, чтобы зафиксировать сломанный локоть, а потом он всю дорогу бежал рядом со мной. Когда мы добрались до базы, мне пришлось приказать ему отправиться с сестрой и заменить повязку на постоянную. Сейчас он снова вернулся, с лицом побелевшим от боли и с рукой в гипсе.

– Что, чёрт побери, они сделали с ней? – спросил он снова, угрожающе нависнув надо мной.

– Гвин разберётся.

Голова по-прежнему кружилась. Я ничего так сильно не хотела, как прислониться к стене и чтобы меня стошнило. Но не могла. Как обычно бывает, на нас уставились все: и соларианцы, и эразмианцы.

– Виджей, – сказала я, чтобы привлечь его внимание к себе и отвлечь от двери изолятора. – Что тебе удалось узнать в порту?

Он моргнул, будто не понял вопроса, потом провёл ладонью по голому черепу.

– Тупик, Тереза. Они грузили исключительно воду.

– Уверен?

Он выдернул перчатки из кармана и протянул их мне.

– Можешь проверить, если не веришь мне.

В другое время я бы сделала ему выговор, но увидела выражение муки на его изрядно помятом лице. Он снова повернулся и посмотрел на дверь палаты:

– С ней обязательно всё будет хорошо, Тереза.

– Обязательно. Если Гвин ничем не сможет помочь ей здесь, мы отправим Сири обратно на Землю. Мисао лично проследит за тем, чтобы она получила всё, в чём нуждается.

Он вяло кивнул:

– Могу я остаться здесь ненадолго? Ну, понимаешь, пока хоть что-нибудь прояснится?

Виджей совершенно вышел из своего образа. Я согласно кивнула, и он тяжело привалился к стене. Я вертела в руках его перчатки и старалась не думать. Старалась просто ждать. Ответ на многие вопросы находился в изоляторе. Внутри Сири.

Сири была причастна к этой жуткой тайне гораздо больше, чем я могла осмыслить.

Тянулось время. Не знаю, сколько прошло. Болели ноги. Урчал желудок. Виджей ничего не говорил. Всё, что я была в состоянии делать, – сидеть и думать одну-единственную мысль, которая уже протёрла болезненную дыру в моём мозге.

Сири была во многом права. Права даже в том, что звучало так безумно.

В чём ещё она была права?

– Виджей? – тихо позвала я.

Он повернул ко мне своё искажённое отчаянием лицо.

– Как Бьянка нашла меня?

– Что?

– Когда меня… удерживали восставшие. Как она нашла меня? Сири… Сири сказала, что я не имею представления о том, что Бьянка сделала ради меня.

Он готовился солгать. Я видела это, несмотря на все изменения, которые произвели с его лицом хирурги.

И могу сказать, что в последнюю секунду он изменил своё решение.

– У неё был знакомый в узком кругу приближённых к власти. У неё был корабль, предназначенный для полётов на небольшие расстояния.

– Она пытала этого человека, Тереза. А когда он дал ей ответ на вопрос, убила его.

«Нет».

– Но это не сработало. Ответ был неверный. Он сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы заставить её прекратить пытки.

«Нет. Нет. Невозможно».

– Мисао так никогда и не узнал, – сказал Виджей. – Знал я. Знала Сири. Мы не рассказывали тебе. Ты прошла через такие мучения и думала – верила, – что она спасла тебя. Сири прикрывала её. Она сказала… сказала, что Бьянка знала: это была ошибка. Бьянка слишком сильно разгневалась и слишком сильно испугалась. Сказала, что все мы допускаем ошибки, а она сделала это во благо: чтобы спасти твою жизнь. А мы в конце концов нашли тебя, и остальное было не важно…

Я зажмурилась.

– Стоп, – шепнула я. – Пожалуйста, не продолжай.

Виджей обратил свой взгляд на дверь изолятора.

– Я знал, что ты спросишь, – сказал он. – Сири так не думала, но ты всегда была такой же, как Бьянка. Ни одна из вас не оставила бы это без внимания.

– Сколько времени? – спросила я. – Сколько времени прошло между тем… тем, что она сделала, и тем днём, когда вы нашли меня?

– Несколько недель.

Я снова прислонилась к стене. Те последние несколько недель… Именно тогда они обнаружили Дилана. Бьянка не только нарушила первую заповедь, она дала им время отрезать от меня Дилана.

Мне следовало знать. Следовало знать по тому, как она отпустила меня, как никто из моей старой команды ни разу не пришёл поговорить со мной. Я не хотела общаться, но и они тоже не хотели. Сири не приходила потому, что прикрывала Бьянку. Виджей не приходил потому, что прикрывал Сири.

Бьянка не приходила потому, что знала: я не сумею простить ей совершение убийства, которое не повлекло за собой ничего, кроме гибели Дилана.

То убийство и чувство вины довели её до попытки уничтожить систему? На этот раз она собиралась нарушить правила и решила, что всё получится? Что этот раз компенсирует прошлый? Спасение многих жизней компенсирует одну, отнятую ради меня?

«Ты не представляешь, что она сделала ради тебя.

О, Сири, ты была права».

Наконец дверь изолятора открылась, и оттуда вышла доктор Гвин. Виджей сразу выпрямился, а я оказалась рядом с ним прежде, чем поняла, что сдвинулась с места.

– Вы нужны мне там, полевой командир. А вы – нет. – Она добавила, обращаясь к Виджею: – Оставайтесь на месте.

Она пропустила меня внутрь, через очистительную камеру, и закрыла за нами внутреннюю дверь. От звука захлопнувшейся двери меня бросило в дрожь.

Изолятор представлял собой белое, стерильное помещение. Экраны были вмонтированы в стены, и целая паутина проводов соединяла их с распределительными коробками, перчатками и очками. Сири лежала на столе в центре палаты, до самого подбородка укрытая тонкой простынёй. На запястьях были надеты синие манжеты, через которые в неё накачивалось успокоительное.

– Что вы можете мне сказать? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал оживлённо.

– Могу сказать, что у всех нас серьёзные неприятности.

– Что?

Гвин положила ладонь на один из экранов. На нём появилось изображение: кровеносные сосуды, мозг и кости – живой организм перед моими глазами. Я узнала подобную вене нить – имплантат спутника. На фоне мерцающего серого вещества.

– Поскольку вы сказали, что неуравновешенное состояние Сири олицетворяли голоса, я сканировала её спутника, чтобы убедиться в прочности узлов и надлежащем состоянии уровней выходного сигнала. – Это имплантат Сири после того, как вас спасли от контрабандистов. Видите эти ответвления здесь и здесь? – Она указала на две нити.

Я кивнула.

– Их там не было, когда она покинула Землю. Я смотрела крупным планом.

Гвин снова коснулась окна. Изображение продолжало увеличиваться до тех пор, пока нити не превратились в чёткие линии чёрных квадратиков, наложенных на белые проводочки.

– Они созданы искусственно, и вживили их, вероятно сделав наноинъекцию.

Инъекция? Я позволила Эмилии Варус облегчить боль Сири.

– У меня ещё не было времени провести полный анализ, но кое-что уже вырисовывается в проявившейся неуравновешенности. И я скажу вам кое-что ещё. – Её голос звучал сухо и прозаично, но она не смотрела на меня. Лицо Гвин густо покраснело. – Это клоны.

– Клоны? – изумилась я. – Это же просто чипы.

– Специальный термин. – Она открыла второе окно, чтобы показать второй набор маленьких чёрных квадратиков, с тем же образцом нитей, как в узле Сири. – Эти из имплантата Бьянки Файетт, – показала она на них.

Пустое пространство моего черепа заполнила боль. Отвратительная, жестокая, неослабевающая боль. Мысль о теле Бьянки, отданном на растерзание рабам и стервятникам Госпиталя, о её крови, которую отмеряли и анализировали под микроскопом, о Джеримайе, не защищённом перед их аналитиками…

Джеримайя получил повреждения. О да, он был повреждён. Я представила себе, как они извлекают филигранное кружево проводов из рассечённого черепа Бьянки. Представила, как они кладут его на чисто-белый стол, становятся вокруг, склоняются, шепчутся и вопрошают, что же такое они нашли. А потом записывают, измеряют, анализируют.

Некоторые узлы Джеримайи были разъединены.

Бьянка не продалась системе Эразмус. Она не отрезала от себя Джеримайю, чтобы он не мог сообщить о ней какую-либо информацию. Её расчленили, разорвали на части. Она была объектом эксперимента. Они разобрали её на винтики, чтобы посмотреть, чему её тело может научить их, и оно продемонстрировало им защитника и покровителя каждого полевого офицера, служащего в стражах.

«Госпиталь размером с планету, – в моих ушах звучал голос Сири. – Мы даже не знаем, на что они способны».

Эразмианцы создавали систему человеческих голосов, имплантированных в клерков. Так сказала Сири. Звучит безумно. Пока не заменишь пару слов.

Эразмианцы создавали систему спутников, которые имплантировались клеркам.

– Можете это нейтрализовать?

Доктор Гвин покачала головой:

– Не в этих условиях. Мне придётся разбудить её и провести сканирование во время их взаимодействия, пока она общается с ним, а я не могу её разбудить, потому что не сумею отключить, не покалечив.

В таком неуравновешенном состоянии, в каком пребывала Сири, если бы она проснулась и увидела, что находится в больнице, существовал реальный шанс того, что она сбежит.

Боль медленно наводнила мой разум, и я осознала, что руки сжались в кулаки. Я раскрыла их и увидела чёткие, аккуратные очертания двух полумесяцев красного цвета на своих ладонях.

– Можете поддержать её в таком состоянии? – спросила я.

Доктор Гвин кивнула.

– Действуйте. Скоро для вас будут новые распоряжения.

Она снова кивнула. И я ушла. Прошла через очистительную камеру, вышла в обшарпанное фойе. Там стоял Виджей.

– Как дела?

Я взглянула на него:

– Нашла войну.