Текст книги "История черного лебедя (ЛП)"
Автор книги: К. Л. Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Ненормальная, – упрекает меня Мэри-Лу. – Ты хоть представляешь, чьи микробы ты только что засунула себе в рот? Я слышала, что в прошлые выходные Эндрю Болджер трахал Холли Браммер именно на этом столе. Она кончила прямо тут.
Кэл с Ларри начинают смеяться. Но я игнорирую отвлекающий маневр подруги. Если бы это было правдой, она выбрала бы другой столик. Тем не менее, через минуту я обязательно схожу в туалет и воспользуюсь бесплатным ополаскивателем для рта.
– Ты пьешь воду. Почему?
Не то, чтобы меня заботило, что Мэри-Лу решила выпить воды. Я не собираюсь напиваться до бесчувствия, даже если двухдневное похмелье будет хорошим предлогом для того, чтобы не прийти на воскресный семейный завтрак. Так что мне не нужен собутыльник. Но Мэри-Лу может перепить любого мужчину за нашим столом. И тот факт, что она пьет воду, весьма подозрителен.
– Ты беременна? – спрашиваю я, будучи слегка ошарашенной. Это единственная причина, по которой Мэри-Лу станет пить воду. Почему она не сказала мне, что беременна?
Я замечаю, что Ларри отводит взгляд. И от этого мне становится еще хуже.
– Нет, – быстро отвечает Мэри-Лу. – Но мы продолжаем попытаться дальше, – протянув руку через стол, она соединяет наши пальцы. Я позволяю ей это, даже если хочу отстраниться, чтобы причинить Мэри-Лу такую же боль, как и она мне сейчас. То, что моя лучшая подруга скрывает от меня что-то настолько важное, жжет сильнее, чем я могу выразить словами.
Да уж.
Сначала Джилли. А теперь и Мэри-Лу.
Я чувствую себя так, словно жизнь проходит мимо меня. Мужчины. Любовь. А теперь еще и младенцы. Глядя на всеобщее счастье, я начинаю задыхаться.
Кэл сжимает мое плечо. Он знает, что я расстроена.
– Эй, Ларри, как насчет игры в дартс?
Но невежественный засранец отказывается.
Кэл выскальзывает из кабинки, хватает стакан Ларри и уходит. Он знает, что Ларри будет следовать за ним, как ищейка, когда дело касается алкоголя.
Мужчины уходят, я задаю вопрос:
– Почему ты ничего мне не сказала? – не могу сдержать обиду от того, как ранят меня эти слова. Но все же стараюсь. На самом деле стараюсь.
Мэри-Лу лишь смотрит на меня в ответ, пока мой мозг, наконец-то, не начинает работать.
Ах.
Понятно.
– Ты могла бы сказать мне, – твердо говорю я ей. – Мы ведь делим с тобой все.
И я имею в виду абсолютно все. От совместного обучения использованию тампонов до практики французских поцелуев друг на друге, когда нам было по десять лет, и мы влюбились на одного и того же мальчика. Во всем округе не было ни одной девчонки, которая не влюбилась бы в Киллиана Шепарда.
– Прости. Нужно было так и сделать. Просто ты через многое прошла, и мне не хотелось добавлять проблем.
– А стоило бы, Мэри-Лу. Мы ведь лучшие подруги. Не желаю, чтобы ты чувствовала, будто я не стану радоваться за тебя только потому, что в моей жизни не так уж много места для радости. А я очень за тебя рада.
– Я все понимаю, – раскаивается подруга. – Но, по большей части, я была просто напугана. Казалось, если начну рассказывать о беременности, то это будет давить на меня и…
Ей больше ничего не нужно говорить. Мэри-Лу забеременела сразу, как только вышла замуж. На сроке пять месяцев она потеряла ребенка. Оба – Мэри-Лу и Ларри были опустошены. Как и я. Затем они попытались еще раз. Потом еще дважды. Потерпев неудачу, пара сдалась. И каждый раз из-за страданий подруги мое сердце истекало кровью.
– Эй, – отвечаю я, замечая капельку влаги на ее ресницах. – Знаешь, что я думаю? Те секс-качели можно использовать и по другому назначению, – когда Мэри-Лу начинает смеяться, по ее щеке скатывается крошечная слеза. – А когда закончите, твой муж перевернет тебя и даст немного «побродить».
Она притворно дает мне пощечину.
– Ты просто ужасна.
– Да. Но по блеску в твоих глазах я вижу, что ты считаешь это хорошей идеей.
Подруга борется с улыбкой в течение всех пяти секунд, прежде чем заговорщически прошептать:
– Я никогда об этом не думала.
– Вот видишь… Для этого и существуют лучшие подруги.
– Спасибо, Маверик, – ее облегчение ощутимо. Вес секретов – это та тяжесть, с которой Мэри-Лу справиться не в состоянии. Жаль, что я не такая.
– Без проблем, детка.
Мы ненадолго переключаем внимание на наших мужчин. Кэл выглядит самодовольным и самоуверенным. Ларри злится. Похоже, мы знаем, кто победит.
– Через несколько минут начнется караоке. Давай сходим в туалет, пока Пол не начал петь «Иди, как египтянин».
Пол, наш сорокапятилетний городской аптекарь, не только хорошо исполняет самую знаменитую песню «The Bangles», но и ставит довольно забавный маленький спектакль. Он даже приносит свой собственный бубен и закатывает глаз лучше, чем Сюзанна Хоффс. И поскольку Пол до сих пор носит причёску 80-х, на него очень интересно смотреть. Обычно именно ему разрешают открыть вечер караоке.
– Хорошая мысль, – говорю я.
А затем следую за подругой в дамскую комнату. Мы болтаем через стены кабинок, как и всегда. После того, как моем руки, и я хорошо промываю рот ополаскивателем для рта, останавливая взгляд на Мэри-Лу, которая прихорашивается, одновременно давая клятву быть лучшей подругой на свете.
Я хочу быть рядом с ней, как и она со мной. И могу понять, почему она мне ничего не сказала. В последнее время я та еще эгоистка.
– У нас все хорошо? – спрашивает она, поглядывая мне за спину.
– Конечно. Почему нет-то?
Мэри-Лу бросается в мои объятия обнимает в ответ, как удав. Подруга делает глубокий вдох, и я знаю, что она снова собирается извиниться. Так что решаю прервать ее.
– Не надо, все в порядке. Я вовсе не злюсь.
Мэри-Лу вырывается из моих объятий и оставляет липкий поцелуй на моих губах.
– Я тебя обожаю, ты ведь это знаешь?
– Как и я.
Когда мы выходим из туалета, я издаю смешок. А потом чуть ли не впадаю в истерику, глядя на то, как Мэри-Лу скачет на одной ноге, пытаясь стянуть длинную ленту туалетной бумаги, которая прилипла к подошве другой. Я так сосредоточена на подруге, что меня практически отбрасывает назад, когда я натыкаюсь на твердую, массивную стену. Теплые руки обнимают меня за талию, не давая моей заднице оказаться на липком полу.
– Прошу про… – начинаю я. Но, когда поднимаю голову вверх, мои извинения валятся с обрыва замешательства. Потому что я натыкаюсь вовсе не на стену.
Это Киллиан.
Запах «Берберри Брит», смешанный с дорогой кожей, проносится сквозь меня с опозданием в две секунды. От чего у меня слабеют колени, а сердце просто заходится в груди. И я хочу того, чего точно не должна хотеть.
Черт бы его побрал! У меня все шло так хорошо.
В основном.
– Что ты здесь делаешь? – требую я ответа, начиная злиться от того, что он здесь.
Вообще-то я даже в бешенстве.
Одна из невысказанных причин, по которой мы с Кэлом пришли сюда вместе, заключается в том, что Джиллиан отказывается опуститься до посещения «Пеппи», а поскольку Джиллиан отказывается, Киллиану тоже не разрешается сюда приходить. Если бы он был со мной, я бы никогда так на его не давила. И он это прекрасно знает.
– Это общественное место, Мелкая.
Почему Киллиан совсем не удивлен, увидев меня? Потому что засранец знал, что мы будем здесь.
– Не называй меня так, – выплевываю я.
Внезапно я осознаю, что Мэри-Лу тихо наблюдает за мной, а дверь туалета теперь заблокирована нами троими. Затем подруга начинает двигаться быстрее светлячка.
– Пошли, Маверик, – Мэри-Лу проносится мимо и протягивает мне руку. Она начинает тащить меня по коридору в тот момент, когда Киллиан хватается за другую мою руку. Его хватка очень крепкая. Непоколебимая. И обжигает мою кожу одновременно самым отвратительным и восхитительным образом. В голове мелькает вспышка воспоминаний об этой ладони, которая идеально обхватывает мои ягодицы, когда Киллиан входит в меня. И, судя по голодному взгляду мужчины, он вспоминает то же самое.
Черт. Мне нужно убраться отсюда и как можно скорее.
Вот только Киллиан не собирается мне этого позволять.
Он тянет меня в одну сторону, а Мэри-Лу – в другую. Оба тянут так сильно, что я начинаю чувствовать себя пластилиновой куклой.
– Киллиан, пожалуйста, – умоляю я.
Мы не можем оставаться наедине в темном коридоре. Особенно из-за Кэла. Ни за что не поверю, что он не обратил бы внимания на появление Киллиана.
– Две минуты. Это все, о чем я прошу. Пожалуйста, Маверик.
Мой взгляд скользит между Мэри-Лу и Киллианом. Взгляды на обоих лицах одинаковы, и все же различны. Его взгляд умоляет меня согрешить. А ее – выбрать спасение.
– Две минуты, – отвечаю я Киллиану. – Начиная с этого момента.
Похоже, я грешница. Что ж… Запишите это на мой счет.
Мэри-Лу громко вздыхает, но отпускает мою руку. Я могу назвать время ухода подруги с точностью до секунды, потому что энергия, оставшаяся в этом маленьком замкнутом пространстве, только что зарядилась на тысячу киловатт.
Мои подмышки начинают потеть.
– Одна минута пятьдесят секунд, – объявляю я, скрещивая руки на груди в надежде, что Киллиан не заметит, какое действие он оказывает на меня. Черт бы его побрал. Пять секунд в присутствии Киллиана – и все мои успехи испаряются, как роса. Откуда у этого мужчины такая власть надо мной?
– Должно быть, я пропустил твой звонок в понедельник, – говорит Киллиан с забавной улыбкой на губах, но его безразличие призвано скрыть обиду. В темных глазах мужчины все ясно, как божий день. Отчего я чувствую себя виноватой размазней. Ненавижу, что Киллиан может заставить меня чувствовать себя так с помощью одного простого заявления или взгляда. Я ненавижу, что он все еще оказывает на меня такое влияние. Ненавижу, что Киллиан – мой кукловод, который держит меня за ниточки, а я не могу понять, как их обрезать… И неважно, сколько усилий прикладываю.
– Мой телефон вышел из строя, – уголок губ Киллиана дергается вниз, отчего мое раскаяние переходит на новый уровень. – Это все, чего ты хотел? Слегка потешить свое эго? – в моем голосе слышен сарказм. Он, словно уксус, остро действует на мои вкусовые рецепторы.
Однако Киллиан не обращает внимания. С каждым последующим словом, слетающим с его губ, я чувствую себя еще хуже, чем прежде. Как будто такое вообще возможно.
– Я с нетерпением ждал свой шоколадный торт. Похоже, это первый раз, когда я не получил ни один из твоих шедевров, даже печально известных.
Я склоняю голову и тяжело вздыхаю. Затем пробегаю языком по зубам, осматривая темный, покрытый губчатыми пятнами пол.
Даже когда мы были далеко друг от друга, я каждый год готовила Киллиану что-нибудь на день рождения. Потому что никогда не забывала дату. Когда мне было четыре, все началось с жидкого пирога с грязью. И речь идет не о каком-то шоколадном пудинге с крошкой из печенья сверху.
Я помню огонек в глазах Киллиана и его хриплый смех, когда тот делал вид, будто ест мой пирог. Довольно скоро «лакомство» исчезло. Киллиан убедил меня, что проглотил каждый кусочек. На самом же деле парень незаметно выкинул его. Возможно, таким образом Киллиан пытался успокоить четырехлетнего ребенка, но я сделала то же самое на следующий год. И так каждый год, пока не научилась печь. А потом приготовила ему настоящее угощение. Выпечка всегда была шоколадной. Его любимой.
В прошлом году я провела несколько часов, совершенствуя торт с шоколадной глазурью, посыпанный смесью сахарной пудры, корицы и свежей мускатно-ореховой стружки. Я лично доставила торт в офис Киллиана.
Именно в тот момент до меня дошло, что так больше нельзя. Киллиан женат. И больше не доступен. Мужчина больше не принадлежит мне. Необходимо прекратить традицию, которая стала только нашей, потому что нас уже не существовало. Никаких «нас», и точка.
Вот почему я поняла, что не смогу продолжить традицию в этом году.
Пытаться забыть свою любовь – это полный отстой.
– Мавс, пожалуйста. Я… – мужчина откидывает голову назад, и она с глухим стуком бьется на стену. Взгляд Киллиана поднимается к потолку, а потом возвращается ко мне. Он выглядит таким же печальным и потерянным, какой я чувствую себя почти каждый божий день. – Я скучаю по тебе. Ужасно скучаю.
Во мне разрастается странная неуверенность. Я прокручиваю в голове каждое мгновение, задаваясь вопросом, в какой момент мы совершили ошибку. Что я сделала? Или чего не сделала? Почему этого было недостаточно? Я отдала ему все, а он оставил меня.
Будь сильной, Мавс. Будь храброй. Будь какой угодно, только не размазней в его ох-каких-умелых руках.
Я думаю о Кэле. Должно быть он интересуется, где я. Что случится, если мой муж узнает, что я стою здесь одна – с его братом.
– У тебя осталось меньше минуты, – мне нужно сбежать отсюда к чертовой матери, прежде чем позволю ему то, что не должна. Мои губы не касались Киллиана больше двух с половиной лет. С момента объявления о его помолвке. И в данный момент из-за этого я испытываю физическую боль. Даже больше, чем раньше.
Мужчина выпрямляется во весь рост и делает шаг ко мне. Я делаю шаг назад, качая головой.
Глубоко вздыхая, он спрашивает:
– Мы можем как-нибудь встретиться? Только вдвоем? Мне бы хотелось поговорить.
С тех пор, как он женился на Джиллиан, я стараюсь не оставаться с ним наедине. Особенно наедине. Ни один из нас, кажется, не в состоянии удержать свои мысли или желания. Похоже, мы оба знаем, что если окажемся одни в тесном пространстве, то станем еще и прелюбодеями вдобавок ко всему остальному. А это та самая жесткая грань, которую я просто не смогу переступить.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему? – Киллиан продолжает подкрадываться ко мне. И на этот раз я стою неподвижно. За что ужасно себя ненавижу.
– Ты знаешь почему, Киллиан.
– Ты все еще любишь меня, – шепчет мужчина. Его голос хриплый, чарующий. И такой родной. – Я вижу это каждый раз, когда ты заглядываешь мне в душу. Никто никогда не смотрел на меня так, как ты, Маверик.
Киллиан скользит взглядом по моему лицу, обращая внимание на губы, которые я только что облизала. Я чувствую, как чья-то рука касается моего бедра, и понимаю, что это не какой-то случайный знакомый, проходящий мимо. Этот коридор опустел в самое неподходящее время.
Киллиан наклоняется и проводит губами по линии моего подбородка. Его касание напоминает лучик света. Едва заметное прикосновение… Журчание воды, омывающей камень.
До меня доносится мужской стон, и я слегка поворачиваю голову, прижимаясь своим ртом к губам Киллиана и прекращая пытку, которую мы оба переживаем. Переступаю черту, которую считала, что не смогу пересечь.
Я тяжело сглатываю. Пытаюсь смочить больное горло из-за комка эмоций, застрявшего в нем.
Господи, если ты слышишь… Пожалуйста, дай мне сил. Мне так нужна твоя помощь.
– Теперь я с Кэлом, – выдавливаю я из себя почти несуществующий поток воздуха.
Киллиан отстраняется. Далеко, но все же недостаточно. Я не двигаюсь, когда жар его гнева опаляет мои щеки и лоб.
– Ты моя. И всегда была моей.
Тогда почему же ты выбрал в жены другую? Почему обращаешься со мной так, будто я вообще ничего для тебя не значу? Почему ты нарушил все свои обещания? Почему бы тебе просто не объяснить мне, какого хрена ты так поступил?
Как можно любить кого-то так сильно и в то же время ненавидеть с одинаковой страстью? Киллиан – бесчувственный, тщеславный, лицемерный ублюдок. Ведет себя, как собака на сене. Ни себе, ни другим? Да пошло оно все к черту. Пошел он!
– А вот это кольцо говорит совершенно о другом, – парирую я, поднимая руку и указывая на палец, на котором сверкает мой обет моногамии и вечности его брату. Затем хватаю Киллиана за руку и указываю на кольцо, обвивающее его четвертый палец. – И вот это тоже.
– Сердце не лжет, – горячо возражает мужчина, прижимая другую ладонь к моей груди. Прямо над моим сердцем, которое беспорядочно бьется, ощущая тепло его плоти.
Что за дурацкие игры он затеял? Сколько лет Киллиан продолжает так себя вести?
Как же я устала.
От всего.
От Киллиана.
Как будто он забавляется тем, что держит меня на привязи. Сколько еще я смогу удерживать ее рядом, прежде чем она сдастся?
Киллиан даже не подозревает, что эти эгоистичные поступки помогают мне изгнать его из своего сердца. И я надеюсь, что дверь хорошенько ударит по его заднице на выходе.
Одним быстрым движением я поднимаю свою руку и отталкиваю ладонь мужчины прочь.
– Время вышло.
Затем поворачиваюсь и практически убегаю прочь, мысленно пытаясь растворить тот узел, который насколько глубоко во мне засел. Интересно, когда мне, наконец, станет легче?
Я решаю не возвращаться обратно в кабинку. А вместо этого смотрю прямо, из опасения, что меня выдаст мое раскрасневшееся лицо.
В баре «У Пеппи» уже полно народа. В воздухе гудит предвкушение предстоящей ночи.
Я плетусь, пробираясь сквозь толпу. Извиняясь, когда толкаю плечом людей, я направляюсь прямо к бару. Жду, пока подойдет бармен, когда до меня доходит, что Пол уже начал свое выступление.
Черт.
Это значит, что Кэл и Ларри уже вернулись в кабинку и ждут меня.
Моя грудь вздымается. Голова идет кругом. Сердце колотится так сильно, что кажется, будто от его ударов внутри появляется гематома. Жаль, у меня нет возможности выключить свои эмоции. Каждую боль. Каждое желание. Абсолютно все. Я так запуталась в том, что только что произошло… В том, что почти случилось, и совсем не слышу, как Кэти зовет меня по имени, спрашивая, что я буду заказывать.
– Хосе Сильвер и Спрайт. Сделай двойной. В низком бокале, – рявкаю я, перекрывая шум.
Кэти хмурит брови. Она прекрасно помнит мой обычный заказ. Но дело не в этом. Однако, как хороший бармен, девушка уходит и без всяких вопросов выполняет мой заказ.
Через минуту я уже держу в руке холодный стакан, и половина его содержимого льется мне в горло. Жестом я показываю ей повторить, желая, чтобы заказ был выполнен сиюминутно, а не через четверть часа. И подпрыгиваю от того, что кто-то нежно сжимает пальцами мою шею за секунду до того, как пройтись по щеке щетиной, а затем слегка покусывает зубами мочку моего уха.
– Что случилось, Лебедь?
– Ничего, – хрипло отвечаю я, когда Кэти ставит передо мной еще один прозрачный стакан. Девушка быстро переключает свое внимание на Кэла, прежде чем перейти к следующему клиенту.
– Неужели? А почему ты сразу перешла к тяжелой артиллерии?
– Я… – я замираю. Мне не хочется лгать Кэлу.
Это не лучший способ начать жизнь в браке. Но не желаю, чтобы он знал о моем общении с Киллианом в темноте задней части бара, если конечно Кэл уже об этом не знает. О том, что я почти поцеловала его брата. О том, что я все еще хочу поцеловать Киллиана. И не могу сказать по тону Кэла, знает он об этом или нет.
– Все из-за Мэри-Лу, да?
Я закрываю глаза. Не уверена, из-за чего именно – то ли от облегчения, то ли от чувства вины.
Ты прекрасно знаешь из-за чего, отчитывает меня мое внутреннее «я».
Кэл дает мне выход из ситуации, так что же выбрать? Ответить честно? О черт, нет. Это было бы слишком тяжело. В данный момент я просто не готова к последствиям.
Мне заказана прямая дорога в ад.
Поэтому я принимаю подарок, который мне вручает муж.
Беру его и бегу дальше.
– Ага, – не уверена, что Кэл меня слышит, но он чувствует, как я киваю головой.
Мой муж забирает стакан, за который я цепляюсь, словно за буй, и ставит его на стойку бара, прежде чем мягко развернуть меня к себе.
Завсегдатаи толкаются локтями с обеих сторон в попытке получить очередную дозу алкоголя, но Кэл прикрывает меня от них. Защищает. Как и всегда.
Когда мужчина берет мое лицо в свои ладони, слегка приподнимая его вверх, из уголка моего глаза выскальзывает капелька влаги. И Кэл вытирает ее большим пальцем руки.
– Детка, не плачь.
– Я не плачу. Просто мне…
– Больно? – предполагает Кэл.
– Да, – по факту это даже не ложь. Мне очень больно. Мне и сейчас больно. Только не по тем причинам, о которых думает мой муж.
– Для них это большой шаг. Уверен, Мэри-Лу просто не хочет себя обнадеживать, чтобы потом все узнали, что у них снова не получилось.
– Я знаю, – с трудом выговариваю я.
Мне стоило бы подумать о Мэри-Лу. О Кэле. Обо всех, кроме себя.
Вместо этого я хочу оглянуться. Проверить, может, Киллиан все еще здесь. Наблюдает за мной. Ждет еще одной возможности нанести удар.
В каком-то смысле я хотела бы, чтобы Кэл знал, что его брат находится здесь.
Возможно, тогда бы Киллиан оставил нас в покое.
Может, стоит рассказать Кэлу?
Будь мужественной. Поступи верно.
Я смотрю в бесхитростные, любящие глаза мужа и понимаю, что меня сейчас прорвет, и я выложу ему все. Мне хочется заслужить взгляд Кэла. И я почти открываю рот, как Джей Тон – он же Джонни Литтлтон – объявляет имя моего мужа.
Толпа просто сходит с ума. И я сейчас серьезно. Люди вскакивают на ноги, хлопают, кричат, громко аплодируют. Этот бар полон сумасшедших.
На лице Кэла появляется мальчишеская улыбка. Освещающая все вокруг. Которая ошеломляет меня, и я забываю обо всем, что происходит всего несколько минут назад.
– Что происходит? – смеюсь я, когда он тащит нас через толпу к крошечной сцене в виде полумесяца.
Когда мы добираемся до сцены, прямо передо мной кто-то ставит стул. Кэл жестом велит мне сесть, затем наклоняется и целует меня крепко, медленно и очень скурпулезно. Кошачьи вопли подстегивают моего мужа, и он целует меня еще раз. Я тяжело дышу и становлюсь влажной во всех стратегических местах.
Кэл вскакивает на сцену, где Джей Тон ставит табурет, а затем протягивает Кэлу гитару. Озорной взгляд моего мужа устремляется на меня в тот же миг, как он садится и кладет гитару себе на колени.
Именно так Кэл и поступил в ту ночь, когда попросил меня выйти за него замуж. Он не только умеет играть на гитаре, как настоящий профессионал, но еще и владеет восхитительным глубоким голосом. В тот раз Кэл поднялся на сцену и превратил меня в рыдающую тряпку, когда спел песню Ленни Кравица «Я буду ждать».
Если вы когда-нибудь слушали эту песню, то в курсе, что она начинается с того, как парень поет о том, что кто-то разбил сердце девушки, и он об этом знает. Поет о том, что дает ей время. О том, что он единственный, кто по-настоящему ее любит. И что будет ждать эту девушку, пока та не будет готова.
Все это время Кэл не сводит с меня глаз. Каждая идеально настроенная нота, каждое навязчивое слово спеты только для меня.
Закончив, он спрыгнул вниз, опустился передо мной на колени, достал из кармана бриллиант в три карата и чуть не заплакал, открывая мне свою душу.
– Я знаю, что слишком тороплюсь, Лебедь. Но в то же время – это не так, ведь мы были рядом всю нашу жизнь. Никто не знает тебя лучше, чем я. Ты дышишь, и я дышу. Тебе больно, и я тоже мучаюсь от боли. Когда ты улыбаешься… Меня ослепляют звезды. Каждый раз, когда ты смеешься, я все больше влюбляюсь в тебя, если такое вообще возможно. Мне хочется быть рядом с тобой до тех пор, пока мы не станем седыми и морщинистыми, и плевать, если наши слова оскорбляют людей. Никто не будет любить тебя так, как я, Лебедь. Твоя душа принадлежит мне. Все, что тебе нужно, находится здесь и сейчас. Если ты еще не готова, я пойму. Но знай, что я буду ждать тебя. Столько, сколько потребуется. Столько, сколько тебе нужно. Но если готова… Избавь меня от страданий и стань моей женой. Я обещаю, что ты не пожалеешь ни об одной секунде нашей совместной жизни.
Я смеялась и рыдала, слушая искреннее и трогательное предложение Кэла. Ну какая девушка смогла бы ему отказать? Ни одна в здравом уме.
У всех одиноких женщин и половины мужчин в баре в тот вечер были заплаканные глаза. Мне не удалось заполучить мужчину, которого я желала, зато здесь стоял тот, кто желал именно меня. Кэл любил меня так сильно, что я практически осязала его любовь.
В общем, я согласилась за него выйти.
Имя Кэла уже стало нарицательным, и после той ночи люди из соседних городков начали приезжать на пятничные вечера караоке только для того, чтобы посмотреть, выступит ли он повторно.
Наверное, Кэл решает сделать это сегодня. Я задаюсь вопросом, совпадение ли это или нет?
Подмигнув и ухмыльнувшись, Кэл перебирает струны, возвращая меня из прошлого в настоящее. Он прочищает горло и объявляет:
– Эта песня посвящается моей безумно сексуальной жене, Маверик Шепард. Нет никого, с кем я предпочел бы тратить время впустую, кроме тебя, Лебедь.
Его последние слова звучат низко и знойно, с обещанием продолжения чувственного вечера.
Все женщины млеют. Включая меня.
А затем мой муж начинает петь.
– О черт, – бормочу я, прежде чем прикрыть рот рукой. Вздрагиваю, когда раздается хриплый голос Кэла, решившего спеть балладу Saint Asonia «Впустую трачу свое время». Толпа уже тихо гудит в предвкушении.
Текст песни мягкий и красивый. И снова наш мир сужается.
Здесь только я и Кэл.
Мой муж говорит мне о том, что я единственная, с кем он хочет лежать в прохладной траве под лунным небом и больше ничего не делать. О том, что такие моменты совершенны. И что лежать вот так – не значит тратить время впустую, а эти мгновения будут жить внутри нас всегда, независимо от того, что происходит вокруг. Потому что рядом с ним тот самый человек. Все просто.
Я всегда чувствую то же самое с Кэлом. С ним мне комфортно, как ни с кем другим. Даже с Киллианом.
При этой мысли трещины, о которых я рассказывала Мэри-Лу, расходятся еще больше. Я чувствую, как они разрывают меня на части. Дух Кэла вливается в меня настолько бурно, что у меня перехватывает дыхание. Я погружаюсь в слова его песни. Ощущаю свет своего мужа. И трещин становится все больше.
Песня заканчивается слишком рано, а в помещении царит тишина. Ни шмыганья носом, ни кашля.
Мы смотрим друг на друга, пока Кэл не признается:
– Я буду любить тебя до самой смерти, Мавс.
Я шепчу ему в ответ то же самое, потому что у меня пропал голос. На моем лице написано волнение. Сердце пытается вырываться из груди.
Однако, наша связь прерывается, когда рядом раздаётся низкий мужской голос:
– Ну, спасибо, что выставил нас всех в плохом свете, чувак.
Бар взрывается смехом, свистом и оглушительной болтовней. Затем кто-то начинает скандировать: «на бис, на бис», и его подхватывают остальные.
Кэл смотрит на меня и вскидывает бровь. Он молча просит разрешения.
В эту секунду единственное, чего мне хочется, так это вывести своего мужа на улицу, расстегнуть молнию на джинсах и высосать его досуха. Но Кэл является шоуменом, и могу сказать наверняка – ему не терпится выступить на бис.
Поэтому я пожимаю плечами и ухмыляюсь. Поднимаю указательный палец вверх, разрешая спеть еще одну песню.
К Кэлу подходит Джей Тон, и они тихо совещаются. Затем Кэл протягивает ему гитару. Через несколько секунд в динамиках громко звучат знакомые ноты «Я никогда тебя не отпущу» группы «Steelheart» из восьмидесятых. Мой муж снова хватает микрофон и продолжает не только выдавать ещё одно шоу. Он плавит меня своей песней, которую пел, еще когда мы были подростками. Кэл даже падает на колени во время крещендо, как и всегда.
Бар стоит на ушах. Люди вскидывают кулаки в воздух. Машут зажигалками в руках и светят сотовыми телефонами. Подпевают Кэлу.
Все равно что вернуться на десять лет назад. Единственное, чего не хватает моему мужу, так это длинных волос и повязки в красную клетку.
Я смеюсь.
Он тоже смеется.
Вместе мы делаем еще несколько маленьких шажков вперед.
И я не оглядываюсь, чтобы проверить, там ли еще Киллиан.
Мне уже все равно.
Глава 11
Десять месяцев назад
Маверик
– Слышала, ты устроил небольшое представление в пятницу ночью, – сказала Джилли язвительным, как у стервы, тоном.
К черту ее.
К чету меня. Это последнее место, где мне хотелось бы быть. Мы с Кэлом почти не вылезали из спальни, с тех пор как приехали домой в пятницу вечером. По правде говоря, мы даже не добрались до кровати в первый раунд. Как только оказались в машине, я в ту же секунду набросилась на него. Дверца еще даже не захлопнулась, а моя рука уже была в его штанах. Мои губы сжимали его уже твердый член еще до того, как мы выехали с парковки. Я была абсолютно уверена, что он кончит до того, как мы приедем домой. Тем не менее, выносливость парня была выше всех похвал. Наоборот, он заставил объездить его, как только заехал на подъездную дорожку, мы оба не могли дождаться, когда попадем внутрь дома. Без сомнений мои крики доносились до открытых окон Хелен. Ой. Ну да ладно.
Тем не менее, Кэл вполне спокойно реагирует на подстрекание Джилли.
– О, я уверен, что раздули из мухи слона. Там было-то всего пару песен.
Он проводит губами по моему виску, а я улыбаюсь.
– Малыш, они не преувеличивают, – говорю самодовольно, глядя с ликованием на сестру. Интересно, кто ей рассказал об этом? Киллиан? Выходит, он остался и смотрел? Стал ли он свидетелем того, что, по-моему, было явной переменой в наших с Кэлом отношениях? Даже если и так, я не могу прочитать это на его лице. Он избегает меня с тех пор, как мы приехали сюда, а минут десять назад исчез, прижав к уху телефон. Вечно работает. Двадцать четыре на семь. Надо отдать ему должное, но я предполагаю, что он просто избегает жену.
– Он был почти так же великолепен, как и в ночь, когда сделал мне предложение, – добавляю я. Ночь, за которую я не перестаю его благодарить. Жаль, что ее уже не вернуть.
– Спасибо, Лебедь, – шепчет Кэл напротив мочки моего уха.
Джилли со злостью смотрит в сторону. С завистью, что более вероятно.
Никогда не могла понять причину, но сестра всегда против меня. Если я счастлива, она прилагает все усилия чтобы это испортить. Она увела мужчину, которого я любила, и все же, кажется, ее это не удовлетворяет.
История, которую она рассказывает о том, как Киллиан сделал ей предложение руки и сердца, должно быть, приукрашена или просто-напросто выдумана. Это так убого. Киллиан бы никогда не сделал ничего такого. Нанял мексиканскую группу? Да он их ненавидит. У него изжога от мексиканской кухни. И он не выпендрёжник ни в каком смысле этого слова. Как и не великий деятель. Но он всегда отмалчивается, когда она рассказывает эту байку. Никогда не подтверждает и не опровергает. Просто молчит и гримасничает.
– Итак, Кэл, как дела с контрактом в округе Миллс? – спрашивает мой отец. – Нам нужно получить этот проект, сынок. Потенциальный бонус от него просто огромный.
Кэл слегка замирает рядом. Он никогда не обсуждает работу со мной. Никогда. Это похоже на большую черную дыру, и он не хочет, чтобы я завязла в ней вместе с ним. Мой отец – требовательный, целеустремленный и беспощадный. Иногда я сомневаюсь, что все его дела законны. Я работала на него два года, и не видела откровенно бессовестного поведения с его стороны, но иногда оно не внушало доверия. Правительственные контракты коварны. Вы говорите о миллионах и миллионах долларов налогоплательщиков. Слишком легко перетасовать эти деньги с помощью простой ловкости рук, а финансовым инспекторам понадобятся годы, чтобы обнаружить это, если им вообще удастся.
