Текст книги "Шестой (ЛП)"

Автор книги: К. И. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Давай сядем вон там, – предлагает Девятый, берет свой напиток и идет к столику.

Мы идем следом, Шестой и Девятый садятся за угловой столик спиной к низкой стене, а я сажусь спиной к казино.

– Что здесь произошло? – спрашивает Девятый, и в его голосе прорезаются нотки киллера, столь хорошо мне знакомые.

Не вдаваясь в детали, Шестой рассказывает ему о команде зачистки, с которой мы столкнулись, и о том, что произошло с Седьмым.

– Погодите... И вы оба к этому непричастны? – Девятый заметно округляет глаза, когда осознает, что кто-то другой подготовил морг к взрыву. – И Джейсон послал Седьмого?

Шестой кивает.

– Он даже ключи ему дал.

Девятый качает головой.

– Нет, – он откинулся на спинку сиденья и скрестил руки перед собой. – Не могу поверить, что он предал нас.

– Я тоже, но мы не можем игнорировать все признаки.

Согласно кивнув, Девятый допивает содержимое бокала и со стуком опускает его на стол.

– Я планирую помочь Первой разыскать Второго, раз уж Четвертый и Седьмой в курсе.

Шестой кивает.

– А я найду Пятого и помогу ему отыскать Джейсона. Посмотрим, сумеем ли мы найти ответы.

Девятый бросает взгляд на меня.

– Зачем ты повсюду таскаешь ее с собой? – голос Девятого больше не напоминает члена «Отряда Убийц», скорее друга.

Принимая во внимание, что они наверняка все друг друга знают, а некоторые, вероятно, даже довольно долгое время, и может даже были друзьями, прежде чем превратились в машин-убийц.

– У меня свои причины.

– Она для тебя что-то значит?

Сердце замирает, пока я жду ответа. Если я что-то значу для него, признается ли он в этом Девятому? Или это будет засчитано как слабость?

– Мы не будем обсуждать Лейси.

Опять пролетела.

Так я никогда не узнаю ответ на этот вопрос. Ведь сейчас все совсем не так, как несколько месяцев назад, когда он взял меня в заложницы.

Он по-прежнему Шестой, по-прежнему киллер, но уже не раз он демонстрировал, что под этой оболочкой скрывается мужчина. Мужчина, которому я небезразлична. Мужчина, который, возможно, сможет полюбить меня.

Они встают, и я понимаю, что разговор внезапно прервался.

– Ты никогда не задумывался о том, чтобы просто исчезнуть? – спрашивает его Девятый.

Шестой распахивает глаза.

– Что ты имеешь в виду?

Я смотрю на Девятого, пока он изучает лицо Шестого так, словно пытается разглядеть там что-то. Затем Девятый опускает взгляд на левую руку Шестого, потом на мою руку – на кольца, которые мы надели для отвода глаз, но так и не сняли.

– Ничего. Забудь, – он протягивает и пожимает руку Шестому. – Надеюсь, скоро увидимся.

Мы расходимся в разные стороны. Не сдержавшись, я оглядываюсь на Девятого.

Впервые с тех пор как я его встретила, он напоминает обычного человека. Впрочем, может, встреча со смертью способна изменить даже самых закоренелых социопатов.

Глава 25

Статистика:

17 раз меня называли тем или иным обозначением скота, овцы или кошки.

8256 раз я пыталась убедить себя, что ничего не испытываю к своему истязателю.

8254 раза мне удалось убедить себя, что я ничего не испытываю к своему истязателю.

2 раза мне не удалось убедить себя, что я ничего не испытываю к своему истязателю.

Черт меня подери.

Ситуация более чем сложная. Я человек рациональный, поэтому логика подсказывает мне, что не стоит влюбляться в мужчину, который постоянно напоминает, что собирается убить меня.

Проблема заключается в том, что его член чертовски здорово помогает забыть мне про логику. Он заставляет меня испытывать к нему чувства.

Говорят, что человек не выбирает, в кого ему влюбляться, но как все происходит на самом деле? Неужели обязательно влюбляться в киллера-психопата?

Хоть я и не думаю, что это любовь в прямом смысле этого слова, но...

Я за всю жизнь не чувствовала себя так, как ощущаю рядом с ним.

Хотя я представить себе не могла, что начну испытывать к своему похитителю что-то помимо отвращения и где-то в процессе влюблюсь в него.

Возможно, я слишком углубилась в то, что он сказал после того, как спас мне жизнь (или в сам факт спасения моей жизни).

Мужчина очарователен и сексуален, загадочен и соблазнителен, к тому же дико опасен. Все, что привлекает меня в самом худшем смысле этого слова.

Опасность, от которой замирает сердце, сногсшибательный мужчина и смертельно опасная тайна.

Может, у меня Стокгольмский синдром. А, возможно, я просто мазохистка. С другой стороны, может быть, я наконец-то нашла мужчину, за которого стоит побороться. Кто знает?

Как бы то ни было, я принадлежу ему... ну... сколько там мне осталось прожить.

– Ты когда-нибудь уже прекратишь обнимать эту штуку? – спрашивает Шестой, пока я сижу на кровати – кролик лежит у меня на коленях – и бездумно раскладываю пасьянс.

– Хочешь, чтобы вместо него я обняла тебя?

Шестой сердито зыркает на меня, а я ухмыляюсь ему в ответ.

Мистер Флопсалот, как я любовно называю своего плюшевого кролика, такой мягкий и милый, что я не представляю, как его можно не обнимать постоянно.

Меня забавляет тот факт, что Шестой, кажется, немного ревнует к плюшевой тряпице, набитой опилками, и только понукает еще крепче обнимать его.

Этот разговор состоялся ранним утром, а Шестой встал с восходом солнца и пытался связаться с Пятым.

Возбужденный настрой и беседа с Девятым накануне вечером только подогрели его подозрения в отношении Джейсона.

Одна треть их отряда «ушла», что любого бы привело в нервное возбуждение, но Шестого завело именно что-то из сказанного Девятым.

Вздохнув, я перекатываюсь по кровати, чтобы дотянуться до пульта, лежащего на ночном столике. Шестой бросает на меня сердитый взгляд, но я игнорирую его и включаю телевизор.

Я не успеваю переключить канала или сообразить, что за программа транслируется, но сразу же узнаю фото морга в Лас-Вегасе, демонстрируемое на экране.

Несколько секунд спустя на экране появляются несколько фотографий меня и моргов в разных штатах, и я включаю звук.

– По всей стране в местных моргах прошла серия взрывов. Полиция по-прежнему разыскивает Пейсли Уоррен, сотрудника лаборатории, для допроса о взрыве морга в Цинцинатти.

На экране появляется фото с моего паспорта, и образ, который я не видела уже несколько месяцев, пугает меня.

– Нет никаких доказательств о присутствии Уоррен в Индианаполисе или ее участии во взрыве в Лас-Вегасе, но полиция подтвердила, что при всех трех взрывах были использованы одни и те же взрывчатые вещества.

У меня отвисла челюсть, а глаза непроизвольно округлились.

Бл*дь. Твою ж мать. ДаЧтобЭтотЧертовОтрядУбийцЧертиСлопали.

Я в официальном розыске по всей стране.

Я уткнулась лицом в голову Сэра Флопсалота и захныкала.

– Могло быть и хуже.

Я метнула в Шестого свирепый взгляд.

– Хуже?

– Твоих следов нигде нет. Полиция даже не уверена, жива ли ты.

– Это Джейсон все устроил? – спросила я, и Шестой кивнул. – Катастрофа.

– Ты слишком бурно реагируешь.

– Серьезно? Я-то думала, что должна служить тебе прикрытием. Да мое лицо распространили повсюду, разве это не плохой знак? Можно сколько угодно красить мне волосы и вставлять цветные контактные линзы, но это не изменит черты моего лица!

Я соскочила с кровати и заметалась по комнате, нервно покусывая большой палец.

– Люди не так уж наблюдательны. В первую очередь, они обращают внимание на цвета.

– Может и так, я уже не говорю о том, что человек, который якобы помогал спрятать меня, является тем, кого ты подозреваешь в том, что он пытается убрать тебя.

Именно в этот момент я поняла, что на меня нацелено даже не один пистолет, но два – Шестого и того, кто пытается убрать киллеров.

***

Поздно вечером, а может это было раннее утро, телефон Шестого зазвонил, дико напугав меня, так как я как раз задремала.

– Джейсон? – произнес Шестой в телефон.

Мне не были слышны слова, но я слышала, что речь торопливая, взволнованная.

– Где ты? – Шестой вытащил листок бумаги из сумки и что-то на ней нацарапал.

– Да... Ладно. Увидимся, – завершив звонок, он развернулся ко мне. – Пора снова паковать вещи.

Я подползла к краю кровати и свесила ноги на пол. Бросив взгляд на часы, я застонала, когда увидела, что сейчас четыре утра.

– Куда мы теперь?

– В Калифорнию.

Вздохнув, я села рядом с чемоданом и начала складывать в него то, что успела распаковать.

– Ну, по крайней мере, мы можем доехать туда своим ходом.

Шестой не ответил, просто носился вокруг и швырял вещи в сумки.

Уже через десять минут в номере не осталось ни одной нашей вещи. Наши сумки загружены в машину, а собранный мусор выброшен в мусорный бак в нескольких милях от отеля.

– Ты когда-нибудь расплачивался при выезде из отеля? – спрашиваю я, когда мы оказались на границе между штатами.

В зеркале заднего вида небо кажется более светлым, и я лезу в сумочку достать солнцезащитные очки и подготовиться к восходу солнца.

– Нет.

– Нет?

– Меньше следов.

Я подумала пару секунд и согласно кивнула. Если кто-нибудь станет разыскивать нас там, он обнаружит только задолженность по оплате и не сумеет узнать, когда точно мы уехали.

Отъезд из Лас-Вегаса получился красивым. Мы наблюдали смену пейзажа с пустыни до почти что тропиков в свете восходящего солнца.

Ближе к границе мы остановились заправиться, и я воспользовалась возможностью посетить дамскую комнату и выпить кофе.

В последние пару месяцев кофеин стал для меня роскошью, и я улыбаюсь, прижимая чашку к носу и вдыхая аромат жидкости, которая когда-то составляла 80% моей крови.

Вернувшись к машине, я вижу, что Шестой, сцепив челюсти, изучает экран телефона.

– Что случилось? – встревожилась я, заправив непослушные пряди волос за уши.

Мышца на щеке Шестого дернулась.

– Джейсон не отвечает.

– Ты знаешь, куда он направлялся?

Шестой качает головой и отбрасывает телефон в сторону.

– Поехали.

Выехав на шоссе, я уговариваю его открыть окна и впустить в машину теплый ветерок.

Само собой, что он треплет мои волосы, хотя они и собраны в хвост, но мне нравится покой, который охватывает меня, напоминая мне о беззаботности, которая осталась далеко позади.

– О-о, напоминает очередной дерьмотель, – говорю я, когда мы въезжаем в Лос-Анджелес.

– О, а вон еще один, – Шестой стреляет в меня сердитым взглядом. – Я просто говорю. Все отели, которые ты выбирал, кроме того во Франции, были одинаковые. Предвижу, что Лос-Анджелес не станет исключением.

– Дерьмотель?

– Ага. Кратенько от дерьмовый отель. Дерьмотель.

Полчаса спустя мы останавливаемся возле очередного отеля в стиле 60-х, который выглядит лучше, чем предыдущие наркопритоны.

– Лучше?

Поджав губы, я осматриваюсь и, выдержав паузу, киваю.

– Да, по крайней мере, мы не рискуем уколоться забытой кем-то иглой.

Почти весь Вегас кишит сильными наркотиками, проститутками и различными бандами.

Кроме тех парней, которых Шестой убил, когда мы только приехали сюда, остальные не докучают нам. Впрочем, у Шестого аура буквально вопит «Не приближайся, или я прикончу тебя», и все эти идиоты уважают ее. Обстановка номера на порядок лучше обычной. Здесь нет вышедших из моды цветочных узоров или обшитых панелями стен, все однотонное. Цвета практически не различимы, все в нейтральных оттенках, и даже печатная картинка, украшающая стену, выглядит довольно блекло.

И снова мы вынуждены сидеть и ждать. Мы перебрались в Калифорнию, но не зная, где должна произойти встреча, мы в тупике, что совершенно не устраивает Шестого.

Поскольку заняться нечем, я достаю из сумки своего кролика и книжку. Воспользовавшись кроликом в качестве подушки, я углубляюсь в очередную историю.

– Знаешь, кто над чайником стоит, у того он не кипит, – выдаю, после того как он целый час гипнотизирует телефон, желая, чтобы тот зазвонил и принес ему новости про Джейсона.

Шестой отказывается смотреть на меня, но, увидев, как его взгляд заметался между телефоном и окном, я понимаю, что он услышал меня.

Вздохнув, я использую чек в качестве закладки и откладываю книгу в сторону. Исходящее от него напряжение отравляет воздух в комнате и не дает мне насладиться книжкой.

Завидев, что я иду к нему, Шестой мазнул по мне взглядом, но сразу же снова уткнулся в свой телефон.

– Хватит, – говорю я и опускаюсь на корточки возле его ног. Протянув руку, я расстегиваю пряжку ремня на его брюках.

– Что задумала?

Я не отвечаю, просто молча расстегиваю пуговицу и дергаю молнию вниз. Как только его член оказывается на воле, я обхватываю его рукой и поднимаю взгляд на Шестого.

– Тебе необходимо расслабиться.

Я вожу рукой вверх-вниз по его уже твердеющему члену, наблюдая за его реакцией. Сумасшедшая энергия переполняет его, сочится наружу, и его взгляд сосредоточился на моих действиях. На телефон он больше не смотрит.

– Я знаю, что ты не любишь, когда что-то выходит из-под твоего контроля, и тебе сложно просчитать то, что сейчас происходит.

И я провожу языком по всей длине его члена. Тот еще довольно мягкий, но становится тверже с каждой секундой.

– Ты – воин, сражающийся с невидимым врагом. Тебе всегда известна твоя цель.

Я обхватываю головку члена губами и начинаю посасывать. Шестой стонет, его тело немного расслабляется.

– Ты неважно справляешься со слепотой.

– Почему ты так решила?

Я выпустила его член и, обхватив его ладонью, начала ласкать, двигаясь рукой вверх-вниз.

– Потому что я не один месяц наблюдала за тобой. Я изучила тебя лучше, чем ты думаешь.

Облизнув губы, я снова склоняюсь к его члену. Одной рукой я сжимаю основание члена, а языком ласкаю его нежную и в тоже время твердую плоть. Сосу, лижу, ласкаю.

И спустя короткий промежуток времени, он вцепляется руками мне в волосы. Бедра Шестого тоже двигаются, стараясь глубже протолкнуть член мне в рот.

Я даю ему волю и позволяю взять контроль на себя. Трахая меня в рот, проталкивая член в глотку, игнорируя рвотный рефлекс, он стонет, когда горло инстинктивно пытается выдавить его наружу. Челюсть буквально отваливается от усталости, но я ничего не предпринимаю, просто позволяю ему и дальше иметь меня, одновременно пытаясь высосать из него все соки.

– Бл*дь!

Пригнув мою голову еще сильнее вниз, Шестой еще быстрее двигает бедрами, глубже и глубже погружаясь мне в горло, и, наконец, я ощущаю, как он кончает, и его сперма стекает по стенкам горла.

Я закашлялась, давясь его плотью, но он не отпускает меня, пока не падает на стул. Его мышцы расслабились, избавившись от напряжения, которое захватило его.

Я отстраняюсь, медленно посасывая его член, пока он не оказывается на свободе.

Глаза Шестого закрыты, грудь тяжело вздымается, когда я встаю, опираясь на его бедра. Я с улыбкой смотрю на своего Киллера, который явно пребывает в желеобразном состоянии.

Ощущаешь себя такой всесильной, видя его в таком состоянии и зная, что это я высосала все соки из элитного киллера, силой только своих губ.

Зайдя в ванную, чтобы смочить полотенце и вытереть лицо, я замечаю в зеркале, что все еще улыбаюсь.

– Лейси?

Я возвращаюсь к Шестому, который сидит в той же позе, в какой я оставила его, вытирая слюну и капли спермы вокруг рта.

– М?

– Спасибо.

Я застываю и во все глаза смотрю на него. Я невольно опускаю полотенце, и оно падает на пол рядом с раковиной.

Коротенькое слово, которое в своей прошлой жизни я использовала и слышала сотню раз на день. В груди у меня что-то екнуло, когда я услышала это слово от него, адресованное мне, после всего того времени, что мы провели вместе. Ни на секунду не задумываясь, я инстинктивно рванула к нему. Наклонившись, я глажу его лицо кончиками пальцев, а затем впиваюсь в его губы поцелуем.

Когда я отстраняюсь, глаза Шестого открыты. Я надеялась увидеть в них какие-нибудь чувства, но если какие-то и были, он их умело скрыл.

На меня смотрят безучастные, ничего не выражающие карие глаза.

***

Четыре часа спустя, после того как мы на скорую руку перекусили, напряжение Шестого снова начинает расти. Не в силах выдерживать такое его настроение, я удаляюсь принять душ.

Ванная – то место, где я нахожусь не в одном с ним помещении, и это помогает мне немного расслабиться.

Шестой не единственный, кто нервничает. При мысли о встрече с Джейсоном – единственным человеком, который несет ответственность за то, что мы чуть не погибли – все внутренности стынут.

Я делаю мужественное лицо, ведь знаю, как закончатся мои дни на земле. Тем не менее, с учетом того, что сейчас происходит, я уже не так уверена в том, что именно Шестой будет тем, кто прикончит меня.

Три убитых киллера заставляют нервничать всех остальных.

А нервные киллеры – это еще тот подарочек.

Закончив принимать ванну, я промокаю кожу полотенцем и возвращаюсь в комнату, по пути обматываясь полотенцем. Я ожидала увидеть Шестого сидящим на стуле в прежней позе – нервно притоптывающим ногой в ожидании звонка. Но он стоит в центре комнаты. Темные глаза напряженно смотрят на меня, когда я опускаю взгляд вниз.

Меня так удивило то, что он стоит, что я даже не обратила внимание, что он полностью голый и напряженный член нацелен прямо на меня.

– Ни хрена себе, – шепчу я, когда меня резко бросает в жар, а киска начинает пульсировать. Но я даже не успеваю стянуть с себя полотенце, как он обхватывает меня за талию и поднимает на руки.

Я взвизгнула, и не успело эхо звука утихнуть, как я уже приземлилась на кровать.

Широко распахнув глаза, я наблюдаю за атаковавшим меня мужчиной – Шестым, источавшим стопроцентную власть и доминирующую энергию.

Я зачарованно наблюдаю, как он подползает по кровати ко мне и разводит мои бедра в стороны. Не могу сказать, чтобы я оказывала какое-либо сопротивление.

Шестой устраивается между моих ног, и его голова скрывается между моих бедер. Языком он проводит по моей киске, вынуждая меня подпрыгнуть, когда кончик его языка щелкает по клитору.

– Боже!

Раздвинув мне губы, он набрасывается на мою киску, пытаясь чуть ли съесть меня.

Бл*.

Секс с Шестым всегда напоминает фейерверк. Грубый, страстный, животный.

Так он любил меня только один или два раза с той ночи, когда мы встретились, и я всю ночь кричала его выдуманное имя Саймон.

Я впиваюсь ногтями в кожу его головы, тяну пальцами за волосы, стараясь притянуть, как можно ближе, и плотнее прижаться киской к его лицу.

– Да, да, да! – стону я, и мои бедра дрожат.

От того, как он посасывает мой клитор, я кричу и вскидываю бедра в воздух. С губ срывается рваный вскрик, и я вынуждена впиться зубами в запястье, чтобы заглушить стоны.

– Не двигайся, – одергивает меня Шестой, обхватывая руками мои ноги и прижимая мою киску еще плотнее ко рту.

Глаза у меня непроизвольно закатываются, рот приоткрывается. Это уже слишком, это просто перебор. Я громко кончаю, но Шестой не останавливается. Он продолжает свои движения языком и губами, пока мое тело бессильно не опускается на кровать.

Шестой покусывает и целует мою кожу, поднимаясь вверх от низа живота и оставляя на ней следы его слюны и моих соков. Добравшись до моих губ, Шестой не медлит и не колеблется. Он вводит в меня свой горячий твердый член. Моя все еще чувствительная киска поглощает его целиком, а с губ срывается мяуканье.

– Черт, до чего хорошо, – говорит Шестой между поцелуями.

И после в комнате слышно только эхо шлепающих звуков, когда наша кожа соприкасается.

В голове у меня нет ни одной мысли, только чистое наслаждение.

Шестой не останавливает свою атаку, ни на секунду не замедляется и с молниеносной скоростью доводит до еще одного оргазма.

Я вцепляюсь в простыни и крепко сжимаю ткань в кулаках. Я не в состоянии принять все, что он дает мне. От быстрых яростных толчков кровать скрипит. Кончая, я выгибаю спину. Но пощады нет, и я извиваюсь под ним.

На меня падают капли пота, глаза у Шестого закрыты, вряд ли он видит хоть что-то, пока неистово врезается в меня.

– Бл***дь, – шипит он, когда его бедра ударяются о мои и член внутри меня содрогается.

Мы оба тяжело дышим, когда он падает на меня.

Быстро, грубо. Даже у социопатов случаются стрессы и моменты переживаний, которые можно излечить старым добрым качественным трахом, после которого сложно пошевелить даже мускулом. Наши прижатые друг к другу тела бессильно лежат на кровати.

Во второй раз за сегодня звонит телефон, пока его член все еще во мне. Шестой все еще кончает, но мгновенно вскакивает, и капли спермы забрызгивают простынь, пока он бежит к телефону.

Я же остаюсь лежать на кровати, со своего места любуясь его обнаженным крепким задом и все еще твердым членом.

– Да, – челюсть Шестого напрягается, и он кивает. – Договорились, там и встретимся, – он нажимает отбой и швыряет телефон на стол. – Сегодня вечером.

Вернувшись в постель, он ложится рядом со мной и, обхватив одной рукой меня за талию, притягивает к себе.

Напряжение покинуло его, а долгожданный звонок от Джейсона в конец вымотал его. Мне кажется, что не проходит и пары секунд, как мою кожу овевает его спокойное размеренное дыхание.

Сексуальный аппетиту у ассасинов просто зверский.

Глава 26

К закату солнца мы оба готовы двигаться в путь. Шестой дважды проверяет два пистолета, которые собирается взять с собой, а также два полных запасных магазина патронов, а я вооружаюсь парой джинсов и бальзамом для губ.

– Где мы с ним встретимся? – спрашиваю я, надевая балетки.

Шестой придерживает дверь, чтобы я вышла. Машина припаркована прямо перед дверью нашего номера.

Он отвечает, только когда мы покидаем парковку и оказываемся на шоссе.

– На прибрежном шоссе, за Санта-Барбарой. Там есть заброшенный ресторан.

– Почему он заброшен? – я не очень-то жду ответа, мне просто любопытно.

Оставаясь верным себе, Шестой игнорирует мой вопрос. Его взгляд прикован к темной ленте асфальта.

Когда мы выезжаем из Лос-Анджелеса и минуем Санта-Барбару, поток машин сокращается, становится темно. Лишь луна освещает огромную поверхность океана слева от нас, оставляя серебристые дорожки света на воде. Вид просто захватывающий, эта дорожка тянется на многие километры. Местами виднеются огни яхт, но кроме них больше ничего нет.

Где-то через час пути Шестой выключает фары. Это дико меня пугает, поскольку мы продолжаем ехать со скоростью под сто километров по продуваемой всеми ветрами скалистой дороге.

– Приехали, – сообщает Шестой и убирает ногу с педали газа.

Когда глаза привыкают к темноте, я начинаю изучать строение, которое загораживает от нас Луну. Когда машина окончательно останавливается, я открываю дверь и смотрю на жутковатое здание. На краю скалы расположился огромный ресторан с видом на Тихий океан.

Шестой достает из багажника фонарик, и мы идем к двери.

По пути мне удается рассмотреть хрупкий утес, на котором так ненадежно расположился ресторан. Утес очень скалистый, метрах в десяти над водой.

Шестой идет впереди, и когда мы входим в помещение ресторана на входе, я замечаю тень таблички, на которой написано «Расти». Вот и все что мне удается разглядеть.

Здание выглядит заброшенным и, судя по высоте сорняков и травы выросших на парковке, им, вероятно, никто не пользуется уже много лет.

Деревянные ступени деформировались и просели, они могут в любую секунду проломиться.

Мы входим в помещение, освещаемое лунным светом сквозь дыры в потолке и разбитые окна. В помещении сохранилось несколько стульев и столов, некоторые из них валяются на полу на боку, остальные покрыты толстым слоем пыли.

Добавьте к этому поблекшие картины и паутину, и вполне можно ожидать появления призрака. Кожа покрывается мурашками.

Луна компенсирует нехватку света, поскольку Шестой держит фонарик, пока мы пересекаем обеденную зону. Здание двухэтажное, верхняя застекленная веранда выходит на основной первый этаж, а под ней находится огромный деревянный помост с видом на океан.

Шестой хранит молчание и прислушивается, стараясь различить любые посторонние звуки, которые издаем не мы. Я же слышу только наши шаги, какие-то скрипы и шум волн, ударяющихся о скалу где-то внизу под нами.

Шестой начинает подниматься на второй этаж, и я следую за ним. Но уже на второй ступеньке я спотыкаюсь и, чуть не упав, отчаянно машу руками.

– Черт! – я вцепляюсь в перила и наклоняюсь вперед.

Шестой оборачивается и светит на меня фонариком. Он не говорит мне ни слова, а я не извиняюсь, просто выпрямляюсь и продолжаю подниматься за ним.

Когда мы добираемся до второго этажа, Шестой поворачивает налево, а я направо. Справа светлее – в огромные окна во всю стену ярко светит луна.

Вдоль стены тянутся обветшавшие кабинки, а на балконе стоят еще более ветхие столики, на которых до сих пор стоят держатели для салфеток и подставки со специями.

За спиной у меня появляется Шестой. Луч его фонарика пляшет по помещению, и повсюду появляются тени предметов. Одна такая тень в пыли на полу привлекает мое внимание, но даже когда свет фонарика перемещается, тень не исчезает.

Кажется, будто что-то коснулось этого места, очистив его и оставив на поверхности под слоем пыли черный выступ.

Я подхожу ближе и вздрагиваю, когда вижу ботинок.

Шестой останавливается и светит на меня фонариком, пока я медленными шажками двигаюсь вперед. В поле зрения появляются ноги, затем тело, худощавые руки с темной кожей, и, наконец, знакомое лицо.

– Ох, Боже мой, – вырывается у меня, когда я смотрю на тело, лежащее на полу.

Это – Джейсон.

– Что там? – спрашивает Шестой и появляется из-за угла. Он останавливается прямо за мной и тихо матерится.

Я опускаюсь на корточки рядом с телом, чтобы повнимательнее изучить его. Потянувшись к нему, я тыльной стороной ладони касаюсь его руки.

Кожа на ощупь ледяная.

– Он лежит здесь уже какое-то время.

– Какое-то время – это сколько?

Я качаю головой.

– Я же не патологоанатом. Наверное, пару часов.

– Его убили так же, как остальных?

А также ли? Я обхожу вокруг тела, стараясь не касаться его и не сдвигать ничего с места.

В черепе пулевого отверстия нет. Там целая ямина.

– Сложно сказать.

Отодвинувшись, я смотрю ему в лицо, чтобы разглядеть место, куда вошла пуля.

Вокруг пулевого отверстия виднеется небольшой круг царапинок и следов пороха. В верхней части пулевого отверстия пороха больше, чем в нижней.

– Стреляли с очень близкого расстояния и под углом. Дуло пистолета было ближе к его коже, чем ствол.

Я обвожу помещение взглядом и снова смотрю на тело. Одна нога Джейсона согнута, стопа зацепилась за вторую совершенно прямую ногу. Я встаю и подхожу к его ногам.

Подняв руку, я вытягиваю ее под приблизительным углом, под которым находился убийца Джейсона, если бы стоял на коленях. И, конечно же, брызги крови из затылка в таком положении легли в идеальную линию.

– Также.

– У тебя неплохо получается.

Нахмурившись, я смотрю на Шестого.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я понял это еще минут пять назад.

– Как? – он же дилер самой Смерти, а не следователь на месте совершения преступления.

– Годы практики.

– Практи... А, – заставила себя замолчать я, внезапно осознав, что именно он имеет в виду.

Что-то не давало мне покоя, пока я держала руку вытянутой над телом Джейсона. Ростом он что-то около 185 сантиметров.

Я схватила Шестого за руку.

– Встань-ка на колени.

– Что?

– Хочу кое-что проверить.

Шестой неохотно выполняет мою просьбу, а я снова вытягиваю руку, ладонью изображая пистолет.

– Бах! – я ткнула его указательным пальцем в лоб, и Шестой, сердито зыркнув на меня, подыгрывает мне и заваливается на спину.

Я сравниваю оба тела. Их позы одинаковы, кроме одного момента: Правая нога Джейсона осталась в прямом положении, в то время как у Шестого она согнута.

Я протягиваю Шестому руку, и он, схватившись за нее, встает.

– Согни правое колено, как будто завязываешь шнурки.

Шестой бросил взгляд на тело Джейсона и понял, к чему я клоню.

Заняв позу, о которой я просила, я снова прижала указательный палец к его лбу и нажала на воображаемый курок. Шестой мастерски рухнул как подкошенный, и его тело приземлилось на пол почти точно в такой же позиции, как и тело Джейсона.

Нахмурившись, я покачала головой.

– О чем раздумываешь?

Я не свожу взгляда с Джейсона.

– Не думаю, что он ожидал выстрела. Стрелявший был даже не твоего роста, кто-то гораздо ниже, скорее, ростом с меня.

Почти 23 сантиметра разницы между нами означали, что человек, выстреливший в Джейсона был ближе к моим 165 сантиметрам, нежели к его 186.

– Иначе пуля бы, скорее всего, оказалась в верхней части черепа.

– Он наклонился, возможно, чтобы завязать шнурок или подобрать что-то, и когда он поднял голову... бах!

Шестой мгновенно вытаскивает свой пистолет, затем тянется к ноге и отстегивает с щиколотки пистолет меньшего размера, который вручает мне.

Я сразу же принимаю его, передергиваю затвор и обхватываю рукоятку обеими руками.

– Думаешь, они по-прежнему здесь?

– Да.

Я держусь за спиной Шестого, когда мы идем по зданию. Пока мы спускаемся на первый этаж, вокруг царит тишина.

В главной обеденной зоне есть огромная стена раздвижных стеклянных дверей, и одна из створок открыта.

Мы выходим на веранду. Половицы под нашими ногами скрипят. Я подхожу к перилам и смотрю вниз. Отсюда можно услышать, как внизу волны бьются о скалы, но что-либо разглядеть в такой темноте практически невозможно.

– О, отлично, Шестой, наконец-то ты здесь, – раздается женский голос откуда то сверху над нами.

Мы оба вскидываем голову на площадку на крыше и видим знакомую блондинку.

Шестой хмурится.

– Первая?

– Все со своей игрушкой таскаешься, как я погляжу, – Первая задирает нос, когда переводит взгляд на меня. Может, у нее мания величия? Не спорю, она может с такой же легкостью, как и Шестой, убить меня, но из-за ее отношения мне так и хочется пощечиной стереть самодовольную улыбочку с ее спокойного лица истинной сучки.

Первая подходит к лестнице, ведущей на второй этаж веранды, которая находится справа от нас.

Верхняя веранда гораздо меньше, чем та, на которой находимся мы. Там всего несколько столиков и, вероятно, это еще и зона для курящих.

– Джейсон мертв, – сообщает Шестой, не сводя с нее взгляда.

Первая резко останавливается и внимательно смотрит на Шестого.

– Ты нашел его?

– Его убили точно так же, как Третьего, Четвертого и Восьмого.

Первая продолжает спуск, но, остановившись на промежуточном балконе, смотрит вниз на нас.

– Должно быть, убийца был близок с ним. Думаешь, это была команда зачистки?

По-прежнему глядя на нее, Шестой качает головой.

– Скажи мне, что это не ты.

Я удивленно округляю глаза и резко перевожу взгляд на Первую.

– Что? – Первая скептично смеется. – Ты, наверное, шутишь.

Мышца на челюсти Шестого дергается.

– Это был 45 калибр.

– И что?

– Мне кажется немного странным видеть тебя здесь, всего в паре сотен шагов от остывающего тела нашего связного, зная, что ты тоже пользуешься 45 калибром.

– Очень много тех, кто пользуется 45 калибром, – даже мне ее попытка защититься кажется никудышной.