Текст книги "Покорись мне (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Он усмехается.

– Я хочу увидеть снимки, которые они сделали. Немедленно.

– Не знаю насчет немедленно, но уверена, Марго сможет раздобыть их в течение дня-двух. – Итан сказал, что займется их редактированием сегодня вечером. – О, и, кстати, больше никаких сговоров с Марго за моей спиной по поводу создания аккаунтов в социальных сетях. – Я бросаю на него свой самый суровый взгляд, давая понять, что не шучу.

Он парирует таким же.

– Если бы ты не двигалась со скоростью раненой улитки, мне бы не пришлось этого делать.

– Не все двигаются с твоей скоростью.

Генри изучает мое лицо.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь.

– Спасибо. – И тихо добавляю: – Я скучаю по тебе.

– Да. Напомни, почему тебя нет здесь со мной?

Я закатываю глаза.

– Как там Белинда?

– Требует, чтобы Майлз посадил тебя на самолет сюда сегодня же вечером.

Я хихикаю.

– Ты уже закончил работать сегодня?

– Закончил. – Он делает глоток виски, а затем спокойно спрашивает: – Они уже трахаются?

У меня сводит низ живота, и я не могу понять, это от его слов, или тона.

– Мне придется посмотреть.

Он выгибает бровь.

– Да, я в курсе.

С тихим вздохом я перевожу взгляд на пруд. Марго и Райан закончили свою игривую прелюдию и теперь стоят лицом к лицу на глубине, которая едва прикрывает грудь Марго, и страстно целуются, а движения их рук под водой не видны.

– Еще нет, но полагаю, скоро.

– Где именно ты находишься?

– На холме, под дубом.

– Покажи мне.

Я поднимаю телефон, чтобы показать вид вокруг.

– А где твоя семья?

– Уехали.

– А придурок?

– Дрочит дома, вспоминая Марго.

Он выглядит задумчивым.

– А что на тебе надето?

Я чувствую, как возбуждение начинает разгораться между ног, когда наклоняю телефон, чтобы показать ему кокетливую белую блузку и короткую цветочную юбку, в которую меня нарядили.

Когда я возвращаю экран обратно, меня встречает удовлетворенная улыбка.

– Что это за улыбка?

– Сними трусики, – мягко требует он.

– Прямо здесь?

– Кто-нибудь может тебя увидеть?

– Нет. – Я отвернулась от них, и трава достаточно высокая.

– Ну что ж... Прошло слишком много времени. Я жду.

Со вздохом, в котором смешались волнение и возбуждение, я кладу телефон и, бросив взгляд, чтобы убедиться, что внимание Райана приковано к Марго, стягиваю с себя белые трусики и кладу их в траву рядом.

Я смотрю на ожидающее лицо Генри.

– Готово.

Его приподнятая бровь говорит мне о том, что я и так знаю – просто слов недостаточно.

Кровь приливает между ног, когда я опускаю телефон, открывая Генри тот вид, который он хочет.

– Подними юбку.

– А вдруг они заметят, что я делаю? – шепчу я.

– Ты правда думаешь, что они сейчас обращают внимание на кого-то еще?

Марго забирается на деревянный понтон, с ее обнаженного тела стекают струйки воды, пока она садится и ждет, когда Райан последует за ней. Она ни разу не взглянула в мою сторону, словно ей совершенно безразлично, наблюдаю я за ней или нет.

Райан поднимает глаза и ловит мой взгляд, а затем подтягивается и ложится рядом с ней. Устраиваясь на спине, он начинает поглаживать свою длину. Наверное, вода холодная.

– Эбби. – Голос Генри возвращает мое внимание к нему.

– Нет. Они не смотрят.

– Хорошо. Тогда откройся для меня.

Я делаю то, что он просит, сгибаю ноги и задираю юбку, пока не ощущаю теплый сентябрьский ветерок на своей чувствительной коже. И затем опускаю телефон ниже.

– Прикоснись к себе.

Я задерживаю дыхание – я всегда так зажата вначале, даже за надежной защитой закрытой двери – и опускаю руку.

– Делай это так, как мне нравится, – бормочет он, и я слышу звук расстегиваемой ширинки.

Я несколько раз провожу кончиками пальцев сверху-вниз, чувствуя, как с каждой секундой становлюсь все влажнее, а затем раздвигаю половые губы.

– Ты даже не представляешь, как мне не терпится оказаться там снова.

– Тут? – шепчу я, вводя палец внутрь. – Покажи мне, насколько.

Угол наклона экрана меняется, и я вижу, как Генри дрочит свой твердый член. Я успеваю увидеть лишь мельком, и камера возвращается к его лицу. Я не могу сдержать возглас неодобрения.

– Что они делают сейчас?

– Она села на него сверху. – Марго забралась на Райана, лицом ко мне, запустила руки в его волосы, ее идеальное тело напрягается каждый раз, когда бедра ритмично опускаются на его член, вокруг них на воде во все стороны расходятся круги, а понтон покачивается. Руки Райана скользят по ее стройному телу, одна тянется вверх, чтобы сжать упругую грудь, а другая ложится на ее клитор.

Медленными, точными движениями я ласкаю себя в том же ритме, в котором Марго трахает Райана.

– Ты становишься очень мокрой, Эбби, – замечает Генри между тяжелыми вздохами.

Спустя несколько мгновений по холму разносятся стоны Райана.

– Он только что кончил, – шепчу я.

– А она?

– Не думаю. – Я смотрю, как она без лишних церемоний соскальзывает с него и встает перед ним. Он хватает ее сзади за бедра и притягивает к своим губам. – Нет, точно нет.

Внезапно Марго поднимает глаза, и мои пальцы замирают.

– Продолжай, – приказывает Генри.

Ее взгляд прикован к моим бедрам. Она, может, и не видит, но отлично понимает, что я делаю.

Этого мне достаточно. Знакомое покалывание начинает распространяться вниз по позвоночнику, и мои ноги сами собой раздвигаются шире.

Дыхание Генри учащается. Он яростно дрочит, тоже находясь в секундах от оргазма.

Нагнувшись и вцепившись в волосы Райана, Марго начинает двигаться на его лице, ее свободная рука скользит то по одной груди, то по другой. Ее губы приоткрываются, и из них вырывается один стон за другим, быстро и сильно подталкивая меня к краю. Мне приходится прикусить губу, чтобы не закричать, пока мое тело сотрясают волны наслаждения.

Генри кончает спустя пару мгновений, сдвигая экран как раз вовремя, чтобы я могла видеть, как он повсюду разбрызгивает свою сперму.

Я быстро натягиваю трусики, предполагая, что Райан и Марго вот-вот вернутся сюда. Но, рискнув снова взглянуть на них, я вижу, что Марго томно растянулась на понтоне и взяла в рот член Райана.

Следующие десять минут она отсасывает ему, пока я отвечаю на вопросы Генри об интервью.

Удивляясь, как, черт возьми, со мной продолжают происходить подобные вещи.

***

– Огромное спасибо, что предоставила мне такую возможность, Эбби. – Райан укладывает дюжину пакетов с образцами «Farm Girl», которые я приготовила, на заднее сиденье «Jaguar».

Возможность? Взять у меня интервью? Или трахнуть Марго?

Я заставляю себя широко улыбнуться.

– Конечно. Надеюсь, статья окажется стоящей.

– Это будет отличная история. А Марго обожает твою продукцию.

– Как и ты. Помнишь? Ты сделал комплимент, как пахнет моя кожа. – Она ухмыляется.

Райану хватает порядочности покраснеть.

– Точно. Ну… еще раз спасибо.

Марго бросает ему ключи.

– Ты поведешь. Я устала.

– Класс. Дважды просить не придется. – Он обходит машину и запрыгивает на место водителя. Двигатель заводится с тихим урчанием.

Марго оборачивается и дьявольски улыбается.

– Сегодня было весело, oui?

Я тяжело вздыхаю, прежде чем рассмеяться.

– Да, это было что-то особенное.

Схватив меня за плечи, она наклоняется, чтобы расцеловать меня в обе щеки и прошептать на ухо:

– Он напишет о тебе великолепную статью.

– Тебе не обязательно трахаться с парнями ради меня, Марго.

Она подмигивает.

– Я сделала это для себя. – Поцеловав меня в последний раз, на этот раз в губы, она опускается на пассажирское сидение. Они почти сразу же уезжают, несколько раз посигналив на прощание.

А я остаюсь стоять, качая головой. Слава богу, что Джед ушел. Хотя он перестал бегать к маме с рассказами о подобных вещах. Узнай она, что произошло здесь сегодня, она бы привела преподобного Эндерби, чтобы совершить над этой землей экзорцизм.

ГЛАВА 9

Я нетерпеливо притопываю ногой по асфальту, наблюдая, как частный реактивный самолет Вульфа плавно съезжает с взлетной полосы и поворачивает в мою сторону. Рейс Генри из Барселоны задержали на три часа из-за непогоды. Мне следовало просто прилететь в Нью-Йорк и встретиться с ним там, вместо того чтобы заставлять их делать остановку в этом маленьком аэропорту под Питтсбургом, чтобы забрать меня, но Генри настоял.

Едва двигатели самолета затихают, как аварийный люк распахивается. Джек, один из штатных пилотов Генри, опускает трап. Полагаю, это означает, что можно подходить, что я и делаю, не дожидаясь разрешения стюарда.

Они выходят один за другим – сначала Майлз, который практически бежит, чтобы убраться подальше, затем стюардесса, которую я не узнаю, но на ее лице написано беспокойство, затем Джек и худощавый седеющий мужчина, должно быть, второй пилот.

До меня доносится голос Генри. Он на кого-то кричит.

Я замираю у подножия трапа, глядя на Майлза.

– С кем это он?

– Он говорит по телефону. Что-то насчет Скотта. – Майлз смотрит на меня многозначительно. Должно быть, он в курсе происходящего. – Но он сказал, чтобы ты поднялась сразу же.

Джек забирает у меня чемодан.

– Мы вылетим в Нью-Йорк, как только он пустит нас на борт.

Я поднимаюсь по ступенькам, мое возбуждение от предстоящих нескольких дней с Генри теперь омрачено беспокойством.

Генри сидит спиной ко мне, когда я вхожу в салон. Он прижимает телефон к уху, другая рука лежит на макушке.

– Мне плевать! Нет! Мы оба знаем, что последнюю неделю перед смертью с его головой все было в порядке… Нет…

Я бросаю сумочку на кресло, и он оглядывается на меня.

Я тепло улыбаюсь ему.

Он отворачивается.

– Я ни за что не пойду против воли моего отца. Ты видел аудит… Ты что, блядь, прикалываешься? – Он ревет. – «Downing» одна из самых уважаемых аудиторских компаний! У меня нет времени на это дерьмо. Немедленно разберись с этим! – Он завершает звонок, а затем швыряет телефон на одно из белых кожаных кресел. – Сукин сын!

Зная, что лучше не спрашивать его, в чем дело, я тихо подхожу к нему и обнимаю сзади. Каждая мышца его тела напряжена, грудь тяжело вздымается. Я прижимаюсь лицом к его спине и провожу рукой по твердым мускулам его живота, надеясь, что это поможет ему успокоиться.

– Боже, Эбби. Я правда не в настроении, – бормочет он.

– Т-ш-ш… Я знаю. Мне просто очень хочется прикоснуться к тебе, я соскучилась, – тихо шепчу я, другая моя рука ложится ему на грудь, притягивая его ближе. Я глубоко вдыхаю, один только его запах будоражит мою кровь.

Проходит несколько безмолвных, напряженных мгновений.

И вдруг я оказываюсь прижатой к стене, а губы Генри впиваются в мои, его губы заставляют меня раскрыться, язык проникает внутрь, почти лишая возможности дышать.

– Генри! – ахаю я, разорвав поцелуй, но его губы тут же спускаются на мою шею, а лихорадочные пальцы за секунды расстегивают пуговицы моей блузки, а затем и бюстгальтер. Его щетина царапает мою кожу, когда он втягивает в рот грудь, а его руки тем временем дергают мой ремень.

– Генри! – я бросаю взгляд на зияющий дверной проем. – Они могут вернуться в любую секунду!

– Какого хрена ты надела узкие джинсы, чтобы встретить меня? – ругается он, игнорируя мое беспокойство. Он грубо стаскивает их с моих бедер до самых колен, увлекая за ними и трусики.

– Генри!

Он хватает меня за талию и уносит за угол в крошечное служебное помещение, скрытое от глаз со стороны входа в самолет.

Крошечная металлическая стойка кажется холодной, когда он усаживает меня на нее. Он стаскивает с меня туфли, а затем и джинсы, швыряя их на пол.

– Платья, Эбби. Юбки. Облегчи мне задачу.

Резким движением он задергивает занавеску в крошечном служебном помещении. Поспешно расстегивает ремень и ширинку.

– А я думала, ты не в настроении, – поддразниваю я, опуская взгляд на его твердый член.

– Я передумал, – он подхватывает меня руками под колени и приподнимает ноги, проверяя мою гибкость, открывая для себя.

Я вскрикиваю от его первого резкого толчка, интенсивность которого почти невыносима.

– Прошло несколько недель, Эбби. – Еще один резкий толчок, и я прикусываю губу, чтобы меня никто не услышал. Он напряженный и злой – не на меня, я понимаю – и ему нужна разрядка.

И, признаюсь, эта безжалостная сторона Генри, проявляющаяся время от времени, меня заводит. Так что я прижимаюсь к узкой стойке и смотрю, как Генри снова и снова входит в меня, и с каждым толчком мое тело становится все более влажным.

– Ты была рядом во Франции, когда я хотел и как я хотел, потом в Нью-Йорке, а потом ничего, черт возьми, почти три недели! Мне это не нравится, – он рычит, его бедра снова и снова ударяются о мои, наша кожа шлепается друг о друга. – С меня хватит этого дерьма на расстоянии. С меня хватит звонков и смс, и наблюдения за тем, как ты трогаешь себя через гребаный маленький экран. – Он отпускает мои ноги и обхватывает руками бедра, сжимая задницу, чтобы изменить угол наклона. Я стону, когда он проникает глубже, его глаза прикованы к тому месту, где мы соединяемся, он не сбавляет темп, начиная попадать в ту точку, которую, кажется, только он один и знает, как найти. – Нам нужно придумать другой план, потому что я больше не могу этого выносить.

– Конечно. Что угодно, – выдыхаю я, затылок бьется о маленький шкафчик, глубоко внутри нарастает давление. На этот раз мне даже не нужно будет прикасаться к себе, чтобы кончить, если он продолжит в том же темпе.

Десять жестких, сильных и быстрых толчков спустя, я кончаю, стараясь не шуметь слишком сильно. Почти сразу после этого Генри стискивает зубы, и его толчки замедляются. Я чувствую, как он пульсирует во мне.

И затем в самолете слышно только наше прерывистое дыхание.

– Боже, надеюсь, никто не поднимался по трапу, – бормочу я, сгорая от стыда при мысли, что Джек или Майлз могли что-то услышать.

– Я сказал им, чтобы они сюда и шагу не делали, пока я не разрешу, иначе им придется искать новую работу, – бормочет Генри, наклоняясь и прижимаясь лбом к моему.

Я провожу руками вверх и вниз по его бицепсам.

– Теперь тебе лучше? – В его руках определенно меньше напряжения.

– На данный момент.

– Хочешь поговорить об этом?

С тяжелым вздохом он выходит из меня и снова натягивает штаны.

– Скотт утверждает, что мой отец был психически нездоров, что аудит был сфальсифицирован и что я имею к этому отношение. Говорит, у него есть доказательства. – Он качает головой. – Мне нахрен не нужен этот прииск, но я ни за что не позволю ему заполучить его.

Я убираю с его лица непослушную прядь волос, потом еще одну.

– Мне жаль.

Его пристальный взгляд скользит по моему обнаженному телу, я все еще сижу на стойке с раздвинутыми ногами. Не думаю, что у меня сейчас есть силы пошевелиться. Он почти благоговейно обхватывает ладонями мои тяжелые груди, нежно проводя большими пальцами по соскам.

– Я скучал по тебе.

– Я заметила. – То, что он открыто признается в этом, кажется невероятным. Я медлю. – Ты действительно имел в виду все то, что говорил? Что с тебя хватит звонков и смс, и…

– Не обращай внимания. Со мной все будет в порядке.

– Уверен? – Последнее, чего я хочу, это чтобы Генри решил, что игра не стоит свеч. Что он предпочтет найти женщину, которая будет свободна и сможет следовать за ним по миру. Быть там, когда и где он будет нуждаться в ней.

– Да. Это было в пылу момента. Обычно у меня больше самоконтроля.

Контроля над чем?

Над словами? Или над эмоциями?

Я сглатываю облегчение.

– Просто помни, это ненадолго. Папе действительно лучше, и сбор урожая скоро закончится. Так что, если ты захочешь, чтобы я была рядом… я буду. Скоро.

Он задумчиво покусывает губу.

– Тебя не ругали за то, что поехала повидаться со мной?

– Нет, как ни странно. В последнее время мама стала намного спокойнее. Думаю, она, возможно, смягчается. – Между сеансами физиотерапии моего отца, ее возмущениями по поводу того, что он гоняет на гольф-каре, и жалобами на то, что все «лезут не в свое дело» и указывают ей, что есть и пить, и когда гулять, она, кажется, слишком занята, чтобы мысли о всех греховных вещах, которые Генри может со мной вытворять, занимала ее мысли.

Конечно, она надулась, когда я сказала, что уезжаю в Нью-Йорк на несколько дней. В тот же вечер ей потребовалось поделиться тем, что она об этом думает, с тетей Мэй на кухне, и сделать это достаточно громко, чтобы я слышала из своей спальни. И тетя Мэй – да благословит ее Господь – быстро поставила свою упрямую сестру на место, напомнив ей, что я люблю Генри и ничто из сказанного или сделанного мамой не остановит меня от того, чтобы бежать к нему, но сказанное и сделанное ею может заставить меня бежать от нее.

На следующее утро настроение мамы улучшилось, даже если это была всего лишь видимость.

Со вздохом он берет меня за бедра и опускает на пол. Мои ноги словно желе.

– Давай. Полетели домой.

***

– Так что именно ты хочешь, чтобы я делала? – спрашиваю я, усаживаясь в гольф-кар.

Генри садится на место водителя.

– Развлекай меня. – Сегодня утром у него настроение лучше, чем вчера в самолете, хотя я слышала, как он повышал на кого-то голос по телефону, пока я завтракала.

Гольф-кар дергается с места, и я хватаюсь за шляпу, пока она не улетела прочь. Это одна из тех мягких шляп с широкими полями, которую я бы никогда не выбрала сама. Я спросила Марго, что надевают на турнир по гольфу, если не играют, и на следующий день посылка с этой шляпой прибыла ко мне домой в Гринбэнк. Она утверждала, что на мне это будет выглядеть incroyable², и я доверяю ее суждению куда больше, чем своему. Во всяком случае, в том, что касается стиля.

Мы мчимся по асфальтированной дорожке элитного гольф-клуба, расположенного в часе езды от города.

– Ты часто играешь в гольф? – интересуюсь я, завороженная холмистыми лугами и идеально подстриженным газоном сочного зеленого цвета, который обычно бывает ранней весной.

– Не чаще, чем приходится. Это никогда не было моим увлечением. – Генри выглядит так же неотразимо, как всегда, в черном поло для гольфа и темно-серых брюках, которые обтягивают его зад.

– А что именно нужно делать?

Он с удивлением смотрит на меня.

– Ты правда никогда не играла в гольф?

– Мини-гольф на церковном благотворительном пикнике считается?

Он резко поворачивает направо.

– Концепция в основном та же. Мы переходим от лунки к лунке, пытаясь загнать мяч как можно меньшим количеством ударов. – Он усмехается. – Но тут нет никаких голов клоунов или поездов, в которые нужно целиться.

Впереди нас на склоне прогуливаются семеро мужчин.

– Это твоя команда?

– Вместе с кэдди³, да. – Молодой блондин, который подскочил, чтобы забрать клюшки Генри из багажника нашей машины, занят сборами.

Я хмурюсь, окидывая взглядом пустые гольф-кары.

– А где другие… То есть, кто-нибудь еще привез сюда свою жену или девушку… или кого бы то ни было? – Как именно Генри меня классифицирует? Мы никогда не говорили о ярлыках, и в последний раз, когда у нас был разговор об отношениях, все свелось к «посмотрим, как пойдет».

– Уверен, они все напиваются в клабхаусе. Девушки сидят в спа и обсуждают, как добиться предложения руки и сердца. Жены хвастаются, сколько денег они тратят, и теми пул-боями и садовниками, с которыми трахаются за спинами своих богатых, равнодушных мужей. Я могу отвезти тебя обратно, если предпочитаешь…

– Нет. Я в порядке.

Уголки его рта дергаются.

– Уверена?

– Как бы увлекательно это не звучало… да, думаю, я останусь с тобой.

Я замечаю, что все одеты примерно так же, как Генри, в брюки, поло и специальную обувь. Я устраиваюсь поудобнее, подтыкая под себя юбку.

– Я одета подобающим образом?

– Ты со мной. Ты можешь одевать что захочешь, черт возьми. – Он сказал мне выбрать что-то удобное, но достаточно нарядное для ужина в банкетном зале, так что я надела скромный изумрудно-зеленый сарафан, который Марго прислала вместе с шляпой, и босоножки на плоской подошве с ремешками. – Но да. Ты выглядишь прекрасно. – Его глаза останавливаются сначала на моей груди, затем опускаются ниже, на мои колени. – Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Еще немного побаливает, – признаюсь я.

– Хмм… Мне жаль.

– Правда?

– Зависит от обстоятельств… – Его губы подрагивают. – Смогу ли я трахнуть тебя сегодня вечером?

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал легко и безразлично, хотя чувствую его слова прямо между ног.

– Наверное, не раньше завтра. Или даже послезавтра. Полагаю, посмотрим, как я буду себя чувствовать.

Он стискивает зубы, и я начинаю смеяться.

– Ты правда хочешь играть в эту игру, Эбби?

– Возможно.

Он протягивает руку, просовывает ее под мою юбку, и кладет ее между бедер, в нескольких сантиметрах от трусиков.

– Ты сломаешься гораздо раньше, чем я.

– Думаю, ты ошибаешься.

Он водит большим пальцем туда-сюда по моей коже, так близко, что я инстинктивно раздвигаю бедра шире приглашающим движением.

– Думаю, я знаю тебя довольно хорошо.

– Хочешь заключить пари?

– Победитель решает, каким будет приз?

Я медлю. Согласившись на это в прошлый раз, я оказалась в гроте с Марго. Но на этот раз я могу выиграть.

– Договорились.

Со вздохом он убирает руку и снова кладет ее на руль.

Я переключаю внимание на мужчин перед нами.

– Так с кем ты играешь?

– Парень слева – Джордж Т. Роулинг. Ему принадлежит «Dillon & Wells».

– Банк?

– Да. А парень в рубашке в красную полоску – Рик Ньюман. Его семье принадлежит фирма, которая управляет большей частью моих инвестиций.

– То есть, еще один богатый парень.

Он ухмыляется.

– Они все богатые парни. И важные деловые партнеры для меня, особенно сейчас, когда я разбираюсь с прииском. Это еще одна причина, по которой мне пришлось приехать на этот турнир.

– А тот последний? – Высокий, поджарый мужчина, который спокойно наблюдает за нами. На вид ему слегка за сорок, темные волосы тронуты сединой у висков. Ни намека на улыбку.

– Это Дайсон, юрист Вульфов.

Я чувствую, как мои брови ползут вверх. Я видела множество конфиденциальных писем между Дайсоном и Генри, еще когда я была ассистенткой, и он разбирался с «делом Киры».

– Он знает, что мы вместе?

Генри подъезжает к остальным и выпрыгивает.

– Если нет, полагаю, теперь догадался. А что?

– Просто интересно, что он об этом думает. – Романтические связи Генри с его ассистентками называли «неприятной ситуацией». Считает ли Дайсон меня всего лишь неприятной ситуацией?

– Ему платят за то, чтобы он прикрывал мою задницу, а не за то, чтобы высказывал мнение о моей личной жизни.

Личной жизни Генри. То, что он не сказал «о том, кого я трахаю», заставляет мое сердце трепетать.

Он делает паузу.

– Почему ты улыбаешься?

– Просто так.

Его прищуренный взгляд говорит мне, что он знает, о чем я думаю. Он открывает рот, и я задерживаю дыхание.

– Почти у каждой лунки есть тележки с напитками, и фуд-станции между ними. И лучшей погоды, чем сегодня, не придумаешь. – Он поднимает глаза к голубому небу, на котором не видно ни облачка. День обещает быть прекрасным – по прогнозам метеоканала, восемьдесят градусов⁴ по Фаренгейту. – Я представлю тебя, когда перейдем на следующую лунку. Если только ты правда не хочешь пойти со мной и послушать, как мужчины говорят о бизнесе.

– Мне и здесь хорошо. – Я достаю книжку в мягкой обложке, которую сунула в сумочку. – Мама настояла, чтобы я ее прочитала.

– О чем она? – Усмехается он. – Как стать монахиней?

– Забавно, но нет, она никогда бы такого не предложила. Она отчаянно хочет внуков. Нет, это какой-то криминальный триллер.

– Что ж, наслаждайся. И не напивайся слишком сильно. – Быстро и крепко поцеловав меня в губы, он направляется по траве к группе. Я наблюдаю, как он обменивается рукопожатиями с мужчинами. Это деловая и общительная версия Генри, которую я уже видела. Он никого не целует в зад, не притворяется, что смеется. Он держится холодно и спокойно, и это, кажется, завоевывает уважение всех окружающих.

После пяти минут болтовни кто-то подбрасывает монетку, и Дайсон хлопает Генри по плечу. Генри что-то кричит кэдди. Светловолосый парень быстро выхватывает из сумки клюшку и бежит, чтобы передать ее ему.

Генри может и ненавидит гольф, но я смотрю, как он устанавливает мяч и замахивается, словно был рожден для этого. Он отправляет мяч в полет. Я щурюсь, пытаясь увидеть, где он приземлится. Не вижу.

Генри и Дайсон, кажется, довольны ударом, дают друг другу пять.

– Не желаете мимозу, мэм?

Я вздрагиваю, обнаружив рядом официантку, молодую блондинку примерно моего возраста. Она стоит рядом со мной с подносом оранжевых напитков в бокалах для шампанского.

– Эм… – я смотрю на часы. Сейчас только 10:00 утра.

– Где-то уже пять часов! – весело щебечет она с широкой улыбкой.

Мое любопытство перевешивает потребность не выглядеть полной дурой.

– Не подскажешь, куда они целились?

Она указывает вдаль.

– Видишь вон тот белый флажок, возле пруда?

– Ага… – осторожно отвечаю я. До него, должно быть, около пятисот⁵ ярдов.

– Вот в него они и целились. И после этой у них еще семнадцать лунок.

Я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как банкир замахивается – не так элегантно, как Генри, хотя, возможно, это связано с его выдающимся животом. На этот раз я вижу, как мяч приземляется на полпути к флажку.

– Семнадцать лунок, – повторяю я с тяжелым вздохом. Это займет целую вечность.

– Так что… насчет мимозы? – Она придвигает поднос, искушая меня.

Я пожимаю плечами.

– А почему бы и нет?

***

– Возможно, будет лучше продать его. Или сделать публичным, – слышу я, как Рик говорит Генри, когда они приближаются к гольф-карам. – Я знаю, тебе не нравится эта идея, но…

– Нет. Мне претит эта идея, – поправляет Генри. – Это краеугольный камень наследия моей семьи.

– Но затраты и риски действительно стоят того?

– Разве ты здесь не для этого, чтобы сказать мне?

Рик усмехается.

– Просто дай мне добро, и я подключу свою консалтинговую фирму.

– Дай мне несколько недель, чтобы разобраться с неотложными проблемами. Я не могу продать шахту, которая кишит ловушками и, вдобавок ко всему, сейчас не функционирует. – Он запинается на последнем слове, когда его взгляд останавливается на мне, вернее, на моем языке, которым я провожу по ванильному рожку с мороженым.

Рик похлопывает Генри по плечу и затем, подмигнув мне, направляется к своему гольф-кару.

Генри забирается внутрь.

– Вкусно?

– Восхитительно. Тебе стоит попробовать. – У каждой лунки стоит фудтрак с новым сюрпризом – бургерами, коктейлем из креветок, тако с курицей – но мягкое мороженое на седьмой лунке стало моим любимым на данный момент.

– Гораздо приятнее наблюдать, как ты это делаешь.

– Правда? Почему это? – Я нарочно провожу языком по рожку в точности так, как делала бесчисленное количество раз с его членом.

Его взгляд задерживается на моих губах на два… три… четыре мгновения.

– Потому что мне нравится, когда ты возбуждаешься.

– Я возбуждаюсь? А как насчет тебя? – Мой взгляд опускается к его паху, выискивая предательскую выпуклость. Он ведет себя невозмутимо, но я вижу ее.

– Сколько ты уже выпила этих коктейлей?

– Всего парочку.

– Угу. – Держа одну руку на руле, а другую закинув на спинку нашего сиденья, он наклоняется и проводит языком по рожку.

Я не могу сдержать резкий вздох. Одна только мысль об этом языке между моих ног заставляет меня сжать бедра в предвкушении.

Гольф-кар дергается с места под его уверенный смешок.

***

Пожилой мужчина в поло цвета лесной зелени и эмблемой клуба на груди подходит к команде, когда они возвращаются к своим гольф-карам после игры на девятой лунке. Они обмениваются несколькими фразами, которые я не могу разобрать, а затем все проверяют часы.

– …нам следует изменить коэффициенты, чтобы было честнее, – говорит Джордж Генри, когда они подходят.

– Это ты установил коэффициенты.

– Да, потому что ты сказал, что пять лет не брал клюшку в руки, и я предположил, что ты будешь не в форме! – рявкает шумный банкир.

Генри ухмыляется.

– Тебе следовало бы уже знать, что лучше не ставить против Вульфа.

– Ты круче, чем был твой старик. – Он поворачивается ко мне и говорит: – Мне нужно, чтобы ты была там, отвлекала его для меня, ладно?

Я улыбаюсь.

– Его довольно сложно отвлечь, когда он сосредоточен.

– Еще бы. – Он забирается в свой гольф-кар и, лениво помахав, уезжает.

– Это о чем? – с любопытством спрашиваю я.

– Просто пари, которое мы заключили.

– На сколько?

Генри выпивает половину бутылки воды, его горло двигается с каждым глотком. На лбу блестят капельки пота.

– Пятьдесят штук.

– То есть пятьдесят тысяч долларов? – Я качаю головой. Не знаю, почему меня до сих пор удивляет, как эти парни разбрасываются деньгами.

– Расслабься. Все идет на благотворительность. Проигравший платит со своего личного счета, в дополнение к тому, что уже спонсирует его компания.

Полагаю, это по крайней мере благородно.

– И, я так понимаю, ты выигрываешь?

– Конечно, я выигрываю. – Он садится. – Тебе весело?

– Хм… Давай посмотрим… потрясающая еда, восхитительные коктейли и очень сексуальный мужчина… – я пожимаю плечами. – Нормально.

Он посмеивается, глядя на книжку в мягкой обложке, лежащую на приборной панели.

– Хорошая книга?

Тьфу. Надо было ее спрятать.

– Неплохая.

Он хмурится.

– Правда? Ты утыкалась в нее каждый раз, когда я оборачивался.

– Хорошо написано.

– О чем она? – спрашивает он, сделав еще один глоток воды.

– Об убийстве. Эй, разве нам не пора на следующую лунку?

Он смотрит на меня мгновение.

– Ты увиливаешь.

– Нет, это не так.

– Ага, увиливаешь. Из-за книги. Почему? – Он не ждет моего ответа, поднимает книжку и читает название. – «Женщина обвиняется в убийстве своего богатого мужа, владельца сети отелей»? – Его брови ползут вверх. – Твоя мама посоветовала тебе это прочитать?

– Полагаю, она думала, что мне понравится? – Я не знаю, о чем, черт возьми, она думала.

Он делает еще один глоток воды, на этот раз с задумчивым видом.

– И чем она заканчивается?

– Обвинения снимают.

– А кто его убил?

Я вздыхаю.

– Она. Ей все сходит с рук, и она забирает все его деньги. – Черт возьми, мама. Ты просто не можешь удержаться!

Генри молчит довольно долго. А затем начинает смеяться.

– Она смягчается, да?

– По-своему.

Его смешок перерастает в раскатистый смех, и скоро я смеюсь вместе с ним. Потому что, что еще нам остается?

Он тяжело переводит дыхание.

– Запомни мои слова, я найду способ заставить эту женщину полюбить меня.

– Возможно, на это мне придется поставить против Вульфа.

– Да, и мне тоже. – Он нажимает на кнопку включения. – Сейчас у нас перерыв на обед.

– Обед? Ты шутишь, да? – Я поднимаю тарелочку, которую только что опустошила, с остатками шоколадного мусса. – Я не переставала есть. Я сейчас лопну.

– Нам не обязательно идти, если ты не хочешь…

– Не хочу.

Он усмехается.

– Ладно. У нас есть тридцать минут. Я могу устроить тебе небольшую экскурсию.

– Я бы с удовольствием. – Полчаса наедине с Генри. – Кстати, у тебя покраснели руки. Ты наносил солнцезащитный крем?