Текст книги "Покорись мне (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

К. А. Такер
Покорись мне

ГЛАВА 1

Линия горизонта светится слабым розовым цветом, когда я выхожу через стеклянные двери на патио и останавливаюсь, чтобы окинуть взглядом Манхэттен, мои глаза все еще прикрыты из-за ужасного джетлага. Предстоит очередной изнуряюще жаркий день. «Рекордный», – если верить новостям. К счастью, мы избежали вчерашней жары, наш самолет из Франции приземлился на аэродроме лишь поздним вечером.

Я обхожу бассейн – безупречно чистый и такой манящий – и направляюсь к шезлонгу, на котором растянулся Генри, в одних трусах со стаканом скотча в руке; недопитая бутылка стоит на бетоне рядом с ним.

– Пойдем в постель, – мягко говорю я, присаживаясь на край шезлонга. – Поспи хоть несколько часов перед началом дня. – Сейчас пять утра. У Генри в десять встреча с распорядителем похорон, чтобы обсудить детали церемонии прощания с его отцом.

И он пьян.

Проходит долгое мгновение, прежде чем его стальные голубые глаза отрываются от неба, чтобы посмотреть на меня, медленно скользя по шелковистой белой простыне, которую я прижимаю к своему обнаженному телу. Но в этом взгляде нет и намека на желание.

– Он должен был умереть от рака, а не трахая двадцатипятилетнюю, – бормочет он, и его внимание снова уплывает, на этот раз к городскому пейзажу.

Когда Генри поделился подробностями о причине сердечного приступа Уильяма Вульфа, я не знала, что сказать. Тема до сих пор кажется неловкой.

– У него были проблемы с сердцем?

– У него были проблемы с давлением, но он принимал таблетки. Все было под контролем.

– И он хорошо себя чувствовал?

– Насколько я знаю. Ничего другого он мне не говорил. И Скотт сказал, что не разговаривал с ним всю неделю.

Я успокаивающе глажу ладонью мускулистую руку Генри, борясь с естественным порывом провести пальцами по его обнаженной коже, запоминая каждый идеальный изгиб.

– Жизнь не всегда справедлива.

– Не пойми меня неправильно, из всех способов умереть… Просто не сейчас, – горько бормочет он.

– Как девушка? – Я даже представить себе не могу, каково это – когда мужчина с которым ты занимаешься сексом умирает в процессе.

– Той ночью была в истерике, но уверен, с ней все будет в порядке.

– Она его хорошо знала?

Генри мрачно усмехается.

– Зависит от того, что ты понимаешь под «хорошо». Он трахал ее несколько недель. Она думала, что влюблена. Скотт говорит, что она была не самой яркой лампочкой в гирлянде. – Он делает глоток. – Папа молодец.

– Сколько ему было, напомни?

– Шестьдесят три. – Он произносит это с легкой запинкой. Я никогда не слышала, чтобы у Генри заплетался язык, но, с другой стороны, он распечатал эту бутылку виски, как только мы переступили порог.

– Он хорошо выглядел для шестидесяти трех. – И для того, кто умирает от рака. Правда, я видела его лишь однажды, на Аляске, на открытии отеля Wolf в Волчьей бухте, и это было несколько месяцев назад.

Генри вздыхает.

– Когда он рассказал мне о диагнозе, то сказал, что ему не на что особо жаловаться, учитывая всю ту удачу, что была ему дарована с рождения. Где-то ему должно было не повезти. Такая у него была логика.

Вся та удача, что была ему дарована с рождения… Золотой прииск и роскошная международная сеть отелей Wolf, которая принесла его семье столько денег, что они не знают, куда их девать.

– Похоже, он, по крайней мере, смирился с этим.

– Так и было. И я постепенно приходил к этому. Я думал, что у меня есть еще несколько лет с ним. А потом случается такое. – Голос Генри становится хриплым. – Сначала мои бабушка с дедушкой. Теперь он. Он был всем, что у меня оставалось, и его просто не стало.

Нет смысла напоминать Генри, что у него все еще есть брат, потому что Скотт Вульф – похотливая змея, и никто из нас не хочет его видеть. И еще есть его мать, но Генри в ссоре с ней уже почти двадцать лет, и не похоже, что у них есть хоть какое-то желание мириться.

Я сглатываю комок в горле.

– У тебя есть я. Я знаю, это не то же самое, но я здесь, когда бы тебе не понадобилась. Для чего угодно. – Я забираю стакан из его руки. – И, возможно, нам стоит пока воздержаться от виски.

Генри пристально смотрит на меня одним из своих жестких, нечитаемых взглядов одну… две… три секунды, и мой живот инстинктивно сжимается от страха перед темными мыслями, что могут появиться у него в голове.

А потом он усмехается. Это горький звук.

– Ты права. Мне стоит приберечь немного для тебя. Скоро он понадобится тебе куда больше, чем мне…

Это не первый раз, когда он намекает, что следующие несколько дней станут для меня тяжелым испытанием, и это заставляет нервничать. Я уже познакомилась – и теперь ненавижу – его брата, который сыграл роль в нашем разрыве своей ложью и манипуляциями. Но это произошло в те времена, когда я была ассистенткой Генри, и нам приходилось скрывать отношения ото всех, включая отца Генри.

Я больше не работаю в Wolf Hotels, а Уильям Вульф мертв.

Неожиданно Генри наклоняется, обхватывает мой затылок и крепко целует в губы, в его дыхании ощущается сладковато-дымный привкус алкоголя. Я почти жду, что он сорвет с меня простыню и возьмет прямо здесь, под утренним небом, но он так же резко отстраняется. Выбравшись из шезлонга, он поднимает руки над головой и потягивается. А затем спускает трусы с бедер, позволяя им упасть на бетон. Он немного неуверенно держится на ногах, направляясь к краю бассейна, даже не пытаясь оглядеться по сторонам в поисках зрителей. Мы находимся на восьмидесятом этаже в пентхаусе Wolf Tower, и еще достаточно рано, чтобы в нескольких столь же высоких зданиях поблизости были наблюдатели.

Не то чтобы Генри волновало, если бы были.

Он плавно ныряет, поднимая небольшие брызги, и выныривает с противоположной стороны бассейна, чтобы ухватиться за бортик, проводит рукой по своим волнистым каштановым волосам и откидывает их с лица. Я подумываю сбросить простыню и присоединиться к нему, но он уже начинает наматывать круги, его прекрасно сложенное тело быстро и мощно рассекает воду.

Поэтому я сижу и тихо любуюсь несокрушимым Генри Вульфом, пока солнце поднимается над горизонтом.

Гадая, какие новые круги ада принесут следующие несколько дней.

***

Я изо всех сил стараюсь не одергивать подол платья, когда мы входим в главные двери похоронного дома. Это скромное черное платье-футляр, купленное вчера в «Saks», которое показалось мне подходящим для прощания. Это платье, а также пара классических черных туфель-лодочек с ценником, от которого я чуть не задохнулась, завершает тот сдержанный образ, к которому я стремилась. И все же я изо всех сил старалась выглядеть так, будто мне самое место рядом с Генри, провозившись с макияжем и прической почти два часа.

Тем временем Генри стоит, высокий и элегантный, одетый – как всегда – в идеально сидящий черный костюм и галстук. И носки в тон, которые я выбрала для него, пока он принимал душ.

– Готова?

– А ты? – Я вглядываюсь в его красивое лицо – лицо, которое мгновенно пленяет женщин всех возрастов, я знаю это, потому что бесчисленное количество раз наблюдала со стороны – и вижу стальную маску. Она прочно закрепилась на нем с тех пор, как он проплыл свои пятьдесят бассейнов и протрезвел. Это был единственный раз, когда я видела, как он теряет контроль. С тех пор он то появлялся в пентхаусе, то исчезал, но в основном отсутствовал, разрываясь между главным офисом Wolf и хлопотами по организации похорон отца. Он вел дела как обычно, а его эмоции были скрыты от всех.

Включая меня.

Но я не давила на него. Полагаю, он заговорит, когда будет готов.

Он проводит рукой по моей пояснице. Я чувствую тепло, исходящее от него, сквозь легкую ткань платья. Тяжело сглотнув, он ведет меня по коридору роскошного похоронного дома в самом сердце Манхэттена.

До начала церемонии осталось еще двадцать минут, и все же у входа в «Promenade Hall», где находится тело Уильяма Вульфа, уже собралась толпа людей всех возрастов. Мне не следовало бы удивляться. Новость о его внезапной смерти попала в «New York Times».

Бесчисленные взгляды устремляются в нашу сторону, когда мы приближаемся, и у меня внутри все сжимается от волнения. Большинство пялится на могущественного магната рядом со мной, но немалое число любопытствующих оценивающе разглядывают меня.

– Он знал немало людей, – бормочу я достаточно громко, чтобы услышал Генри, пока мои щеки начинают пылать от этого внимания.

– Сегодня здесь будет много сотрудников Wolf, чтобы отдать дань уважения. Плюс деловые партнеры и пресса. – Генри сдержанно улыбается и кивает ближайшей к нам паре средних лет, когда мы проходим мимо.

– Что мне говорить, если спросят, как я познакомилась с твоим отцом? – Вопрос, который следовало задать ему еще до того, как я вышла из лимузина.

– Правду. Что ты его совсем не знала, но очень хорошо знаешь его сына.

– Это хорошая идея?

– Конечно, хорошая. – Генри смотрит на меня, и его бровь взлетает вверх от раздражения, что я вообще позволила себе усомниться в его словах.

– Я просто не уверена, что ты все хорошо обдумал. – Хотя мы и не скрываем наши отношения, мы стараемся не афишировать их. Но в комнате, полной сотрудников Wolf, да еще и в присутствии прессы, новости о женщине, которая вошла под руку с «одним из самых завидных холостяков» в мире, как всем известно – его бывшей ассистентке, разнесется как лесной пожар. Готов ли к этому Генри?

Готова ли я?

– Я совершенно уверен, что да. – Едва заметная ухмылка касается губ Генри, когда он вкладывает свою сильную, мозолистую руку в мою и ведет сквозь толпу внимательных взглядов к тяжелым дубовым дверям, у которых стоит бесстрастный служащий.

Я не могу справиться с головокружением, которое охватывает меня при этом простом действии, несмотря на то, что нас окружает. Я знаю Генри. Он не сделал бы этого, если бы у него не было серьезных намерений на мой счет.

Двери захлопываются за спиной со зловещим стуком, оставляя нас в зале наедине с телом Уильяма Вульфа.

И Скоттом Вульфом.

Мое приятное волнение мгновенно улетучивается, когда я замечаю старшего брата Генри в дальнем конце этого огромного зала, похожего на пещеру, где на бронзовой подставке стоит деревянный гроб с искусной резьбой, окруженный по меньшей мере пятьюдесятью пышными букетами – от типичных похоронных белых лилий до композиций из ярких подсолнухов.

Я вполне ожидала, что Скотт будет здесь, и все же не могу сдержать инстинктивную реакцию при виде его. Мы не встречались несколько месяцев, с того дня, как он выбежал из сьюта №1 в Wolf Cove, истекая кровью от нескольких заслуженных ударов, нанесенных кулаком Генри.

Скотт оборачивается и следит за нашим приближением, его серо-голубые глаза расширяются при виде меня рядом с Генри.

– Хм, – бормочет Генри.

– Что?

– Был уверен, он уже слышал о тебе. – В его тоне сквозит веселье.

К сожалению, я не могу разделить его радость, наблюдая, как лицо Скотта – далеко не такое красивое, как у Генри – каменеет от осознания, что его одурачили.

Генри, должно быть, чувствует, что я волнуюсь. Он сжимает мою руку в знак поддержки.

– Скотт, ты помнишь Эбби Митчелл.

– Как я мог забыть? – На тонких губах Скотта появляется легкая фальшивая улыбка. – Ты лжешь лучше, чем я думал, Эбигейл.

Полагаю, он говорит о том дне, когда загнал меня в угол в лифте и пытался заставить признаться, что Генри трахает меня, свою ассистентку, в разгар судебных разбирательств по поводу того, что он трахал свою предыдущую ассистентку. Хотя у него ничего не вышло, ему удалось посеять в моей душе такие ядовитые семена сомнения и откровенной лжи о Генри, что я сама убедила себя, будто Генри спит с другими женщинами. Это был без сомнения худший день в моей жизни. В тысячу раз хуже, чем день, когда я поймала Джеда на измене.

Я прочищаю горло. Мне столько всего хочется сказать этому мудаку – черт, я бы с удовольствием схватила тот гигантский букет белых роз, что стоит у него за спиной, и разбила о его голову тяжелую на вид белую глиняную вазу – но сейчас не время и не место для мести.

– Я сожалею о твоей утрате.

Он переводит взгляд на Генри. Ему не так хорошо удается скрывать свой гнев, как его брату.

– Ты сукин сын.

– Ну-ну...

– У тебя хватило наглости притащить свою шлюху на похороны отца?

С лица Генри исчезает всякое веселье.

– Еще раз назовешь ее так, и отправишься в гроб к отцу, – ледяным тоном предупреждает он.

Но Скотта не так-то просто остановить.

– Ты врал ему прямо в лицо, что не трахаешь ее.

– Я рассказал ему об Эбби до того, как он умер. Моя совесть чиста. Как насчет твоей?

Теперь и мои глаза расширяются от удивления, мое внимание смещается влево, туда, где лежит этот выдающийся человек. Все такой же внушительный, даже будучи мертвым. Я не знала, что Генри рассказал о нас своему отцу.

Скотт, прищурившись, долго смотрит на брата, словно пытаясь прочитать что-то между строк.

– Ты лгал отцу прямо в лицо, и все же досталось именно мне.

Генри отпускает мою руку и делает шаг вперед. Он на шесть дюймов выше своего брата, и теперь возвышается над ним.

– Тебе досталось, потому что пытался подставить меня, обвинив в изнасиловании, чтобы захватить Wolf Hotels, – шипит он сквозь стиснутые зубы и сжимает кулаки. Он выглядит так, словно готов снова ударить Скотта.

– Я просто хотел, чтобы отец знал, что за мужчина на самом деле его драгоценный мальчик, – бросает в ответ Скотт, выпячивая грудь, чтобы компенсировать разницу в росте.

– Мужчина, который будет с достоинством управлять семейным бизнесом? – Генри делает шаг вперед, пока они не оказываются нос к носу. Скотт отказывается уступать. – Который может удовлетворить женщин, присутствующих в его жизни? Который всегда с ними честен?

Двум Вульфам каким-то образом удалось наполнить это огромное помещение напряжением. Я разрываюсь между тем, чтобы броситься между ними и предотвратить взрыв, и спрятаться за гробом, чтобы избежать шрапнели.

Дверь позади нас со скрипом открывается, и входит мужчина в костюме.

– Прошу прощения, но снаружи собралась довольно внушительная толпа. Вы не возражаете, если мы начнем впускать людей, чтобы разгрузить холл? Если все готовы? – В его голосе слышен скепсис. Должно быть, он чувствует повисшую в воздухе угрозу.

– Да, мы готовы. Спасибо. – Генри делает глубокий вдох и отступает на два шага назад, тихо бросая Скотту:

– Держись от нас подальше.

Я вздыхаю с облегчением. Белинда, генеральный менеджер Wolf Cove и женщина, которая, кажется, хорошо знает Вульфов, как-то заметила, что Генри и Скотт не могут находиться в одной комнате дольше пяти минут без того, чтобы не взорваться.

Теперь я понимаю.

Это будут долгие три часа.

***

Я кладу руку на плечо Генри, привлекая его внимание прежде, чем подойдет следующий соболезнующий.

– Я принесу тебе воды. Вернусь через секунду.

Мы уже два с половиной часа стоим на этом самом месте, слева от гроба, принимая бесконечные соболезнования. Все эти люди мне незнакомы, но я улыбаюсь и выслушиваю их, словно я член семьи, потому что какие у меня еще варианты, раз я стою рядом с Генри?

– Спасибо, – отвечает он охрипшим от разговоров голосом.

Я пробираюсь сквозь толпу, радуясь возможности размять ноги, хотя ступни ноют от этих каблуков. К счастью, Скотт остался по другую сторону тела Уильяма Вульфа, на некотором расстоянии, занятый посетителями и неспособный устроить новые проблемы. Прямо сейчас он утешает рыдающую Бекки – ту самую женщину, с которой Уильям был в ночь своей смерти. Эта женщина – именно то, чего я ожидала от богатого пожилого мужчины вроде Уильяма, и в то же время нет. Она ослепительно красива и молода, с ровным загаром, пухлыми алыми губами, высокими скулами и фигурой «песочные часы». Я на девяносто процентов уверена, что ее платиновые светлые волосы длиной до талии – результат высококлассного наращивания.

По всей видимости, именно из-за нее Уильям принял таблетку виагры в ночь своей смерти, как выяснилось из предварительного заключения патологоанатома. Генри, узнав об этом, швырнул бокал в стену гостиной, и тот разлетелся на сотни осколков. Уильям знал, что не может принимать эти таблетки из-за проблем с давлением, сказал Генри. Но, должно быть, все же принял – желание насладиться своей двадцатипятилетней игрушкой перевесило все риски. Он явно не ожидал, что последствия окажутся столь фатальными.

Снаружи я нахожу зону обслуживания, заполненную кувшинами с горячим кофе и чаем, а также холодильник, полный прохладительных напитков. Я достаю две бутылки холодной воды, вскрываю одну для себя и делаю большой глоток.

– Работа на мистера Вульфа всегда такая… хаотичная? – раздается за моей спиной голос Майлза, заставляющий меня вздрогнуть.

Я с сочувствием улыбаюсь ассистенту Генри, проглатывая воду.

– Да. Так и есть.

Он тяжело вздыхает и отпивает из своей бутылки, а затем ловит каплю, вытекшую изо рта и скатившуюся по подбородку.

– Можно было подумать, что он сбавит обороты с учетом произошедшего, – он делает жест в сторону траурного зала. – Но, на самом деле, он стал работать еще больше.

– Это просто его способ справляться с ситуацией. Скоро он успокоится. – Надеюсь. Генри каждую ночь забирается в постель, когда я уже сплю, а когда я просыпаюсь, он либо сбрасывает напряжение в своем домашнем спортзале, либо разговаривает по телефону. Единственное доказательство того, что он вообще спит – его золотые часы на тумбочке и божественный аромат его одеколона на подушке.

С тех пор, как мы вернулись из Франции, между нами не было ничего, кроме нежных поцелуев.

Чтобы Генри выдержал четыре дня без секса, когда я готова дать ему все, что он пожелает?

Ему больно.

Майлз проводит рукой по своей копне вьющихся каштановых волос.

– Он поручил мне тысячу дел, и теперь у меня есть тысяча уточняющих вопросов. Я не хочу беспокоить его, но в то же время знаю, что он спросит о статусе, едва переступив порог офиса, и будет ожидать, что все уже сделано, а у меня не будет ответов, и он решит, что я идиот, и уволит к чертям. Я не хочу, чтобы меня увольняли. Мне нравится работать на него! – Парень явно в стрессе.

Я слишком хорошо помню это чувство с тех времен, когда мне казалось, что я ничего не могу сделать правильно, если дело касалось Генри.

– Я попрошу его выделить тебе время, как только он будет готов, чтобы вы могли разобрать накопившиеся вопросы.

Майлз вздыхает с облегчением.

– Спасибо. Полагаю, для тебя все было иначе, когда ты на него работала. Ну, потому что вы были… – Его взгляд опускается на мою пышную грудь, которая, хоть и прикрыта платьем, все же заметна. – Я имею в виду, потому что у него, очевидно, был стояк на тебя, так что… Нет, погоди! Я имею в виду… – Его лицо искажается.

Я не могу удержаться от смеха. Я разговаривала с Майлзом только тогда, когда он уточнял график Генри или бронировал для меня перелеты. По электронной почте и в сообщениях Майлз кажется таким профессиональным и умным. Интересно, он всегда такой взвинченный при личном общении, или это из-за текущей ситуации? Что-то подсказывает мне, что последнее, потому что Генри не стал бы долго терпеть глупого помощника.

Он виновато улыбается.

– По-моему, это круто. Ну, то, что Вульф в тебя влюбился. Он мог заполучить кого угодно. На него постоянно бросаются великолепные женщины, но он полностью поглощен тобой. То есть, не то чтобы ты не великолепная, ты тоже такая. Прям очень горячая. Но ты не такая, как все остальные. Ты… нормальная. Черт, мне нужно заткнуться. Пожалуйста, не говори ему, что я это сказал. Он меня уволит.

Я хихикаю.

– От меня он этого не услышит.

Майлз вздыхает.

– Ладно, я возвращаюсь в офис. Буду ждать его там.

Я смотрю, как этот долговязый парень быстро удаляется, и на моем лице играет улыбка.

– Определенно, он очень спешит.

Я оборачиваюсь и вижу привлекательную зрелую женщину – возможно, лет пятидесяти с небольшим – которая наливает себе кофе рядом со мной. На ней элегантный черный брючный костюм, подчеркивающий тонкую талию и соблазнительные изгибы. Ее золотистые волосы спускаются к плечам гладким каре.

– Он просто немного перегружен сейчас. Он ассистент Генри Вульфа. – Не знаю, зачем я добавляю последнее.

Пронзительные голубые глаза женщины вспыхивают узнаванием.

– Он недолго проработает на Вульфа, если не научится держать себя в руках.

Что-то в ней кажется мне до боли знакомым, но я не могу понять, что именно.

– Вы работаете в Wolf Hotels?

– Раньше, недолго. Очень давно, – она усмехается, размешивая сахар в кофе, металлическая ложка тихо позвякивает о фарфор. – А ты? Работаешь там?

– Раньше. Тоже недолго.

– Что ж, это очень мило с твоей стороны – прийти выразить соболезнования. Ты была знакома с Уильямом?

– Нет. То есть, я виделась с ним однажды, но не была знакома. Я знаю его сына. Генри. Достаточно хорошо. – Я запинаюсь на ответе, который мне посоветовал Генри. Мне еще не приходилось его использовать.

Женщина замирает с ложкой в руке, ее любопытный взгляд скользит по моему лицу, словно она впервые видит меня по-настоящему.

– И как Генри справляется со смертью отца?

– Насколько возможно в данных обстоятельствах.

– Много работает?

– И днем, и ночью. – Я слегка хмурюсь. – Вы знаете Генри?

– Не совсем. – Она печально улыбается. – Полагаю, он очень похож на своего отца.

– Да, я слышала. – Бутылки с водой начинают запотевать у меня в руках. Я отсутствую слишком долго. – Кстати, о Генри, мне нужно отнести ему воду, пока он совсем не потерял голос. – Как-то уж очень нелепо звучит «приятно провести время на панихиде». Поэтому я просто поднимаю бутылки для убедительности и затем, с улыбкой, поворачиваюсь и направляюсь обратно в зал.

Толпа немного поредела, до окончания церемонии прощания остается всего полчаса. Я пробираюсь между немногочисленными группами соболезнующих, пока не нахожу Генри, молча вручаю ему бутылку и кладу руку на плечо, чтобы поддержать.

Он резко замолкает. И внезапно мне кажется, что я прервала личную беседу.

Когда я поворачиваюсь, чтобы взглянуть в лицо женщины, у меня не остается сомнений, что я прервала личную беседу.

Кем бы она ни была, она сражает наповал. Ее длинные темные волосы шелковым покрывалом спускаются на плечи, достигая середины спины. Ее глаза напоминают кошачьи – большие, миндалевидные, ярко-зеленые. А ее ноги… они неприлично длинные. Прямо неестественно.

Она смотрит на меня из-под густых ресниц, уголки ее полных губ опущены в легком отвращении. Она не сомневается, что как конкурентку, может легко меня раздавить.

Генри прочищает горло.

– Эбби… это Кира. Кира… Эбби Митчелл.

У меня в груди все сжимается.

Это Кира? Та самая Кира. Бывшая ассистентка Генри. Та, с которой у него был роман. Та, что ложно обвинила его в изнасиловании. Та, что, судя по взгляду, все еще безумно в него влюблена.

Мои пальцы впиваются в напряженные мышцы Генри.

– У тебя крепкие нервы, – начинаю я шипящим шепотом.

– Эбби… не забывай, где мы, – мягко напоминает Генри.

Верно. На панихиде его отца. Дать ей пощечину – как бы она того ни заслуживала, как бы мне ни хотелось это сделать – будет неправильно.

Поэтому вместо этого я прижимаюсь к твердому телу Генри и выдавливаю широкую фальшивую улыбку.

– Здравствуйте, Кира. Так приятно наконец познакомиться с вами. – Я говорю точно как Тилли, язвительная южанка из Wolf Cove, которая виртуозно произносит сладкие слова, приправленные едкой горечью. Я отпускаю руку Генри ровно настолько, чтобы протянуть свою.

Она отвечает вялым рукопожатием – которое я сжимаю – и напряженной улыбкой, скрывающей гримасу. Я замечаю, что на безымянном пальце ее левой руки нет обручального кольца. Полагаю, муж бросил ее после того, как выяснил, что ее сексуальные отношения с боссом были по обоюдному согласию.

– Дай знать, если решишь, что из этого что-нибудь выйдет, – мурлычет она, не сводя глаз с Генри и игнорируя меня.

– Спасибо, что пришла, – спокойно отвечает он, казалось бы, ничуть не смущенный ее присутствием.

Генри, может, и мой, но меня все равно подташнивает, когда я смотрю, как она разворачивается и уходит, демонстрируя свои ноги длиной в милю в обтягивающей черной юбке.

– Бьюсь об заклад, она даже не может найти брюки на эти ходули, – бормочу я.

Генри усмехается.

– Не будь мелочной.

Я вздыхаю, напоминая себе, что Генри не любит, когда я демонстрирую неуверенность.

– С какой просьбой она к тебе обратилась?

Он открывает свою воду и делает большой глоток. Очередь соболезнующих иссякла, и он, наконец, может передохнуть.

– Она хочет снова работать на меня.

Мой рот открывается от изумления.

– В Wolf Hotels?

Он делает паузу, словно решая, что сказать.

– На меня. Моей ассистенткой.

– Ты что, блядь, прикалываешься? Какая наглость! – вырывается у меня чуть громче, чем следует. – Ну… у тебя же есть Майлз, так что… вопрос закрыт. Тебе не нужна еще одна ассистентка. – Последнее, о чем я сейчас беспокоюсь, – это работа Майлза. Я не хочу, чтобы эта женщина находилась где-то рядом с Генри.

– У меня и правда есть Майлз, – соглашается Генри, делая еще один большой глоток. Я не могу разобрать его тон, и от этого моя паранойя начинает расти.

Я понижаю голос, чтобы напомнить ему:

– А еще она обвинила тебя в изнасиловании.

– Обвинила, – подтверждает он слишком спокойно.

– Генри!

Он поворачивается, чтобы прикоснуться теплой ладонью к моей щеке, его кристально-голубые глаза встречаются с моими.

– Мне не нужна новая ассистентка, она обвинила меня в изнасиловании, и я знаю, что ты это не одобришь, так что нет, Кира не вернется в Wolf ни на какую должность.

– Ох. – Я с облегчением выдыхаю. – Ты хорошо держался.

– Я подыграл, чтобы она быстрее ушла. Я не собирался устраивать здесь сцену. – Его губы складываются в сексуальную улыбку. – А вот ты… Я уж подумал, что сейчас выцарапаешь ей глаза.

Я виновато улыбаюсь.

– Прости, я пришла в ярость. Я не думала.

Его рука ложится на мою поясницу.

– Все в порядке. Кажется, мне это даже понравилось. – Его пальцы скользят ниже и проводят по эластичной резинке моих трусиков сквозь платье. – Я бы поставил на тебя.

Я прочищаю горло и бросаю на него предостерегающий взгляд. Несомненно, за нами наблюдают.

– Кстати, тебе нужно уделить немного времени Майлзу.

Генри вопросительно приподнимает бровь.

– Я столкнулась с ним в холле. Он выглядел совершенно потерянным.

Он вздыхает.

– Я, наверное, слишком его загрузил.

– Ты вообще слишком много работаешь.

Еще один вздох.

– Я не хочу, чтобы он уволился. Он хорош.

Интересно, что сказал бы Генри, повтори я слова Майлза. Либо рассмеялся бы, либо уволил его. С этим человеком редко бывает что-то среднее.

– Просто удели ему немного времени, чтобы он мог задать вопросы и выполнить свою работу. Дай ему понять, что ты ценишь его, и не собираешься увольнять. По какой-то странной причине ему нравится работать на тебя, – добавляю я с иронией.

Генри усмехается, и я впервые за несколько дней вижу на его лице искреннее веселье.

– Ты уверена, что не хочешь вернуться на свою должность?

– Абсолютно. Босс, знаешь ли, настоящий тиран.

– Тиран. – Он наклоняется ближе и понижает голос. – Расскажи-ка… что он заставлял тебя делать?

Это так неуместно, но, полагаю, Генри нужна эта небольшая передышка. Я задумчиво прикусываю нижнюю губу.

– Ну, как-то раз, когда он связал мне руки и… – Я чувствую, что кто-то подошел и ждет, пока мы прервем разговор. Я замолкаю, мои щеки пылают от смущения при мысли, что нас могли подслушать, особенно учитывая обстановку.

Это та самая женщина, с которой я говорила в зоне обслуживания.

Генри наклоняется к моему уху и игриво шепчет:

– Я помню тот день. Надо будет как-то повторить. – Но, когда он поворачивается, чтобы поприветствовать подошедшую женщину, все его тело застывает.

– Привет, Генри, – протяжно приветствует она тем же мягким голосом. Она на дюйм-другой ниже меня и вынуждена запрокидывать голову, чтобы смотреть на него.

Он молчит несколько мгновений. Наконец, когда он отвечает, его голос звучит отрывисто:

– Спасибо, что пришли.

Я чувствую на себе пристальный взгляд Скотта, но не могу оторваться от этой напряженной сцены.

Она широко улыбается, словно ничего не происходит.

– Как ты поживаешь?

– Фантастически.

– Хорошо. Что ж, я надеялась встретить тебя здесь.

– Конечно, я здесь. Это панихида по моему отцу.

– Да, я понимаю. Но я надеялась, что мы сможем поговорить.

– Говори. – Ничто в тоне Генри не располагает к беседе.

Мгновение неловко помявшись, она поворачивается ко мне и протягивает руку.

– Прости, я не расслышала твое имя ранее.

– Эм… – я бросаю взгляд на застывшее лицо Генри. – Эбби Митчелл.

– Привет, Эбби. Я Кристал Макгвайр. – Она встречает взгляд Генри. – Его мать.