Текст книги "Покорись мне (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Нет, забыл. – Генри, хмурясь, с сомнением смотрит на свои руки, которые выглядят совершенно нормальными.

– Там есть. – Я киваю в сторону холщовой сумки для турнира, которая лежит в небольшой консоли.

– О, хорошо. – Он протягивает руку. – Я забыл, что они кладут… – Его голос затихает, когда рука замирает. – …женские трусики в турнирную сумку.

Я сдерживаю смех, допивая остатки чая со льдом «Long Island». Я довольно хорошо контролирую себя. Хотя эта последняя провокация уже подводит меня к той тонкой грани, которую я не хочу переступать на благотворительном турнире по гольфу.

С другой стороны, я, возможно, уже перешла эту грань, когда украдкой стянула трусики, пока никто не видел.

Я громко прочищаю горло.

– Может, они решили в этом году положить в сумку что-то из любимых вещей Генри Вульфа.

Взгляд Генри скользит к моим коленям и задерживается там на долгий момент. А затем, едва заметно улыбнувшись в знак предупреждения, он хватает меня за талию и сажает к себе на колени.

– Ты говорила, что хочешь порулить, да? – И он приводит гольф-кар в движение.

– Помедленнее! – взвизгиваю я, пока мы мчимся по дорожке, обгоняя других игроков. Руки Генри лежат на руле, и он контролирует скорость, так что я на самом деле не управляю. Единственный смысл этого – дать мне почувствовать, как с каждой кочкой и толчком растет его эрекция, как его руки по бокам моей талии крепко прижимают меня к себе.

Он сворачивает налево на более узкую дорожку, ведущую к живописной роще, и сбавляет ход.

– Что там? – я указываю на поляну посреди леса с перголой, с одной стороны.

– Здесь проводят много свадебных церемоний. Это одна из площадок. Популярная, особенно осенью.

– Ого. Должно быть здорово. – Я представляю себе ряды белых стульев и нарядных гостей, красочные букеты и невесту на небольшом возвышении, и все это в окружении листьев оранжевых, красных и золотых оттенков.

– Не сравнится с Wolf Cove, – бормочет он, пока мы проезжаем мимо.

– И не говори. – Я вздыхаю, снова прижимаясь спиной к его груди. – Тебя не было на свадьбе в бальном зале в конце июня. Это было потрясающе. Хотя, честно говоря, я бы, наверное, хотела провести церемонию на пароме, плавая по заливу, на фоне деревьев и этих белых гирлянд, растянутыми повсюду... – Меня охватывает волнение, когда я понимаю, что это звучит так, будто я уже планирую свадьбу на Аляске. И догадаться, кого я представляю в роли жениха, несложно.

Спокойно, Эбби. Сначала он слышит, как я говорю его матери, что хочу от него детей, а теперь я рассказываю ему во всех подробностях о свадьбе, которую планирую для нас. А мы вместе, с перерывами, всего... четыре месяца?

Генри признался, что хочет детей с «подходящей женщиной». Полагаю, это значит, что и жениться он намерен на «подходящей». Но он никогда не намекал, что считает подходящей меня.

Но в последнее время все стало... гораздо серьезнее. Я не могу не испытывать надежд на настоящее будущее с Генри. Я что, дура?

Я прикусываю язык, чтобы не ляпнуть еще какую-нибудь глупость, и просто наслаждаюсь присутствием Генри, пока мы едем по тенистой тропинке. Вскоре деревья расступаются, открывая поляну и небольшое озеро впереди. Тропинка огибает озеро справа, там прогуливаются несколько человек, смеются и бросают хлеб семейству уток.

Но Генри съезжает с дорожки и направляется налево, к зарослям камыша и под тень больших деревьев. Я не утруждаю себя вопросом, разрешено ли здесь находиться, потому что Генри всегда делает то, что хочет.

Он останавливает гольф-кар в уединенном месте под огромным дубом.

– Как тебе? – Он наклоняется. Его губы касаются моей мочки уха, когда он шепчет: – Достаточно уединенно для того, что ты задумала?

В моей груди трепещут бабочки, и все опасения отпугнуть Генри разговорами о браке временно улетучиваются.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Нет? – мягко спрашивает он, обе его руки ложатся на мои колени. Они начинают мучительно медленно подниматься под юбку и вверх по бедрам, останавливаясь буквально в сантиметре от цели. В предвкушении меня охватывает жар. Но секунды проходят, а он не двигается.

– Ты явно неправильно понял мои намерения, – говорю я сладким голосом, подчеркивая последнее слово тем, что ерзаю на его коленях, наслаждаясь ощущением его твердой длины.

Его низкий, мрачный смешок вибрирует во мне.

– Так ты ничего не снимала, пока я играл, и не оставляла в той сумке?

Я смотрю на свое платье и делаю вид, что хмурюсь.

– Я не вижу, чтобы чего-то не хватало. – Я удивлена, насколько ровным остается мой голос. Хотя мне не стоит его так дразнить. Сомневаюсь, что его что-то остановит от того, чтобы расстегнуть штаны и взять меня прямо здесь.

И сомневаюсь, что я ему не позволю. Он превратил меня в сексуальную маньячку.

– Хорошо сыграно, мисс Митчелл. – Он крепко сжимает внутреннюю поверхность моих бедер. Его мягкое, хриплое дыхание щекочет мое ухо, сводя с ума.

Я все еще сижу спиной к нему, когда перекидываю ногу через его бедра, открывая себя для его рук.

– Так ты говоришь, игра окончена, и я победила?

Его руки покидают мои бедра. Он хватает меня за талию и пересаживает обратно на сидение. Выбравшись из гольф-кара, он поворачивается ко мне, чтобы поправить себя, выпуклость в штанах недвусмысленная.

– Хорошая попытка.

Он подходит к кромке воды.

– Я часто приходил сюда, когда был маленьким. – Он нагибается, чтобы поднять камень, и мастерски запускает его в озеро. Камень подпрыгивает на поверхности пять раз, прежде чем утонуть. – Пока мой отец не понял, насколько я хорош в гольфе, и не заставил меня играть.

Я чувствую легкое головокружение, когда выбираюсь из гольф-кара. Не знаю, то ли это связано с алкоголем и солнцем, то ли вся моя кровь прилила к низу живота. Мне мучительно хочется разрядки, я устраиваюсь на заднем сидении гольф-кара.

– Итак, в чем ты не профи?

– Ни в чем.

Я закатываю глаза.

– Да ладно. Должно же быть что-то. Скажи.

Его губы складываются в усмешку.

– Может, в одном.

– И в чем же?

Он запускает еще один камень над водой. На этот раз шесть.

– В отношениях, если верить каждой женщине, что пыталась привязать меня к себе.

– По-моему, у тебя неплохо получается. – Хотя его слова заставляют меня замереть. Это предупреждение, чтобы я не пыталась?

– Неужели? – Он упирает руки в бока, стоя ко мне спиной и глядя на воду. – У меня есть дом, но я там почти не бываю. Ты видишь меня урывками, на день-два, и тебе приходится бросать все ради этого. Я работаю с того момента, как открываю глаза, и до тех пор, пока не закрываю их, и это никогда не изменится, Эбби. Я такой, какой есть. Мне нравится, кто я есть, и моя жизнь.

– Я это знаю. Меня это устраивает.

– Тебе может так казаться сейчас. Но однажды это перестанет тебя устраивать.

– Ты не можешь этого знать.

– Я никогда не ошибаюсь.

– В этом ты ошибаешься, – вызывающе говорю я, не только чтобы убедить его, но и тот неуверенный тихий голосок, что всегда со мной. А вдруг он прав?

Он решил расстаться со мной? Это тот переломный момент, когда он понимает, что мы зашли слишком далеко, и пора двигаться дальше?

На мгновение повисает молчание.

– Моя мать не смогла с этим смириться.

– Я не она, Генри. Она ужасная, эгоистичная женщина, которая думала, что сможет изменить твоего отца. Она хотела его контролировать. Я не хочу менять или контролировать тебя. Я люблю тебя таким, какой ты есть. – Моя паника начинает нарастать.

– Я знаю, что ты не она, Эбби, – тихо говорит он. – Тебе не помешало бы быть немного более эгоистичной. Люди пользуются тобой из-за этого. Я пользуюсь тобой из-за этого.

– Нет, это не так…

– Я хотел, чтобы ты прилетела в Барселону. Я хотел позвонить и потребовать, чтобы ты примчалась ко мне, чтобы ночью спала рядом со мной. Я собирался заставить тебя испытывать чувство вины, бросить свою семью и свою жизнь и приехать ко мне, хотя знал, как сложно это будет для тебя. Это и есть определение эгоизма.

– Но ты этого не сделал.

– Нет, не сделал, – признает он. – Но я хотел.

– А я бы с радостью приехала. Потому что я хотела спать рядом с тобой каждую ночь.

– Но та ли это жизнь, которую ты хочешь? Носиться за мной по свету, чтобы провести со мной время?

– До тех пор, пока я знаю, что ты хочешь, чтобы я была рядом.

Он поворачивается в пол-оборота, достаточно, чтобы я увидела его красивый профиль, пока он изучает каменистую землю перед ним.

– Я не привык так себя чувствовать. Так сильно желать кого-то. Ты привнесла в мою жизнь нечто, о чем я даже не подозревал, что мне этого не хватает.

Я борюсь с желанием подбежать к нему, броситься в объятия.

– Я тоже никогда не чувствовала ничего подобного. И пока ты не перестанешь так на меня смотреть, это никогда не закончится.

Он изучает меня, глядя через плечо. Легкий ветерок шевелит его каштановые волосы, пока его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на груди, и не останавливается, пока не достигает моих скрещенных ног.

– И как именно я на тебя смотрю?

– Как на ту, кого тебе достаточно.

– Мне достаточно тебя.

– Только меня? Только нас?

На его лице появляется осознание. Он понимает, о чем я. Никаких рискованных вещей, никакой Марго.

– Это никогда не было связано со мной. Ты намного моложе. Ты была еще девственницей, когда мы встретились. Я хотел убедиться, что у тебя не будет сожалений.

– У меня нет сожалений. Я знаю, чего хочу. – Я медленно развожу ноги. Его глаза следят за движением, опускаясь между моих бедер, пока я пальцами, не торопясь, приподнимаю платье. Теплый воздух касается моей чувствительной кожи.

– Какой же ты стала смелой, Эбигейл, – шепчет он. Выпуклость в его штанах, которая несколько уменьшилась, внезапно снова становится заметной. – Благотворительный турнир станет для меня первым опытом. – С глазами, полными решимости, он направляется ко мне, его пальцы возятся с ремнем.

Предательское гудение приближающегося гольф-кара останавливает его руки.

У меня едва хватает времени, чтобы одернуть юбку и придать ногам благопристойное положение, прежде чем гольф-кар появляется из-за поворота.

– Черт, – бормочет Генри, незаметно застегивая ремень и поправляя член за деревом.

– Вульф! Кто-то сказал, что видел, как ты поехал сюда, – с непринужденной улыбкой кричит подъехавший поджарый седеющий мужчина.

– Фрэнк. Как дела? – Типичная невозмутимая маска Генри снова на месте.

– Хорошо, хорошо. Турнир, как всегда, проходит замечательно. И погода! Ты ее специально заказал? – Он жестом показывает на небо. – Но послушай, я хотел бы отнять у тебя несколько минут. Мне нужен твой совет. – Он кивает мне. – Надеюсь, вы не против, что я прерву вас, мисс.

– Вовсе нет. – Я улыбаюсь. – Но он, возможно, не в лучшем настроении. Я только что выиграла у него крупное пари.

Генри скрипит зубами, пытаясь улыбаться.

– Что тебе нужно, Фрэнк?

– Я хотел узнать твое мнение о Сандерсоне Монро... – Мужчины начинают обсуждать опыт Генри с архитектурной компанией, построившей один из отелей Wolf. Фрэнк подумывает о том, чтобы нанять их для строительства своего следующего кондоминиума.

Я перестаю их слушать, закрываю глаза и запрокидываю голову, наслаждаясь теплом полуденного солнца. Скоро листья начнут опадать, дни станут короче.

И Генри снова придется уехать.

Но скоро я буду с ним.

ГЛАВА 10

– Меня зовут. – Генри вытирает рот салфеткой, а затем протягивает руку под столом, чтобы слегка сжать мое колено. – Ты в порядке?

– Да. Конечно. Я просто буду думать о том, как лучше получить свой выигрыш. – Я сладко улыбаюсь ему.

Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Просто помни, у меня гораздо более темные наклонности, чем у тебя, и много способов отомстить.

По моему телу пробегает дрожь.

Плавно поднявшись с места за обеденным столом, он направляется к помосту в передней части банкетного зала гольф-клуба, где его ждет микрофон для благодарственной речи. За его спиной – стена окон, из которых открывается панорамный вид на зеленые холмы и заходящее солнце.

Я с улыбкой наблюдаю за его спокойной, уверенной походкой. На последних девяти лунках он играл не в пример хуже. Он все равно обыграл Джорджа, но тот несколько раз отметил, что Генри кажется рассеянным.

– Так где вы познакомились? – уперев локти в стол, спрашивает Анастасия, отрывает свои серые, как у совы, глаза от откровенного восхищения упругим задом Генри и переводит на мое лицо. Я бы дала ей лет тридцать с небольшим – на двадцать пять лет моложе Джорджа, судя по его словам. Она его третья жена.

Кроме того, я почти уверена, что она пьяна.

– На работе. Я была его ассистенткой.

– Неужели... – Ее идеальные блондинистые брови ползут вверх, пока она окидывает меня беглым взглядом. – Не думала, что он из тех, кто встречается с прислугой. – Ни в ее взгляде, ни в словах нет ничего вежливого, но Генри уже предупредил меня, что после третьего бокала она может стать вздорной.

Он также предупредил, что в какой-то момент она начнет к нему приставать. Скорее всего, прямо на глазах у своего мужа.

Я изображаю широкую улыбку.

– Мы начали встречаться после того, как я уволилась.

– И чем ты занимаешься теперь, после того как ушла из Wolf, милая? – спрашивает Шелли со своим южным акцентом. Она жена Дайсона из Теннесси, и я готова расцеловать ее за то, что она уводит разговор в сторону. Генри сказал, что она милая леди и послужит хорошим буфером.

Я рассказываю Шелли – а заодно и Анастасии, и жене Рика Тэми – о травме отца и ферме.

– Так что я заканчиваю последний курс заочно и помогаю там, где могу. И начинаю свой маленький бизнес по производству мыла. Ничего серьезного, но Генри помогает мне. Я понятия не имею, как все это организовать, а он так хорош в этом. Он очень хочет, чтобы я этим занималась. – Я тараторю, но Шелли лишь ободряюще улыбается.

– Вульф теперь собирается заняться мыльным бизнесом? – бормочет Анастасия, отхлебывая шампанское.

– «Farm Girl Co». Отличное название, – вежливо говорит Тэми, игнорируя ее. – Расскажи подробнее.

Следующие пять минут я объясняю, с чего начала, и что для меня сделали «Nailed It» на текущий момент. Я даже показываю ей несколько профессиональных фотографий упаковки, что прислала Захира. Я упоминаю имя Марго, полагая, что она не стала бы возражать.

– Полагаю, Генри тебя финансирует? – спрашивает Тэми, ее проницательные зеленые глаза прищуриваются, словно ей ужасно интересно. Она привлекательная женщина лет под сорок, с каштановыми волосами до плеч и фарфоровой кожей.

– О, нет. То есть, мы не обсуждали это, но я хочу сделать это сама. Или хотя бы попытаться. Он и так помог уже более чем достаточно.

– Что ж, звучит так, будто у тебя отличный продукт. – Она залезает в сумочку и протягивает мне визитку. – У меня компания, занимающаяся стартапами. Мы всегда ищем новые идеи для инвестиций. Позвони мне.

– О, вау. Ладно... спасибо. – Я не совсем уверена, что это за компания, но не собираюсь выставлять себя дурочкой, спрашивая об этом.

Я убираю карточку в сумочку, когда официант подходит, чтобы убрать наши тарелки. Вслед за ним сразу же появляется второй с кофейником.

– Вот, Анастасия. Уверена, тебе не помешает немного кофе, – говорит Шелли, отодвигая бокал с шампанским подальше.

Анастасия что-то ворчит, но не спорит, ее пальцы рассеянно теребят прядь волос, большие глаза прикованы к Генри, который разговаривает с каким-то мужчиной. Он вот-вот начнет свою благодарственную речь.

– Боже, я никогда не осознавала, насколько Генри похож на отца. Его брату явно не повезло в этой лотерее.

Потому что у него нет ДНК Уильяма Вульфа.

Интересно, как скоро люди узнают об этом.

– А где его брат, кстати?

– Полагаю, он не смог приехать, – вежливо отвечаю я, занимая себя тем, что наливаю сливки в кофе, и делаю вид, что тема Скотта не является болезненной.

– Хм... – Ее пальцы продолжают теребить волосы. – Я так и не узнала, из-за чего была та грандиозная ссора.

Я хмурюсь.

– Какая ссора?

– Та, что была у Скотта и Уильяма прямо здесь, в зале. Вон там. – Она говорит это так, будто это очевидно, указывая на место у окна. – Я не знаю, что Уильям сказал Скотту, но Скотт просто взбесился. Должно быть, он теперь чувствует себя полным ослом, если не извинился.

Тревога ползет по моей спине.

– Когда была эта ссора?

– Утром перед его смертью! Ты что, не слушаешь!

Я игнорирую ее грубость.

– Они были здесь утром перед смертью Уильяма, и у них была грандиозная ссора?

– Да! – раздраженно восклицает она. Она тянется мимо своего кофе за шампанским.

– Всем добрый вечер. – Ровный, глубокий голос Генри раздается из динамиков, лишая меня возможности спросить что-либо еще.

Я слушаю десятиминутную речь, в которой он так красноречиво благодарит всех за участие и щедрые пожертвования в благотворительный фонд детской больницы. Он вызывает шок и аплодисменты, когда объявляет ошеломительную общую сумму собранных средств. Он даже отпускает несколько непринужденных шуток, над которыми все смеются, а женщины в зале тают.

Хотя меня переполняет гордость, что этот мужчина – мой, мысли постоянно возвращается к словам Анастасии о грандиозной ссоре между Скоттом и Уильямом утром перед смертью Уильяма. Скотт говорил Генри, что не видел и не разговаривал с отцом в течение недели, предшествовавшей его смерти.

Генри ошибся? Нет... Генри никогда не ошибается, даже когда пьян.

Значит, Скотт солгал ему.

Почему? Из-за чего была эта ссора?

Скотт все-таки знал о намерениях Уильяма вычеркнуть его из завещания?

***

– И он это сказал. Ты слышала, как он это сказал? – Генри нависает над миниатюрной официанткой.

– Да. То есть, я думаю, что да. То есть... – Бедная девушка дрожит, ее взгляд мечется между пугающим Генри, Дайсоном, менеджером обслуживающего персонала и мной, которая слоняется в глубине этого служебного коридора рядом с обеденным залом. – Пожилой мужчина, мистер Вульф... то есть, ваш отец, сказал тому, что помоложе, что он не заслуживает права называться Вульфом и что он позаботится о том, чтобы тот больше не мог причинить вреда.

Я не планировала говорить что-либо Генри, пока мы не доберемся до дома. Но когда он закончил речь и подошел к столу, он увидел беспокойство, написанное на моем лице, и потребовал рассказать, что случилось, кто меня расстроил, что было сказано. Так что мне пришлось признаться.

Я видела по его глазам, как кусочки пазла складываются воедино, и поняла, о чем он думает, прежде чем Генри вылетел из обеденного зала, чтобы найти официантку, работавшую в тот день, а Дайсон поспешил за нами.

Теперь Генри обращает свой грозный взгляд на Дайсона.

– Он знал об аудите. – Они обмениваются многозначительными взглядами. – Я хочу, чтобы в отношении этого сукиного сына провели расследование. Я хочу знать, где он был в ночь смерти моего отца. И если он имеет какое-либо отношение к…

– Я займусь этим, – обрывает его Дайсон, доставая телефон. Он указывает на испуганную официантку. – Ты пойдешь со мной. – Обращаясь к менеджеру ресторана, он требует: – Мне нужно расписание всех, кто работал в ту ночь. Мне нужно... – Он выдает дюжину указаний. Он может быть юристом, но я понимаю, почему Генри поручает ему разбираться со своими проблемами. – Иди домой и ни с кем об этом не говори. И держись подальше от своего брата, Генри, – предупреждает он суровым голосом.

– Он мне не брат, – рычит Генри. Он мечется, как зверь в клетке. – Я убью эту мразь… – Его слова заглушает звук бьющейся о стену посуды, когда он опрокидывает тележку с тарелками.

– Выведи его через черный ход и подгони машину, – говорит Дайсон менеджеру. – Ему сейчас не стоит находиться рядом с кем бы то ни было.

Мне с трудом удается не отставать, пока мы пробираемся через огромную кухню в разгар уборки, а затем по лабиринту коридоров для сотрудников. Черный «Porsche» Генри подъезжает, как только перед нами открываются наружные двери. Парковщик выскакивает из машины и с любопытством смотрит на нас, когда Генри, не говоря ни слова, проходит мимо него и садится на водительское сидение. Если это место хоть немного похоже на Wolf Cove, слухи об этом расползутся еще до полуночи.

Я благодарно улыбаюсь молодому парню, когда он закрывает за мной дверцу. Я едва успеваю пристегнуть ремень безопасности, прежде чем мы срываемся с места и уносимся прочь от гольф-клуба, где голубое небо и разговоры о глубоких чувствах поглощены темной ночью и еще более темными подозрениями.

***

Шины «Porsche» с визгом останавливаются в парковочной зоне незнакомого высотного здания.

– Где мы?

– Оставайся здесь, – требует Генри, выходя из машины с решительным видом.

Хотя я и рада, что мы добрались до Манхэттена целыми и невредимыми – Генри проверил возможности своей машины, выжимая из нее максимум всю дорогу домой, – мои измотанные нервы подсказывают мне, что ему не следует делать то, что он собирается. Поэтому я выхожу следом за ним.

– Добрый вечер, мистер Вульф! Я позвоню вашему брату, сообщу, что вы поднимаетесь. Прикажете припарковать вашу машину?

Позвоню вашему брату.

О боже, это дом Скотта.

– Генри, нет! – Я бегу, чтобы перехватить его.

– Эбигейл, – предупреждает он низким тоном, он стискивает зубы и выглядит готовым оттолкнуть меня с дороги.

Швейцару, который держит дверь открытой, я говорю:

– Не сообщайте Скотту, что мы здесь. Не паркуйте машину.

Он смотрит то на Генри, то на меня, и на его лице написана неуверенность.

– Не могли бы вы оставить нас на минутку? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие, чтобы не поддаться нарастающей панике.

– Конечно, мисс. – Слегка нахмурившись, он отходит к другой стороне двери.

– Генри, ты слышал Дайсона, – спокойно предупреждаю я.

– Плевать я хотел на то, что сказал Дайсон. Уйди с дороги. – Он тянется к дверной ручке за моей спиной, намереваясь оттолкнуть, чтобы пройти.

Я делаю шаг к нему, хватая его за предплечье, на котором бугрятся напряженные мышцы.

– И чего ты добьешься, если прямо сейчас ворвешься туда?

– Чего я добьюсь? – Он теснит меня, и я вынуждена отступить на шаг. Моя спина упирается в стекло. – Я собираюсь выяснить, не подсунул ли этот ублюдок моему отцу таблетку, зная, что она убьет его! – В его глазах я вижу боль, которую он скрывал ранее в гольф-клубе.

– И что потом? Вы при обычных обстоятельствах не можете находиться в одной комнате больше пяти минут. Что произойдет на этот раз? – Если судить по стальному выражению лица Генри, по напряжению, исходящему от его тела, по сжатым кулакам, ничего хорошего из этого не выйдет. Дальше я продолжаю шепотом. – Ты только что сказал, что убьешь его, в присутствии четырех свидетелей, плюс тех, кто подслушал. Ты не можешь пойти туда, и ты достаточно умен, чтобы понимать это, так что перестань вести себя как глупец и позволь Дайсону и полиции делать свою работу! Не губи всю свою жизнь из-за того, что он, возможно, совершил!

Мои слова, должно быть, наконец доходят до него.

– Черт возьми! – восклицает он, и быстрым шагом возвращается к своей машине. Он замирает перед ней, закрывая лицо руками. Руками, которые дрожат.

Я мягко подталкиваю его к пассажирской стороне.

– Садись. Я довезу нас до дома, если ты подскажешь, куда ехать.

***

– Иди в постель.

– Сначала ты, – бормочу я в грудь Генри, борясь с изнеможением. Ночи теперь слишком прохладные, чтобы лежать на этом шезлонге на крыше пентхауса Генри в два часа ночи, но раз он здесь, то и я остаюсь рядом, свернувшись калачиком и наслаждаясь теплом, которое исходит от него.

– Я не пойду к Скотту. Я не собираюсь разрушать свою жизнь.

– Хорошо.

– Но я мог бы, если бы ты не остановила меня.

– Тогда хорошо, что я была рядом. – Я не думаю, что мои слова имеют сейчас какой-то смысл.

Нежные пальцы снова и снова гладят мои волосы, убаюкивая. Мои веки слишком тяжелые, чтобы открыть их.

– Спасибо, что удержала. Что так заботишься обо мне.

Мысленно я улыбаюсь, но для ответа требуется слишком много усилий, поэтому я даже не утруждаюсь.

Генри двигается, и я чувствую, как меня поднимают и несут в тепло, и укладывают в большую мягкую кровать Генри. Мои уши улавливают звук расстегивающейся молнии, а затем руки Генри скользят по моему телу, снимая платье, бюстгальтер и трусики, которые я снова надела перед ужином.

– Эбби, – шепчет Генри в темноте, прижимаясь ко мне своим теплым телом и натягивая на нас шелковистые белые простыни.

Я уплываю в сон, ощущая прикосновение его мягких губ к своим, под звук его голоса, бормочущего что-то, что я не могу разобрать.