Текст книги "Покорись мне (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я задерживаю дыхание, когда мои мышцы начинают сжиматься вокруг него, а клитор пульсировать, и меня охватывает желание раздвинуть ноги как можно шире.

– Так тебе нравится, когда камера снимает твою киску. – Генри мрачно усмехается. – Буду знать. На, смотри. – Он протягивает мне мой телефон.

Я ахаю, наблюдая, как его прекрасный набухший член заполняет мою задницу, как мое влажное тело растягивается вокруг него, принимая его с каждым толчком. Видео длится всего пятнадцать секунд, но просмотр того, как он трахает меня, – все, что нужно, чтобы знакомое покалывание начало свой путь от основания позвоночника.

– Я кончаю, – выдыхаю я, упираясь ладонями в стол, словно пытаясь удержаться, мой взгляд теперь прикован к низкому сосновому потолку над головой.

Я вскрикиваю, когда Генри снова погружает пальцы глубоко в мою киску.

Он давит изнутри на заднюю стенку. Я чувствую, как его член касается ее с другой стороны.

Он ускоряет темп своих толчков.

– Эбби, – с усилием выдыхает он сквозь стиснутые зубы.

Первая волна взрывается внизу живота и распространяется по бедрам. Я вскрикиваю и свожу ноги, когда ощущение прокатывается по позвоночнику, пока мои мышцы пульсируют вокруг Генри, сжимаясь и вокруг его члена, и вокруг его пальцев.

– Блядь! – Он кончает сразу же, из его груди вырывается глубокий стон, одна рука крепко сжимает мою ягодицу, его пульсирующая длина давит на мои мышцы, сводя с ума. Я чувствую тепло, когда его семя изливается в меня. – Господи, Эбби. – Он вынимает из меня руку, его тяжелое тело наваливается сверху. Мои ноги словно желе, раскинуты в стороны.

Мы лежим так несколько долгих мгновений, и только наше тяжелое дыхание нарушает тишину ночи.

– Ну что, сарай с инструментами оказался таким, каким ты его представлял? – шепчу я.

– Лучше. Намного лучше. В моей версии не было флакона со смазкой, – бормочет он, и я хихикаю.

– Теперь мне нужно в душ. Я вся в ней. Я вся липкая.

Он утыкается лицом в мою шею и целует.

– Я наберу тебе ванну, когда вернемся. Полагаю, некоторым частям твоего тела это понадобится. Я был довольно груб с тобой.

Мое тело сжимается вокруг его члена, все еще находящегося глубоко во мне.

– Мне понравилось, – смущенно признаюсь я. – Особенно та последняя часть, когда ты добавил руку.

– Я знал, что тебе понравится.

Я обхватываю руками его голый, горячий торс.

– Мне нравится все, что ты со мной делаешь.

Он приподнимается ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза.

– А мне нравится, что ты так легко соглашаешься на все, что я хочу сделать.

– Я люблю тебя. – Я протягиваю руку, чтобы поиграть с прядями его каштановых волос. – Но не мог бы ты, пожалуйста, вытащить свой член из моей задницы? Сейчас мне немного неудобно.

Он усмехается.

– Конечно. Дай мне минутку.

Очень медленно и осторожно он выходит из меня.

Мы быстро одеваемся, пока холодок ползет по нашей влажной, разгоряченной коже.

– Что насчет этого? – Я поднимаю почти пустой флакон со смазкой.

Он ловко забирает его у меня из рук.

– Наверное, не стоит оставлять его здесь. Выброшу по пути.

Он снимает молоток с ручки, и мы выходим. На главной аллее, всего в двадцати футах, видны три фигуры. Коннор и та высокая брюнетка из домика персонала стоят у фонарного столба. Глаза брюнетки округляются при виде Генри. Лицо Коннора расплывается в вызывающей ухмылке.

Ронан стоит возле мусорного бака. Он, как обычно, невозмутим, в руке зажженная сигарета, хотя ему прекрасно известно, что курить на дорожках и в других служебных зонах запрещено. Его темный, понимающий взгляд устремлен на нас.

Они наверняка нас слышали.

Обняв меня за талию, Генри спокойно ведет меня мимо них, словно ему абсолютно плевать. Он замедляется ровно настолько, чтобы вложить бутылочку со смазкой в свободную руку Ронана.

– Для тебя должно было немного остаться, – тихо, так, чтобы слышали только мы с Ронаном, с улыбкой произносит он. Мы идем дальше.

Я оглядываюсь и вижу, как Ронан разглядывает флакон в своей руке. Затем, покачав головой и слегка усмехнувшись, он выбрасывает его в мусорный бак.

***

– Во сколько у тебя встреча с инженерами?

Утреннее солнце пробивается сквозь щели в плотных шторах, которые мы задернули не до конца, и этого света как раз достаточно, чтобы рассмотреть его соски, затвердевшие под моими шаловливыми пальцами.

– Ни во сколько.

Я хмурюсь.

– Правда? Я думала, они сегодня еще будут здесь.

– Они здесь. Но я не должен указывать им, как делать свою работу, – бормочет он сонно, его голос низкий и хриплый.

– С каких это пор ты перестал указывать людям, как им делать их работу? – Я прижимаюсь губами к его горячей, чистой коже. Он пахнет мылом с ароматом мяты, оставшимся после ванны, которую мы вместе принимали прошлой ночью.

– Значит, сегодня ты проснулась в особенном настроении. – Он перекатывается на меня, обхватывает рукой мою талию и притягивает к себе. Я чувствую себя такой маленькой, когда вот так прижимаюсь к нему. – С тех пор, как всезнающая рыжая ворвалась в мою жизнь и перевернула все с ног на голову.

Он проводит языком по линии моих губ.

– Кстати, о том, как указывать людям, что делать – похоже, «Nailed It» подготовили все необходимое для онлайн-заказов.

– Да, я видела письмо.

– Тебе нужно встретиться с ними на следующей неделе, чтобы принять кое-какие решения. Как только они наладят производство, ты сможешь начать продажи.

– Я знаю. И как они справились со всем так быстро? Одни только согласования должны были занять месяцы.

– Ты не представляешь, чего может добиться нетерпеливый тиран, у которого денег куры не клюют. – В его словах слышится насмешка.

– Генри...

– Только не проси меня не быть требовательным ради тебя. Я никогда не послушаюсь.

Его сильная, теплая рука скользит по моей спине.

– Но ты же понимаешь, что вкладываешь столько денег и усилий во что-то совершенно незначительное.

– Ты получишь все возможные преимущества. Если дело останется небольшим, то только потому, что ты сама этого захотела. Ты этого хочешь?

– Я не знаю. Но...

– Поверь в себя, Эбби.

Я прижимаюсь к нему еще теснее, закидывая на него свою ногу.

– Ну и чем мы займемся сегодня?

– Кроме этого?

– Ты не сможешь валяться в постели весь день. Ты на это не способен. У тебя голова просто взорвется. – У этого мужчины всегда есть неотложные дела.

Он прижимает мое бедро и перекатывается на спину. Я оказываюсь сверху, оседлав его, его твердый член идеально располагается между моих бедер.

Инстинктивно я начинаю тереться о него, за что получаю низкий стон удовлетворения из самой его груди.

– Я подумал, мы могли бы позже перекусить чем-нибудь вкусненьким в «Люксе». – Он повторяет мои движения.

– Мне бы этого хотелось.

Его палец снова скользит по моей спине, на этот раз опускаясь ниже, между моих ягодиц.

– Как ты себя чувствуешь с утра?

– Немножко побаливает, – признаюсь я. – Но это приятная боль. – Которая спустя часы все еще позволяет мне чувствовать Генри глубоко внутри себя.

Схватив меня за бедра, он меняет угол и ловко входит в меня.

– Сядь.

Я выполняю просьбу, позволяя одеялу соскользнуть с нас.

Он достаточно близко, чтобы дотянуться до выключателя. Он щелкает им, и комната наполняется мягким светом. Его сонные глаза, теперь горящие голубым пламенем, останавливаются на моей полной, тяжелой груди, пока я неторопливо покачиваюсь на нем, наблюдая, как они колышутся в такт каждому движению.

– Боже, Эбби... – Он тихо стонет, на мгновение прикрыв глаза ладонями.

– Что такое?

Внезапно он садится, поднявшись благодаря впечатляющим мышцам на животе.

– Ничего. Все чертовски идеально. Ты идеальна для меня. Как же так вышло, что ты так идеально мне подходишь?

Должно быть, это риторический вопрос, потому что его губы накрывают мои прежде, чем я успеваю ответить, и не отпускают еще долго после того, как он кончает внутри меня.

***

– Я никогда не пробовала лобстера, – признаюсь я.

– Тогда закажи лобстера.

– А что, если он мне не понравится?

– Тогда закажешь что-то еще. – Он произносит это так, словно любой на моем месте поступил бы именно так.

Я снова замолкаю, в нерешительности изучая меню, и тогда он говорит официанту:

– Она возьмет хвосты лобстера и, возможно, что-то еще позже. Мне стейк тибон с кровью.

– Хорошо, сэр. Седрик сейчас подойдет, чтобы помочь с выбором вина. – Официант вежливо кивает мне и быстро удаляется.

Я окидываю взглядом интерьер «Люкса». Заведение заполнено лишь наполовину; его посетители сидят за круглыми столиками, накрытыми дорогими белыми скатертями, в свете танцующего пламени свечей. Я бывала здесь несколько раз прежде, но уже давно, и всегда в качестве ассистентки Генри, то исполняя его поручения, то делая заметки.

– Я никогда не могла по-настоящему оценить, как здесь красиво. По крайней мере, с этой точки зрения.

– Ты имеешь в виду – в качестве гостя?

– Да.

Генри разворачивает салфетку и кладет ее на колени. Я повторяю его движения.

– Привыкай. Ты еще увидишь места и получше этого. – Он протягивает руку через стол, чтобы переплести свои пальцы с моими. – Я подарю тебе весь мир, Эбигейл Митчелл.

Ты уже подарил, так и хочется сказать.

– Мне не нужен весь мир, Генри. Мне нужен только ты.

Его кристально-голубые глаза останавливаются на мне, изучая меня долгий момент.

– Что ж, я весь твой. – На его губах играет легкая усмешка. – Вместе со скверным характером.

Я игриво пожимаю плечами.

– Не такой уж и скверный.

– Разве нет?

– Нет. Не тогда, когда я знаю, как смягчить этот нрав.

Его бровь чуть приподнимается.

– И как же?

Я сбрасываю туфлю и, вытянув ногу, просовываю ступню между его бедер и начинаю водить ею туда-сюда. Он немного раздвигает ноги, предоставляя мне лучший доступ. Я чувствую, как он твердеет под моими пальцами ног.

– Видишь?

Он улыбается.

– Но я не был в плохом настроении с самого начала.

Я решаю, что сейчас – самое подходящее время.

– Почему ты не сказал мне, что завтра у тебя день рождения?

Улыбка сходит с его лица, взгляд устремляется в сторону.

– Пожалуй, мне и вправду понадобится новый ассистент, – сухо бормочет он.

– Не вини Майлза. Это я попросила его узнать. Чего мне, по идее, не нужно было бы делать, если бы ты сам сказал.

– Ты никогда не говорила мне, когда твой.

– Мне и не нужно. Уверена, ты уже…

– Третьего марта.

Я закатываю глаза.

– Вот видишь?

– Для меня это обычный день. У меня встречи на золотом прииске. – Он делает большой глоток ледяной воды. – Дни рождения никогда не были большим событием в нашей семье.

– Никогда? – Даже моя мама, при всех ее недостатках, всегда следила, чтобы все вокруг, включая соседскую собаку, знали, что у меня день рождения.

– Моя бабушка всегда беспокоилась о том, чтобы у нас был торт. – Он задумчиво улыбается. – У женщины были все деньги мира, чтобы купить его, но она всегда находила время испечь его сама. Она использовала эти готовые смеси из коробок. Они были самыми вкусными. После ее смерти… он просто стал обычным днем.

– Это грустно.

– Таков был мой мир.

– Что ж, теперь это не так. Так чего же ты хочешь?

– Чтобы твой рот оказался на моем члене, – выпаливает он без малейшей паузы.

– Генри! – Я бросаю на него свирепый взгляд и краснею, окинув взглядом два столика в пределах слышимости. Слова вроде «член» имеют свойство привлекать внимание. К счастью, на нас никто не смотрит. Продолжая водить ступней, я шепчу: – Что ж, это легко устроить. Но что еще ты хочешь?

Он тяжело вздыхает.

– Ничего. Я на Аляске с тобой. Это все, о чем я могу просить прямо сейчас. Серьезно. – Он опускает руку под стол, берет мою ногу и начать массировать ее. – И тебе лучше остановиться, иначе у нас возникнут реальные проблемы, когда я встану, чтобы уйти.

В этот момент рядом с нашим столиком появляется сомелье Седрик, пресекая любую игривую шутку, которую я могла бы бросить ему в ответ.

***

Я плотнее запахиваю куртку, следуя за Генри по пирсу к его рыбацкой лодке; наши шаги гулко отдаются по деревянному настилу.

– Ты уверен, что не слишком поздно для прогулки на лодке?

– Мы не собираемся уходить далеко. Просто выйдем в залив.

– Хорошо, потому что я не приняла таблетку от укачивания. – В прошлый раз, когда я была на этой лодке, Хачиро делал фотографии Генри для журнала, и мне пришлось лежать внизу, под палубой, чтобы меня не стошнило.

– Все в порядке? – Генри спрашивает парня, которого я раньше видела работающим на причале.

– Двигатель немного прогрели. Звучит ровно.

– Спасибо, Кен. – Они пожимают друг другу руки, и затем Генри помогает мне подняться на борт. Кен отвязывает канаты, и мы медленно отходим, Генри стоит у штурвала.

– Что ты задумал? – спрашиваю я, глядя на груду одеял, лежащую в центре палубы. По обе стороны от нее стоят два высоких электрических обогревателя, и их красное свечение говорит о том, что они включены и выделяют тепло.

– Ложись. Устраивайся поудобнее, – его единственный ответ.

К моему приятному удивлению, под другими покрывалами я обнаруживаю раскладывающийся матрас и спальный мешок. Скинув туфли, я забираюсь внутрь, радуясь, что для удобства переоделась в спортивные штаны и толстовку.

– Здесь тепло.

– В этом и был смысл. – Смех Генри перекрывает низкий рокот лодочного мотора. – Я буду рядом через несколько минут.

Я кладу голову на одну из подушек и смотрю в небо над нами, густо усыпанное звездами.

– В детстве мы с Джедом часто лежали и смотрели на звезды, – бормочу я. – Мы придумывали глупые названия созвездиям. Единственные, что мы знали точно, были медведицы.

– Небо выглядело так же, как здесь?

– Нет. Ничто не может сравниться по красоте с тем, что здесь, – признаюсь я с улыбкой.

Генри глушит двигатель минут через десять. Раздается глухой всплеск якоря, падающего в темную воду. Я приподнимаюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, что мы остановились в маленькой бухточке, до ближайшего светящегося домика, по крайней мере, полмили.

– Что это за место? – спрашиваю я, пока он спускается вниз. Он скидывает туфли и забирается в спальный мешок, принося с собой волну холода, от которой я вздрагиваю.

– Мои бабушка с дедушкой привозили нас сюда по ночам, когда мы были маленькими.

– Смотреть на звезды?

– Конечно, – загадочно отвечает он, протягивая руку куда-то за мою голову. Из корзины, которую я даже не заметила, он достает бутылку шампанского и два фужера.

– Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким романтичным? – поддразниваю я.

– Поблагодари Изабеллу. Это она организовала все это. Садись.

Я сажусь, и он подкладывает подушки нам под спины. Я с удовольствием устраиваюсь поудобнее, откинувшись на них, Генри обнимает меня, его запах витает в воздухе.

– Вода здесь такая спокойная. – Слава Богу, лодка даже не качается.

– Посмотри на небо вон там, – шепчет он, указывая свободной рукой.

Мы лежим в уютной тишине, потягивая шампанское и глядя в небо, моя рука лениво водит туда-сюда по груди и животу Генри. Его тело полностью расслаблено рядом со мной – таким он бывает только несколько минут после оргазма.

Внезапно по небу пробегает волна бледно-зеленого света.

Я хмурюсь.

– Что это было?

Генри ничего не отвечает, лишь улыбается, не отрывая глаз от неба.

Спустя несколько мгновений по небу проносится еще одна волна, на этот раз ярче, с оттенком розового.

До меня доходит.

– Северное сияние! – Как я могла забыть о нем?

Генри усмехается.

– Полярное синие. Оно наиболее активно осенью и зимой. При таком ясном небе я был почти уверен, что сегодня ночью мы его увидим. Это лучшее место для наблюдений здесь поблизости.

Я вздыхаю и прижимаюсь спиной к Генри, наблюдая за световым шоу с абсолютным благоговением, пока волны зеленого, розового и фиолетового становятся все интенсивнее и чаще. Каждая из них заставляет меня ахать и взвизгивать.

– Я начинаю думать, что эти огни радуют тебя больше, чем я, – бормочет он, переворачивая нас, пока его большое теплое тело не обнимает меня сзади, а моя голова не укладывается на сгиб его руки.

– Я вижу это впервые, так что, полагаю, вопрос остается открытым. Они держатся дольше, чем ты? – шучу я.

В ответ я получаю игривый, но чувствительный шлепок по ягодице. И затем его теплая рука забирается в мои спортивные штаны и проникает в трусики. Его пальцы скользят между моими складками.

– Серьезно? Ты возбуждаешься от огней?

– Заткнись! – Я мягко толкаю его локтем в живот.

Его пальцы возобновляют неспешное исследование между моих ног, и с моих губ срывается вздох, когда его указательный палец проникает внутрь.

– Горячая и мокрая. Именно такая, как я люблю. – Он вынимает палец, лишь для того, чтобы стянуть с меня штаны ниже колен. Теперь я понимаю, почему он настоял на свободной одежде.

Я пытаюсь повернуться, но он останавливает меня тихим:

– Останься так. – Он зарывается лицом мне в затылок, его горячее дыхание щекочет кожу, пока он лижет, нежно кусает и целует меня вдоль шеи. Я чувствую, как он двигается позади, и понимаю, что он стягивает свои собственные штаны.

Я закидываю руку назад и обхватываю его затылок.

– Я не хочу, чтобы сегодня было грубо, Генри.

– Сегодня не будет грубо, – обещает он. Приподнимая мое бедро рукой и раздвигая меня, он удерживает его, устраиваясь сзади. Я чувствую, как его гладкая головка упирается в мою промежность.

И затем он входит в меня.

Я закрываю глаза, и все мои чувства обостряются.

– Кто знает, когда мы снова увидим это. Расслабься и смотри. Не прикасайся к себе. – Он устраивается поудобнее, его толчки неторопливы, лишь время от времени он прерывается, чтобы запечатлеть чувственный поцелуй на моей шее и плече.

Это мучительно медленный ритм, который длится вечность. Он мастерски затягивает оба наших оргазма, останавливаясь каждый раз, когда движения моих бедер становятся более настойчивыми, или, когда его собственное дыхание становится прерывистым – знак того, что он вот-вот кончит. Внутри кокона из одеял наша кожа влажная от пота, и каждый нерв ниже моей талии ощущается как провод под напряжением.

– Как думаешь, что продержится дольше? Северное сияние или я? – насмешливо бормочет Генри. Огни уже начали исчезать.

Я закрываю глаза, чувствуя очередной прилив тепла внизу живота.

– Ты, малыш. Определенно, ты.

– Хочешь кончить?

– Боже, да. – Мой оргазм уже который час витает где-то рядом, за пределами досягаемости, целую вечность.

Он отпускает мою ногу и просовывает руку между ног, чтобы прикоснуться к набухшему клитору.

Я кончаю почти мгновенно, мой крик эхом разносится по тихому заливу.

Он не ускоряет темп, но последние пять толчков совершает жестко. Этого оказывается достаточно, он рычит мне в ухо, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня.

Я поворачиваюсь к нему, чтобы нежно поцеловать.

– Спасибо за сегодняшний вечер.

Генри вздыхает, касаясь меня губами.

– Мы повторим это в следующем году. Договорились?

Я улыбаюсь.

– Договорились… Погоди. Который сейчас час?

– Без понятия.

Я тянусь к телефону, который ранее отложила в сторону.

– Уже за полночь. У тебя день рождения.

– Хм… – Его ладонь скользит по моему обнаженному животу.

– С днем рождения, – шепчу я ему в губы, игриво прикусывая его нижнюю губу.

Он усмехается.

– Это то, что ты мне подарила? Секс на день рождения?

– И не один, если повезет. – Я хихикаю. – Я люблю тебя, Генри.

Он замирает.

– Каждый раз, когда ты произносишь эти слова, я буквально чувствую их внутри себя.

Я улыбаюсь.

– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. – Джед говорил мне их постоянно. Я думала, он говорил их искренне, и, возможно, так оно и было. Но я знаю, что Генри трудно говорить о любви. Каждый раз, когда эти слова срываются с его губ, мое сердце наполняется радостью.

– А когда ты так смотришь на меня... – его пристальный взгляд скользит по моему лицу. – Ты – подарок, о котором я даже не мечтал. Не знал, что нуждаюсь в нем. Я люблю тебя, Эбби.

На несколько мгновений мы теряемся в чувственном поцелуе, прежде чем он отстраняется и снова устраивается у меня за спиной. Мы лежим в уютной тишине, наши разгоряченные и полностью удовлетворенные тела переплелись, мы смотрим в небо Аляски, пока я не начинаю дремать. Погружаясь в сон, я чувствую, как он натягивает на меня штаны и выбирается из-под одеяла, чтобы завести лодку. Двигатель издает успокаивающий рокот. Я остаюсь под теплым одеялом, пока Генри везет нас обратно в Волчью бухту.

ГЛАВА 15

– Неужели нельзя сделать это завтра? Они вообще знают, что у тебя день рождения?

Генри усмехается, отпивая кофе.

– Сотни людей ждут уже несколько недель, чтобы вернуться к работе. Я не стану это откладывать из-за своего дня рождения. Мы уже потеряли преданных работников, которые не могут позволить себе не работать.

Я фыркаю.

– Я просто поеду туда, встречусь с бригадирами, чтобы они поняли, как я работаю, произнесу воодушевляющую речь для рабочих и пройдусь по шахте, чтобы доказать, что проблемы с безопасностью решены. Я вернусь к середине дня.

Я хватаю с подноса круассан и начинаю разламывать его на части.

– Ладно. Тогда я буду ждать здесь… – Я позволяю полам своего белого халата разойтись, обнажая наготу под ним – чистую только что после нашего совместного душа.

– Господи Иисусе, Эбби. Сегодня мы уже трахались три раза, а сейчас только восемь утра, – бормочет Генри, не в силах устоять и не впиться взглядом в мое тело, задержавшись на полных, округлых грудях и на красном засосе, который он случайно оставил. – Знаешь, думаю, твой друг Ронан, возможно, прав. Мне, пожалуй, не хватит сил удовлетворить твои потребности.

– Ты прав. Вероятно, мне нужны двое мужчин, – язвительно замечаю я, заслужив невозмутимый взгляд. – Я не заметила, чтобы ты жаловался сегодня утром.

– Поверь, я никогда не буду жаловаться, просыпаясь оттого, что мой член у тебя во рту. – Он отправляет в рот последний кусок тоста и затем, вытерев губы салфеткой, поднимается со стула. Он сжимает мою руку и притягивает к себе, затем нежно берет за подбородок и мягко целует в губы. – Спасибо, что все это организовала.

– Всегда пожалуйста. Хочешь, я провожу тебя до вертолетной площадки?

– В таком виде? – Он распахивает мой халат.

Я обнимаю его за талию, его облегающий черный свитер мягко касается моей груди. Его выбор одежды был не случайным. Он полагает, что, если появится в шахте как новый владелец в костюме и галстуке, никого не расположит к себе.

– Я могу переодеться.

– Нет. Все в порядке. Останься здесь, тут тепло.

– А ужин? Пойдем снова в «Люкс»? Я могу забронировать столик.

Он убирает прядь моих длинных рыжих волос с лица.

– Почему бы нам просто не остаться здесь? Так я смогу безуспешно пытаться удовлетворить тебя всю ночь напролет без перерыва.

Я хихикаю, проводя руками по его рельефной спине.

– Договорились.

Он наклоняется для последнего, долгого поцелуя.

– Мне пора.

Я отпускаю его и смотрю, как он выходит за дверь, по пути хватая куртку.

– Я люблю тебя, – выкрикиваю я, но дверь уже захлопнулась, и он меня не услышал.

Я снова смотрю на часы. Начало девятого. Если он вернется к середине дня, у меня впереди добрых восемь часов. Надеюсь, этого времени хватит для осуществления плана, который пришел мне в голову, как только я открыла глаза сегодня утром.

Я набираю номер службы консьержей и скрещиваю пальцы.

– Доброе утро, мистер Вульф. Чем я могу вам помочь? – Приятно щебечет голос на другом конце линии.

– Отем! Слава богу! Дай мне номер Изабеллы. Мне нужна ее помощь кое с чем.

– Привет, Эбби! Конечно!

***

– Ты такой придурок, Коннор, – ворчу я, прижимая грудь рукой после каждого скачка.

– Эй! Это не я устроил ямы на дороге, – парирует он.

– Да, но ты специально виляешь, чтобы в них попасть!

Он начинает смеяться, за что я сильно хлопаю его по твердой, как камень, груди. От этого он смеется еще громче.

Ронан сидит справа от меня, как всегда расслабленно, широко расставив ноги, сжимая рукой ручку над головой.

– Так Вульф понятия не имеет, что ты все это затеяла из-за его дня рождения?

– Нет. Эта идея пришла мне в голову только сегодня утром, после его отъезда. Я позвонила Изабелле, чтобы она помогла все организовать. – После ее помощи со вчерашней рыбацкой лодкой я подумала, что она, возможно, согласится. И не ошиблась.

– Изабелла, – с наслаждением стонет Коннор.

Я закатываю глаза, игнорируя его.

– Спасибо вам, парни, за то, что согласились.

– Это место в любом случае следовало проверить, – бормочет Ронан, его взгляд устремлен вперед, на узкую грунтовку, которая служит дорогой к старой хижине Вульфов.

– Я серьезно. Спасибо.

Наконец он встречается со мной взглядом, и его выражение лица смягчается. Я не знаю точно, почему Ронан в ту ночь решил противостоять Генри, прав ли Генри, и изменились ли чувства Ронана ко мне.

– Пейдж несколько часов назад отправила туда горничных, так что там уже должно быть чисто и прибрано.

– Потрясающе. Значит, все, что нам нужно – это растопить камин и занести дрова, и все будет готово.

– Но я не понимаю. Вы могли бы прыгнуть в его самолет и махнуть в Вегас, как крутые шишки, на горячие грязные выходные. Зачем оставаться здесь? – Коннор смотрит своими васильковыми глазами на старую хижину, которая наконец появляется из-за поворота. Ту, что построил собственноручно дед Генри. Ту, с которой у Генри связано столько дорогих сердцу детских воспоминаний.

Я улыбаюсь.

– Потому что это место много для него значит.

***

– Тебе достаточно просто бросить спичку, и этот малыш вспыхнет, – объявляет Коннор, отступая от аккуратно сложенных в очаге щепок и бумаги. – И здесь достаточно дров, чтобы вам было тепло все выходные.

– Спасибо. А теперь, пожалуйста, помоги мне разобраться, как этим пользоваться. – Я стою перед старинной дровяной печью.

Он подходит, по пути включая лампу, чтобы добавить света тусклому пространству. Он приподнимает одну из круглых крышек на поверхности.

– Просто положи сюда полено и подожги его.

– Ладно, но как мне испечь в ней торт? Погоди, должно быть, вот здесь. – Я тяну за ручку, и открывается дверца в маленькое отделение, идеально подходящее по размеру для формы для выпечки.

– Испечь торт… – Лицо Коннора искажается. – В таких штуках не пекут торты!

Я смеюсь.

– Бабушка Генри постоянно пекла для него торты в этой штуке. Я собираюсь испечь ему торт на день рождения. – Я поднимаю коробку с шоколадной смесью для торта в качестве доказательства. Джон был так любезен, что купил ее в продуктовом магазине в Хомере.

– У тебя на кухне есть команда пятизвездочных всемирно известных шеф-поваров и су-шефов, которые приготовят для тебя самый шикарный торт, какой ты только можешь представить, по щелчку твоих маленьких пальчиков, а ты собираешься испечь ему торт из смеси «Дункан Хайнс»?

Я улыбаюсь.

– Да.

– Потому что его бабушка пекла ему здесь торты.

– Да.

Коннор хмурится.

– Ты хочешь, чтобы он вспоминал свою бабушку, когда смотрит на тебя? Это заводит Вульфа?

– Нет! Ты придурок! – Я запускаю в него коробкой, но промахиваясь.

– Ему понравится, – кричит Ронан.

Я поднимаю глаза и вижу, что он облокотился на резные кедровые перила, ограничивающие верхний этаж.

– Здесь наверху все в порядке. Они подготовили только одну спальню.

– И хорошо. Нам нужна только одна. Погоди, какая именно?

Он многозначительно смотрит на меня.

– Та, что с балконом.

Та самая, в которой мы с Ронаном впервые были вместе.

Я переключаю внимание на кухню, обхожу стол, чтобы поднять коробку.

– Окей. Ты разведи огонь, а я начну замешивать тесто, чтобы можно было поставить форму и… – Мой голос обрывается, когда я неожиданно теряю равновесие. Я замираю, пытаясь прийти в себя.

Но дело не во мне.

– Вы это чувствуете? – Коннор смотрит то на меня, то на Ронана, то на бокалы в угловом шкафчике. Они дребезжат, сталкиваясь друг с другом. И люстра из оленьих рогов, свисающая с толстой балки на потолке, раскачивается. Спустя несколько мгновений все стихает. Я снова чувствую себя нормально.

– Это было гребаное землетрясение! – восклицает Коннор.

– Они здесь бывают? – с недоверием спрашиваю я.

– Где-то бывают, – Ронан спускается по лестнице. – Кто знает, где именно произошло это, но мы определенно почувствовали его здесь.

– Вау. Это было пугающе. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. – Насколько я знаю, во всяком случае.

Мускулистые руки Коннора обнимают меня сзади.

– То есть, кроме того раза, когда мы с Ронаном покачнули твой мир?

Я бью его локтем в живот и вырываюсь, качая головой.

– Помогай мне с этим огнем или нет, но я испеку чертов праздничный торт.

– Я помогу тебе, Рыжая. – Ронан подходит, мрачно усмехаясь, и отпихивает Коннора. – Иди проверь погреб.

– Черт, нет! Я ненавижу туда ходить, – стонет Коннор, направляясь к входной двери. – Почему мне достался в напарники такой слюнтяй?

– Пошел ты. Я ничего не могу с собой поделать.

Я хмурюсь.

– Поделать с чем?

– Я не выношу тесных пространств, – смущенно признается Ронан. – На меня накатывает паника.

– Я могу назвать как минимум одно тесное место, где ты прекрасно себя чувствуешь, – слышу я бормотание Коннора, прежде чем дверь захлопывается.

Ронан раздраженно вздыхает.

Я опускаю голову, чтобы скрыть румянец.

– Так они до сих пор заставляют бригаду приезжать сюда?

– Каждую неделю. И с тех пор, как у них здесь завелись мыши, нам приходится спускаться в тот погреб, чтобы убедиться, что туда никто не проник. – Ронан замолкает, засовывая растопку и газеты в печь.

Я пристально смотрю на него.

– У нас все хорошо?

– Да, все хорошо.

– Что это было в ту ночь?

Он чиркает спичкой и поджигает.

– Ничего.

– Не похоже на ничего. – Я вскрываю упаковку смеси для торта и вываливаю ее в миску, которой меня снабдили на кухне. – Генри думает, что у тебя есть чувства ко мне. Я сказала ему, что мы просто друзья, – говорю я как можно небрежнее.

Ронан молчит.

– Я права… да?

– Мы просто друзья. – Он вздыхает, упираясь ладонями в верхнюю часть печи. – И да, у меня есть чувства к тебе.

У меня внутри все сжимается.

– Какие чувства?

– Те, которых я не хочу.

Я занимаю руки сборкой ручного миксера, отводя глаза. Этого не должно было случиться.

– И давно?

– Не знаю, но я не осознавал этого, пока ты не вернулась.

Наконец я решаюсь поднять взгляд и встречаюсь с его пронзительными зелеными глазами. Я прерывисто вздыхаю.

– Ронан, я безумно люблю Генри. Я…

– Я знаю. Я ничего не прошу и не жду. Ты спросила, поэтому я ответил.

Повисает неловкое молчание.

В конце концов, Ронан поворачивается обратно к дровяной печи, где языки пламени начинают потрескивать и лизать открытый верх.

Я ловлю усмешку, изгибающую его губы.

– В чем дело?

– Когда тем вечером он отдал мне смазку? – Он качает головой. – Какой же это был ход. Этот ублюдок просто раздавил меня.

Я сжимаю губы, не зная, смеяться мне или сгорать со стыда. В конце концов, я не могу сдержать хихиканья, и вскоре мы оба трясемся от смеха.