Текст книги "Покорись мне (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Мне не составляет труда определить девушку, о которой она говорит. Эффектную, стройную, с неряшливо собранным пучком черных волос. Она то и дело бросает взгляды в нашу сторону, ее острый взгляд миндалевидных глаз скользит между Коннором и Ронаном, который сидит на спинке дивана рядом со мной.

Я ловлю взгляд Ронана.

Серьезно? Вы вдвоем… и она? Я пытаюсь передать взглядом, не в силах справиться с любопытством.

Он лишь пожимает плечами. А потом уголки его губ изгибаются в одной из его фирменных темных улыбок.

Я качаю головой.

– Вы тут, я смотрю, не скучали.

Он медлит, а затем наклоняется, опираясь на диван за моей головой.

– Никто из них и близко не сравнится с тобой, – шепчет он мне на ухо.

Я хихикаю, хотя краснею.

– Ага, конечно. Ты это каждой девушке говоришь. – Я не дура.

– Ты же знаешь, что нет. – Он отстраняется ровно настолько, чтобы я увидела его глаза и искренность в обрамлении густых темных ресниц. – Ты была особенной. Ты была не такой, как все.

Моя грудь наполняется странным чувством нежности.

– И ты был особенным для меня. У меня никогда не было такого друга, как ты. Полагаю, больше и не будет. – Если не считать Марго, но эта дружба уникальна на совершенно другом уровне.

Его взгляд медленно скользит по моим чертам, и он глубоко вздыхает.

– Он делает тебя счастливой?

– Да.

Он сжимает челюсти.

– Он удовлетворяет тебя?

– Да.

– Уверена? Потому что ты была готова…

Кэти сильно пихает меня локтем в бок и отвлекает мое внимание. Именно тогда я замечаю, что в домике воцарилась тишина, гул голосов стих, оставив лишь звук музыки из колонок.

В десяти футах от нас стоит Генри и пристально смотрит на меня. Выражение его лица нечитаемое, но от этого не менее угрожающее.

Я слышу, как с губ Ронана срывается тихое «блядь». Он медленно выпрямляется и вздыхает, словно смиряясь с надвигающимся штормом.

Боже мой. Как это должно было выглядеть со стороны?

Проходит еще несколько тягостных мгновений, и затем Генри поднимает мой телефон, который я оставила на журнальном столике в домике.

– Ты забыла это. – Его тон достаточно дружелюбный.

Я поднимаюсь с дивана и пробираюсь к нему сквозь толпу, чувствуя, как множество глаз впиваются в нас. Я обнимаю его за талию.

– Прости. Я не заметила, что уже так поздно. Я просто зашла поздороваться.

– Зашла? Или тебя занесли… – тихо бормочет он так, что слышу только я, его пронзительный взгляд молниеносно оценивает ситуацию – лица, пиво в моей руке, поднос с текилой – и останавливается на Ронане. И прищуривается.

Ронан не отводит глаз, встречая его взгляд.

– За старые времена? – Коннор протягивает Генри шот текилы. Никаких старых времен не было. Эти двое никогда не пили вместе. Если Коннор вообще нервничает – из-за того, что Генри знает нашу историю и может выгнать его к черту, если захочет, или устроить ему взбучку – он этого не показывает.

Генри переводит свой стальной взгляд на Коннора и смотрит два… три… четыре удара сердца, прежде чем взять шот.

– Думаю, Эбби тоже не помешает.

– Нет, мне не надо, спасибо… – начинаю я, но Генри ловко берет еще один шот с подноса и протягивает мне.

– Ошибаешься. Он тебе понадобится, – тихо предупреждает Генри. Его улыбка откровенно порочная, когда он опрокидывает свой шот без соли и дольки лимона.

Несмотря на нарастающее напряжение, мои бедра сжимаются от предвкушения. Он накажет меня за то, что только что увидел, но так, что мне это понравится.

Я залпом выпиваю шот, морщась от противного вкуса и заедая долькой лимона.

Генри поднимает руку и щелкает пальцами в сторону бармена.

– Следующий раунд за мной.

Все одобрительно кричат.

– Что ты делаешь? – шиплю я.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Знакомлюсь с твоими друзьями. Разве ты не этого хотела?

***

Я торопливо намыливаю руки, стараясь поскорее вернуться к Генри, пока его не растерзали подвыпившие сотрудницы или Коннор не ляпнул какую-нибудь гадость, что окончательно выведет его из себя. Мое тело гудит от алкоголя после четырех раундов, которые всем оплатил Генри и настоял, чтобы я тоже выпила. Еще один шот – и я поплетусь домой, шатаясь.

– Боже мой, Генри Вульф такой горячий. Как ты вообще можешь заниматься с ним сексом? Я бы не смогла! Я бы слишком нервничала! – девушка, которая, кажется, представилась Тиной, невнятно бормочет себе под нос, взбивая длинные каштановые волосы перед зеркалом в уборной рядом со мной.

Она не первая, кто говорит мне это сегодня вечером, хотя я не отходила от Генри ни на шаг до самого этого момента. Но сочетание алкоголя и Генри Вульфа делает большинство женщин безрассудно смелыми.

Я просто улыбаюсь ей, точно так же, как улыбалась всем остальным.

Дверь самой дальней кабинки со скрипом открывается, и оттуда выходит Тилли.

– Эбби! – Она дарит мне широкую улыбку, которая не достигает ее глаз. – Твои волосы не были такими рыжими, когда я видела тебя на пароме сегодня днем.

– Да. Я попросила Трис снова покрасить меня. У нее очень хорошо получается. – Я невольно касаюсь своих блестящих рыжих локонов. Раньше я завидовала Тилли и ее огненно-рыжим волосам, в те времена, когда верила, что мама права, и я не должна красить волосы из-за страха, что они станут оранжевыми или, того хуже, зелеными.

– Ну надо же, как все у тебя удачно сложилось. Начала горничной, а закончила в постели босса. – Она намыливает руки, не отрывая от меня своих колючих глаз.

– Это определенно было неожиданно, – признаю я с вежливой улыбкой.

Ополоснув руки, она быстро вытирает их полотенцем и затем достает помаду кроваво-красного оттенка.

– Полагаю, теперь мы знаем, почему Вульф тебя нанял.

Это определенно не означает «я за тебя рада». Если Отем и Кэти говорят правду, то я могу только представить, что завистливая Тилли говорит за моей спиной. А ведь в первую ночь здесь мы с Тилли шли по тропинке под руку, смеялись и шутили. Я была готова назвать ее своей новой лучшей подругой. Тогда я была изрядно пьяна, но это не важно.

– Я слышала, что у Вульфа действительно есть слабость к своим ассистенткам, так что нам не стоит слишком удивляться. – Она наносит помаду на губы. – Жаль, что ты больше не работаешь на Вульфа. Предыдущая получила солидное выходное пособие, не так ли?

Значит, Тилли каким-то образом узнала о Кире. И она копает в поисках новой информации. Какой-нибудь пикантной детали для сплетен.

Не то чтобы это имело значение, но раздражает.

– Понятия не имею, о чем ты. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Я знаю, что ты наивная, но неужели ты настолько глупа, чтобы думать, что это продлится долго? Потому что мне жаль тебя разочаровывать, но нет. Все это знают. Все об этом говорят. Они улыбаются тебе в лицо, но ты же знаешь, что все сделали ставки на то, как скоро он бросит тебя и вернется к своим супермоделям.

Ее слова бьют точно в цель – в мою неуверенность.

– Кто? Кто делает ставки?

– Да практически все.

– Кто именно? – требую я ответа. Отем? Кэти? У меня внутри все сжимается. Ронан?

Она неопределенно пожимает плечами.

– Я не распространяюсь о том, что могу случайно подслушать.

До меня доходит. Так вот в чем причина ее озлобленности по отношению ко мне. Она, должно быть, узнала, что это я была в душе той ночью, когда она переспала с Джеймсом, и она думает, что это я рассказала Лоррейн.

Теперь она просто пытается вывести меня из себя. Боже, Тилли такая мстительная. А я-то думала, что она мне нравится.

– Эй, Тилли, в следующий раз, когда будешь раздвигать ноги для женщины, может, сначала спросишь, как ее зовут? – произношу я как можно беззаботнее.

Я оставляю Тилли в уборной с разинутым ртом и вспыхнувшими щеками, и этот момент злобной мелочности с моей стороны немного смягчает ее укол. Я направляюсь прямиком туда, где оставила Генри, готовая вернуться в наш сьют, и настроение у меня испорчено.

Его там уже нет.

– Ты не видела, куда ушел Генри? – спрашиваю я у Кэти.

– Кажется, он направился к выходу.

– Спасибо. – Я не утруждаю себя упоминанием о пари – в этом нет смысла. Я пробираюсь через редеющую толпу и выхожу через главную дверь.

– ...Я должен уволить тебя прямо сейчас. Мне следовало уволить тебя несколько месяцев назад, – слышу я рычание Генри, направленное на Ронана.

Вот дерьмо. Я мгновенно трезвею.

– Если это заставит тебя почувствовать себя крутым парнем, давай. Но я просто присматриваю за Эбби, – парирует Ронан, не отступая, с таким же суровым выражением лица.

– Ты просто хочешь трахнуть Эбби.

– Как я могу не хотеть? Она чертовски идеальная. – Ронан ухмыляется. – И нам нравится одно и то же. Ты знаешь, что именно. То, что такой гребаный мудак, как ты, не может ей дать. Потому что ты чертовски ревнивый, эгоистичный и властный.

О-о-о... дерьмо.

Я вижу, как Генри сжимает кулаки.

Но Ронан еще не закончил и подходит к нему вплотную.

– И если ты снова причинишь ей боль, как в прошлый раз...

– Я готова идти. – Я встаю между ними, расталкивая их, и обнимаю Генри за талию.

Его грудь вздымается от гнева. В последний раз, когда я видела его таким, он только что ударил Скотта.

– Давай, Генри. Пора идти, – умоляю я. – Оно того не стоит.

Спустя несколько долгих, напряженных мгновений он глубоко вздыхает и переплетает наши пальцы. Он уводит меня прочь на свежий ночной воздух.

Я оглядываюсь на Ронана всего раз и вижу, как он закуривает, не сводя с нас пристального взгляда.

– Какого черта это было?

– Я просто познакомился с твоим другом, – мягко отвечает он. После следующего вздоха его голос становится стальным. – Ты все еще хочешь его?

– Нет! С чего бы?

– Ты все еще испытываешь к нему влечение?

Ронан был и всегда будет привлекательным. Я не могу сказать это Генри, особенно в его нынешнем состоянии. Но я и не хочу лгать.

– А тебя до сих пор влечет к Марго? – парирую я.

Челюсти Генри сжимаются. Он знает, что не может отрицать этого, не солгав, потому что он уже в этом признавался. Любой дышащий гетеросексуальный самец испытывает влечение к Марго, как и большинство остальных.

Я дрожу. Генри снимает свою клетчатую рубашку и помогает мне надеть ее.

– Полагаю, у тебя не было возможности захватить куртку, раз уж эти два мудака явились к моему порогу, чтобы перекинуть тебя через плечо и притащить сюда.

– Как ты...

– Камеры наблюдения, Эбби. Они повсюду. Никогда не забывай об этом.

Я беру его под руку, чтобы прижаться к нему ближе.

– Я не хочу Ронана, если ты спрашиваешь об этом. Я не думаю о том, чтобы снова быть с ним. Я не думаю ни о ком, кроме тебя. Ты – все, что мне нужно и чего я хочу.

Под нашими ногами хрустит гравий, мы проходим мимо душевых, откуда доносятся звуки льющейся воды и смеха.

– И все же я зашел туда сегодня вечером и увидел, что он склонился над тобой, а ты выглядела так, словно наслаждалась каждым мгновением.

– Ронан ничего не пытался сделать. Он спросил меня, счастлива ли я, но после того, как он стал свидетелем того, какой разбитой я была, неудивительно, что он спросил. Мы просто... Я не могу объяснить наши отношения. Полагаю, они, наверное, похожи на твои с Марго.

– У него есть чувства к тебе.

– Нет. Это не так.

– Именно так. Поверь мне.

Я вздыхаю.

– С чего вообще началась эта ссора? – Когда я ушла в туалет, Генри вежливо слушал, как несколько сотрудников кухни расхваливают шеф-повара и ее талант.

– Мне нужен был свежий воздух. Я вышел и столкнулся с ним. Он без лишних церемоний заявил мне, что ты заслуживаешь всей моей любви и внимания, и мне лучше бы обеспечить тебя этим.

– Ох. – Я хмурюсь. – Ну, это не самое худшее, что мог сказать Ронан.

– Он также сказал, что ты не хочешь, чтобы с тобой обращались как с хорошей маленькой девочкой.

Я вздыхаю. Я помню, как рассказывала Ронану что-то об этом – о том, что Генри нравилось, что я такая невинная – в те времена, когда я верила, что он переспал с журналисткой, потому что не был удовлетворен моей невинностью. Хотя я не могу поверить, что у Ронана хватило смелости сказать это Генри.

– Мне потребовалась вся моя воля, чтобы не выбить ему зубы. Я точно знаю, что тебе нужно.

– Прости, Генри. Возможно, ты был прав. Было плохой идеей приходить сюда сегодня вечером.

Повисает молчание.

– Они не повредили тебе бедро, когда тащили тебя сюда? – наконец спрашивает он, уже мягче.

– Нет. Все в порядке. После сегодняшнего дня ты точно знаешь, что все в порядке.

Он лукаво улыбается.

– Ты повеселилась там с ними?

– Да, пока не столкнулась с Тилли. – Я рассказываю ему о пари и замечаю отсутствие потрясения или гнева на его лице. – Ты не выглядишь удивленным.

– Я не удивлен. И тебе не следует. Ты не должна позволять таким вещам тебя задевать.

– Да, но они же мои друзья.

– Друзья будут постоянно тебя разочаровывать. Вот почему у меня их немного.

– Но они...

– Это люди, которые пришли в твою жизнь на время и так же быстро уйдут. Ты не вспомнишь и половины их имен через десять лет. О других ты даже не вспомнишь, что они существовали. Они не придут на помощь, когда ты будешь в ней нуждаться, поверь мне. Если они хотят тратить свое время и деньги, ставя против нас, пусть. Никто из них не выиграет и гребанного цента, я тебе это обещаю.

– Ты так уверен?

Он замедляет шаг и останавливается, чтобы повернуться ко мне. Обхватив руками, он притягивает меня к своей груди.

– Ты помнишь первую ночь, когда мы встретились? Когда мне пришлось тащить твою пьяную задницу домой?

Я хихикаю, глядя в его прекрасные голубые глаза, и обнимаю в ответ.

– Кое-что помню, да.

По тропинке к нам направляется пара, и я слышу шепот:

– Это Вульф?

Генри игнорирует их, наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Ты твердила без остановки, что тебе нужно потерять девственность, а твои губы были прижаты к моей шее.

– Да. К сожалению, я это хорошо помню, – криво усмехаюсь я.

– Я нес тебя по этой тропинке, мимо того сарая, – он указывает на ближайший сарай с инструментами, – и у меня было чертовски сильное искушение затащить тебя туда и дать именно то, что тебе было нужно. Прямо там.

– Почему ты не сделал этого?

Он спокойно смотрит на меня.

– Потому что, вопреки тому, что думает твоя мать, у меня есть некоторые моральные принципы. Но ты завладела мной той ночью. – Его дыхание с примесью алкоголя обдает мое лицо. – Я пошел домой и дрочил – дважды – думая о том, как трахаю тебя. Я не мог сказать, когда в последний раз до этого дрочил, думая о женщине, тем более дважды за одну ночь. Определенно прошло несколько лет.

Мое дыхание учащается.

– Где? – шепчу я.

Его брови взлетают вверх.

– Где ты это делал? В душе? В постели?

– Один раз на диване. Один раз в постели. – Он усмехается. – А что? Тебе нравится представлять, как я это делаю?

– Да, – признаюсь я, застенчиво улыбаясь. Воспоминания о том, как я наблюдала за Генри в душе в тот самый первый раз, – его расставленные ноги, напряженная рука, его кулак, сжимающий член, – захватывают меня. С тех пор я неоднократно видела, как он ласкает себя, но тот первый раз навсегда врезался в мою память.

Знакомая пульсация возникает у меня между ног, а кожа начинает гореть.

Он твердеет, упираясь в мой живот.

– И мы были в том сарае с инструментами? – тихо спрашиваю я. Сейчас это похоже на игру с опасным зверем, дразнить его и возбуждать так, вдали от нашего дома, но из-за текилы я не могу с собой совладать.

Он запускает руки под рубашку, которую отдал мне, а затем пробирается под футболку. Я взвизгиваю от того, какие холодные у него руки, но он не останавливается, скользя ими по моей спине, чтобы расстегнуть лифчик.

– Так и было. В первый раз. – Он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. – Я раздел тебя и трахнул на верстаке. Во второй – наклонил и трахал в задницу, пока ты не кончила. Ты все время кричала, но тебе это нравилось.

Мои бедра сжимаются. Откровенный, говорящий непристойности, Генри – один из моих самых любимых его образов.

– Что ж, та ночь, видимо, была весьма поучительной.

– Я уже тогда понимал, что у меня нет ни единого шанса устоять перед тобой, хоть пытался убедить себя в обратном. Ты уже пленила меня. И продолжаешь делать это, ночь за ночью. Так что да. Уверен, все те дураки, что ставят против нас, – просто жалкие глупцы. – Он наклоняется, чтобы коснуться моих губ нежным поцелуем. За которым тут же следует другой, куда более глубокий, пробуждая каждое нервное окончание в моем теле.

Позади раздается шум шагов по гравию и пара насмешливых выкриков, но Генри не отступает, и вот его рука уже скользит вниз, чтобы сжать мою задницу и притянуть все мое тело к его напряженному члену.

Меня удивляет, что он делает это прямо посреди деревни для персонала. Возможно, он пьян больше, чем показывает, учитывая виски, выпитое ранее и последние шоты. Или же он разозлился после слов Ронана и пытается доказать, что утолить мой «аппетит» не составляет для него труда. Так или иначе, я не собираюсь его останавливать. Пусть люди видят. Пусть завистливые сучки вроде Тилли хорошенько на нас насмотрятся. Я запускаю пальцы в его волосы и теряюсь в ощущении его языка, сплетающегося с моим, уже не замечая холода. Желание сорвать с него одежду и ощутить его внутри себя затмевает все остальное.

– Ты нужен мне прямо сейчас, – шепчу я ему в губы.

– Тогда нам лучше поторопиться.

Меня осеняет импульсивная идея.

– Я не могу ждать так долго. – Оторвавшись от его губ, я хватаю его за руку и тащу за собой по тропинке.

– Эбби, и что ты, по-твоему, делаешь? – с улыбкой в голосе спрашивает он.

– Ты прекрасно знаешь, что. Если код не сменили... – я ввожу пятизначный код, который использовала, когда мне требовался садовый инструмент из этого сарая, удивляясь, что до сих пор его помню.

– Не уверен, что ты осознаешь...

Я рывком распахиваю дверь и вижу, что внутри горит тусклый свет.

– Боже мой! – вскрикиваю я. Саймон, коридорный, склонился над верстаком со спущенными до щиколоток штанами, а Омар из службы озеленения стоит сзади и трахает его.

– Вот черт. – Глаза Омара расширяются от страха, он отстраняется от Саймона и лихорадочно пытается натянуть на себя штаны, засовывая свой твердый член в трусы прямо в презервативе. Саймон движется почти так же быстро, убирая свой собственный член с несколько большей осторожностью.

И вот они оба смотрят на нас, и на их лицах написан панический ужас.

Генри кивает в сторону двери.

– Убирайтесь нахуй.

– Простите, мистер Вульф. Нам просто больше негде было, – говорит Омар умоляющим тоном.

Генри поднимает руку, не давая Омару продолжить.

– Не нужно ничего объяснять. Никто об этом не узнает. А теперь поваливайте.

Они выскальзывают наружу, на ходу пробормотав «простите».

Генри захлопывает дверь. И начинает смеяться.

– Что я говорил насчет твоего таланта всегда оказываться в комнатах, где кто-то трахается?

Вскоре я начинаю хихикать, прижимаясь лицом к его груди.

– Боже правый, я понятия не имела...

– Что люди используют этот сарай для секса? Или что эти двое – геи?

– И то, и другое? Я, конечно, слышала разговоры о том, что в сараях этим занимаются, но эти двое... – я поднимаю взгляд на загадочную улыбку Генри, и до меня доходит. – Ты знал. Как ты... камеры наблюдения, – я сама отвечаю на свой вопрос.

– Все эти клавиатуры подключены к центральной системе, так что мы знаем, когда кто-то заходит. Кто-то приходил сюда каждую ночь в одно и то же время последние несколько недель, так что они проверили запись с камер на тропинке. Было нетрудно догадаться, что происходит.

– Так ты знал и позволил этому продолжаться?

Генри морщится.

– Люди тут повсюду трахаются, как кролики. Но, полагаю, таким парням, как эти двое, куда сложнее. Некоторые из их соседей по комнате могут не согласиться с тем, что они нагибают друг друга в душе. Так что я велел Белинде не вмешиваться, пока не возникает проблем.

– Это было... очень мило с твоей стороны. – Я бросаю взгляд на то место, где только что были Омар и Саймон, и замечаю бутылочку смазки. – Я никогда раньше не видела, как занимаются сексом двое парней.

– Почему я не удивлен?

– А ты?

– Да, – без тени колебания отвечает он, нежно растирая ладонями мои руки, чтобы согреть. Ну конечно, Генри видел.

Я знаю, что сам он с парнями не спал, он мне говорил. Я медлю.

– А наблюдать за двумя мужчинами... тебя возбуждает?

– Нет. Но и не смущает. – Он притворно хмурится. – Так зачем ты снова притащила меня сюда?

– Мне захотелось приключений, но... – я нервно хихикаю, прижимаясь к нему. – Кто знает, кто еще пользуется этим сараем. Может, нам стоит вернуться в наш коттедж.

Генри ловко хватает молоток со стеллажа и вставляет его в ручку двери, блокируя ее.

– Ты же знаешь, я не люблю провалов. – Его рука на моей спине направляет меня туда, где минуту назад стоял Саймон. – Особенно когда тут есть отличный флакон смазки, которую грех не использовать. – Он разворачивает меня и встает сзади, обхватив талию руками, наклоняется, чтобы куснуть и поцеловать изгиб моей шеи.

Дрожь пробегает по конечностям, груди, между ног.

– Тебе холодно?

– Чуть-чуть, – признаюсь я, хотя по венам струится адреналин.

– Тогда оставь мою рубашку на себе. Пока что. – Запустив руки под резинку моих леггинсов, Генри спускает их до щиколоток, а следом и трусики, открывая мою самую чувствительную плоть прохладному воздуху.

Кожа на бедрах покрывается мурашками, и я чувствую, как изо рта вырываются облачка пара, но даже несмотря на холод мое дыхание начинает учащаться в предвкушении – одно лишь ожидание того, как прикосновения Генри принесут освобождение, заставляет горячую волну прокатиться по всему моему телу.

– Положи руки на стол и наклонись.

Прямо как Саймон.

Я делаю как он сказал и ловлю себя на том, что разглядываю гладкий бетонный пол у себя под ногами и черные рабочие ботинки Генри, которые приближаются ко мне сзади.

Мой рот приоткрывается в беззвучном вздохе, когда Генри скользит рукой между моих ног и начинает водить ладонью туда-сюда. Я инстинктивно расставляю ноги шире, чтобы предоставить ему лучший доступ, и он с готовностью пользуется этим.

Два пальца входят в меня и начинают ритмично двигаться, усиливая уже образовавшуюся влажность. Вскоре к ним присоединяется третий, растягивая меня.

– Ты вся течешь, Эбби.

– Потому что я очень хочу тебя.

– Ты заставила меня проделать весь этот путь сюда сегодня вечером. Я ожидал найти тебя теплой и обнаженной в моей постели. Ты заставила меня ждать, – говорит он спокойно. – Может, и мне следует заставить тебя подождать.

Я начинаю двигать бедрами навстречу его руке, точно так же, как делала бы это, окажись на ее месте его член.

– Эбби, – рычит он, и я отвечаю насмешливым смешком.

Я слышу звяканье пряжки, когда он расстегивает ремень и ширинку, а затем спускает джинсы с бедер. Кровь приливает к животу и между ног, я чувствую, как она пульсирует в такт сердцу, заставляя клитор набухать от желания.

Я выгибаю спину, готовясь к резкому толчку, который, я знаю, вот-вот последует.

Но вместо этого Генри хватает флакон со смазкой. Мгновение спустя струйка шелковистой жидкости попадает мне на копчик и начинает стекать вниз. Он размазывает ее большим пальцем по моему тугому входу.

– Ты хочешь сегодня так? – Я слышу в своем голосе нервозность. Он не делал этого со мной с той самой ночи в грузовике, у того захудалого бара.

– Давай внесем ясность – я хочу всего и каждую ночь. – Он начинает надавливать большим пальцем. Смазки достаточно, чтобы он вошел почти безболезненно, лишь с легким жжением. – Шире.

Я раздвигаю ноги еще сильнее, и он продолжает работать обеими руками: правая находит ту точку глубоко внутри меня, от которой в животе вспыхивает жар, а большой палец левой медленно проникает в меня сзади. Мое тело быстро откликается, давление нарастает и растекается между ног.

– Боже мой, это слишком интенсивно.

Его низкий смех отзывается гулким эхом у меня в груди.

– Детка, я еще даже не приблизился к «интенсивно». – Он вынимает три пальца. Я чувствую, как головка его члена трется о вход. Я слегка меняю позу, чтобы принять его. Его первый толчок такой быстрый и глубокий, что я вскрикиваю от неожиданности.

– Слишком сильно? – бормочет он, и в его голосе нет ни капли сожаления.

– Нет. Я хочу еще сильнее, – решаюсь я.

Каждый следующий выпад происходит в медленном темпе, внутрь и наружу, внутрь и наружу, без всякой спешки, кажется, он не стремится довести нас до конца, разделяя внимание между своим членом и большим пальцем, который он вводит в мою задницу.

Жжение только-только начинает спадать, когда я слышу, как сжимается флакон со смазкой, и очередная порция жидкости растекается по моей напряженной коже. Он меняет палец на два.

– Дыши. Я буду двигаться медленно, – инструктирует он.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании, пока он очень медленно вводит в меня два пальца, растягивая мышцы. Его таз почти не двигается, он дает моему телу привыкнуть к вторжению.

– Все хорошо? – тихо спрашивает Генри, задирая рубашку и футболку. Он обожает хороший вид.

– Да, – с трудом выдавливаю я, мышцы непроизвольно сжимаются. Смазки так много, что вскоре я чувствую, как его костяшки упираются в мою кожу. Он вошел полностью.

Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Тебе нравится?

Я задыхаюсь от давления, которое вызывает эта новая поза.

– Мне нравится все, что ты делаешь со мной, Генри.

Его свободная рука скользит под футболку, чтобы обхватить грудь, лифчик, расстегнутый ранее, в этой позе бесполезен.

– Все?

– Все.

– Тебе понравилось, когда я трахал тебя в задницу?

– Да, – смущенно признаюсь я.

– Хорошо. – Он прижимается губами к моей линии подбородка, и дрожь пробегает по всему моему телу. – Потому что я собираюсь сделать это сейчас.

Мои мышцы сводит судорогой от его грязных слов. Готова ли я к этому снова? Прямо здесь, в сарае для инструментов?

– Ладно. – Не думаю, что я смогла бы отказать Генри, даже если бы захотела.

Он тут же вынимает из меня пальцы и свой член, оставляя меня с ощущением пустоты. Схватив за талию, он разворачивает меня и поднимает на верстак.

– Почему так?

Он стягивает с меня рубашку, сворачивает ее и подкладывает под меня. Затем сдвигает мои бедра к краю, и опускает меня на стол.

– Потому что так интенсивнее. И я хочу видеть твое лицо. – Он давит на заднюю сторону моих бедер, пока мои ноги практически не прижимаются к груди. – Я хочу смотреть, как ты кричишь.

Он опускается на колени и, наклонившись, водит самым кончиком языка по моему влажному, упругому колечку.

– Боже мой, – я задыхаюсь, мышцы сжимаются.

Его язык выписывает круги, глаза прикованы к моим, пока он безжалостно дразнит меня.

В этой позе я вся выставлена напоказ, но, полагаю, в этом и был смысл. Я мельком смотрю на дверь, на мгновение приходя в ужас от мысли, что кто-то может застать меня в таком виде. Но она заперта молотком. Даже если кто-то введет код, войти сюда не получится.

Однако Генри не позволяет мне отвлекаться надолго. Он встает. Я с нервным возбуждением наблюдаю, как он покрывает свою твердую длину дополнительной смазкой и проводит рукой, чтобы распределить ее.

– Этот стол идеальной высоты, – бормочет он, переводя взгляд с моего лица на свою цель, пока несколько раз проводит кончиком члена взад-вперед по напряженному месту.

– Словно ты построил его специально для этого.

– Я дальновидный человек. – Он улыбается, его пальцы раздвигают мои ягодицы. – Расслабь мышцы. Сделай вдох.

И затем он начинает входить в меня.

На нас обоих так много смазки, что мое тело принимает его гораздо быстрее, чем в прошлый раз. И все же я морщусь от жжения, и мне приходит в голову мысль, действительно ли мне это понравилось? Может, я просто была увлечена моментом.

– Посмотри на меня.

Генри кладет большой палец на мой клитор, рисуя вокруг него плавные, медленные круги, в то время как его бедра покачиваются взад-вперед, с каждым разом проникая чуть глубже.

– Тебе правда это нравится? – спрашиваю я, прерывисто дыша.

Он пристально смотрит на меня.

– Мне это очень нравится. И тебе тоже понравится. Но мне нужно, чтобы ты расслабила мышцы и впустила меня.

– Ты не мог бы снять футболку?

Он усмехается.

– Немного прохладно, Эбби.

– Я хочу видеть твое тело.

Без лишних слов он заводит руки за голову и стягивает через голову свой черный лонгслив.

Следующие несколько минут я сосредотачиваюсь на его рельефном торсе, пока он продолжает медленно входить и выходить из меня, представляя, как мой язык обводит его твердые соски или скользит вдоль темной линии волос ниже пупка. И я стараюсь не напрягать мышцы.

– Сколько еще? – Мне кажется, я вот-вот разорвусь.

– Почти все, – шепчет он сквозь стиснутые зубы, его глаза потемнели и наполнены желанием, пока он смотрит на то, как мы соединяемся. Он скользит руками по внутренней стороне моих бедер, раздвигая мои ноги еще шире.

– Ты так глубоко, – выдыхаю я. Он был прав. Это намного интенсивнее, чем в прошлый раз.

Он тянется за смазкой.

– Разве ее недостаточно? – восклицаю я со смехом, когда он выжимает еще на меня. Я чувствую, как она стекает по моей щели и дальше.

– Смазки много не бывает. Поласкай себя.

Я больше не медлю, когда он просит меня об этом. Я опускаю руку между ног. Мои пальцы легко скользят по набухшему холмику и клитору.

Он без предупреждения начинает мягко входить и выходить. Моя рука на мгновение замирает от жжения. Я прикусываю губу, пытаясь сдержать крик.

– Не надо, Эбби. Я хочу слышать тебя, – требует он. На его мускулистой груди выступила тонкая испарина.

– Но кто-то может услышать.

– Хорошо. Пусть услышат.

– Что случилось с твоим принципом «личная жизнь должна оставаться личной»?

– Видимо, некоторые из моих сотрудников думают, что я не могу удовлетворить свою женщину. Продолжай, Эбби.

Мои пальцы двигаются по кругу, скользя по клитору, вдоль губ, иногда погружаясь внутрь. Жжение спало, и мое тело наконец расслабляется. Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что начинает входить в меня резче.

–Боже мой. Генри! – Мне становится все труднее сохранять тишину, мои губы сами открываются, выпуская тихие стоны и крики.

Он запрокидывает голову, и мне открывается вид на его выступающий кадык.

Сосновый стол далек от комфорта, даже несмотря на то, что рубашка Генри служит какой-никакой подушкой для моей головы, и все же сейчас я могу думать только о том, что он делает со мной.

– Ты чертовски идеальная. Такая тугая, Эбби, – стонет Генри. Я чувствую, как мое тело теперь вырабатывает собственную смазку, когда мои мышцы приветствуют его вторжение, а нервы трепещут от пьянящего предвкушения.

– Сильнее, – шепчу я, напрягая мышцы живота и бедер, и начинаю встречать каждый его толчок.

Генри вгоняет свой член в мою задницу.

– Видела бы ты себя сейчас.

Я зажмуриваюсь.

– Не знаю, выдержала бы я это.

– Выдержала бы. И тебе бы понравилось. Вот. – Он замедляется настолько, чтобы достать мой телефон из кармана рубашки. Включив камеру, он направляет ее между моих ног. Затем меняет позу и начинает снова входить в меня, снимая происходящее.