Текст книги "Жажда любви"
Автор книги: Ивана Трамп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Скажи, что меня нет.
– Он просил передать, что знает о том, что вы дома и, если вы не захотите с ним разговаривать, он приедет лично и заставит вас принять его.
– Спасибо, Анна, – сказала Катринка.
Она взяла трубку:
– Адам, я не расположена сейчас с тобой разговаривать.
– У меня Милена, – ответил Адам. – Есть проблема. И я хочу, чтобы ты приехала. Прямо сейчас, Катринка.
– Какая проблема? – Катринка уловила серьезные ноты в его голосе.
– Я скажу тебе, когда приедешь. У тебя есть адрес?
– Нет, – ответила она. – Подожди.
Она выдвинула ящик ночного столика, вынула блокнот с ручкой.
– Давай. – Когда Адам продиктовал адрес, она снова попыталась спросить:
– Она больна?
– Нет, – сказал Адам. – Я все объясню, когда ты будешь здесь.
* * *
Первый взгляд Катринки на новую квартиру Адама на минуту вытеснил из ее сознания все мысли о Милене. Она точно соответствовала его вкусу: красота в холодных тонах. Она почувствовала себя счастливой при мысли о том, что ей не довелось здесь жить.
– Здравствуйте, миссис ван Холлен, – сказал Картер. – Мистер Грэхем в библиотеке. Вам показать дорогу?
– Спасибо, – сказала Катринка. – Как твои дела, Картер? – спросила она, следуя в его сопровождении по узкому холлу.
– Очень хорошо, спасибо, миссис ван Холлен. Спасибо, что спросили. А как вы? Как малышка? – вежливо спрашивал он, и Катринка отвечала, что все нормально.
– Вам надо как-нибудь зайти и посмотреть на нее.
Картер улыбнулся:
– Я сделаю это, мадам. Спасибо. Было бы хорошо увидеть снова и Анну.
Все хорошее настроение Катринки мгновенно улетучилось при первом же взгляде на Милену, которая вытянулась на софе, закутанная в плед, и выглядела несколько бледной, но все равно хорошенькой.
Она читала журнал, Адам сидел в кресле, просматривая воскресные газеты. На низком столике стояли виски и вода. Увидев Катринку, он встал.
– Ну, что случилось? – Катринка повернулась и раздраженно взглянула на Адама. – Что у тебя? Звонишь мне, пугаешь до полусмерти. А теперь вы оба наслаждаетесь воскресным покоем дома.
Милена расплакалась, а по лицу Адама пробежала тень. Он подошел к софе, сел рядом с Миленой, взял ее руки в свои.
– Скажи ей, – произнес он.
Рыдая, Милена затрясла головой.
– Скажи ей, – настаивал Адам.
– Почему ты не скажешь мне? – спросила Катринка.
– Я хочу, чтобы ты услышала это от нее. Ты скорее тогда поверишь в это.
Он снова повернулся к Милене и произнес:
– Скажи ей. Она должна знать.
Катринка села в кресло напротив Милены и спокойно спросила:
– В чем дело, Милена?
Хватаясь, словно утопающий, за руку Адама, Милена посмотрела на Картинку.
– В Кристиане, – сказала она.
ГЛАВА 33
Кристиан не слишком-то казнил себя за историю с Миленой. Сожаления о происшедшем нейтрализовывались мыслью о том, что теперь он должен защищать себя. Если он был виноват, то только в том, что потерял контроль над собой. И, когда в субботу утром он позвонил Милене, чтобы извиниться, он скорее хотел оценить ситуацию, нежели выразить свое сожаление. Что он сумел понять перед тем, как она повесила трубку, так это то, что она не собирается звонить в полицию или идти на осмотр к врачу.
Немного успокоившись, Кристиан придумал свою версию случившегося. Он не ждал наказания, с детства ухитряясь избегать ответственности за свои проступки. Вот и на этот раз все, что ему грозило – одна или две неприятные сцены и ссора с Катринкой, которая перестала бы доверять его россказням.
Но когда прошло почти сорок восемь часов и никто ему ничего не сказал, Кристиан начал думать, что Милена решила сохранить случившееся в тайне. Поразмыслив, он не был удивлен. В конце концов, что выиграет Милена, рассказав о его проступке? Она не могла наказать Кристиана, не причинив ущерба себе, Катринке, своим родителям.
Вот почему поздний воскресный звонок Катринки с требованием немедленно приехать несколько удивил Кристиана. Тем не менее, ему удалось спокойно отреагировать на ее просьбу, и ко времени его возвращения в городской дом история, придуманная им, выглядела совершенно правдоподобной.
Когда Катринка ознакомила его с обвинениями Милены, Кристиан изобразил праведное возмущение и оскорбление. Он согласился с тем, что в пятницу вечером был в номере Милены: они договаривались встретиться, и он принес ей шампанское с цветами, чтобы отметить ее контракт. Каким-то образом, он не мог объяснить точно, с чего все началось, у них возникла ссора по поводу ее отношений с Адамом: Кристиан, конечно, не одобрял их. Взаимные обвинения стали настолько жгучими, что она отказалась пойти с ним куда бы то ни было, и он, разозлившись ушел. Конечно, он был не в себе, но ему даже в голову не приходила мысль о насилии. Зачем ему нужно было делать что-то подобное?
Когда Катринка поинтересовалась, зачем же Милене было нужно сочинять подобную историю, Кристиан предложил несколько возможных объяснений: Милена любит находиться в центре внимания – может, она просто искала возможности привлечь его к себе; может быть, она помешалась; может быть, Адам вынудил ее солгать.
– Ты ведь веришь мне? – спросил Кристиан.
– Я не знаю, кому верить, – вздохнула Катринка.
Но несмотря на все сомнения матери, Кристиан ушел из ее дома, чувствуя себя неуязвимым. У Милены не было никаких доказательств. Что именно случилось в ее номере, знали только они двое.
Адам был вне себя от ярости. Он чувствовал и свою вину в том, что случилось. Но ему не понадобилось много времени, чтобы осознать, что единственный способ наказать Кристиана – это предъявить ему официальное обвинение в изнасиловании. Адам также понял, что судебные разбирательства, направленные против Кристиана, скомпрометируют не только Катринку, но и Марка, и тем самым серьезно ослабят его позиции. Марк вполне может потерять свою компанию, а это казалось очень привлекательным для Адама. Он велел Милене настаивать на обвинениях.
Совершенно незнакомая с системой судопроизводства в Соединенных Штатах, Милена не думала, что ее иск может обернуться против нее самой. В ее представлении потерпевший не может стать обвиняемым. А ведь Кристиан был безусловно виноват перед ней. Чувствуя себя беспомощной, несчастной и желая наказать его за то, что он сделал, она надеялась доказать Катринке, что говорила правду. Больше всего ее беспокоили ее родители: она не хотела, чтобы они узнали. Но, когда Адам убедил ее, что они находятся за тысячи миль и никогда ничего не узнают, если она сама им ничего не расскажет, Милена согласилась пойти в полицию.
Там взялись за это дело без особого энтузиазма: Милена ждала больше трех дней перед тем как предъявить обвинение, она не пошла к врачу, а несколько ссадин на ее теле ничего не доказывали. Милену вынудили пройти тестирование на детекторе лжи, и расследование началось.
Оно продвигалось не слишком быстро. Кристиан настаивал на своей версии, Милена не собиралась отказываться от своей. Опрошенные служащие отеля подтвердили, что время от времени их видели вместе, а Кристиана не однажды, хотя он никогда не оставался там на ночь. Кто-то вспомнил, что видел Кристиана в пятницу вечером в очень хорошем настроении с шампанским и розами. Лифтер подтвердил, что Милена, открывавшая дверь своей квартиры, казалось, ждала Кристиана, а одна из горничных засвидетельствовала, что видела, как они обменялись поцелуями и обнялись. Официант, приносивший завтрак, и горничная, которая должна была делать в номере уборку в субботу утром, не заметила никаких следов борьбы, а то, что Милена плакала, никого не удивило – она всегда была очень впечатлительной.
Одна из горничных вспомнила, что несколько недель назад она оказалась случайно свидетельницей довольно бурной ссоры между молодыми людьми, но потом почему-то отказалась от своих показаний. Предполагая, что Кристиан не настолько хорош, как отзываются о нем служащие отеля, следователь допускал возможность, что они кривят душой, поскольку отель является собственностью матери Кристиана и люди боятся потерять работу. Но Катринка при дознании не проявляла враждебности по отношению к Милене, наоборот, казалось, горела желанием докопаться до правды. По сведениям, дошедшим до следователя, она собрала общее собрание служащих отеля и предложила каждому из них честно рассказать в полиции все, что он знает.
Полиция использовала все возможные методы расследования. Они побеседовали с Пиа Кавалетти, надеясь обнаружить для себя что-то новое в сексуальных наклонностях Кристиана. Но Пиа выступила в защиту юноши. Он был самым романтичным и нежным любовником. Он был интеллигентным, ласковым, обаятельным. Девушки сами предлагали ему себя. Зачем ему кого-то насиловать? Это бессмысленно, тем более, когда он только что попросил ее переехать в его квартиру. Они любят друг друга и совместно планируют свое будущее.
Лючия тоже была вызвана на допрос. Ее спросили, жаловалась ли когда-нибудь ее дочь на насильственные действия со стороны Кристиана. При всей своей неприязни к Кристиану Лючия рассказала только, что Пиа иногда сожалела о том, что Кристиан уделяет ей недостаточно внимания.
Репортеры стали уже терять интерес к этой истории, но Адам не пожалел времени и усилий, чтобы подогреть его. Он позвонил Сабрине, Рику Коллинзу, кому-то еще, и заметки о следствии снова стали появляться в нью-йоркских газетах, а благодаря Сабрине и в других городах. Рик позвонил Катринке и сообщил, что он не может проигнорировать эту историю. Милена была «его открытием», и он будет просто идиотом, если не уделит внимания ее обвинениям в своем телевизионном шоу. Впрочем, он пообещал сделать это как можно деликатнее.
Пока вся эта история смаковалась прессой, Катринка сделала несколько неудачных попыток увидеться или переговорить с Миленой, которая перестала выступать в «Старлайт клабе» и переехала к Адаму. Наконец она позвонила Адаму в офис и спросила, почему он не разрешает Милене разговаривать с ней.
– Она не хочет разговаривать с тобой, – объяснил Адам, – потому что уверена, что ты не доверяешь ей.
– Доверяю я ей или нет, – сказала Катринка, – я все же хочу помочь ей.
– Она не нуждается в твоей помощи.
– Ей надо обратиться к врачу.
– Да? К какому?
– Ну, что-то вроде психоневролога.
– Она не помешанная. Это у твоего сына проблемы в этом плане, а не у Милены.
– Если она лжет, ей надо помочь…
– Она не лжет!
– …А если говорит правду, – продолжала Катринка спокойно, – то она еще больше нуждается в помощи врача.
Адам поразмышлял минуту над ее словами и произнес:
– Я позабочусь об этом, – он не мог не согласиться с доводами Катринки.
– Адам звонил мне сегодня утром, – сообщила Катринке Александра во второй половине дня. Они находились в ее офисе в «Праге». – Он интересовался, не могу ли я порекомендовать ему хорошего психиатра.
– Кого ты ему назвала? – спросила Катринка, пораженная быстротой его действий. Александра назвала имя, и Катринка кивнула:
– Я слышала о нем много хорошего. Надеюсь, он поможет Милене.
Александра, конечно, надеялась узнать что-нибудь новенькое, но Катринка не удовлетворила ее любопытство.
– Пожалуй, я пойду… – вздохнула она и стала собирать свои бумаги. – Я обещала Габриэлю помочь с покупками. – Александра никогда не утверждала, что они с аргентинцем любовники, но ее тон не оставлял сомнений в том, что это именно так. – Кстати, ты нашла подходящую няню?
– Да. Женщину из Сальвадора. Молодую, миловидную и ответственную. Ирджина сейчас работает в «Амбасадоре» – подальше от детей. – Катринка тряхнула головой. – Я никогда не видела Марка таким злым.
– Нил такой же помешанный в отношении детей, – вздохнула Александра, направляясь с Катринкой к дверям офиса. – Кто знает, что он затеет, если я попытаюсь отобрать их у него. Я так расстроена! Просто не знаю, что делать… – Ее прежде хорошее отношение к мужу начало постепенно меняться еще до того, как в жизнь Александры вошел Габриэль. Теперь она уже не была уверена, что любила Нила. Ее синие глаза наполнились слезами.
– Может быть, мне самой стоит обратиться к психиатру, – вдвоем с Катринкой они вышли из офиса. Приближался очередной бал, доходы от которого шли в фонд Ассоциации прогнозируемой рождаемости. На этот раз его намечено было провести в отеле Катринки.
Какой бы растерянной ни чувствовала себя Александра, покинув «Прагу», она приняла решение. Вернувшись домой, она решительно заявила мужу, что покидает его и уезжает в Аргентину. Нил, дела которого последнее время шли из рук вон плохо, умолял ее, признавал свою вину, но Александра осталась непреклонной. Габриэль месяцами настаивал на том, чтобы она вышла за него замуж, и вот, наконец, она решилась.
Отчаявшись образумить жену, Нил ушел из дома, а на следующий день позвонил в свой офис и сообщил, что не придет сегодня. Похоже, он совсем позабыл про бал, который должен был состояться этим вечером. Александра пришла в бешенство. Она боялась даже подумать о том, что могло произойти, если она, устроительница мероприятия, не появится на нем под руку с мужем. Каким-то образом прессе удалось пронюхать о размолвке, произошедшей между Нилом и Александрой. За два часа до начала бала большая группа репортеров присоединилась к кучке людей, традиционно собиравшихся здесь каждый год, чтобы протестовать против абортов.
К тому времени, как Катринка в сопровождении Марка вернулась в отель, толпа протестующих разрослась, и полиции стало трудно расчищать путь для прибывающих гостей. Пытаясь привлечь внимание Катринки, журналисты стали выкрикивать ее имя.
– Эй! – орал фотограф, щелкая затвором.
– Вы можете как-то прокомментировать происходящее? – спросил телевизионный репортер, поднося к ее губам микрофон.
– Я американка, – сказала Катринка, – я все-таки доверяю первой поправке…
– Детоубийца! – прокричал кто-то в толпе.
– Вы выступаете за разрешение абортов? – спросил другой репортер.
– Никто не выступает за аборты. Но я верю, что люди должны иметь право на выбор…
– А вы согласны со своей женой, мистер ван Холлен?
– Безусловно, – ответил Марк. Едва заметная улыбка тронула его губы. – Он повел Катринку ко входу.
– Александра Гудмен! – прокричал кто-то.
«Это репортер из «Кроникл», – отметил Марк.
– Миссис Гудмен, могу я услышать ваше мнение?
– Катринка! – прокричал кто-то еще. – Великолепный наряд. Кто модельер?
Катринка, не остановившись, чтобы ответить, вошла вслед за Марком в отель.
Снаружи здания бушевала толпа, а в самом зале было тихо и уютно.
Адам настоял на присутствии Милены, которая выглядела бледной и несчастной. Ей сейчас было тяжело – бесконечные вызовы в полицию, фотографии в газетах, гнусные инсинуации по поводу ее характера, сознание, что никто, кроме Адама, не доверяет ей. Когда Катринка остановилась, чтобы поздороваться с ней, она с плачем бросилась в дамскую комнату, и Адам, оттолкнув Катринку, попытавшуюся последовать за ней, сам вошел туда, опередив Сабрину, высматривающую повод для «горячей» заметки.
Кристиан пришел с Пиа, которая весь вечер бросала на Милену уничтожающие взгляды, в то время как сам Кристиан продолжал играть на публику, умело лавируя между ролью несправедливо обиженного и сочувствующего помешавшейся девушке.
Среди нескольких мужчин, окружавших Милену, кроме Адама, был Мартин Гавличек. Несколько раз они танцевали вместе, непринужденно беседуя по-чешски. Один раз Мартин настолько увлек Милену беседой, что она, забыв про свои беды, рассмеялась.
– Как ты только можешь разговаривать с ней после того, что она сделала? – спросила Пиа Мартина, когда чуть позже они танцевали вместе.
– А что она сделала? – спросил Мартин.
– Ты ведь не веришь тому, что она говорит про Кристиана? – напористо атаковала Пиа.
Мартин размышлял минуту, прежде чем ответить.
– Верю, – наконец сказал он.
Отшатнувшись от юноши, Пиа произнесла:
– Думаю, ты слишком небрежно обращаешься с фактами.
Мартин пришел на этот вечер с молодой женщиной, с которой они иногда встречались, проводили время, обедали и ходили в кино. Но ничего серьезного, по крайней мере, со стороны Мартина, здесь не было. Он все еще любил Пиа.
– Пиа, он ведь… Он ведь не причинил тебе зла, нет?
– Ты имеешь в виду, не бил ли он меня? – холодно спросила она. – Нет, не бил. Он любит меня. Как ты можешь предполагать что-то подобное, зная его?
Мартин пожал плечами.
– Извини, – Пиа отвернулась от своего старого друга.
В надежде повторить свой успех в Палм Бич, Александра сделала гвоздем программы этого бала аукцион, на котором разыгрывалось много дорогостоящих безделушек.
– Все в порядке? – спросила Александра у Марго и Катринки, смотревших на нее с озабоченными лицами.
Александра выпила слишком много шампанского в этот вечер.
– Мне удивительно хорошо.
– Все отлично… – согласилась Катринка, хотя больше всего ей сейчас хотелось бы провести этот вечер в домашней обстановке вместе с Марком. Она устала от постоянного внимания к себе. Газеты были полны заметок не только о Кристиане и Милене, но и о проблемах Марка, связанных с его бизнесом.
– Александра соображает, что делает? – прошептала Марго. – Все же видят!
Видимо, решив, что роль покинутой жены подходит ей меньше, нежели роль женщины, ожидающей развода, она столь откровенно прижималась в танце к Габриэлю, что только слепой мог этого не заметить.
– Она ведет себя неосмотрительно, – ответила Катринка.
– Как ты думаешь, где может находиться Нил? – спросила Марго. – Может, у него где-то есть любовница?
– У Нила?
– Почему ты так удивлена? Такое, знаешь, случается.
– Да, – согласилась Катринка, – но не каждый мужчина…
– Мне бы хотелось пригласить одну из леди потанцевать, – сказал Рик, подходя к ним. – Но что мне делать с другой?
– Танцуй с Марго, – предложила Катринка, которая только что поймала взгляд Сабрины, разговаривавшей с Кристианом. – А я пойду к своему сыну.
– Тебе не стоит беспокоиться о Кристиане, – сказал Рик. – Он вполне способен сам позаботиться о себе.
– Что это у тебя под глазом? – спросила Марго, оказавшись в объятиях Рика.
– А, не обращай внимания, – усмехнулся тот. Парень, которого он несколько дней назад притащил к себе домой из бара, оказался значительно более агрессивным, чем он ожидал.
– Тебе надо быть осторожнее, – произнесла Марго, догадываясь что могло случиться.
– Я постараюсь, – пообещал Рик.
– Привет, Сабрина, как дела? – воскликнула Катринка, становясь между ней и Кристианом. – Прелестное платье!
– Работа Алана, – заметила Сабрина.
– Он очень талантлив, – согласилась Катринка. – Я купила два ансамбля на последней демонстрации его моделей.
– Уверена, что они великолепно смотрятся на тебе.
Катринка заметила умоляющий взгляд Кристиана.
– Если вы позволите.
– Он душечка, – сказала Сабрина, глядя, как Кристиан возвращается к Пиа.
– Ты действительно так думаешь? Я не могу быть объективной.
– Милена тоже славная девушка, ты так не считаешь?
– Да, – ответила Катринка рассеянно. – Думаю, недоразумение между ними скоро разъяснится.
«И не надейся», – подумала Сабрина, растягивая губы в сочувственной улыбке.
– Что делать? – сказала она вслух. – Журналисты падки до сенсаций… Хотя, что я тебе это объясняю: ты ведь замужем за человеком, который пока считается одним из самых могущественных газетчиков.
Катринка поняла, что Сабрина знает о неприятностях Марка.
– Она упоминала Чарльза Вулфа? – спросил Марк, схватив Катринку за руку, когда она проходила мимо него.
– Она намекнула, что скоро он заполучит твою компанию, только и всего.
– Через мой труп, – улыбнулся он.
– Полагаю, до этого не дойдет… Л сейчас, если позволишь, я пойду по своим делам.
– Извини…
Еще несколько секунд Марк наблюдал за женой, а потом, повернувшись, поймал взгляд Милены, которая сидела и разговаривала с Риком Коллинзом. Неожиданно для самого себя он подошел к девушке и пригласил ее на танец.
– Я… Черт возьми, я только что вывихнула себе лодыжку… – неуверенно отозвалась Милена, уже несколько раз повторявшая эту фразу на протяжении последнего часа.
– Если тебе плохо, может, стоит попросить Адама отвезти тебя домой?
– Он сказал, что мы не можем уехать до окончания «аукциона».
Она снова готова была заплакать.
– Если мы понадобимся тебе, – сказал Марк, переходя на чешский, – Катринка или я, только скажи нам…
– Вы не верите мне, – вздохнула она, и ее глаза наполнились слезами.
– Мы беспокоимся о тебе, – Марк до сих пор не знал, кому и чему верить. – Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе. Помни об этом.
– Надеюсь, ты не сказал ничего, что могло бы расстроить Милену, – спросил Адам, перехватывая Марка, возвращающегося к своему столу.
– Почему ты не увезешь ее отсюда, раз уж так беспокоишься о ее самочувствии?
– Чтобы все подумали, что она что-то скрывает?
– При чем тут это? Девчонка мучается.
– Легче, легче на поворотах, – сказал Адам дружелюбно. – Не стоит становиться таким раздражительным из-за проблем в бизнесе…
Желание врезать по этой самодовольной физиономии целиком захватило Марка, и он едва владел собой.
– Забери ее домой, Адам.
– Ты думаешь, совет директоров будет на твоей стороне?
– У нее начнется истерика, если ты не заберешь ее отсюда, – Марк не хотел продолжать разговор о бизнесе.
– Тебе не на что рассчитывать. Ты не сможешь остановить Чарльза Вулфа.
Голос Адама был мягким и дружелюбным, но никогда раньше Марк не сталкивался с таким скрытым презрением к своей персоне. Это было презрение аристократа к выскочке.
– Я не знал, что Чарльз Вулф такой близкий друг…
– Не совсем друг. Скорее деловой партнер.
– Ну?
– Я строил его последнюю яхту, – добавил Адам быстро, беспокоясь, что Марк усмотрит в его заявлении нечто большее, чем он хотел сказать.
Но Марк, казалось, был вполне удовлетворен этим ответом.
– Тогда, может быть, ты согласишься передать ему кое-что от меня?
– Буду рад сделать это.
– Передай ему, что если он не отступится, я разнесу его компанию вдребезги, а остатки скормлю акулам.
«Черта с два», – подумал Адам, глядя на удаляющегося Марка. Впрочем, в одном он был прав: Милену, находящуюся сейчас в компании Сабрины, лучше отвезти домой, пока она окончательно не «расклеилась».
– Вы выглядите чертовски серьезными, – сказал он, вставая за спинкой стула Милены, – а психиатр Милены считает, что она должна сейчас избегать дополнительных стрессов.
В глазах Сабрины мелькнул интерес:
– А она находится под наблюдением психиатра?
Адам погладил Милену по голове:
– Бедняжка, – произнес он. – Ты готова ехать?
– А можно? – нетерпеливо спросила Милена.
– Конечно, – Адам оставил в покое волосы Милены и помог ей подняться. – Как всегда рад был тебя видеть, Сабрина. Спокойной ночи!
Аукцион не имел того успеха, на который рассчитывала Александра. Имея немало поводов для дурных предчувствий, она крепко вцепилась в Габриэля, как утопающий цепляется за соломинку.
Бал подходил к концу, гости начали расходиться, и Катринка давала последние распоряжения персоналу гостиницы.
– Марк?
Повернувшись, Марк увидел Мартина, уже одетого и готового уйти. Марк улыбнулся и спросил:
– Потерял свою даму?
– Она в комнате отдыха.
Мартин не улыбнулся в ответ, он оглянулся, чтобы быть уверенным, что их никто не услышит.
– Знаешь, возможно, я не должен ничего об этом говорить, но вы с Катринкой так часто мне помогали… И мне больно видеть, как вас пытаются обмануть…
Мартин выждал минуту, а потом продолжил:
– Я просматривал компьютерную информацию у нас в офисе. Иногда я занимаюсь этим, когда мало дел… Так или иначе, один из наших клиентов покупает большой пакет акций «Ван Холлен Энтерпрайзис».
«Не Чарльз Вулф», – подумал Марк, поскольку он не имел права начать легальную скупку акций в течение пятнадцати дней с даты своего заявления.
– Правда? Кто именно?
– Я не знаю его имени, но акции покупают две компании.
– Какие?
– «Галахад инкорпорейтэд» и «Гидра», зарегистрированная в Швейцарии.
– Сколько акций они приобрели?
Мартин сказал, и Марк присвистнул. Эти акции в сочетании с теми, что успел скупить Чарльз Вулф до того, как сделал свое заявление, достигали пятнадцати процентов от общего числа акций компании Марка. Главный вопрос в том, действуют ли они независимо друг от друга. Если да, Марк доберется до них раньше, чем Вулф. Если нет, надо проследить незаконные попытки Вулфа сконцентрировать эти акции в своих руках. В любом случае для Марка было важно как можно быстрее выяснить, кто контролирует эти две таинственные компании.
– Спасибо, Мартин, – сказал он. – Я тебе очень благодарен.
Мартин выглядел серьезным и неулыбчивым. Это был тяжелый выбор – обеспечить сохранение коммерческой тайны или помочь другу. Он до сих пор не был уверен, что принял правильное решение.
– Не вешай нос! – воскликнул Марк. – Ты ведь не выдал никаких государственных тайн.
– Надеюсь, что нет, – ответил Мартин, слабо улыбаясь.
Впервые с тех пор, как он узнал, что кто-то подбирается к его компании, Марк почувствовал уверенность, настоящую уверенность в том, что он контролирует ситуацию. За это он должен был поблагодарить Мартина. Он протянул руку, и Мартин почти машинально взял ее. Марк отметил, что рукопожатие было крепким.
– Если это тебя утешит, я думаю, ты поступил правильно.
– Да, конечно, – не совсем убежденно отозвался Мартин.