Текст книги "Жажда любви"
Автор книги: Ивана Трамп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
– Не хочешь вместе со мной постоять под душем?
– Я только что оттуда, – ответила она, поддразнивая мужа.
Он сбросил Катринку с колен на кровать. Наклонившись над ней, он расстегнул ее пеньюар.
– А что если я немного встряхну тебя? Может, тогда ты согласишься?
– О, да, – простонала она, чувствуя, как его рука скользнула вдоль ее бедра. – Конечно…
ГЛАВА 21
Далеко не все шло так, как хотелось бы Адаму Грэхему. Его адвокатам удалось найти компромисс, чтобы отвести иск против пароходной компании «Грэхем Марин», и теперь они советовали ему уплатить тридцать четыре миллиона долларов, вместо того, чтобы идти на риск судебного разбирательства.
Позвонила Лючия и сообщила, что Патрик Кейтс проиграл второй заезд в полуфинале кубка в Сан-Диего, это означало, что участие Патрика в дальнейших соревнованиях под вопросом. Это грозило не только возможным спадом деловой активности судовых верфей, но и потерей миллионов долларов.
Но больше всего его раздражало то, что ему не удалось ослабить положение Марка ван Холлена в совете директоров «Ван Холлен Энтерпайзис», а попытки Чарльза Вулфа скупить акции концерна пока были чересчур робкими. Если Вулф осторожничает из-за нехватки денег, то где же Адам сможет раздобыть их? Он сомневался даже в том, что сможет найти достаточно наличных, чтобы замять групповой иск.
Наступил апрель, а итальянцы все еще тянули кота за хвост. Казалось, никому не хотелось приобретать киностудию, во всяком случае, его киностудию. И несмотря на то, что его люди всячески пудрили мозги Томашу, тот вместо того, чтобы относиться к этому как обычному делу, сделал несколько попыток отдать свой любимый сценарий на сторону. Как будто кто-то другой, будучи в здравом уме, мог всерьез заинтересоваться исторической лентой о китайских иммигрантах. Если «Обреченный на смерть» был последним шансом киностудии получить доход в этом году, то в следующем все надежды «Олимпик Пикчерс» возлагались на «Бреющий полет». Итак, Адаму был необходим удачливый режиссер, чтобы показать его итальянцам: удачливый режиссер, сценарий, замешанный на сексе и насилии, и звезда на главную роль.
«Но киностудия, это еще «цветочки», – думал Адам, лежа на банкетке в библиотеке своей квартиры на Пятой авеню и наблюдая, как Центральный парк медленно погружается в сумерки. По крайней мере, финансовое состояние «Олимпик Пикчерс» не вызвало беспокойства. Со временем покупатель найдется. А вот как продать танкерный флот, яхту или квартиру? Ведь если он не продаст хоть что-нибудь, и поскорее, ему придется объявить себя банкротом, чтобы спасти оставшиеся капиталы…
Мысль о расставании с собственностью была неприятной, исключение составляла квартира, от которой он давно хотел избавиться. Она была слишком большой. На ее содержание уходила уйма денег. Если выражаться точнее, он ненавидел ее. Еще совсем недавно он с нетерпением ожидал окончания бракоразводного процесса и отъезда Катринки, но когда в декабре прошлого года он снова поселился здесь, то обнаружил, что элегантный дом, который когда-то так любил, превратился в квартиру, населенную призраками прошлого.
Зазвонил телефон, но Адам не шевельнулся, чтобы поднять трубку. Он знал, что кто-нибудь из обслуги ответит на звонок. И действительно через минуту вошел Картер, его дворецкий, и сообщил, что внизу, в машине, ждет шофер.
– Скажи ему, что я буду через пятнадцать минут, – сказал Адам, с досадой поднимаясь и направляясь по коридору в свою спальню. Опоздает он на встречу, назначенную на семь часов, или нет – не имело никакого значения, но он не хотел опаздывать на ужин со своей матерью и отчимом. Ему нужна помощь Рассела, чтобы протолкнуть очень нужный контракт для «Грэхем Марин».
– Почему бы тебе не заняться перестановкой мебели, пока меня нет дома? – спросил он ворчливо.
Картер удивился.
– Как это?.. Как именно вы хотите переставить мебель?
– Да никак, – коротко буркнул Адам. – Просто сдвиньте ее куда-нибудь.
Поскольку вся обстановка была тщательно продумана, Картер неуверенно огляделся, недоумевая, каким образом он может выполнить приказ хозяина и не превратить квартиру в хаос.
– Хорошо, сэр, – наконец произнес он, зная, что когда на Адама находит такое настроение, с ним лучше не спорить.
Именно потому, что здесь ничего не изменилось со времени отъезда Катринки, Адам и чувствовал себя так странно, так неуютно. Иногда ему казалось, что Катринка вот-вот войдет и что-то спросит, или что-то скажет на своем нелепом неправильном английском. Войдя в спальню, он с неудовольствием посмотрел на огромную кровать, представляя себе в ней не только Катринку, но и Марка ван Холлена. Его охватил знакомый прилив злости, он отвернулся и стал сбрасывать с себя одежду. Душ – вот что ему нужно. Это прочистит ему мозги.
Через пятьдесят минут «мерседес» Адама Грэхема мягко подкатил к жилому дому в районе Ист-Фифтиз и остановился. Дейв, его шофер, вышел и открыл ему дверцу.
– Я буду через полчаса, – бросил Адам.
Дейв кивнул, захлопнул за ним дверцу машины. «Что еще он затеял?» – думал шофер, глядя, как Адам подходит к дому, проверяет адрес, нажимает на кнопку звонка, ждет минуту, затем открывает дверь и входит. Хотя привратник отсутствовал, дом был чистый, ухоженный, обычный. В этом и заключалась загадка. Слишком уж он обычный. Он не относился к тем домам, какие обычно посещал Адам Грэхем.
Адам думал примерно то же самое, когда двери лифта открылись и перед ним предстал узкий коридор с полом, покрытым линолеумом. Он сверился с указателем на стене, пошел налево, остановился перед квартирой 7С, позвонил и стал нетерпеливо ждать, удивляясь самому себе.
– Ты просто красавец, – протянула Шугар Бенсон, открыв зеленую дверь квартиры. – Какой хороший костюм!
– Я очень рад, что заслужил твое одобрение, – Адам шагнул в квартиру, чуть не оттолкнув женщину. Ему не терпелось уйти из коридора, где его случайно могли узнать по газетным и журнальным фотографиям.
– Почему-то у меня такое впечатление, что я твоего не заслуживаю.
– Как ты можешь гак говорить? – сказал он, небрежно целуя ее в губы перед тем, как усесться на широкой софе. Ты выглядишь неотразимо как всегда. Шугар действительно можно было принять за телезвезду, а не мадам с сомнительной репутацией. Извини за опоздание, – сказал Адам, хотя ему было совершенно наплевать. – Мы одни?
– Как ты просил. Я отослала девочек поужинать пораньше.
– Хорошо. – Такая встреча у него на работе или дома не могла состояться ни под каким видом. Он также не хотел, чтобы на его счетах возникли телефонные номера, связанные с Шугар. Это могло вызвать ненужные толки, если кто-то начнет интересоваться им. С его стороны это не было излишней мерой предосторожности. Почти ежедневно в «Нью-Йорк таймс» появлялись сообщения о том, что тот или иной брокер с Уолл-стрита, та или иная компания подпадали под расследование правительственных органов. Краткий визит в «офис» Шугар представлялся наиболее безопасным вариантом. Он осмотрел просторную комнату, выдержанную в персиковых тонах, со светлой мебелью. Ему вспомнились чьи-то слова о том, что женщинам очень к лицу персиковый цвет. И действительно, Шугар он не портил, думал он, смерив ее взглядом от ножек в туфлях фирмы «Чарльз Джордан» до волос цвета меда.
– Красиво у тебя, – протянул он.
Штаб-квартира «компании» Шугар находилась в Лондоне, но вот уже несколько месяцев в этой самой квартире действовал ее филиал. Одна из спален, оборудованная компьютером, множительным аппаратом и факсом, использовалась как офис. Здесь, как и в Лондоне, документы содержались под сложным шифром, который, как была уверена Шугар, никто не смог бы разгадать. Ключ к шифру был надежно упрятан, в данном случае в нише над ложным камином. Это были апартаменты управляющей, а ее две помощницы жили в другой квартире в этом же доме. Все было прилично и не вызывало подозрений у соседей. В Нью-Йорке соседи не отличались любопытством. В основном деловая активность шла по телефону в туманных выражениях, в которых нельзя было отыскать ничего предосудительного. Если не возникало проблем, девушки, сновавшие между Европой и Штатами, а иногда и Азией, редко останавливались в этой квартире, разве что для сверки счетов.
Официально, для финансовых органов Англии и Штатов, Шугар Бенсон занималась компьютерным бизнесом. Помня, что сделали французы с бедной мадам Клод, она внимательно следила за тем, чтобы фальшивые документы были всегда в порядке, и исправно платила налоги как британскому, так и американскому правительствам.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, – сейчас Адаму была нужна ясная голова. – У меня не так много времени.
Шугар села в кресло против него и скрестила свои стройные длинные ноги так, чтобы Адаму видна была полоска голого бедра там, где кончался чулок.
– Ты мог бы пригласить меня на ужин, – сказала она, но ее голос звучал скорее кокетливо, чем обольстительно.
– К сожалению, я сегодня ужинаю с матерью и не думаю, что вам бы понравилось общество друг друга.
– Ах, я право не знаю. Мне говорили, что я прекрасно лажу с надменными старыми дамами.
На секунду Шугар подумала, что зашла слишком далеко: Грэхемы относились к себе очень серьезно. Но Адам рассмеялся.
– Может, в другой раз, – сказал он, не придавая словам значения.
– Может, в другой, – согласилась улыбающаяся Шугар. – Тогда почему бы нам не приступить к делу, чтобы ты не опоздал на свидание с мамочкой?
– Превосходная идея. – Из внутреннего кармана Адам вынул бумажник с чеками «Америкэн экспресс», положил на журнальный столик перед собой, потом взял ручку, которую дала ему Шугар. Однако вместо того, чтобы подписывать чеки, он поудобнее устроился на софе и внимательно посмотрел на партнершу.
– Ты заметила, что я плачу тебе очень большие деньги за очень небольшую услугу?
– Неужели? – Шугар приятно улыбнулась. В этот момент она была похожа на рекламного агента, пытающегося поддержать свою марку. – Мы расходуем целое состояние на взятки, телефонные переговоры, театральные билеты, авиатранспорт… Бедняжка Моника совсем сбилась с ног.
– Может, она просто отдыхает за мой счет?
– Я предупреждала тебя, что это будет нелегко, – сказала Шугар, в первый раз позволив себе повысить голос. Она сама очень болезненно воспринимала, что до сих пор ни одна из ее девиц не сумела соблазнить Марка ван Холлена, слывущего отъявленным плейбоем.
– Он что? – сказал Адам. – Какой-нибудь трахнутый святоша?
– Не трахнутый, а не трахающийся…
Адам улыбнулся. Он провел рукой по своим коротким с сединой волосам и сказал:
– Может, с самого начала наша затея была обречена?
– Хочешь закрыть счет и сдаться? – поинтересовалась Шугар. – Может, так и стоит сделать? Но я никогда еще не встречала в жизни мужчину, который в конце концов не поддался бы искушению.
– Этот «конец концов» где-то за горами… Пока доберешься до него, можно разориться.
– Ну что ж, милый, тебе решать, – Шугар выпрямила ноги, откинулась на спинку кресла и стала ждать решения.
Адам сидел неподвижно, прикидывая свои шансы. Он тратил много времени на мысли о Марке ван Холлене и много денег на попытки разделаться с ним. Подсчитать убытки и объявить перерыв? Нет, он не способен на это. Не сейчас, во всяком случае. И не только из-за Катринки. Она почти не имела отношения к его желанию уничтожить Марка ван Холлена. Достаточно было того, что Марк до крайности раздражал Адама.
Наконец ему показалось, что он нашел решение.
– Говорят, надо сохранять хорошую мину при плохой игре, – весело сказал он.
Шугар кивнула.
– Верно. Но какое отношение это имеет к нашей маленькой проблеме?
Адам наклонился вперед и стал подписывать счета.
– Сейчас объясню… – сказал он.
ГЛАВА 22
Дэйзи сошла по лестнице в большой, выложенный изразцами холл виллы «Махмед». Не обнаружив здесь признаков жизни, она двинулась дальше по направлению к внутреннему дворику, где в хорошую погоду подавали завтрак. Катринка уже сидела за столом…
– А где все? – спросила Дэйзи, присаживаясь напротив нее.
– Уехали на яхту. Кроме Марго. Она еще спит.
– Я успею позавтракать? Умираю от голода.
Катринка кивнула.
– Я сказала, что мы до десяти не появимся.
– Не появимся где? – спросили от дверей, и когда Катринка и Дэйзи обернулись, то на пороге стояла Марго. На ней был хлопчатобумажный комбинезон с ярким тропическим рисунком. Огромные темные очки скрывали половину ее лица.
– Мы думали, ты еще спишь, – сказала Дэйзи.
– Я не могу спать, – пожаловалась Марго усталым голосом.
– Мы едем в Сан-Ремо обедать, – сказала Катринка. Марк арендовал моторную яхту «Белла Рена», достаточно удобную и вместительную, чтобы катать по Средиземному морю ван Холленов и их гостей, приехавших на пасхальные каникулы. – А ты едешь?
– Не знаю, вздохнула Марго. – Я бы предпочла остаться здесь и отдохнуть.
– Тебе не будет скучно?
– Или грустно? – добавила Катринка.
– Нет. Мне хорошо. Ты же знаешь, как я люблю этот дом. – Дом действительно будто вышел из «Тысячи и одной ночи». Когда Катринка нашла его, он был почти полностью разрушен. Они с Карлосом добросовестно восстановили все затейливые инкрустации из дерева, изысканную керамическую облицовку, отреставрировали старинную мебель, а то что невозможно было восстановить, заменили на новые вещи, привезенные из Северной Африки, Испании и Италии. – Мне хочется часами сидеть и смотреть на море.
– Тебе лучше поехать с нами, – Дэйзи не успокаивалась, пока не заставляла всех делать то, что, как ей казалось, было им же на пользу.
– Ну, я еще могу немного почитать, – сказала Марго со слабой лукавой улыбкой, которая исчезла так быстро, что могла показаться игрой воображения. Ей еще нельзя было улыбаться.
Благодаря тому, что одна из клиенток Стивена Хефлина подхватила простуду и отменила свой визит, Марго смогла совершить процедуру подтяжки лица в рекордно короткий срок. Операция была сделана в частной клинике, после чего Марго отвезли в лимузине в небольшой, но роскошный отель в Беверли Хиллз, где она провела несколько дней, пока с лица не сошли опухоль и кровоподтеки. Зузка ясно дала понять, что будет рада ее обществу, и Марго переселилась к ней. Несчастная Зузка переживала сейчас труднейшие дни в своей жизни: Карла все-таки ушла к двадцатилетней немецкой герцогине. Проведя три недели кряду в сплошных утешениях Зузки, Марго решила, что уже поправилась и уехала на виллу «Махмед».
Молодой темноволосый человек в белом пиджаке вышел из дома с подносом в руках. Перед Марго и Дэйзи он поставил пиалы с фруктовым салатом, тарелочки с маслом, джемом и мармеладом, корзинку с хрустящими булочками и рогаликами. Как обычно рано утром он съездил в деревню, чтобы купить продуктов на день.
– Что бы вы еще хотели?
– Non, non, merci [4]4
Нет, нет, спасибо. ( фр.).
[Закрыть], – сказала Марго, гордясь тем, каким свободным стал ее французский с тех пор, как она переехала в Монако.
– Какая прелесть, – простонала Дэйзи, отламывая кусочек рогалика и обмакивая его в мармелад.
– Что-нибудь интересное? – спросила Марго, когда Катринка закончила просматривать «Интернейшнл геральд трибюн» и бросила газету на стол.
– Интересное, но нерадостное, – сказала Катринка с грустью. – Эта война в Югославии. Просто ужасно.
– А вот и хорошие новости, – Марго без особого интереса листала «Фигаро». – Патрик Кейтс вчера выиграл заезд.
– Адам должен быть в восторге, – сказала Дэйзи.
– И Лючия, – добавила Марго. Она повернулась к Катринке. – От нее что-нибудь слышно?
Катринка кивнула:
– Два дня назад она позвонила Пиа.
– Она и в самом деле надеется выиграть Кубок? Как ее настроение?
– Думаю, едва сдерживается, – предположила Дэйзи. – Этот человек кого угодно доведет до безумия.
– Ты тоже его не любишь? – спросила Марго.
– Не люблю!
Марго обратила свой взгляд на Катринку:
– Он совершенно непохож на Ника.
– Внешне, – уточнила Дэйзи. – Во всем остальном они похожи как горошины в стручке.
– Так ты думаешь, что Патрик подлец? – поинтересовалась Катринка серьезно.
– Ну, – сказала Дэйзи, – я так не думаю. Но, по-моему, он способен обойти не один закон, чтобы добиться того, чего хочет.
– О, – сухо произнесла Марго. – В таком случае он ничем не отличается от всех, кого мы знаем. – Катринка нахмурилась. – Что? Ты с ней не согласна?
Дэйзи, которая как и Катринка имела в виду своего мужа, кивнула в знак согласия. Однако приводить в пример мужей в данных обстоятельствах было как-то неуместно, поэтому она сказала:
– Вот мы, например.
– Но мы же не мужчины, – ответила Марго с негодованием.
– Ну и ну! – рассмеялась Катринка. – Можно подумать, ты настоящая мужененавистница. Но я-то знаю, что это не так. Я видела, как ты кокетничала вчера вечером.
– Ничего подобного, – улыбнулась Марго. – Я просто проверяю свое новое лицо.
Это их рассмешило, и теперь, когда к Марго вернулись признаки хорошего расположения духа, Катринка встала.
– Пошли, а то опоздаем. Марго, может, ты все-таки присоединишься к нам?
– Нет, спасибо. Я проведу день в восхитительном безделье, предоставленная себе самой. – Провожая глазами Катринку и Дэйзи, она крикнула: – Не забудьте прихватить с собой этого вкуснейшего сыра!
В «порше-911», который специально для этого держали на вилле, Катринка повезла Дэйзи вдоль бульвара генерала де Голля, мимо чистеньких домов. Все вокруг сияло солнцем и свежестью. Добравшись до гавани, Катринка нашла свободное место на стоянке рядом с «БМВ» Марка. Когда они с Дэйзи вышли из машины и направились по узкому причалу к трапу «Белла Рене», их увидел Рикардо и помахал рукой. На нем были белые брюки и полосатая майка. Он помог женщинам подняться на яхту.
– Мы думали, что вы никогда уже не приедете.
– Сейчас без пяти десять, – оправдывалась Катринка.
– Не обращайте на него внимания, – сказала Дэйзи. – Он сам всегда опаздывает.
Пиа и Кристиан сидели на носу, держась подальше от команды, которая готовилась к отплытию. Они тоже помахали рукой, но не сдвинулись с места. Рик Коллинз, решивший перед поездкой в Париж и Лондон отдохнуть несколько дней у ван Холленов, растянулся на кушетке на корме, читая «Нью-Йоркер». Его лицо уже начало розоветь.
– Доброе утро, – весело сказал он. – Какой чудесный день!
– Чудесный, – согласилась Катринка. Ей было приятно видеть Рика таким счастливым, что в последнее время случалось довольно редко.
Благослови тебя Бог за то, что ты пригласила меня. – Он поцеловал ее руку, потом перевел взгляд на Дэйзи. – Сегодня вы обе выглядите сногсшибательно. Кто бы мог подумать, что вы не спали всю ночь. – После посещения казино вся компания отправилась танцевать, кроме Марго, которая настояла, чтобы ее отвезли обратно на виллу, что оказалось очень кстати, потому что в дискотеке они случайно встретили Теда со своей Гиги. Тед очень смутился и вскоре после их прихода исчез.
Появился один из членов команды и спросил, не хотят ли женщины чего-нибудь выпить. Попросив принести им чаю со льдом, Катринка и Дэйзи спустились вниз, где в салоне увидели Марка, занятого изучением морских карт. Катринка подошла к нему.
– Что это вы так задержались? – спросил он.
– Это из-за меня, пояснила Дэйзи. – Я попросила подать завтрак.
– Ты знаешь, куда мы направляемся? – спросила Катринка, заглядывая через плечо мужа в карту.
– Да, капитан тоже знает. – Он нежно похлопал ее по животу. – Ни о чем не беспокойся. Все под контролем.
– Есть, сэр, – Катринка с радостью предоставила Марку возможность самому планировать день.
«Белла Рена» вышла из порта и направилась вдоль Лазурного берега к Сан-Ремо.
Катринка лениво растянулась в шезлонге и смотрела на проплывающий мимо пейзаж: известняковые утесы южных Альп, маленькие бухточки, поросший соснами полуостров Кап-Ферра, башенные краны Монако.
– Это не вилла Халида? – спросила Дэйзи, когда они обогнули мыс Мартин.
Катринка взглянула на большой белый дом с круглой башней и утвердительно кивнула. До развода Халида с Натали они часто и с удовольствием коротали там время.
– Натали процветает, – крикнул Рик. – Магазин в Палм Бич имеет колоссальный успех!
– Я видела ее там, – пояснила Катринка Дэйзи.
– И как она выглядит?
– Ужасно, – упоминание о Натали заставило ее вспомнить Жан-Клода. – Жан-Клод на следующей неделе едет со мной в Прагу, – добавила она.
– По делу или развлечься? – спросил Рик.
– Не забывай, что у этой женщины есть муж! – вставил Марк с притворной строгостью.
– Ты тоже едешь с Катринкой?
– Нет, – вздохнул он. – Я не могу.
– Жаль, там будет очень интересно, – сказала Катринка. Помимо всех коммерческих дел, она хотела присмотреть себе в Праге дом или квартирку, поскольку надеялась, что в будущем они с Марком смогут проводить там больше времени.
– Если удастся закончить свои дела вовремя, я поеду с тобой, – пообещал Марк.
– А если тебе понадобиться сопровождающий, – предложил Рик, – ты всегда можешь рассчитывать на меня!
Со своего шезлонга на носу яхты Кристиан услышал смех, поднял голову, посмотрел на веселящуюся компанию и нахмурился.
– Не представляю, как Катринка может выносить этого типа, – пробурчал он.
– Ты о Рике? Но он ее старый друг. Он всем нам нравится…
– А ты заметила, как он смотрит на меня?
Пиа удивилась.
– Ты хочешь сказать, он находит тебя привлекательным?
– Да, если можно так выразиться, – сказал Кристиан.
Пиа улыбнулась, вытянула руку и погладила его по мускулистой спине.
– Ну, так и что же? Ты и впрямь очень красив.
– Прекрати! – резко оборвал ее Кристиан.
– Извини…
– О Боже, – простонал Кристиан. – Я ненавижу, когда ты так говоришь.
– Как? – спросила Пиа тихо и обиженно.
– Как страдалица…
Пиа отвернулась и постаралась сдержать слезы. Кристиан опять был в плохом настроении, и теперь ей придется несладко.
Во время поездки в Бонн в один из уик-эндов Пиа познакомилась с его приемными родителями, Куртом и Луизой. Курт Хеллер ушел в отставку с дипломатической службы, но продолжал выполнять специальные поручения немецкого правительства в различных беспокойных точках мира. Под очаровательными манерами Хеллеров девушка уловила едва прикрытую неприязнь и к ней и к их сыну. Кристиан, впрочем, тоже вел себя с ними отвратительно, изо всех сил стараясь доставлять им побольше неприятных минут.
После знакомства Пиа стала лучше понимать внезапные перемены настроения Кристиана, приступы гнева, меланхолию, сменяющуюся эйфорией. Тем не менее это беспокоило девушку. Чем больше она старалась утешить его, тем хуже у нее получалось. Только когда она уходила в себя, в свою раковину, Кристиан смягчался и умолял ее простить его.
Лежа рядом с Пиа, Кристиан размышлял о том, что ему с ней делать. Он добился своего: девушка была серьезно влюблена, но вместо радости он ощущал усталость. Она хотела от него намного больше того, что он желал бы ей дать, и много больше того, что он был в состоянии ей дать. Обожание, светившееся в ее глазах, немое страдание, молчаливые упреки вызывали в нем раздражение и скуку.
Раньше, когда отношения Кристиана с девушками достигали этой стадии, он разрывал их, но с Пиа ему не хотелось расставаться. Когда они были врозь, он чувствовал необходимость точно знать, что он не потерял ее, что она остается ему верна, что она обожает его, даже если он этого и не заслуживал.
Открыв глаза, он увидел, что Пиа отвернулась и опять готова уйти в себя.
– Пиа, – мягко позвал он, и когда она не ответила, сел, склонился над ней и снова позвал: Пиа! Она перевернулась на спину и посмотрела на небо. – Ты не сердишься на меня?
– Нет, – честно ответила она. Она не рассердилась, она испугалась.
– Прости…
– Это не имеет значения.
– Имеет. Этот ненормальный гомосексуалист расстроил меня, а я сорвал свое зло на тебе.
– Не стоит расстраиваться из-за Рика. Он хороший. Он никогда не сделает тебе ничего дурного. Катринке тоже…
– Ну, слава Богу! – воскликнул он. – Моей дорогой мамочке ничего не угрожает! Как мы все стараемся сделать ее счастливой!..
Иногда, когда Кристиан говорил о Катринке, в его голосе было нечто близкое к восхищению; в другие моменты в нем звучало раздражение, причину которого Пиа не могла понять. Это была не та холодность, с которой он отзывался о Хеллерах, но все же что-то неприятное.
Кристиан нагнулся и поцеловал ее, забравшись рукой под ее узкую полоску бикини.
– У тебя такое красивое тело, – сказал он, поднимая голову. – Я не понимаю, зачем ты это надеваешь. Все давно уже загорают без лифчиков.
– Но не Дэйзи и не твоя мать.
– Они бы тоже ходили, если бы выглядели как ты, – сказал он и снова нагнулся, чтобы поцеловать ее.
Капитан запросил разрешения на стоянку в Сан-Ремо, и когда «Белла Рена» благополучно пришвартовалась, пассажиры сошли на берег, пообедали в одном из портовых ресторанов, съездили купить сыра, который шеф-повар Катринки собирался добавить в подливку, и снова вышли в море. Через час по просьбе Марка «Белла Рена» резко остановилась. Бросили якорь, и Марк, как бы желая продемонстрировать, что в его жилах действительно течет кровь викингов, приказал спустить на воду «Зодиак» и пятнадцатифутовый бостонский вельбот. Он сам, Рикардо, Рик, Пиа и Кристиан облачились в специальные костюмы и некоторое время катались на водных лыжах. Рикардо не очень любил воду и вскоре прекратил это занятие. Его примеру последовали Пиа, Рик, а затем и сам Марк, который знал, что если он не остановится, то Кристиан и подавно. Когда и Кристиан взобрался на борт яхты, Катринка взяла со стойки полотенце, велела ему повернуться к ней спиной и вытерла его насухо. Не часто ей выпадала возможность дотронуться до него, и она не могла устоять.
– Такой же холодной была вода в бассейне в гимназии в Свитове, когда я была девочкой. Я очень много плавала. И как же это я ненавидела! – сказала она, счастливо улыбаясь.
Кристиан повернулся, взял из рук матери полотенце, поблагодарил и поцеловал в щеку.
Обычно Кристиан не был щедр на такие проявления любви.
– Milacku, – пробормотала Катринка, касаясь его мокрых волос. – Ты очень хорошо катаешься на водных лыжах.
– Не так хорошо, как Марк, – согласился он нехотя.
– Благодарю за комплимент, – сказал Марк, сделав вид, что не заметил в нем зависти. – Ты осчастливил старика.
– Тоже мне старик, – сказал Рикардо. – Вы только послушайте его. Посмотрим, что ты заговоришь, когда тебе стукнет шестьдесят.
– Поживем – увидим…
Вскоре «Белла Рена» снялась с якоря.
– Пойду переоденусь, – сказала Пиа.
– Подожди. Я с тобой, – Кристиан кинулся за ней.
Катринка посмотрела им вслед и на минуту позволила себе порадоваться тому, как развивались их отношения. «Может быть, – с надеждой думала она, – я ошиблась, и Кристиан не сделает несчастной эту бедняжку».
«Какой красивый молодой человек, – подумал Рик с болью в сердце. – Настоящий самец. От таких ничего не дождешься, кроме неприятностей».
– Какая красивая пара, – сказал он вслух.
– Что значит молодость… – добавила Дэйзи.
К пяти вечера гости виллы «Махмед» разбрелись по своим роскошным спальням. Марго красила ногти; Дэйзи и Рикардо прилегли отдохнуть; Кристиан и Пиа занимались любовью; Катринка лежала в ванне.
– Была ли сегодня почта? – спросил Марк, закончив разговор.
Катринка открыла глаза и увидела его стоящим в дверях.
– Я не видела. Спроси Анну. – Он повернулся, чтобы уйти, но Катринка остановила его.
– Что ты думаешь насчет Пиа и Кристиана?
– То же, что и Рик: красивая пара.
– Ну и?..
Он вернулся в ванную, прислонился к стене и серьезно посмотрел на жену.
– Почему ты сразу не скажешь мне, что тебя беспокоит?
– Меня беспокоит, что они могут причинить боль друг другу. – Она вопросительно посмотрела на него.
– Катринка, я знаю, что ты склонна переоценивать мои таланты, но должен признаться, предсказание будущего – не мой конек…
– Но ты ведь можешь сказать, что думаешь об этом…
– Я думаю, что Пиа по уши влюблена в Кристиана… Полагаю, Кристиану это нравится. Скорее всего для Пиа это станет несчастной любовью, а Кристиан утешится с другой девушкой…
– Я тоже так думала вначале, – согласно кивнула Катринка. – Но сейчас в этом не уверена.
– Буду очень рад ошибиться. – Катринка открыла было рот, желая что-то сказать, но тут же снова закрыла его.
– Что? – спросил Марк.
– Так, ничего. – Она собиралась спросить Марка, нравится ли ему Кристиан, но решила, что это лишнее. Если он ему нравился, то и прекрасно; если нет, ей лучше не знать об этом, по крайней мере, сейчас.
– Пойду узнаю насчет почты… – Марк вышел из ванной комнаты.
Ополоснувшись, Катринка накинула шелковый халат и очень вовремя вошла в спальню: кто-то стучал в дверь. Марк лежал на кровати и говорил по телефону с Лондоном. Вокруг него, как обычно, были раскиданы газеты, блокноты, папки.
– Войдите! – сказала она.
Дверь отворилась, и на пороге появился слуга в белом пиджаке.
– Почта, мадам, – сказал он, протягивая небольшую пачку писем.
– Спасибо. – Катринка взяла у него письма. – Сообщите гостям, что ужин будет в девять часов.
– Хорошо, мадам.
Катринка просмотрела письма, раскладывая их на две стопки – для себя и для Марка. Помимо обычной корреспонденции она обнаружила два странных надушенных лавандой письма без обратного адреса.
«Катринке ван Холлен» – было написано на одном. Второе оказалось адресовано Марку.
– Эй! – воскликнула Катринка, когда Марк положил трубку. Она отдала ему его почту, в том числе и то самое загадочное письмо. – Если бы и мне не прислали точно такое же, я бы подумала, что кто-то пишет тебе любовные письма.
– От кого это? – спросил Марк.
– Штемпель английский, обратного адреса нет, – сказала Катринка, распечатывая свое. Когда до нее дошел смысл прочитанного, краска сошла с ее лица. Ей стало нехорошо, она была близка к обмороку.
Марк, который так и не вскрыл надушенный конверт, поднял глаза, когда Катринка невольно вскрикнула.
– Что такое? – спросил он. Ему хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы выхватить из ее рук листок. – Что там?
– Это ужасно…
Марк быстро пробежал письмо глазами.
– Господи Иисусе, – пробормотал он, побледнев почти так же, как и его жена. – Это неправда, – сказал он, дочитав до конца. – Катринка, здесь нет и слова правды…
– Зачем же ей тогда писать?
«Дорогая Катринка, – говорилось в письме. – Мне кажется, я имею право называть вас так, потому что очень хорошо знаю вас по рассказам Марка. Поверьте, мне очень трудно было писать это письмо, и я понимаю, что и вам будет нелегко его читать. Но у меня нет другого выхода. Я в отчаянии. Я люблю вашего мужа, а он любит меня. Он не устает говорить мне об этом. Он не давал мне никакого повода сомневаться в его искренности, но сейчас он отказывается от встреч со мной, потому что из чувства жалости он не может оставить вас, тем более, что вы беременны. Я понимаю его, и мне бы хотелось поступить так, как он просит меня, и просто спокойно дождаться рождения ребенка. Но такая пытка быть с ним в разлуке, любить его и не иметь возможности видеться, дотрагиваться до него. Катринка, вы удачливы, богаты, красивы. А у меня ничего нет, кроме него…» – и дальше в том же духе на двух страницах, с описанием их свиданий с мельчайшими подробностями. Например, в письме рассказывалось об их встрече в Лондоне, когда она помогала Марку выбрать кашемировый свитер для Катринки. Заметив, что она огорчена, что ему приходится возвращаться в Нью-Йорк, он купил и ей точно такой же, такого же фасона и цвета. Письмо было подписано Моникой Бранд.
