Текст книги "Жажда любви"
Автор книги: Ивана Трамп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– Это неправда, – повторял Марк. – Клянусь, Катринка!
– Но зачем ей все это?
– Наверное, она ненормальная! Не знаю… Меня это не интересует. Ты не должна этому верить, Катринка, прошу тебя… – Он хотел было обнять жену, но та уклонилась.
– Что она пишет тебе? – спросила она глухо.
Марк помедлил, обуреваемый желанием порвать письмо, не читая. Но это ничего бы не решило. Он вскрыл конверт, вынул листок, быстро прочел и передал Катринке.
«Дорогой Марк! Как ты мог так поступить со мной? Как ты мог поступить так с нами обоими? Такая любовь как наша встречается не каждый день. Со мной ничего подобного раньше не случалось, как и с тобой, если верить твоим словам. А я верю им, верю, мой любимый, всем сердцем. Поэтому я готова бороться за тебя, хотя ты, наверное, и осудишь меня…» Это письмо тоже было буквально нашпиговано перечислениями дат, мест, случайных встреч, свиданий с мельчайшими подробностями. Никогда в жизни Катринке не приходилось читать ничего страшнее.
– Скажи, что веришь мне, – попросил Марк, когда она окончила читать.
– Про кашемировый свитер, это правда? – спросила она.
Страстно желая соврать, Марк помедлил, но потом сказал:
– Отчасти. Это было до нашего с ней совместного обеда в Лондоне, когда мы обсуждали ее шанс получить у меня работу. Я сказал, что хотел бы купить тебе подарок до отъезда в аэропорт. Она посоветовала магазин, который находился поблизости, и вызвалась пойти со мной. Она действительно помогала мне выбрать свитер, но больше ничего не было. Мы распрощались у дверей магазина, я сел в машину, поехал в аэропорт и сел в самолет…
– Так ты не покупал ей свитер?
– Конечно, нет, – раздраженно сказал Марк. – Впрочем, даже если бы я и купил ей этот свитер, то это все равно ничего бы не значило…
– Откуда ей все известно о нашей с тобой личной жизни?
Марк покачал головой.
– Не знаю, – выдохнул он.
– О Господи, – не то простонала, не то выдохнула она.
– Катринка, милая. – Марк снова потянулся к ней и на этот раз ему удалось посадить ее к себе на колени и прижать к груди. – Я люблю тебя. Ты должны это знать. Все, что здесь написано, ложь.
– Ты никогда не спал с ней?
– Никогда. Клянусь. – Его захлестывали волны переживаний, тревога за Катринку, чувство вины за то, что он позволил себе, всего на минутку, подумать о Монике Бранд как о привлекательной женщине, злость на себя за то, что оказался в подобном положении. – Господи, неужели ты могла подумать, что я способен на такое?
Если бы она не была так расстроена, она бы рассмеялась. «Как ты могла подумать». Так же говорил Адам Грэхем. И Стивен Элиот. И Тед Джонсон. Все мужья одинаковы…
Не дождавшись ответа, Марк продолжал:
– Я не обещаю, что никогда не поддамся искушению. Обстоятельства меняются. Человек слаб. Его чувства часто подчинены капризам физиологии. Ради Бога, не надо делать из меня святого. Но сейчас мне не интересен никто, кроме тебя. Я люблю тебя. И если я когда-нибудь изменю тебе, милая, я признаюсь тебе. Мне ничего не останется делать. Я не лгун.
Катринка подняла голову, взяла салфетку, вытерла слезы и уткнулась ему в грудь.
– Ты веришь мне? – спросил он.
– Да, – прошептала она. Наверное, она беспросветно глупа, но тем не менее она ему верила.
– Точно?
Катринка кивнула.
Марк взял письма, разорвал их на мелкие клочки и выбросил в корзину.
– Если эта дрянь выкинет еще какую-нибудь гадость, – пообещал он, – я задушу ее собственными руками.
ГЛАВА 23
Скрытная по натуре, Катринка была абсолютно откровенна только с Марком, и хотя с недавних пор она стала делиться кое-чем со своими подругами, она все еще мало кому доверяла, особенно когда у нее были неприятности. В подобных случаях, повинуясь инстинкту, она улыбалась, работала, а ее мозг напряженно искал выход из трудного положения.
Она не считала Монику Бранд реальной угрозой. И она верила Марку. Но поверят ли ему ее подруги, если их собственные мужья и любовники оказались изменниками? А когда они вспомнят, как легко ее обманул Адам Грэхем? Не желая бороться с их сомнениями, впрочем, так же, как и со своими собственными, Катринка помалкивала.
А сомнения у нее были – небольшие, несущественные, мимолетные, но, тем не менее, были. Как бы ни был верен муж, как бы ни доверяла ему жена, отмести такое прямое доказательство в измене было нелегко. Для этого требовалось немало отваги, решимости и полное непризнание законов вероятности.
Катринка промыла глаза холодной водой, нанесла косметику и, улыбаясь, спустилась к своим гостям на коктейль в гостиную виллы «Махмед». Марк тоже не выглядел подавленным. Если кто и ловил за ужином его настороженный взгляд на Катринку, то относил это на счет обычного беспокойства любящего мужа за жену, находящуюся на последних месяцах беременности. Если в воздухе и носились небольшие тучки беспокойства, то все они собирались над головой Марго. Даже у Кристиана было необычно хорошее настроение.
На утро после Пасхи гости стали покидать виллу. Кристиан уехал в Бонн, Рик в Париж, Пиа отправилась вместе с Дэйзи и Рикардо на их машине во Флоренцию. Чуть позже шофер ван Холленов отвез Марго в ее дом в Монте-Карло, откуда она якобы хотела забрать оставшуюся одежду. На следующее утро она позвонила Катринке. Усталым, но полным надежд голосом она поведала ей о том, что они с Тедом решили помириться.
– Я вошла, рассказывала она, – и у него челюсть отвисла, что я выгляжу бесподобно. Этот идиот не понял, что я сделала операцию. Он думает, что я помолодела на десять лет от разлуки с ним! Уверяю тебя, это дало ему пищу для размышлений.
Марк тоже намеревался уехать в понедельник, но отложил отъезд, поскольку хотел немного побыть с Катринкой. Никогда еще ему так не хотелось покидать ее. Письма Моники Бранд нанесли серьезный удар по их отношениям. Безоговорочное доверие, на котором они строились, погибло. Осталось множество вопросов, и до тех пор, пока он не найдет на них ответы, ему не хотелось оставлять Катринку одну. К сожалению, они имели обязательства, которые были не в силах отменить. В Лондоне требовалось присутствие Марка и не только для того, чтобы решить возникшие проблемы с «Интернейшнл», но и потому, что акции ван Холлена снова поползли вверх, подсказывая, что на компанию готовится еще одна атака. У Катринки были дела в Праге, которые, по ее мнению, тоже не терпели отлагательств.
Марк и Катринка провели остаток дня у бассейна и в галерее, сидя на разных деревянных стульях. Имя Моники Бранд не упоминалось, хотя мысль о ней то и дело возникала, вызывая паузы в разговоре, пока кто-нибудь из них не начинал другую тему, например, что делать с Кристианом…
– А что с ним надо делать? – спросил Марк, который считал сына Кристинки вполне способным постоять за себя.
– В следующем месяце он получит диплом.
– Да. С дипломом экономиста, окончившего Боннский университет, он сможет найти себе работу где угодно…
– Но он хочет переехать в Нью-Йорк…
– Он или ты?
– И он и я.
– Он так и сказал тебе? – Марк не был уверен, что Катринка не выдает желаемое за действительное. Желание Кристиана, так же как и причины его поведения, часто было очень трудно угадать.
– Он не просил об этом. Ты же знаешь, какой он! Но он напомнил мне, что Нил Гудмен помогает Мартину…
– Да, ведь он должен был встретиться с Нилом?
Катринка кивнула.
– В прошлый четверг. Нил предложил ему работу в «Нап Маннинг», начиная с июня, – последние новости о Мартине ей недавно сообщила по телефону Зузка.
– А ты рассказала об этом Кристиану…
– Я сама предложила сыну работу, но он отказался. Отели его не интересуют.
Марк был уверен, что ответ ему не понравится, но все же спросил:
– А что его интересует?
Катринка улыбнулась.
– Газеты.
– И что же именно привлекает его в газетах?
– Не сами газеты, конечно, – пояснила Катринка, а «Ван Холлен Энтерпрайзис» – огромная многонациональная корпорация. Ты владеешь газетами, издательствами, типографиями, разбросанными по всему миру. Ты же понимаешь, как это притягивает такого честолюбивого человека, как Кристиан.
– Да, – сказал Марк и задумчиво посмотрел вдаль. Он не хотел брать Кристиана на работу. Ему Кристиан не нравился (хотя стыдно было признаться в этом даже самому себе). Он не доверял ему. Марк знал, что Катринка не затаит на него зло в случае отказа, но в этот момент он чувствовал потребность сделать все, что в его силах, чтобы порадовать жену.
– Хорошо, – сказал он. – Но ты должна понять, что я не собираюсь сразу делать его начальником.
– Конечно нет, – горячо подхватила Катринка. – Это было бы для него вредно. Он и так избалован.
– И еще… – Катринка повернула к нему голову. – С нами он жить не будет. Ты можешь снять для него квартиру, купить, в общем, что хочешь…
Катринка сразу поняла, что это условие не подлежит обсуждению. Как бы она ни хотела быть поближе к Кристиану, она понимала, что Марк прав.
– Мы что-нибудь подыщем, я думаю. Я сама займусь отделкой…
Никто из них не хотел никуда идти вечером, поэтому они поужинали дома при свечах. Потом в кабинете, лежа на широком удобном диване, они смотрели телевизор, пока не кончился выпуск международных новостей «Си-Эн-Эн». После этого они пошли в спальню и долго наслаждались друг другом.
– Надеюсь, ты уезжаешь не слишком надолго? – спросил Марк, когда они уже спокойно лежали рядом.
– Только до конца недели, – ответила Катринка.
– Хочешь, чтобы я дождался тебя в Лондоне?
– Если сможешь. Тогда мы полетим домой вместе.
– Я постараюсь…
– Я тебя люблю…
Они уже засыпали, когда ребенок повернулся и разбудил их. Как всегда Марка переполнило чувство любви и страха. Он поцеловал Катринку в затылок.
– Я буду ждать тебя в Лондоне, – пообещал он.
Пройдя через двери пражского аэропорта, Катринка почувствовала прилив радости, который не могли испортить ни бедно одетые люди, ни длинная очередь в пункт обмена валюты. Катринка никогда не жалела о том, что уехала из Чехословакии, но всегда возвращалась с радостью.
Поскольку она заранее заказала машину и могла обменять деньги в удобное для нее время, Катринка сразу прошла паспортный контроль и стала ждать прибытия своего багажа. Один из служащих помог погрузить два ее чемодана на тележку, и она сама покатила ее в крошечный закуток, где один-единственный строгий таможенный инспектор проверял багаж. Катринка протянула американский паспорт, и ее пропустили без проблем: туризм становился важной отраслью экономики, и наибольшим гостеприимством пользовались те, кто был в состоянии тратить твердую валюту.
Сразу за таможенным контролем ее ждали шофер и один из помощников, который сопровождал мэра в поездке по Штатам. Помощник, высокий стройный мужчина со светло-каштановыми волосами и в очках в металлической оправе, улыбнулся, когда они обменялись рукопожатием, и принял из ее рук сумку, в которой были все бумаги.
По дороге из аэропорта в отель он ознакомил ее с распорядком на ближайшие дни, но Катринка едва слушала его, не отрывая глаз от окна машины. Вскоре они уже въезжали в город. Как всегда, на Катринку нахлынули воспоминания. Налево был Карлов мост, один из самых красивых в мире. Когда Катринка была еще студенткой Карлова университета, она жила неподалеку, в маленьком домике на узкой улочке. Ее сын Кристиан был зачат именно здесь.
С правой стороны, немного подальше, находился Национальный театр, а через улицу от него кафе «Максимильянка», где Катринка познакомила Зузку с Томашем, где Мирек Бартош, отец Кристиана, предложил ей роль в своем фильме. Чуть дальше располагалась «ФАМЮ», киностудия, на которой работал Томаш. Буква «Ф» почему-то отсутствовала на медной вывеске студии.
– Это «ФАМЮ», – подсказал помощник.
– Да, да, я знаю, – ответила Катринка, оборачиваясь к нему с улыбкой. – Я училась здесь в университете.
Машина свернула на площадь и, объехав ее по периметру, остановилась перед отелем «Интерконтиненталь». Безликое, современное здание отеля было далеко не самым красивым в Праге, зато отличалось удобствами, современным оборудованием, включая хорошую подачу воды. Оно было рассчитано на бизнесменов со всего мира, которые наводнили Прагу по специальным приглашениям правительства и без них, чтобы оценить перспективы капиталовложений, выяснить, в какой степени возрождение Чехословакии может способствовать пополнению их собственных кошельков.
Помощник проводил Катринку в отель к управляющему, который зарегистрировал ее и сам проводил в номер. Они не только были с ним знакомы по ее прошлым приездам, но и были родом из одной области в Моравии и у них было много общих знакомых.
– Если что-нибудь вам не понравится, – сказал он, открывая дверь и пропуская Катринку, – дайте мне знать. – В номере стояла симпатичная мебель, все сияло чистотой, в ванной комнате не было недостатка в мыле, лосьонах, шампунях и полотенцах, отчего гости чувствовали, что их принимают по-королевски.
Катринка включила воду, но прежде чем раздеться, вернулась в гостиную и просмотрела карточки на трех букетах цветов, ожидавших ее. Один был от мэра, второй от Жан-Клода, третий от Марка: «Я уже соскучился по тебе». Послание Жан-Клода оказалось более деловым: «Позвони мне», говорилось в нем, что означало, что он уже в Праге.
«Потом», – подумала Катринка, начав раздеваться.
Жан-Клод остановился в том же отеле, и как только Катринка привела себя в порядок, она позвонила к нему в номер и уговорила поехать вместе с ней посмотреть тот отель, на который она оформляла документы. Он находился неподалеку от Вацлавской площади, одной из главных туристических достопримечательностей, и был несколько больше, чем другие ее отели – чуть более ста номеров – с привлекательным фасадом в стиле барокко и интерьерами, требующими полной переделки. Как только будут подписаны последние документы, они с Карлосом Мединой примутся за работу.
Проницательный бизнесмен, превративший свои семейные виноградники в многонациональную корпорацию, Жан-Клод сразу увидел, какие возможности сулит это здание. Оно было не лишено очарования, и зная, на какие чудеса способны Катринка с Карлосом, он не сомневался, что очень скоро они сделают из этого маленького убогого отеля настоящую жемчужину. Впрочем, пока ему не совсем была понятна его собственная роль в планах Катринки.
– Согласен, cherie, – сказал он, – отель просто прелесть – по крайней мере, будет прелестью. Но не понимаю, зачем тебе нужен я.
По-правде говоря, он вовсе не был ей нужен. Но в часть ее обязательств перед чешским правительством входила помощь в привлечении капиталовложений в экономику страны, а Жан-Клод пока не относился к тем, чьи интересы распространялись в этом направлении.
– Слово «нужен», видимо, здесь не подходит, – честно призналась Катринка. – Но как мне кажется, мы с тобой в проигрыше не окажемся…
– Уф, – фыркнул Жан-Клод с истинно галльским пренебрежением, когда они снова вышли на улицу в толпу безвкусно одетых прохожих. – Не знаю, кто в этом городе будет покупать то, что мне не хотелось бы продать…
Катринка рассмеялась.
– А японские бизнесмены, которые захотят купить подарки своим женам? А немцы и американцы? Даже кое-кто из чехов. Ты же знаешь, кое у кого здесь есть деньги.
За ужином в тот вечер Катринка продолжала убеждать Жан-Клода в мудрости своей идеи открыть в «Амбассадоре» магазинчики одежды и деликатесов. Поначалу его клиентами будут туристы и бизнесмены, но впоследствии, когда экономика начнет подниматься, он сможет открыть магазины в других частях страны и даже в Брно и Братиславе. К тому времени он не только сможет опираться на привилегии правительства за его первоначальные капиталовложения, но и сделает себе здесь неплохую рекламу.
Жан-Клод рассмеялся.
– Итак cherie, ты предлагаешь мне это дорогостоящее и рискованное предприятие только ради моего блага?
– Здесь нет никакого риска, сказала она. – Экономика обязательно пойдет вверх, если будет достаточный приток капитала.
Они ужинали в «Золотой Праге», ресторане на последнем этаже «Интерконтиненталя», с которого открывался прелестный вид на крутые черепичные крыши, купола в стиле барокко, готические шпили.
– О, посмотри! – воскликнула Катринка, которой никогда не надоедал этот вид. – Посмотри, как красиво!
– Очень, – согласился Жан-Клод, не отрывая глаз от ее лица.
– Ну, – рассмеялась она и снова повернулась к нему. – Ты невыносим!
– Почему бы вам с Марком не приехать к нам с Tea в мае? – спросил Жан-Клод. – Между прочим, мы ищем себе компаньонов, чтобы купить еще один конный завод. Как ты на это смотришь?
– В данный момент меня больше интересуют отели. – Она похлопала себя по животу. – И младенец. Но я бы с удовольствием поехала к вам…
– Прекрасно, – сказал Жан-Клод. – Я хочу, чтобы вы с Tea подружились.
«Вряд ли это возможно», – подумала Катринка, но кивнула с приятной улыбкой:
– Это было бы замечательно!
– Tea хотела поехать со мной, ты знаешь, – продолжал он, – но одна из ее призовых кобыл должна вот-вот ожеребиться…
– Она боится, что будут какие-то осложнения?
– Нет, то есть не больше, чем обычно. Но она возлагает огромные надежды на этого жеребенка и хотела увидеть его. Tea не слишком терпеливая женщина. Долгое ожидание изводит ее.
– Да, для того чтобы общаться с тобой, нужно огромное терпение!
Жан-Клод не улыбнулся в ответ на едкое замечание Катринки.
– Если у нее и было терпение, то сейчас его нет… – С минуту он, задумавшись, смотрел вдаль, а потом добавил: – Она грозится уйти от меня…
– А ты не хочешь, чтобы она ушла?
– Нет.
– Ты любишь ее?
– Люблю, – сказал Жан-Клод. Он снова пожал плечами. – Наверное. У нас много общих интересов, нам нравятся одни и те же вещи. Tea красивая, интересная женщина. Я счастлив… Доволен жизнью, когда я с ней рядом. И несчастен, когда ее со мной нет. Это любовь?
– Может быть, любовь.
– А может, и нет. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что не собираюсь терять ее.
Похоже, Жан-Клод действительно намеревался развестись с Эден, о чем и не помышлял во время своего бурного романа с Натали. «Впрочем, – цинично подумала Катринка, – при всех своих прелестях Натали не была богатой греческой наследницей…»
Для Катринки наступило горячее время. Она выступила перед небольшой группой бизнесменов, приехавших со всех концов страны, с лекцией «Путь к успеху в предпринимательстве». Она работала в небольшом комитете, о создании которого договорилась с мэром еще во время его визита в Нью-Йорк, и помогала составить планы для семинаров, которые вели бы самые известные в мире деловые люди. Цель семинаров заключалась в том, чтобы за короткий срок обучить основам предпринимательства тех, у кого не было ни денег, ни времени оканчивать Гарвард.
Кроме того, она часами обсуждала с юристами и правительственными чиновниками контракт на приобретение нового отеля и присмотрела себе большую квартиру с видом на сады Петрина. Она таскала с собой Жан-Клода на всевозможные художественные выставки, своим примером побуждая его покупать картины чешских художников. Катринка постаралась познакомить его со всеми людьми в стране, имеющими вес в мире политики и бизнеса. Вечером на приеме Жан-Клод не только дал свое согласие на открытие магазинов в «Амбассадоре», но и с оптимизмом начал говорить о будущем расширении своей деятельности, словно эта идея принадлежала ему самому.
Вскоре во многих местных газетах появились фотографии Катринки, и она с удивлением обнаружила, что люди приветствуют ее с радушными улыбками, что она привлекает к себе внимание не только стильной одеждой и красотой. Катринка улыбалась в ответ, здоровалась по-чешски и торопилась дальше. Ей отчаянно хотелось все успеть вовремя, чтобы в субботу приехать к Марку в Лондон.
– Ты хоть немного отдыхаешь? – спрашивал он по телефону.
– Да, – на самом деле она очень уставала и спала в лучшем случае пять часов в сутки. – Не беспокойся обо мне. Завтра я подписываю бумаги по отелю, а документы на квартиру могут переслать к нам в Нью-Йорк. Я бы хотела, чтобы ты тоже посмотрел их, milacku. Квартира большая, светлая и с очень красивым видом из окон.
– Дай мне знать, когда ты прилетишь. Я пошлю машину встретить тебя. А может, приеду сам. Я очень соскучился по тебе.
– До встречи!
Едва Катринка успела положить трубку, как телефон зазвонил снова.
– Катринка? Катринка? Это вы? – послышался женский незнакомый голос, говоривший по-чешски.
– Да. Кто это?
– Вы не знаете меня. То есть, мы с вами никогда не встречались… Я Зузанка, дочь Мирека.
«Ах да, – вспомнила Катринка. – Зузанка, кинорежиссер».
– Здравствуйте, Зузанка. Что случилось? – спросила она, не придумав ничего лучшего.
– Я видела ваши фотографии сегодня утром. Мой отец тоже увидел их. Наверное, их ему показала его сиделка… Я знаю, что прошу от вас слишком многого, но ему бы хотелось повидать вас… Я объяснила ему, что вы очень заняты, но он так настаивал… Я не могла отказать ему, Катринка… Он умирает.
Умирает? Ну, конечно, Мирек уже старик, а не тот красивый, пятидесятилетний здоровяк, который жил в ее памяти.
Конечно, я приеду, – сказала Катринка. Ее захлестнули жалость, сочувствие и непреодолимая грусть. – Завтра утром. Объясните мне, как доехать…
