Текст книги "Скальп врага"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– А-а, Дима, – Челнок приглашающе махнул рукой. – Проезжай.

Дима притормозил:

– Привет. Кто у отца?

– Манила, Седой, Юань, Паша Луцик, Петеля… Папы…

– Сходняк?

Челнок пожал плечами.

– Базары чистые трут.

– А чего здесь?

– В городе стремно стало.

– Понятно, – Дима посмотрел в сторону полыхающего огнями коттеджа. – Ты подойдешь?

– Позже, – кивнул Челнок.

– Хорошо, – Дима нажал на газ.

«БМВ» прополз через двор, остановился на подъездной дорожке. Ворота подземного гаража оказались заблокированы чьей-то «Вольво». Подъездная дорожка была забита машинами. Как иномарками, так и отечественными. Видимо, отец созвал большую часть бригадиров. Здесь же стояли и машины «пап». Особняком, в стороне, притулились «Жигули» Седого. Для законника, смотрящего по городу, роскоши не существовало. Судья всегда и во всем соблюдал подчеркнутую скромность.

Дима поставил машину, зашел в дом. На первом этаже, в обширном холле, он увидел «дежурную группу» – восемь человек. Разговаривали вполголоса, смеялись:

– …Вежливо так говорю: «Пацаны, можно посмотреть, кто за вами?»…

– …А на него уже счетчик вдвое настучал…

– …Мы с Куцым подъехали, как забивались, смотрим, тачка ломовая прямо у входа стоит. Спрашиваю у цидиков местных: чья, мол, игрушка? Хозяйская, говорят. Прикинь? А он жалуется, денег нет. Пришлось тачку за долги взять…

У окна в кресле сидел Боксер. Подперев тяжелую челюсть огромным кулаком, вдумчиво смотрел по видаку мультфильмы. На звук открываемой двери повернулся, увидел Диму, расплылся.

– Димок, здравствуй, брат, – просипел, сползая с кресла.

– Здравствуй, Бокс, – Дима символически обнялся с Боксером. – Как дела?

– Дела-то нормально, жиган, – Боксер неопределенно мотнул головой, заперхал. – Да здоровьичко что-то подводит. Простыл, наверное. А ты к папе? Иди, он наверху. Только там люди у него.

– Спасибо, Боксер, я знаю. – Дима кивнул разглядывающим его охранникам, поднялся на второй этаж.

За столом сидела Светлана, чертила что-то пальцем на белой скатерти. Дима подумал, что давно уже ее не видел. Светлана состояла с отцом в законном браке уже больше трех лет. Дима сперва воспринимал мачеху настороженно, хотя и старался не показывать вида, но постепенно привык. Да и Света обжилась, одомашнилась, что ли. Сейчас увидела Диму, улыбнулась.

– Здравствуй, Дима.

– Здравствуй, Света. Что такая грустная?

– Устала что-то. Отец в кабинете.

– Спасибо, мне уже сказали. – Дима присел на стул, вздохнул, потер глаза. – Спать хочется. Целый день на ногах.

– Как твое кино? – спросила Света.

– Снимается кино. Куда оно денется? На этом поприще у нас конкурентов нет, кроме Спилберга.

– Скромное заявление.

– Пусть скромное, зато объективное, – в тон ей ответил Дима.

В комнате повисла неловкая пауза. Первой ее нарушила Светлана.

– Что у отца стряслось, ты не в курсе?

Она посмотрела на Диму, надеясь, что тот все объяснит.

Дима пожал плечами. Если отец не счел нужным предупреждать жену о неприятностях, значит, так нужно. И ему, Диме, не стоит вмешиваться в отцов расклад.

– Света, рад бы сказать, да только и сам ни малейшего понятия не имею. Ты же знаешь отца. Насчет работы из него лишнего слова клещами не вытянешь.

Это была святая правда, касающаяся всех, кроме очень узкого круга людей. Надежных, проверенных, преданных. Даже Диму Кроха старался не посвящать в свои дела без острой необходимости. Старший же брат Димы, Степан, вообще не касался отцовских дел. Светлана по большей части тоже.

Однако Света была женщиной умной, она слышала обрывки разговоров, видела людей, приходящих к отцу, и, исходя из этого, анализировала ситуацию. Дима полагал, что мачехе известно куда больше, чем она говорит. Все-таки бывшая сотрудница ФСБ.

– Ты прав, – согласилась Светлана. – Как, впрочем, почти всегда. Одно я знаю точно: назревает что-то очень серьезное.

– С чего ты взяла?

– Сам посуди: в этом доме часто бывают люди вроде Юаня?

Дима вынужден был согласиться. Отец встречался с мальками на нейтральных территориях. В ресторанах, на складах, на стоянках, на таможенной площадке. В крайнем случае собирались у Манилы, в мотеле «Царь-град». Встречи в доме были редчайшим исключением.

– Стало быть, у него серьезные неприятности, – Светлана поднялась со стула. – Пойду, скажу, что ты приехал.

– Не стоит, я лучше подожду.

– Как хочешь, – Светлана пожала плечами.

Ждать Диме пришлось без малого час. Он даже начал дремать, склонив голову на грудь. Около шести утра дверь кабинета открылась, и в гостиную вышли посетители. Юань, Петеля и Паша Луцик – «папы» малочисленных бригад, ведущих дела на окраинах. Следом за ними – несколько парней, очевидно, советников. «Папы» поздоровались с Димой. В городе были наслышаны о подвигах Крохиного сына и относились к Диме с уважением. Затем появился отец. Потянулся, отдуваясь, заметил Диму, кивнул:

– Давно приехал?

– Минут сорок, – ответил Дима.

– Чего сразу не зашел?

– Не хотел мешать.

– Ладно. Иди в кабинет, я сейчас. Лекарства приму и вернусь. Светик, принеси мне таблетки. Они в ванной, в шкафчике.

– Хорошо, дорогой, – Светлана поднялась со стула.

Мало-старший принялся стаскивать гигантских размеров пиджак. Это означало, что в кабинете остались только свои и можно обойтись без утомительных формальностей. Не то чтобы Мало-старший очень уж уважал костюмы, просто они создавали ощущение дистанции.

Дима прошел в кабинет. Здесь, у стола, в высоком кресле, сидел Седой. Сообразно погонял у, был он совершенно сед и походил на доброго дедушку. Аккуратная бородка, поношенный, но тщательно отутюженный костюм, белая сорочка. На носу внушительные очки в роговой оправе, благодаря которым дымчато-голубые глаза Седого казались совсем маленькими. Манила, как всегда изящный, словно английский денди, занимал второе кресло, напротив двери.

Дима поздоровался. Ответил на обычное «Как дела?», присел. Отец появился минут через пять. Он так и остался без пиджака. Более того. Мало-старший снял и галстук.

– Ну что, – начал он, расстегивая верхнюю пуговицу сорочки. – Все более-менее ясно. – Отец присел во главе стола, отдуваясь, налил стакан воды, выпил. В общих чертах, специально для Димы, он обрисовал ситуацию. – Ляпа рубится, что его бригада не имеет к произошедшему никакого отношения, – продолжал Кроха. – Я ему верю. Он недостаточно смел и, что куда важнее, недостаточно умен, чтобы вести настолько рискованную игру.

– Пожалуй, – согласился Манила.

– Вопрос не в том, как ситуация будет развиваться дальше. Речь идет о войне, это понятно. Вопрос в том, что мы намерены предпринять и одобрит ли наше решение смотрящий.

Седой кивнул. Дима не сомневался, что Седой поддержит отца и Манилу, если, конечно, те не предложат откровенного беспредела, за который потом спросят с самого смотрящего. Манила и отец вели раздельный бизнес, но в случае опасности поддерживали друг друга. Так было и во время войны со Смольным, и во время прошлогоднего инцидента с Козельцевым [2]2
  Упоминаемые здесь события подробно описаны в двух первых романах серии – «Проба пера» и «Троянский конь». (Прим. автора.)


[Закрыть]. Вдвоем Манила и Кроха контролировали львиную долю городского бизнеса. Их отчисления на общак составляли внушительные суммы, и за это смотрящий мог позволить им некоторые вольности, пусть даже не вполне вписывающиеся в жесткую структуру понятий. Ведь понятия, как и любой другой закон, работают на того, кто их трактует. Недаром ходит в народе едкая и умная поговорка: «Бойся не закона, бойся судьи».

– Думаю, не ошибусь, предположив, что беспредельщики и дальше будут действовать напористо и жестко, – продолжал Мало-старший. – Понятий они не соблюдают, «стрелки» динамят, людей валят, как баранов. Вычислить их у Ляпы не получилось. Местные опера, возможно, владеют кое-какой информацией, но… – Мало-старший выразительно взглянул на Диму, – …у нас нет на них выхода. – Следом за Крохой на Диму посмотрел и Манила. – Итак. Вопрос в том, как нам выйти на этих людей и что с ними делать.

– Относительно «что делать», – медленно произнес Манила, скрещивая руки на груди, – тут, по-моему, решение может быть только одно – объявить и завалить, как собак. Они отказались от мирных переговоров, первыми пролили кровь и тем самым поставили себя вне закона. Я правильно мыслю, Игорь Иванович? – Игорь Иванович – Седой – утвердительно кивнул. – Нам известны по крайней мере две их точки на наших участках – железнодорожный вокзал и дискотека «Спутник». Нужно поставить там наблюдателей. – Рано или поздно они зацепят барыг. Через барыг мы выйдем на поставщиков, ну и так далее, до самой верхушки цепочки.

– Как только чужаки заподозрят «хвост», они устранят барыг и ваша цепочка оборвется. Барыги недорого стоят, навербовать новых недолго. Слишком ненадежно и слишком самонадеянно, – прокомментировал Дима. Седой нахмурился. Ему не понравился выпад в адрес «старших товарищей». – Подумайте лучше вот о чем: почему вам не удалось отыскать остальные точки, а эти две буквально сами приплыли в руки?

– Думаешь, гниляк? – с сомнением посмотрел на Диму отец.

– Не исключаю подобной возможности, – ответил тот.

– А что толку в подобной подставе? – спросил Манила.

– Толк есть. Например, они будут точно знать, когда вас «зацепит». Как только к их барыгам подъедут с конкретной предъявой – все, началась война. Они знают, с кем им придется иметь дело, и готовятся заранее.

– Зачем? С их манерой вести дела начало войны – вопрос времени.

– Они наверняка это понимают и используют отпущенное им время. Укрепляют репутацию, налаживают дела на захваченных кусках, вербуют людей, собирают информацию. Словом, готовятся. Война всегда стоит дорого. – Дима помолчал несколько секунд. – Вы слишком долго ждали и упустили инициативу.

– А с чего ты взял, что они обнаружат нас первыми? – серьезно поинтересовался Манила.

– Манила, – предостерегающе сказал Кроха.

– Это простой интерес, Кроха, – успокоил тот. – Без наезда.

– Отец, – Дима посмотрел на Мало-старшего. – Я за свой базар отвечу. – Он перевел взгляд на Манилу. – Вариант с барыгами слишком предсказуем. Именно этого хода от вас и ждут. А дальше, что бы вы ни предприняли, чужаки все равно окажутся на шаг впереди. Пытаться найти поставщиков таким образом – все равно что ломиться во вражеский лагерь через главные ворота.

– Ты, разумеется, пошел бы через черный ход? – усмехнулся Манила.

– Нет, – серьезно ответил Дима. – Я бы заставил их выйти ко мне.

– И каким же образом? – спросил Манила.

– В бизнесе есть хорошее правило: «Хочешь уничтожить конкурента, лиши его розничной сети». Нет продаж – нет бизнеса. Начинать нужно с самого низового звена.

– Дима, барыги и есть самое низовое звено, – напомнил Манила.

– Это не так, – покачал головой Дима. – Ниже продавцов – покупатели. Если вы настаиваете на варианте с барыгами, то начинать нужно именно с покупателей. Играйте по своим правилам.

Манила подумал. По его лицу было видно, как он прокручивает в голове различные варианты развития событий. Завершились размышления покачиванием головы.

– Получается еще дольше.

– Зато безопаснее и наверняка.

– Дима, – Манила посмотрел на Мало-младшего. – Иногда время важнее риска. Сейчас как раз такой случай. Я считаю, нужно выставить наблюдателей на вокзале и в дискотеке, – он перевел взгляд на Мало-старшего. – Постоят себе пацаны, посмотрят, что к чему. Может быть, и правда, обойдется без прямых наездов. А параллельно попробуем отработать вариант с покупателями. Лишним не будет.

Дима подобрался. Вообще говоря, он бы не полез в спор вовсе. Когда-то – казалось, давно, а на деле всего-то пару лет назад, – Дима дал себе слово не касаться отцовского бизнеса. Однако вариант, предлагаемый Манилой, в случае провала мог обойтись слишком дорого не только самому Маниле, но и отцу. А отца Дима любил.

– Манила, что с тобой произошло? – спросил он, закидывая ногу на ногу и глядя в сторону.

– Что тебя смущает, Дима?

– Ты же всегда так заботился о своих людях.

– Я и сейчас о них забочусь, – ответил тот и улыбнулся. – С чего ты взял, что я собираюсь рисковать своими людьми? Изначально ведь это Ляпина проблема? Вот пусть он и ставит своих бойцов. А наши пацаны их прикроют. – Манила посерьезнел. – Все при деле, никому не обидно. Что скажешь, Кроха?

Мало-старший пожал плечами.

– Это правильно. Даже если чужаки Ляпиных наблюдателей выпасут – их появление вопросов не вызовет.

– Седой? – Манила взглянул на смотрящего.

– Это ваша проблема, вам ее и решать, – спокойно прокомментировал тот.

– Отлично. – Манила достал из кармана мобильник, набрал номер. – Ляпа, здравствуй, дорогой, – он улыбнулся, словно бы Ляпа сидел сейчас здесь, за тем же столом. – Это Манила. Мы тут с Крохой прикидывали, как твоей беде помочь, и решили вот что: завтра утром выставляй своих наблюдателей на вокзале. Вечером – в дискотеке. Подбери человек пять посообразительней, больше не надо. Мы, понятно, тоже подгоним своих пехотинцев. С ментами уладим, но на всякий случай пускай твои орлы волыны оставят дома и особо не мелькают. Да при чем здесь менты? На вокзале же не только они будут, а твоих орлов в лицо никто не знает. Наши, в случае чего, слово скажут, но лучше, чтобы обошлось без наездов. Зачем нам лишняя суета? И разъясни там своим бойцам: их задача не геройствовать, а нормально срисовать барыг. Значит, в восемь? Да, мы обязательно подъедем. – Манила сориентировал Ляпу по месту. – Договорились. До утра. – Он закончил разговор, отключил телефон и сунул трубку в карман. – Ну вот. Заодно и проверим, не ошибся ли Дима относительно предусмотрительности чужаков.

– Смотри, Манила, как бы вам измену не словить лютую, – сказал Дима. – Ляпа, может, и не слишком умен, но уж как-нибудь сообразит, что вы на его горбу хотите до рая доехать. Если вам удастся выпасти барыг – ладно. Все в выигрыше, никому не обидно. Но если с Ляпиными обормотами что-нибудь на майдане случится – вместо одного врага получите двух.

– Ляпа против нас не покатит, – возразил Мало-старший. – Слабоват. И потом, кто за него должен его дела улаживать? Так что все правильно.

– Вот он с вас и спросит. Правильно, по понятиям.

– Да успокойся, Дима, – улыбнулся Манила. – Ничего с Ляпиными пацанами не случится. Мы им прикрытие организуем толковое, все.

– Ладно. Ваше дело. Действуйте, как знаете, – подвел черту под разговором Дима. Он достал из кармана пачку, выудил сигарету, принялся разминать ее. – Отец, мне нужно с тобой перекинуться парой фраз.

– До утра подождать не может? – Мало-старший не без удивления взглянул на сына.

– Мне ссуда нужна. Лучше бы сейчас. У нас не прошла проплата, а налички в кассе нет. Все в деле крутится.

– Много?

– Тысяч сто пятьдесят. Верну через неделю.

– Хорошо.

Мало-старший, пыхтя и отдуваясь, поднялся и вместе с сыном вышел из кабинета. Он хорошо знал, что Дима достаточно предусмотрителен и не остался бы без «пожарных» денег, а значит, и занимать ему без надобности.

– Насчет ссуды – предлог?

– Конечно.

– О чем ты хотел поговорить?

Дима взял его за руку, отвел в дальний конец коридора.

– Я хотел тебя предупредить. Отбери для охраны десяток самых преданных бригадиров. Но не доверяй ни одному. Даже на приватных встречах у тебя за спиной должны стоять как минимум два человека. А лучше трое.

– Это невозможно, – тяжело отдуваясь, ответил Мало-старший. – У меня, помимо Ляпиных проблем, есть и другие дела. Я встречаюсь с авторитетными людьми, тру с ними серьезные вопросы.

– Тогда составляй завещание прямо сейчас, – жестко ответил Дима. – Потому что проиграешь. Те, против кого ты собрался воевать, положат за ваши головы очень хорошие лавэ. Кое-кто может и не устоять. Так что не доверяй никому.

– Тебя послушать, у нас тут прямо итальянская «Коза Ностра» какая-то, – Мало-старший усмехнулся, вытер пот с верхней губы.

– У нас тут хуже, папа, – заявил Дима, немного расслабляясь. Он посмотрел на собственную руку, сжатую в кулак. Пальцы его так плотно стиснули сигарету, что бумажно-табачный столбик смялся и переломился пополам. – Ты-то должен знать это лучше меня.

– Ладно, ладно. Уговорил.

Кроха вдруг почувствовал себя очень спокойно. Он подумал о том, что у него вырос сильный и очень неглупый сын. Как бы ни повернулось дело, Мало-старший не сомневался: Дима ухитрится не только сохранить бригаду, но и вырвать свой кусок из глотки врага. А насчет Кати, невесты, так это сиюминутные заморочки. Если в ее услугах появится острая необходимость, Дима найдет способ вовлечь ее в свою игру, но так, чтобы она была уверена, что принимает решения сама. В этом и заключается секрет бизнеса. Заставить оказать одноразовую услугу можно любого человека. Талантливые люди обставляют все так, чтобы человек сам предложил услуги, а оказывая их, чувствовал, что остался обязан.

– Это все? Или еще что-нибудь есть?

– Все, – ответил Дима.

– Ну, тогда поезжай к своей невесте, – сказал Мало-старший. – Если что, я позвоню.

Он расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, помассировал грудь.

– Давно был у врача? – спросил Дима.

– Был, – отмахнулся тот. – Еще буду. Покончим с чужаками, схожу.

– Если что, у меня есть выходы на хороших врачей.

– У меня тоже есть, – поморщился Мало-старший. – Все они одинаковые. Им лишь бы бабок побольше срубить. А остальное – до фени.

– Ладно, – Дима улыбнулся. – Держи под рукой таблетки и старайся понапрасну не волноваться.

– Поучи, – Мало-старший положил Диме могучую руку на плечо и двинулся по коридору в сторону кабинета. – Понадоблюсь – звони на мобилу. Не будет меня, звони Боксеру или Челноку. Кто-нибудь всегда на связи.

– Хорошо.

Отец скрылся за дверями кабинета. Дима прошел в гостиную. Светланы уже не было, вместо нее за столом сидел Челнок. Поперек стола лежало охотничье ружье. Челнок кивнул Диме на прощание. Тот кивнул в ответ. На первом этаже попрощался с Боксером, вышел на улицу. Большинство машин уже уехало, и подъездная дорожка была почти свободна. Дима забрался в свой «БМВ», нажал на газ. Охранник с бультерьером прохаживался вдоль ворот. Дима выехал на подъездную дорогу. «БМВ» мягко увеличил скорость. Охранники, завидев свет фар, предупредительно подняли шлагбаум, и иномарка проскочила мимо, почти не снижая скорости.

Через пятнадцать минут Дима уже въезжал в город. На улицах уже появились первые машины. Сонно ползли по Октябрьскому проспекту редкие троллейбусы.

Дима свернул на одну из боковых улиц. Еще пять минут, и перед ним возник въезд в знакомый двор. Дима оставил машину во дворе, поставив ее на сигнализацию. Ни к чему развращать местную молодежь.

Поднялся на третий этаж, осторожно, чтобы не разбудить Катю и Настену, повернул ключ в замке, вошел в квартиру.

То, что Кати нет дома, он понял сразу. Куртка и «рабочие» кроссовки отсутствовали. В кухне горел свет. В многофункциональной спальне тоже горел свет. Дима, заглядывая, уже знал, что увидит. Настена, лежа в их с Катей кровати, натянув на голову массивные наушники, смотрела видео. Поверх одеяла – тарелка, полная мытых помидоров, и, судя по количеству «хвостиков» в тарелке, это была не первой.

– Привет, – Дима прошел в комнату, снял пиджак, повесил на вешалку.

– Привет, – кивнула Настена, сдвигая наушники на макушку.

– Что смотрим?

Настена шмыгнула носом.

– «Хищника».

– Второго? Первого?

– Первого, – поморщилась Настена. – Я второй не люблю. Там какой-то негр вместо Арни играет.

– Не какой-то, а Денни Гловер, – поправил Дима. – Хороший актер, между прочим. В «Смертельном оружии» здорово сыграл.

– А, помню, – дернула худым плечом Настена. – «Я слишком стар для этого…» Ничего фильм. Мэл Гибсон мне там понравился.

– Мне тоже, – согласился Дима. – А чего не спишь-то?

– Не хочется. Выспалась уже. – Настена взяла с тарелки очередной помидор, впилась в него зубами. – Сейчас классный момент будет. Где хищник Пончо крадет.

– Мама давно ушла? – Настена снова дернула плечом. – Как успехи в школе?

– Так себе. Четверка по математике и тройка по русскому.

– А насчет поведения?

Настена в третий раз дернула плечом, слизнула с подбородка томатный сок.

– По обстоятельствам.

– И как обстоятельства?

– Против нас.

– Опять дралась?

Настена неопределенно мотнула головой, что в ее понимании означало: «Разве это драка?»

– За дело хоть?

– Я всегда за дело, – очень серьезно ответила девочка.

– Вообще-то есть одно замечательное правило: «Любой спор…»

– Знаю, знаю. «…Можно решить кулаками», – перебила Настена.

Дима засмеялся.

– Примерно. Досматривай момент и бегом досыпать.

– Да ладно, Дима, – как всегда принялась ныть Настена. – Ну, дай досмотреть. Всего-то ничего осталось.

– Ага, сорок минут, – кивнул Дима. – Нет уж, киноманка. Шагом марш в постель. И без разговоров. А-то еще зубы заставлю чистить. Помидоры ела? Ела.

– Я «Орбит» пожую, – нахально заявила Настена.

– В общем так, – сказал он, театрально-злодейски хмурясь, – я иду в душ, возвращаюсь и удивляюсь: телик погашен, ты в своей постели, сопишь в подушку. Ага?

– Ладно, – с явной неохотой протянула Настена.

Дима ушел в душ. Когда он вернулся, телевизор был уже выключен. Из Настениной комнаты доносился демонстративный сап.

– Спокойной ночи, – сказал Дима.

– Спокойной ночи, – в подушку пробормотала Настена.

Дима нырнул под одеяло, щелкнул ночником и тут же уснул.

* * *

На протяжении всего пути в салоне царило тяжелое молчание. Лемехов игнорировал присутствие новичка. Тот оставался бесстрастен. На Октябрьском проспекте Катя остановила «семерку», спросила Лемехова:

– Тебя где высадить-то?

– А где хочешь, – отозвался тот.

Катя пожала плечами.

– Ну, если где хочу, тогда здесь.

– Ладно, сейчас уйду. – Лемехов выдержал паузу, не оборачиваясь, спросил: – Лобня, ты где остановился-то? В гостинице? Ну, так вон же она, пары кварталов не намеряется. Пройдись пешочком, будь другом, нам поговорить надо кон-фи-ден-ци-аль-но. Знаешь такое слово?

– Слышал.

Вдовин посмотрел в зеркальце заднего вида на Катю. Катя – на него. Он вопросительно двинул бровями: мол, может быть, мне лучше остаться? Она качнула головой: все нормально. Вдовин выбрался из салона, наклонился к окну:

– Во сколько приходить?

– К девяти, – ответила Катя.

– Я буду, – серьезно пообещал Вдовин и добавил: – Доброй ночи.

– Доброй ночи.

– Ага, – кивнул безразлично Лемехов. Он подождал, пока новенький отойдет подальше, и повернулся к Кате: – Слушай, Катя, я давно хотел с тобой поговорить.

– О чем?

Она заранее напряглась, подобралась, готовясь встретить неприятный вопрос о Мало-старшем в штыки. Лемехов полез в карман за сигаретами, закурил.

– Как твой-то на все это реагирует?

– На что «на это»?

– Ну вот на это, – Лемехов сделал неопределенный жест. – Ночные вызовы. Работа с рассвета до позднего вечера и обратно. И вообще.

– Нормально реагирует, – Катя отвернулась, посмотрела в окно. – Лемехов, ты что, решил со мной душеспасительные беседы вести?

– Нет, я так, поинтересовался, – оперативник затянулся, выдвинул пепельницу на передней панели. – Просто странно как-то. Ты – мент, он – бандит.

– Дима – не бандит, – спокойно ответила Катя. – Он – бизнесмен.

– Сейчас все бизнесмены, – кивнул Лемехов. – И бизнесмены – бизнесмены, и бандиты тоже бизнесмены. – Он решительно затолкал окурок в пепельницу. – Слушай, ты что, всерьез думаешь, будто он не имеет отношения к отцовским делам? Проснись, мать. Яблочко от вишенки недалеко падает.

Обращение «мать» Лемехов употреблял крайне редко, только когда собирался выяснять отношения всерьез, «до крови».

– Тебя-то это каким боком касается? – жестко спросила Катя и посмотрела на него.

– Как это каким? Я – опер, между прочим. Мне, может, завтра твоего «бизнесмена» сажать придется. Или свекра. Как прикажешь тогда быть? А вообще, плевать я хотел на всю их расчудесную семейку и на твоего женишка в особенности. Если хочешь знать, я за тебя беспокоюсь.

– А чего за меня беспокоиться? Не маленькая. Своя голова на плечах есть.

– Оно и видно, – оперативник полез за второй сигаретой, но вместо того, чтобы закурить, сунул пачку обратно в карман. – А ты не думаешь, что твой Дима просто использует тебя? Как информатора?

– Не использует.

– Сейчас не использует, так потом будет.

– И потом не будет.

– Уверена?

Катя кивнула. Если бы она была нужна Диме только в качестве источника информации, не полез бы он в прошлом году под пули ради них с Настеной. Не рискуют собой ради информаторов. Опять же, за весь год Дима ни разу не задал ей ни одного вопроса, касающегося работы. Какой, к черту, источник информации!

– Знаешь что, Антон, – ровно, без эмоций, сказала Катя. – Если тебе приспичило наставить кого-то на путь истинный, поезжай в детприемник для беспризорников.

Лемехов вздохнул, откинулся на сиденье.

– Зря ты так. Я ведь от чистого сердца говорю. Просто мне не безразлично, Что с тобой происходит. С тобой и с Настюхой.

– У нас с Настеной все в полном порядке, – отрезала Катя. – И вообще, давай закончим этот разговор. У меня годовая проверка на носу, стрельбы, кросс и здоровенная куча общественно полезных мероприятий. Надо успеть сводки просмотреть за последний месяц, прикинуть, кого от отдела в колхоз отрядить, на картошку. И все это с утра. Так что, если ты не возражаешь, я бы хотела побыстрее добраться до дома и успеть поспать хотя бы пару часов.

– Ладно. Как скажешь, мать. – Лемехов выбрался из салона на улицу, захлопнул дверцу, наклонился к окну: – И все-таки подумай насчет моих слов. И так уже по всему управлению болтают, что ты не с теми людьми знакомства водишь. Вроде бы даже Гриня обещался рапорт в отдел внутренних расследований подать.

– А мне плевать на то, что болтают в управлении. А на Гриню плевать тем более. – Катя нажала на газ.

«Семерка» резво рванула с места, пролетела по проспекту, свернула на узкую темную улочку.

Лемехов смотрел вслед, пока «Жигули» не скрылись из виду.

– Ладно. Плевать так плевать. Мое дело предупредить, – пробормотал он.

Катя проехала пару кварталов, рассчитывая догнать Вдовина, но того уже не было. Холл гостиницы «Молодежная» был темен и пуст. Видимо, швейцар, впустив припозднившегося постояльца, отправился досыпать.

Катя остановила машину у обочины, достала из кармана мобильный телефон. Дима купил новомодную «игрушку», чтобы и он, и Настена имели возможность разыскать Катю, если возникнет необходимость. Впрочем, надо признать, иногда телефон оказывался крайне полезен. Как, например, сегодня. Катя набрала номер местного УФСБ. Ответил дежурный. Голос у него был сонный и протяжный.

– Передайте, пожалуйста, Ивану Ивановичу, что звонила Екатерина Михайловна Светлая. Он мне срочно нужен.

Дежурный не стал задавать лишних вопросов. Видимо, связь в ФСБ была налажена четко, поскольку едва Катя успела положить трубку, как телефон зазвонил.

– Екатерина Михайловна? – голос фээсбэшника звучал бодро, без тени сонливости. – Рад слышать. Что случилось?

– Сегодня в Цыганском поселке…

– Вы насчет стрельбы? Я в курсе, – ответил Америдзе. – Однако, насколько мне известно, свидетелей нет?

– Быстро вас проинформировали, – уважительно хмыкнула Катя.

– Служба такая… – Америдзе усмехнулся. – Вопреки расхожему мнению, наша «контора» и теперь не лаптем щи хлебает. Так что насчет свидетелей – верно?

– Верно. Но один из наших оперативников нашел на месте происшествия две пули. Одну от «Макарова», вторую – от «Калашникова». Еще были от охотничьего оружия, но их забрали эксперты.

– Отлично. – По голосу трудно было понять, действительно фээсбэшник обрадован или сказанное им – дань старанию Кати. – Пули у вас?

– У меня.

– Превосходно, – теперь-то Америдзе не смог скрыть нетерпеливых ноток. – Было бы неплохо передать их нашим экспертам. Они проверят по картотеке отстрела. Возможно, эти «стволы» уже где-нибудь засветились. Получится куда быстрее, чем по линии ГУВД.

– Я понимаю, – Катя достала из кармана сигаретный целлофан с пулями. – Где и когда мы можем встретится?

– А зачем нам встречаться?

– Вы же хотите получить пули?

– Отдайте их Вдовину.

– Во-первых, его сейчас нет, и, боюсь, до утра я его не увижу. Во-вторых, раз уж вы вмешиваетесь в работу нашего отдела, предпочитаю общаться с вами напрямую, нежели устраивать игры в «сломанный телефон».

Америдзе что-то прикинул, затем поинтересовался:

– Хорошо. Вы откуда звоните?

– От гостиницы. Подъезжайте, я буду вас ждать.

– Нет. Центр не годится. Давайте встретимся через двадцать минут в аэропорту. Успеете?

– Постараюсь.

– Отлично. Сделаем так. Оставьте машину на стоянке, затем спуститесь в багажное отделение и ждите меня там.

– Хорошо, – согласилась Катя.

– Договорились. Через двадцать минут.

Америдзе повесил трубку.

Аэропорт располагался на самой окраине. Собственно, от городского квартала его отделяла полукилометровая полоса посадок – сосен, берез и редких елочек. Таким образом городские архитекторы снижали шумовое воздействие. Катина «семерка» проползла по городскому шоссе – улице довольно узкой по столичным меркам, но шикарной по местным. Аж целых четыре полосы. Навстречу ей попался один «Икарус» – плановый рейс от аэропорта до местного «хотела», пара частников и машина ППС.

Катя притормозила на повороте, пропуская Львовский «лайнер». «Семерка» медленно проползла по подъездной дорожке, вкатилась на стоянку. Местечко, прямо скажем, светом не баловало. А Америдзе насчет аэропорта, похоже, волновался напрасно. Там из-за стрельбы сегодняшней нашего брата полным-полно, как пить дать. Мышление ведь у начальства предсказуемое, шаблонное. В первую очередь захватывают аэропорт и железнодорожный вокзал. Плевать, что поездов до семи утра вовсе нет, а авиарейс за ночь отправляется всего один. Главное, галочку в отчете поставить, мол, меры к розыску и задержанию преступников приняты.

Катя припарковала «семерку» неподалеку от въезда, на обратном пути предъявила стояночному сторожу удостоверение и направилась к залитому огнями зданию аэропорта.

Она вошла в главный зал, прошагала мимо столиков и палаток, торгующих газетами, книгами и разнообразной снедью, отметив взглядом патруль, вдумчиво проверяющий документы у какого-то, явно кавказского, гостя, пересекла зал и толкнула дверь с броской красной надписью: «Только для персонала. Посторонним вход воспрещен». Собственно за этой самой дверью и начиналась святая святых аэропорта – технические помещения. Катя миновала поворот и спустилась в подвал.

Здесь было пустынно и темно. Работало только дежурное освещение. Через зал, у двери и у лестницы. Тележек с багажом оказалось мало. Утром всего два рейса. Пассажиров немного. В последнее время народ предпочитает ехать в Москву, а уж оттуда – «Летайте самолетами Аэрофлота». Багажные тележки стояли скучной вереницей слева, вдоль стены. Из обслуги ввиду раннего часа – никого. Отсыпается народ или играет в карты. Багаж прилетающих – сдан, отлетающие приедут как минимум через пару часов. Вполне можно вздремнуть.