Текст книги "Скальп врага"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Какие-то люди заставили Катю сесть к ним в машину, отвезли за город, оглушили и бросили на шоссе.

– Что за люди?

– Понятия не имею, – покачал головой Дима.

– Врешь, – усмехнулся Лемехов. – По глазам вижу, что врешь. Ладно, оставим на потом. За что Ляпу работнули?

– Спросите тех, кто работнул. Я не при делах.

– Опять врешь. Чего ж ты врешь-то все время?

Лемехов ударил Диму под дых. Профессионально ударил. Тот не успел уклониться, а руки опустить не мог. Упал на колени, ловя ртом воздух. Лемехов присел на корточки, пригнулся, заглядывая в лицо.

– Имей в виду, Дима, старшим врать нехорошо. Некрасиво. Гриша, – он выпрямился. – Отвези-ка этого кренделя к нам.

– Нет проблем, Тох. Повернись-ка. – Панкратов ухватил Диму за воротник пиджака, вздернул, одновременно разворачивая спиной, ловко защелкнул на запястьях наручники. – Вот так. Мне спокойнее, да и тебе на пользу пойдет.

Снова развернул, припечатал спиной к стене.

– И знаешь еще чего, Гриша, – глядя Диме в глаза, добавил Лемехов. – Посмотри, может, у парня наркота в кармане отыщется. Немного, лет на восемь общего.

– Конечно, отыщется, если надо, – согласился Панкратов.

– Только ты уж постарайся, чтобы всё как положено. Понятых, протокол об изъятии.

– А как же, – подмигнул Диме Панкратов. – Все сделаем.

– И смотри там, чтобы Гриня не знал, – предупредил Лемехов. – А-то опять начнутся старые песни о главном.

– Хорошо, – Панкратов мотнул головой в сторону лестницы. – Ну что, Дима, пойдем, что ль?

– Вы бы отпустили меня, Антон, – попросил Дима почти смиренно. – Все равно ведь придется.

Лемехов засмеялся негромко.

– Гриша, ты видал? Молодец, пацан. Фасон четко держит.

Панкратов тряхнул Диму за плечо.

– Пошли, пошли. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Лемехов проводил их взглядом, дернул дверь отделения, вошел в холл.

– Здорово, бандиты, – гаркнул он.

– Куда? – двинулся ему навстречу один из охранников.

– Чего кудахчешь-то? – весело спросил Лемехов.

Он умел обращаться с «быками» вроде этих, никакой неприязни к ним не испытывал и потому чувствовал себя в своей тарелке.

– Куда, я спрашиваю? – охранник положил широченную ладонь ему на плечо.

– Ну ты чего бузишь-то?

Лемехов легко, играючи, положил свою ладонь поверх его, сжал, повернулся слегка, выворачивая «бычку» кисть, заставляя локтевые связки натянуться, а затем ударил свободной рукой охранника точнехонько в локтевой сустав. Прием немудреный, но эффективный.

Тот охнул. И тогда Лемехов, все так же беззлобно, пнул противника в голень. «Бычок» рухнул на колено. Тут-то и следовало бы свалить его окончательно, рубанув по почтительно подставленному затылку, но… чего зря руками-то махать? И так настроение резко пошло вверх.

Оставшиеся охранники двинулись на оперативника. А тот с улыбкой поднял перед собой руку.

– Ребята, ребята-а, – почти пропел Лемехов. – Не делайте глупостей. Я из милиции.

Охранники остановились, нерешительно переглянулись. С ментом связываться им не хотелось.

– Ну вот, сразу бы так.

– Антон? – из палаты вышла Катя. – Ты что здесь делаешь?

– Как это что, Катя? – округлил глаза тот. – Спешил на помощь боевой подруге. Мы тебя полдня ищем. Все посты на уши поставили, весь город перерыли. Ребята, концерт окончен, расползайтесь по домам, – махнул он охранникам.

Те, однако, остались на месте.

– А где Дима? – Катя оглянулась.

– Да по делам поехал. Попросил, чтобы я тебя до дома подвез.

– Дима тебя попросил? – нахмурилась Катя. – Антон, а ты, часом, ничего не путаешь?

– Чего мне путать, Катя? – «искренне» изумился тот. – Дима твой так и сказал: «Подвези, мол, Лемехов, будь другом». Я говорю: «Об чем базар? Подвезу, мне не трудно». – И тут же добавил серьезно: – Поболтать бы нам, мать. С глазу на глаз.

– Давай поболтаем, – согласилась Катя. В голосе ее прозвучало напряжение. – Здесь?

– Пошли на улицу. Тут народу многовато.

Охранники направились было следом за ними, к лестнице, но Лемехов остановил их.

– Ребята, вам же сказано: по домам. Что не ясно-то, я не пойму? – Охранники топтались на месте. – Катя, отправь их куда-нибудь.

– Поезжайте, – кивнула Катя.

– Так ведь Дмитрий Вячеславович…

– Я все улажу, – перебила она. – Не волнуйтесь.

Катя с Лемеховым вышли на улицу, направились к лемеховской «восьмерке».

– Так о чем ты хотел поговорить? – спросила Катя, когда оперативник распахнул дверцу.

– Неприятности у тебя, мать, – ответил тот, садясь за руль и поворачивая ключ в замке зажигания. – Серьезные неприятности. Да и вообще, поганый нынче денек выдался.

* * *

Утверждение Лемехова соответствовало действительности на сто пятьдесят процентов. Никита Степанович Гукин мог бы добавить: денек выдался не просто поганый, а совсем из ряда вон. И дело даже не в войне, которую затеяли местные авторитеты, – это начальник ГУВД как-нибудь пережил бы, – а в тех неприятностях, которые возникли в его ведомстве.

Он всегда вступался за своих, старался выгородить их, если начальство вдруг начинало проявлять гнев, но все прежние проблемы меркли перед тем, что происходило сегодня.

Сидящие по другую сторону стола Гринев и Вдовин молча смотрели на него, ожидая ответа, а Никита Степанович Гукин боролся с желанием снять фуражку, бросить ее на стол и сказать: «А пошло оно все. Делайте, что хотите, но только без меня».

Конечно, жест был бы красивым. Жаль только, что абсолютно невыполнимым. Он никак не мог повлиять на ситуацию. Гринев мог, а он нет. Более беспомощным Гукин не ощущал себя ни разу в жизни.

– Никита Степанович, так каково же будет ваше решение? – напомнил о своем присутствии Гринев.

По лицу его было видно, что он упивается собственной значимостью, возможностью распоряжаться судьбой другого человека, раз уж ситуация ему это позволяла.

– Вообще-то, Светлая у нас на хорошем счету. Оперативник она толковый. Ни в каких темных делах никогда замечена не была… – пробормотал Гукин, подумал и добавил: – Иначе не стала бы она начальником отдела. Мужиков вон сколько, а назначили ее.

– Никита Степанович, так и мы факты не с потолка взяли, – нажимал Гринев. – Вон, товарищ подтвердит, – он указал на Вдовина. – А факты, я должен заметить, очень настораживающие. Вы смотрите, как все одно к одному ложится. Жених – сын авторитета. В прошлом году, когда вся эта история с Козельцевым началась, они с Лемеховым поехали якобы брать Смольного, а наткнулись на «яму» и взяли груз в двести с лишним килограммов наркотических веществ. – Гринев говорил напористо, горячо, а Гукину ничего не оставалось, кроме как кивать, соглашаясь. – Они говорят – случайность. А я вот подумал, может, и не случайность вовсе? Может быть, Светлая таким образом конкурентов убирала? В свете рассказа товарища Вдовина подобная версия выглядит вполне убедительно. А уж последние события так и вовсе… Товарищи из ФСБ приезжают в наш город, чтобы разыскать лабораторию по производству сильнейшего наркотика. При этом им доподлинно известно, что кто-то из наших сотрудников контактирует с криминальными структурами. Ночью Светлая назначает встречу полковнику Америдзе возле аэропорта, а утром труп полковника находят в двух шагах от места встречи с явными следами борьбы и тремя огнестрельными ранениями. Дактилоскопия подтверждает, что на рукоятке пистолета отпечатки пальцев одной только Светлой, а контрольный отстрел показывает, что две пули из трех выпущены именно из ее пистолета. Как хотите, Никита Степанович, но я в подобные совпадения не верю.

– А у вас, значит, и заключение на руках? – мрачно усмехнулся Гукин. – С вашей энергией надо спутники на орбиту выводить, а не в прокуратуре следователем работать.

– Зря вы иронизируете, Никита Степанович. Да, пришлось товарищей экспертов попросить, чтобы поторопились. Дело-то нешуточное, сами понимаете.

Начальник ГУВД вздохнул, откинулся в кресле и по привычке стал мять пальцами подбородок.

– Факт встречи Светлой и Америдзе, насколько я понимаю, еще не доказан? – сказал он, чтобы хоть что-то сказать.

– Ошибаетесь, Никита Степанович. Есть свидетель, который видел, как Светлая приехала в аэропорт, видел, как Америдзе садился в машину Светлой, и видел, как Светлая с Америдзе на этой машине уехали. Показания запротоколированы и приобщены к делу.

– И когда только вы все успели, Пал Василия, – впервые назвал Гринева по имени-отчеству Гукин. – И экспертизу сделали, и свидетелей опросили, и показания запротоколировали, и даже к делу их успели приобщить.

– Один бы я не успел, конечно. Аркадий Васильевич помог, – Гринев взглянул на Вдовина.

– Я не утверждал, что Светлая виновна, – заметил тот. – Просто изложил факты и помог опросить свидетелей.

– Ну, насчет виновности, это уж предоставьте мне судить, – возразил Гринев. – Никита Степанович, ваше согласие – формальность. Прокурор города уже подписал постановление о заключении Светлой под стражу. Мы могли бы задержать ее и так, просто нам хочется, чтобы все произошло, так сказать, на добровольной основе. Вроде как явка с повинной. – Гукин молчал. Гринев снова был прав, и он ничего не мог с этим поделать. – И потом, если Светлая посчитает, что постановление выписано безосновательно, она может обжаловать его в вышестоящих инстанциях.

– Да бросьте ерунду-то молоть, Пал Василич, – неприязненно сказал Гукин. – Уж кто-кто, а мы-то с вами знаем, как работает наше правосудие. В этой стране два закона – телефонное право и круговая порука. А остальное… – Он махнул рукой. – Кто там станет разбираться, виновата Светлая или нет. Отписку накатают – и с плеч долой.

– Ну, это уж наверху виднее…

– А думаете, они вниз смотрят когда-нибудь?

Гринев кашлянул, на щеках у него вспыхнул румянец.

– Странные вы вещи говорите, Никита Степанович.

– А что, не так, что ли? – вскинулся Гукин. – Я двадцать лет в этой системе, изучил ее вдоль и поперек. Потому и знаю: если уж мы в кого вцепимся – ни за что не выпустим. Прав – виноват, плевать. Как клещи, пока всю кровь из человека не высосем, не отвалимся. – Он наклонился вперед, придвинул к себе стопку лежащих на столе бумаг. – В общем, Пал Василич, я так скажу. Есть у вас постановление? Ради бога, ищите Светлую, берите под стражу, доказывайте вину. Я вам в этом деле не помощник.

– Ну, – Гринев развел руками. – Не хотите помогать – не надо. Главное, не мешайте. Кстати, у меня есть постановление о направлении на контрольный отстрел табельного оружия еще одного вашего сотрудника. Лемехова. Возможно, третья пуля выпущена Из его оружия.

– Знаете, Пал Василич, – не отрывая взгляда от бумаг, сказал вдруг Гукин, – опоздали вы родиться. Лет эдак на восемьдесят.

– Почему? – не понял тот.

– Отличный из вас Председатель НКВД получился бы, – спокойно ответил Гукин. – Таких бы дел понаворочали – Берия от зависти бы помер. Хотя… Вы и теперь не пропадете. До самого верха долезете.

– Ну зачем вы так, Никита Степанович? Мы с вами все-таки коллеги. Одно дело делаем.

– Да какой же вы мне, Пал Василич, коллега? – усмехнулся Гукин. – Только что под одной крышей сидим. И дела у нас разные. Я преступников ловлю, вы людей сажаете. Какие ж мы коллеги?

– Никита Степанович… – Гринев кашлянул, смущенно посмотрел на Вдовина. – Это оскорбление. Я буду вынужден обратиться с соответствующим рапортом к вышестоящему начальству.

– Да ради бога, Пал Василич, ваше право, – кивнул Гукин. – Пишите себе, – и углубился в чтение. Когда же за Гриневым и Вдовиным закрылась дверь, ненавидяще сплюнул и добавил брезгливо: – С-скотина…

* * *

– Сержант, – гаркнул Панкратов, когда они с Димой вошли в дежурную часть. – Принимай клиента.

Дежурный выбрался из-за консоли, оглядел задержанного с головы до ног. Уважительно оглядел – не бомжа задрипанного привезли, человека серьезного.

– Смотри, смотри, – одобрил Панкратов. – Не скоро еще раз человека такого ранга увидишь. Нужный мужчина. Сын крупнейшего авторитета.

На лице сержанта отразилось мучительное сомнение. Понятно, это оперативники большую часть городских бандитов в лицо знают, а ему в охранной роте Кроха был ни к чему.

– Добрый день, – кивнул Дима.

– Здрась, – отозвался механически сержант и смутился.

– У тебя в камере для временно задержанных нет никого? Нет? Жаль. Тогда ты, сержант, клиента покарауль, а я за понятыми схожу.

Панкратов вернулся минут через пятнадцать в сопровождении понятых – потасканного очкарика в плаще и шляпе и старухи с цветастой сумкой.

Дима не сомневался, что оперативник успел заглянуть и в кабинет – «закладку»-то ему взять надо было? Наркотики из воздуха не появляются.

А вот Панкратов терзался сомнениями. С одной стороны, Антон вроде бы говорил серьезно, ну, насчет того, что срок пацану оформить, с другой – это ж Катеринин пацан, не хухры-мухры? Все равно как если бы они с Жекой Кузенко стали бы Антохину сестру сажать. В общем, полные непонятки. Или все-таки пошутил Тоха?

В общем, Гриша Панкратов решил действовать осторожно. Наркоту у пацана Крохиного все-таки найти надо, а вот протокол о выемке официально регистрировать пока можно и погодить. А там Тоха приедет, пусть сам разбирается.

– Проходите, товарищи, – Панкратов указал понятым на «скамейку штрафников». – Присаживайтесь, в ногах правды нет. Документики ваши позвольте? Сейчас мы данные перепишем, если вдруг потом для суда понадобится что-нибудь уточнить… – Он торопливо заполнял соответствующий бланк, Дима с легкой улыбкой наблюдал за всей этой суетой, а сержант, в свою очередь, наблюдал за Димой. – Ну вот, все вроде бы. Так, товарищи. Сейчас в вашем присутствии я проверю одежду этого молодого человека, – кивок в Димину сторону, – на предмет наличия наркотических препаратов.

«В вашем присутствии» – это он хорошо сказал. Как будто понятым дают что-то увидеть. Так и будут сидеть на лавочке, шеи тянуть.

– Одну минуточку, – подал голос Дима, – товарищи понятые, в вашем присутствии я требую пригласить моего адвоката. Согласно статье 47 УПК РСФСР, я имею право на привлечение адвоката сразу после задержания.

В общем, трактовать законы законникам – дело крайне неблагодарное. Только разозлишь оперов, а злые они нехорошие. Навесят на тебя столько разных подвигов – до скончания века в Караганде поселишься.

Но Дима понимал также, что здесь речь о законности и социальной справедливости не идет. Панкратов знал, кто он, он знал, за что и почему его взяли, потому и шел ва-банк. Присутствие адвоката сейчас совсем не помешало бы, да только это дохлый номер, никто, конечно, никакого адвоката вызывать не станет, да Дима на это и не рассчитывал. Он просто хотел разбудить в понятых обычное в общем-то чувство – «менты, гады, творят беззаконие», – перетянуть их таким образом на свою сторону и заставить делать то, что нужно ему.

– Правильно, – нашелся Панкратов, охлопывая его по карманам. – Должен быть адвокат. Мы его прямо сейчас и пригласим. Сержант, возьмите у товарища номерок телефона адвоката, позвоните, а мы пока обыск проведем.

Дело было сделано. Очевидно, «закладка» уже перекочевала из рук оперативника в карман Диминого пиджака. Дима продиктовал сержанту номер телефона.

– Только знаете что, товарищ сержант, – оговорился он, – ваш коллега прав. Давайте уж вызовем адвоката после обыска. Чтобы людей зря не задерживать, – и мотнул головой в сторону понятых. Те еще больше прониклись к вежливому юноше искренней симпатией и благодарностью. Сидеть тут пару лишних часов в ожидании адвоката им совсем не улыбалось. И так сколько времени потеряют. – Теперь, товарищи понятые, в вашем присутствии, – очень внятно и уверенно произнес Дима, – я хочу добровольно сдать имеющиеся у меня наркотические препараты, которые я приобрел за пять минут до задержания у незнакомого мне лица исключительно в целях личного пользования. Товарищ оперативник, вы пишите, пишите. Наркотические препараты я ношу в правом… Простите, в левом кармане пиджака. Хотя… Возможно, насчет кармана я путаю.

Лицо у Панкратова вытянулось. Мало кто из «разводимых» знает, что добровольная выдача наркотиков освобождает от уголовной ответственности. Как правило, задержанные начинают орать, возмущаться, слюной брызгать, что-то доказывать, не понимая, что их песенка уже спета. Именно такой реакции и ожидал Панкратов от Димы. Тот повел себя совершенно непредсказуемо, чем испортил оперативнику всю игру.

– Товарищи понятые, подойдите, пожалуйста, поближе, – продолжал говорить Дима. – Сейчас на ваших глазах товарищ оперативник вытащит у меня из левого… вот так, спасибо… вытащит свер… это сверток? Это не сверток, это сверточек. Поскупились, товарищ оперативник… Значит, вытащит у меня из левого кармана пиджака сверток с наркотическим препаратом, а из остальных карманов… – Дима подождал, пока Панкратов на глазах у понятых обшарит его одежду. – …А из остальных карманов ничего не вытащит. Только, товарищи понятые, пожалуйста, прежде чем поставить свою подпись, внимательно прочтите протокол. Там должно быть указано, что выдача добровольная. – Он наклонился к Панкратову, прошептал едва слышно: – Я же сказал Антону, все равно придется отпускать.

– Хитро, – заметил беззлобно Панкратов. Беззлобно потому, что он не горел особым желанием сажать парня. – Это тебе адвокат присоветовал?

– Своя голова имеется, – усмехнулся в тон ему Дима.

– Молодец.

– Товарищ сержант, теперь вызовите, пожалуйста, адвоката.

По лицу сержанта было видно, что он ничего не понял. Взглянул на Панкратова. Тот кивнул:

– Да ладно, сержант, чего там. Все равно придется выпускать.

– Стоило время тратить? – спросил Дима. Панкратов развел руками. – Наручники снимите, неудобно, люди смотрят.

Оперативник расстегнул наручники.

– Не торопись, Дима. Подписку о невыезде выпишу, тогда и пойдешь.

– Это с какой же радости? – «изумился» Дима. – Вы мне что, обвинение предъявили? Нет? В таком случае до свидания. Приятно было познакомиться и счастливо оставаться.

Панкратов покачал головой.

– Грамотные все стали, обалдеть можно.

– Так ведь с волками жить…

– Ладно, проехали. Ты домой? Давай подвезу, что ли?

Болтали они совсем по-приятельски. У сержанта от такого панибратства глаза на лоб лезли.

– Спасибо, сам доберусь.

– Смотри, поосторожнее. В городе сейчас сам знаешь что творится.

– Знаю.

– Ну, бывай тогда.

– Трубку и документы верните. Мне без них скучно.

– А, ну да, извини. – Панкратов вернул изъятые в больнице вещи. – Все вроде?

– Все.

– Ну, тогда будь здоров. Кате привет передавай, как увидишь.

Панкратов снова улыбнулся, протянул руку. По правде говоря, Дима ему нравился. Нормальный пацан, понты не кидает, на глотку брать не пытается. Держится с достоинством, да и сыскарей уважает, не то что «бычье» молодое. Надумай он по стопам отца пойти – стал бы авторитетом серьезным, как пить дать.

Дима пожал оперативнику руку, подумал, остановился.

– Послушайте, Григорий… Я могу вас по имени называть?

– Да ради бога. Можно просто «Гриша» и можно на «ты».

– Хорошо. Гриша, ты не мог бы оказать мне услугу?

– Смотря какую. Сам понимаешь, я – мент все-таки…

– Понимаю, – кивнул серьезно Дима. – Мне нужно три авиабилета. На сегодня. В Ялту, в Сочи, неважно. Куда-нибудь на юг.

– А сам-то чего? Сезон прошел, билетов в кассе должно быть полно…

– Мне нужна бронь на чужую фамилию.

– Вон что, – Панкратов посерьезнел. – Для кого билеты-то?

– Для Настены, Кати и еще одной женщины.

Оперативник хмыкнул. Он-то думал, что Дима будет просить за себя, отца, еще кого-нибудь из их круга.

– Для Настюхи и женщины этой сделаем, не вопрос. А вот насчет Кати… Понимаешь, старик, у нее проблема серьезная. Ей уехать сейчас – все равно что срок самой себе на шею намотать.

– А что случилось?

Панкратов оглянулся.

– Давай-ка лучше на улицу выйдем. Здесь тебе лишнего отсвечивать нежелательно бы.

Они было направились к двери, когда на столе дежурного зазвонил телефон. Сержант рванул трубку, выпалив:

– Дежурный по ГУВД сержант Валуев. Так точно, товарищ подполковник. – Взглянул на Панкратова. – Только что прибыл… Виноват, фамилию не знаю. Хорошо, скажу. – И, повесив трубку, обратился к Панкратову: – Подполковник Гукин сказал кого-нибудь из оперативного отдела вызвать. Сказал, срочно.

– Сейчас. – Панкратов повернулся к Диме: – Извини, начальство. Знаешь что, ты иди пока в кафешку. На той стороне площади, знаешь? Ну вот. А я как освобожусь, сразу подойду.

– Хорошо, – кивнул тот.

– Ага, давай.

Панкратов быстро зашагал по коридору, а Дима вышел из здания ГУВД. Спускаясь с крыльца, он достал из кармана мобильный. Телефон был выключен. Дима нажал клавишу «Yes», но вместо ожидаемого зеленого поля увидел на индикаторе Надпись: «Батарея разряжена».

Дима сунул телефон в карман. Утром он так торопился на помощь Кате, что у него даже мысли не возникло сменить батарею на свежую, стоящую в зарядном устройстве. Теперь у него нет связи. Дима досадливо поморщился. Неудачный выдался день. Крайне.

Он вошел в кафе и занял столик в углу, у двери. Конечно, со своего места Дима не мог наблюдать за площадью, но ведь и его с площади не было видно. К тому же любой человек, входя в помещение, сначала инстинктивно осматривает дальние от входа углы. Так что, если бы в кафе вошел кто-то, с кем ему встречаться не хотелось, он успел бы среагировать первым. Не то чтобы Дима ждал неприятностей, но предпочитал приготовиться к ним заранее. Если уж день не задался с самого начала, с чего бы ему хорошо закончиться?

Дима заказал стакан сока и приготовился ждать.

* * *

По случаю военного совета бригадиры и лейтенанты Манилы собрались в одном из баров ресторана «Бомбей», или, говоря народным языком, в «Индусе». Бар по такому случаю был закрыт, на дверь вывесили табличку: «Мест нет».

Мест действительно не было. За последние полтора года структура Манилы значительно разрослась. Если в былые времена количество «стволов» в бригаде не превышало пяти десятков, то теперь перевалило за сотню. Манила никогда не считал предосторожность излишней. Хотя они старались не вступать в конфликты с другими бригадами, но, как сказал мудрый старик: «Хочешь мира – готовься к войне».

Разведчики Манилы постоянно собирали информацию, отслеживали связи большинства более-менее значимых людей из других структур. В их картотеке можно было найти самую подробную информацию о том, кто из лейтенантов, бригадиров, советников и «пап» где и когда бывает, чем занимается, на каких машинах ездит. Здесь были данные на друзей, любовниц, родственников и просто знакомых. Номера телефонов, адреса, точки, берлоги – словом, все и обо всех.

И теперь, когда пробил час, они оказались готовы. Полторы сотни бойцов были поставлены под ружье и лишь ожидали приказа, чтобы нанести удар.

Лева-Кон оглядел собравшихся за столиками лейтенантов и бригадиров. Всего около тридцати человек.

– Сегодня, – начал он негромко, – бригада Крохи, без положенных в таких случаях «стрелок», базаров и предъяв, замочила одного из наших людей. Мы бы списали все на непонятку, случайный косяк, перетерли бы базар и как-то эту проблему решили, но, – Лева прошелся по небольшому уютному зальчику, – Кроха не объявился, не счел нужным объяснить причины наезда и извиниться. Из этого следует, что бригада Крохи нацелилась на войну. Его структура мощнее, у него больше людей и больше «стволов». Тем не менее нам придется ответить, если мы не хотим, чтобы нас вытеснили из города. Единственное правильное решение в сложившейся ситуации – внезапный и мощный удар. Если дать им время опомниться – они нас вынесут, без базара.

– Так они уже, наверное, опомнились, – подал голос кто-то из лейтенантов. – Теперь-то их хрен зацепишь. Слились небось, падлы, на дно.

– У нас есть вся необходимая информация. Нам необходимо срубить всю их верхушку. Структура без папы и лейтенантов – не структура. Сделаем это – с остальным справимся легко. – Лева вытащил из кармана стопку карточек, принялся раскладывать их по столам. – Здесь вся информация о Крохиных людях. Кто где бывает, когда, с кем. Каждая группа берет на себя одного человека. – Лева посмотрел на часы. – Сейчас шесть. Начинаем в одиннадцать. Пока уточняйте местонахождение. Как отработаете – скидывайте мне на мобилу. Вопросы есть? Тогда расход, братва.

Лейтенанты и бригадиры потянулись к выходу, переговариваясь между собой.

Лева-Кон выбрал из толпы двоих.

– Пацаны, притормозите. Базар есть.

Те послушно остановились. Первые лейтенанты уже были у самой двери, когда на улице что-то хлопнуло и в дверь ввалился один из оставленных для спокойствия часовых. Глаза у парня были размером с чайное блюдце, рот перекошен, лицо белое.

– Засада, пацаны!.. – успел крикнуть он, и в этот момент от дверей грохнул выстрел.

Часовой аж присел от испуга, механически прикрыл голову рукой.

Кое-кто из лейтенантов потянулся за «стволами», но в проеме выросла рослая фигура, и зычный голос рявкнул на весь зал:

– Ну, здорово, косячники.

* * *

– Короче, так сделаем, – вещал Лемехов, пока они с Катей поднимались пешком на третий этаж. – Насчет «ствола» этого скажешь, мол, возвращалась домой, на тебя напали, избили и «ствол» отобрали. Вызов наряда, заявление и все такое сделаем. Я сейчас в отделение позвоню, у меня там пара ребят знакомых есть, все оформят как надо, задним числом. Насчет врача тоже нет проблем. Есть у меня одна тетенька с центральной подстанции, она все сделает, как положено. Телесные повреждения средней тяжести и так далее. Или еще лучше, на больничку тебя отправим, пока весь этот шурум-бурум не уляжется. Пусть потом попробуют что-нибудь доказать. Насчет Настюхи не волнуйся, все сделаем. Будет тут как сыр в масле кататься. А если станут приставать по поводу того, что табельное оружие во внеслужебное время носишь, скажешь, мол, заезжала ночью в ГУВД, хотела сдать, да оружейка закрыта была. Костя подтвердит, я с ним договорюсь. Ага?

– Хорошо. Спасибо, Антон.

– Да ладно. Не за что, чего там.

Катя действительно была благодарна Лемехову за заботу. Правда. Мог бы уйти потихоньку в сторону, все-таки неприятности серьезные, нет, мечется как угорелый.

– Оп-паньки, – изумленно протянул Лемехов. – А вы что здесь делаете, орлы?

«Орлы» – охранники, которых прислал Дима, – в квартиру не пошли, остались в подъезде.

– Не волнуйся, Антон. Это Димины ребята. Я их знаю.

Катя открыла дверь своим ключом, вошла в квартиру. Лемехов последовал за ней, качая головой и приговаривая:

– Во дела. Рассказать кому – не поверят. Бандиты ментов охраняют. Что творится на белом свете?

В комнате грохотал телевизор. После того, как Дима купил систему «домашний кинотеатр», Катя перестала воспринимать телевизор вообще. От непривычно объемного звука у нее начинала болеть голова.

На звук захлопнувшейся двери из кухни выглянул Вадим.

– Дима, ты?

– Это я. Здравствуй, Вадим. – Катя разулась, сунула ноги в тапочки. – Дима приехал?

– Здравствуйте, Екатерина Михайловна, – кивнул серьезно Вадим. – Нет, Димы не было. А Настена в комнате, телевизор смотрит.

– Это я слышу. И не звонил?

– Нет, – Вадим явно встревожился. – А он разве не с вами поехал?

– Нет, – Катя оглянулась на стоящего в прихожей Лемехова.

– Ма-ам? – донеслось привычное.

– Настюха, здорово! – гаркнул Лемехов, проходя в комнату. – Чего это ты смотришь?

Катя прошла следом. Настена, завалившись на диван, смотрела очередной кинобоевик.

– Привет. Сделай-ка потише. Разговаривать невозможно.

– Так не слышно же будет ничего.

– Переживешь. Антон, ну-ка, давай выйдем.

– Чего, Катя? – Оперативник сделал округлые глаза, которые почти всегда означали одно: он что-то скрывает. – Я не понимаю, в чем дело? – спросил Лемехов, когда они оказались в кухне.

– Екатерина Михайловна, я на лестнице подожду, – Вадим счел за лучшее не вмешиваться в чужой разговор.

– Где Дима? – подступила к оперативнику Катя.

– Мать, да откуда мне знать? Говорю же, куда-то по делам поехал.

– Лемехов, ты своих подружек разводить будешь, понял? А меня не надо. Где Дима?

– Ну у нас он, у нас, успокойся, – перешел на серьез тот.

– Где «у нас»?

– В ГУВД сидит.

– Что он там делает, в ГУВД? – не поняла Катя.

– Да там… Короче, я Гришу попросил за ним присмотреть.

– Зачем?

– Да ни за чем! – рявкнул Лемехов, теряя терпение. – Ты что, мать, не понимаешь? На тебя насели всерьез. Гриня аж подпрыгивает от нетерпения, так ему посадить тебя хочется. И твои отношения с Димой, между прочим, немаловажную роль тут сыграли. Теперь этот «ствол» еще, чтоб ему пусто было… – Он прошелся по кухне. – С пистолетом-то мы выкрутимся, а вот Диме твоему лучше пока посидеть.

– Лемехов, у тебя с головой все в порядке? Что значит «пока посидеть»? Это что, санаторий? Или дом отдыха? Как ты себе это представляешь?

– Да ладно, Катя, не кричи. Я ж не для себя стараюсь, – поморщился Лемехов. – А представляю я себе это так. Сделали мы твоему Диме «закладку». Чуток травки. Три и шесть, как раз на «личное пользование, без цели сбыта». Посидит пару недель до суда, не сахарный, а там его адвокат вытащит, это уж будьте-нате. Зато от тебя эти крендели из внутренних расследований сразу отвянут. И Грине пасть заткнем.

– Так, – Катя прошла в прихожую, схватила с вешалки куртку. – Настя! Я ухожу! Запри дверь на засов и никому не открывай!

– Ты куда это? – встревожился Лемехов.

– Да пошел ты, – зло выдохнула ему в лицо Катя.

– Катя, погоди! Катя, – оперативник выскочил следом за ней из квартиры. – Совсем, что ль, ополоумела? Ты куда летишь-то?

Охранники и Вадим обернулись. На лицах их читалось удивление.

– Екатерина Михайловна, – доложил Вадим. – Я пытаюсь прозвониться Диме на мобильный, но у него телефон отключен.

– Ну еще бы, – пробормотала Катя.

– Катя, погоди!

Лемехов догнал ее, схватил за плечо. Она резко развернулась, сбросив его руку.

– Лемехов, уйди, по-хорошему тебя прошу. А то ведь не посмотрю, что ты нижестоящий сотрудник, так врежу – до самого ГУВД катиться будешь, как Колобок.

– Катя, да что такого страшного случилось-то?

– А ты не понимаешь, что случилось? Димка же продюсер. Он с иностранцами переговоры ведет, за бугор ездит. После суда его не то что в Америку или Европу – в Африку не пустят. Даже разговаривать не станут. Ты же ему всю жизнь сломаешь судом этим, кретин малохольный.

– Да это ты – кретинка! – окрысился Лемехов запальчиво. – О чем ты думаешь? Какое кино? Какая Америка? Тебе сейчас на работе появляться нельзя! Гриня только этого и ждет. Возьмет под белы рученьки и отправит на медицинское освидетельствование. И весь наш план – насмарку. Поди докажи потом, что ты не верблюд. В лучшем случае с работы вылетишь. В лучшем! Вот о чем бы подумала! А ты про кино мне тут заливаешь! Твоему Диме и без Америки не хреново будет житься. – И, поскольку Катя молчала, он придвинулся ближе, понизил голос: – Пойми, Катя, Гриня такую кашу заварил, что у него пути назад нет. В кои-то веки ему громкое дело подвернулось. Борец с коррупцией, три премии и медалька на грудь. А заодно прямая дорожка в областную прокуратуру. Ему теперь рапорт только победный нужен, понимаешь? Иначе – труба, загнобят и не видать ему повышения, как своих ушей. Подумай, Катя.