Текст книги "Последний танец Кривой белки (СИ)"

Автор книги: Иван Цуприков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Медведь, вскочив на лапы, снова, не понимая, что его не пропускает вперед, прыгнул на Михаила и распластался всем телом на пленке, и сполз по ней вниз, не оставляя на ее поверхности ни одной царапины. Его рыка тоже не было слышно, как и звука царапающих когтей.

Медведь снова и снова вскакивал на задние лапы и кидался на Михаила, и снова, ударяясь о невидимую, прозрачную стену, оставался там, на той стороне, словно находясь в клетке. Собаки, беспрестанно лающие на свирепого зверя, как и Михаил, оказались с ним на защищенной какой-то фантастической силой стороне.

Понимая, что эта пленка, потеряв свою силу, может пропустить медведя внутрь себя, Михаил, развернувшись к животному спиной, решил бежать подальше отсюда в лес. Ощущение вибрации все сильнее и сильнее ощущается на открытой коже рук, лица. Бег его получался каким-то медленным и плавным и, несмотря на то, что он прикладывал огромное количество усилий, чтобы двигаться быстрее, этого сделать никак не мог. Воздух здесь был, как резина, мягкая, податливая, а вот дышалось легко. И это даже хорошо. Он, запнувшись ногой обо что-то, плавно падает вниз, мягко дотрагиваясь коленями до травы, земли, по своей сущности сейчас напоминающую пуховую перину.

Воздух, обволакивающий кожу на кисти руки, влажный. Такое впечатление, что он даже мокрый и шершавый.

Михаил, открыв глаза, невольно испугался, увидев около своего лица морду собаки. Это был Амп. Он будил своего хозяина, смотря ему в глаза.

– Молодец, – прошептал Степнов и погладил его по загривку. – Выспался? Молодец!

Вой оказался тут же, стал слева от Степнова и лизнул его щеку.

– О-ой, и ты здесь, умница! – и, схватив его другой рукой за загривок, обнял обеих собак. – Ну, все ребята, пора вставать. – Виктор? – Михаил огляделся по сторонам и тут же его настроение обмякло. – А ты еще, мой дорогой друг, так и не пришел. Сколько тебя ждать?

Невдалеке расцарапанная кора на березе сразу же привлекла к себе внимание Михаила. Судя по высоте, на которой была расцарапана кора, это – дело не собачьих когтей, а медвежьих. Неужели он был ночью здесь, рядом с Михаилом?

Сделав несколько шагов к этому дереву, Михаил почувствовал прикосновение холодного воздуха, обволакивающего лицо. В это же мгновение, остановившись, сделал полшага назад и снова ощутил омовение лица теплым воздухом.

Поднял руку и пощупал свой нос, ущипнул его. Нет, он не спит, все происходит наяву.

Подняв ружье, и, разомкнув стволы, проверил патроны. Они были на месте. Единственное, чего сейчас не хватало – это дрожи в руках, как и самого их предвестника, испуга. Сняв ружье с предохранителя, приблизился к березе и пальцами провел по свежим глубоким царапинам, сделанными кем-то на ее стволе. Вся кора была сорвана, глубина царапины доходила до полусантимерта, местами и глубже.

Неужели то, что ему снилось, было наяву? И след медведя хорошо виден на траве. Он рвал своими когтями не только кору дерева, но и землю. А в стороне есть ямки с раскиданной землей, вырытые собачьими лапами.

Михаил глянул на свои ногти. В них была земля, подушечки пальцев в глине. Что же это получается? Он даже, выходит, не дремал, а находился в каком-то непонятном состоянии полусна. А пленка?

Протянув руку вперед, сразу же почувствовал ее прикосновение. Но только теперь она, как вода, пропускала его руку в себя.

Окунувшись всем телом в эту непонятно откуда-то взявшуюся сферу, он услышал звук бубна.

Вспомнив наказ Виктора, чтобы не ждал его, а шел на звук ударов барабана, а он его потом догонит. Значит, Муравьев уже не раз попадал в такую ситуацию, если уверен, что у него все получится? А, может, Михаил уже не человек, а дух, который вышел из своего тела и теперь блуждает в новом еще незнакомом ему мире? А как это проверить?

Михаил ощупал все свое тело, оно на месте, как и одежда, надетая на него. Ничего непонятно, он жив. И рядом нет его тела, растерзанного медведем. А, может, это – сон?

– 3 -

Легче жить в незнакомом месте под чьей-то указкой, чем самому, с непониманием, куда ты попал, к чему стремишься и где это найти. Сейчас, Михаил понимал, что создавшаяся ситуация еще хуже, чем он себе представлял. И, самое главное в том, что понимает, насколько он – глупец. Да, да, по-другому и не скажешь. Он должен идти к какому-то звуку бубна, где неизвестно, что его ждет.

А если Виктор погиб? А чувство потери этого человека становится уже невыносимым. Второе, что он не готов к самостоятельной жизни в этом диком мире. Третье, нужно логически разобраться, где приблизительно он сейчас находится. Спасибо ясному дню. Он точно знает, где сейчас находится восток и по времени можно определить, в какой стороне находится Снеженск, как и Нагиришская железная дорога. По ней легче всего выйти в мир людей, представителем которого он является.

Эти размышления успокаивали, но ненадолго. Пока он должен выполнить данные ему вчера указания Виктором: идти на звук бубна.

К счастью низина, по которой он шел, была сухой, лес молодым, лиственные деревья потеряли свой наряд, и листва, опавшая на землю, улеглась плотным слоем, не шумя под ногами. То есть, ничто сейчас не мешало Михаилу идти на слух, в сторону звука бубна. Правда, не раз сбивало его то, что этот звук постоянно был по своей силе звучания тихим и ровным. Иногда, останавливаясь, он начинал крутиться вокруг своей оси, чтобы определить в правильном ли направлении идет. А это забирало немало времени, так как определить, где звук слышался сильнее очень и очень нелегко.

Первое, что успокоило, когда он вышел к реке, то, что о ней говорил ему Виктор. А что через нее нужно перейти, ему подсказывали звуки бубна, которые здесь стали в несколько раз звонче. А, вот, как перейти, где? Нужно пойти вправо или влево и найти мост из трех берез. Муравьев говорил, что перешеек между двумя сопками узкий, километра три, это с одной стороны успокаивало. А, вот, другой вопрос, находится ли он сам на этом перешейке, нужно срочно выяснить.

Поправив ремни рюкзака на плече, Михаил двинулся вправо. Повезло, через несколько минут он нашел этот мостик. Стволы трех берез, лежащие поперек неширокой, в метра четыре-пять речки, он нашел. Собаки перебежали по ним на другой берег и, виляя хвостами, стояли и ждали Михаила. Но он почему-то не торопился к ним, что их начинало беспокоить.

А поводом этой заминки стала боязнь Михаила. Стволы деревьев были тонкими, они прогибались под тяжестью собак, весящих килограмм по сорок, а, может, и того меньше. А вес у Михаила был в несколько раз больше. Второе, если он пойдет по этим стволам, то они окунутся в воду, станут скользкими.

Осмотревшись по сторонам, Степнов нашел небольшое деревце, которое может ему послужить в качестве палки, на которую он будет опираться, чтобы не потерять равновесия. А, вот, какой высоты она должна быть? Как проверить глубину реки? Только палкой. Высота подростка березы метров пять. Нужно срубить ее, а потом видно будет.

Шум, раздавшийся сзади, испугал. Наводя стволы ружья в сторону леса, Михаил невольно стал пятиться назад. Собаки, оставшиеся на той стороне реки, подняли лай, и под их звуки, Михаил, так и не поняв, как это ему удалось сделать, быстро перебежал по мостку к ним.

Через полчаса, а, может, и больше, он начал понимать, что зря идет с большой скоростью. Собаки бегут спокойно, ничто их не отвлекает, а, значит, нет и погони. Что же могло так нашуметь у реки? По звукам, скорее всего, это было падающее дерево. В принципе, ему попадались по дороге сухостои, но на них как-то он внимания не обращал.

Но опять же возникает вопрос, чтобы дерево упало, его нужно к этому принудить. А так как ветра сильного нет, то, значит, его должен кто-то толкнуть. Так? Так. А сделал это не тот ли медведь, который пытался на него напасть сегодня ночью? Михаил тоже первоначально не смог пройти через эту пленку, а потом она же ему поддалась. Так, скорее всего, произошло и с медведем. Но...

С разбегу уткнувшись в корпус остановившейся собаки, обнюхивающей ствол дерева, Михаил чертыхнулся.

– Что стоишь? – спросил он у Ампа и, присев около него, и, поглаживая его шею, спросил. – Ну, что, дружище, знакомый запах?

Пес вильнул хвостом и побежал дальше. Но Михаил теперь уже не торопился, вновь стал прислушиваться к бою барабана. Теперь он бил несколько левее.

"Это сколько же мне до тебя идти? – подумал он. – Как дурак, прямо!" – Вздохнул Михаил и от невольно пришедшей в данную секунду ему мысли, произнес эти слова вслух:

– "Как дурак, прямо". Ничего ж себе. Это что ж, получается, я снова говорю без заикания? Миша? – прошептал он. – Миша! – теперь громче. – Значит, я снова нахожусь в твоей власти, шаман. Прими меня. Помоги моему другу, Виктору, выпутаться из плохой истории.

Михаил поднял голову и стал осматривать вокруг себя кроны деревьев. Да, на этой стороне реки лес высокий, стволы деревьев в полтора обхвата. А, значит, и возраст у леса большой, этим соснам далеко за сто лет. Мох белый, есть большие поляны брусники и сосны, сосны, сосны.

Бам-бам-бам. Звук ударов бубна снова стал удаляться. Уловив его местонахождение – северо-запад, Михаил пошел в ту сторону. Лес просматривается на сто, а местами и на двести метров. Прибавив шаг, Степнов окликнул пропавших собак – Ампа с Воем. Но это результата не дало, собаки куда-то убежали.

"А если найдут глухаря и будут его облаивать, то можно ли его будет убить? – размышлял Степнов. – Вообще-то Виктор запретил стрелять".

Крик ребенка, раздавшийся слева, был настолько неожиданным, что Михаил вздрогнул и, наведя стволы на то место, удивившись, вскрикнул. Это кричал не ребенок, а бившийся в пасти Ампа заяц. Пес бросил его у ног Михаила и довольный, сильно виляя хвостом, не сводил глаз с человека, видно ожидая похвалы.

– Молодец! – погладил собаку по холке Михаил. – А сам-то сыт?

Собака понюхала еще живого зайца и, схватив его за голову, придавила зубами, с хрустом разламывая его кости на шее, умертвил свою добычу.

– Спасибо, – прошептал Степнов. – Но, Амп, нам с тобой и костер запрещено разжигать здесь. Пошли.

– 4 -

Берег реки зарос кустарником. Уровень воды на метр ниже его.

Бой барабана и здесь, несмотря на то, что к нему Михаил от Рогатой сопки приблизился по расчетам уже на пятнадцать-двадцать километров, оставался по звуку таким же отдаленным. Чтобы к нему идти дальше, нужно перейти реку. А нужно ли это делать, сразу же задался вопросом Степнов.

Брошенная в реку ветка плыла вправо. Русло реки может идти не только зигзагами, но и повернуть резко влево. Знать бы, куда впадает эта река, то можно было бы и решить, идти по ее берегу или необходимо перебираться через нее, тем более, она здесь узкая, метра три в ширину.

Старший лейтенант, во взводе которого когда-то служил Михаил, в таких случаях, как сейчас, говорил: "Прямо всегда короче".

Береза, растущая рядом, была старая. Если воспользоваться ее веткой, то с помощью ее можно вполне перепрыгнуть через реку. У ствола она толстая, сантиметров двадцать, посередине реки – сантиметров десять. А если еще ухватиться за верхнюю ветку, не менее толстую, чем нижняя, то останется только прыгнуть с нее. С места метра на два: удастся ли? Навряд ли. А если руками хорошенько удерживаться на верхней ветке, то – удастся.

Недолго думая, Михаил, закинув ружье на спину вместе с рюкзаком, забрался на дерево и попробовал сделать несколько шагов по нижней ветке. Она крепкая, это успокаивало. Дошел до ее середины, придерживаясь за верхнюю ветку березы, которая была ему по плечо.

Дойдя до середины реки, снял с себя рюкзак и, раскачав его, бросил. Он упал на том берегу реки. Сделал еще несколько шагов, ветка хорошо держала его вес, опустившись всего на десять-пятнадцать сантиметров. Из-за этого верхняя ветка теперь чесала его ухо. Но идти дальше опасно.

Ухватившись обеими руками за верхнюю ветку, начал делать маленькие шажки, проваливаясь все ниже и ниже. И, что не менее важно, оттолкнуться от нее стало невозможно, она потеряла свою упругость и проваливается ниже и ниже. Исходя из этого, Михаил, повиснув на верхней ветке, более толстой в этом месте, чем нижняя, немножко раскачавшись, и, подав тело вперед, оторвал руки и, сгруппировавшись, приземлился на землю у самой кромки берега. Хорошо, что спина в этот момент, чуть-чуть, буквально на пару сантиметров была сзади ног, и поэтому ее тяжесть он смог при приземлении перенести – нырнуть вперед головой и тем самым выровнять тело, приземлившись на носки и упереться в землю коленями. Если бы на спине висел рюкзак, то этого сделать ему бы не удалось, и он упал бы на спину в воду...

Вытерев пот со лба, Михаил только и успел отшатнуться в сторону от веера брызг, летевших от отряхивающих с себя воду собак. Вой кинулся к нему, прося Михаила поиграть с ним, но Степнов, похлопав его по мокрой шкуре, не стал останавливаться, а, надев на себя рюкзак, пошел дальше, на зов барабанного боя.

Солнце, поднявшееся над ним до своего сентябрьского зенита, хорошо прогревало воздух. Сочившийся с головы пот нередко попадал в глаза, щипая их, но и это не раздражало Михаила. Через три часа быстрого хода он, приметив в лесу поросли ольхи, дошел до них и, спрятавшись в кустарнике, решил сделать привал. Это место в тайге находилось на возвышенности, что давало возможность осматривать лес вокруг себя на все триста шестьдесят градусов.

Собаки, расположились рядом с ним, позевывая, смотрели на отдыхающего Михаила. Звук бьющего барабана утих. Создавалось такое впечатление, что шаман охранял его. Несколько раз он пересекал свежий медвежий след, но собаки, имея нюх в десятки раз лучше, чем у Михаила, запах косолапого не учуивали. А это – работа шамана, как и покалывание или щекотание кожи. И все это происходило от звука, живого звука, напоминавшего звук летящего роя пчел. Такое ощущение у Михаила было в молодости, когда он на дискотеке подходил близко к громкоговорителям, или уже в армии, когда стоял рядом с работающей реактивной артиллерией – машинами "Град". Но барабан? Неужели и его бой обладает такими мощными звуковыми волнами?

Прикрыв глаза, Михаил, поглаживая правой рукой шерсть собаки, задремал. Солнечные лучи прогревали шапку, натянутую на голову, левую щеку, рукав куртки. Это не мешало, а, наоборот, нравилось, успокаивало. Какое длинное здесь бабье лето.

...Виктор подал ему длинную слегу и показал еле видную тропинку, по которой они должны пройти по болоту. Тыкая палкой впереди себя, Михаил двинулся. По сучьям деревьев прыгали белки. Нахохлившийся на ветке слева от него рябчик пел свою песню, зовя к себе рябую курочку. Чуть выше них, в дупле дерева были хорошо видны большие светящиеся монеты – это глаза филина. Рябчика он днем не тронет, значит, пугать петушка не стоит.

Белка, бегущая чуть дальше, по своему размеру была необычной, с кошку. Нет, нет, с собаку, буквально, как Амп. Она спрыгнула с дерева и превратилась в человека, с накинутым на голову капюшоном. Балахон, надетый на нем, был такого же темного цвета. Лицо у человека доброе, улыбающееся. Он чем-то похож на Яшку.

– Яшка, это ты? – спросил у него Михаил.

А тот в ответ улыбается и машет головой.

– А кто ты?

– Я – белка, ты же видел.

– А почему ты – белка? – спросил Михаил.

– Таким именем меня нарек...

– Кто? Кто? – кричит Михаил и видит, что на этого человека нападает огромный черный коршун.

Пытаясь навести на хищную птицу ружье, Михаил чувствует, как какая-то невидимая сила мешает ему это сделать. Такое впечатление, что он находится в воздушном киселе, и поэтому все его движения происходят медленно.

– Кто ты? – громче крикнул Михаил и, открыв глаза, зажмурился от солнечных лучей.

Оказывается, белка в образе человека ему приснилась. Собаки не спят, ходят вкруг него, принюхиваются, осматриваются по сторонам, словно ощущая какой-то незнакомый запах. Принюхиваясь к нему, они никак не могут понять, он опасен для них или нет. Но это всего лишь размышления человека на эту тему. Может, на самом деле, это все далеко не так. Собаки слышат новый запах и пытаются понять, откуда он идет, от кого.

Михаил, легонько потянувшись, достав из рюкзака остатки сухой рыбы, стал их жевать. Собаки, приметив это, подошли к нему и стали принюхиваться к запаху щучьего мяса.

– Кушать хотите? – спросил у них Михаил. – Давайте, до вечера потерпите. Сейчас снимать шкуру с зайца, значит оставить его мясо в рюкзаке. Оно там само запачкается и все своей кровью пропитает, – смотря в глаза Ампа, говорит Михаил.

Тот, будто все поняв, лизнул щеку Михаила и, подбежав к Вою, ухватив своими зубами его ухо, легонько потрепал. Вой, дернувшись, уселся на землю и смотрит в лес. Рядом с ним умостился и Амп.

– Ну, что, а где же ты, барабанный бой? – прислушиваясь к лесным звукам, прошептал Степнов. – А-а, слышу, слышу, – и, поднявшись, надев на себя рюкзак, и, закинув на спину ружье, вышел из ольхового кустарника и пошел вниз.

Через час, может, полтора, таежный бор стал заканчиваться. Белый мох сменился зеленым, ноги стали проваливаться в торф, сосны-великаны сменились тонкостенными недоростками. По пути больше стало встречаться таких же тонкостенных елей с редкими, наполовину засохшими ветками.

Гул барабана здесь был слышен четче. Сначала справа, и вдруг – слева. И звучание его – дробь, стала тревожной, словно о чем-то барабанщик предупреждает Степнова, и потом звук резко исчез. А вместе с этим и Вой зарычал, глядя за спину Михаила. Поднялся ворс и на шее Ампа. Он протяжно заскулил и бросился в сторону плотного кустарника. Выстрел был настолько неожиданным, что Михаил так и остался стоять, не зная, что делать. Да, и все дальнейшее прошло в считанные секунды.

Амп, заскулив, упал на бок. Пуля со второго выстрела, произошедшего справа от Михаила, буквально, разорвала на куски голову Воя.

Развернувшись в сторону кустарника, Михаил бросился в близлежащие заросли и затаился в них. Он прекрасно понимал глупость своего поступка, так как уже был замечен людьми, стрелявшими в собак. Можно, конечно, было пальнуть хотя бы в воздух для предупреждения, но неизвестно к чему это могло бы сейчас привести.

Он прекрасно слышал, как к нему приближался чавкающий звук с болота.

Сняв с ружья предохранитель, и, подняв стволы вверх, Михаил готовился к встрече с неизвестными.

Звук, идущий из болота, затих. В руках появилась дрожь.

– Ч-ч, тихо, – кто-то чем-то твердым надавил Степнову на затылок и приказал, – Поднимись! Ну!

Михаил обернувшись, увидел двух незнакомых мужчин, которые навели на него свои карабины.

– Ой! – воскликнул он. – Я н-нашелся! Ур-ра! Ур-ра!

– Ты кто? – прищурившись, посмотрел на него невысокий, сухого телосложения, бородач.

– К-коля, – нашелся Михаил. – Я из эт-того, ну, к-как его, ну, из п-поселка, этого, к-как его, С-сам-з-зы. В гости п-приехал к брату. П-пот-терялся. Н-на л-лося. И в-все, п-пот-терялся.

– Хохол, что ли?

– Та, ни. Я ж з Орла.

– А-а, – сплюнул длинный, прыщеватый мужик. – Ну, ты и даешь, паря. А сюда как добирались-то? А?

– Н-не помню, с-столько выпили.

Удар в челюсть был настолько неожиданным и мощным, что Михаил так и не понял, как оказался лежащим в болоте. Кто-то его за ворот потянул на себя и громко сказал:

– Это тот самый журналюга с шрамом. Вон смотри, как челюсть его сбоку разворочена после аварии. Смотри, какой рубец на щеке, – и толкнул его назад, в болото. – Я думал, он подох. Ошибся, выходит, жив. Но это поправимо.

Сжав ладонь в кулак, Михаил напрягся всем телом, чтобы быстрее привыкнуть к воде, плеснувшейся ему через воротник на шею, пропитывающей влагой штаны и куртку.

Раздавшийся писк и щелчки с радиошумом отвлекли бандитов, и дали возможность Михаилу оторвать нос и лицо от воды, чтобы не задохнуться и положить под подбородок кулак.

– Да, – услышал он голос бородача.

– Что там у вас? – заскрежетал громкий голос в рации.

– Журналюгу взяли, шо с Витькой шел. Говорит, потерялся, Муравей его бросил.

– Брешет, – проскрипела рация. – Хотя, нет, скорее всего, тот учуял, что мы за ним идем, поэтому и бросил этого.

– Так на хер он нам? Я уже с ним все, разделался, – говорит бородач.

– Шо? – гаркнула рация.

– Утопил.

– Мудак. Это ж – наживка! – затрещала рация.

Мощная сила в эту же секунду ухватила Михаила за куртку и отбросила в сторону, на кочку.

– Пока до шамана не доберемся, они нам живые нужны, – орала рация.

– Журналюга жив еще, – проревел бородач. – Шевелится.

– Смотри! Не поймаем Муравья, Свал нас раздавит. Три дня осталось. Щас буду, привяжи его к дереву. Ждите, – и тут же раздался писк выключенной рации.

– А у меня и ремня-то нет, – сказал бородач.

– А я че, тоже без всего! В избе все оставил, – у второго голос был тонкий. – Сам же говорил, лучше налегке за ним идти.

– Э, паря, – бородач встал на корточки и, приподняв за подбородок лицо Михаила, подергал его из стороны в сторону, спросил. – Ну, че, журналюга, пришел в себя?

– Да, ты ж его кувалдой своей так, что мозги в его консервной банке по стенкам размазались, – с усмешкой сказал второй.

Михаил про себя отметил: голос одного из них был ему хорошо знаком. Очень хотелось открыть глаза и посмотреть на него, чтобы узнать, кто это, но Степнов прекрасно понимал, что торопиться приходить в себя сейчас не стоит и поэтому сделал вид, что еще находится в бессознательном состоянии.

– Да я ж, это, я так его, легонечко, вроде.

Чиркнула спичка, кто-то прикурил.

– Ну, че, подождем Зину с Жекой, тогда вместе мозгами покрутим, – бородач кашлянул. – Только давай на поляну его оттащим, а то на этих дохлых собак смотреть уже не могу, воротит.

И мощная сила ухватила Михаила за куртку и поволокла.

Ноги Степнова волочились по траве. Ткань куртки слева передавила шею, отчего было очень тяжело дышать, и сильно болело вывернутое плечо, запрокинутое рукавом куртки наверх. К счастью, бородач тащил его недолго, через двадцать-тридцать секунд бросил тело Михаила на живот в сухой мох.

– Там ружье его осталось с рюкзаком, чего не взял? – спросил бородач.

– Так, кому то старье надо?

– Кому, кому! Мозгами покрути. Тут же его этот, воробей, лазит.

– Муравей, – поправил бородача длинный. – Я его знаю, медвежатником по молодости был, а щас дряхлый старикашка. Нашел, кого бояться.

– Я что сказал! – прошипел бородач. – Шо, у тебя мозгов мало, да? Пойди и притащи сюда ружье!

– Ты че, приказываешь мне? Ты кто такой? За Муравьем Зина с Жекой по пятам идут. От них хер уйдешь.

– А зачем тогда этот нам на наживку, а? У тебя, че, я еще раз спрашиваю, мозгов нет. Есть? Так шевели их остатками! – повысил голос бородач. – Иди за ружьем!

– Да, кто ты такой, поц! Ты же, поц! Сам иди и тащи.

– Ше?! Ты меня поцом обозвал? – взревел бородач.

Удар по лицу, за ним второй, и кряхтенье борющихся мужиков. Этот момент и заставил Михаила принять быстрое решение для своего спасения. Вскочив на ноги, он побежал. Споткнулся о свой рюкзак и, ухватив его вместе с ружьем, что есть силы, быстро побежал дальше.

Стрельба, крики, но это уже произошло не менее, чем через полминуты, когда дравшиеся опомнились.