Текст книги "Ожидание Двойной Кошки"

Автор книги: Иван Афанасьев

Соавторы: Сергей Жданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Гербы здесь, на улице Ханской Охоты, через один пересекались наискось красной полосой. Если верить гвиду, Юркай мог толкнуться в любой из этих домов, пытаясь продать свою добычу. Но он прошелся вдоль улицы, внимательно оглядывая ворота и мелькающих во дворах людей. И выбрал дом, куда более неказистый, чем соседние, но при этом более обширный. И двор выбранного дома отличался просторностью. Из-за стен виднелись крыши трех больших надворных построек, а за воротами маячил усатый старик в старом камзоле и оранжевых штанах. Юркай подошел к нему, поздоровался и заговорил.

То ли он так расположил к себе привратника, то ли люди в этом доме обитали все сплошь доверчивые и донельзя гостеприимные, но через очень короткое время привратник кликнул слугу и приказал провести гостя к хозяину. Более вероятным представлялось первое предположение, потому как, окромя привратника, все во дворе ходили с оружием, а на гостя смотрели не с презрением, что было бы понятно и объяснимо, если принять во внимание одежду Юркая, а с опасливой настороженностью. Слуга подвел гостя к двери в боковой стенке огромного дома с маленькими окнами. Над дверью, которую не удосужились украсить резьбой, висело множество дощечек с начертанными на них охранными знаками.

Слуга, как и прочая дворня, одетый не по степной манере в подпоясанную рубаху навыпуск и чистые черные портки, отступил на шаг в сторону и положил руку на рукоять кинжала.

– Входящие в дом хана Трабисо, да воздаст Ридитол ему здоровьем и плодовитостью его стадам, прикасаются рукой ко всем этим знакам, дабы показать, что пришли они к хану с добрыми намерениями. Прикоснитесь к ним и Вы, господин, и я отведу Вас в зал приемов.

Слуга внимательно проследил, как Юркай быстро общупал все дощечки. Если гость чего-то такое и почувствовал, то ничем этого не выдал – а слуга посмотрел на него недоуменно и, открывая перед ним дверь, неожиданно поклонился.

– Вверх по лестнице, прошу, господин…

Довольно широкая лестница, поднявшись на второй этаж, вдруг сужалась и резко поворачивала направо. Слуга вслед Юркаю не пошел, закрыв дверь снаружи. За поворотом стены и ступени внезапно сменились на каменные, а лестница резко пошла вниз. Окошек здесь не было, в держателях на стенах горели чадные дешевые свечи. Лестница повернула налево и закончилась ярко освещенным коридором, в котором Юркая ждал давешний слуга.

– Прошу за мной, господин, – он зашагал вперед, не оборачиваясь.

Коридор повернул еще несколько раз. Кирпичные стены, завешанные гобеленами со сценами охоты; восьмисвечные канделябры, железные двери в стенах, у которых не было ни ручек, ни отверстий для ключа. Слуга толкнул одну из таких дверей, за которой оказалась совершенно темная комната. Провожающий пробормотал себе под нос нужные слова, и посреди комнаты на столе вспыхнули три большие свечи.

Юркай присел на одну из подушек в левой части комнаты, которая располагалась заметно выше правой, в которой стояли стол и несколько стульев.

– Гость предпочитает степной обычай? – осведомился слуга, оставшийся стоять у входа.

– Я подумал, что степной обычай ближе хозяину, – ответил Юркай.

– В моем доме приняты все обычаи, – в комнату важно вошел человек неопределенного возраста, – гость сам выбирает, что ему ближе.

Смуглое лицо с чуть раскосыми глазами, желто-зеленый халат, алые остроносые сапоги. Волосы сзади заплетены в косичку. Хан присел на один из стульев, и внимательно посмотрел на гостя. Слуга все так же стоял возле двери.

– Меня зовут Юркай. Я издалека. Хотел предложить тебе, благословенный хан, одну сделку. Твой слуга обязан присутствовать при разговоре?

Хан недовольно нахмурился. Промолчал. Юркай сидел на подушке, скрестив под собой ноги и положив руки на колени и равнодушно смотрел на багровеющего хана Трабисо. Слуга у двери не выдержал:

– Беседы с глаза на глаз с благословенным ханом удостаиваются избранные, делами доказавшие свою преданность. Ты в доме хана впервые, Юркай…

Гость кивнул, соглашаясь. Показал на лежащий рядом с ним мешок:

– Здесь находится один предмет, имеющий отношение к колдовству. Мне говорили, он весьма ценен. Поговорим о нем втроем?

– Я тебя слушаю, Юркай, – тихо проговорил хан.

Теперь стало ясно, что хан собой овладел. Лицо его приняло обычную окраску, голос звучал устало и чуть равнодушно.

– В мешке находится Лысый Малинник. Я готов его продать. Мне говорили, в Ка-Смалене он может стоить дорого и советовали обратиться к любому владельцу герба с красной диагональю. Вот я и обратился, выбрав дом побольше. Человек, который мне это посоветовал – мелкий командир в армии Светори.

Хан чуть шевельнулся на стуле, а слуга тихонько глубоко вздохнул. Искоса на него глянув, Юркай широко улыбнулся и посмотрел на хана. Трабисо слегка наклонился вперед.

– Товар ценный, не спорю. Но столь ценные предметы не покупают у первого встречного. Кто ты? Откуда взял того, кто у тебя в мешке? Покажешь ли нам его, или потребуешь поверить тебе на слово? Ведунов среди моих людей нет, но проверить истинность товары мы сумеем.

Юркай развязал мешок, откинул его горловину. Хан оглянулся на слугу, тот подошел поближе, приглядываясь.

– Это настоящее, благословенный хан. И совсем не пахнет. Еще неделю его можно использовать, не меньше.

Юркай усмехнулся, глядя на хана, который разглядывал видневшуюся из мешка белую оконечность с чувством нескрываемого вожделения.

– Малинника я взял сам. В лесах у Аргиза этого добра достаточно – сумей только взять. Меня никто не посылал и я никому не служу. Если ты хочешь спросить, не боюсь ли я, что твои люди меня прирежут и отберут товар, то я отвечу – не боюсь. Справиться с обычными людьми легче, чем спеленать Лысого Малинника. Ты согласен со мной, благословенный хан?

Юркай закрыл мешок и завязал его. Слуга не отошел к двери – так и стоял рядом с ханом, который явно не мог решить, что же ему делать с неожиданным пришельцем.

– Но ты не ответил мне, господин Юркай, какого ты рода-племени. Чем занимаешься, владеешь ли землями или стадами, где живешь, наконец.

Юркай усмехнулся:

– Стоит ли тебе это знать? Я издалека, в этих землях не владею ничем, кроме своих умений. Вот с их помощью я вскоре получу все, что мне надо. За свой товар я желаю стать смаленским ханом или эмиром. Такое возможно?

Хан замешкался с ответом, но уловив внимательный взгляд пришельца, нехотя кивнул. Слуга стоял сбоку, ловя взглядом каждое движение своего господина.

– Я догадываюсь, что тебе очень трудно будет это сделать, – внезапно вкрадчиво проговорил Юркай. – Ты в плохих отношениях с верховным ханом, а мне можешь предложить лишь обратиться к его противникам, живущим на южных рубежах. Это долго и ненадежно, ты не уверен, что сумеешь сделать меня ханом, а упускать Лысого Малинника тебе не хочется. Твое колебание, хан, иначе не истолкуешь.

Трабисо вскочил со стула, отпрыгнул к стенке. Слуга выхватил кинжал.

– Подослали! – с ненавистью проговорил хан. – Проник в мой дом, как степная гадюка.

– А вот за такие слова, Трабисо, я могу и ответа потребовать, по всем правилам дворянской чести. Откажешься – при людях тебе лицо разукрашу и в пыли изваляю. – Юркай даже не шевельнулся.

Зато слуга, повинуясь взгляду господина, бросился вперед, взмахнул кинжалом и… растянулся ничком рядом с недвижно сидящим гостем. Юркай повертел в руке отобранный кинжал и бросил его в угол. Клинок с глухим стуком вонзился в пол. Хан облизал губы, но промолчал. Слуга ошалело тряс головой, поднимаясь.

– Прошу простить мою невыдержанность, почтенный Юркай, – помолчав, выдавил из себя хан. – Ты очень расстроил меня своим умением читать мысли. Такие способности пугают и обычных людей и обычных ханов. Этот талант встречается очень редко. Я не ошибся, ты обладаешь им?

Заметив кивок гостя, хан приободрился и продолжил:

– Теперь я знаю, как сделать тебя эмиром, и поможет тебе в этом брат верховного хана. Может быть, он даже наградит тебя за твои услуги куда щедрее, чем мог бы я, недостойный.

Их разговор прервался мелодичным звоном. Как будто великаны чокнулись огромными хрустальными бокалами.

– Ищейки ильханов, хозяин! – вскрикнул слуга, – а у нас гость с нежитью! Бежать надо!

Хан с враз посуровевшим лицом остро глянул на Юркая:

– Слежка за тобой была?

– Шел за мной от окраины один оборванец. На улице Ханской Охоты я его припугнул тем, что мешок развязываю, он и дал стрекача в переулок. Но он не мог видеть, как я вошел в твой дом.

– Ему не надо видеть. Он твои следы на земле прочитает. Тот оборванец, должно быть, в точности по твоим следами шел? Припомни.

Гость с последним утверждением согласился, но его согласие уже не влияло на развитие событий. Хан Трабисо готовился уходить тайным подземным ходом вместе со слугой и гостем. Принесли одежду для всех троих, обычную городскую одежду: низкие кожаные сапоги темно-рыжего цвета, серые и черные штаны, красные и серые рубахи – красную выдали слуге – и коричневые безрукавки. Хан еще пристегнул к поясу саблю и перепоясался широким кожаным ремнем с медной бляхой. Он явно стремился выглядеть мелким купцом, сопровождаемым своими слугами.

Старую одежду унесли, чтобы сжечь. Юркай, внимательно к чему-то прислушивавшийся, внезапно попросил хана и его слугу заткнуть уши. Дождавшись, пока они выполнят его пожелание, он тихонько свистнул и жестом показал – можно освободить уши.

– Там, наверху, полно собак. Я их немного раздразнил. Пусть здешние ведуны попробуют с ними сладить. Уходим!

Командование взял на себя гость. Не спрашивая хана, он сорвал с одной из подушек накидку и завернул в нее мешок. Затем ударил рукой по стулу, разломав его пополам. Обломки стула немедленно начали тлеть, а по полу потекла волна сизого дыма. Дым казался тяжелым, он держался в самом низу, закрывая только ступни. Вслед за Юркаем беглецы пробежали по коридору к одной из дверей без ручек и гость приостановился, пропуская вперед хана. Трабисо приложил к металлу ладонь и дверь бесшумно отворилась. Темноту за ней рассеял сверкающий зеленый огонек. Огонек сорвался в пальца Юркая и покатился по полу, разбрызгивая по сторонам искры. Падая, искры расплывались облачками светящегося зеленого тумана.

Гость, принявший на себя командование, шел первым. Странно молчаливый хан следовал за ним. Слуга, задержавшийся, чтобы закрыть дверь, замыкал шествие. Сгущающийся позади слуги зеленый туман заполнял уже весь коридор, выложенный неровными камнями. На развилке Юркай уверенно повернул направо, следуя за катящимся огоньком. Вскоре они достигли двери, которая тоже открылась после того, как хан приложил к ней ладонь. И эта дверь обходилась без ручки и видимого замка.

– Да, хан, у верховного есть основания тебе не доверять, – проговорил Юркай, оглядывая уставленное бочками подвальное помещение. – Столько колдовских штучек и все наверняка сделаны без участия признанных колдунов.

– Эти штучки помогают сохранить свободу. Ты возражаешь против того, чтобы быть свободным?

Юркай покачал головой. Они прошли между рядами бочек и вышли в следующий подвал. В его дальнем конце теплился тусклый огонек свечи. На полках лежали какие-то овощи россыпью, на крюках висели разделанные туши. Зеленый огонек погас, повинуясь воле главаря беглецов и они шли в темноте, держа направление на желтое пламя свечи.

Здесь подвал расходился тремя коридорами от поднимавшейся вверх лестницы. После короткого подъема хан придержал Юркая за локоть:

– Мы сейчас выйдем в зал караван-сарая. Не стоит обращать на себя внимание. Присядем за ближайший свободный стол. Заодно и глаза к свету привыкнут…

Так и сделали. Слуга сходил к стойке, принес блюдо с вяленым мясом и кувшин пива. Юркай от пива отказался.

– Ты опытен в бегстве, хан. Много врагов?

– У меня есть враги, у него – он кивнул на слугу – есть враги, да и у тебя, уверен, найдутся. Если бы нас с тобой застали в моем доме с твоим товаром, смогли бы обвинить в заговоре против верховного хана. А мы сейчас возьмем в моем втором доме коней и к вечеру доберемся до хана Саймаса. Я проведу тебя к нему. Ты сможешь, пользуясь своим даром, оказать ему всего одну услугу. И за это он дарует тебе титул эмира. Ну а мне, раз уж я подвергся из-за тебя такому риску, ты можешь возместить хлопоты той тварью, что находится сейчас в твоем мешке.

– Не спеши, хан. За тобой приходили люди серьезные. Я разогнал их собак и кое-что сделал, чтобы скрыть наши следы. Но на улицах вокруг сидят ведуны, которые тебя узнают, как бы ты не рядился. И еще есть несколько колдунов, которые водят по улицам нежить, и ищут нас. И эти нас точно найдут.

– Это ильханы, колдуны-эмиры, они даже хану Руттику не подчиняются. У них своя гильдия. Им Лысый Малинник нужен, – подал голос слуга.

Некоторое время Юркай молча на него смотрел, что-то соображая, а затем поднялся из-за стола. Хан и слуга последовали за ним. У входа в караван-сарай сидел на корточках заросший бородой по самые глаза тощий человек в сером халате. Беглецы проследовали мимо него, но он этого, казалось, не заметил. Глаза сидящего так и шныряли по сторонам, цепко оглядывая проходивших людей и только на эту троицу он не обратил никакого внимания.

Юркай повел их странной дорогой: они проходили мимо лачуг старьевщиков, через пользующиеся дурной славой кварталы любителей вдыхать дым сладкой травы, дважды им пришлось на виду у всех перелезать через высокие заборы. Их провожали изумленными взглядами, а один особо назойливый попрошайка удостоился от Юркая тычка под ребра, после чего безмолвно улегся в дорожную пыль. В этой части города дороги никогда не мостили.

– Юркай, так мы никогда к моему дому не выйдем. Куда ты нас ведешь? – спросил Трабисо, когда они вошли во двор лавки, торговавшей упряжью и направились в торговый зал.

Хозяин лавки вздумал было лезть с вопросами, но внезапно застыл, недоуменно глядя по сторонам, хотя никто его и пальцем не касался.

– В твоем доме нас уже ждут, хан. Коней возьмем за городом, в первом же табуне. Не отходите от меня далеко, держитесь в двух шагах.

Они вышли из лавки через вход и пошли вдоль довольно оживленной улицы. Тут хан сообразил, что, сделав петлю по городу, они сейчас возвращаются к северным воротам параллельно улице Ханской Охоты. Юркай вел их так, чтобы они держались как можно дальше от прохожих. Они шли по середине улицы, и их не обгоняли ни конные верхами, ни экипажи. А встречные экипажи загодя сворачивали в переулки. Лицо предводителя беглецов сейчас напоминало маску: крепко сжатые губы, прищуренные глаза. Юркай шел, не поворачивая головы, очень быстрым шагом. Слуга поспевал за ним, держась в шаге слева-сзади, а хан, временами переходящий на бег, занял позицию справа.

Внезапно над крышами домов появились летучие существа. Взгляды прохожих немедленно обратились к ним. Багровые полупрозрачные крылья частыми взмахами несли вперед узкое, похожее на рыбье, тело. Сзади тело оканчивалось мерзким голым хвостом, почти крысиным. А спереди торчали три зубца, блестя наточенным металлом.

– Вилькиры, Юркай! – вскрикнул слуга.

– Вижу. Справлюсь. Голоса не подавать! – скомандовал командир беглецов.

Они шли быстрым шагом, искоса наблюдая, как вилькиры делали над их головами круг, перестраиваясь в полете в три ряда. Прохожие прятались во входы лавок, в открытые двери ближайших домов. Возница стоявшей возле одного из домов повозки спрыгнул с сиденья и нырнул вглубь повозки, закрывшись сверху кожаным пологом. Вилькиры перестроились, и, ускоряясь, стремительно помчались навстречу неутомимо шагавшим беглецам. Слуга сзади начал что-то скороговоркой бормотать, и, похоже, скулить по-собачьему. Хан молчал, все его силы уходили на то, чтобы не отстать от главаря. А Юркай небрежным жестом указал на лошадь, запряженную в повозку, и вилькиры тут же изменили направление атаки.

Черной тучей они обрушились на неповинное животное, с хрустом впиваясь в живую плоть. В момент удара в еле заметной вспышке исчезали крылья, тело и хвост, оставался лишь металлический трезубец, по самую оконечность вонзившийся в тело. Лошадь слабо всхрапнула и упала набок. Из многочисленных ран в нескольких местах выплеснулась кровь. Из-под полоза высунулся возница и истошно закричал, его немедленно поддержали немногие, не успевшие спрятаться прохожие. Их крики с несомненностью доказывали то, что в Ка-Смалене ильханов не любили и готовы были списать на них все мыслимые и немыслимые происшествия. Сейчас же вина колдунов была несомненна: посредине людной улицы стая нежити с оловянным трезубцем злодейски умертвила ни в чем не повинную лошадь, и горожане стремились выразить справедливое возмущение.

Беглецы быстрым шагом подошли к воротам города. Странное дело, бежавшие на крики толпы, собравшейся возле убитой лошади, горожане не замечали беглецов. Не замечали – но за несколько шагов отворачивали в сторону, как будто обходя большую вонючую лужу. А возле ворот обыватели тоже не скучали: собравшиеся кружком стражники и непременные зеваки ошеломленно глазели на пылающий в двух десятках шагов от башни костер. Высокое, ровное бездымное пламя поднималось на высоту человеческого роста. Пламя было странным – прозрачно-голубым; но еще более странным казалось то, что невозможно было разглядеть источник этого пламени. Казалось, оно вырывалось прямо из вытоптанной копытами земли.

Быстро шагая вслед за предводителем, беглецы подошли к костру. Здесь уже можно было разглядеть, что возле самого огня лежал скорчившийся человек, сжимал голову руками и нудно, негромко выл. Но в ворота, никем в этот момент не охраняемые, Юркай своих людей не повел. Он свернул влево, к лестнице, ведущей в надвратную башню. Хан попытался было дернуть его за рукав, но предводитель лишь ожег его быстрым взглядом и хан опустил руку. Все происходило в полной тишине. И хан, и его слуга уже поняли, что Юркай прикрыл их колдовской защитой и они сейчас для обычных людей невидимы.

Поднявшись в помещение над воротами, командир беглецов показал им в угол: здесь, мол располагайтесь. Трабисо со слугой присели на стоявший между бойницами большой короб и огляделись. В большом помещении было почти пусто. Стол и две лавки возле него в середине, коробы возле бойниц, на стенах висели щиты, топоры и копья. Двое стражников приникли к бойнице, смотрящей в город, и оживленно обсуждали происходящее.

…– не встает.

– Хоть выть перестал. А то мне уж так не по себе было от его голоса, что хоть пост бросай.

– Да, ильханы – это тебе не ханские колдуны. С теми и поговорить можно, и вообще они совсем как обычные люди. И, главное, нежить невидимую рядом с собой не таскают.

– А я слышал, что нежить эту и мы с тобой смогли бы разглядеть. Надо только принять порошок голубиника. Вначале покажешься себе большим и сильным, а все вокруг – маленьким, но очень ярким. А потом начнешь видеть незримое.

– Ты сам его хоть раз принимал? – спросил стражник в железной кирасе и шлеме.

Второй, в обычной куртке, с висевшим на плече луком, развел руками:

– Откуда мне его взять? Да и зачем? Просто поглядеть, а потом свалиться без сил и проспать целый день? Мне подручный колдуна – он из моего рода – как-то рассказывал, что их всех заставили этот порошок принять и отправили облавой на какую-то нежить. Нежить не страшную, но незримую.

– И что? – перебил его вопросом стражник к кирасе.

– Ну, что – что? Увидал кто-то из их отряда ту нежить, выстрелил серебрянной стрелой – та и сгорела. А потом весь отряд без чувств повалился и дрых до утра.

Хан со слугой при этих словах переглянулись. Они сидели на коробе, боясь шевельнуться, а Юркай пристроился возле соседней бойницы и поглядывал вниз, ничуть не опасаясь стражников.

– Смотри, еще ильхан идет, – указал рукой стражник с луком.

– Не идет, а бежит, – возразил ему другой, – а рядом с ним незримая нежить. Оттого ильханы на простых коней не садятся. Конь нежить чует, даже невидимую.

– Смотри, тот встает. И руки опустил. Полегчало ему, как нежить рядом оказалась, а? Как думаешь?

– Нет, – возразил стражник в кирасе, – ильханам только своя нежить сил придает. Они ее много лет создают, и без нее слабеют. Представь, как если бы у тебя любимая жена умерла. Тоже, мнится мне, завоешь не хуже нашего ильхана.

– Однако красиво его нежить горела, – даже как-то мечтательно проговорил стражник с луком, – ничего, он новую себе слепит. О! Вилькиры летят! Целых три стаи!

Из дальнейшего разговора стражников притихшие в углу беглецы – Юркай присоединился к остальным – поняли, что площадь перед воротами наводнена ильханами и ханскими колдунами. Уничтожение незримо сопровождавшей ильхана нежити явилось из ряда вон выходящим событием. Ясно, что все усилия столичных колдунов сосредоточились на том, чтобы отыскать того, кому оказалось под силу это сделать. Стаи вилькиров потянулись в степь, туда же пробежали несколько ильханов.

– Значит, тот колдун нежить сжег, чтобы дорогу себе открыть, – рассуждал стражник в кирасе, – нежить та колдуна увидела бы, ей колдовская защита не помеха. А колдун под нами через ворота прошел, пока мы на холодный огонь глазели.

– Так вилькиры тоже любое колдовство видят, от них никакой защиты нет. Сейчас они колдуна в степи найдут и прикончат, – ответил ему другой стражник, – с нас все равно спроса никакого. Не наше дело колдунов ловить.

Хан искоса глянул на Юркая и вздохнул. От вилькиров колдовской защиты не было, это знали все. Отправься они сейчас в степь, пусть даже невидимые для людских глаз, стая выследила бы их и убила. Эта нежить ничего другого не умела, как только вогнать с разгона оловянный трезубец в живое тело, сгорев в холодном огне. Но вилькиры долго летать не могли, а нежить ильханов, их порождавшая, с рассвета до заката могла поднять в воздух лишь две стаи. И то – при условии, что оловянных трезубцев под рукой окажется достаточно.

Стоит беглецам пересидеть нужное время под крышей из камня и поиски переместятся в город. Тогда откроется дорога в степь. Если только за это время кому из ильханов не придет в голову проверить надвратную башню. Но этого хан опасался меньше всего. Теперь, пораздумав в тишине, он окончательно успокоился. Юркай, судя по всему, мог справиться с любым ильханом или колдуном верховного хана. Ему, Трабисо, никто не поставит в вину послушание столь могучему колдуну. Да и враги его, попытавшиеся использовать случайное появление Юркая в его доме для интриги, отныне поостерегутся строить против него козни. Поостерегутся, даже зная, что хан ничего и не делал – лишь плелся за могучим Юркаем вслед. Даже тень столь могучего колдуна возвышала хана.

Закатывающийся диск солнца растворился в мелких облачках у горизонта. Беглецы, удачно покинув город и выпросив лошадей в первом же табуне, неспешной рысцой направлялись в расположение хана Саймаса, брата верховного хана. Впереди теперь держался Трабисо, а Юркай ехал позади, и Трабисо постоянно на него оглядывался. Когда Юркай попросил у табунщика трех коней и тот без возражений их ему предоставил, хан ничуть не удивился. Это для колдуна дело обычное. Но вот то, что Юркай, птицей взлетев на неоседланного коня, с трудом на нем удерживался, хана изрядно поразило.

Откуда бы нежданный гость к нему бы не явился, обращаться с конем он должен был уметь. Трабисо понимал, что не все, как он сам и его слуга, как другие степняки, приучались ездить верхом раньше, чем ходить. Но даже замшелый лесовик, если он пускался странствовать, многие часы и даже сутки проводил в седле. Юркай же, хан мог поклясться чем угодно, таким опытом не обладал. Это угадывалось по всему: по посадке, по расположению ног, по тому, как он направлял коня. Однако, чем дальше они отъезжали от столицы, тем меньше Юркай напоминал неопытного путешественника. Пожалуй, если бы сейчас хан впервые увидел его верхом, счел бы обычным жителем Смалена. Кем бы Юркай не был, обучался он очень быстро.

Открытое пространство кончалось там, где две рощи почти смыкались между собой. В небольшом просвете паслась одинокая корова, за которой присматривал ветхий старичок с суковатой палкой. Хан ухмыльнулся про себя и повернулся к Юркаю.

– Вон тот человек с коровой – один из колдунов хана.

Юркай кивнул и добавил, что корова тоже не настоящая. Хан огорченно вздохнул: он многие годы считал, что корова – лишь удачный элемент маскировки колдуна. Оказалось, что это и не корова вовсе, а нежить, которой колдун придал ее облик. А ведь хан не раз видел, как она траву щиплет, а однажды ее на его глазах доили.

– Да, действительно, создание любопытное, – ответил на его невысказанные мысли Юркай. – Колдун нас пропускает, езжай смело.

Все трое поклонились колдуну, который даже не поднял головы. Зато корова громко замычала, как бы приветствуя гостей. Стоило им миновать узкое место и выехать на круглую поляну, как солнце окончательно спряталось за верхушки деревьев. Возле разбитых на поляне шатров уже загорелся первый костер. Трабисо направил коня к шатру, над которым развивался вымпел хана Саймаса. На голубом полотнище чернела конская голова, а под ней располагалась алая подкова. Стражники возле костра на гостей глянули мельком. Спешившись, беглецы приблизились ко входу в шатер. Трабисо предложил Юркаю и слуге подождать, а сам подошел к стражнику и немного с ним поговорил. Тот заглянул в шатер. Оттуда выглянул толстяк в халате со сложным узором из пересекающихся желтых линий, совершенно лысый, и пригласил хана войти.

В шатре Трабисо пробыл недолго.

– Я сделал все, как обещал. Хан примет тебя. Примет без свидетелей. Он изложит тебе свою просьбу – только одну просьбу, я договорился об этом – и исполнит в ответ твое пожелание. Ты станешь эмиром, Юркай. Теперь, когда все успешно завершилось, могу я взять товар, что у тебя в мешке?

– Мешок пока подержи. Я еще не знаю, о чем меня попросит брат верховного хана, и сдержит ли он свое обещание. Выйду я из шатра удовлетворенным – тогда и отдам тебе мешок. А если иначе – извини, придется тебе еще поднапрячься.

– Ты что? Ханскому слову не веришь? – раздраженно и излишне громко проговорил хан, отчего сидящие возле костра воины настороженно повернули к нему головы.

Но его собеседник его уже не слушал. Сунув в руки слуге мешок, Юркай скрылся в шатре и хану оставалось лишь в гневе топнуть ногой по земле.

Толстяк в халате с раздражающим взгляд узором повел гостя среди занавесей. Горящие на столбах факела мерцающим светом скрадывали рисунки на коврах и занавесках. Возле серого ковра с вытканной черной конской головой и подковой толстяк остановился, и жестом показал Юркаю: туда. За ковром, в небольшом помещении, посредине которого горел медный светильник в виде лебедя, никого не было. Гость недоуменно огляделся и присел на подушки.

Голос, раздавшийся внезапно из темного угла, казалось, ничуть его не удивил.

– Да пошлет тебе и твоим близким свое благословение Ридитол. Ты желанный гость в моем шатре, Юркай. Не удивляйся, что я, хан Саймас, говорю с тобой из-за этой занавеси, скрывающей мой облик. Речь у нас пойдет о столь опасных делах, что лучше бы нам обоим иметь правдоподобную возможность отрицать наше знакомство. Наш общий знакомый, рассказавший мне о тебе, утверждал, что ты мудр и поймешь мое положение.

– Благодарю за гостеприимство, высокий хан. Я понимаю сложности твоего положения. Даже сейчас, когда ты еще ни слова не сказал о своих делах, ты уже рискуешь, принимая меня в своем шатре. Ильханы на меня уже взъелись, хоть за что – не понимаю.

– А что ты обещал Трабисо за его услуги? Мне он об этом не сказал. Можешь и ты не говорить, я просто пытаюсь разобраться.

– Лысого Малинника.

– И ты нес его с собой? Конечно, твое достояние сразу выследили, а за ним и тебя. Лысый Малинник – нежить редкая. Где ты его взял? Оттуда за тобой следа нет?

Юркай небрежно ответил, что он взял нежить в пограничье Светори, где ее имелось в достатке. Только не поленись взять. Хан засмеялся негромко, давая понять, что оценил шутку собеседника.

– Мне кажется, ты издалека и никого здесь не знаешь. Именно такой человек мне и нужен. И еще мне кажется, что в своих родных местах ты не был простым человеком. И вождем тоже не был. Колдун-одиночка, скорее, мне так кажется. Я угадал?

– Почти угадал, высокий хан. Частенько мне приходилось бывать и одиночкой. Ты все не решаешься спросить меня прямо, способен ли я читать чужие мысли. Это я сейчас уловил, не прогневайся. Да, высокий хан, очень во многих случаях я могу это сделать. Оттого и говорю с тобой, невидимым, что точно знаю – мой собеседник сам высокий хан Саймас, а не подосланный им слуга.

Высокий хан ничего не ответил, лишь завозился за занавесью, делавшей его невидимым. А потом к сидящему Юркаю из темноты вылетел блестящий браслет.

– Наверное, ты силен в колдовстве не меньше, чем мои лучшие колдуны. Эта вещь некогда принадлежала очень опасному чародею. Возьми ее в руки. Мне говорили, это не опасно. Можешь сказать что-либо о ее хозяине?

О хозяине Юркай не смог сказать ничего. Лишь о том, кто последним держал браслет в руках, о хане Саймасе, он мог сказать определенно: колдовской силой хан не обладал. Зато страдал хан многими болезнями, которые гость и перечислил хану с потрясающей точностью.

– Ты прочел это в моей голове, Юркай, или все же по браслету?

– По браслету, высокий хан. Он сохраняет отпечаток последнего, кто брал его в руки. Твои мысли сейчас не о себе, а о чародее по прозвищу Двойная Кошка. Ты его смертельно боишься, а браслет этот когда-то принадлежал этому чародею. Я могу прочитать не все твои мысли, высокий хан, можешь не опасаться. Если ты о чем-то не думаешь, или просто забыл, я этого тоже не узнаю. К тому же у многих людей мысли столь невнятны, что их сколь долго не слушай, все равно не разберешься.

– Есть, говорят, ведьмы, способные скрывать свои мысли даже от тебе подобных. Это правда?

– Да. На это способны даже обычные люди, если их научить. Это несложно. Так о чем ты хотел просить меня, высокий хан?

– А меня ты мог бы научить скрывать свои мысли?

– Могу попробовать, – голос гостя стал скучным, – но результат больше зависит от твоих собственных усилий. Но ведь ты не об этом хотел просить меня, высокий хан?

Начал хан издалека. С рассказа о сгинувшем ныне королевстве Ульсандре. Когда-то оно простиралось там, где южная оконечность гор Аргиз сменялась пологими холмами. Рек и обширных пастбищ там было немного, зато почти не бывало засух. С севера – лес, южнее – просторная степь. Перекресток дорог. Жители королевства знали толк в торговле, но еще больше славились они умением выращивать рожь. Королевство ограждала цепь мощных крепостей, гордо поднимавших свои высокие каменные стены над холмами. Кавалерия Ульсандры считалась непревзойденной в ближнем бою. Их железные латы ценятся и до сей поры. Доспехи, как и оружие, куда долговечнее людей…