Текст книги "Ожидание Двойной Кошки"

Автор книги: Иван Афанасьев

Соавторы: Сергей Жданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Раздумья графа прервал стук в дверь. Особняк надежно охранялся, и потревожить покой графа мог только тот, кому это дозволялось.

– Открыто! – громко и недовольно отозвался Корсма.

Вошедший был одет в мокрый плащ с вензелем Дарсмара Первого.

– Его Величество желает Вас видеть, – громко, но почтительно объявил гонец.

– Не жди, – буркнул граф, – я поеду в своей карете.

Внезапный вызов означал, что к королю вернулась прежняя энергия. А это, в свою очередь, предвещало обстоятельный доклад обо всех делах в королевстве и сопредельных странах. Всё это имело бы смысл, если бы король вернулся бы в нормальное состояние навсегда или хотя бы надолго. А так – пустая болтовня, но болтовня с оглядкой. Ведь короля постоянно окружает сотня гроссведунов, и неизвестно, что они успели ему наболтать.

Колеса рессорной кареты звонко стучали по новым бревнам мостовых, по крыше барабанил неугомонный дождь. Прочь из-под копыт бросались в стороны бродячие собаки и редкие прохожие. Ехать было недалеко, и за это время граф Корсма успел обдумать, что именно он утаит от короля. Незачем Его Величеству знать о миссии мастера Хоробки в Транке. Тем более, и самому графу до сих пор непонятно, добились они там успеха или проиграли.

Король принял начальника тайной канцелярии наедине, и это было хорошим предзнаменованием. Он долго, не перебивая, выслушивал обстоятельный доклад графа, смотря при этом куда-то, в одному ему известные дали. Когда Корсма закончил, король еще помолчал, словно забылся. Потом неожиданно произнес:

– Благодарю Вас, граф. Только мне непонятно, почему Вы умолчали о самом важном.

Корсма с деланным удивлением приподнял правую бровь.

– Ваше Величество имеет в виду неудачное сватовство хана Смалена?

– При чем тут хан! Я говорю о появлении великого колдуна! Вы что, забыли о пророчестве Щедракича? Об охотнике на Двойную Кошку?

Граф теперь уже искренне удивился.

– О ком говорит Ваше Величество? За прошедший месяц на землях королевства появлялся всего один, так, колдунишка, по имени Юркай. Но мой язык не поворачивается назвать его великим колдуном. Да, он смог спеленать Лысого Малинника, но он нисколько не сильнее тех гроссведунов, что служат Вам. Мы, конечно, наблюдали за ним, но…

– Где он сейчас? – перебил король.

– Гроссведун Юркай на службе у хана Смалена. Совсем недавно он сопровождал ханское посольство в Транку, но пробыл там очень недолго и отбыл из королевства. Мои люди следили за ним, – ввернул Корсма, не погрешив особо против истины.

– Откуда он вообще появился? – раздраженно спросил король.

– Доподлинно известно, что Юркай пришел со стороны Качкара, хотя, скорее всего, является уроженцем более отдаленных стран. Наших законов он не нарушал, – добавил он.

– Я хочу знать о каждом его шаге!

– Слушаюсь, Ваше Величество, – склонился граф в глубоком поклоне.

Он покидал королевский дворец со смешанным чувством. С одной стороны, аудиенция не превратилась многочасовой мучительный допрос, но с другой – задание, полученное им, нельзя было отнести к разряду легких. Проследить за Юркаем, и докладывать о каждом его шаге! Добро бы, пришлый гроссведун обосновался бы где-нибудь в пределах королевства. Но он – подданный хана, а на территории Смалена разведчики графа вынуждены были действовать осторожно. Хоть со времени последнего военного столкновения между странами-соседями миновали многие годы, особой доверительности в отношениях они не принесли. К тому же граф не верил в обоснованность королевских подозрений и в душе посмеивался над ними. Все эти россказни о Двойной Кошке его мало трогали. И уж ни на одну из ролей в этой легенде, по его мнению, не годился Юркай. Ничего выдающегося он не совершил. К тому же легенда говорила, что пришлый колдун должен быть кроме прочего и великим воителем. А какой воитель из Юркая? Серый гвид, правда, докладывал, с каким искусством этот гроссведун уложил шайку разбойников. Но умение махать кулаками – вовсе не воинское искусство.

Тем не менее, приказ короля обсуждению не подлежал, и граф задумался, как ему лучше всего поступить. Он перебирал различные варианты, пока окончательно не остановился на одном: Юркая следовало просто убить. Этот вариант казался куда легче хорошо организованной слежки на чужой территории. Тогда, кстати, и король на время успокоится.

В распоряжении графа имелось несколько сильных гроссведунов. Один на один выпускать их против Юркая рискованно: еще неизвестно, чья возьмет. А вот направить в Смален целую группу… Они пройдут, где угодно.

Не откладывая дела в долгий ящик, Корсма послал гонцов по адресам, и уже к вечеру под моросящим дождем пять карет по разным дорогам направились к границе. В нескольких милях от рубежей королевства все они съехались в одной точке. Гроссведуны вышли под дождь и о чем-то посовещались. Потом один из них сделал знак, и возницы отправились в обратный путь. Уже без пассажиров.

Землянин, книгочей и театрал

Как же дороги здесь были книги! Простая, чуть ли не школьная история Светори, которую я купил в Транке, ценилась наравне с полным обмундированием гвардейского офицера. Читать в седле я не мог. И не столько даже по причине постоянной качки – это было не столь страшно. Даже на мои обязанности охранника чтение в дороге не повлияло бы. Смотреть по сторонам, отыскивая затаившихся в кустах супостатов, было незачем. Угрожать посольству могли лишь колдуны всех мастей да нежить, а их я обнаруживал не глазами, а своим магическим чувством.

Удерживало меня от чтения в дороге занимаемое положение. Никак не мог здешний дворянин читать какую бы то ни было книгу вне пределов своего дома. Это вызвало бы большее изумление окружающих, чем снегопад посреди летней жары. Мои земные привычки следовало изживать, чем я и занялся с некоторым сожалением. Возвращение посольства протекало без осложнений. Дорогой барон Шурр объяснял мне, что перейти на службу к герцогу мне не так и просто.

Как дворянин, я мог распоряжаться своей особой, хан не мог препятствовать моему переходу к другому властителю. Но вот имение мое, не родовое, а жалованное, в таком случае возвращалось в собственность ханской семьи. Тут были определенные закавыки – кому оно должно было достаться, верховному хану или его брату, Саймасу. Но я-то терял его в любом случае. Терял вместе с титулом эмира-сара, ибо таких эмиров без своего собственного имения в Смалене не водилось. Кони, что любопытно, оставались моим имуществом, а слуги были вольны выбирать, останутся ли они в имении или же отправятся со мной.

– Если бы у тебя были деньги, – скучающе произнес барон, – я бы взялся сделать так, чтобы хан отправил тебя на службу к герцогу своим повелением. Тогда твои титул и имение остались бы за тобой.

Его нехитрую комбинацию я мог угадать и без своего таланта читать чужие мысли. Барон рассчитывал, расположив к себе хана успехом посольства и моей якобы ведущей в этом роли, попросить верховного хана отправить меня служить герцогу. А деньги мои попросту положить в карман. И действительно, без его просьбы такая мысль вряд ли бы посетила хана самостоятельно. Но ведь и я, даром, что не придворный, мог бы пробиться на прием к хану. Впрочем, хан меня никакими особыми подарками не награждал. Да и вообще, вряд ли помнил о моем существовании. Попасть к нему без колдовства быстро я не сумею. А использовать колдовство я был готов только в крайнем случае. Там, на Земле, каждое мое магическое действие стоило не денег или нервных клеток. Оно стоило времени.

Как самую страшную возможность гнали от себя Открыватели мысль о цене собственного магического могущества. Вдруг случится так, что в одном из открытых миров простейшее заклятие стоит месяцев земного времени; тогда Открыватель мог вернуться спустя многие годы…

– Я подумаю, барон. С деньгами, если они появятся, я и сам смогу купить какое-никакое имение. Останется при мне мой титул в таком случае?

– Останется, – кивнул мой собеседник, – но времени на все это уйдет порядочно. Месяца два. Ты, Юркай, не кажешься мне человеком, склонным к длительному ожиданию. А ждать долгонько придется, пока твои бумаги пройдут по всем чиновным столам. К тому же просто так, без подмазки, они не пройдут. Так что деньги тебе все равно придется тратить, друг мой расчетливый. Поверь, мое предложение для тебя дешевле всего. И быстрее. Я берусь получить для тебя такое разрешение за три дня. И всего-то за четыре десятка боевых коней. Могу и деньгами взять…

Таких денег у меня сейчас не было. Обойти всех столичных купцов, использовать внушение? Эта мысль мне не нравилась. К тому же торговлю в Ка-Смалене держал под собой Кузмапат, и пересечься с ним пришлось бы обязательно. А не попросить ли мне патентованного колдуна о такой услуге? Уж он-то лицезреет хана каждый день, и тот ему точно не откажет. Ведь предлагал же злобный колдун мне коня, чтобы я убрался. А тут и конем жертвовать не потребуется…

Юшим бодро бегал по дому, беспрерывно понукая слуг, хотя надобности в том совсем не было. Быстро поев на кухне стряпни Узолы, я поднялся к себе, растянулся на кровати и раскрыл книгу. Буквы складывались в слова неохотно, но после пятой страницы дела пошли веселее. Я обнаружил, что начинаю без усилий улавливать смысл всего текста. Мне уже начинало казаться, что навык чтения я освоил вполне достаточно, когда в дверь робко постучали. Я почувствовал, что за дверью стоял Бейши, самый грамотный из слуг. Его мысли я понимал достаточно легко. И к тому же, в отличие от большинства середцев, они у него были. Его сознание казалось мне живым, похожим на мое собственное.

Немногие мои знакомые середцы могли похвастать тем же. Герцог, Офедр, Трабисо… Гроссведунов и колдуний я числил отдельно. Их сознание сплошь и рядом то оказывалось мне недоступным, то поражало привычной для Середы пустотой. А Бейши, смущенный до крайности, надеялся отыскать во мне родственную душу.

– Прошу простить мою нетерпеливость, благородный эмир Юркай. Твой ничтожный слуга обращается к тебе с просьбой, пустяком в твоих глазах, но важной для меня. Ты дозволишь ее изложить, хозяин?

Бейши желал назавтра отпроситься на представление. В Ка-Смалене гастролировала театральная труппа откуда-то с юга, и мой слуга страстно стремился посмотреть представление. Пойти он хотел не один, многие женщины моего имения тоже жаждали приобщиться к искусству лицедеев.

– Конечно, Бейши, пусть идут все желающие. Я и сам схожу, пожалуй. Не зазорно это дворянину?

– Для дворян отведены лучшие места, хозяин. Это нам придется толпиться у решетки, чтобы хоть краем глаза посмотреть представление.

– Тебе раньше приходилось смотреть представление этого театра, Бейши?

– Нет, хозяин. Но в Сковуре мне доводилось смотреть множество спектаклей и представлений. Там я был вместе с тогдашним хозяином. Он сам не пропускал таких представлений и ближних слуг брал с собой. В Смалене театры с юга бывают нечасто. При прошлом верховном хане они совсем не приезжали.

Бейши умолк, вопросительно глядя на меня. Похоже, на него я мог опереться. Он служил уже не первому хозяину, был верен им всем и ухитрился при этом сохранить собственное достоинство и благожелательность к окружающим. Не зазорно будет и мне, российскому студенту, чуждому сословных предрассудков, спросить у него совета.

– Бейши, ты, должно быть, наслышан о Кузмапате. Он ревнует меня к хану, и просил убраться из Смалена побыстрее. Даже коня предлагал. А сейчас уже я хотел бы перейти на службу к Великому Герцогу Светори, но имение и титул оставить за собой. Согласится Кузмапат просить за меня верховного хана?

– Смотря, как хозяин говорил с ним прошлый раз, – не рискнул дать определенного ответа слуга.

– Не очень вежливо. Он попробовал меня оскорбить, я ответил тем же, побил его слуг, немного порушил мебель и ушел.

– Тогда, хозяин, тебе к нему лучше не ходить. Он мстителен. Даже во вред себе Кузмапат сделает все, чтобы задержать тебя в ханстве. Он примет тебя с радостью, угостит сладостями и отравит. Или позже подошлет наемных убийц. Тебе, благородный эмир, даже здесь долго находиться опасно.

И я ему сразу поверил. То, что я слыхал о патентованном колдуне прежнего хана, полностью подтверждало обрисованный слугой стержень его поведения. В таком случае именно от этого мне и следовало отталкиваться. Пусть кто-то из подручных шепнет Кузмапату, что хан с удовольствием отошлет меня на службу к герцогу, стоит ему на это намекнуть. А уж заронить такую мысль в чужое сознание я сумею. Такие магические действия обойдутся мне относительно дешево – в смысле потраченного земного времени. А сам я Кузмапата должен смиренно просить о чем-то прямо противоположном. Скажем о том, чтобы хан отправил меня в Сковур на учебу.

Согласно изучаемой мною книге, история Светори возникла из небытия мгновенно. Прямо так. То стояли времена легендарные – в том смысле, что о них сохранились лишь легенды, – а то вдруг началась история. Разом появилось королевство Светори, создание которого, не то чтобы прямо приписывалось Амешаку Первому из династии Зогсанов, но уж точно совпадало по времени с его правлением. Летоисчисление здесь велось от Замирания Тверди Земной, а править Светори Амешак Первый начал аж с 289 года от замирания тверди. То ли 289 лет правили другие правители, истории неугодные, то ли твердь еще недостаточно замерла, но годы эти отводились для времен легендарных. Легендами, однако, книга читателя не баловала. Должно быть, с целью сохранения пущей серьезности. А может, легенды передавались изустно, и их знал на Середе любой малец.

Зогсаны правили всего лет триста, последнего из них смела война Красногубых с Черногубыми. Против моих ожиданий – а земную средневековую историю я знал очень даже прилично – сия война оказалась не династическим конфликтом. Черногубые стояли за развитие торговли и оборот наличных денег. Отсюда и прозвище – Черногубые. Монеты из плохой меди частенько приходилось держать во рту, пересчитывая. Что, понятное дело, отражалось на цвете губ определенным образом. Победили Красногубые и на троне воцарилась династия Явилмонов.

Как это часто бывает, уже второй правитель этой династии последовал воззрениям побежденных, и ввел-таки в королевстве полноценное денежное обращение. При Явилмонах королевство расширилось, присоединив северные земли до самого Ледового Моря. На пушные торги по морю приплывали купцы с запада, болота возле морского побережья оказались неимоверно богаты птицей. Рыбы в Светори хватало и до этого. Явилмоны начали разработку рудных богатств в горах Аргиза, создавали поселения на безлюдных тогда землях восточнее хребта. Их правление, вполне историческое, считалось временем расцвета королевства.

В 1198 году правящая династия погибла. Вся. Вместе со столицей и значительной частью королевства. Причины не объяснялись, и вообще, сему событию посвящалась только одна строчка – тогда как мелкие пограничные конфликты иногда удостаивались целых глав. А тут, мимоходом упомянув об этом, повествователь переходил к династии Осторков, которая исправно поставляла королей целых двести лет. О самой династии говорилось многое, о происходящем в королевстве – почти ничего. Зато говорилось о том, как окрепли соседи. При Осторках появился Качкар, и граница с ним установилась по хребту Аргиз.

В 1404 году от Замирания Тверди Земной Осторков сменили Драгорезы, продержавшиеся у власти всего полсотни лет. Одновременно с этой сменой в Светори появилась религия. Если до того королевство описывалось, как чисто светское, то при Драгорезах, как и при их последователях, светорцы поклонялись Великим Светлым, что обитали на горе Белого Облака и всячески берегли покой и благоденствие королевства.

То ли Великие Светлые еще не изучили свое дело в тонкостях, то ли правящая династия их совсем не интересовала, но Драгорезы менялись на троне с пугающей быстротой. За полсотни лет сменилось двенадцать королей! Они лихо воевали со всеми вокруг и добились, кажется, некоторых успехов. Какой ценой, прямо не сообщалось. Зато после их лихих войн, дворцовых переворотов и необъяснимых смертей мужики в роду Драгорезов перевелись. После двух-трех случайных самодержавцев из аристократов и военных, которые не сумели основать династию, последовал короткий, всего пять лет, республиканский период. Правил Сенат, и он с треском проиграл Еловую войну западным соседям. Земли королевства уменьшились чуть не вполовину.

В последовавших волнениях власть захватил Амешак Четырнадцатый, основавший династию Верлезов. Отвоевать западные земли ни он, ни его наследники не сумели, но через некоторое время завоеватели сами тихо сгинули, и к 1877 году от Замирания Тверди Земной, когда я читал эту книгу, уже столетия к западу от границ королевства лежали пустынные леса с заросшими травой и кустарниками торговыми трактами.

Про королей, придворных и военноначальников авторы книги писали очень много. Про купцов, инженеров и ученых упоминали. Отдельная глава – весьма маленькая – посвящалась архитекторам, художникам и поэтам. Обо всем прочем народе королевства прямо не упоминалось вообще. Кое-что можно было вычитать среди обрывистых сведений о нововведениях того или иного короля. Например: "Зогер Четвертый в 1532 году приказал работникам на лесоповале, если они заготовляют лес для нужд короны, сверх обычной платы выдавать в день по копченой рыбине весом не менее осьмушки сторна". В метрической системе мер это соответствовало почти восьмистам граммам. Да крепко работающий лесоруб такую рыбину за один присест проглотит! А что ему причиталось получать без королевского указа, книга не упоминала.

Вышеупомянутый Зогер вообще уделил немало внимания лесным промыслам. Его интересовали лесопильни, сплавные пристани, фабрики по выгонке смол и изготовлению снадобий. Да еще охота и разведение пушных зверей, рыбный промысел на реках. А Окшиг, к примеру, не принадлежащий ни к одной династии, серьезно занимался рудниками. При нем рудознатцы облазили весь горный хребет и установили множество рудных выходов. Золото, серебро, самоцветы, редкие минералы – в горах Аргиз нашлось все. Уголь, железо, медь, олово, свинец добывали в огромных масштабах. Светори снабжало богатствами леса и земных недр страны юга, закупая зерно, скотину на мясо, одежду. Но таких, хозяйственных, королей нашлось всего несколько из всей полуторатысячелетней истории.

О большинстве из властителей в тексте содержались примерно такие сведения: год рождения, год начала правления, прозвище, год смерти и краткое замечание типа – в его правление ничего примечательного не произошло. И совершенно ни единым словом купленная мной книга не упоминала о колдовстве. Там даже слов таких – колдун, гроссведун, ведьма, нежить – не встречалось ни разу.

Кузмапата я встретил возле его дома. Его сопровождало трое слуг, и я взял с собой тоже троих. На поясах моих людей висели сабли, и этого обстоятельства колдун не мог не учитывать. То, что владели они ими неважно, колдуну было знать не обязательно.

– Да падет на тебя милость хана, почтенный Кузмапат! Мне помнится, в нашу последнюю встречу, ты предлагал мне лошадь, дабы я побыстрее оставил ханство. Я поразмыслил над твоим предложением. Кони у меня самого найдутся, но благородный Кузмапат смог бы способствовать моему отбытию из Смалена без всяких усилий. Ему было бы достаточно намекнуть верховному хану, Гитасу Хуратису Руттику, чтобы правитель послал эмир-сара Юркая в Сковур, для обучения колдовским премудростям. Ибо вышеупомянутый Юркай грамоте и прочим наукам учен худо, и присутствием своим дворец хана никак не украсит.

Кузмапат выслушал мою речь с величавостью опытного царедворца. Я уловил его бешеную радость. Его враг, нанесший ему оскорбление, униженно кланяется и просит о милости! Кузмапат благосклонно взирал на мой поклон, который я старался сделать как можно более верноподданным. Его, старого лиса, лестью и подкупом не проведешь. Но и показывать этого он ни в коем случае не станет.

– Стар я стал, – пожаловался он в пространство, – иные мелочи уже и забуду. Вот и тебе, эмир-сар, лошадь обещал. А сам ведь ничего не помню! Куда тебе хочется, я не расслышал?

– В Сковур, почтенный Кузмапат. Колдовским искусствам учиться.

– Ах да, ах да. Сковур. Упомнить бы только, не забыть хана попросить. Ты еще раз, напомни, сар, мне твое имя.

Теперь уже колдун откровенно надо мной глумился, но взятая на себя роль не дозволяла мне выйти из себя.

– Юркай меня зовут, почтенный Кузмапат. Юркай.

Я отошел в сторону, освобождая дорогу, и согнулся в поклоне еще раз. Я переигрывал безбожно, но зловредный старик вряд ли обратил на это внимание. Что-то бормоча о том, что он сегодня же поговорит с ханом, колдун пошел своим путем. А я проследовал за ним в полусотне шагов, внимательно отслеживая его мысли. Мне надо было быстро найти человека, чье мнение Кузмапату не совсем безразлично, и устроить их разговор обо мне. Но мой замысел позорно провалился.

Мне требовался человек, с которым колдун непременно бы поговорил, встретив во дворце. Тогда тот человек назвал бы мое имя и спросил, не встречал ли Кузмапат такого. И в завязавшемся разговоре я постарался бы предложить отправить дерзкого Юркая, то бишь меня, не в заманчивый Сковур, а в холодное Светори. И такого человека я нашел, и даже отправил его навстречу колдуну, но встреча их не состоялась. Найденный мной человек, как легко догадаться, был далеко не хан. Он был вынужден подчиняться приказаниям своих хозяев. И такой приказ, который невозможно было игнорировать без серьезнейших последствий, отправил нужного мне человека в другом направлении. Всего на несколько минут.

Но эти минуты сорвали весь мой план. Кузмапат проследовал к верховному хану, не задерживаясь. Говорили они о делах торговых, в которых я ничего не понимал. Но колдун меня не только не упомянул – он обо мне не думал! Судя по всему, мою судьбу он мысленно решил в момент встречи, и размышлять об этом более не собирался. А я эти мысли пропустил. Все же ум другого человека – не книга. Скорее, это тетрадь: почерк неразборчив, полно сокращений, неведомых слов, а иногда вообще используется незнакомый язык.

Мои слуги, должно быть, усомнились в разуме своего хозяина, ибо я вникал в мысли колдуна, молча стоя на обочине дороги с закрытыми глазами. И когда я глаза открыл и пошел в сторону от дворца, на их лицах выразилась неприкрытая радость. Все же некоторую пользу из неудавшейся операции я извлек. Мне удалось запомнить имена купцов, чью торговлю пытался перехватить алчный колдун, заручаясь согласием хана. Возможно, они заплатят мне за предупреждение. Сорока коней я, конечно, с их щедрот не куплю, но к своей цели немного продвинусь.

Гастролирующий театр соорудил для представлений нечто вроде шатра цирка шапито, подпертого изнутри строительными лесами. На лесах этих, стянутых веревочными расчалками, тоже размещались зрители. Мне же, как дворянину, пристойно было занять место прямо перед сценой. В кресле, которое принес за мной театральный служитель. Рядов и мест не было, каждый ставил свое кресло там, где хотел. Вскоре рядом со мною разместился барон Шурр с дамой, молча со мной раскланявшийся. Другие дворяне держались поодиночке, холодно друг на друга поглядывая. Почти все они чувствовали себя неуютно. Ходить в театр здесь пока не привыкли и боялись оскандалиться.

Купцы, более дворян путешествовавшие по заграницам, наоборот, сбивались в тесные компании. Встречаясь взглядом с дворянином, смаленский купец мгновенно опускал глаза вниз. Простонародье заполняло строительные леса, а в дальнем от сцены конце за решеткой толпились слуги. Посредине, отгороженные от прочих зрителей несколькими шагами пустого пространства, сидели двое ильханов. Мое магическое зрение показывало сопровождающую их незримую нежить – бледно-лиловые пузыри на толстых коротких отростках. Ильханы посмотрели на меня безразличными глазами и повернули головы в сторону сцены. Но их лиловая нежить мгновенно запульсировала красными вспышками. Я постарался настроиться на их мысли.

Трудное дело – улавливать мысли колдунов. Мне уже было все равно, что там творится на сцене. Ильханы явно знали, кто я. В их мыслях я разобрал холодный расчет профессиональных убийц. Они прикидывали мои уязвимые места, проверяли легким уколами астральных импульсов мою защиту. И я тотчас прикинулся простым ведуном, способным лишь накладывать давно всем известные заклятия.

На сцене актеры разыгрывали душещипательную историю из жизни давно сгинувшего королевства. Овдовевшая графиня подбивала клинья к молодому герцогу-повесе, и в этой интриге участвовали слуги с обеих сторон и придворные колдуны. А я в зале старательно изображал из себя рядового местного колдунишку. Я был настолько этим занят, что даже не разобрался, чем больше интересовались ильханы – мною или спектаклем. Однако мне удалось понять, что заказал меня, пользуясь русским выражением конца 20 века, не кто иной, как мой благожелатель Кузмапат. На завтрашнюю ночь намечался штурм моего имения.

Сам патентованный колдун оставался в стороне. Он лишь нанял пару ильханов да еще отряд головорезов в три десятка сабель. Неожиданно к ильханам примкнули некоторые зарубежные гроссведуны, которые наняли еще одну шайку искателей легкой наживы. Этим мое имение было без надобности. Им требовалась моя смерть. Они легко сговорились с Кузмапатом, и собирались действовать вместе. Серьезнее всех к делу отнеслись ильханы. Они прекрасно помнили, как я ушел от них в прошлый раз, и готовились к нападению весьма основательно. Только вот прикрыть свои мысли не удосужились. Но, если бы я не удосужился присмотреться к их нежити, я бы и не подумал вникать в их мысли. Только неожиданная красная пульсация лиловых шаров заставила меня встревожиться.

В спектакле объявили перерыв. По залу забегали служители с напитками, сладостями и программками спектакля. Здесь зрители в фойе не выходили, за отсутствием такового, а вот продажа программок в антракте оказалась неожиданно успешной. Далеко не все зрители врубились в показанную им историю. Купил программку и я. А вот ильханы представление покинули. Значит, их интересовала только моя особа.

– Барон, – улучив момент, обратился я к своему знакомому, – мне случайно стало известно, что люди Кузмапата завтра ночью собираются спалить мое имение. С колдунами я справлюсь сам, а вот против их наемников, обычных воинов, мне потребуется помощь. Всего лишь и нужен удар с тыла в назначенный момент. Само собой, имущество нападающих перейдет в собственность моих помощников.

– Кузмапат сам там будет? – встревожился барон.

– Нет, он действует чужими руками. Наемников там десятков пять-восемь, они атакуют двумя группами. Мне бы любую из них отвлечь, с другой мои люди справятся.

– Всемером? – удивился барон Шурр, знакомый с моими обстоятельствами.

– Завтра их будет больше.

Барон обещался помочь. Я ведь не сказал ему, что в атаке участвуют гроссведуны неизвестной страны, да еще и ильханы Смалена. Боюсь, это известие разом бы лишило его решительности. Договорить мы не успели. На сцене раздвинулся занавес, и я смог, наконец, получить представление о здешнем театре.

Все роли играли мужчины, на лицах были либо маски, либо грим, с успехом их заменяющий. Драма с диалогами, монологами и действием перемежалась песнями и плясками. И то, и другое было весьма посредственно исполнено. Сама же драма, история вдовы, повернулась весьма нешуточным образом. Участвующие в любовной интриге колдуны добились успеха – герцог и графиня полюбили друг друга. Но злодей, обязательный в такого рода историях, наслал на графиню неизлечимую болезнь, от которой все ее лицо покрылось ужасной багровой сыпью.

Обезображенная графиня упорно скрывалась от герцога, чтобы его, молодого и красивого, не отягощать ранее данными обещаниями, от которых она его с болью в душе освободила. Но герцог проявлял редкую настойчивость, добрался до графини, и в сцене, вызвавшей массовые рыдания в зале, уговорил ее стать его женой. В финальной сцене знаменитый предсказатель предрек, что сыпь с лица графини исчезнет после рождения ею четвертого сына, герцог и графиня дуэтом спели последнюю песню и представление закончилось. Цветов на сцену не бросали, "браво" не кричали. Аплодисментов в Смалене тоже не знали. Кое-кто, правда, свистел в меру способностей.

– Барон, Вы твердо решились принять участие в завтрашнем побоище? Коли так, я рискну предложить Вам условие. Колдовское.

Я поглядел на барона, мрачно сидящего в кресле возле рыдающей спутницы. Барон Шурр явно полагал, что театр – искусство сугубо развлекательное, и реакция дамы его поставила в неловкое положение. Колдовства он, к чести смаленской аристократии, не убоялся.

– Вот и прекрасно. Если завтра ночью Вы услышите у себя в голове мой голос, не испугаетесь? Только так мы сможем увязать наши действия. Имение мое будет окружено, но я буду знать, где находитесь Вы, барон, и где будут располагаться головорезы Кузмапата.

Слуг я оставил ночевать в городе. Бейши обещал отыскать с десяток лучников, умеющих стрелять ночью. За деньги, конечно. Еще он планировал нанять полтора десятка мечников. Пешие бойцы в Смалене обходились куда дешевле конных. Пришлось раскошелиться на факела, стрелы с серебром и простые стрелы, щиты, доспехи. Все деньги, что я вытянул из купцов, которых Кузмапат собирался отодвинуть с их выгодных торговых мест, разом пришлось истратить.

Всю ночь я бродил вокруг имения, расставляя магические якоря. Завтра я сумею очень быстро, всего за несколько минут, присоединить к каждому якорю заклятия, превратив подходы к моему дому в своеобразное магическое минное поле. Утром я отправил из дома всех женщин в город и принялся ждать. В этот момент я был совершенно беспомощен. Со мной оставался лишь управляющий Юшим, бесполезный в настоящем бою, и еще один слуга, который и охранял имение. Лишь когда нагретый солнцем воздух заколыхался над землей жарким маревом, прибыл Бейши с остальными слугами и стрелками-наемниками. Мечники ожидались позднее. Расставив бойцов наблюдать за окрестностями и дав необходимые указания по подготовке обороны, я прилег вздремнуть.