Текст книги "Уроборос и экзамен на повышение (ЛП)"

Автор книги: Иссей Ишибуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Внезапная рука на моём плече заставила меня совершенно запаниковать после того, что я только что увидела в окне.

– Тея.

– Ах!

Труба в моей руке казалась твёрдой, когда я повернулась и замахнулась на Девина. Я была так отвлечена, что не заметила, что тепло, которое было на другом конце связи, возникло рядом со мной. Девин протянул руку и поймал трубу задолго до того, как она соприкоснулась с его головой, и я уронила её в снег.

Он выругался, хмуро глядя на свою обожжённую ладонь.

– Мне так жаль! – сказала я. – Я не хотела, мне показалось, что я что-то видела.

Снова посмотрев в окно, фигура уже исчезла.

– Дай мне свою руку, – сказал Девин с доброй настойчивостью.

Вытащив её из рукава своего свитера, я протянула ему. Он провёл кончиками пальцев по моей ладони. Раздражающий жар охватил меня от его прикосновения, и мне пришлось игнорировать тепло, затопившее мою руку и другие места.

– Ты обожглась? – спросил он.

Это застало меня врасплох.

– Обожглась?

Он перевернул свою руку, и я ахнула при виде сердитых красных рубцов, их вид поразил меня.

– О, боже, это железо.

– Да, так и есть.

Девин потряс рукой в прохладном воздухе, его лицо было суровым, когда он уставился на трубу между нашими ногами. Сбросив пальто, он наклонился и поднял её с помощью пальто, повернувшись ко мне с напряженным выражением лица.

– Железо для нас – жгучий яд; ты не должна прикасаться к нему.

Посмотрев вниз на свои совершенно гладкие ладони, затем на сердито-красную ладонь Девина, я не знала, что и сказать. Он взял трубу, всё ещё завернутую в пальто, и бросил её в заднюю часть фургона.

– Я ничего не нашёл. Но запах диких фейри повсюду в этом месте, помимо всего прочего.

– Всего прочего?

– Ты думаешь, мы единственные живые, дышащие волшебные «сказки» в этом мире?

Я покачала головой, поражённая его намёком.

– Верно. Здесь определенно живёт что-то ещё. Держись подальше от этого участка дороги, если сможешь. Ради сохранения моего рассудка и твоей безопасности.

Забравшись обратно в фургон, трясущимися руками я закрыла дверь и заперла её. Девин сел со стороны водителя и осторожно потянул мои руки перед собой, желая снова оценить их состояние. Он провёл большим пальцем здоровой руки по одной из моих ладоней, затем встретился со мной взглядом.

– Ты носишь с собой железо? – спросил он.

– Предосторожность, оставшаяся от времени до того, как я изменилась, – его обеспокоенный вид пугал меня. – Тебе больно, мне так жаль.

– Я скоро восстановлюсь, а вот ты меня… – покачав головой, он позволил мне убрать руки. – Нам придётся заняться этим, когда мы вернёмся.

Я перевела взгляд с фермы на руки, на Девина, который уже завёл фургон и выезжал на дорогу. Ещё одна неразгаданная загадка. Некто К, ферма, моя квартира, моя неповреждённая кожа. Сколько ещё вопросов должно было накопиться, чтобы я оказалась похоронена в них?

ГЛАВА 21

ТЕЯ

В часе езды от жуткой фермы раскинулся маленький городок с населением менее двух тысяч человек. Там была только одна школа для всех классов, а центр города, если его можно так назвать, состоял от силы из трёх кварталов магазинов и маленькой ратуши. Если вам нужно было ехать в больницу, вам приходилось ехать около сорока пяти минут до ближайшей. Мама оставалась дома, пока мы с братом росли. Папа работал местным шерифом. Теперь мама проводила дни, занимаясь выстёгиванием одеял в церкви, а папа готовился выйти на пенсию в следующем году.

Я направила Девина по знакомой улице с аккуратно подстриженными двориками и белыми почтовыми ящиками в тон. Кирпичный дом моей семьи был украшен мигающими белыми лампочками, а с голого клёна во дворе перед домом свисали гигантские пластиковые украшения. Подъездная дорожка уже была заполнена: гигантский пикап моего брата занимал одну сторону, патрульная машина отца – другую.

– Вот оно, – сказала я. – Место, где я выросла.

Это был странно эмоциональный момент для меня. Даже видя движение в окне гостиной, зная, что моя семья была там и готова праздновать, это тронуло струны моего сердца. Никто не догадался, что маленькая девочка ушла от семьи и превратилась в фейри. Моё горло сжалось, когда наверху зажегся свет.

Девина наклонился в мою сторону в фургоне.

– Изменения не так велики, как ты ожидаешь, по крайней мере, до тех пор, пока не станет очевидно, что ты не стареешь. Они по-прежнему будут любить тебя, и ты сможешь видеться с ними ещё несколько лет, прежде чем нам придётся придумать что-то ещё.

– Но не прикасаться к ним, – добавила я с горечью в голосе.

Это была одна из вещей, которая могла подтолкнуть человека к миру фейри. Еда и прикосновения.

– Подари каждому по большому объятию.

Девин притянул одну из моих рук к своим губам и поцеловал тыльную сторону моей ладони, как он обычно делал.

– Сделать так, чтобы этот вечер запомнился.

Его голос звучал печально, с раскаянием. Я знала, что всё это было одним большим несчастным случаем, и в то время он думал, что меняет человека без связей, но это всё равно задевало. Трудно было винить его, но всё ещё было легко расстраиваться из-за этого.

Выйдя из фургона, я перекинула спортивную сумку через плечо и собрала свою кучу плохо упакованных подарков. Вещи Девина были аккуратно собраны в большую сумку, и он не только легко справился со своими вещами, но и взял часть моих, когда я запротестовала. Подняв достаточно шума, я, вероятно, оповестила весь дом о нашем прибытии.

Мне даже не пришлось стучать – дверь распахнулась, и на пороге появился мой племянник, таращась на меня.

– Тётя Тея?

– Да, Джек? – я улыбнулась.

– Один из них для меня? – он взвизгнул.

Смеясь, я знала, что он смотрит на большую сумку с динозаврами в шапках Санта-Клауса на ней.

– Может быть, так оно и есть, приятель.

– Джек! Извини, Тея.

Моя невестка, Марша, подхватила своего четырёхлетнего ребёнка и с ворчанием посадила его себе на бедро.

– Он становится таким большим, – сказала я. – В следующем году ты будешь больше, чем бабушка.

– Ни за что! – Джек взвизгнул.

– Позволь мне открыть тебе дверь, – взгляд Марши переместился на Девина, который стоял позади меня на дорожке, и она подмигнула мне.

«Хорошая работа» одними губами произнесла она, и я была готова растаять от смущения, когда слишком поздно вспомнила, что Девин мог это ясно ощутить. Он попытался скрыть ухмылку, расползающуюся по его лицу, но недостаточно хорошо, чтобы я её не заметила.

– О, тише, – пробормотала я, пробираясь внутрь.

Положив мои подарки под ёлку, Девин взял мою сумку. Я занялась тем, что сняла пальто; я вспотела в нём, несмотря на жуткий холод на улице, но я должна была соблюдать приличия, иначе мама закатила бы истерику из-за того, что я его не надела.

– Вот и моя девочка! – мама вышла из кухни, вытирая руки о фартук.

Быстро повесив моё пальто на крючок, она была на мне за секунды.

– Иди сюда, милая, – мама заключила меня в крепкие объятия.

Дыхание вышибло из меня, а мои глаза обожгло внезапными, наворачивающимися слезами. Это было оно. Это было материнское объятие. Возможно, последнее, чем я могла бы рискнуть, когда-либо. Крепко обняв её и шевеля своими оленьими рожками, которые были там, независимо от того, видела их моя семья или нет, я сделала глубокий вдох, вдыхая запах моей матери и запечатлевая его в памяти.

– В конце разговора пропал сигнал. Как прошла поездка? – спросила она.

– Со снегом, – я выдавила улыбку, неохотно отпуская её и делая шаг назад. – Но сейчас мы здесь.

– А вот и ты, – просияла она и повернулась к Девину. – Я Мэгги, мы так рады, что ты присоединился к нам.

Девин протянул руку и пожал маме руку. На нём были перчатки, которые я даже не видела, как он натягивал между выходом из фургона и подходом к двери, но внезапно это стало таким очевидным способом свести прикосновения к минимуму, что я разозлилась, что сама не подумала об этом раньше.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Девин, демонстрируя свою очаровательную сторону. – Я слышал о вашей семье только хорошее.

Моя мать покраснела. Покраснела. Как только они заметили, что мы приехали, папа и Джордж оторвались от телевизора на достаточное время, чтобы представиться, в то время как мы с Маршей отогнали Эми и Джека подальше от новой горы подарков под ёлкой.

Когда раздался звонок в дверь, мама протиснулась мимо нас.

– Пицца здесь!

Папа помог ей отнести коробки, в то время как мама сунула наличные водителю доставки. При упоминании пиццы Джек стал неуправляемым, и двухлетняя Эми подпиталась его энтузиазмом, сама не зная почему, но готовая присоединиться к волнению.

– Давай я покажу тебе, куда ты можешь положить свои вещи, – сказала я, поднимая свою спортивную сумку.

– О, Тея, – сказала мама через плечо, – твоя бабушка Ферн останется на ночь в комнате для гостей.

Она передала последнюю коробку с пиццей Джорджу, который отнёс её на кухню с остальными, а затем повернулась ко мне и Девину. Мы были уже у подножия лестницы.

– Хорошо, – сказала я, осознание поразило меня.

Это была комната, в которой я собиралась поместить Девина.

Мама наблюдала, как последний член семьи направился на кухню, прежде чем повернулась и окинула нас взглядом. Она бросила на меня понимающий взгляд.

– Тебе двадцать три, милая. Я больше не могу указывать тебе, что делать, но пока ты дома, я бы предпочла бы никаких шалостей.

– Мам.

– Конечно, у нас нет другой комнаты, так что вы будете спать в одной кровати.

Она упёрла руки в бёдра.

– Мама, – прошипела я. – Ничего не случится.

– Я просто говорю, что ты теперь взрослая женщина, – начала она.

– И я понимаю, что это твоё тело и твоё решение, но пока ты под нашей крышей…

– Прекрати, мам. Остановись. Я понимаю. Просто, пожалуйста, остановись.

– Хорошо, милая. Спускайся, когда уладишь свои дела.

Она улыбнулась Девину, затем пошла на кухню.

– Господи, мама.

Моё лицо, вероятно, превратилось в помидор после слов матери, но Девину, явно, было более весело, чем что-либо ещё.

– Давай уберём это и присоединимся к твоей семье, – сказал Девин. – Это важнее, чем небольшое смущение из-за матери.

И моё состояние смягчилось. Он был прав. В этом году она могла смущать меня сколько угодно; я была полна решимости наслаждаться каждым моментом, проведённым с ней.

– Давай, – вздохнула я. – Позволь мне показать тебе мою комнату.

Тепло Девина было почти ошеломляющим на моей спине, когда я остановилась наверху лестницы. Моя спальня находилась за первой дверью, и мой разум лихорадочно пытался вспомнить, что мы могли бы там найти. Было ли там что-нибудь, что нужно было спрятать подальше? Какие мелочи и безделушки из моего детства вот-вот должны были открыться фейри, стоявшему позади меня?

– Тея? – спросил Девин

Расправив плечи, я смирилась с тем, что открою дверь, независимо от того, что было за ней. Толкнув её, мы вошли внутрь.

Эра лошадей и бой-бэндов заполонила мои стены, и я закрыла глаза. Мама сшила новое жёлтое одеяло для моей кровати, которое я оценила, потому что это было лучше, чем флисовое одеяло с бегущими жеребцами, которое было там с тех пор, как я была ребёнком.

Я бросила сумку на стол, внезапно осознав, какой маленькой была комната. Девин стоял у двери, пока его глаза блуждали по всему – пара академических наград, несколько плакатов, фотографии моей семьи и друзей.

– Мне нравится. Очень… человеческий подросток.

– Знаешь, я когда-то была одним из них.

– В двери есть замок? – спросил он.

– Зачем? – спросила я, внезапно взволнованная чередой мыслей, пронёсшихся в моей голове.

– Ради твоего гламура, дорогая, – задумчиво произнёс Девин. – Мы не можем допустить, чтобы твоя мать вошла к тебе, пока ты спишь. Ты ещё не так крепко держишься за свой гламур, если только не хочешь показать свои рожки.

– Ах. В таком случае, да, она запирается.

Я не была уверена, что он мог прочитать по выражению моего лица, о чём именно я подумала, но связь, вероятно, всё равно выдала меня.

Его глаза прищурились, на его лице появилось то озорное выражение, которое привлекло меня к нему в галерее.

– Мне любопытно, почему молодая девушка в таком городе, как этот, стремится получить степень по истории?

Справедливый вопрос. Думаю, пришло время открыться, учитывая нашу уникальную ситуацию. Сделав мысленную пометку задать ему миллион исторических вопросов по дороге домой, я сняла книгу со своей полки и бросила её на кровать.

– Здесь особо нечем заняться. И если быть честной, любой из моих бывших одноклассников, которые остались здесь, сейчас занимается каким-то сельским хозяйством или работой с минимальной зарплатой, или уже женился и ведёт хозяйство.

– Но это не то, чего хотела ты.

Я пожала плечами, пока Девин открывал дневник, который я ему бросила.

Внутри была вырезанная из кости пуговица, приклеенная скотчем к обложке, и коллекция рукописных заметок и плохо нарисованных набросков.

– Джордж решил, что станет знаменитым охотником за сокровищами; получил на день рождения металлоискатель и всё такое. Мы потратили много времени, копаясь в грязи, и я нашла эту пуговицу за церковью. Я была убеждена, что это из обоза или что-то в этом роде. Очевидно, что она не такая уж и старая. Но это заставило меня осознать историю прямо у нас под ногами – всего в паре часов езды к югу от Сиэтла, и здесь так много истории. Поэтому я начала вести записи о вещах, которые находила, или фактах, которые я узнавала. Я попалась на крючок.

Девин кивнул, внимательно перелистывая страницы.

– Даже в детстве ты была дотошным исследователем.

Я рассмеялась и забрала книгу обратно.

– Не начинай… Кэндис и так достаточно дразнит меня.

– Я бы никогда не стал дразнить тебя по этому поводу, – сказал Девин, слегка нахмурившись. – Это важная часть того, кто ты есть.

Отложив книгу на полку, я нежно провела по её корешку, а потом снова повернулась к Девину.

– Я думаю, нам следует спуститься на ужин. Я умираю с голоду, а ты разве не голоден?

– Я очень хочу кое-чего, – сказал он.

Горячая волна вожделения накрыла меня, и я не могла сказать, исходило ли это от него, от меня или от нас обоих. Эта проклятая лукавая улыбка, от которой затрепетало моё сердце. Он подался вперёд.

– Я хочу, чтобы ты наслаждалась временем со своей семьёй, но также хочу, чтобы ты знала о моём положении.

Он наклонился ближе, и вспышка жара между нами не скрывала никаких секретов. Мой взгляд скользнул к его губам. Я поняла, что мы оба наклонились, когда его губы врезались в мои.

Моё тело немного расслабилось после первоначального удивления. Было ли это тем, что я сделала с ним, просто чтобы избавиться от этого глупого притяжения? С Девином было очень правильное чувство, как будто мы были созданы друг для друга. Я начинала понимать интенсивность этой связи. В отличие от поцелуев, которые он украдкой запечатлел на моих пальцах, этот был более страстным. Более интенсивным.

Я сделала паузу, чтобы перевести дух. Мы встретились взглядами, и в этот момент я почувствовала всё, что чувствовал он. Я была с парой парней раньше, но это… я не была готова к этому. К нему. Его мощь поглотила бы меня целиком. Я тянусь пальцами к Девину, и понимаю, что это опасное решение оформилось в моём сознании, как вдруг…

Удар.

Пластиковый дротик из игрушечного пистолета ударил в стену позади меня.

Девин пришёл в состояние повышенной готовности, но смог довольно быстро взять себя в руки.

– Тётя Тея, – Джек ворвался в мою комнату с пластиковым пистолетом в одной руке и недоеденным куском пиццы в другой. – Папа говорит, что он собирается. Съесть! Твою! Пиццу!

Я посмотрела на Девина. Его лицо было таким же непроницаемым, как и всегда, хотя я чувствовала, как от него исходит раздражение, но выражение его лица было всепрощающим и тёплым.

– Давай, проведи немного времени со своей семьёй.

Я просияла, глядя на Джека.

– Я знаю, где лежат старые машинки твоего папочки с дистанционным управлением.

Глаза Джека широко распахнулись.

– Да ладно! Да ладно!

– Давай, пошли, приятель, – встав, я жестом пригласила Девина последовать за нами. – Давай посмотрим, сможет ли папочка украсть мою пиццу, пока он гоняется за тобой и своим любимым грузовиком-монстром.

* * *

Джек едва дал мне доесть пиццу, прежде чем потащил меня за игрушками, к большому удовольствию Девина. Он был непоседлив, и было нелегко удерживать машины с дистанционным управлением внутри холла, покрытого линолеумом. Это было единственное место в доме, где, как мне казалось, он ничего не мог сломать. Почти сразу же он доказал, что я ошибаюсь, случайно помяв подставку для зонтиков у двери как раз в тот момент, когда прибыла бабушка Ферн, а затем снова началась суматоха, пока мы здоровались с ней и помогали расправиться с остатками пиццы.

Не раз я расчувствовалась, когда мы проходили через старые традиции. Мама играла рождественские песенки на пианино, и я плакала. Папа читал детям «В ночь перед Рождеством», и я плакала. Даже когда Марша и мама наполнили тарелку печеньем, которое испекли Джек и Эми, я плакала, когда они придумали историю для детей о том, как Санта пришёл к бабушке пораньше. Я знала, почему была так ошеломлена, даже если остальные этого не знали. Джордж дразнил меня, но Девин молча взял меня за руку, тихонько потирая её большим пальцем.

Девин не отходил далеко, но и не привлекал к себе никакого внимания, говорил только тогда, когда к нему обращались, а всё остальное время наблюдал за мной. Я ценила, что он был здесь, и что он позволял мне сосредоточиться на моей семье.

Когда Эми начала зевать, вечер превратился в рутину перед сном, а я была измотана после насыщенного событиями дня. Девин извинился первым, и после того, как я пожелала детям спокойной ночи, я тоже поднялась наверх.

Я открыла дверь и обнаружила, что Девин пялится на полку над моим столом. На ней, среди различных книг и личных безделушек, было несколько фотографий моего детства: мы с Джорджем плещемся в бассейне в доме бабушки; я с несколькими моими друзьями на выпускном в средней школе; день, когда мне сняли брекеты.

– Наслаждаешься? – пробормотала я, смущённая божественной фигурой, восхищающейся моими неуклюжими подростковыми годами.

– Не стесняйся. Мне нравится рассматривать твою комнату, – он посмотрел на меня. – Я хочу узнать о тебе больше, – он положил мою фотографию в рамке с выпускного, и выражение его лица было нежным. – С тобой всё в порядке?

– Да, – сказала я. – Извини, если я плаксивая. Похоже, что превращение в фейри этого не изменило.

– Это мило, – сказал он, а затем это сопереживающее лицо исчезло, сменившись страстью.

Это было слишком для меня.

– Ты принимаешь душ утром или вечером? – спросила я, меняя тему. – Я думала о том, чтобы принять душ сейчас, но ты можешь пойти первым. Если мы подождём до утра, горячая вода может закончиться.

– Я принимаю душ вечером, – он встал. – На самом деле, если нам нужно экономить воду…

– Даже не думай.

Удовлетворенное мурлыканье прокатилось по связи, и он рассмеялся.

– Понимаю, я не буду давить на тебя. Ты сначала прими душ. Я подожду, – он поцеловал меня в лоб, осторожно касаясь рожек. – Так достаточно медленно для тебя?

– Я не удостою это ответом. У тебя грязные мыслишки.

Я порылась в своей сумке, вытащила рубашку и пижамные штаны. Я спрятала кое-что личное в рубашку, чтобы он не увидел.

Он усмехнулся, когда я направилась в ванную. Я сделала воду чуть тёплой; мне не нужно было нагревать тело больше, чем оно уже было.

Быстро приняв душ, рассеянно вытирая руки, я, в конечном счёте, мысленно вернулась к тому, что произошло на дороге. Мне было бы намного лучше вернуться в свою квартиру, в нескольких часах езды от этой твари, чем бы она ни была. Я вздрогнула.

Я подумывала надеть лифчик в постель, но не смогла бы заснуть. Вместо этого я надела рубашку с пижамными штанами и, обернув полотенце вокруг мокрых волос, вошла в свою комнату, скрестив руки на груди. Девин сидел за моим столом.

– Твоя очередь.

Затем, вспомнив о единственной кровати в комнате, я поняла, что мы должны решить проблему сейчас, пока не столкнулись с другой ситуацией, подобной той, что была у нас в городе.

– Может быть, нам сначала стоит поговорить о спальных местах.

Его взгляд метнулся к кровати, которая, по правде говоря, была достаточно большой для нас обоих.

– Я буду спать в фургоне.

– Ты можешь спать здесь, – выпалила я раньше, чем всерьёз обдумала это.

Я оглядела маленькую спальню, чувствуя себя неуверенно.

– Ты уверена? – спросил он.

– Мы двое взрослых. Двое… связанных взрослых, – застонав, я провела рукой по лицу. – Это вышло не так, как я хотела.

– Ты взволнована, – задумчиво произнёс он.

– У меня есть запасные подушки, мы просто сделаем стену. Это нормально? – спросила я.

– Мы сделаем всё по-твоему, – сказал он. – Это неловко для тебя.

– Но не для тебя?

Я пожалела о своих словах в тот момент, когда они слетели с моих губ.

Этот жар, этот невыносимый жар между нами, казался густым и тяжёлым от желания, к которому я ещё не была готова; по крайней мере, не готова двигаться так быстро, как хотела связь. Девин сократил расстояние между нами, подняв руку, как будто он хотел дотянуться до меня, но затем он остановил себя.

– Нет, это не так. Я всегда знал, что это возможно. Единственное, чего я никогда не мог себе представить, это тебя, но теперь, когда я знаю тебя, я не мог бы представить это иначе, – затем он отступил назад, поднял свою сумку и оставил за собой холодную пустоту вокруг меня. – Я сейчас вернусь, – сказал он, выскальзывая за дверь.

Моё сердце билось так сильно, что у меня перехватывало дыхание, взгляд Девина сказал мне, что он смог это почувствовать. Я сделала глубокий, успокаивающий вдох, который только наполнил мои лёгкие его ароматом и усилил мои желания.

Схватив запасные подушки из шкафа в прихожей, я бросила их на кровать, услышав, как в ванной включилась вода. Я высушила волосы и повесила полотенце сушиться на дверцу шкафа. Поскольку делать было больше нечего, я выключила свет, оставив Девину маленькую прикроватную лампу, и устроилась по одну сторону стены с подушками. Может быть, если бы я притворилась спящей, мы могли бы просто спокойно провести ночь.

Игнорируя его, когда он вернулся – его дикий запах, смешанный с мылом, и его волосы, свободно спадающие на плечи, – я немного крепче сжала бёдра, заставляя себя уснуть.

Спать. Давай, спи.

Щелчок двери сказал мне, что он запер её, сохраняя мой секрет в безопасности, даже если мой гламур соскользнёт, пока я буду спать. Я чувствовала его веселье, даже когда он забрался в постель рядом со мной. Он застал меня врасплох, наклонившись и поцеловав меня в висок, прежде чем лёг, и единственное, что я смогла сделать это: держать глаза закрытыми.

Он усмехнулся, звук был низким и чувственным, от него у меня по спине пробежали мурашки, и я вздрогнула. Лампа выключилась, и тепло Девина улеглось рядом со мной, на расстоянии скудной ширины подушки.

– Спокойной ночи, Тея.

Потребовалось очень много времени, чтобы уснуть.

ГЛАВА 22

ТЕЯ

Проснувшись в тёмной комнате, я поняла, что никогда раньше не спала так крепко. Это был долгожданный сюрприз – мне нужно было бодрствовать всю ночь, беспокоясь о диких фейри в моей квартире или существе на дороге. Но я не беспокоилась. Казалось, неспящей-всю-ночь-напролёт Теи сегодня как не бывало, и проснулась я полностью отдохнувшей, лежа на твёрдой тёплой кровати. Твёрдой, тёплой и с нежным сердцебиением.

Что?

Мои глаза распахнулись. Я была в своей постели, но была не одна.

Девин был подо мной, верхняя часть моего тела лежала на его обнажённой груди.

Мои движения разбудили его, и он открыл глаза с сонной улыбкой.

– Доброе утро, – пророкотал он.

Жар затопил меня, и я более чем остро ощутила его взъерошенные волосы и эту игривую, сонную ухмылку, которую он носил, и то, как мои соски затвердели на его груди, даже через толстую рубашку.

Сев и отстранившись, я уставилась на кровать. Стена из подушек, которую я едва не сбросила с изножья кровати во сне, исчезла. Мне каким-то образом удалось засунуть одну из них за спину, а подушка для моей головы была заменена грудью Девина, которая была обнажена, поскольку, похоже, он спал только в паре свободных хлопчатобумажных штанов и больше ни в чём.

– О, боже мой.

Я натянула на себя несколько одеял, как будто они могли защитить меня от моего собственного унижения.

– Ты, правда, не могла прошлой ночью определиться. Во-первых, я захожу и вижу, что ты свернулась калачиком на кровати так далеко от меня, как только можешь. А потом, когда мне, наконец, удаётся заснуть рядом с моей нетронутой парой, – сказал он, бросая на меня пылкий взгляд, – она перекатывается прямо через свою стену и падает на меня.

– Должно быть, это связь… я не катаюсь во сне, – я закрыла лицо подушкой. – И я, конечно, не бросаюсь на мужчин, которых знаю всего несколько недель.

Честно говоря, я никогда не набрасывалась на мужчин, но Девин не подходит для щенячьей любви старших классов, и он не студенческая интрижка, которой никогда не суждено было случиться. Во всяком случае, он был прямо из календаря, который Кэндис держала на холодильнике.

– Не то, чтобы меня это беспокоило. На самом деле, я бы не против был повторить.

Я бросила в него подушкой и закрыла лицо, когда он засмеялся.

– Пожалуйста, забудь, что произошло.

– Абсолютно точно, нет, – он отвёл мои руки от лица. – Это было очаровательно, не расстраивайся.

Он подался вперёд, и остальные одеяла упали. Взрыв похоти пронзил меня, когда мои глаза заблуждали по нему, и я не могла сказать, было ли это от меня или Девина, и имело ли это вообще какое-то значение, потому что теперь мы оба остро это осознавали. Я застонала и закрыла лицо руками.

– Я весь твой, можешь смотреть на меня, ты же знаешь.

Девин мягко отнял мои руки от лица, взял одну из них и прижал к своей груди.

– Я не готова, – сказала я. – Я всё ещё не привыкла к этому, и есть фейри, который вломился в мою квартиру, и… – я замолчала, зная, что оправдываюсь.

– Тогда я буду здесь, когда ты будешь готова.

Его холодная уверенность была поразительной.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

Девин протянул руку и заиграл с выбившейся прядью моих волос, его взгляд следовал за её линией вверх, пока он снова не остановился на моём лице.

– Я надеюсь, ты не думаешь, что не привлекала меня до «нити судьбы». Я бы преследовал тебя, несмотря ни на что.

Сжав бёдра вместе, я не призналась вслух, что надеялась на то же самое. Тем не менее, под крышей моих родителей было слишком.

– Завтрак! – я хлопнула в ладоши. – Мы должны пойти позавтракать. Например, прямо сейчас.

– Это не то, чего ты жаждала минуту назад.

Он ухмыльнулся и начал небрежно накручивать прядь волос на пальцы, как будто это была самая очаровательная вещь в мире.

– Могу ли я помочь сегодня с готовкой? Ничего не станет фейской едой?

– Приготовление фейской еды – очень преднамеренный поступок. Просто не забывай поддерживать свой гламур, всё будет хорошо.

– О, хорошо.

Двигаясь, Девин выпустил мои волосы из своей хватки и предложил мне руку. Я приняла её и встала, но он удержал мои пальцы и поднёс их к своим губам, запечатлев поцелуй на них в том же самом соблазнительном месте. Как будто для того, чтобы сохранить память о том, как всё это началось.

И всё это время я не могла сделать ничего большего, чем напомнить себе дышать, а тем временем интенсивность этих зелёных глаз пригвоздила меня к месту. Тысяча невысказанных слов пронеслась между нами, а затем он отпустил мою руку.

– Иди. Будь со своей семьёй, вот почему мы здесь.

– Ты мог бы одурачить меня.

Девин сверкнул клыками, кончики его ушей внезапно привлекли моё внимание, ухмылка, которая стала чуть шире, с плутоватым уклоном. Что-то в том, каким он решил быть в тот момент, напомнило мне, каким нечеловеческим он был, а затем всё это внезапно исчезло, сменившись мужчиной, которого я привела домой на Рождество, который очаровал мою мать и уютно устроился на моём обычном семейном ужине с пиццей.

И, чёрт возьми, если бы я не хотела кусочек его.

– Держи свой гламур в узде, дорогая, – проговорил Девин. – Я скоро присоединюсь к тебе.

Я стиснула челюсти, и я сумела лишь кивнуть, не доверяя своему рту в тот момент. Я схватила свежую одежду, переоделась в ванной и спустилась вниз на запах бекона, яиц и картофеля, шипящих на плите.

– Доброе утро, милая. Хорошо спалось?

На маме был её любимый фартук, и она склонилась над плитой, в то время как Марша кормила Эми маленькими кусочками нарезанных фруктов.

– Возьми лопатку, мне бы не помешала пара глаз за этой картошкой. Мне нужно запечь птицу в духовке.

– Да, я отлично выспалась.

Я всё ещё чувствовала жар на своём лице, но если моя мама и заметила это, то никак не прокомментировала. Я достала свежую посуду и принялась за картофельные оладьи.

– После завтрака папа ведёт детей в кино, чтобы я могла готовить. Если вы пойдёте гулять, просто вернитесь к полудню. Бабушка Ева и дедушка Билл уже в пути. Мы собираемся пообщаться в видеочате с тетей Кэти и её кланом на Гавайях, перед обедом. Итак, семейное время, затем обед… – она взглянула на Эми. – П-О-Д-А-Р-К-И.

– Понятно. Я останусь и буду готовить, – сказала я.

– Я предупреждаю тебя сейчас, я собираюсь заставить тебя почистить яйца, – подразнила мама.

Ступеньки заскрипели, и Девин спустился в свежей одежде, его волосы теперь были аккуратно уложены. Его разгоряченный взгляд нашёл меня у плиты.

С улыбкой я повернулась обратно к маме.

– Даже если ты заставишь меня чистить яйца, – сказала я.

– Лучше ты, чем я.

Джордж вышел из гостиной с Джеком, неся хихикающего дошкольника вверх ногами, прежде чем выпрямил его и усадил на стул с подставкой.

– Оставь Тею в покое, Джордж, – сказала мама, даже не отрываясь от переворачивания бекона. – Ты разбираешься с зелёной фасолью.

Джордж нахмурился, и я фыркнула от смеха. Девин подошёл сзади, застав меня врасплох, и поцеловал сбоку в шею. Я ахнула, повернулась к нему лицом, и поняла, что он, безусловно, пытался добиться от меня реакции.

– Я выйду на улицу. Мне надо сделать несколько рабочих звонков.

– Хорошо, – сказала я.

Он покинул кухню, на ходу вытащил свой телефон и вышел за парадную дверь.

– Хорошо, Тея, – Марша вернула моё внимание на кухню. – Где ты его нашла?

Джордж хмыкнул.

– Я прямо здесь.

– Да, и она нашла долбаную модель, – съязвила Марша, поддразнив моего брата, а затем повернулась ко мне. – Он собственник?

Моя усмешка померкла, но не превратилась в хмурый взгляд. Поразмыслив немного – по-настоящему, честно, – я отбросила влечение и связь в сторону. Мы с Девином и раньше были на одной волне, и я бы подумала, что такое столкновение будет меня раздражать, но оказалось, что это меня совсем не беспокоит. Девин был именно тем, кого я попросила бы на бумаге, если бы мне нужно было описать кого-то, с кем я могла бы себя представить. Я была рада, что он был рядом со мной во время странных событий, которые преследовали меня в последнее время, и я знала, что, если у меня будет достаточно времени, мне будет комфортно рядом с ним. Слишком комфортно.