Текст книги "Паноптикум Города Пражского"

Автор книги: Иржи Марек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Ну там же, где загорелось. Потом как рванет через ворота, даже машиной задел, аж грохнуло. Очень уж спешил, тут разве уследишь!

А в какую сторону поехал?

Да вроде как наверх, к вокзалу, туда, где что-то такое красивое строят.

– Словом, похоже, он ехал из Праги! Дама кивнула, о чемто силясь вспомнить.

– А машина-то была красная!

Она умолкла, и на этот раз пан советник понял, что больше от нее уже ничего не добиться. С его благословения пан Боуше выпроводил ее.

А потом он ходил по кабинету и размышлял. Эта женщина оказалась весьма ценным свидетелем. Вот как можно ошибаться в людях! Прежде всего она подтвердила, что преступник был один и что пожар вспыхнул моментально. По-видимому, все занялось скорей, чем он ожидал. Да, ночь была довольно теплой, бензин испарялся быстро, а если он облил большую площадь, то должно было воспламениться так, как выражается эта дама: фр-р-р! И ему пришлось бежать на машине, угнав ее со двора мастерской.

– Пан советник, мне, с вашего позволения, кое-что показалось неясным. Как она могла видеть человека, убегающего с пустыми руками? Где же тогда все пропавшие вещи?

Пан советник пожал плечами и, подойдя к фикусу, заботливо проверил, хорошо ли он полит. Однако, честно говоря, ему было не до цветов! Он напряженно обдумывал последние события.

– Что тут может быть неясного, пан Боуше! Вещи были у него уже в машине. Он их заранее туда снес. За этим занятием наша свидетельница его видеть не могла, да, скорее всего, она худа и не глядела, ее позднее привлекло лишь это, как она говорит, "фр-р-р". Итак, пан Боуше, намотайте себе на ус: тот человек умел водить машину, более-менее разбирался в автомобилях, потому что сумел выбрать из всех исправный... Срочно все зафиксируйте и немедленно сообщите Бружеку; таким образом, круг возможных преступников у нас сузится. По-моему, надо искать среди бывших автомехаников и тому подобной братии. Рассуждаем дальше: у него хватало на все про все достаточно времени, и даже на то, чтобы перетащить вещи в машину. Спешить ему нужды не было, кабы не пламя. Вспышка его пришпорила. Да, еще ведь надо и ворота открыть. Напрашивается вьюод: у него ко всему были подобраны ключи.

– А зачем он пошел на убийство?

Сторож застиг его врасплох. Как видно, его он не учел. А потом, запаниковав, все поджег. На такое обычно идут после непредусмотренного убийства.

Выходит, мы уже кое-что знаем об этом случае, – пробормотал пан Боуше в задумчивости.

Кое-что, а с другой стороны – не знаем ни черта. Мало ли кто мог это сделать, да тысячи людей! А нам надо найти среди них преступника, шутка ли – такой пожар, о нем и в парламенте заговорят!

Зазвонил телефон. Пан советник состроил на лице улыбку:

– Разумеется... Нет, еще нет... Можете на нас положиться, пан президент, да, мы знаем, наш долг, сделаем все возможное.

Пан Боуше возвел глаза к потолку – сомнений нет, звонит шеф полиции. Он там представляет себе, что все правонарушители у них в четвертом отделении развешаны на крючках, остается только протянуть руку, осторожно снять кого следует и доставить в суд. Хорошо быть шефом полиции, хуже, когда ты полицейский инспектор! Но не приведи господь оказаться в шкуре рядового цивильного агента, вот уж кто натерпится, бегая по адресам, охотясь незнамо за кем, без толку опрашивая сотни людей, чтобы потом найти какое-то зернышко, которое склюет не он, а его начальство.

Пан советник не зря опасался, что расследование затянется. Правда, пишущие или счетные машинки, не так-то просто продать незамеченными, но что касается запчастей, тут дело обстояло худо. Пражские детективы разбежались по всем авторемонтным мастерским – предупреждать владельцев, чтобы немедленно сообщили в пражское полицейское управление о каждом, кто пожелает сбыть что-либо в этом роде.

И когда однажды примчался взволнованный пан Бружек с захватывающей новостью – найден, мол, легковой автомобиль из тех, что стояли в сгоревшей мастерской, – это воспринялось всеми как сказочное везение. Хозяин опознал его, у него была "шкода" старой модели, целехонькая, только дверца не закрывалась. Нашли же ее вообще без дверцы. Эта машина находилась во время пожара вместе с остальными во дворе, как она оказалась за его пределами, владелец мастерской не знал.

– Зато я знаю, пан Бружек! – просияв, объяснил пан советник. – На этой машине и сбежал преступник. Она красного цвета!

– Пан полицейский советник, сожалею, но она скорее белая, а если кто-то на ней и пытался сбежать, так совсем недалеко, мы обнаружили ее на соседней улице.

Пан советник разочарованно насупился.

Где, говорите, эта машина?

Вот, пожалуйста. – Пан Бружек выложил перед паном советником фотографию. – К ней приставлен человек, чтоб никто не лазил.

Если в нее уже не лазили, – пробурчал пан советник. – Мы ведь понятия не имеем, сколько она там стоит.

Действительно, даже на фотографии было видно, что автомобиль светлый. Почему же та женщина так уверенно говорила о красном? И тут пан советник хмыкнул: ну конечно, какого еще цвета может быть машина в зареве пожара!

– Где ее хозяин?

– Напротив, в конторе, желаете с ним поговорить? – услужливо привстал пан Бружек.

Но пан советник замотал головой.

– Не желаю. Посадите его лучше в нашу машину, и поедем все вместе к той легковушке. Возьмите на всякий случай с собой дактилоскоп!

Беседа с паном бухгалтером Кодадой оказалась необыкновенно любопытной. Хотя пан советник не услышал ничего на интересующую его тему, зато воочию увидел родимого чешского скопидома, ставшего владельцем автомобиля, а поскольку пан Кодада был бухгалтером, у него все превращалось в цифры и суммы, которые он то и дело подсчитывал да переносил из колонки "Кредит" в колонку "Дебет". Пан Кодада знал о своем автомобиле все, а чего не знал, то у него было записано в блокноте: сколько километров накатала машина, когда он ее купил, сколько проехала за неделю, сколько всего получается в месяц и во сколько это обходится при нынешних ценах на бензин. Пан советник решил про себя, что заводить машину – значит обрекать себя на адские муки. К тому же она может пропасть с того места, где ее со спокойной совестью поставили!

Они подъехали к легковушке, караульный отдал честь и отрапортовал, что все в порядке. Пан Кодада бросился к своей машине с жалобным всхлипом, как если бы нашел наконец потерявшегося любимчика.

Пан Бружек деликатно, но решительно остановил его:

– Пока что ни к чему не прикасайтесь. Это ваша машина?

– Моя и не моя, – простонал несчастный хозяин. – У моей была, правда, повреждена дверца, ручка не захлопывалась, говорили, из-за того, что кузов перекосился, но здесь, простите, Дверцы вовсе нет!

Пану советнику припомнилась исповедь пани Млейнковой. Выезжая, водитель в панике неосторожно задел за ворота... Не мудрено было задеть, если дверца у него при выезде открылась. Не отвалилась ли она при этом? Пан советник отослал караульного на пепелище, пусть там проверят, не валяются ли где у ворот обгоревшие остатки дверцы.

После этого он заглянул в машину. Нельзя сказать, чтобы она блистала чистотой, похоже, что-то в ней везли.

– Пан бухгалтер, тут вот под передним сиденьем карманный фонарик. Это ваш?

И пан Бружек, вынув чистый носовой платок, извлек с его помощью фонарик из машины.

Пан Кодада решительно завертел головой:

– В глаза не видел!

Пан Бружек переложил фонарик в полицейский автомобиль и дал знак дактилоскописту приниматься за работу.

Бухгалтер тем временем перелистывал свой блокнот.

Когда я поставил машину на ремонт, а произошло это, по моим записям, в понедельник, в шестнадцать тридцать, мне было сказано, вот, пожалуйста, тут у меня записано, что дверь нужно будет выровнять и поставить новый замок... Спидометр к тому моменту показывал 86 535 километров.

Зачем вы все это, скажите на милость, записали? – изумился пан советник.

Для порядка. В мастерских принято, увы, раскатывать по Праге на машинах, поставленных к ним на ремонт. Говорят, проверяют, но так я им и поверил. Мотор у моего автомобиля исправный, проверять было нечего, вот я и записал показания спидометра.

Пан советник усмехнулся, а пан Кодада вдруг взвизгнул:

Ну вот, пожалуйста! Спидометр показывает 86 553. Несмотря на мой запрет, на машине накатали восемнадцать километров. Интересно знать, где и когда!

Это и мне интересно, – протянул пан советник, задумчиво глядя на спидометр. – Вы абсолютно уверены, что показания записали правильно?

Абсолютно. Я в цифрах – как рыба в воде! – отрезал с достоинством бухгалтер.

Пан советник кивнул пану Бружеку:

– Все ясно, пан Бружек! На этом автомобиле преступник скрылся, проехав восемнадцать километров. Обратите внимание, как стоит машина. Повернута передом к городу. А ведь он выезжал из города, как показывает свидетельница. В сторону Бржевнова. Значит, сюда– он вернулся. Восемнадцать километров – это девять туда и девять обратно. Вот где надо искать, в направлении Бржевнова.

Пан Кодада глядел на свой автомобиль с глубокой скорбью, хотя его расторопная голова работала тем временем как ариф мометр, накручивая сумму, которую он возьмет от страхагент-ства, – получалось, даже останется с прибылью. Новый лак перепадет ему задаром Колонка Дебет утешительно пополнилась.

Дактилоскопист снимал отпечатки с руля и рычага скоростей.

Владелец мастерской подтвердил, что дверца у машины была, только не захлопывалась, зато решительно отверг предположение, якобы кто-то из персонала мог на ней ездить.

– Хозяин измерил щупом и даже записал уровень бензина. Пан Кодада кивнул:

– Верно, в баке было шесть с половиной литров. Теперь должно быть что-то около четырех.

Ко всеобщему изумлению, оказалось – десять литров.

Прибыль шесть литров! – молниеносно щелкнуло в смекалистом бухгалтерском мозгу пана Кодады.

Пан советник какое-то мгновение озадаченно безмолвствовал, а потом просиял:

– Итак, все у нас распрекраснейшим образом сходится. Преступник сначала подзаправил на всякий случай машину горючим чтоб хватило доехать. А затем облил остатками из той же канистры пол в конторе убитого.

Все было более-менее ясно, несмотря на то что ни в мастерской, ни в округе отбитая дверца не нашлась. По пепелищу с озабоченным видом сновали страховые агенты. Все это влетит их учреждению в изрядную сумму, мастерская была солидно застрахована.

Мрачное лицо владельца мастерской стало понемногу оживляться, зато пан советник продолжал хмуриться.

Пришло заключение судебной экспертизы, подтвердившее, что сторож был убит тупым предметом. Его ударили спереди, то есть сразу же, как только натолкнулись на него. Далее удары последовали в тыльную сторону черепа, а это означало, что потерпевший, когда преступник в панике наносил их, уже лежал на земле. Убийце ничего не оставалось, как добить свою жертву.

У собаки был поврежден хребет. Скорей всего, песик храбро набросился на грабителя, да еще с лаем. Преступник поддался безудержному страху.

Этим объясняется и последующее его бегство. Видно, в результате он настолько потерялся, что в панике облил и путь, по которому отступал, а так как бензин сразу занялся, сам едва не сгорел. В подобных делах он был новичком, потому хладнокровие не вернулось к нему и во время, в общемто, удачного бегства. Проехав девять километров, он развернулся и повел машину обратно.

Вы полагаете, преступник вернулся поглядеть, как там с пожаром? – спросил пан Боуше.

Так или иначе, но что-то вынуждает меня учитывать в моей версии, что тут действовал не очень-то искушенный грабитель, да и куда ему было девать машину? Где бы он ее ни поставил, там местность сразу стала бы прочесывать полиция. Ну так он взял и попросту пригнал ее сюда. Господа, если бы не пан бухгалтер со своими записями километража, мы бы с вами так и остались на бобах. Недаром мне всегда нравились педантичные люди! Нам с вами, коллеги, тоже надо проявить себя в этом деле педантами. – С этими словами пан советник развернул на столе большую карту Праги, прижал ее с четырех углов пепельницами и стал водить по ней толстым цветным карандашом. Вот здесь место пожара. А вот сюда погнал машину преступник. Ему пришлось объехать вокруг всей этой территории, чтобы попасть на улицу Садову.

Пан советник протянул свой карандаш стажеру:

Держите, юноша. Будете отмечать от точки пожара – учитывая автомобильные маршруты по улицам, – докуда тянется шнурок, длина которого по масштабу карты равна девяти километрам Отметите все конечные точки, обведете на карте участок, на котором мы и сосредоточим наш поиск. Направление известно, это Бржевнов, оттуда машина вернулась. Преступнику пришлось поспешать не на шутку, а тут еще дверца отвалилась долго на такой машине раскатывать по Праге не захочется...

Пан советник, – подал голос молодой стажер, польщенный полученным заданием, – вы всё говорите об одном преступнике! А если предположить, что их было двое или трое?

Не было, коллега, не было. Во-первых, свидетельница видела одного, во-вторых, если он вез в машине добычу

а это уж точно – и если прикинуть, сколько всего украл, вам станет ясно, что в машине он мог быть только один. Больше никто бы в ней не уместился. Из лаборатории сообщили, что на том фонарике довольно четко отпечатались пальцы двух человек, один нам уже известен, это сторож, фонарик был его. Остальные принадлежат преступнику. Они совпадают с теми, которые найдены на руле и рукоятке скоростей. Вероятно, он прихватил этот фонарик с собой, а потом позабыл в машине. Отпечатки у нас имеются. Теперь будем искать руки, которые их оставили.

Итак, на карте Праге жирной чертой был обведен район, который требовал обследования в первую очередь. Пан Бружек не удержался от почтительного комплимента:

– Превосходная работа, пан советник... А ведь еще утром дело выглядело почти безнадежным.

Гризли опять спал сегодня допоздна, и Маня прислушивалась к его хриплому дыханию с тупой яростью. Что он уже почти не ночует дома, она притерпелась. Но, кроме табака, от него несло женскими духами!

Последнее время они без конца бранились, ее толкали к ссорам дурные предчувствия. Может, прав тот легавый – Гризли мог бы подрабатывать, прислуживая полиции? Как им еще прокормиться?

Малышка чмокала, довольная. Маня смотрела-смотрела на нее и залилась слезами. Оплакивала дочку, себя, всю жизнь, перед которой у нее уже давно опустились руки.

Эх, знал бы тот добрый начальник из полиции, какому ее счастью он поспособствовал! Кабы вообще знать заранее, в чем твое счастье, а в чем беда!

Когда муж, напоследок всхрапнув, проснулся, она набросилась на него:

– Где ты ночью шатался?

Он молча поглядел на нее и ничего не ответил. Лишь усевшись за стол, бросил:

– Налей кофе.

Склонившись над ним, Маня, к своему удивлению, не учуяла ни габака, ни этих противных духов, запах которых приводил ее в бешенство и отчаяние. У нее отлегло от сердца.

– Ну так где ты все ж таки был? – снова спросила она.

Он порылся в кармане, но вытащил не сигарету, как Маня ожидала, а смятую сотенную, за нею еще одну.

Сколько денег! – восхищенно ахнула она. – Что вы делали?

Вкалывали, дуреха!

Он выпил свой кофе и снова завалился на кушетку. Ей хотелось попросить мужа не злиться, зря только набросилась на него, но он не обращал на нее внимания. Курил и молчал.

Маня собралась с ребенком в лавку, купить того-сего -такие деньги давно у них в доме не водились. Возвращаясь, углядела его уже в конце улицы, там, где начинались поля. Он нес какой-то сверток.

Неймется ему, подумалось ей. Не сможет уже завязать со своими делишками. Махнуть бы рукой, глядишь, и прожили бы так, кабы не постоянный страх, ведь делишки-то все темные, снова попадет в полицию, а кто его оттуда вызволит? Мне уж не по силам ни единой слезинки на него не найдется.

Одну сотенную она спрятала в ящик, куда складьшала посуду – буфета у них не было. Купит себе дешевое платье и одежду для девочки. У всех детей вязаные вещи, почему ее ребенка приходится держать в обносках? Хватит того, что мы сами ходим в рванье.

Господи, подумалось ей, как все изменилось! Совсем еще недавно сидела она вечерами с компанией у костра, потом приглянулся ей Гризли, спали вместе в палатке, а иногда прямо под звездами, и плевать им было на весь свет.

Но когда парень сделает тебе ребенка, всему конец. Веселью и молодости...

Вдруг ей пришло в голову, что тот сверток, который он вынес из дома, был спрятан где-то здесь. Она уложила девочку в горнице и полезла на чердак. Долго искать не пришлось, еще один сверток торчал из угла под крышей. был увесистый, лежали в нем какие-то непонятные железки.

Ну вот, расстроилась она, припомнив краденое зерно. Опять он за свое... Вытащила один из предметов и долго так и сяк рассматривала. Потом решилась. Сунула его в коляску, вывезла с малышкой на улицу и зашагала вниз к городу, где была слесарная мастерская.

– Вот это я нашла в канаве, скажите, пожалуйста, что это такое?

– Динамо к машине. Нашли, говорите? Она кивнула.

Рабочий взвесил предмет на ладони и спросил:

И что вы собираетесь с ним делать?

Не знаю. Не бежать же с этим в комиссариат!

Да ну! За двадцатку я бы, может, и взял, что скажете? Она пожала плечами:

Пожалуй.

Он дай ей двадцать крон и, проводив взглядом, довольный, присвистнул. Прибыльная сделка. Глупая девчонка, но везучая, и фигура у нее красивая. Выгадал он крон пятьдесят, а то и больше.

Маня торопилась домой, как будто за нею гнались. По улице шли двое полицейских. Ей стало не по себе, обычно они здесь не ходят, здесь ничего такого интересного дчя них нет. Она повернула коляску: домой расхотелось, стражи порядка напугали ее. Может, что-то ищут, может, даже что-то из спрятанного на чердаке. Ясно, тот человек в мастерской ее надул, эта штука как пить дать стоит дороже, иначе так сразу он за нее не уцепился бы

И все же двадцатка доставляла Мане какую-то стыдливую радость. Это ее деньги! Она урвала свое от темных барышей муженька. Он ведь не отдает ей всех денег, как полагается порядочному хозяину-семьянину. Гуляет в свое удовольствие, и девки, видать, при нем

Маня остановилась у кондитерской. Купила пирожных, а для себя – рожок мороженого. Лизала его с блаженным видом, и казалось ей, что она снова маленькая девочка, стащила у мамы полкроны и торопится истратить на лакомство.

По улице медленно двигался автомобиль с полицейскими.

Она пустилась бежать, ей пришло в голову, что тот сверток она плохо спрятала и, если им вздумается залезть к ним на чердак, сразу найдут!

К ее ужасу, Гризли уже был дома.

– Приготовь что-нибудь! Жрать охота! – бросил он в ее сторону.

Она кивнула: он дал ей немало денег и имеет право на обед. Но удержаться не могла, спросила:

– Слышь, сколько стоит это... ну, динамо от машины? От нее не ускользнуло, как у него остекленели, будто в

испуге, глаза.

Чего болтаешь? Тебе какое дело?..

Я только спрашиваю, сколько ты получишь за одну такую штуку, их ведь у тебя на чердаке целая коробка! – разозлилась она.

Он вскочил, свалив стул, девочка испугалась и заплакала.

– Не суй свой нос в мои дела, не то измолочу, ей-богу, измолочу! – заорал он.

Маня смотрела на него. Господи, неужели это тот самый парнишка, который совсем недавно распевал у костра песни о друге, сгинувшем в дальних краях?! Тот, которого она со слезами вымолила у полиции?!

Маня не выдержала и заплакала. Плакали обе. Большая и маленькая.

– Черт подери, – выдохнул парень и шагнул к жене. Повернул ее к себе и вкатил одну за другой пощечины. Она вскрикнула и попыталась заслониться, оттолкнула его, но он снова под скочил к ней и стал молча бить. Она уже не защищалась, лишь стонала, а потом свалилась на пол.

Только тогда он оставил ее и выбежал из дома.

В тот же вечер в четвертое отделение поступило важное известие. Бржевновская полиция нашла за последними домами, где разбитое шоссе переходит в полевую дорогу, дверцу от автомобиля.

Полицейские машины сразу же помчались к тому месту, хотя досконально все обследовать можно было лишь утром.

Следы показывали, что здесь проехала легковушка, потом вдруг свернула с шоссе к насыпи – то ли пыталась, одолеть ее, то ли водитель неловко сделал здесь разворот.

Дверца при этом, вероятно, открылась и, воткнувшись в крутую насыпь, отломилась. По отпечаткам шин это был автомобиль пана Кодады.

Пан советник ткнул карандашом в карту Праги, нацелясь в то место, где была найдена дверца.

– Стало быть, здесь он развернулся. Где-то здесь и добычу свою сложил. Позвоните в тамошнюю полицию, мне нужен список всех лиц, которые могут оказаться на подозрении. Если в том месте есть какие-нибудь заброшенные сараи, дворы или какие-нибудь закутки, обыскать.

В округе, где была обнаружена находка, кишмя кишели полицейские. Кто в униформе, кто по-цивильному в котелках, шли они от дома к дому. Пан Бружек между тем просматривал картотеку, которую ему предложили в бржевнов-ском комиссариате. Занятие было долгое и кропотливое. Вдруг он ахнул:

– Черт, вот же тот человек, которого все ищет наш пан советник. Бывший автомеханик... Какое-то время работал даже в автомастерской на Летной... Люди добрые, не поверите! Йозеф Иначек...

Стражник Микулаш кивнул:

– Знаю, их целая компания. Как раз с его женой я пытался договориться, дескать, ежели что, то пусть сообщит, вроде как предупреждение, понимаете? Да где там, они держатся заодно. Ну что ж, заглянем к этому Иначеку, Койотом его кличут.

Пан Бружек снова ушел с головой в картотеку. Через час стражник прибежал обратно:

Пан инспектор, у этого Койота наши люди обнаружили две пишущие машинки! Божится, что их ему принесли.

Ишь ты! Не мешало бы ему вспомнить, кто принес, верно?

Да он вспомнил, напарник мой его быстро к стенке припер. Говорит, один такой, которого они кличут между собой

Гризли. Настоящее имя Вацлав Гоуска. Сразу туда и двинулись, но дома никого нет. Ни его, ни жены. Люди его вообще не видели, а ее видели с коляской, шла в город. А вообще вся компания собирается, говорят, в проезде Короны.

Пан Бружек поднял трубку. Работники четвертого отделения рассредоточились по улицам, каждый с описанием разыскиваемого лица.

Пан советник решил тоже не сидеть сложа руки. Лучше лично проконтролировать. Не хватало, чтобы из-за какой-то мелкой оплошки весь их труд пошел насмарку. А такое случалось!

Спустившись на улицу, он увидел перед управлением молоденькую, бедно одетую женщину с коляской. Она пристально глядела на него.

Поначалу он рассеянно скользнул по ней взглядом, но потом заметил ее насмерть перепуганные глаза и попридержал шаг. Знакомое как будто лицо. Но кто такая, никак не мог сообразить.

– Я... – пискнуло наконец пугливое создание, – раньше-то я все собиралась показать вам нашу девочку...

Пан советник от таких ее слов, надо сказать, остолбенел.

– А теперь... Я...

И она разрыдалась. Тут-то, по слезам, он и узнал ее.

– Кого я вижу, заплаканная Маня, если память мне не изменяет!

Но вдруг ему пришли в голову странные околичности, связанные с ее появлением, и он осекся. Улыбка сбежала с его лица. А она горестно глядела на него утопающим в слезах взглядом.

– Пройдемте ко мне, верно, вы хотите мне что-то сказать? Маня пошла за ним, толкая перед собой коляску, но, войдя

в коридор, растерянно остановилась. Как быть с коляской?

Я... Я тут кое-что принесла,– с отчаянной решимостью выпалила она странно глухим голосом и вытащила из-под перинки свернутую мужскую рубаху. Ее слегка покачивало, как будто она вот-вот потеряет сознание. – Это его рубашка. Я ее дома нашла. На ней кровь.

Вот оно что, – тихо сказал пан советник. – Вы пришли по велению совести?

Она утирала слезы и всхлипывала.

Я не хотела... его выдавать!

Вы его и не выдали, успокойтесь. Нам уже все о нем известно. Теперь остается только разыскать его.

Я... Я ведь с ним после этого жить не смогу, – причитала она. – А вы такой добрый, отпустили мне его!

Добрый? – хмыкнул про себя пан советник. Как сказать! Может быть, всему виной оказалась как раз моя... гм... доброта.

В эту минуту он даже не знал, что ей и сказать. На языке вертелись лишь жалкие слова о том, что этот человек ее не заслуживает.

– Идите-ка домой, деточка! Я к вам завтра-послезавтра загляну. Идите домой, с вами ведь малышка. Какое ей пока дело до того, что она сподобилась родиться в таком вот мире!

Она молча поплелась к выходу, толкая перед собой коляску.

Примерно год назад я ее точно так же отсюда выпроводил, тогда она была еще ребенком, подумалось ему. А теперь это несчастная женщина. Но за такое злодеяние ее муж никакому суду не подсуден.

С другой стороны здания в ворота въезжал "зеленый Антон". В нем сидел закованный в наручники Вацлав Гоуска по прозвищу Гризли – убийца, грабитель, поджигатель, а также никчемный муж и отец.