Текст книги "И придет волчица…"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

      – Галла, иди в дом.

      – Лайс!

      – Иди, прошу тебя. Мы поговорим, и я все тебе объясню.

      – Поговоришь? С этим... А давай, я его убью, а? Вот возьму и убью – мне это раз плюнуть!

      – Я знаю, – невозмутимо кивнул орк. – Я слышал о тебе в городе, Галла. Только убивать воина магией будет бесчестно с твоей стороны. Ты способна на бесчестные поступки?

      – А то, что собирался сделать ты, это было бы честно?

      – Да. У него был бы шанс.

      – У него не было бы шансов против тебя, Ром, – вздохнул Эн-Ферро. – Он был всего лишь учеником, а ты – учителем.

      – Он был лучшим моим учеником, – возразил Убийца.

      – Разве он не проиграл тебе те два боя?

      – Проиграл. Но другие мои ученики даже не рискнули бросить мне вызов. А он это сделал дважды. Он был хорошим воином. И я пришел, чтобы ты рассказал мне, как он умер.

      – Давай, я лучше расскажу, куда тебе пойти, урод! – выкрикнула я.

      – Галла! Иди в дом, я сказал.

      – А не то что?

      Лайс устало провел по лицу ладонью.

      – Просто иди в дом, – попросил он на чистом кассаэл, неподвластном автопереводчикам Идущих. – Тебе нельзя сейчас волноваться.

      – Я не оставлю тебя наедине с этим типом, – ответила я на том же языке.

      – Он ничего мне не сделает.

      – Лайс, он хотел убить Ила! Он Убийца, с большой буквы. Он...

      – Да, он Убийца. Но мою смерть ему не заказывали, так что не беспокойся. Он просто пришел поговорить об Иолларе, узнать, как он погиб. Это вполне нормальное желание.

      – Нормальное желание для наемного убийцы?

      – Нет. Нормальное желание для учителя, который хочет узнать о судьбе своего ученика. Галчонок, это тяжело объяснить быстро, поэтому просто поверь мне. Иди к Маризе. Готовьте ужин, накрывайте на стол. Я вернусь и все тебе объясню.

      – Хорошо. Но будь осторожен.

      – Ром, нам лучше прогуляться, – кард вернулся к каэрро.

      – Как скажешь.

      Эльмарец поднялся со скамьи и повернулся ко мне.

      – Доброй ночи, принцесса. Я так понимаю, что сегодня мы уже не увидимся.

      – Я надеюсь, мы никогда уже не увидимся, Убийца.

__________

      – Твоя сестра знает, что она носит на шее?

      – Знает, – поморщился Лайс. – Интересно, хоть кто-нибудь в Сопредельи этого не знает?

      Они спустились с холма на берег. Здесь было не так душно – от моря веяло прохладой.

      – Мальчик разнес семейную легенду по многим Мирам, а потом стал ее частью. Расскажи мне, как он погиб.

      – Когда ты приехал в Марони, Ром?

      – Неделю назад.

      – Здесь говорят "длань".

      – Я знаю, но длань – это пять дней. А я в городе уже семь.

      – И семи дней тебе не хватило, чтобы все разузнать?

      – Нет. Иначе я не пришел бы к тебе. Расскажи мне о нем.

      – Сначала расскажи, как ты вообще согласился на эту работу. Ил уважал тебя.

      – Я его тоже. Потому и согласился. Я дал бы ему шанс, другой – нет.

      – Ты сказал, что наем был двусторонним. Орков я еще понимаю, законный претендент на Стальную корону им не нужен. Но как Окнир мог заказать убийство собственного сына?

      – Князю больше не нужен сын. Тем более вышедший из под его контроля. Скоро у него будет новый наследник, и вряд ли тебе доверят его воспитание.

      – Меня это не расстраивает.

      – Как он умер, Эн-Ферро?

      – Он собирался поехать на Саатар. В Марони как раз появился Гайли. Помнишь его? Так вот, он предложил Илу перебраться в посольство, а потом, какой-то маг-эльфоненавистник захотел это посольство взорвать. Все эльфы были на приеме у герцога. О том, что в здании еще кто-то есть, этот колдун не знал, пришел с тремя сообщниками, чтобы заминировать посольство и наткнулся на Иоллара. Или колдун был слабоват, или Ил оказался быстрее, но мага и его людей он убил. Только выбраться из дома уже не смог. Сгорел.

      – Сгорел заживо?

      Лайс вздрогнул.

      – Я спрашиваю, он сгорел заживо или умер, а после сгорел?

      – Я не знаю. Да и какая теперь разница?

      – Разница есть, Эн-Ферро.

      Идущий вынул из сумки небольшой мешочек. Распустил тесемки и высыпал на песок что-то темное.

      – Что это? – заинтересовался кард.

      – Земля с того места, где он погиб. Ты ведь знаешь наши традиции: прах умершего орка должен быть развеян над Морем Высохших Слез. Я собирался сделать это, когда вернусь на Эльмар.

      – Почему передумал?

      – Я сегодня видел целых два таких Моря в глазах той, что ты называешь своей сестрой. Думаю, этого более чем достаточно для достойных похорон.

      Несколько минут они просто стояли и смотрели на плавающие вдали огни рыбацких судов и зависшие над заливом звезды.

      – Когда ты уходишь, Ром?

      – Еще не знаю. Ты рассказал мне слишком мало, и я должен разобраться во всем до конца.

      – Ты знаешь, что Эльмар закрыли на карантин? Может пройти около пяти лет, прежде чем ты сможешь вернуться домой.

      – Значит, мне не нужно спешить.

__________

      Лайс вернулся раньше, чем мое беспокойство успело перерасти в панику. С порога нарочито бодро потребовал хлеба в виде полноценного ужина и зрелищ в виде светового шара от Ласси. Малыш с заданием справился на отлично. Ужин заслужил звания скудной трапезы отшельника. Хотела бы я взглянуть на отшельника, поедающего запеченных гусей с овощным рагу и запивающего это все сухим каларским.

      – Рассказывай, – потребовала я, когда Мариза с сыном ушли с кухни. – С каких это пор ты любезничаешь с наемником, который собирался убить твоего друга?

      – Я говорил не с наемником, а с учителем своего друга, Галчонок. Я знаю, что это немного сложно, но выслушай и постарайся понять. В каждом Мире, в каждой стране этого Мира своя уникальная культура, свои традиции и свой образ мышления. Это еще называют менталитетом. Так вот, Ромар – орк. Эльмарский орк Сумрачного Края. Даже когда Врата позвали его, и он стал ходить в другие Миры, он не изменил своим законам и принципам. А его принципы не запрещают убивать, в том числе и за деньги. Для него работа наемного убийцы ничем не хуже любой другой. Единственное, что отличает его от прочих наемников, это то, что он никогда не убивает исподтишка, не использует яды и дистанционное оружие. Он – Ромар Меч, и меч – его единственное оружие. И у каждого, кого он убил, был шанс защитить свою жизнь.

      – Очень незначительный шанс, если вспомнить, что рассказывал о нем Ил.

      – А что рассказывал о нем Ил?

      – Говорил, что он лучший, – вспомнила я. – А еще говорил, что третий бой он у него все равно выиграет.

      – Возможно, так и было бы. Ил ведь учился не только у него. Он учился еще и у тех, кто учил самого Ромара – на Каэлере, в Школе Огненного Клинка. Представляешь, мы вышли совсем на другом материке, у меня были свои дела, которые нужно было решить в кратчайшие сроки, а этот мальчишка вдруг заявляет, что ему позарез нужно в Сианал. Пришлось бросать все и ехать. Если однажды попадешь туда, приди в их Школу Мечников. Наверняка там помнят парня, который получил звание Мастера всего за год.

      – А сколько там вообще учатся?

      – Десять лет. Просто Ил уже все умел – Ромар ведь учил его с самого детства, он был одним из меченосцев Владетеля Стиара. Кстати, сам Ром стал Мастером за пять лет, и начинал он практически с нуля, на Эльмаре не было и нет хороших школ фехтования.

      – Значит, Ил был прав. Убийца – лучший. Но третий бой, он у него выиграл бы.

      Я обещала, что больше не стану плакать, солнце мое, и я не стану, хоть слезы уже и просятся из глаз.

      – И ты прав, Лайс. Лучше сотня таких Убийц, чем один обладающий даром гад, убивающий из-за угла и никому не дающий даже призрачного шанса на спасение.

      – Но все-таки Ил его убил, эльфы не пострадали, договоры на открытие порта подписаны. А значит, и этот бой он выиграл. Верно?

      – Верно.

      – Хочешь, я посуду вымою?

      – А я?

      – А ты спать пойдешь, тебе ведь в Школу с утра. И так устала за день как на станции – Идущие прям один за одним шастают: сперва Брайт, потом Ромар. Хорошо хоть Гайли уехал.

      – Точно. Если бы я еще раз услышала "Здравствуй, Открывающая", не выдержала бы. Кстати, ты анекдот про вежливого ежика и Али-бабу знаешь?

      – Про какую бабу?

      – Темнота! Ладно, мой посуду, а я тебе сказку расскажу.

      – Сказку? Ты же анекдот обещала!

      Утро началось с пронзительного женского визга, топота босых ног и хлопанья дверей. И удивительного открытия: в отличие от кошек карди боятся мышей.

      – Ласси, поймай эту тварь! Сыночек, миленький, поймай!

      Маленький серый комочек удобно устроился под стулом, и ловить его никто не собирался: перепуганная Мариза висела на заспанном господине магистре, обхватив его руками, ногами и хвостом, а их сын расплывался в довольной улыбке, видимо безумно обрадованный тем фактом, что мама и папа в кои-то веки обнимаются.

      – Ласси-и-и!

      Пришлось нарушить сцену семейного счастья – от ее визга закладывало уши, да и Лайс не выдержал бы долгих "объятий". Мышонок удивленно пискнул, оказавшись зажатым в моей руке, племянничек разочарованно шмыгнул носом, а карди, повисев на фиктивном супруге еще пару секунд, смущенно сползла на пол.

      – Пап, а можно я его я его оставлю? – запрыгал вокруг Ласси. – Теть Галла?

      Мнения матери он естественно не спрашивал

      – Да, – выдал рассеянно Эн-Ферро.

      – Нет, – твердо ответила я. – У тебя же скоро котенок будет. Пойди, во дворе его выпусти.

      Хвост Маризе определенно шел. Как и ажурное белье, даже с большой натяжкой не претендовавшее на звание пижамы. Не удивительно, что из ее спальни впечатленного братца пришлось выводить чуть ли не за руку.

      Школа началась с магистра Келая, вновь встретившего меня удивленным взглядом. Кажется, все кроме нашего распорядителя уже свыклись с мыслью о том, что тэсс Галла Эн-Ферро не собирается ни умирать, ни бросать это славное учебное заведение, а он все еще сомневается в этом.

      – Доброе утро, магистр! – я одарила его лучезарнейшей из своих улыбок.

      – Доброе утро, тэсс Галла, – кивнул он, переводя взгляд мне за спину, где из портала уже стали появляться первые лишенные заслуженных каникул ученики.

      Все равно, странный он.

      – Здравствуй, Галла, – пропела летящая вниз по лестнице Гейнра, – наставник еще занят.

      – Здра... Чем?

      Вы пытались когда-нибудь разговаривать с ветром? И не пробуйте. Мне этого, по крайней мере, не удалось – ураган по имени Гейнра уже хлопнул входной дверью.

      А чем был занят наставник, я поняла, как только вломилась в его кабинет.

      – А, тэсс Галла, – кивнул, отвлекшись от каких-то бумаг, Салзар. – В вашем доме должно быть не принято стучать в двери?

      – В ее доме, наверное, вообще нет дверей! – гневно сверкнул глазами Медведь.

      И только магистр Триар поприветствовал меня доброй старческой улыбкой.

      – Мы немного заняты, девочка. Прости.

      Тэр Марко поглядел, как я растерянно переминаюсь с ноги на ногу, не зная, уйти мне или набраться еще большей наглости и спросить, что это они здесь делают, и насупился еще больше.

      – Галла!

      – Поняла. Испаряюсь.

      И испарилась.

__________

      – Как она это делает? – удивленно приподнял брови Ворон.

      Такой скоростной телепортации азгарец в жизни своей не видел: ни туманного окошка-портала, ни озонового хлопка – только была, и уже нет.

      – Догоните и спросите, – хихикнул Триар.

      – Не вздумайте, – серьезно предостерег Старший наставник. – Галла всегда использует рассеянный след. Не известно, куда по такому вынесет.

      – Мастер телепортации?

      – Возможно.

      – Марко имеет в виду, что возможно и телепортации тоже, – с довольной улыбкой вставил старик. – Телепортации, телекинеза, мысленного воздействия... Чему еще ты ее учишь?

      – Не правилам хорошего тона, это уж точно, – усмехнулся Салзар. – Да я и не думаю, что вы вообще чему-либо ее учите, магистр.

      – Вы тоже заметили? – нахмурился Медведь.

      – Заметил. Наверняка, стоит вам лишь перейти к новой теме, задать нужное направление, объяснив основы, как ваша талантливая ученица принимается самостоятельно плести заклинания не вписывающиеся в классические каноны. Я еще помню формулу, до которой не додумался Фис, и могу поспорить, что она куда более эффективна, чем то плетение, что описал он.

      – О чем он, Марко? – встрепенулся Триар.

      – Я о том, магистр, что не всем магам требуются наставники.

      – Ерунда! Это возможно, конечно, но на самостоятельное овладение даром уходят десятки лет.

      – Не всегда. Вы же преподаете историю, должны помнить легенду о Велерине. У нее вообще не было наставников, девочка выучилась всему сама всего к двадцати годам. Поэтому-то старые и чванливые маги Каэтара ее невзлюбили, и она ушла к эльфам. Вероятно, вашу Галлу ждет та же судьба. Не зря же принц Кэллиан ее обхаживал?

      – Для нее найдется работа и в Марони, – отрезал Медведь.

      – Даже так? – словно что-то поняв, посерьезнел некромант. – Тогда срочно начинайте учить ее хорошим манерам.

      – Сегодня же приступлю. А пока давайте вернемся к столбам Ордена. Вы действительно полагаете, что магистр Феаст мог...

__________

      С тех пор как не стало моего ясноглазого солнца, я еще ни разу так не смеялась.

      Выпроводив за дверь азгарского некроманта и старичка историка, наставник позвал меня в кабинет и строгим тоном заявил, что не станет обучать меня волшебству до тех пор, пока я не прекращу вести себя как неотесанная деревенская девка и не освою премудрости высокого церемониального этикета. Мое поспешное обещание никогда-никогда больше не входить без стука его не удовлетворило, и он всучил мне для изучения целых три книженции, в которых описывались всевозможные расшаркивания.

      Одна из книг, причем самая толстая, называлась "Воспитание учтивости у девиц" и начиналась со слов: "Каждая юная тэсс, желающая блистать в высшем свете и со временем удачно выйти замуж...".

      Вот здесь-то я и расхохоталась. Смеялась я громко и долго, почти до слез...

      – «...а вырез на платье должен быть не слишком глубок...», – лафия оторвалась от книги. – А у меня не слишком глубокий вырез, чародейка?

      – Да у тебя все платье – один сплошной вырез! И реверансы в нем делать не советую, чуть-чуть наклонишься, и грудь вывалится.

      – Так и задумано, – улыбнулась она. – Дальше читать?

      – Нет. Не могу заниматься и одновременно слушать о том, как правильно держать веер. Я уже пару раз пыталась обмахнуться мечом. Лучше расскажи, кто тебя читать научил.

      – А, – поморщилась она, – был один. Говорил, что человека из меня сделает, а после женится. В город забрал, читать учил, писать учил, еду настоящую есть учил... А потом умер.

      – До дна выпила? – скривилась я.

      – Нет, я с ним аккуратненько. Нравился он мне. И замуж хотелось очень. Интересно же, когда замуж... Убили его. Тогда всех убивали. Мужчин убивали, женщин убивали, детей убивали. Война называется. И к нам пришли. Его убили. Меня убили.

      – А потом? – я присела рядом с ней на траву.

      – А потом я встала и в лес ушла. И его забрала. Возле родничка похоронила, здесь рядышком. Прихожу иногда, когда вспомню.

      – Странная ты, лафия.

      – Обычная, – пожала она голыми плечиками. – А вот ты странная, чародейка. Со мной разговариваешь. Книжки смешные читаешь. Железкой своей машешь. Нет, чтобы нашла бы себе нормального мужчину...

      – Нормальные мужчины на дороге не валяются, чтобы их находить.

      – А тот, что в кустах сидит, тебе не нравится? – прошептала она мне как подружке.

      – В каких кустах? – так же тихо спросила я, подтягивая к себе меч.

      – В тех. Давно уже сидит, на нас смотрит. Сразу на меня смотрел, а потом, когда ты танцевать начала – на тебя.

      В кустах, значит? Ну-ну, сейчас поглядим, что это за тайный поклонник вооруженных чародеек и образованной нечисти. От мысли засветить по созерцателю чем-нибудь болезненным отказалась, предположив, что это вполне может оказаться какой-нибудь случайный гражданин, решивший прогуляться в лесок погожим летним деньком. Но рисковать тоже не хотелось.

      – Мужчина в кустах! – позвала я игривым голоском, предварительно выставив щит. – Выходите, мы вас заметили! Выходите-выходите, а не то хуже будет.

      – Благоразумная юная тэсс никогда не должна начинать знакомство с мужчиной первой, – тихо процитировала начитанная майла.

      – Где ты тут нашла благоразумных? Мужчи-ина!

      М-да. Таким тоном только портовые шлюшки орут, подзывая потенциальных клиентов. Не удивлюсь, если засевший в густой растительности наблюдатель сейчас выберется и сходу предложит мне горсть красненьких.

      – Мое почтение, принцесса, – приподнялась над пышной зеленью голова.

      Ромар Убийца. Остатки хорошего настроения моментально улетучились.

      – Засунь свое почтение себе в...

      – Фи, – скривилась лафия. – Тебе никакие книжки не помогут. Такой вежливый тэр, а ты ему грубишь.

      При виде вероятного источника питания в майле, видимо, проснулись охотничьи инстинкты.

      – Идите к нам, добрый тэр, – улыбнулась она призывно, – и не обращайте внимания на эту невоспитанную особу. Как вы, наверное, заметили, я безуспешно пытаюсь обучить ее правилам поведения в приличном обществе, но она ничего кроме своей железяки и знать не желает.

      Такой сложной дилеммы передо мной еще не стояло: я уже сплела одно миленькое заклинаньице, но запульнуть ли его в выслеживавшего меня орка или в развязную нежить решить не могла.

      – Благодарю вас, милая тэсс, – как по книжке раскланялся Идущий. – Простите мое поведение, но, наблюдая за вами, я и в мыслях не имел ничего постыдного...

      Майла с сожалением вздохнула.

      – Просто я увидел, как ваша подруга упражняется с мечом...

      – Задолбать меня решили своим этикетом?! – заорала я, в досаде рассеивая неиспользованное плетение. – Я ей не подруга! Она никакая не милая тэсс! А ты говори, чего тебе от меня надо, и вали отсюда, пока я тебя не пришибла!

      Невозмутимости Идущего могли позавидовать скалы. Я еще вчера заметила, что он абсолютно непробиваемый, а сегодня, когда он как ни в чем не бывало выбрался из окружающего поляну кустарника, чтобы галантно припасть к ручке лесной соблазнительницы, лишний раз в этом убедилась.

      – Досточтимый тэр Ромар, – решила я сменить тактику, – простите мое любопытство, но не будете ли вы столь любезны, чтобы сообщить мне причину, по которой проводите этот замечательный день, лежа в кустах, вместо того чтобы раз и навсегда убраться из моей жизни?

      – Уже лучше, – прокомментировала наглая майла.

      – Я не следил за тобой, Открывающая, если ты это имела в виду. Сюда меня привели дела, никак не связанные с твоей персоной.

      – Конечно. И эти дела так тебя измотали, что ты решил вздремнуть в тени этих чудных колючих кустиков?

      – Нет. Я услышал голоса и решил посмотреть. А когда увидел, чем ты занята, меня это заинтересовало. Профессиональное любопытство, если ты понимаешь, о чем я.

      – Надеюсь, твое любопытство удовлетворено в полной мере. Эй, майла, напомни мне, как вежливо прощаться, покуда я снова не послала многоуважаемого тэра.

      Лафия за моей спиной промолчала.

      – Не стоит, принцесса. Я уйду и без твоего прощания. Но если позволишь...

      – Не позволю! Вали отсюда!

      – Я только хотел спросить, сколько лет ты обучалась искусству меча, и кто был твоим учителем.

      – Сколько лет? – боги пресветлые, как бы я была вам благодарна, если бы мое счастье, как и наши занятия фехтованием, длилось хотя бы год. – О каких годах ты говоришь, Убийца? У меня было всего три месяца. Три коротких месяца. Потому что тот, кто был моим учителем...

      Я обещала больше никогда не плакать, солнце мое, но как же это бывает сложно.

      – Не спрашивайте ее об этом, тэр, – вступилась вдруг за меня лафия. – Люди не любят рассказывать про такое. Это грустно.

      – Не стану, милая тэсс, – кивнул орк. – Это действительно грустно.

      Лицемер!

      – Тебе грустно, что не ты убил его?

      – Нет, принцесса. Мне грустно, что он умер так. Он заслуживал лучшей смерти.

      Мне показалось, или в его ровном, бесстрастном голосе в самом деле прорезалась печаль.

      – Ты странный, Убийца. И он был странный. Все вы, с Эльмара, ненормальные.

      – Что есть норма, принцесса? – спросил он так же спокойно. – Ты считаешь, что я ненормальный, потому что дарую никчемным тварям достойную смерть. А я считаю, что ты ненормальная, потому что у тебя хороший удар, но просто ужасный меч, не подходящий ни к твоей руке, ни к шагу.

      – Что?

      – Да. При твоем росте и ширине шага этот клинок выглядит нелепо. И зачем боги дали тебе две руки, если второй ты просто размахиваешь, как плетью? Однорукий мечник, принцесса, вот это – ненормально. И тот, кто тебя учил, должен был рассказать тебе, что меч в руке – это хорошо, но два меча в обеих руках – еще лучше. Или он сам уже не помнил об этом?

      – Ты псих, Убийца, – вздохнула я, рассматривая свой меч. – Тебя нужно с Гайли познакомить.

      – Я уже знаком с доктором Миалланом. И смею заметить, он фехтует обеими руками.

      – Тогда вы все – ненормальные. Чокнутые эльфы, чокнутые орки. И я в вашу компанию не хочу.

      – Ты уже в нашей компании, Открывающая. И все мы, приобщившиеся к тайне Врат – ненормальные. Ибо один Мир – одна норма, другой Мир – другая. И если ты в каждом новом Мире будешь пытаться жить по его нормам, то тогда ты на самом деле сойдешь с ума. Поэтому мы никогда не меняем имен. И никогда не отказываемся от привычного образа жизни. Свой Мир и свои нормы мы носим с собой, как улитка тащит за собой свою раковину. Разве это не так, принцесса?

      В чем-то он был прав. Мои нормы, к примеру, не позволяли мне терпеть фамильярных и фривольных обращений, вроде "цыпа", "крошка" или "милашка". Слово "принцесса" тоже было в этом списке. И меня оно бесило особенно сильно, так как один тип, которого я знала еще на Земле, называл меня именно так.

      – Если ты еще раз назовешь меня так, то я убью тебя, – над моею ладонью завис огненный шар. – И мне совершенно безразлично, что это будет смерть недостойная такого прославленного воина.

      – Назову тебя как? – с непониманием нахмурился орк.

      – Принцессой.

      – А мне нравится, – напомнила о себе устроившаяся под деревом лафия.

      – Вот, – ткнула я пальцем в смазливую нежить. – Ее и называй так, сколько тебе угодно.

      В глазах, таких черных, что зрачок неотделим был от радужки, отразилось искреннее удивление.

      – Не понимаю тебя, – тряхнул он головой. – Зачем мне так ее звать? Разве это на ней сейчас ожерелье Владетельницы? Разве это она была избранницей моего принца?

      Я обещала больше не плакать, любовь моя, и я не стану. Только горло сдавило вдруг невыносимо, перед глазами поплыло высеченное из серого камня лицо Идущего и ноги стали такими бессильными, что я просто осела на траву, обхватив руками голову, чтобы она не разорвалась от убийственного стука в висках.

      – Она теперь всегда такая, – донесся издалека голос майлы. – Грустная. И совсем не светится. Это потому, что ее эльфа больше нет, и ей не с кем теперь танцевать.

      – Прости, если обидел тебя, при... Галла, – Ромар присел на корточки рядом со мной. – Но я не желал тебе зла.

      – С ума сойти можно, – я еще сильнее сдавила пульсирующие виски. – Ты явился на Тар, чтобы убить его, а теперь говоришь, что не желал мне зла, а его зовешь своим принцем. Это тоже твоя норма?

      – Мы с тобой из разных Миров, и тебе тяжело понять меня. Но я попытаюсь тебе объяснить. Я был меченосцем Владетеля Стиара и принес роду Т'арэ клятву верности. Всему роду, последним потомком которого был Иоллар. И в той клятве были такие слова: если я не смогу спасти своего господина от смерти, я спасу его от позора. Спасти его от смерти я не мог. Если бы я не принял заказ, они нашли бы другого наемника, и последний из древнего рода принял бы смерть от пущенной из укрытия стрелы или яда. Это плохая смерть для настоящего воина. Я не мог спасти его от смерти, но мог спасти от позора. Если бы я его убил, это был бы честный бой и славная смерть.

      – А если бы он убил тебя?

      – Это тоже была бы хорошая смерть. Для меня. А он был бы предупрежден, что его ищут, и тому, кого послали бы вслед за мной, было бы сложно застать его врасплох.

      – Ты и правда ненормальный. Разве нельзя было предупредить его иначе? Зачем кому-то из вас вообще было умирать? Кому нужен был этот честный бой?

      – Я знал, что ты не поймешь. Я не мог предупредить его, не обесчестив свое имя. Если бы я сделал это, никто больше не стал искать помощи Ромара Убийцы.

      – Ил никогда не называл тебя так.

      – Он тоже не понимал меня. Он ведь не был настоящим орком, хоть и очень хотел им стать. Но это был наш молчаливый уговор: он никогда не звал меня Убийцей, а для меня не существовало имени Ваол.

      Он терпеть его не мог, это имя, так же как и своего подонка-отца, докатившегося до того, чтобы подослать к единственному сыну наемного убийцу. И, наверное, если сравнивать беспринципного князя Окнира и повернутого на своих нелепых принципах орка, то Ромар покажется не так уж и плох.

      – Я сказал тебе то, что хотел, принцесса. Я планирую задержаться еще в этих краях, но постараюсь ходить по тем дорогам, на которых нет твоих следов, – он поднялся и развернулся к майле: – До свидания, милая тэсс. С вами я надеюсь еще встретиться.

      – Буду только рада, любезный тэр, – промурчала она. – Я живу здесь неподалеку, и если вы станете прогуливаться у Серебряного родничка...

      – Потанцуй со мной, Ромар.

      – Что?

      – Потанцуй со мной. Даже это странное создание видит, как тяжело танцевать этот танец без партнера.

      – Это большая честь для меня, принцесса.

      Я тоже чокнутая. Я совершенно ненормальная. Но разве существует вообще понятие какой-либо нормы, когда ты – человек-дракон-маг-Открывающая с ожерельем эльмарской принцессы на шее, а рядом с книгой хороших манер сидит обворожительная лафия и уже вынимает свой меч честный наемный убийца?

      – Ты сказала, что он учил тебя только три месяца.

      – Да.

      – Не верю. За три месяца ты не достигла бы такой координации движений и не запомнила бы и сотой части того, что только что мне показала.

      – Зачем мне тебе лгать? Просто я использовала кое-какие магические уловки, чтобы запомнить все эти приемы и стойки. Есть такая фишка, как руна концентрации – можно даже трехтомник самых нудных сочинений заучить от корки до корки.

      Ромар Меч недоверчиво покачал головой.

      – А твое тело? То как ты движешься – это тоже работа магии?

      – Ну, я тренировалась. У меня неплохая растяжка, подвижные суставы... И наследственность хорошая.

      – Ты не учишься, малыш. Ты просто вспоминаешь, то, что вложено в тебя памятью тысячелетий. Помнишь, как это было с кассаэл? В тебе знания драконов и сила магов-людей. Твой разум и твое тело откликаются на зов памяти...

      – Наследственность? Твой отец был мечником?

      – Нет. Но моя мама просто обожала фильмы про Зорро, – я со свистом вычертила в воздухе символ героя Мексики.

      – Фильмы? – растерялся орк. – А их что, несколько? Я видел только один.

      – Бывал в моем Мире? – улыбнулась я, словно почувствовав в Ромаре кровную родню.

      – Не часто. Пару раз заходил по делам, но всегда снимал номер с телевизором. Кстати, Зорро – не лучший пример искусства фехтования. Но шутку про наследственность я понял.

      Хвала богам! У невозмутимого сгустка непостижимых принципов имеются зачатки чувства юмора.

      – Только все то, что ты сказала, не объясняет, как ты за три месяца достигла того, на что у меня самого ушло больше года.

      – Значит, я просто способная.

      – Я был бы рад такой ученице, принцесса.

      Ясный день вдруг померк, и на полянку легла тень моей памяти.

      – Нет. Прости, Ром. Ты лучший в своем деле, и в другое время я тоже была бы рада такому учителю. Но мне просто не нужны больше учителя.

      – Ты становишься похож на ее эльфа, когда танцуешь с мечами, – тихо сказала наемнику майла, и я вздрогнула, услышав то, о чем сама не хотела говорить. – Она смотрит на тебя, а видит его. Это грустно.

      – В воспоминаниях нет ничего постыдного, принцесса. И если они приносят боль, то нужно лишь радоваться – это означает, что твое сердце еще живо. Только раненый чувствует боль, убитому она безразлична.

      – Наверное, моя рана еще слишком болит. И с такой болью доктора не разрешают мне брать уроки фехтования. Может быть потом, через много-много лет я найду тебя на одной из дорог Сопределья и попрошу научить тому, чему ты учил его. Но не сейчас. Сейчас мне нужно домой, я и так задержалась надолго.

      Я пристегнула к поясу ножны.

      – Тебе нужен другой меч, принцесса. Этот слишком громоздок для твоей руки.

      – Может быть. Но это...

      – Память? Не память станет защищать тебя от врагов. Носи свою память в сердце, а на поясе носи нормальное оружие. Это мой профессиональный совет.

      – Я подумаю над твоими словами, Ромар Меч. И если ты решил задержаться на этой поляне после моего ухода, то будь осторожен. Эта прелестная девушка, что сейчас постигает премудрости хорошего тона, ни что иное, как немного странный суккуб. И она способна вытянуть из тебя сил больше, чем это сделает и сотня поединков. Это – мой профессиональный совет.

      ...Что за сны мне приснятся сегодня, любимый? Будут ли в них манерные лафии, убийцы-философы и неправильные мечи, рассекающие падающие сквозь листву солнечные лучи, или вновь появится мрачное облако-силуэт и протянет ко мне холодные руки?

__________

      – Значит, вы крайне опасное создание, милая тэсс?

      – А разве вы боитесь опасности, добрый тэр?

      – Нет. Но раньше я не встречался со столь очаровательной угрозой...

      – Постой! Здесь нельзя. Это их место – чародейки и ее эльфа. Здесь нельзя...

__________

   Ни Маризы, ни Ласси дома не оказалось. Может, отправились на пляж, а может, и в Улики за очередной порцией меда. Но воспользоваться отсутствием племянничка и насладиться тишиной не удалось – у Лайса был гость.

   – Здравствуй, Брайт.

   Надоели мне эти официальные приветствия! В конце концов, тут не станция.

   – Здравствуй, Галла. Я ненадолго, – сказал он извиняющимся тоном.