Текст книги "И придет волчица…"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

   – Еще вопросы, тэсс Эн-Ферро? – хрипит черная маска.

   Вот так, значит, мразь? Думаешь, я тебе не ровня?

   Медведь был уже у себя в кабинете, успел только брови поднять удивленно, когда я, ворвавшись без стука, кинулась к знакомой папке на его столе и стала рыться в бумагах.

   – Хорошо, что вы здесь, магистр Келай, – заметила я притихшего в углу распорядителя. – А сколько в нашей Школе учеников-полукровок?

   – Двадцать... четыре, кажется...

   – А можете составить полный перечень?

   – Да. Но мне понадобится время. Нужно около часа, чтобы перебрать списки.

   Келаю, школьному распорядителю, засланному сюда следить в том числе и за обучающимися здесь полуэльфами, понадобится около часа. А ОН просто вынул этот список из кармана! ОН просто отдал Медведю свой собственный, который составил, выбирая жертвы для будущего обряда!

   И это не домыслы: вот, в тот день его в школе не было! А глаза? Ну да, я не помню, какого они у него цвета, и была уверена, что светлого потому, что волосы светлые. Но ведь это не обязательно? Ничего, сейчас я это проверю.

   – Галла, что происходит? – не выдержал в конце концов тэр Марко.

   – Ничего. Все уже давно произошло...

   Нет, промолчать я, конечно же не могла.

   – Почему вы ни в чем не заподозрили его?– отчертила ногтем выведенное на листке имя.

   А услышав ответ, уже не смогла сдержаться и расхохоталась, как ненормальная.

   – Вас послушать наставник, так и люди людей не убивают.

   Телепортироваться в ту самую палату, где я отлеживалась после погружения в память стихий, не составило труда. Потом пройти по широкому коридору лечебницы и неслышно приоткрыть дверцу в уставленную бутылочками и коробочку, пропахшую травами коморку. Конечно, это могло оказаться очередной фикцией. Ответ лежал на поверхности, но неопровержимых доказательств у меня все еще не было.

   Не беда: я получу их здесь или снова уйду ни с чем – главное не останавливаться.

   – Т...тэсс Эн-Ферро?

   Черные. Черные глаза и вьющиеся золотистые волосы до плеч – необычное сочетание. Но не невозможное.

   – Я могу вам чем-то помочь?

   – Да, – улыбнулась я, готовясь к удару. – Мне безумно хочется взглянуть на ваш тиз'зар, магистр Гират.

   – Для тебя – все, что угодно... Дьёри...

Глава 8

   Я была готова к удару. Но не к такому. Не к тому, что он назовет меня этим именем, улыбнется робко и заискивающе и протянет упавший в его ладонь из широкого рукава черный каменный нож...

   – Вот.

   Словно безумие этого дня не желало заканчиваться.

   Я растерянно тряхнула головой и закрыла глаза, пытаясь прогнать наваждение. Закрыла всего лишь на миг, но этого оказалось достаточно.

   – Галла, назад! – громкий окрик повторившего мой путь Медведя.

   – Брось нож! – суровый приказ пришедшего с ним Салзара.

   И еще одна моя ошибка – не нужно было оборачиваться, услышав их голоса...

   Щит, отразивший бы любое заклятие, но не рассчитанный на то, чтобы удержать живое существо, без проблем пропустил руку, вцепившуюся в мое предплечье и рванувшую меня вперед, на ходу разворачивая и прижимая спиной к груди лже-целителя.

   – Не бойся, – тихий шепот, и холодный острый камень касается шеи.

   – Ты не...

   – Спокойно, тэры магистры, спокойно. И лучше вам даже не двигаться. Вы ведь не желаете смерти этой милой девушке?

   "Милая девушка" закусила губу и мысленно выругалась в свой адрес. О, боги, как можно было так сглупить? Но это имя. И голос. Теперь, когда он говорил с остановившимися в дверях магами, голос звучал иначе, в нем проскальзывали памятные по древнему кладбищу едкие нотки, но тогда...

   – Отпустите ее, Гират, – до этого я никогда не слышала, чтобы наставник обращался к травнику на "вы". Да и никто, наверное, так к нему не обращался, кроме учеников, а от магов только и слышалось снисходительное "наш мальчик". Недооценили, выходит, мальчика.

   – Нет, не сейчас. Тэсс Эн-Ферро пойдет со мной.

   – Куда? – усмехнулся недобро Ворон. – Вы не выйдете отсюда.

   – Это вы так думаете.

   В глаза мне ударил голубой свет – ярко вспыхнул камень в одном из колец на сжимавшей тиз'зар руке. Еще один телепортационный артефакт. Неужели он попробует создать портал? Идиот! Любой проход, открываемый за пределы замка, Медведь перекроет в один момент.

   – Если вы попытаетесь меня остановить, она умрет, – жестко предупредил полуэльф. – Пойдете за мной, она умрет.

   – Не делайте глу...

   Слова тэра Марко утонули в потоке расплескавшегося вокруг лазурного света. Что-то холодное со щелчком сомкнулось на моем запястье, но рука с ножом ослабила хватку и я попыталась этим воспользоваться. И тут же обжигающий холод и боль – легкое касание, короткий росчерк ритуального ножа, и чувствую, как пульсирует в месте пореза тонкой струйкой побежавшая по шее кровь. Демоны!

   Страха не было, ошеломление первых секунд давно желанной, но оказавшейся полной неожиданностью встречи вытеснило все остальные чувства. А еще что-то было не так. Нет, не то, что вместо коморки травника мы оказались в пустом круглом зале, озаренным льющимся из узких окошек под потолком светом – другое. Что именно, я поняла, когда попыталась затянуть кровоточившую ранку на шее – мне это попросту не удалось. Сила оставила меня...

   – Прости, – тихий шепот все так же, из-за спины, горячее дыхание шевелит мои волосы, – я не хотел. Это нож. Он живой, и иногда не слушает меня.

   Я зажмурилась и скривилась брезгливо, когда его губы коснулись пореза, и язык скользнул по коже, слизывая кровь, но даже не пошелохнулась. Все было будто во сне: и этот зал, и обнимающий меня за плечи убийца, и я сама...

   – У тебя сладкая кровь, и в ней столько силы. Не удивительно, что тиз'зар сорвался. Но я все исправлю.

   Защипало, обдало холодом, прижгло огнем – он остановил кровь и срастил края раны. А я все также стояла истуканом и не могла поверить в реальность происходящего. Наконец медленно, не зная, как он воспримет этот жест, подняла к глазам левую, отягощенную чем-то громоздким руку и увидела толстый металлический браслет.

   – Так будет лучше.

   – Кому? – спросила я и умолкла, не узнав свой голос.

   Но камни, странным украшением смотревшиеся на грубом стальном обруче, я узнала. Когда-то всего один такой камушек напрочь отрезал меня от источника, лишив возможности использовать магию. Но тогда рядом был Ил.

   – Знаешь, где мы? – Гират отпустил меня и отошел в сторону.

   – Знаю.

   Как и предполагалось за пределы Школы уйти он не смог, перепрыгнул в Восточную башню в обрядовую комнату, где мне до сегодняшнего дня довелось побывать только однажды. Тот же пятибожик, молельня, в которую заходят лишь по большим праздникам – маги не отличаются глубокой религиозностью. На стенах, отштукатуренных и выкрашенных в нежно голубой цвет, скромные украшения из бумажных цветов и лент, на полу – ярко-красный ковер с высоким ворсом, чистый и мягкий, не столько благодаря чародейским ухищрениям, сколько по причине того, что его не так часто топчут ногами. Ковер пятиугольный, как символ местного пятибожия, и каждый угол указывает на висящий на стене гобелен с изображением одного из членов божественной семейки. Сейчас вот я гляжу в ухмыляющееся лицо Мигула – бог случая явно рад гостям и предвидит очередную возможность поразвлечься.

   Что ж, не будем его разочаровывать.

   – Зачем мы здесь?

   – Есть... две причины. Во-первых, все храмы связаны между собой, и если мне удастся нащупать эту связь, я смогу прорвать блокаду и вырваться из замка. У нас достаточно времени, они не почувствуют нашего присутствия в храме – это место закрыто для любых чар. Но даже если догадаются, не придут, побоятся, что я смогу... причинить тебе вред...

   – С чего ты решил, что моя жизнь что-то значит для них? Медведь придет сюда и размажет тебя по одной из стен. А потом найдет себе другую ученицу.

   – Глупая, – произнес он с нежностью, от которой меня опять передернуло. – Таких как ты больше нет, Дьёри.

   В горле стал ком, но я проглотила его, не позволив слезам прорваться наружу.

   – Откуда ты знаешь это имя?

   – Дьери? – улыбнулся он. – Но ведь тебя так зовут.

   – Меня так звали. И не ты.

   – Не я? – Гират озадаченно нахмурился. – Разве? Но я все равно буду так тебя назвать. Мне нравится. И не бойся меня, я тебя не убью. Если бы я мог, то сделал бы это давно. Но я не могу. Иначе ты умерла бы уже трижды...

   Безумный день! День, в течение которого я только и делаю, что выслушиваю чужие истории. Впрочем, эту послушаю с удовольствием. Он верно сказал, у нас достаточно времени. Не в силах и дальше стоять под любопытными взглядами каэтарских богов, я опустилась на пол и села, подтянув к подбородку колени.

   – Трижды? – переспросила, заметив, что он отвлекся, видимо, пытаясь нащупать ту самую связь между храмами, которой хочет воспользоваться, чтобы снова уйти от расплаты.

   – Да.

   Он сел напротив, и чтобы не смотреть в его лицо, молодое, симпатичное лицо мальчишки-полуэльфа, глядя в которое трудно было определить и его истинный возраст, и истинную сущность, я снова закрыла глаза.

   – Ты красивая, – выговорил он спустя несколько секунд. – И мне нравится, когда ты в платье.

   Это тоже не его слова.

   – В белом платье, как теперь. Хотя тебе не очень идет белое...

   – В белом не так жарко, – сказала я не, открывая глаз.

   – Да. Но еще это красиво. Особенно здесь. Белое на красном.

   Я осторожно потрогала браслет на запястье: не открыв замок, его не снять – слишком плотно сидит, словно сделан на заказ, специально для моей руки.

   – Я думал, не пригодится, – проговорил задумчиво некромант, – очень маленький. А оказалось, что для тебя.

   Я не видела, но чувствовала, как он на меня смотрит. И этот взгляд доставлял мне не больше радости, чем его подарок.

   – Я не удивился бы, если бы и слезы демонов не имели над тобой власти. Ты же не боишься демонов, да?

   – Демонов? – я все же открыла глаза, но смотрела не на него, а на каменный нож в его руке.

   – Да, это был первый раз, когда ты должна была умереть. Я не знал, что это будешь ты, мне было все равно. Просто мне сказали, что было бы неплохо, если бы в Школе случилось что-нибудь, что выставило бы не в лучшем свете наставников...

   Джевул. Так вот откуда еще тянется ниточка.

   – Я отбирал тела для практикума. Родственники того парня говорили, что он вернулся от гор, был вблизи разлома, а заболел так неожиданно и умер, не дождавшись целителя. Они были суеверными невеждами, боялись, что он был одержим, и потому не позвали лекаря. Забавно, да? У него было воспаление легких, и только. Но идея с одержимостью мне понравилась. К тому же Кьярна сказала, что собирается в залив, а кроме нее мало кто способен был разглядеть демона. Но ты все испортила...

   Он сказал это с таким упреком, что я с трудом сдержала улыбку. Может, извиниться?

   – А потом был обряд. Это было уже серьезней. Я хотел собрать побольше силы перед большим делом, все продумал, учел каждую мелочь... Кроме тебя.

   И Иоллара. Это ведь не я, это Ил тогда испортил тщательно разработанный план. Но я не стала напоминать об этом, потому, что если бы речь зашла об Иле, я не сдержала бы эмоций, а мне сейчас нужно беречь силы.

   – А третий раз?

   – Третий раз... Это самое странное. Я был уверен, что убил тебя. Кошачья петрушка – очень сильный яд, а ты выпила больше чем достаточно. Но не умерла. Лейне хватило и половины дозы...

   Я подняла глаза, но не на него – на него, спокойно и отстраненно рассказывающего, как и кого он убил, смотреть было выше моих сил – и я поглядела на изображение Омсты за его спиной. Богиня, опустив меч, невозмутимо внимала этим жутким речам, словно показывая мне пример. Боги всегда найдут случай подать знак.

   – Почему Лейна?

   – Мне нужно было убедиться, что яд действует. Ты же не умерла.

   "Это не я, это ты виновата", – слышалось в его голосе. И руками развел.

   – Но потом я понял, почему ты выжила...

   Я выжила потому, что я – дракон, пусть и наполовину. На нас почти не действуют яды, тем более растительные, как та же цикута, наш организм в тысячи раз быстрее, чем это происходит у прочих, расщепляет и выводит токсины, наша кровь является самым действенным противоядием в Сопредельи... И тут мне вдруг стало страшно. Я поняла, чем было вызвано то, что я сочла токсикозом, и испугалась по-настоящему: яд не причинил бы вреда мне, но он мог убить моего ребенка! Лишить меня того единственного, что оставалось еще в моей разбитой жизни! Омста покачала головой: не спеши... Или это сквозняк шевельнул висящий на стене гобелен?

   – Я не мог тебя убить потому, что не должен был.

   Тоже мне, откровение.

   – Я не должен был быть ни в чем виноват перед тобою, и я не сделал ничего непоправимого, ничем не обидел тебя...

   – Ты убил Ила! – все же я не каменная.

   Укоризненный взгляд богини – последнее, что я увидела, прежде чем звонкая пощечина, в которую вложили и силу, и злобу, заставила меня, потеряв равновесие, упасть на спину. А потом только потолок с темными перекрытиями широких деревянных балок.

   – Ну зачем? – склонился надо мной некромант. – Зачем ты это сказала? Мы ведь говорили совсем о другом, – его тонкие, по-девичьи изящные пальцы коснулись моей горящей щеки, – о тебе, обо мне. А ты вспоминаешь этого никчемного эльфа. Зачем? Он не стоил тебя. И он тебя бросил, разве не так? Оставил и собирался уехать на Саатар. Он никогда тебя не любил.

   Дурак! Если бы он не любил меня, ты не смотрел бы сейчас на меня с такой тоской и нежностью, твои руки, которым в жизни не отмыться от чужой крови, не гладили бы сейчас мои волосы, и не было бы у меня этот твердой уверенности, что ничего ты мне не сделаешь, и эта пощечина, о которой сам уже успел пожалеть, – большее зло, что ты можешь мне теперь причинить. И мне смешно и грустно думать о том, что я сама виновата в этом: слишком крепко связала нити ваших жизней, слишком сильно чужая память опечаталась в твоей душе. Или это просто любовь, которой как ты говоришь, никогда не было, оказалась сильнее боли и страха...

   – Он бросил тебя, – повторил Гират, будто бы пытался внушить мне эту мысль. – А я – нет. Я никогда тебя не оставлю, Дьёри.

   Дьёри... Я думала, что никто и никогда не назовет меня больше так. Но мало радости слышать это имя от тебя, убийца.

   – Странно, – сказал он вдруг совсем другим голосом, – я совсем ничего о тебе не знаю.

   – Я о тебе тоже, – уже отчаянно сдерживая слезы, прошептала я, добавив в интонацию теплые нотки, опять закрыв глаза, представляя, что это мое солнце сидит сейчас рядом со мной, и это его пальцы чертят неровные линии на моей шее в том месте, где еще несколько минут назад был кровоточивший порез. – Расскажи.

   – Тебе, действительно, интересно?

   – Да.

   Говори, просто говори, забудь о времени и о том, что ведущая в молельню дверь в любой момент может распахнуться, пропуская внутрь школьных магов, а ты так и не нашел связующей все храмы ниточки, по которой собирался уйти отсюда. Говори, потому, что я тоже еще не придумала, как мне поступить с тобой теперь, когда тяжелый браслет на запястье не позволит воспользоваться силой дара, а моих физических сил вряд ли хвати на то, чтобы справится с мужчиной, пусть даже таким тщедушным на вид. Говори.

   – У меня была скучная жизнь, – начал он, – даже рассказывать не о чем. Родился на Саатаре. Мать была дочерью поселкового старосты, отец – бродягой-отщепенцем, гитаэлле, как там говорят. Оставил своих и перебрался к людям. Люди его и убили.

   – Мне жаль...

   – А мне нет. Он все равно бросил бы нас рано или поздно, эльфы не умеют любить никого, кроме самих себя. Ты же знаешь это. Ведь знаешь?

   Я кивнула, поборов желание послать его куда подальше.

   – А что случилось с твоей матерью?

   – Понятия не имею. Я не виделся с ней с тех пор, как приехал в Империю. Наверное, и до сих пор живет в своем поселке. Какая разница? Она ничего не дала мне, и всего, что я имею, я добился сам.

   – А чего ты добился? – я все так же лежала на ковре цвета крови, а его ладонь, сделавшаяся вдруг горячей и влажной, сползла с шеи на грудь, и пальцы теребили сейчас завязки платья.

   Хотелось скинуть с себя эту руку, закричать, ударить его, вцепиться ногтями в лицо. Но я терпела. Лежала и смотрела поверх его плеча в задумчивые глаза Илота Всемогущего. Верховный бог на этом гобелене был похож на Рошана, если бы дракон решил отпустить бороду, и я даже смогла улыбнуться...

   – Многого! – воскликнул воодушевленный принятой на свой счет улыбкой некромант. – Очень многого! Никто не верил, что я поднимусь выше второй ступени, считали, что я способен лишь выписывать книжные формулы для старших мастеров, смешивать настои и создавать тупых зомби из свежих трупов. Они говорили, что мне никогда не получить! Но я получил его. Смотри, ты же хотела увидеть его.

   Илот-Рошан незаметно кивнул, и я осторожно поднялась и села, отодвинувшись как бы не нарочно подальше.

   – Смотри, – он положил между нами нож из черного камня, – но не прикасайся. Иначе он убьет тебя. Он многих уже убил...

   – Красивый.

   – Да. Он не хотел становиться моим, но я все равно его взял. Не сразу, нет, но взял. Он смирился и принял мою кровь. Теперь он мой.

   – Принял кровь? – переспросила я рассеяно.

   Отполированный каменный клинок завораживал, рука мимо воли тянулась к нему – казалось, лишь протяни, и он сам прыгнет в ладонь.

   – Да, – Гират поднял нож и осторожно провел линию на своей ладони. – Он пьет кровь своего хозяина. Он пьет и чужую кровь, но только кровью хозяина будет сыт. Вот так.

   Камень впитал кровь как губка, но, думаю, тиз'зар не был сыт – ему мало было той скудной на силу жидкости, что текла в жилах его владельца, и не по вкусу приходились все те, чьей кровью тот опаивал капризное оружие. Он хотел большего.

   – У тебя сладкая кровь, и в ней столько силы...

   Я отвела взгляд в сторону, и Сана Всемилостивая одарила меня ободряющей улыбкой.

   – Но хватит, – Гират встал на ноги и заткнул нож за пояс, – мы и так потеряли много времени. После поговорим.

   Сжав мою руку он рывком поднял меня с пола. Горячие пальцы вновь провели по щеке, затем в сторону, утопая в спутавшихся прядях, чтобы резко вцепиться в волосы на затылке и дернуть, заставляя поднять вверх голову и посмотреть на него.

   – Ты со мной?

   Нет, тварь, туда, куда ты отправишься мне пока еще рано.

   – Да.

   Он улыбнулся счастливой улыбкой, такой знакомой мне и такой чужой на этом чужом лице, что та половинка сердца, что еще билась в моей груди, отозвалась глухой болью.

   – Я знал... Ты моя...

   Его рубашка, к которой я прижалась щекой, когда он притянул меня к себе, пахла терпкими травами, а касающиеся моего лба губы были сухими и горячими.

   – Моя. Никому тебя не отдам...

   Аурели Лучезарная, дарующая любовь, тянула ко мне руку, но ладонь ее была пуста. Это только обман, зыбкий сон, и нужно стряхнуть с себя наваждение и перестать слышать голос прошлого, нашептывающий мне слова, не сказанные, когда еще было время все исправить. Моя ли это ошибка или насмешка богов, что тот, кто отобрал у меня все, говорит мне теперь эти слова в безумии чужой страсти – не знаю. Но на мгновенье этот обман становится для меня явью, и этот миг, всего лишь один миг я счастлива...

   – Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Хочу, чтобы ты стала моей женой...

   Это тоже не его слова и желания, и даже странно, что он не осознает этого. Но пусть говорит. Пусть. Ведь никто больше не скажет.

   – Ты согласна?

   – Да, – пусть даже тот, кому предназначался этот ответ, его не услышит. Я согласна.

   Смех, в котором смешались безумие и радость, разорвал остатки иллюзий. Сон растаял, оставив меня один на один с помешавшимся еще задолго до того, когда чужая память коснулась его, маньяком.

   – Ты моя, – произнес он, сжимая до боли мое плечо. – Ты сказала это в храме, перед богами.

   По спине прошелся мерзкий холодок.

   – Осталась сущая ерунда.

   Он должно быть не часто бывал здесь, а потому поначалу ошибся, подтащив меня сразу к изображению Омсты, перепутав Неизбежную с ее сестрой. Выругался, и не обращая внимание на то, что я отчаянно упираюсь теперь, потянул меня мимо портрета Мигула к нужному гобелену.

   – Она согласна, Лучезарная, – сообщил он растерянно улыбающейся богине. – И я согласен. А еще я нашел этот хоров путь в городской храм, и нас задерживает здесь лишь одна маленькая формальность... Не сочти за труд, Пресветлая...

   Я тихо вскрикнула, когда каменный нож рассек мою ладонь, не смогла сдержать горький вздох и попыталась одернуть руку, когда мужчина, быстрым росчерком нанес себе такой же порез и, снова убрав тиз'зар за пояс накрыл своей ладонью мою.

   – Вот и все. Теперь ты моя. Навсегда.

   Нет, не навсегда. Всего лишь до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

   – Идем, – он активировал свой перстень-амулет, тот опять засветился холодным бирюзовым светом.

   Может, он и не нашел никакого пути, может, и не сможет вырваться за пределы Школы, и нас всего лишь перебросит в другую башню или даже во двор, но мне совсем не хотелось это проверять. Все. Игры закончены. Древние боги получили свой спектакль и теперь ожидают финала. А богов гневить не стоит.

   К тому же я не выдержу, если мое замужество затянется еще хоть на минуту.

   – Постой!

   Он успел отстраниться и мои пальцы, почти достигшие цели, поймали пустоту.

   – Что? – спросил он подозрительно, перехватывая мою руку.

   "Действительно, что?", – усмехнулся лукавый бог случая за его спиной.

   Ну, ладно, всемогущие! Наслаждайтесь зрелищем!

   – Поцелуй меня...

   На секунду мне показалось, что его рассудок сумел избавиться от гнета чужих воспоминаний, так пристально и недоверчиво взглянули на меня черные глаза. Но охочие до развлечений боги и здесь меня не оставили. Губы жадные и жаркие, коснулись моих, сжимавшие запястье пальцы разжались, позволяя окровавленной ладони лечь на его плечо. Пусть. Это – меньшая из моих бед, и не поцелуй останется мне на память о сегодняшнем дне. И пока его руки гладили мои волосы и скользили вниз по спине, моя рука, оставляя алую полосу на белой рубахе так же опускалась навстречу изголодавшемуся по крови каменному ножу.

   Никогда тиз'зар Мастера Смерти не примет чужака, так говорят, так пишут во всех местных книгах. Но еще говорят и пишут, что этот нож живой и наделен разумом. А разумный нож вполне может сам решить, кому быть его хозяином...

   "Решай", – сказала я, прижимая пульсирующий порез к каменной рукояти.

   А потом, когда выбор оружия стал очевиден, я просто напомнила ему, что у него не может быть двух владельцев одновременно.

   – Идем, – маг с неохотой разжал объятья, – у нас еще будет время...

   – Твое время вышло.

   Первый удар пришелся в живот, и выдернув нож, я отскочила подальше, чтобы со стороны взглянуть в его глаза. Но в них не было ничего, кроме удивления и детской обиды. А я не хотела, чтобы он умирал так.

   – Вспомни меня, – прошипела я, когда он, зажав руками рану, упал на колени, – вспомни!

   Если бы не браслет со слезами демонов, я сейчас бы нащупала и разорвала ту ниточку, что протянула сама между ним и тем, кого он лишил меня навсегда, а так оставалось лишь надеяться, что на грани жизни и смерти, его собственная память возобладает над чужими воспоминаниями.

   – Вспомни меня, тварь! Вспомни Иоллара. Пожар в посольстве. Вспомни Лейну! Томаса. Кайта. Алию. Магистра Феаста. Вспомни, кто ты, убийца!

   Слезы текли по моим щекам, и дрожала рука с зажатым в ней ножом. Но я понимала, что если он будет так же смотреть на меня, если сейчас с его губ вдруг сорвется то имя, которое не он мне когда-то дал, но которое он повторял сегодня с таким упоением, я не смогу довести дело до конца...

   – Вспомни!

   Он стоял передо мной на коленях, покачиваясь, готовый рухнуть на пол в любую минуту, и упавшие на лицо волосы скрывали от меня его глаза. Потом он медленно поднял голову. Наши взгляды встретились, и я заметила, как дернулся в усмешке уголок его рта.

   – А... тэсс Эн-Ферро...

   Второй удар был в сердце.

 Они появились не позже чем через минуту после того, как я открыла ведущую из молельни дверь и присела на ступеньку уходящей вниз винтовой лестницы – наверное, накрыли замок поисковой сетью, но не могли почувствовать нас внутри пятибожика. Окно телепорта открылось всего в паре гиаров от меня, и первым из него вышел тэр Марко. Заметив над его ладонью неяркое свечение боевой звезды, я отстраненно подумала, как глупо и смешно было бы после всего получить в лоб смертельное заклинание от своих. Наставник застыл, увидев меня, и шедший следом Салзар затормозил о его спину.

   – Галла? А где...

   Я молча кивнула в сторону обрядовой комнаты.

   Эвил, Гейнра, Багур. Ударный отряд. Если бы Кьярна не уехала, и она была бы здесь. Смотрели на меня с недоумением, заглядывали внутрь молельни, где лежало на красном ковре неподвижное тело, и снова переводили на меня растерянные взгляды. Но только Ворон, казалось, понял, что за нож я держу в руке.

   – Есть ли что-нибудь невозможное для вас? – спросил он задумчиво, опускаясь на корточки рядом со мной.

   – Да, – призналась я, показывая ему браслет. – Я не могу колдовать с этой штукой. И не могу сама ее снять.

   Делать в башне было нечего, и Медведь снова открыл портал, по которому он, я и азгарский некромант, с опаской поглядывающий на ставший моим тиз'зар, перешли в кабинет Старшего наставника, оставив остальных магов наводить порядок в молельне и возиться с трупом. Наверняка теперь его сожгут, чтобы избежать возможных с учетом причин смерти последствий, а значит убийца моего любимого будет гореть, как я того и хотела, однако желания смотреть на это у меня уже не было. Я сдержала свое обещание: он мертв и никому уже не причинит зла. И теперь я просто хочу забыть о нем.

   Ни наставник, ни Ворон не задавали вопросов, хоть я видела, что очень хотели бы. А потому я решила сама рассказать все, что знала, надеясь, что больше не придется возвращаться к этому разговору. Рассказ получился коротким и закончился задолго до того, как Салзар, за неимением ключа орудовавший шилом, сумел справиться с застежкой блокирующего силу браслета, но, по-видимому, достаточно содержательным, так как спрашивать о чем-либо, помимо услышанного, маги не стали.

   – И я не думаю, что в моем обучении все еще есть смысл, – подвела я неожиданный итог своей истории. – Так что не буду больше отбирать ваше время, наставник.

   Но неожиданным, судя по всему, для Медведя этот вывод не стал. Мужчина кивнул, соглашаясь, задумчиво потеребил бороду и направился к скрывавшемуся за пасторальным пейзажем в резной раме сейфу, откуда извлек небольшую шкатулку.

   – Ты ведь не захочешь торжественной церемонии?

   Я не стала ему говорить, что мне и перстень-печатка, знак принадлежности к сословию магов и одновременно – официальное разрешение на работу по специальности, абсолютно без надобности, и молча протянула освобожденную от браслета руку.

   Когда я приехала домой, Лайс уже вернулся. Я застала его сидящим на скамеечке у крыльца толстой иглой ковыряющего старые кожаные краги.

   – Как прошел день? – спросила я, присаживаясь рядом.

   – Сносно. Лагерь новый, работы много. Сегодня таскали и обтесывали бревна для заграждений. Устал немного. А у тебя что?

   Я прокрутила в голове все события этого безумного дня и решила начать по порядку:

   – Познакомилась с лар'элланским шпионом, поговорила по душам с любовником своей подруги, вычислила убийцу, вышла замуж, убила одного некроманта и получила перстень мага. Расскажу подробнее, если пообещаешь не ругаться...

__________

   – Не завидую вам, Салзар, – невесело усмехнулся Старший наставник. – Я в этой истории – лицо частное, а вам еще перед его величеством отчитываться. Второй труп предполагаемого преступника за день.

   Только утром отправили отчет о том, что магистр Феаст был найден и убит при задержании, а теперь вот Гират – на этот раз настоящий убийца, но объяснения предстоят серьезные.

   – Я тоже лицо частное, – парировал некромант. – Официально следствие закончилось на следующий день после поджога, запись ведь показала, что колдун погиб в огне. Дальнейшее разбирательство – моя собственная инициатива. Но, боюсь, это как раз тот случай, когда инициатива бывает наказуема.

   – Планируете встретиться с нашим герцогом или станете отчитываться сразу перед Его Величеством?

   – Пока не знаю. Хотелось бы еще кое-что прояснить.

   – Что? И как?

   Ворон положил на стол перед собой стальной браслет со слезами демонов.

   – Знаете, что это?

   – Кандалы для магов? – предположил тэр Марко.

   – Кандалы? Без цепи? Нет, это совсем другое. Когда-то у меня тоже был такой – хранил из сентиментальности.

   Медведь удивленно приподнял брови, но спрашивать ни о чем не стал. И так было видно, что некромант сам собирается обо всем рассказать.

   – Дар Мастеров Смерти опасен при неразумном использовании. А потому в большинстве Школ, специализирующихся на этой магии, ученикам первых лет обучения надевают такие вот "украшения". Для их же безопасности.

   – Разумно.

   – Да. Но невероятно неприятно. Ведь браслет не позволяет пользоваться никакими чарами, почти на два года ты становишься... обычным человеком. Можете себе это представить?

   – Признаться нет.

   – А я вот могу. Зато, когда тебе разрешают снять браслет, чувствуешь себя едва ли не богом. Наверное, вы знакомы с расхожим мнением о невероятной самоуверенности и высокомерности магов моей специализации. Подобные представления о нас не лишены оснований. И все из-за такого вот куска железа.

   – К чему вы это вспомнили? Если это его браслет, то он лишь подтверждает, что Гират обучался омстике в одной из имперских Школ.

   – Если это – его браслет, то я могу даже сказать в какой именно, – глухо, словно это причиняло ему боль, произнес Ворон. – Я ведь сказал, что у меня был такой? Так вот: у меня был точь-в-точь такой.

   – Значит, Гират учился там же, где когда-то и вы?

   – Даже больше: его учил тот же мастер. И насколько я знаю этого человека, вероятность того, что он замешан в нашем деле, очень велика.

   – Но это всего лишь подозрения.

   – Да. Но я хотел бы их проверить. Хотя бы для себя. И мне понадобится ваша помощь...

   Зеркало с установленными перед ним кристаллами, задернутые шторы, за спиной – ширма, чтобы тот, кто появится за стеклянной перегородкой, не смог понять, откуда именно его вызвали. Поначалу только туман, долго – минуту, две, три... Казалось, им уже не ответят. Может, у того, с кем они пытаются связаться, нет такой возможности, а может быть, и желания.