Текст книги "Волчья королева (СИ)"

Автор книги: Ирина Селиванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Предлагаю сходить на водопад, – бодро сказала я. – Ребенок, тебе там понравится!

– Ух ты! – изумленно воскликнула Лера, округляя глаза. – Водопад? Настоящий? Хочу туда! Женя, пожалуйста!

– Да, самый настоящий, – рассмеялся Алек. – И еще волшебный.

Лера подпрыгнула от радости и принялась вертеться вокруг Алека.

– Пошлите скорее! – верещала она.

Я не могла не заразиться ее энтузиазмом. Быстрым шагом мы пробирались через дикую местность, пока шум падающей воды не оповестил нас о близости намеченной цели. Я закрыла Лере глаза, как это сделал со мной Алек, и аккуратно повела сестру вперед. К моему удивлению и счастью, Алек шел совсем рядом, временами касаясь меня своими руками. Ни он, ни я не подавали виду, что придаем этому какое-то значение.

Мы вышли к берегу озерца, и я убрала руку. Лера тут же распахнула глаза и восторженно захлопала в ладоши. Блеск в ее глазах свидетельствовал о том, насколько сильно ей понравилось.

– Как красиво! – воскликнула малышка. – Он такой красивый и волшебный! Если я загадаю желание, оно исполнится?

– Да, – кивнул Алек прежде, чем я успела открыть рот. – Нужно подойти к берегу и тихо прошептать его в воду.

Лера сорвалась с места, но я ловко перегородила ей дорогу.

– А ну стоять, дамочка, – борясь с смехом, сказала я. – Помнишь, что мама тебе говорила? К воде нужно подходить очень аккуратно и смотреть под ноги.

Лера надулась, но хорошее настроение взяло вверх.

– Хорошо, хорошо, – протянула она. – Я буду осторожна.

– А ты будешь загадывать желание? – послышался за спиной немного хриплый голос Алека, когда Лера спустилась к воде.

Я хотела было ляпнуть, что не маленькая, чтобы верить во всю эту ерунду, но что-то меня остановило. Я решительно обернулась и гордо заявила:

– Конечно.

Он еле заметно улыбнулся. От таких его полуулыбок меня всегда бросало в дрожь, поэтому я поспешила отвернуться и направилась к берегу.

Лера уже управилась со своим желанием и прошла мимо в обратном направлении. Я двигалась неспешно, хаотично придумывая хоть что-нибудь. Я загадывала желания много раз. На дни рождения, на Новый год, подвязывала ленточки на деревья, кидала монетки в фонтан, но это мое желание было особенным. Ответ пришел сам собой, и я нагнулась над водой.

Из озера на меня смотрело женское лицо с такими же глазами и волосами, как у меня, но, благодаря легкой ряби, казалось другим. Знакомая незнакомка.

Я нежно дотронулась кончиками пальцев холодной поверхности, закрыла глаза и прошептала, отчаянно желая, чтобы водопад оказался действительно волшебным.

– Не хочу терять это время, – одними губами прошептала я. – Пожалуйста.

Назад мы вернулись еще быстрее, чем шли туда, но времени потратили все равно слишком много. Стрелка на часах неуклонно приближалась к семи, а нам с Лерой еще предстоял обратный путь. Через силу пришлось признаться, что нам пора. Сестра моментально погрустнела, но я была готова просто выть от отчаянья. Завтра последний день.

– Я провожу вас, – сказал Алек.

– А можно к тебе на спину? – тут же повеселела Лера.

– Запрыгивай, принцесса, – тут же согласился Алек. – Только держись крепко, мы прокатимся с ветерком!

Он сорвался с места и быстрее ветра побежал вверх к лесу, так, что я действительно забеспокоилась, как бы Лера не сорвалась. За дни, проведенные в Сибири, мои ноги окрепли, а мышцы подтянулись, так что догнать их на вершине не составило труда.

Малышка была на седьмом небе от счастья – так ее еще никто не катал. Я испытала долю гордости от того, как легко Алек ладил с моей сестренкой. Он был добрым и забавным, никогда не высказывал недовольства, когда Лера тараторила одно и то же по нескольку раз. Никому не удавалось так очаровать ее, и меня тоже.

Мы прошли почти половину пути, весело беседую ни о чем, пока я не остановилась.

– Наверное, дальше нам лучше идти вдвоем, – вздохнула я, переборов желание быть рядом с Алеком как можно дольше. – Здесь мы уже можем кого-нибудь встретить. Да и к тому же, ты ушел довольно далеко, не заблудишься?

– Заблужусь? – с неподдельным удивлением усмехнулся парень, а потом спохватился и добавил. – Наверное, ты права. Дальше дойдете сами?

Я кивнула и хотела было развернуться, чтобы уйти, но парень подошел и обнял меня. Легко и непринужденно, можно сказать, по-дружески. Но даже этого хватило для того, чтобы ускорить ритм сердца. Интересно, я смогу когда-нибудь спокойно реагировать на его прикосновения?

– До встречи, – тихо сказал Алек.

– До завтра, – кивнула я, смерив его твердым взглядом.

Он еле заметно кивнул, а потом развернулся и быстрым шагом направился обратно к своей далекой уютной пещере. Мне ничего не оставалось, как взять руку сестренки и продолжить спускаться дальше по склону, к деревне, где все казалось чужим и враждебным.

Впереди показались первые дома, когда солнце уже было близко к зениту. Внимание мое привлек человеческий силуэт впереди.

Это определенно был мужчина, может, какой-нибудь ранний грибник или человек, вышедший собирать ягоды. В общем, я и подумать не могла, кто это мог быть. Мы легким шагом приближались к деревне, пока я резко не остановилась, дернув руку сестренки. Это был не грибник. Это был он. Саша.

Грудь свело от страха. Мне хотелось развернуться и броситься бежать, во все горло зовя Алека на помощь. Теперь не одной мне угрожала опасность, рядом, испуганно вытаращив глаза, стояла Лера.

Похоже, Саша заметил, как мы замерли на месте, и сам двинулся вперед. Я спряталась малышку за спину.

– Женя, мне страшно!

Мне нечего было ответить. Я просто сжимала руку сестры и во все глаза продолжала наблюдать за приближающейся фигурой.

– Да не бойся ты так, эй, городская, – послышался шутливый голос Саши. – Ничего я тебе не сделаю. Я, наоборот, извиниться хочу.

Я тяжело вздохнула. Нужно было взять себя в руки, пока он не подошел ближе и не увидел, какими огромными от страха были мои глаза.

– Чего тебе? – крикнула я. – Уйди, я с сестрой.

– Я много думал о тебе после вчерашнего вечера, – сказал Сашка, останавливаясь возле нас. – И решил, а чего это ты каждый день в лес-то ходишь. Что тебе тут, медом что ли намазано? А тут оказывается…

Он ехидно улыбнулся, а я поняла, что пропала.

– Ну и кто этот забавный мальчик, которого вы прячете в скалах? Ну, надо же до такого додуматься!

Я вздрогнула. Саша догадался об Алеке. Все пропало.

Глава 11

Нужно было что-то придумать. Это казалось таким неправильным. Саша не должен был знать про Алека. Никто не должен был знать про него. Как он мог догадаться? Почему я не заметила и не остановила его раньше, пока мы поднимались к вершине? Я была настолько погружена в свои мысли, что не видела дальше кончика носа.

Мысли лихорадочно метались в голове, а Саша, похоже, был только рад, что заставил меня поволноваться. Это был момент сладкой мести за вчерашнее.

– Женя-Женя, – покачал головой Сашка, злорадно улыбаясь. – Я-то думал, ты пай-девочка, а ты каждый день ходишь к какому-то мужику в горы. Теперь понятно, почему ты вчера была такая несговорчивая. И кто он? Явно не деревенский. Неужели тебе нравится проказничать с дикарями?

– Закрой рот, – неожиданно зло выкрикнула я. – Не смей говорить о нем! Ты не знаешь его. Ты и ногтя его не стоишь.

Саша по-идиотски рассмеялся, тыча в меня пальцем.

– О-о… Запущенный случай. Похоже, вы во всю резвитесь там в лесу, пока родители думают, что их послушная доченька собирает ягодки. А сестру-то ты куда отправляешь? Или она там с вами…

– Замолчи! – еще громче заорала я.

Лера испуганно обхватила руками мою ногу. Но я думала лишь о том, как бы преодолеть расстояние, отделяющее меня от парня, и со всей силы врезать ему.

– Нет, Женя, это ты замолчи, – злобно бросил Саша. – Ты просто обычная шлюха, которая строит из себя недотрогу, некого беззащитного ягненка.

Я зарычала в буквальном смысле, и Лера тихо вскрикнула у меня за спиной. Руки сжались в кулаки, мне хотелось разбить ему все лицо, содрать следы усмешки вместе с кожей. Саша был бы глупцом, если бы не прекратил все это сейчас же. Я была готова на все.

– Нечего сказать, да? – спросил он. – В прочем, никакие слова тебя не оправдают. Твои родители уже знают, чем занимается их дочь. Могу сказать, они были буквально в шоке от того, что увидели. Фотографий немного, но все они…

Он швырнул мне дешевый цифровой фотоаппарат. Трясущимися руками я нашла снимки, на которых увидела себя и Алека. На одном мы смеялись, на другом я плакала, а он нежно обнимал меня за плечи. На третьем – О, Господи! – был запечатлен как раз тот момент, когда он поцеловал меня в щеку.

У меня перехватило дыхание. Родители. Я думала, что Саша будет шантажировать меня. Я готова была к любому повороту событий, он мог предложить мне переспать с ним, но родители… Неужели Саша так сильно хотел отомстить мне? Конечно, родители ничего не поймут. Я боялась даже представить, что ждет меня дома. Крик отца, слезы матери и все их бесконечные «Женя, как ты могла?».

И за всем этим следовал приговор. Они, разумеется, не выпустят меня завтра из дома. Последний день, последняя возможная встреча, а потом Алек уйдет. Я готова была разрыдаться от досады, что все стало явным именно сейчас.

Дальнейший разговор не имел смысла. Я бросила фотоаппарат на землю, и двинулась вперед. Не испытывая страха, я вплотную подошла к парню и посмотрела ему прямо в глаза. К моему превеликому наслаждению, он нервно сглотнул и отвел взгляд.

– Пошел к черту, – зло процедила я.

Я двинулась дальше, нарочно задев деревенского парня плечом, от чего тот пошатнулся и отошел в сторону. Нужно было немедленно вернуться домой. Чем дольше нас нет, тем больше будет скандал. В тайне я продолжала надеяться, что на самом деле Сашка не сказал ни слова, но очевидное не скроешь. Он сделал это специально. Это самое худшее, что было в его силах. Я снова испытала прилив злости и едва переборола желание сломать ему что-нибудь. Главное – думать, что все это вернется к нему.

– Женя, что теперь будет? – тихо спросила Лера. – Он узнал про Алека? Но мы же можем сказать маме, что он наш друг.

– Боюсь, не выйдет, ребенок, – отрешенно ответила я. – Мама будет злиться на нас, за то, что мы ничего не сказали ей раньше.

– Мы что, больше не пойдем к нему?

Лера привязалась к Алеку, как к старшему брату. А каково было мне? Я ведь полюбила его по-особому. Прекрасные минуты, когда он был рядом, казались мгновеньем. Мне всегда было и будет мало. Но завтра я должна была отпустить его навсегда, и у меня была вся ночь, чтобы подготовиться к этому. Теперь же выходило, что никакого завтра не будет.

– Нет, не пойдем, – резко ответила я, закусывая нижнюю губу.

Лера всхлипнула и спотыкнулась, но я даже не замедлила шага, грубо дернув рукой. Глупо было срываться на ребенке, но я просто ничего не могла с собой поделать. Я потеряла свой последний день.

Дверь дома была немного приоткрыта, словно решетка тюрьмы. Всех впускать, никого не выпускать.

По всему телу прошла нервная дрожь. У меня не тот характер, чтобы ругаться с родителями. Рядом с ними все мои оправдания всегда казались сущим ребячеством. Как я могла убедить их, что во встречах с Алеком не было ничего такого?

– Мама будет сильно кричать? – спросила Лера, глядя на меня, со страхом смотрящую на полуоткрытую дверь.

– На тебя не будет, – бросила я в ответ.

– Я не хочу, чтобы тебя ругали! Алек – хороший. Он наш друг, почему маме это не понравится? Он совсем не злой, как этот Сашка.

Я только вздохнула и отворила дверь. В доме стояла тишина, но из комнаты родителей доносились приглушенные голоса. Я слишком хорошо знала их, чтобы ощутить взволнованные и гневные нотки в их голосах. Сомнений нет – они знают. Интересно, как именно Саша преподнес им мою историю?

Не успокоишься, пока не узнаешь. Я выпустила руку Леры и решительно вошла в комнату родителей. Папа сидел на диване, а мама ходила из стороны в сторону и наводила порядок в и без того идеальных местах. Родители выглядели взвинченными и напряженными, но едва я показалась в дверном проеме, замерли, словно я поставила фильм на паузу. Из рук мамы выпал флакончик цветочных духов и со звонким стуком разбился о деревянный пол.

Начало конца. Мама спохватилась через несколько секунд и кинулась на поиски тряпки, а отец решительно поднялся с дивана. Я нервно сглотнула и приготовилась с резким словам.

То, что произошло, буквально ввело меня в ступор. Резким движением отец вскинул руку, послышался хлопок, и моя щека загорелась адским пламенем.

– Витя! – не выдержала и вскрикнула мама.

– Ничего не говори, Таня, – оборвал ее отец. – Ты видишь, в кого превратилась наша дочь? Похоже, мы слишком сильно баловали ее в последнее время. Она совсем забыла, кто она и что должна делать.

– Папа, я…

– Замолчи! – рявкнул отец. – Как ты посмела, Женя? Кто это парень? Почему он, в конце концов, в лесу? Отвечай!

– Папа, он друг! – закричала Лера, появляясь в дверях. – Он хороший, не ругай Женю!

Я чуть ли не с мольбой взглянула на сестру. Щека пульсировала болью и щипала, но я не решалась прикоснуться к ней. Я боялась пошевелиться. До этого отец никогда не бил меня.

– Уведи отсюда ребенка, Таня, – сухо произнес отец. – Я поговорю с Женей наедине.

Мама взглянула на меня, а потом перевела взгляд на папу. По ее лицу было видно, как она рассержена и расстроена, но все равно она не хотела оставлять меня одну с бушевавшим тираном.

– Витя, пожалуйста, – тихо проговорила мама, уводя Леру за руку из комнаты.

Сестра взглянула на меня в последний раз, а потом дверь захлопнулась.

– Женя, объясни мне, пожалуйста, свое поведение, я не понимаю тебя. Зачем тебе это надо? Ради чего ты каждый день таскалась в горы? Кто этот молодой человек?

– Алек, – только и ответила я. Слишком много вопросов, а ответы папе все равно были не нужны.

– Алексей? Александр?

– Алек.

Отец всплеснул руками и сцепил их за головой.

– Женя, кто он?

– Алек.

Я была настроена серьезно. Я поклялась, что не скажу про Алека никому, значит – не скажу. Если отцу так нужно, он мог ударить меня еще хоть десять раз. Я не собиралась выдавать своего друга.

– Откуда он вообще взялся?

– Из леса, – ответила я и едва сдержала смех.

Отец грубо взял меня за плечи и встряхнул.

– Женя, ты что пьяная? Отвечай немедленно! Кто он? Откуда он взялся?

– Отстань от меня, – воскликнула я, выворачиваясь из его рук. – Ничего я не скажу. И Лера тоже не скажет.

– Женя, ты что, приняла наркотики? – теперь голос отца звучал удивленно.

Я снова едва не рассмеялась. Неужели я выгляжу так плохо? Отсутствующий взгляд и лицо без эмоций всего лишь моя защита от его острых слов.

– Пап, ты говоришь глупости, – спокойно ответила я. – Можешь отвезти меня в Новосибирск, где у меня возьмут анализ крови и скажут тебе, что ничего подобного в моем организме нет и не было.

Мой тихий тон, похоже, окончательно вывел отца от себя. Он схватил меня за запястье и вскинул руку вверх. Другая рука грубо сжала мой подбородок.

– Ты немедленно отведешь меня к этому парню!

– Ни за что и никогда, – покачала я головой. – Ничего не выйдет, пап. Я не выдам тебе Алека. Ты просто не понимаешь.

– Что у вас было? Он осквернил тебя? Использовал? Угрожал?

Вот теперь я действительно рассмеялась. Смех больше напоминал истерику, но взять себя в руки я все-таки смогла. Что это за слово вообще? Папа действительно сказал это? Осквернил? Переспал со мной?

– Нет, папа, у меня с Алеком не было абсолютно ничего. Ничего.

А как хотелось бы… Я едва удержалась, чтобы не сказать это вслух. Тогда мне действительно предстоял бы поход к врачу. Вот только теперь к психиатру. А может, это действительно необходимо? В последнее время я стала совершенно ненормально реагировать на вещи.

– Я не узнаю тебя, Женя, – устало произнес отец. – Ты пугаешь меня.

Мне вдруг стало его жалко. Отец волновался за меня: как ни крути, я была его дочерью. Родителям положено волноваться и сердиться, особенно, когда дают такой безупречный повод. В уголке сознания зашевелилась надежда. Что если я сумею убедить их, что на счет Алека волноваться не следует. Может тогда они отпустят меня завтра увидеться с ним в последний раз?

– Все хорошо, пап, правда, – попыталась улыбнуться я. – Алек, он…

– Не хочу о нем слышать, – перебил меня отец. – Я упустил тебя из виду и теперь жалею. Впредь я всерьез буду заниматься твоим воспитанием. Я не хочу терять тебя.

– Но папа! – бессильно воскликнула я.

– Никаких «но», Евгения, – он снова повысил голос. – До конца отпуска ты не выйдешь из этого дома одна или с Лерой. С тобой обязательно должен быть либо я, либо мама. Мы забудем про этот случай, ты вместе с нами будешь развлекаться остатками отпуска. Когда мы вернемся в Москву, наказание свою силу не потеряет. Ты сильно разочаровала нас, Женя.

Я слышала его, но не слушала. Каждое слово врезалось в грудь тысячами мельчайших осколков. Все пропало. Я бы отдала и следующее лето заключения за завтрашнюю встречу. От мыслей, что Алек больше никогда не посмотрит мне в глаза, мир перед глазами начинал пропадать.

– Папа, пожалуйста, – взмолилась я, заглядывая ему в глаза.

– Не хочу видеть тебя, Женя, уходи.

Я развернулась и бросилась вон из комнаты. Больно. В районе груди все буквально разрывалось. Мама и Лера сидели на кухне и делали фигурки из теста, но тут же вскинули головы, когда я прошмыгнула мимо в соседнюю дверь. Замка не было, поэтому подперла ручку стулом и бросилась на кровать.

Послышалось возня, а потом дверь попытались открыть.

– Женя? – послышался голос мамы. – Открой немедленно!

Я лишь сильнее уткнулась лицом в подушку. Какое мне дело до ее разговоров. Ни утешенья, ни жалость мне сейчас не помогут. Я лежала, обиженная на весь мир, и жалела о последней потерянной встрече. Мама продолжала толкать дверь, но потом послышался тихий басистый голос отца. Через секунду тени исчезли, и я расслабилась.

Слезы градом полились из глаз. Я была так горда за себя, что смогла не разрыдаться на глазах у отца, но сейчас вконец обессилила.

Взгляд Алека каждую секунду всплывал в памяти, отчего слезы становились еще горче. Был ли смысл скрывать их? Какая, к черту, разница. Я принялась рыдать во весь голос, практически крича на весь дом. Но из-за этого в дверь снова принялись стучать, так что пришлось немного поубавить пыл.

Я лежала и плакала. Иногда еле слышно напевала любимые песни, накручивала волосы на палец и сильно тянула их, наслаждаясь физической болью, которая хоть немного заглушала боль души.

Не знаю, сколько прошло времени, но свет в соседней комнате угас. Полная темнота нежно заключила меня в объятиях, и я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. Выключились и лампы у крыльца. Привычный стрекот кузнечиков, начавшийся в ту же минуту, подействовал, словно бальзам на душу. Я укрылась с головой, но потом вдруг резко откинула одеяло в сторону.

Родители не позволят мне завтра выйти из дома. Безжалостно лишат последней встречи. Но что мешало мне пойти прямо сейчас? Я часто выбиралась из окна, чтобы полежать в гамаке под звездами, так почему бы сейчас просто не вылезти и не убежать?

Мысль о ночном переходе через лес ничуть не страшила, а наоборот захватывала. Тело буквально задрожало от нетерпения, но я заставила себя бесшумно убрать стул и прокрасться на кухню. На столе лежала открытая пачка крекеров, и я тут же закинула ее в рюкзак. Следом полетела плитка шоколада, несколько заварных пирожных и два яблока.

С привычной ношей за спиной я вылезла через окно и поспешила к противоположной от калитки стороне. За тем забором располагался огород соседской бабушки, которая уж точно спала в такое время. Мне удалось незамеченной выйти на главную дорогу. Со стороны пруда слышались многочисленные голоса. Наверняка, знакомые ребята возвращались со своей привычной гулянки.

Я всмотрелась вдаль, но различила только мужские силуэты. Собак с ними не было, так что мне едва удалось сдержать смех. Хотелось подождать их, а потом припугнуть Сашу, но нельзя было терять ни минуты.

Я решительно направилась в сторону леса.

Глава 12

Темнота обволакивала нежно, словно любящая мать, касаясь разгоряченного тела. Я купалась в прохладной тишине ночи. Никогда еще лес не казался таким волшебным и манящим. Мои балетки давно перебрались в рюкзак, и я шла, наслаждаясь каждым шагом. Земля была мягкая и совсем не холодная: она все еще хранила дневное тепло.

Ночью все казалось безопасным. Мое воображение рисовало совсем не ужасные образы чудовищ, а лишь пейзажи из добрых сказок. Я чувствовала себя защищенной. Кто-то защищал меня. Временами я оглядывалась, стараясь разглядеть его, но вокруг была лишь игра теней на стволах деревьев.

В темноте все будто ожило и пришло в движение. Рядом со мной двигались тысячи других существ. Неуловимые, они были лишь плодом моего воображения, но по крайней мере я не чувствовала себя одинокой. Шорохи в траве, шелест ветра среди листьев напевали мне свою особую песню. Она была таинственной и прекрасной и казалась странно знакомой, словно я слышала ее в прошлом.

Я двигалась с невероятной легкостью. Ничто не мешало мне проходить там, где непреодолимой стеной возвышались терновые кусты. И вот уже впереди начала виднеться более светлая полоса: темные тени леса расступались перед сумраком голых скал. Я все же решила надеть назад балетки, потому что совсем не хотела резать ноги об острые камни. Открытая местность встретила меня менее дружелюбно, но ночная прохлада продолжала оберегать от любых опасностей.

Я поспешила к ручью, шепотом напевая любимую песню. Стрекот кузнечиков, а так же других неизвестных мне насекомых создавал иллюзию именно того напева, который был нужен. Возле ручья царила тишина, если исключить мерное журчание воды.

Я замерла. Этот момент настал. Последняя встреча. Алек уйдет навсегда, и я больше никогда не смогу утонуть в глубине его глаз. Больше никогда мурашки не пробегут по моей коже от его прикосновений. Я настолько потерялась в нем, что теперь дальнейшая жизнь не имела смысла. Он стал ее частью. Если человек и может выжить без руки или ноги, то как жить без сердца?

– Женя? – послышался удивленный голос прямо у меня за спиной.

Я испуганно подскочила на месте и не смогла удержаться от крика. Я наблюдала за пещерой, и оттуда никто не выходил!

Медленно оборачиваясь, я не знала, чего ожидать, но увидела перед собой лишь смутно различимые в темноте знакомые черты лица. Его скулы и надбровные дуги неповторимы

– Женя? – снова повторил Алек, потому что я так и не сказала ни слова. – Это ты? Ну конечно, это ты! – Добавил он уже с легким смешком в голосе. – Что ты здесь делаешь? Ты что, лунатик? На улице почти два часа ночи!

Я рассмеялась, а потом уткнулась в его грудь. Твердую, но в это же время лучшей подушки и пожелать нельзя. Он медленно опустил руки мне на талию и прижал к себе. Я вдохнула его родной запах – запах леса и мороза. Он всегда пах морозом, свежестью. Это сводило меня с ума.

– Так что ты здесь делаешь? – снова спросил Алек, положив подбородок мне на макушку, и принялся медленно водить пальцами по моей спине.

– Они все узнали, – проговорила я, крепче прижимаясь к его груди.

– Родители? – обеспокоенно переспросил парень.

– Да. Один парень из деревни проболтался. Он следил за нами с Лерой, а потом все рассказал. Лучшей мести не придумаешь.

– Мести?

Я покачала головой, давая понять, что не желаю говорить на эту тему.

– А что родители? Все плохо?

– Все очень плохо, – выдохнула я, и крохотная слезинка скатилась с левого глаза.

Каким-то образом Алек почувствовал это и отодвинулся, а потом нежно смахнул капельку с моей щеки. Он выглядел странно напряженным, будто винил себя за все случившееся. Но ведь он не мог знать, что Саша идет за нами. Никто не мог, кроме меня.

Я снова поморщилась, когда в голову полезли все «бы», из-за которых все могло быизмениться.

– Давай, расскажи мне, – ободряюще сказал он, усаживая меня на траву и снова прижимая к себе.

Рядом с ним я чувствовала себя на своем месте. Он был именно тем, с кем хотелось лишь лежать, прижавшись друг к другу и переплетя пальцы. Рядом с ним время теряло свою силу, и каждая секунда казалась вечностью, которая неминуемо быстро подходила к концу.

– Был ужасный скандал, – начал я, и Алек ободряюще сжал мне руку, от чего тепло волнами заструилось по всему телу. – Папа и мама… Так кричали… Они не понимают. Не понимают, почему я прихожу к тебе. Неужели они обо мне такого плохого мнения? Они не дали мне даже слова сказать в свое оправдание! Папа теперь принимает меня за какую-то шлюху!

– Шш, – прошептал Алек, а потом нежно коснулся носом моего виска. – Они так не думают, я тебе точно говорю, они просто не знают, как реагировать на все это. Поставь себя на их место.

– Но ведь я не делала ничего такого!

– Ты две недели поднимаешься в горы, чтобы навестить парня, да еще и тащишь с собой младшую сестренку, и один Бог знает, чем мы тут занимается.

Я вздохнула. Алек был прав, как всегда. Интересно, как ему удавалось оставаться в здравом уме, какие бы события не происходили? Мне бы хоть немного его самообладания и интуиции.

– Тебе сильно досталось? – спросил Алек через некоторое время.

– Все нормально, – соврала я. – Отец всегда все решал криком и упреками, гораздо больнее был бы спокойный тон мамы, но я закрылась в комнате. Не пустила ее… Алек, я разочаровала ее.

Это было больнее всего, на самом деле. Отец пытался воспитывать меня, а мама была просто разочарована. Она-то думала, что у нее растет хорошая, воспитанная дочь, а оказалось наоборот. Теперь я оказалась на месте тех девчонок, которых совсем недавно считала безответственными. Они ругались со своими родителями, убегали из дома из-за каких-то парней. Но чем я сама теперь лучше? Неужели Алек тоже просто парень? Это казалось безумным – сравнивать его с городскими пацанами. Но неужели я так же, как и мои знакомые, иду на поводу своей подростковой натуры, не думая о последствиях?

– Женя, все хорошо, – сказал Алек, словно прочитав мои мысли. – Главное, что ты сама знаешь, из-за чего приходишь сюда. Не позволяй чувству вины делать тебе больно. Я прошу тебя.

– Алек, я…

– Пообещай, что с тобой все будет хорошо. Ты же… Тебя ведь больше не выпустят из дома, так?

Я поморщилась. Какую роль играл мой приговор, если Алек все равно уйдет?

– У меня арест до конца лета. Но это не важно, у меня нет никакого желания выходить из дома, займусь учебой.

– Женя, прекрати! – простонал Алек. – К чему это все? Зачем ты сама себя приносишь в жертву? Твоя жизнь не заканчивается на моем уходе, не строй из этого трагедию.

– Ты не знаешь, – сухо ответила я. Приносить себя в жертву или нет – это уж точно мое личное дело.

Алек хотел что-то ответить, но потом лишь тяжело вздохнул и сильнее прижал меня к себе. Я уткнулась в его лицо и закрыла глаза. Я должна была запомнить все. Его запах, голос, манеру общения, черты лица, волосы, руки. Он исчезнет, но я не выпущу его из сердца. Алек всегда будет в моей памяти, а, значит, я никогда не буду одинока.

Он молчал, и я молчала. Может, Алек думал, что я уснула, но я-то уж точно знала, что он не спит. Он сидел слишком напряженно для спящего, и твердость его тела сводила меня с ума.

Луну и звезды заволокли тучи. Вот уже второй день подряд в Сибири собирались дожди. На горизонте сверкнула молния, раскаты грома приближались с каждым ударом.

– Мне не хватало дождей, – сказала я, но от долго молчания голос стал похож на скрежет гвоздя по ржавому гаражу.

– Он будет идти весь завтрашний день, – ответил на мой немой вопрос Алек.

Я даже не стала спрашивать, откуда взялась эта непоколебимая уверенность. Все, что он говорит – правда, в этом я перестала сомневаться уже давно, поэтому просто лежала, чувствуя рядом теплоту другого тела. Гроза приближалась, и я с благоговением ждала ливень.

Несколько капель со звонким стуком ударились о камень, а потом нас окатила волна. Дождь лил как из ведра, но мы с Алеком даже не думали подниматься с места. Я дышала слово рыба, оказавшаяся на воздухе. Мне нужна была эта небесная влага, и парень, сидящий рядом, понимал это.

Под мерные удары капель о лицо я не сразу поняла, что рука Алека поднялась выше и теперь лежала у меня на щеке. Его пальцы пришли в движение и бережно повернули мою голову. Наши взгляды встретились. Среди густой темноты его глаза казались последним прибежищем света.

– Женя, пожалуйста, я… – начал Алек, но запнулся на полу слове. – Я не хочу, чтобы тебе было больно. Потом.

– Ты уже опоздал, – ответила я, не открывая взгляда от его губ, которые потрясающие сжались от моих слов.

– Что я тебе сделал, что ты пленила меня столь сильно? Для меня ты – ангел, каким-то образом оказавшийся на земле, но ты не знаешь, насколько все сложно.

– И пусть.

– И ты не будешь жалеть? Даже если больше никогда не увидишь меня?

– Я не буду жалеть, даже когда вернусь обратно на небо.

Медленным движением он коснулся губами вначале моей щеки, а потом добрался и до губ. Поцелуй накрыл меня с головой. До этого я еще не целовалась, но была полностью уверена, что никто не целуется лучше. Алек нежно касался вначале моей верхней губы, а потом нижней. Я неуклюже пыталась сделать хоть что-то, чтобы он понял, насколько сильно мне нравится все это.

Но в одно мгновенье рай закончился. Алек отодвинулся от меня, но лишь для того, чтобы поцеловать в лоб. Губы покалывало, но я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Теперь все, казалось, встало на свои места. Так и должно было быть с самого начала.

– Спасибо, – проговорила я, не зная, что вообще говорят в таких случаях.

– Я потом еще пожалею об этом, – попытался пошутить парень. – Это было еще лучше, чем я думал.

– Сарказм в твоих словах не знает границ! – рассмеялась я.

Алек прижал меня к себе, и я с радостью растянулась в кольце его рук. Ливень перешел в мелкий дождик, но мокрая земля уже давно испачкала меня с ног до головы.

Наслаждение расплылось по всему моему телу. Целовать Алека – естественно, любой другой был бы актером другого спектакля. Но все же он был прав. Теперь от одной мысли, что в будущем я буду с кем-то другим, все тело передергивало от отвращения. Неужели можно любить кого-то другого?

– О чем думаешь? – спросил Алек.

– О будущем, – честно ответила я.

– Женя, я…

– Я знаю, – перебила я его. – Не нужно снова начинать старую песню, что мы никогда не будем вместе, что завтра, а точнее уже сегодня, ты исчезнешь. Исчезнешь навсегда. Думаешь, я не понимаю? Думаешь, от того, что я понимаю, мне хоть немного легче? Я просто не могу представить, как такое может быть, что я есть, а тебя – нет.

Алек глубоко вздохнул, а потом приподнялся, так что мне тоже пришлось сесть.