Текст книги "Волчья королева (СИ)"

Автор книги: Ирина Селиванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– И почему это?

– Они слишком заигрались, просто так им это с рук не сойдет.

Я увидела в зеленых глазах Евы злой огонек и вздрогнула. Что, если волки решат напасть на людей за их неуважение к силам природы? Что тогда победит – магия или атомная бомба?

– Природа сможет постоять за себя, – сказала волчица, словно догадавшись, о чем я думаю. – Мы не разделяем ваших сегодняшних интересов. Вы разрушили всю гармонию, живете только для себя и сделали все, лишь бы только не утруждаться лишний раз.

– Понимаю, – согласилась я. – Но ведь не все такие. Есть «Грин Пис», например.

– Они ничем не отличаются, – фыркнула Ева. – А может, даже хуже, потому что пытаются скрыться за маской добродетели. Среди вас есть, конечно, те, которые еще чтят старые традиции, только, во-первых, они не совсем люди, а во-вторых, и они портятся с каждым новым поколениям. Вы в погоне за наслаждением.

– Не совсем люди? – удивленно переспросила я, пытаясь понять, о чем она говорила. Неужели, какие-нибудь полуоборотни живут и среди людей?

– Я и так уже много сказала.

Я устало вздохнула. И вот так всегда, на самом интересном месте. Любопытство буквально съедало меня изнутри.

Мы несколько минут просидели в тишине, пока, наконец, в комнату не вошла девушка с подносом в руках. На нем я увидела много алюминиевых тарелок, и сразу потекли слюнки. Аппетит у меня здесь был раз в десять лучше, чем в доме. Наверное, постоянный стресс, движение и свежий воздух делали свое дело.

Сегодня мне предлагали рисовую кашу с молоком, овощной салат, травяной чай и початок кукурузы, который я умяла в первую очередь. Что-что, а еда здесь была ну просто очень вкусная. Вкуснее, чем дома, или у бабушки, или в любом, даже самом дорогом, ресторане.

Вдруг в комнату влетел волк и затормозил, едва не опрокинув на меня стол. Я помнила его еще с первого дня, когда увидела на пороге моей земляной тюрьмы. Наверное, только это помогло мне сдержаться от визга, а ограничиться только легким вскриком. Перед глазами сразу встала картина, как он зубами хватает меня и выуживает из-за стола. А потом только боль, треск ломающихся костей и много крови.

Но оборотень, похоже, пока решил меня не есть. Он с размаху нырнул под стол, горячая чашка чая пролилась в сантиметре от моей ладошки, и я с криком вскочила на свою скамейку, испуганно глядя на Еву.

– Тише, тише, ты, – забормотала волчица, поднимая руки вверх. – Все нормально.

И вот опять я увидела, как странно изменился ее взгляд. Женщина вроде бы и пыталась успокоить меня, а вроде и отходила как можно дальше. Неужели, боялась, что я с испугу смогла бы выкинуть что-нибудь?

– Он хочет меня съесть? – спросила я, чувствуя панику в своем голосе.

– Разумеется, нет! Правда, я сама тоже не поняла, в чем дело, но я тебя уверяю, дело не в тебе!

Я немного успокоилось, а потом из-под стола раздался запыхавшийся голос:

– Ева, достань мне какую-нибудь одежду!

Значит, оборотень обратился. Получается, опасность почти миновала, если исключать тот факт, что он даже на инвалидной коляске мог бы сломать мне шею. Только тогда я вспомнила его имя – Маркос, еще один из приближенных Аргоса, как и Ева, которые выполняют всю грязную работу.

Тем временем, женщина нашла какие-то мешковатые коричневые штаны и серую рубашку и закинула их под стол. Это все до сих пор казалось мне слишком уж неправильным. Большинство из этих волков видели друг друга голыми, причем не один раз, и что-то подсказывало, что причина пряток Маркоса под столом заключалась во мне.

Маркос вылез через несколько секунд после того, как Ева кинула ему одежду.

– Аргос… – пытаясь отдышаться, начал он.

– Что? – тут же спросила волчица. – Ему нужно что-то?

– Он сюда идет! Нужно срочно накрыть стол! У нас есть минут пять, максимум!

– Зачем? – удивленно спросила Ева.

– Хочет пообедать с Женей. Здесь.

– Супер! – фыркнула я. – Блеск! Скажи своему предводителю, что сегодня не выйдет, я поела уже.

– Женя, ты мне там что-то говорила, что у тебя тут аппетит хороший? – заговорческим голосом спросила Ева.

– Не выйдет! – отрезала я. – Нет, нет, нет! Я уже поела. Пусть ваш предводитель катиться…

– Прекрати выражаться о нем, как… – начал было Маркос, но Ева прервала его:

– Да не время, – а потом она повернулась ко мне. – Так, Женя, если ты не хочешь, чтобы сегодня что-то плохое случилось в этом доме, то тогда тебе придется поужинать с Аргосом.

– Ну за что? – захныкала я.

Ева по-матерински опустила руки мне на плечи.

– Не долго.

– Будешь должна.

– Отвечу на один твой вопрос, – согласилась волчица.

– Три, – попытала счастье я.

– Нет.

Я вздохнула и протянула руку. Ева смущенно посмотрела на меня, явно не зная, что я вообще делаю.

– Пожми ее! – со смесью веселья и удивления сказала я.

– Зачем?

– Так мы заключаем договоры, – пояснила я.

– Хм, странно, я не слышала ничего такого.

И она протянула мне руку. Пари было заключено.

Глава 26

Я сидела за столом и ни в чем не помогала, потому что думала, что если ничего не делать, то время будет тянуться долго-долго. Как бы ни так. Оборотни в считанные секунды нашли где-то тканевую скатерть и натаскали со двора кучу еды.

Данные мне пять минут пролетели быстрее, чем я думала. Точнее, чем надеялась. Все было готово, я в ожидании сидела в одном конце стола, а в другом стоял массивный стул для Аргоса, больше напоминающий трон. Слава Богу, пока он еще пустовал.

Так просто не скажешь, можно ли подготовиться к встрече с предводителем. В принципе, мне нечего было бояться, за прошедшие дни я, вроде как, не сделала ничего плохого. Конечно, если он только не захочет снова залезть ко мне в голову и проверить, в каком направление движутся мои мысли. А они-то ведь сплошь были наполнены философскими думами о моей странной теории, что я являюсь предводительницей стаи. Тогда бы все полетело к чертям, а меня, наверное, опять бы бросили в мою земляную камеру, как опасного преступника. Лучше уж им думать, что я невинная девочка, до смерти боящаяся всего того, что происходит вокруг.

Шаги за дверью оповестили меня о том, что пора сменить тему мыслей и начать петь песни группы TheBeatlesна случай, если Аргос может каким-нибудь абракадабрическим способом улавливать суть того, о чем я думаю, на расстоянии.

В последние секунды я дышала очень быстро, а потом глубоко вздохнула и затаила дыхание, пока Аргос ленивой походкой шел через всю комнату, мимо своего места, прямо ко мне. Сердце заколотилось, и я начала подумывать о том, как громко нужно закричать, чтобы услышала Ева. Да, и вообще, будет ли волчица помогать мне? Хорошие отношения между нами ничего не значили, когда дело касалось приказов предводителя.

– Женечка, здравствуй, я так рад, что ты согласилась присоединиться ко мне, – с улыбкой сказал Аргос, вставая передо мной и протягивая руку вперед.

Я невольно замерла, несколько секунд не решаясь подавать ему свою, но потом взяла себя в руки, и решительно положила ладошку на его. В конце концов, он ведь не вытянет меня из-за стола и не бросит через всю комнату. Нужно было быть дружелюбной.

Он с радостью взглянул на мою ручку, кажущуюся такой маленькой и белой по сравнению с его гигантской загорелой лапищей. А потом Аргос поднес ее ко рту, и я с отвращением ощутила прикосновение его влажных губ к своей коже. По телу тут же пробежали мурашки, но, к счастью, предводитель тут же выпустил мою руку и развернулся, чтобы пойти на свое место.

Я сидела как на иголках, не в силах совладать с собственными эмоциями. Одно только присутствие Аргоса рядом было для меня целой пыткой, а от звука его голоса хотелось закрыть уши.

– Бери все, что ты хочешь, – сказал предводитель, усаживаясь на свой трон-стул.

Слава Богу, он был чертовски далеко от меня! Почти в пяти метрах, может, даже дальше: нас разделял заставленный едой стол.

– Я не очень голодна, – выдавила из себя идеальный тон я.

– Тебе не нравится? – озабочено спросил Аргос.

– Нет, нравится, – поспешно добавила я, подумав, что он может сделать с волками, которые готовили сегодняшний обед. – Даже очень. Ничего вкуснее не ела!

– Люди скоро вымрут, – просто сказал он в ответ. – Если не прекратят питаться так, как питаются сейчас. Они уже изуродовали свое тело так, что стали слабее крысы, а что будет в будущем? Нет, люди – вымирающая раса. Причем, довольно быстро вымирающая. Ты так не считаешь, Женечка?

Я с силой сжала кулаки. Чего хотел добиться предводитель? Показать, насколько сильно превосходит надо мной, или просто разозлить?

– Не знаю, если честно, – ответила я, вперив в него язвительный взгляд. – Не задумывалась как-то.

– Почему же? Разве тебя не мучает вопрос о будущем?

– Вряд ли это случится в мои годы. То, что вы пророчите человечеству, еще и правнуки мои не застанут. Хотя, я и вообще думаю, что вы ошибаетесь. Люди изворотливы. Они найдут способ справиться с тем, что готовит нам будущее.

– Мне нравится твое упрямство, милая, – улыбнулся Аргос и засунул себе в рот оторванное с ножки куриное мясо.

Блюда, которые подали для предводителя, явно отличались от того, что обычно ела я. Тут не было практически ничего без мяса. Даже в овощном салате я видела куриное филе. Так что мне даже стало немного обидно, что я уже набила живот больше некуда.

Он ел молча несколько минут, а я со всех сторон оглядывала блюда на столе. Пауза была ну просто невыносимой, но я не знала, что сказать. С одной стороны, было здорово, что предводитель перестал обращать на меня внимание, а с другой, я стала ощущать странное давление, исходящее от него. Наконец, назрел идиотский вопрос, ответа на который я даже не ждала и боялась задать его даже самой себе.

– Аргос, а что сейчас происходит с моими родителями? – тихо спросила я, нервно теребя заусенец.

– Что? – удивленно переспросил предводитель, явно не ожидая услышать ничего подобного.

Он словно давал мне шанс забрать свои слова обратно. Я смутилась, но отступать не стала.

– Ну, вы ведь похитили меня. Что сейчас происходит с моими родителями? Я знаю, что вы знаете. Скажите, пожалуйста! Они сильно волнуются?

Аргос замялся, и его лицо стало неуверенным. Я невольно напрягла зрение, пыталась прочитать ответ в его глазах, но, к несчастью, предводитель тут же заметил тяжесть моего взгляда, и его растерянность сменилась сухой злостью.

– Ты действительно хочешь знать это? – напряженно спросил он.

– Конечно, они ведь моя семья.

В этот момент я старалась выкинуть из памяти образы Вевеи и слова Алека, что я ее биологическая дочь. Мама – Таня, папа – Витя – это были мои первые слова, и я не собиралась ничего менять из-за каких-то глупых снов.

– Что ж, тогда слушай, только потом не говори, что это неправда.

Я затаила дыхание, ожидая услышать все, что угодно: мама плачет который день, отец небритый ходит по дому словно тень, улыбка навсегда пропала с лица сестры. Я представляла, что папа даже уходит с работы, мама почти не выходит из комнаты, в доме постоянно торчит полиция, берет показания у всех моих друзей. Черт, да я даже представляла, что кому-то из родителей стало действительно плохо по моей вине. И это было больно. Но то, что сказал мне Аргос, просто выжглось в памяти огненной строкой.

– Они тебя не знаю, Женя. Ведьмы, работающие на меня, стерли им память. У них всегда была одна дочь.

Мой рот невольно приоткрылся в немом крике. То есть как? Стерли память? Моя семья меня не знает? Волна шока едва не опрокинула меня со скамейки. Невозможно, неправильно, нет! Дышать стало трудно, и я поняла, как слезы буквально вырываются из глаз, круша все на своем пути. Я приставила руки к лицу и зарыдала, даже не пытаясь унять бешеную тряску тела.

Это было хуже. Хуже, чем что угодно. Представить, что ты смотришь в глаза человеку, которого всю жизнь называл мамой, а в ответ видишь всего лишь пустую доброту, как к простому прохожему, не получалось. Когда умирает мать – умирает частичка тебя самого; не видеть ее лицо, глаза, улыбку – значит не смотреть в лицо истинного счастья. Но что делать, если она не умирает, а исчезает из жизни? Как можно признать, что она может быть рядом, но в то же время так далеко?

Я не понимала, за что. За что они сделали это со мной.

– Я ведь говорил тебе, что знать совсем необязательно, – прорезал тишину, словно удар гроза, стальной голос Аргоса.

– Вы монстр! – закричала я. – Как вы могли!

– Это лучше, чем если бы они страдали по тебе.

Конечно, в каком-то смысле он был прав, но я не могла не вести себя эгоистично в тот момент. Слишком много боли.

– Верните все назад! Вы не имеете права так поступать с ними!

– Я в праве делать то, что хочу, исключая убийство, по отношению к земным.

– Они – моя семья! – все еще продолжала кричать я, не отнимая рук от лица. Лучше уж темнота, чем ненавистное лицо Аргоса.

– Зато ты больше не их. Успокойся, Женечка. Разве подростки не мечтают, чтобы родители перестали заботиться о них?

– Ненавижу вас! – в сердцах закричала я.

– Или ты хочешь, чтобы о тебе заботились? – как ни в чем не бывало продолжил предводитель. – Я могу заботиться о тебе.

– Катитесь к черту!

Я оторвала праву руку от лица и, не открывая глаз, из которых все еще текли слезы, взяла что-то со стола и швырнула в сторону, откуда доносился голос Аргоса. Послышался звон, и я все же приоткрыла один глаз. Через белую пелену слез было плохо видно, но я все-таки разглядела след чего-то на стене. Похоже, я запустила тарелкой с салатом.

– Женя, Женя, где твои манеры, – покачал головой предводитель.

– Я хочу уйти отсюда!

– Тебя никто не держит, – сделал удивленный тон Аргос. – Ты наелась?

– Да.

– Сейчас Ева проводит тебя к себе.

Я кивнула и встала, плавно схватив со стола и засунув в рукав платья вилку. Не знаю, зачем, просто вдруг пришло в голову. Ева пришла через несколько минут, и я успела поймать на себе ее внимательный взгляд.

Аргос перемолвился с ней парой слов, где основной темой была моя «совсем невоспитанная выходка», а потом мы с волчицей вышли из столовой. Несколько минут стояла гробовая тишина.

– Мне жаль на счет твоих родителей, – наконец, сказала Ева. – Я не думала, что Аргос скажет тебе.

– Этой поганой сволочи лишь бы доводить людей по истерики, – пробубнила я в ответ, все еще всхлипывая после продолжительного рыдания.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – зло ответила женщина.

Я поняла, что задела ее волчьи чувства, но ничего поделать с собой не могла. То, что я сказала, выражало только самую маленькую часть того, что я чувствовала. Грусть прошла, и теперь я чувствовала только ярость, перетекающую в желание вонзить вилку в сердце Аргоса.

– Тебе бы расслабиться не помешало, – заметила Ева, когда я едва не накинулась на стену с кулаками.

– Им можно вернуть память? – спросила я вместо того, чтобы ответить. – Можно заставить их вспомнить меня? Хотя бы, что я просто была в их жизни?

– Это твой вопрос?

Я осеклась, вспомнив, что у меня был один вопрос, на который Ева должна была ответить. Другой бы воспользовался тем, что мне не до этого, чтобы забыть про договоренность, но волки слово, похоже, держали.

– Нет, это не он, – покачала я головой. – Ты можешь не отвечать.

– Тогда я не отвечаю, – кивнула Ева.

Дальше мы шли молча до самой моей комнаты.

– Тебе, наверное, хочется побыть одной, – предположила женщина, когда мы замерли возле входа. – Я скажу Лине, что сегодня к тебе лучше не заходить.

Я кивнула, все силы вдруг куда-то пропали.

– Зайди ко мне вечером, пожалуйста, – попросила я. – Я приготовлю тебе вопрос.

По лицу волчицы скользнула мимолетная улыбка. Я вошла в комнату, и за мной тот час выросла земляная стена. Ева всегда делала это, когда я отворачивалась, но мне все-таки удалось разгадать их секрет: между вроде бы сплошным каменным полом располагалась небольшая трещинка, которая, по моим предположениям, вела в какой-то тайный отсек, где находилась земля, которая по приказу оборотней появлялась словно из ниоткуда. Только вот от моего открытия не было никакой пользы.

Меня снова окутала темнота, и я повалилась на кровать. Руки и ноги были словно ватными, губы подрагивали и, кроме как спать, ничего не хотелось. Я была разбита, мои глаза постоянно были на мокром месте, хотя плакать я уже не могла. В голове крутились мысли о родителях и страшные догадки. Зачем оборотням понадобилось стирать память моих родителей? Неужели это значит, что я никогда не вернусь домой?

При мысли о том, что Аргос собрался держать меня здесь вечно, все внутри замирало от ужаса. Я не могла находиться здесь, не могла отвлечься, не могла по-настоящему посмеяться над чем-то, мне было плохо. Словно надо мной ставили какой-то чудовищный эксперимент.

Ева жалела меня, да и Алина тоже. Я видела это в их глазах, только легче что-то совсем не становилось. Мне не нужна была их жалость! Не нужны были их подбадривающие полуулыбки и слова, от которых по стенам хотелось лезть от злости. Я не нуждалась в их участии! Без него я хотя бы быстрее бы сошла с ума, раз на то дело пошло.

Я не хотела покоряться. Лучше смерть, чем ползанье на коленях и жизнь невольной рабыни. Думая о том, насколько меня хватит, я представляла только однозначные числа. Одна неделя, один месяц…

Про волшебную помощь других волков из своего сна я уже даже не вспоминала. Там был Алек, и я не хотела зря ворошить старые раны. Мне даже было немного стыдно за то, что я, как дура, поверила в чудесное спасение. Это мир, где слепые надежды делают человека слабее, а я должна была быть сильной.

Больше он мне не снился, хотя каждый вечер я засыпала с сильно бьющимся сердцем. Наверное, нужно было прекратить ждать, тогда, может быть, я бы и увидела мир через его глаза снова.

Я перевернулась на другой бок, намереваясь немного вздремнуть, погрузившись в мир своей мечты, но что-то больно впилось в правую руку. Я поднялась на локтях, смахивая волосы, упавшие на лицо. В рукаве я нашла вилку, зачем-то спрятанную мной во время обеда. Смешно, конечно. Что я могла сделать вилкой? Особенно против мечей, которые таскали с собой оборотни. Но, все же, это было лучше, чем ничего. Я встала и спрятала свое маленькое оружие под матрас на случай, если вдруг какой-нибудь волк решит напасть на меня. Так я чувствовала себя не такой беззащитной.

Прошло несколько часов, но Ева так и не заходила. Я пообещала волчице, что подготовлю для нее вопрос, но даже не думала об этом. Кому какая разница, какой измоих многочисленных вопрос я задам. Все равно ситуация понятнее не станет. Мне нужно было минимум сто, чтобы начать понимать.

Уснуть я так и не смогла. Лежала, думала, накручивала волосы на пальцы, следила за пламенем свечи. Моя жизнь утекала бесцельно.

Прошло еще некоторое время, и я почти задремала, когда земля вдруг осыпалась, и через проход вошла Ева с подносом в руках.

– Ужин, – сказала она, садясь рядом.

Я взглянула на плов и кефир, и внутри все скрутило от тошноты.

– Нет, не хочу, – покачала я головой. – Живот болит.

– Может, принести травяной настой? – обеспокоенно спросила женщина. – Я могу сходить к знахарке.

Я покачала головой, невольно представляя Вевею, разбирающую травы в своей пещере. Никакого тепла, с которым я смотрела на маму, я не ощутила.

– Ты вообще есть не хочешь?

– Не хочу.

– Ну, как знаешь, – вздохнула волчица и поставила поднос на пол.

Наступила тишина. Я смотрела в стену, но не видела ее. Глаза не могли сфокусироваться на чем-либо, я словно ушла в легкий транс. А вот Еве было явно неловко. Ее глаза бегали, несколько раз останавливаясь на мне. Только с видимыми усилиями мне удалось вернуться в реальность. Я моргнула.

– Так ты придумала свой вопрос? – тут же спросила Ева, словно ожидала именно этого момента.

– И нет, и да.

– Мне подойти позже?

– У меня слишком много вопросов, которые я хотела бы задать, – вздохнула я. – Поэтому не вижу смысла спрашивать что-то конкретное. Мой вопрос может показаться тебе странным, но ты обещала, что ответишь.

– Обещала, – кивнула женщина, и я ощутила, как она слегка вздрогнула.

– Тогда скажи. Я останусь здесь навсегда?

Я перевела взгляд на Еву и сфокусировала зрение на ее удивленном лице. Мой взгляд был непоколебимым.

Вроде бы, ответ был довольно понятен для многих, но я хотела услышать его от нее. Я знала, что Ева не станет лгать. Хотелось покончиться с этим раз и навсегда.

Волчица тоже видела, что я догадываюсь, каким будет ответ, и потому медлить не стала. Прошло десять долгих секунд, а потом она вздохнула и сказала:

– Да.

– Я хочу побыть одна, – тут же ответила я, чувствуя, как сердце набирает обороты.

– Хорошо.

Ева взяла поднос и быстро вышла. Стена выросла, и на мое лицо легла тень.