Текст книги "Волчья королева (СИ)"
Автор книги: Ирина Селиванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Глава 14
На часах было половина одиннадцатого, когда я открыла глаза. Солнечный свет робко заглядывал сквозь щелочку между занавесками, будто боялся, что я вскочу и накинусь на него. Но у меня было действительно хорошее настроение. Я чувствовала приятное покалывание в груди от предвкушения будущего дня и не могла избавиться от улыбки на лице.
Я выспалась. По-настоящему отдохнула за все время, проведенное в Сибири. Ничего не тяжелело у меня на душе, не было дел, которые нужно сделать. Я могла просто наслаждаться летними каникулами.
Соскочив с кровати, я быстрыми шагами подошла к зеркалу и с радостью отметила, что ужасные синяки под глазами пропали, даже появился здоровый румянец на щеках – явление довольно редкое для меня.
Я быстро привела себя в порядок и под громкое урчание живота вышла из комнаты. Я действительно не помнила, когда ела в последний раз.
На кухне копошилась мама, но тут же застыла с половником в руках, когда увидела меня. Я виновато заметила, что выглядит она ужасно. Гораздо хуже, чем я.
– Женя? – неуверенно проговорила мама. Она смотрела на меня так, будто я сказала, что улетаю на Луну, а потом через два дня вдруг вернулась обратно. Неужели, она думала, что я никогда не выйду из своей комнаты?
– Доброе утро, мам, – попыталась улыбнуться я.
– Как ты, дорогая?
Она заметно расслабилась.
– Проголодалась, – ответила я.
– Конечно же! Скорее садись, милая! Когда же ты ела в последний раз, доченька? Господи, ты только посмотри на свои руки! Они же почти такие же, как у Леры!
Я молча опустилась на стул, прекрасно понимая, что ответа мама не ждет, а потом в несколько ложек умяла целую тарелку плова. Живот удивленно заурчал, но еду все-таки принял.
– Вкусно, – проговорила я, вытирая рот салфеткой. – Как всегда.
Мама улыбнулась.
– А где папа?
– Отправился с Виталием Геннадьевичем в лес.
Я вздрогнула, вспомнив о странном силуэте, который видела вчера ночью. Да, я понимаю, уставший организм, недосып, недоедание, но такое не могло привидеться! Я до сих пор с мурашками вспоминала, как странно раскачивался он из стороны в сторону, едва различимый в темноте в своем черном плаще.
Я заставила себя отогнать эти мысли и спросить:
– Экспедиция?
– Нет, просто проверить что-то, – ответила мама. – Обещал быть после обеда.
Я решительно отказалась думать о том, что папа мог пойти на поиски Алека. Парень все равно давно ушел, так что не было смысла портить себе настроение.
– Мм, – протянула я.
Мама тяжело вздохнула.
– Женя.
– Да, – осторожно ответила я, не сводя взгляда со своей тарелки.
– Доченька, поговори со мной, – ласково сказала мама, беря меня за руку.
– О чем?
– Ты прекрасно знаешь о чем. Ты очень напугала нас с папой. Расскажи, что произошло. Я твоя мама, ты всегда можешь рассказать мне, что хочешь. Это из-за того мальчика ты была не в себе?
Я не знала, что ответить. Есть ли толк действительно говорить правду?
– И да, и нет, – наконец сдалась я. – Понимаешь, мам, дело не только в нем, в Алеке. Просто он не такой, как другие. Я не имею в виду, как другие мальчики, а вообще как другие люди. Ты просто не знаешь его. Он другой. И с ним я тоже чувствовала себя по-другому.
– Ты просто полюбила его, дочка, – с наигранной лаской произнесла мама, хотя я прекрасно видела, как она напряглась. – Так всегда бывает. Особенно, если ты молода. Любовь накрывает с головой, и ты уже ничего не видишь. Я понимаю, тебе тяжело, но этот мальчик, он далеко не тот, кто тебе нужен.
– Да нет же! – чуть громче нужного воскликнула я. – Это не то, мам! Дело не в любви, он нужен мне, как человек, понимаешь? Он нужен мне, как нужна бывает семья.
– Нет, ты ошибаешься, Женя, – довольно строго сказала мама. – В тебе говорят подростковые чувства. Не бывает ничего, сравнимого с семьей. Сейчас у тебя трудный возраст, но я хочу, чтобы ты сама поняла, что правильно, а что нет. Ты поступила совсем не правильно, Женя, и как бы ты сейчас плохо себя не чувствовала, ты должна понимать, что виновата сама.
Я глубоко вздохнула. А на что, собственно, я рассчитывала? Что мама скажет, что понимает, как сильно мне не хватает Алека? Что он непременно должен быть рядом со мной?
Я совсем не хотела, чтобы меня жалели, даже наоборот. Но как бы я хотела, чтобы мама поняла меня! Для меня было очень сложно осознавать, что человек, которому я доверяла больше всех на свете, считал, что я всего лишь капризный подросток.
Но я ничего не сказала, а лишь улыбнулась и кивнула. Теперь я действительно стала другой, теперь мама уже не могла помочь мне разобраться во всем. Но, так или иначе, она была моей мамой, и потому я забыла об ее словах, как будто этого разговора даже не существовало.
– Прости, мам, – просто сказала я.
– Женечка, тебе незачем извиняться! Это наша вина. Моя и папина, мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Но такова жизнь.
Я тупо кивнула и встала, направляясь к раковине с тарелкой в руках.
– Что говорит папа?
– Пытался уговорить меня вызвать тебе доктора, – нехотя призналась мама, и я усмехнулась. – Но я сказала, что ты сама сможешь прийти в себя. Слава Богу, так и произошло!
– Спасибо.
– Ты у меня сильная девочка, – с теплотой в голосе сказала она. – Теперь все будет хорошо. Но, знала бы ты, как сильно в тот вечер расстроилась Лера!
– Лера?
– Да! Малышка проплакала весь вечер, кричала, что хочет к тебе, что хочет завтра пойти к Алеку. Нам с папой еле удалось уложить ее спать!
Я злорадно улыбнулась, но потом устыдилась своему приливу радости.
– Мне очень жаль, что все это произошло, – искренне сказала я.
– Не волнуйся, милая, все теперь будет хорошо. У нас еще почти целая неделя отпуска и море развлечений!
– Звучит здорово, – немного уныло ответила я.
– Чем ты хочешь заняться сегодня? – спросила мама.
– Не знаю, может, почитаю на гамаке, у меня большой список литературы на лето.
Я домыла посуду и ушла к себе. Процесс примирения вроде как шел нормально. Оставалось только придумать, чем я буду заниматься оставшиеся пять с половиной дней.
Схватив томик Стивена Кинга и забыв про школьную литературу, я выбралась во двор через окно, но потом влезла обратно, решив оставить этот маленький секрет при себе.
На улице было жарко, но дерево создавало над гамаком прекрасную тень. Мне нравились мрачные рассказы Кинга, в них я находила хоть какой-то огонек, способный разжечь мое воображение.
Через какое-то время пришел отец, и у нас с ним состоялся примерно такой же разговор, как и с мамой. Только сейчас я даже не пыталась растолковывать правду. Он сказал мне, что если хоть еще раз в жизни повторится что-то подобное, то мне не поздоровится. Тут я точно уверила его, что ничего такого больше не случится. Правда, конечно, была не в том, что я поняла, как глупо и безответственно поступала, а в том, что Алек ушел навсегда, и больше я никогда не увижу его.
Мои ответы отца устроили, и я вернулась в дом. Ужасно хотелось снова выбраться в окно и хотя бы пройтись по деревне, но сегодня я решила не рисковать. Вместо этого я раскопала в сумке смятый рисунок улыбающегося лиса, которого увидела во сне практически перед самым отъездом. Именно он положил начало всей этой чепухе, творившейся в моей жизни сейчас.
Глядя на него, я со слезами вспоминала прошлое: какой беззаботной я была всего ничего назад, как строила проблему из того, что родители не везут меня в Испанию. Нет, я вовсе не жалела о том, как изменила меня Сибирь. Она сделала меня той, кем я и должна была быть, а дальше уже был мой черед создавать будущее.
Я нежно дотронулась до нарисованных ушей, как бы гладя странное животное, а потом бережно убрала листок на верхнюю полку. Я всей душой надеялась увидеть его снова. Это было бы достойным окончанием всей этой истории.
Однако до конца еще, видимо, было далеко, потому что вместо животных и духов мне приснилась та леденящая кровь фигура. Только на этот раз она знала, где искать меня.
Мы находились в зимнем незнакомом лесу. Вокруг медленно, но неминуемо сгущалась темнота, словно черная фигура поглощала в себя последний оставшийся свет. Я понимала, что стою в летней одежде по колено в снегу, но не ощущала обычного холода. Только мертвый холод от близкого присутствия темного существа.
Это был первый сон, в котором я увидела Алека. Он, словно стрела, кинулся наперерез между мной и чудовищем, когда оно приготовилось вонзить в меня изогнутый кинжал. Лезвие со скрежетом прошлось по правой руке моего спасителя.
Брызнула кровь, однако Алек, казалось, не замечал боли. Он выставил вперед самодельный нож и принял оборонительную позу, готовый до последнего защищать мою жизнь. Теперь чудовище уже не спешило нападать на нас.
Я хотела заговорить с Алеком, но не могла издать ни звука, так же как и не могла пошевелить даже пальцем. Парень и чудовище тем временем принялись кружить в смертельном танце. На каждый рык, раздававшийся из-под капюшона, Алека рычал в ответ.
Парень постоянно делал ложные выпады в надежде застать существо врасплох, но они оба были искусными борцами. Я не могла предугадать исход поединка. И вдруг с удивительной проворностью существо бросилось на Алека. Не успела я издать беззвучный крик, как тот ловко отскочил в сторону и вонзил нож в предплечье монстра, словно ждал именно этого маневра. Послышался булькающий звук, и снег под нашими ногами стал черным, словно земля, от демонической крови.
На глазах появились слезы радости и гордости. Однако сражение продолжалось еще достаточно долго. Наконец, с трудом увернувшись от занесенного кривого кинжала, Алек сумел поднырнуть чудовищу под руку и вонзить нож прямо в место, где должно было находиться сердце. Монстр вздрогнул, закачался, словно тоненькая осина во время грозы, и упал. Капюшон слетел с его головы, обнажив то, что скрывалось под ним.
И вот тогда я, наконец, смогла закричать.
Глава 15
Алек снился мне каждую ночь, но я готова была отдать многое, чтобы прекратить это, потому что он являлся ко мне только в кошмарах. Каждую ночь он сражался со странным существом в черном плаще, и каждую ночь побеждал, повергая монстра наземь. И каждую ночь, каждый проклятый раз я должна была смотреть в его лицо. Оно было не то, чтобы страшным, глядя на него, хотелось просто умереть. Вся радость словно исчезала из этого мира, забирая с собой краски и звуки.
Он излучал странную, мертвую энергию. Глаза были чуть меньше человеческих, без зрачков и с белком цвета холодного кафеля в каком-нибудь подвальном туалете. Щеки его впали так сильно, что скулы неровно выпирали наружу, временами даже прорезая кожу и выглядывая на поверхность. Рот был намного больше, буквально «до ушей», без губ и с толстыми гнилыми зубами. От рта тянулась тонкая черная линия, спускаясь куда-то ниже шеи и исчезая за плащом. Только после второго сна я разглядела, что это была не просто линия, а разрез: через него виднелась черная слизистая нечеловеческих внутренностей. Все же открытые части тела существа покрывали ужасные язвы, из которых почти всегда тек черный или серый гной.
Каждый раз, когда я кричала во сне, я кричала и наяву. Орала, можно сказать, и мама постоянно бежала и будила меня, чтобы Лера не успела проснуться. Из-за этого родители продолжали относиться ко мне так, будто в каждую минуту я могла сорваться и улететь в бездну безумия.
Я старалась быть нормальной. Каждый день только и делала, что помогала с готовкой и уборкой, играла с Лерой, читала в гамаке или слушала музыку. Все. За три дня, что прошли после безумной беготни по лесу, я ни разу не покинула двора.
И вот, наконец, настал мой звездный час.
– Жень, может, сходишь в магазин? – спросила за завтраком мама.
Я театрально вытаращила на нее глаза.
– Что? Сходить в магазин? Мне? А как же «Ты не выйдешь из дома до конца лета, Евгения!»?
Мама запустила в меня полотенцем, и я рассмеялась.
– Ну конечно я схожу, какие вопросы!
– Закончился хлеб и молоко, – сказала мама. – Но ты купи еще сосисок и чего-нибудь к чаю. Может быть, даже торт, что скажешь?
– Угу, – с полным ртом ответила я.
– Отлично! В общем, посмотри какой-нибудь хороший дорогой торт, а если ничего не будет, то тогда просто чего-нибудь съедобного, чтобы не стыдно было на стол поставить.
Никогда не думала, что буду так сильно рада походу в магазин! Оказалось, домашний арест совсем не такая безобидная вещь, как я думала до этого. Однако, несмотря на перспективу по ночам выбирать из дома через окно, я продолжала жалобно смотреть на улицу за забором, но запретов не нарушала.
И вот теперь, наконец-то, я снова шла по деревенской дороге и наслаждалась каждой секундой времени, подставив лицо под теплые лучи солнца. Осталось всего пару дней моего незабываемого отпуска, поэтому я старалась впитать в себя все: крохотные и чистые улочки, гусей и уток, играющих детей и разговаривающих старушек, бесконечные оттенки зеленого.
Деревня заразила меня энергией, и я пожалела, что надела босоножки, а не кроссовки, в которых можно было бы пробежаться и размять уставшие от сидения дома мышцы.
В магазине оказалось пусто, поэтому я быстро окинула взглядом витрины.
– Что-то хочешь, Женя? – с улыбкой спросила продавщица.
Она, разумеется, знала, как меня зовут, впрочем, как и вся деревня.
– Можно мне хлеб, молоко и две плитки шоколада, – так же с улыбкой ответила я.
– Что-нибудь еще?
– Да, что-нибудь к чаю. Какие-нибудь хорошие пирожные.
– Сейчас посмотрю, что у нас есть вкусненького, – кивнула продавщица и ушла в другую комнату.
За моей спиной звякнул колокольчик на входной двери, и я развернулась, приготовившись поздороваться, но замерла на месте.
Возле входа во всей своей красе стоял Саша. Первые несколько секунд он смотрел на меня удивленно, но потом ухмылка расплылась по его лицу.
– Кто это у нас здесь, – с издевкой протянул он. – Я думал, тебя родители на цепь посадили и пояс верности надели.
Во мне тут же закипела злость.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Сложный вопрос, дай подумать. Ну-у, наверное, пришел купить что-то. Хлеб, например?
И он громко засмеялся.
– Заткнись! – со злостью выговорила я. – Ты что, следил за мной?
– Сдалась ты мне, – удивленно ответил Сашка и ленивой походкой подошел к витрине с колбасой. – Вот, хочу купить сосисок.
Я вспомнила, что сама забыла сказать продавщице про сосиски, но тут же снова выкинула это из головы.
– Выметайся вон! – возмущенно воскликнула я.
– С какой стати? Я пришел в магазин. До тебя не доходит, или ты до сих пор под чем-то? Я. Пришел. В. Магазин.
– Заткнись, – снова прошипела я. – В магазин, говоришь, пришел? Ну, отлично! Давай, покупай, что тебе там надо, а потом катись ко всем чертям!
– Ух, какие мы грубые! – Сашка издал противный смешок. – Нет уж, теперь у меня несколько другие планы. Похоже, судьба у нас с тобой такая – постоянно встречаться.
Я едва сдержалась, чтобы не заорать на весь магазин. Все мое нормальное состояние, которое я так бережно устанавливала в себе последние три дня, полетело к чертям. Потеряв контроль, я начала думать и вспоминать все. Все, что можно и что нельзя тоже. Осколки памяти врезались в голову, словно стекло вонзалось в ладонь. Мне было больно, но от этого я становилась только злее.
– Да ты вся кипишь, малышка, – покачал головой парень.
– Катись от сюда к черту, – четко выговорила я, пытаясь, безуспешно, выровнять дыхание.
Вместо этого Сашка сделал несколько опасных шагов в моем направление.
– А то что?
Я собиралась ответить ему не совсем цензурными словами, но тут из-за двери показалась продавщица с кучей всего в руках.
– Привет, Сашка, – весело поздоровалась она. – Ну что, молодежь, развлекаетесь?
– Ага, теть Наташ, – ответил Сашка.
– Правильно! Эх, молодость, – улыбнулась тетя Наташа. – Так что ты будешь, Женя?
Я чуть было снова не забыла про сосиски.
– Дайте мне вот этого печенья грамм триста и штук десять вот этих кексов, – наконец сказала я. – Ах, да, и еще сосиски Новосибирские и винограда грамм двести пятьдесят.
– Одну минуту, – продавщица снова скрылась в чулане.
Саша, похоже, разговор заканчивать не собирался. Он подошел ко мне сзади и положил руку поверх моих волос, разбросанных по плечам.
– Ну почему ты такая злая?
– Не собираюсь разговаривать с тобой, – тут же ответила я. – Не прикасайся к моим волосам!
– Может, придешь сегодня на пруд? – спросил парень, проигнорировав мои слова. – Ничего личного, честно! И не волнуйся, такого больше не повторится. Ты скоро уезжаешь, ну, мы бы попрощались, да и пацаны хотят извиниться. Мы бы…
– Еще чего, – прервала его я. – И не надейся!
– Ну же, Женька! – он развернул меня к себе лицом. Оказывается, мы стояли на довольно близком расстоянии друг от друга. Наверное, кроме Алека еще ни один парень не приближался ко мне так близко.
– Уйди от меня, – возмущенно воскликнула я.
– Согласись прийти.
– Нет.
– Тогда поцелуй меня.
Я едва не поперхнулась слюной от его слов, а потом все, честное слово, было чисто на инстинктах. Сама собой моя правая рука поднялась, кулак сжался, а потом, со страшным скрежетом, врезался в нос Саши. Парень удивленно отшатнулся и сделал шагов пять назад, пока не уперся в витрину. Боль в костяшках вернула меня в реальность, и я поняла, что перестаралась.
На моей правой руке была кровь, только не моя. Подняв глаза, я скользнула по растущему красному пятну на рубашке Саши к его лицу. И, о Боже, я расквасила ему нос! Именно расквасила, потому что сломать ему что-то у меня бы не хватило сил.
– Вау, – удивленно произнесла я.
Саша уставился на меня, будто я вдруг начала раздуваться, как тетка из Гарри Поттера.
– Вау? Ты мне нос сломала!
– Не сломала, – протестующее воскликнула я.
– Кровь!
– А ты что, у нас маленький и боишься крови?
– Дура! – ошарашено произнес Сашка. – Какого черта?
– Сам виноват.
В комнату вошла тетя Наташа и выронила обе упаковки сосисок из рук.
– Что у вас тут произошло?
– Ничего, – улыбнулась я. – Это просто такое дело, молодое. Спасибо за сосиски, сколько я должна вам?
Продавщица продолжала переводить с меня на Сашу удивленные глаза. Она явно не расслышала мой вопрос, и я решила, что, наверное, в их тихой деревеньке совсем редко происходит что-то подобное. Я, конечно, никогда в жизни в драках не участвовала не участвовала, но зато много раз видела со стороны.
– Можно мне еще мятную жвачку? – как можно громче спросила я.
– Ой, – спохватилась тетя Наташа и принялась поднимать с пола мои сосиски. – Прости, пожалуйста, что тебе? Жвачку?
– Мятную, – кивнула я.
– Конечно, – женщина стала рыться в нижнем ящике. – Вот, держи. Всего с тебя четыреста шестьдесят семь рублей.
Я протянула ей купюру в пятьсот рублей и стала складывать продукты в пакет, бросая косые взгляды на Сашу, доставшего откуда-то платок и занимающегося своим носом.
– Спасибо, – как можно дружелюбнее улыбнулась я и повернулась, чтобы уйти.
– Не так быстро, – остановил меня гневный голос Сашки. – Куда собралась?
– Пока! Надеюсь, больше не увидимся!
С этими словами я ловко обогнула его распахнутые руки и выскочила на улицу, ожидая, что он пойдет за мной. Но он не пошел, а только сказал что-то вроде «сумасшедшая» вслед и тут же оказался в заботливых руках продавщицы.
Только выйдя из магазина, я поняла, что на самом деле сделала. Никогда в жизни я не была так сильно горда за себя: разбить нос парню, который пытался тебя изнасиловать, а потом сломал всю жизнь – это круто!
Думая, как бы сильно гордился мной Алек, я быстро добралась до дома и разложила продукты на кухне.
Остаток дня пролетел обычно, а к ужину пришел Виталий Геннадьевич. Он привез Лере новую куклу из Новосибирска, а мне толстый том романов Жуль Верна. Дядя Виталик всегда знал, что мне нужно.
Мы посидели за столом, посмеялись и поговорили обо всем на свете. Виталий Геннадьевич знал мою историю, он был первым и единственным, кому рассказали родители. И я, как ни странно, должна быть благодарна именно ему, что мне не вызвали команду врачей со смирительной рубашкой. Это он убедил мать, что нужно просто подождать, а уже она, в свою очередь, поговорила с отцом.
– Ну, так как тебе отдых, Жень? – спросил у меня дядя. – Нравится?
– Тут волшебно! – совершенно искренне ответила я. – Просто потрясающая природа.
– Конечно, кому, как не ей знать, – усмехнулся отец. – Какая здесь красивая природа.
– А поездка в зоопарк была просто потрясающей, – тут же сменила тему мама. – В Москве он такой огромный, а в итоге ничего интересного.
– А чего ты тогда дома-то сидишь? – спросил Виталий Геннадьевич, явно обращаясь ко мне. – Погода отличная, иди погуляй.
Родители тут же напряглись.
– Да, нет, – отмахнулась я. – Что-то не хочется.
– Почему?
– Да, устала немного.
– Так ведь ты какой день уже дома сидишь, – покачал головой дядя. – Нельзя, нельзя так, милая. Сходи, развейся.
Я замялась. Ну вот что ответить ему? Сказать, что родители до конца лета посадили меня под домашний арест? Не слишком-то хотелось упоминать это.
– И правда, Женя, – вдруг сказал отец. – Ты бы сходила, ну, я не знаю, развеялась перед сном.
Я уставилась на него с нескрываемым удивлением, но потом поняла, что он не хочет говорить про арест дяде Виталику. Еще бы, он всегда будет на моей стороне, и уж точно не успокоиться, пока не возьмет обещание с родителей, что они не будут держать меня взаперти целые каникулы. Для отца было куда выгоднее подыграть сейчас.
– Ну, я не знаю.
– Давай, давай, Женя, – улыбнулся дядя Виталик. – Иди, освежись чуть-чуть, а то сидишь бледная, как смерть.
Я улыбнулась и встала из-за стола.
– Ну, хорошо, прогуляюсь недолго.
На слове «недолго» папа еле заметно кивнул, и я скрылась за дверью. Приятное предвкушение разлилось по телу. Одна мысль о том, что я могла делать то, что захочу, согревала сердце.
Я быстро сменила шорты на джинсы.
– Буду через час, – весело проговорила я, проходя мимо стола.
– Ну, я думаю, я еще буду здесь, – доложил Виталий Геннадьевич.
– Еще бы, – поддакнул папа. – Сейчас игра начнется. Минимум еще полтора часа!
Дядя Виталик закатил глаза и со смехом ответил:
– Эх, Витя, Витя, в кого ты превращаешь добросовестного археолога? В футбольного фаната? Но ведь на их поле ничего интересного не найдешь!
– Я превращаю тебя в мужчину!
– Скоро приду, – быстро сказала я, захлопывая дверь.
Я вышла за калитку и направилась прямо. Просто прямо, потому что я понятия не имела, куда идти и что там делать.
В планах было просто пошататься по улицам и вернуться домой, потому что идти в лес в сумерках я не решилась бы ни при каких обстоятельствах. Я свернула за угол и услышала мужские голоса впереди. Группа парней, дурачась, шла в метрах ста от меня, направляясь, явно, в сторону озера. Я сразу же узнала шайку во главе с Сашей.
Здравый смысл подсказывал поскорее убраться куда-нибудь в переулок, пока один из них случайно не обернулся и не заметил меня, но у меня вдруг странно защекотало в груди. И это был далеко не страх, это было желание отомстить.
К своему глубочайшему удивлению, я двинулась следом за ними. Словно тень, я пряталась за заборами и деревьями, стараясь держать дистанцию, чтобы слышать, о чем они говорят, но при этом оставаться незамеченной.
– Ты серьезно? – насмешливо спрашивал какой-то писклявый голос. – Она разбила тебе нос? Эта девчонка?
– Сказал же, да, – рявкнул в ответ мой знакомый.
Я едва удержалась от смешка. Оказывается, мой хук с правой уже пользовался популярностью.
– А ты что?
– А что я?
– Ударил ее?
– Да ну, нафиг надо! Еще расскажет кому. Тем более, тетя Наташа могла выйти в любую минуту. Ну, ничего, я еще придумаю, как ей отомстить!
– И как же? – спросил другой, грубый голос, в котором явно слышалась усмешка. – Что ты собираешься делать, умник? Она скоро уедет, и ничего ты с этим не поделаешь. Мамка говорит, что она вообще перестала выходить из дома. Похоже, ее все-таки наказали, а значит, ты не сможешь добраться до нее.
– Ну, в магазине же она была! – упрямо возразил Сашка.
– И что теперь? Будешь целый день стеречь ее возле магазина? – спросил третий голос.
– Да, если нужно будет.
Я позволила себе тихо посмеяться. Угрозы Саши казались какими-то детскими. Может быть, в любой другой день, я бы уже давно испугалась и повернула назад, но сегодня я хотела дослушать все, а потом сделать что-то такое, чтобы они надолго запомнили меня. И не как их очередную девку.
– Да ты псих, Санек, – раздался писклявый голос. – Сдалась тебе эта девчонка!
– С ней что-то не так, – совсем тихо для меня ответил Саша. – Не зря же она нам уже какой раз дорогу переходит.
– Не нам, а тебе.
– Я хочу закончить то, что мы не смогли тем вечером на пруду.
– И не мечтай, – прохихикал кто-то. – Вот это уже точно бред. Она к нам и на сто метров близко не подойдет, если увидит, что мы все вместе.
Я силой заставила себя не расхохотаться на всю округу. Нас разделяли какие-то двадцать метров, но сумерки заботливо укрывали меня от посторонних глаз.
– А кто сказал, что там будете вы? – тем времен спросил Сашка. – Я что-нибудь придумаю.
– Ну-ну.
И парни пошли молча, а мне пришлось более тщательно следить за тем, чтобы не врезаться куда-нибудь или не пнуть что-нибудь громкое.
К озеру мы вышли через несколько минут, и деревенские лениво расположились на берегу, а я укромно спряталась за кустами, росшими вокруг большого дуба в нескольких десятках метрах от них.
И что, спрашивается, я собралась там делать? В голову не лезла ни одна нормальна мысль, и я уже жалела, что зашла так далеко. Теперь было практически невозможно выбраться отсюда, не привлекая внимания. Оставалось только одно – привлечь как можно больше внимания.
Я опустила взгляд на землю, собираясь с мыслями, и заметила какой-то странный неестественный блеск. Металл. Я подняла с земли испачканный нож, и мое лицо растянулось в улыбке. В главе уже созрел идеальный план.
Не давая себе понять все до конца и передумать, я выступила из-за дерева, крепко сжимая оружие в правой руке. Парни как раз собирались закурить, но потом буквально вросли в место.
– Ребят, вы видите? – ошарашенным голосом сказал один из пацанов.
– Это же она!
– Женя? Ты ли это? – удивленно спросил Саша, явно не замечая, что находится у меня в руке. – Ну какой же приятный сюрприз!
В толпе захихикали, и я, наконец, позволила себе нормально засмеяться. Громко, неестественно угрожающе. В ответ мне раздалась тишина. С ухмылкой на лице, я быстро сократила разделяющее нас расстояние и замерла в нескольких метрах от них в ленивой позе. Все напряглись.
Если бы вы сказали мне в начале лета, что я буду стоять с ножом и угрожать кому-то, то я бы посмеялась от души, но зато сейчас не видела в этом ничего такого. Разумеется, у меня и в мыслях не было причинить хоть одному из них вред, разве что маленький. Я просто хотела напугать их как следует, добить, так сказать, окончательно после инцидента с собаками.
К моему счастью, собака с ними все-таки была. Правда, только одна, но я сразу почувствовала себя под надежной защитой.
– Какого черта? – спросил у меня Сашка, глядя на нож.
– Ну, как же? – невинно спросила я. – Ты ведь звал меня к вам в магазине. Я просто подумала, что мы не достаточно хорошо поговорили с тобой, вот и решила, что пора заканчивать с этимразговором.
Я выпрямилась, поднимая праву руку и проводя лезвием ножа по ладони другой руки.
– Ты не рад?
– Ты что, совсем рехнулась? – в ужасе воскликнул Саша, делая несколько шагов назад, пока не врезался в остальных ребят.
– Да-а, – протянула я. – Скорее всего, да. Совсем-совсем.
– Убери ее отсюда, – крикнул кто-то.
– У нее нож! – подхватил третий.
– Слышь, Санек, ты ее сюда звал, так уводи теперь!
– А я что могу сделать? – возмущенно заорал Сашка, но в его голосе чувствовался лишь один страх.
И я, мне стыдно, правда, буквально питалась его страхом. Мне хотелось, чтобы он боялся все больше и больше, чтобы его колени начали дрожать, а губы покраснели от напряжения. Во мне проснулись какие-то зверские желания: я уже действительно подумывала над тем, чтобы как-нибудь использовать нож в деле.
Наверное, вид у меня был действительно пугающим, потому что все пацаны попятились назад. Для большего эффекта, я протянула вперед левую руку, сама не зная, чего ожидать. К моему глубочайшему удивлению и наслаждению, собака радостно сорвалась с места и бросилась ко мне.
– Твою мать! – выкрикнул кто-то.
– Совсем не нужно так выражаться, – укоризненно покачала головой я, гладя животное по спине. – Хорошая собака.
Она радостно завиляла хвостом, а мои жертвы затаили дыхание.
– Ну, чего вы все так далеко ушли-то? – спросила я, мило улыбаясь. – А я-то думала, мы с вами тут погуляем на славу. Где же шарики и фейерверк? Мы же собирались прощаться. Со мной, ну или… с вами.
Кто-то из деревенских храбрецов не выдержал и вскрикнул, но на него сразу же зашикали остальные.
– Нам домой надо, – сказал самый высокий из них.
– Правда что ли? – усмехнулась я.
– Чего тебе нужно от нас, Женя? – спросил Саша, делая крохотный шажок вперед. Наверное, это должен был быть храбрый поступок, но выглядело очень жалко. – Хочешь, чтобы мы попросили прощенье?
– Для начала было бы не плохо, – кивнула я.
– Мы извиняемся!
– Да-да, нам очень жаль, что все так произошло!
– Прости нас, Женя.
– Правда, прости.
– Больше такого не будет.
Я усмехнулась. Пусть это немного странно, когда перед тобой извиняются десять здоровенных деревенских пацанов, но я лопалась от гордости.
– Поклянитесь, что вы больше никогда и ни с кем не сделаете ничего подобного, – потребовала я, делая к ним шаг.
Они тут же вжались друг в друга.
– Хорошо, – ответил длинный, и на него обратились несколько удивленных глаз.
– Ладно, – спустя минуту заговорили остальные.
Я кивнула.
– Теперь все? – нетерпеливо спросил Сашка.
– Нет. Теперь я хочу, чтобы ты исполнил то, что хотел. Давай, отомсти мне! Смелее, неужели испугался девчонки?
– Чего?
– Выйди сюда, кретин, – зло прошипела я, но парень не сдвинулся с места. – Иди сюда, трус, или я сама подойду к тебе.
Сашу тут же вытолкнули вперед, никто явно не хотел, чтобы я приближалась. Я усмехнулась и подошла к нему вплотную. По лицу юноши рекой струился пот, он выглядел таким напуганным, что мне стало отвратительно находиться рядом с ним.
– Какой же ты мерзавец, – выговорила я и схватила его за футболку.
Парень отшатнулся, но моя рука не дрогнула.
– Еще раз я только услышу, что ты говоришь хоть что-то плохое обо мне или о моей семье, будет не важно, здесь я или в Москве. Я найду тебя. И тогда тебе действительно не поздоровиться.
И я выпустила его футболку. Саша отскочил от меня словно ужаленный и скрылся за спинами друзей.
Я победоносным взглядом окинула каждого. Под моими глазами они опускали головы, стараясь уйти как можно дальше. Я развернулась, не сказав больше не слова, и быстрыми шагами вышла на проселочную дорогу. Разумеется, никто и не подумал идти за мной, но я слышала, как они начали оживленную беседу. Похоже, я все-таки заставила их запомнить меня до конца жизни.
